Ребусы жизни

      4 года спустя.       Опять весна. Тэхён любил весну раньше, но теперь она отзывалась болью в раненом сердце и напоминала, как они с братом четыре года назад в конце мая буквально убегали из Сеула, по которому Ким, если честно, скучал. То, что произошло тогда, перевернуло спокойную размеренную жизнь обоих кузенов, оставив Тэхёну двух маленьких альф - две точные копии их отца, но только с цветом глаз самого омеги — золотым, ярким, которые яростно дрались сейчас между собой за мячик на лужайке, в парке недалеко от моря… Да, альфы-доминанты не такая редкая вещь в обществе, но и не такая уж частая. А вот омеге достались в жизни сразу три «экземпляра» этого вида. Одному он подарил себя, а двое других были получены от альфы взамен на разорванное сердце омеги и униженную душу, которая со всей своей чистотой доверилась и проиграла…       Хотя для Тэхёна это была не игра, а жизнь и любовь - обжигающая и неожиданная, страстная.       Беременность и роды он переносил очень тяжело, периодически лежа в больнице на сохранении. Его предупреждали сразу, что альфы-доминанты из папы или мамы выжимают все соки, надо быть очень осторожным, чтобы не потерять детей. А без присутствия их отца, его энергетики и запаха, что могли успокоить буквально взбесившийся гормональный фон омеги, беременность была просто игрой на выживание.       Кроме сильной слабости и постоянного голода Кима мучило неуемное желание секса. Он задыхался, боялся даже свои соски трогать, кожа стала сверхчувствительной, простое облизывание после джема пальцев вызывало эрегирование члена, на который Тэ в то время стеснялся и боялся просто смотреть. Нужен был Чонгук, но только вот Тэхён ему не нужен был. Роды в январе, раньше срока на две недели, спровоцировало фото в журнале, который омега увидел случайно в рекламе. На нём был господин Чон собственной персоной. Во всём чёрном, даже булавка на галстуке и серьги в ушах блестели чёрными бриллиантами. В статье говорилось о том, что альфа - один из самых завидных женихов в Корее, один из самых богатых, что их компания получила много государственных заказов и что никогда и ни с кем мистер Чон не выходил официально в свет и не представлял как своего омегу. Обсуждали его великолепные «постельные данные», а также его красоту. И рассуждали о том, каким же великолепным и идеальным должен быть омега, которому этот альфа отдаст своё ледяное сердце.       А пока оба сына Чонгука, о которых он, слава Богу, даже не подозревает, наконец-то договорившись между собой, мирно играют в мяч, периодически рыча друг на дружку и бегающего Ёнтана, вызывая этим высшую степень эмоций и недовольство в собачке. Та гора литературы, что перечитал Тэхён о доминантах, не дала ему и половины знаний о том, как растить таких детей. Хорошо, что Чимин всегда рядом, и племянники его слушают, хоть тот и омега.       Последний курс университета оба заканчивали в Пусане заочно, переведясь на аналогичные тем, на которых обучались в Сеуле. На экзамены Ким шёл со всё ещё капающим молоком. А кузен ждал его с коляской на лавочке в университетском саду. Все четыре года Тэ собирал заметки для своей книги, одновременно с тем как росли его дети, которых он бесконечно любил, всё прощал и безмерно баловал. Книга предполагалась по теме «Как растить альф-доминантов на собственном примере». Он описывал в больших толстых тетрадях буквально всё, каждую мелочь, стараясь ничего не упустить, помня, как тяжело было ему в понимании эмоций и желаний сыновей. Тэхён хотел своей информацией и на собственным примером облегчить этот путь другим родителям, написав и издав свою книгу о периодах взросления ребенка с геномом доминанта. Ведь у него было целых два таких ребёнка! То, что дети похожи на отца, омега понял в первую же минуту, едва взяв их на руки. Даже младенцами они рычали, когда им что-то не нравилось, а их первые клыки заставили потом поменять в квартире все ножки у столов, потому что были натурально обгрызены. Ели дети всегда хорошо, даже когда болели.       — Дровами не прокормишь, — ворчал, любя, Чимин, помешивая очередную порцию каши, овощного пюре или открывая йогурт для мальчиков.       Только цвет глаз сыновьям достался от их папы - жидкого золота, переходящий в медовый. Но когда дети злились, обижались или заболевали, золото в их глазах темнело и начинало переливаться искрами. Омега уже только по одному этому признаку научился угадывать эмоции и состояние своих детей.       — Мои, только мои, — шептал он.       Любовь к детям стала для Тэ самым большим и чистым чувством, ради неё и них Ким согласился бы пережить всё снова, всё, через что он прошёл, лишь они появились на свет.       Его Тэгук и Вигук.       Детский психолог, доктора, все твердили, что кроме отца-альфы доминантов-мальчиков научить контролю и многим другим, важным для альф вещам, не сможет никто другой. Ну да, они вон даже не умеют и не знают, как контролировать своё рычание, одно из первых, что выдаёт доминанта (кроме более сильной ауры).       Хорошо бы, конечно, детям иметь отца, именно их отца. Да где же его взять?! Он живёт на другой планете, в другой галактике. Контакт невозможен.       SOS, — так изначально, в отчаянии, назвал Ким созданные в Фейсбуке и Инстаграме сообщества родителей, чьи дети родились доминантами, чтобы каждый делился своим опытом и помогал другим. На аватарке — близнецы. Чистые, вымытые и причесанные.       — Как на Пасху, — выдал их дядя вердикт, посмотрев на фото.       И неожиданно со всей страны Тэхёну в чат стали писать родители, дяди, тёти, бабушки и дедушки таких же как и у него детей. Люди делились всем - информацией, советами и даже оказывали материальную помощь. Всё это помогло Тэхёну многое скорректировать в воспитании Вигука и Тэгука, а ещё оказалось полезным для написания его научной работы по психологии мальчиков-доминантов.       Уже три его сказки с персонажем, списанным с Ёнтана, купили как сценарий для мультфильмов, а остальные свои работы он смог издать частично в сборниках для детей. Поступить заочно ещё и на факультет детского психолога подтолкнуло желание углубиться в эту тему, и когда мальчишкам исполнилось полтора года, он вышел на полноценный рабочий день в детскую поликлинику штатным логопедом. Чудненько!       Жил Тэ с детьми и Ёнтаном в одном из тихих спальных районов Пусана, в старой, но чистой и достаточно большой квартире их с Чиминни дедушек.       А Чимин… Тут всё более интересно!       После той ночи, он вернулся домой больше похожий на зомби, чем на живого человека, и это не про физическое состояние - из омеги словно душу вынули. Он смотрел на брата пустым взглядом, из глаз, не останавливаясь, текли слёзы.       — Понимаешь, Тэ, я же ему сказал, что мне нужны любовь и верность, тогда я весь его. А он взял просто так… Я не достоин любви и верности? А ещё он был такой нежный и страстный, словно у нас правда любовь и мы пара, а мы не ЭТО… И даже не рядом с ЭТИМ… То есть, он играет в свою игру. Я только кукла, которую он, если захочет, может доломать в любой момент. Тэ, я хочу уехать. В Пусане есть университеты. Да и потом, остался один лишь курс, я не смогу дышать около него (омега завыл). Я не могу жить в постоянном страхе, что он придёт за мной в любой момент, когда ему захочется… Ему, а не мне! Я — ничто для Ким Намджуна!       — Я с тобой, конечно. Я тоже не хочу жить там, где на каждой улице пахнет ИМ для меня. В Пусане море, детям полезно и беременным тоже, — обнял брата Тэхён. — Надо собрать вещи - мы много нажили за эти четыре года здесь, и взять фургончик в аренду, чтобы их перевезти.       Закрыли дела и уволились они в течение недели, но в последний день на работе в кондитерской у младшего омеги произошло то, что заставило его уже не просто уезжать, а убегать, сломя голову, чтобы не потерять остатки сил и достоинства.       Через день был заказан в фургон и грузчики, чтобы перевезти все спецзаказом на их новый адрес в Пусане. Сами омеги, вместе со щенком и частью ценных вещей, собирались ехать на машине Тэхёна до места назначения, сменяя друг друга за рулём и останавливаясь на заправках, в барах - для перекуса и чтобы сходить в туалет и немного отдохнуть.       Ким попросил хозяина кондитерской никому не говорить, что он уезжает и увольняется, прощаться было больно. Он не хотел расспросов. Хёна перед отъездом подарила им кучу всего, пообещала звонить и приезжать в гости. Только её парни посвятили в перипетии своих последних дней, чтобы как-то объяснить близкой подруге столь внезапный отъезд. Та сидела с открытым ртом, хватая воздух, и офигевала натурально от таких резких поворотов в жизни друзей:       — Я бы такое, даже если бы захотела, придумать не смогла бы. Вот это вы вы влезли!       Целовались и обнимались, сидя на полу и поедая ложками, каждый со своей стороны, торт-мороженое, что притащила Хёна, а щенок тявкал, скакал между ними и клянчил облизать ложки, пытаясь также ткнуться носом в десерт, потом отфыркивался, отпрыгивал назад и повторял всё снова.       Оставалось два часа до закрытия магазина. Ким в форменной бордовой, тонкой, летней майке-поло, с волосами собранными в маленький хвостик, упаковывал торты и пирожные, завязывая на коробках красивые бантики. Тэхён всегда старался работать на совесть, даже если из-за беременности чувствовал себя не очень хорошо, да и моральное состояние его оставляло желать лучшего.       Колокольчик на двери оповестил о новом покупателе, но Тэ только мельком скользнул по вошедшим, заметив трёх омег и две головы альф за их спинами. Насыщенные запахи ванили, кремов и бисквитов в кондитерской не сразу дали почувствовать Киму яркий, освежающий запах льда. Волна облегчения и физического подъёма обдала беременного парня. Не покидающий ни на минуту изматывающий голод моментально отступил, словно Тэхёну кто-то прибавил сил, в яичниках внизу живота мягко кольнуло. Он не сразу понял причину облегчения симптомов тяжело переносимой им беременности. Поднял голову, подсознательно прислушался к себе, скользнул по вошедшим и сердце пропустило удар… Позади смеющихся и дорого разодетых омег стоял Мин Юнги и смотрел на Тэхёна, рядом с ним, в чёрной футболке в обтяг, с закатанными рукавами, обнажающими большие мускулы рук, Чонгук в пол-оборота что-то тихо с усмешкой говорил другу.       Тэхёна повело и качнуло к стене, он еле удерживаясь на ногах, подвинул к себе стул и сел на его краешек возле кассы, стараясь не поднимать головы. Второй продавец, молодой мальчик альфа, какой-то дальний родственник хозяина, с удовольствием и улыбкой выслушивал заказ кокетливо заигрывающих с ним омег, шепнув Тэ, что справится сам с этим заказом.       — Привет, Тэхён, как дела? — Юнги с интересом, внимательно разглядывал Кима. — Твой дедушка рассказал моему, что ты давно уже в Сеуле, я не знал.       — Да, я в университете учусь, — пробубнил Тэ, стараясь не смотреть на Чона.       — О, молодец! Ты тут подрабатываешь? Это очень хорошая кондитерская, слышал. — от Юнги пахло мятой и веяло явным дружелюбием.       — Спасибо большое за комплимент, — омега старался не поднимать голову, не переводить глаза на Чонгука, майка от выступившего пота буквально прилипла к спине.       — Тут душно, запахи тяжёлые, ты такой бледный. Хорошо себя чувствуешь? — обеспокоенно поинтересовался Мин.       — Да-да, господин Мин, просто душно тут, — а рука омеги уже по инерции легла на живот, прикрывая.       Тэхён как мог игнорировал Чона. Кожа горела, живот пульсировал, а сердце начало биться где-то в горле. Чонгук не сводил глаз с омеги, Тэ это видел в зеркале, мимолётно взглянув, а ещё он чувствовал это всем своим естеством. Омега сам себя уговаривал, что эта компания здесь ненадолго, они уже выбрали себе пирожные и скоро уйдут.       Именно Чонгук подошёл платить, протягивая карточку Тэхёну. Омега с опущенной головой ждал, что альфа положит её на тарелку для денег и карт. Но тот стоял с протянутой рукой и ожидал следующего шага от Кима. Тот, взяв кончиками пальцев карту за самый край, потянул её, осторожно дыша, боясь соприкоснуться с доминантом руками, чувствуя себя униженным и обесцененным абсолютно, но также надеясь, что Чон не учует от него уже начавший усиливаться запах детей.       Альфа в конце концов карту отпустил, а когда Тэ вместе с чеком положил её возле кассы, Гук не упуская момент, погладил Тэхёна по пальцам, пытаясь всё-таки заставить того поднять на себя уставшие, несчастные глаза.       — Идём, — резко постучав Чонгуку по плечу, Шуга помахал Тэхёну, потянул друга к выходу, и их обоих сразу облепили пришедшие с ними омеги.       Чонгук оглядывался, уходя, и смотрел, не отрываясь, пока держал дверь перед выходившей с ним компании. А Тэ... А что Тэ? Он решил позволить себе последний раз напитаться обликом любимого и отца тех, кто сейчас под сердцем заставляет отдаваться тянущей тупой болью в матку. Зачем приходил? Зачем смотрел? Зачем трогал пальцы? — Издевается, сука, — зло прошипел Чимин, выслушав рассказ брата о произошедшем. — Совести нет и сопереживания.       А потом, через день, чем дальше уносил их автомобиль от Сеула, тем легче становилось дышать, и страх неожиданной и нежеланной для обоих кузенов встречи с альфами, что раздавили их сердца и растоптали чувства, сходил на минимум.