Жестокий Рай

Каменные дома горели плохо. Но огонь всё равно постепенно начинал пожирать поселение. Четырёхглазый отметил, что запах гари ему весьма и весьма приятен. Крики умирающих поселенцев тоже радовали его уши весьма и весьма. Четырёхглазый не испытывал к ним никакого сочувствия. В конце концов, никто не приглашал их на эту землю. Его землю. Его, его отца, его деда и его прадеда. Поколение за поколением пришельцы отбирали у них территорию, загоняя его племя всё дальше и дальше в горы. Но теперь всё изменилось. Боги вернулись на землю. Из сердца поселения пришельцев раздался трубный клич сбора. Последнее сопротивление было сломлено. С улыбкой Четырёхглазый прошёл на то, что служило пришельцем площадью сбора. Она полнилась ранеными, рыдающими пленными. Все женщины в белом, все мужчины в чёрном. Такие смешные. Такие жалкие. И маски. Они носили маски не ради устрашения, но просто чтобы дышать. Сам воздух их родины отвергал этих чужеземцев, медленно разрушая их слабые тела. Но они лезли и лезли сюда, как белые тараканы. Теперь они умрут. Часть к богам в виде жертвы, другая умрёт здесь. Только самые красивые из женщин присоединятся к его племени, чтобы дать жизнь новому поколению воинов. Белый купол был святилищем их бесполезным богам. Перед ним стоял деревянный помост. Двое бойцов втащили на него мужчину в белом халате: жрец. Вслед за ними на помост взошёл Бог. Четырёхглазый и все на площади замерли в благоговении. Его жвала выдавались далеко вперёд, а усики тихо качались на ветру. Никто никогда не видел лица Бога под маской жука. Было ли у него лицо? Или маска была лицом? Или маска была Богом? Это не имело никакого значения. Бог подошёл к жрецу. Тот кричал что-то на своём языке, вместо того, чтобы упасть в ноги их Богу-победителю. Что за жалкий человек. Бог молча положил руку ему на голову. Через секунду голова лопнула, разбрызгав содержимое по помосту. Племя заревело в экстазе, и Четырёхглазый не видел причин не присоединиться к рёву. Закончив со жрецом, Бог указал на онемевших от ужаса пленников. Они не были трусами, но божества умели запугивать. Он ничего не сказал, но приказа не требовалось. Воины накинулись на поселенцев, отбирая тех кого взять с собой и разрезая горла всем остальным. Ещё до заката солнца, его племя возвращалось в горы, ведя за собой пленников и полутораметровых жуков, навьюченных добычей. Поселение тускло догорало за их спинами.