Олимпийский лёд: На грани

— НЕНАВИЖУ ФИГУРНОЕ КАТАНИЕ! — коньки полетели в противоположную сторону и громко стукнулись о стену, — Катайтесь сами, это вам надо! Мне не надо! Я ненавижу всё это, я ненавижу этот спорт! Я не собираюсь больше! Крик разносился от стен эхом, заполоняя всё пространство. С каждым словом он становился ещё громче. А в мальчишечьих глазах наворачивались слёзы. Слёзы обиды, страха перед будущим, слёзы разочарования в себе и в спорте. — Поспи, потом поговорим, — отец довольно грубо касается его руки, направляя в сторону выхода. Но мальчик выпутывается из его хватки, — Андрей. Андрей подскочил на кровати. Тяжелый выдох и осознание. Снова этот кошмар. Кошмар, который был реальностью. И преследовал его вновь и вновь. — Андрюш, вставай! Мама постучала в дверь. Уже восемь… пора вставать. И идти в школу. А сердце колотится как… как колокола у церкви. Или даже еще сильнее. Раз за разом этот кошмар вызывал невероятные эмоции. Просто повтор момента из жизни. А столько эмоций. Уже три года, а он всё ещё никак не может отойти от того, что всё. Его карьера закончена. Бесповоротно, и он ни разу об этом не жалеет. Жаль только то, что отец до сих пор этого не принял. — Андрюха, давай! — старший брат постучал в дверь кулаком, — Одного тебя ждём. Нам сегодня на утреннюю! Ему на утреннюю, а ему в школу. Какие разные судьбы детей из семьи Чемпионов с повышенным внимание к себе. Андрей, как и брат с сестрой, пошёл на фигурное катание в неприлично раннем возрасте. В два года его поставили на коньки, в три отдали в соответствующую секцию. Конечно, ни о каких занятиях для души и речи не шло. До него уже двое бедолаг катались совсем не для души, а для великих свершений. Отец давал все возможности для развития, а в ответ требовал достижений. И если старшим это нравилось, Андрей никогда не был в восторге от тренировок. А когда перешел в тренерский штаб Ушакова, то совсем разлюбил этот спорт. Адские тренировки, постоянные завышенные требования. Они давали результат, но Андрей не хотел всего этого. Он быстро взъерошил волосы и направился к выходу из комнаты. Скоро придёт стучать отец, а ему эти приключения не нужны были. Отец не был плохим человеком. По крайней мере, Андрей был в этом убежден. У них всегда были подарки на все праздники, у них вообще всё было. Всё, что пожелают. Только за это нужно было соответствовать его ожиданиям и не подводить семью. Для старших было достаточно заработать медаль. Для Андрея же приходилось придумывать что-то поинтереснее. Отличную учёбу, успехи по определенному предмету или первое место в школьной Олимпиаде. А он вообще не любил внимание. Так что все эти варианты доставляли дискомфорт. Они были похожи. Он с отцом. Тоже светлые волосы, тоже светлые глаза. И даже черты лица. А мама говорит ещё про то, что они похоже внутренне. Но, Андрей так не считает. Отец жил ради аплодисментов, ради рекордов. Всю свою спортивную карьеру, он бился до последнего. Каждый балл, наплевав на травмы. Андрей бился только за собственные желания и свободу. — Доброе утро, малыш, — сестра быстро чмокнула его в щёку, пробегая мимо. Андрей растер место поцелуя, недовольно морщась. — Сонь, мне не восемь. Сестра только улыбнулась в ответ, разводя руками, мол «всё ещё малыш». На кухне была небольшая суматоха. Старшая сестра варила себе кофе, старший брат сидел в телефоне и что-то там смотрел. Наверняка очередной боевик. Мама крутилась, накладывая еду в тарелки. — Давай помогу, — быстро сориентировался Андрей, принимая из рук мамы тарелку с кашей, — Вот так… Он быстро начал расставлять еду, не забывая при этом поправлять скатерть. Он часто этим занимался, поэтому эти действия не доставили ему труда. Сестра же доварила свой кофе и села рядом с Никитой. Андрей их не осуждал, они уставали на тренировках, а он просто ходил в школу. — Спасибо тебе большое, Андрюша, — мама улыбнулась глазами, нервно поправляя футболку, — а то ничего не успеваем. — А к чему успевать?.. — непонимающе нахмурился Андрей, лёгким движением руки завязывая волосы в хвостик, — Где папа? — Курит. Успевать к приходу дорогих гостей, какие-то там коллеги мамы. В два сегодня будут, — отчеканил Никита, не отрывая взгляд от телефона. В два? А она уже не успевает. Да, типичная мама. — Андрюх, у нас сегодня лёд на троих человек. Может быть, ты к нам присоединишься? Так, просто покататься, — Никита говорил это очень непринужденно, но Андрей знал, зачем это делается. Чтобы вернуть его на лёд. Все не оставляют попытки, а ведь уже прошло три года. — Нет, спасибо. Удачи вам потренироваться, — он всегда отвечал одинаково. А что он мог ещё ответить, если все всё прекрасно понимали? Отвращение. И это всё, что он испытывал ко льду. Мама сочувствующе посмотрела на Андрея, а после подошла и погладила по голове успокаивающими движениями. Наверное, она все-таки больше успокаивала себя. Для неё конец карьеры Андрея был более травмирующим, чем для любого другого. И не из-за самой карьеры как таковой, а из-за конфликтов, которые возникали дома. — Доброе утро, — отец появился в проходе кухни с лёгкой улыбкой, — Рад видеть всех. Родная, спасибо за завтрак. Тимур быстро поцеловал Еву в лоб. Вот что удивляло всех детей вместе взятых. Как суровый мужчина, строгий со всеми, плавился рядом с конкретной женщиной. Их матерью. И, смотря на эту любовь, Никита хотел найти именно такую. В которой он перестанет быть Никитой Панкратовым и станет просто любимым. Что же, успехов у него пока не наблюдалось. Карьера точно шла лучше. — Доброе, папа, — Софа была улыбчивее всех. Поднялась из-за стола, поцеловала папу в щеку. Никита ограничился кивком. — Дрон, а ты чего такой хмурый стоишь? — Тимур слегка взъерошил сына за спину, — Давай, школа не ждёт, опаздывать нельзя. Завтракали быстро. Видимо, ребята действительно опаздывали на утреннюю. Или мама на работу. Короче, Андрей никуда не опаздывал, но подстроился под общий не слишком медленный темп. Правда, иногда его накрывало и он ненадолго останавливался. Из-за предложения пойти на лёд, сейчас он вспоминал всё самое плохое, что можно вспомнить. — Будь смелее. Ничего у тебя не сломается! Отец кричит громко, а сердце Андрея бьется еще быстрее. Он панически боится упасть, он видел, как сломала себе руку девочка с группы. И это ужасно страшно… Он не будет! Он не хочет! — Андрей, все получится! — второй тренер внушает больше уверенности, но он всё еще боится. Тройной аксель. Конечно, он падает. И, конечно, отбивая себе абсолютно всё. Ноги, бедра, лёгкие. Внутри сжимает болью, а вставать всё равно нужно. Его учили всегда вставать. — Еще раз! Ни грамма жалости. А Андрей и не ждет. Мальчик только отряхивается и пытается вобрать воздух. — Вспомни наконец, кто ты! — Андрей. Он резко повернул голову на Софу. Она мягко улыбнулась, указывая глазами на отца, замершего в дверном проёме. Ой… это он уснул? — Ну нет, сынок, какая школа, — опять тон, который не требует возражений. И если не школа, то… «НЕТ» — Собирайся, на льду развеешься. Нет, нет, нет. Андрей замотал головой, но отец на него больше не смотрел. Ответ думался очень долго, а оптимизма не добавлял Никита, который сидел сбоку и нашептывал ему всякое. — Не перечь сегодня. Он не очень добрый. Съездь, докажи ему ещё раз, что ты не фигурист. И… всё. Так проще, Андрюх, поверь. Лёд. Коньки. Давление в ногах. Страх. Отвращение. Ненавистный спорт. Взгляды. Внимание тренеров. Всё это сегодня… — Кто третий? — спросил Андрей, глядя в стол. — Оо… тебе понравится, — хмыкнул Никита, — новенький в нашей группе. Предположительный. Тот ещё хмырь. Андрей скорчил недовольное лицо. Да уж, поразительное желание ехать на каток.