Олимпийский лёд: На грани

Очередное падение на попытке четверного прыжка. И в очередной раз приходится вставать, чтобы зайти на новую попытку. Падать раз за разом и потом вставать. Ноги уже подкашиваются, но нужно держаться. Каждая попытка приближает к конечному результату. Маленькими шагами. — Никит, ты же понимаешь, что нужно приземлить четверной в ближайшее время? У тебя не так много времени до старта. А ты сам понимаешь, кто твой отец и какая у тебя фамилия. У тебя есть данные. Тренер сотни раз за тренировку упоминает фамилию. Никита даже если захочет, ни за что не забудет, что его фамилия Панкратов. И даже едва дыша и не собирая ноги в единое целое, он будет заходить на прыжки. Первый юниорский Чемпионат Мира. И нет шанса на проигрыш. Он сам ещё не изведал свои силы. Многое не знает про те самые «данные», про которые ему твердят. Но он очень хочет понять, чего стоят его усилия. И кто он есть на самом деле — ребенок именитого спортсмена или великий спортсмен.

***

— Я и без тебя знаю кто я, — парень закатил глаза, поудобнее хватая бутылку с водой. Опять сокомандник лезет куда не надо и напоминает про фамилию. Как же ему это надоело. Чемпионат Мира приближался, тренировки становились тяжелее. Для Никиты Панкратова это не первый Чемпионат Мира. В свои восемнадцать он уже выиграл всевозможные старты. Кроме Олимпийских Игр, на которые его не допустили в силу того, что ему было пятнадцать лет. Зато, на следующий год он собирался покорить эту Олимпиаду. Он не терпел поражений, да их и было не то что бы много в его жизни. С момента попадания во взрослую сборную ни одного раза не показал результат ниже пьедестала. Всего дважды был вторым, и единожды третьим. Все остальное — золото. И ни разу он не опускался ниже первой строчки на международных стартах. Не мог себе позволить. Золото — единственная цель, которая может быть. Всё остальное — проиграл. Это не очень устраивало старого лидера — и в прямом, и в переносном смысле. Илья Эриксон, двадцатипятилетний спортсмен, постоянно борющийся за пьедестал вместе с Никитой. Не очень приятный парень, занимающийся в тренерской группе Зверева. Это в Санкт-Петербурге. А парень, в очередной раз напомнивший Никите о том, что он носит фамилию Олимпийского Чемпиона, был Родионом. Родей, если по простому. Родя был на год младше Никиты, но тоже показывал неплохие результаты. Они дружили, если эти сложные взаимоотношения можно было назвать дружбой. Общались на тренировках, вне льда практически не виделись. — Следующая тренировка через час, — Родя посмотрел на свои брендовые часы на руке, — Ты идёшь есть? — Мне нужно с Соником увидеться. После этого приду, возьми столик на двоих. Нет, лучше на троих. Вдруг и она есть хочет. Увидимся, — и Никита направился на лёд за «Соником». Они тренировались обычно в одно время, но сегодня у Никиты была дополнительная подкачка вместо льда. А у «Соника», то есть, Софии Панкратовой, законные полтора часа льда. Они были двойняшками, родились в один день, и обоих фамилия к чему-то обязывала. Правда, Никита чувствовал это больше. К Соне, Софе, Сонику, как угодно, требования были несколько поменьше, потому что она все-таки девочка. Тем не менее, Соня стала первой фигуристкой в истории, исполнившей четверной аксель. В четырнадцать лет. И тем самым увековечила себя в истории. Жаль, что это был пик её карьеры, и в восемнадцать лет она уже практически завершала карьеру. Коротка судьба девушек в одиночном катании. Соня никогда не была первой, даже в детстве всегда была серебряной. И каждый раз она говорила, что просто не дотянула. Даже если прокаты были великолепными. — Здравствуйте, — Никита поздоровался к тренерами, заходя на ледовую арену. Тут ничего не менялось годами. Средняя тренировочная арена, небольшие трибуны. И человек девять на льду. В том числе и родственнички Никиты и Сони. Например, двоюродная сестра Влада. Соню было найти легко. Она выделялась своими белыми волосами, таких не было на льду больше ни у кого. В момент, когда Никита оказался на пороге арены, она только начала катать свою произвольную. Пришлось продолжать, несмотря на то, что близился конец тренировки. В произвольной Сони было четыре четверных и тройной аксель, что абсолютно равнялось количеству ультра-си в программе Никиты. У обоих четверной сальхов последним прыжком, потому что оба претендуют на пятерной. Первые в мире. И плевать, что тренер против и говорит о травмах. Если Соня уже вписалась в историю, то Никита всё ещё хочет это сделать. — Ты закончил с подкачкой? — тренер отвлёкся от программы Сони и обратился к Никите. Денис Русланович Ушаков, заслуженный тренер России по фигурному катанию, ведущий тренер сборной, главный тренер тренерского штаба Дениса Ушакова, тренер множества Олимпийских Чемпионов. И тренер группы, в которой катались Никита и София Панкратовы. — Да, отработал всё, что должен был, — с многозначительным лицом кивнул Никита, — на лёд уже хочу. — За перерыв растеряешь это желание, — ухмыльнулся Ушаков. Денис Русланович был юморным тренером. Всегда на одной волне, вежливый, строгий, знает, где пошутить, чтобы не перегнуть палку и соблюдать субординацию. А еще, по нему даже не скажешь, что он уже перешагнул отметку в пятьдесят. Все еще молод и весел, без каких-то признаков старения. А ещё, он был дядей Никиты. Ну, и Сони тоже, получается. Только они особо об этом не вспоминали, все же тренировочный процесс штука серьёзная. Тем временем на льду уже был исполнен первый четверной флип, с хорошим выездом и круткой. Этим Соня, как считали многие, пошла в мать. У неё тоже коронным был четверной флип. Никита пошёл сам в себя и просто обожал сальхов. Тройной аксель. Соня упала, тут же поднимаясь. Да, и этим она тоже пошла в маму, тройной аксель был её самым слабым прыжком. К бортику привалила милейшая особа. Длинные ноги, изящное телосложение, скрытое под белой кофтой. И улыбочка маньяка. — Никита, привет, — она улыбнулась ещё шире. — Привет… Элаида, — Никита натянул улыбку на лицо, стараясь быть дружелюбным. Элаида не скрывала своих чувств, и регулярно липла к Никите. Девчонка была неплохой, но Никите точно было не до всего этого, романтического. Хватило в его жизни историй, когда один парень из-за девушки Олимпиаду проиграл. Пришлось ещё на две ехать. — О, Элла, привет, — к бортику со стороны Никиты привалил… кто-то. Собственно, Никита был и не против. Только интересно, что за парень, да ещё и на коньках. Для осознания хватило несколько секунд. Александр Логинов, шестнадцатилетний спортсмен из группы Тамары Львовны Панкратовой. Бабушки Никиты. Он был первым запасным на Чемпионат Мира. Но, тут-то он что делал? — О-о, Алекс, привет! — Элаида бросила в сторону Никиты слегка погрустневший взгляд, но в диалог включилась, — Что ты тут делаешь? — Пришёл на просмотр. Хочу со следующего сезона заниматься в одной из групп штаба Дениса Руслановича, — О, как. Бросить штаб Тамары Львовны. Большой удар для штаба, одиночников там днём с огнём не сыщешь. — А в какой из групп? — она улыбнулась, наклоняя голову в сторону и мило сверкая тёмными глазками. — К Тимуру Андреевичу хочу. Никита прыснул. Да уж, хорошее пожелание. Не дай бог такого одногруппника получить. Тимур Андреевич, по совместительству отец Никиты и Сони, и ещё много всяких титулов, которые Никита слушал с самого детства, вел свою группу внутри штаба Ушакова. Если это можно так назвать. Это не было похоже на то, как группы вели другие тренеры. Условно, это была та самая группа, которая раньше называлась основной, то есть просто под предводительством Дениса Руслановича. — О, туда сложно, — Элла сжала губы и закивала головой, показывая удивление. — Невозможно, — не удержался Никита. Ненадолго повисло молчание, а после Алекс прыснул и подошёл к нему ближе. — Думаешь? Если бы это было невозможно, там бы не был ты. А, ой, как же я мог забыть, что ты там по связям. Знаешь, все равно попытаю удачу, — издевательства в этом тоне было не занимать. Никита сжал зубы, едва сдерживаясь от излишне импульсивного ответа. Подобное он себе позволять не мог. — Я в этой группе потому что сильнейший в мире. Кратко и понятно. — О, и что ты умеешь? — Алекс реально издевался. Сам прекрасно видел все способности Никиты. Но, его здорово задолбали все эти статьи про величайшего спортсмена в своем поколении и талантливейшего мальчика. Да, СМИ его обожали, и с этим было сложно поспорить. — После перерыва посмотришь, — раздраженно дернул бровями Никита. — Устал? Как жаль. А мой просмотр в перерыв. Не хотелось бы ждать тебя. Или не прыгается, если не покушаешь? — Логинов всё время улыбался, но ничего хорошего за этой улыбкой не было. С его стороны было глупо наезжать на Никиту, но этим «невозможно» он разозлил на все двести процентов. — Алекс, ты перебарщиваешь, — Элла попыталась остановить начинающуюся ссору, но парень не отреагировал, — Алекс! — Что происходит? — у бортика шумно затормозила Влада, стряхивая снег с рук. Только что валялась на льду, значит, — Вы уже совсем орете. Ведите себя прилично, как на базаре стоите. — Малышню спросить забыли, — на эмоциях рявкнул Алекс. Элла шатнулась, явно желая покинуть это место как можно скорее. Ну их нафиг, Владу злить вообще не стоит. — Ты, кажется, слегка попутал. Ты пришёл на просмотр, находишься в гостях. Веди себя прилично, иначе не видать тебе места в штабе, — Влада больше не говорила, отъехала к выходу и быстро ушла в раздевалку. Точно задело, но она не могла себе позволить показывать такие чувства при посторонних. Денис Русланович проследил за ней взглядом, но тут же вернулся к Соне. — Успокойтесь вы, и правда, — Элла подключилась вновь, — Устройте прыжковый турнир, если хотите. Выплесните всю свою злость и ненависть там. Я не знаю, в армрестлинг поиграйте. Давайте только без криков и драк. Прыжковый баттл? Ну что, чем не тренировка. Нужно только с Денисом Руслановичем обговорить. А так Никита ни на секунду не сомневается, что сможет его обыграть. Было бы что обыгрывать! — И… ну… Алекс, извинись перед Владой. Ты так реально никуда не попадешь, — это тоже Элаида, осторожно, стараясь не задеть самолюбие парня. Только от отношения Влады к нему действительно зависело, суждено ему попасть в штаб или он останется в «Звездах Страны». — Если она в двенадцать такая, боюсь предположить, что там дальше будет, — цокнул языком этот недовольный. — Ей тринадцать. И язык свой держи в себе, она моя сестра. Никита направился говорить к Денису Руслановичу, а ему в спину донеслось что-то типа: «Развелось родственничков. Вам самим не надоело?» — Пока надоел только ты, — одними губами произнёс Никита.