В глубине души

      

ГНЕВ И ВИНА

      Я вернулся в тот отель, где остановился в прошлый раз и оплатил себе проживание на неделю вперёд. За это время я хотел подать заявление в институт, найти работу и попытаться отойти от трагедии, но как можно было догадаться – ничего из этого я не сделал. И это не, потому что я ленивый, а потому что мне ничего не хотелось. Когда я был в доме родителей, я хотя бы чувствовал, что был не один. Я видел, как страдают другие, со мной были воспоминания о Жени, а рядом и его комната, но сейчас со мной ничего не было. Когда я заселился в номер, то бросил все вещи у двери, кроме коробки, которую положил под кровать, и лёг в кровать, на которой пролежал не менее 2-ух суток. Я тосковал по брату, и о ужас! Я тосковал по семье, по родителям. Кто бы мог подумать, что всего лишь каких-то жалких неполных 2 дня смогут так прочно застрять у меня в голове, и каждый раз напоминать, чего я лишился. Вдруг дни стали проходить общей массой. Только на 3-ий день я встал с кровати и то, лишь для того, чтобы поесть. Я уже очень давно не ел, поэтому боялся, что такими темпами откинусь. Но еды собой у меня не было, поэтому пришлось выходить на улицу. Взяв деньги, паспорт и небольшой рюкзак, я вышел из номера и спустился к выходу. Регистрацию я проходил у другой женщины, а сегодня уже была привычная, к которой я уже привык. Когда я шёл, мы перекинулись взглядом, и она печально вздохнула.       -С вами всё хорошо? Выглядите не очень, – сказала она так, будто действительно волновалась.       Она полностью была права. Вряд ли постоянная голодовка могла сделать меня горячим. Я вообще должен быть благодарен своему организму за то, что он всё ещё работает. Я бы на его месте давно уже плюнул и перестал находить силы поддерживать все органы.       -Тяжёлая неделька выдалась, вот и всё, – посвящать её в свои дела не особо хотелось, но хотя бы обозначить можно. Женщина понимающе кивнула, и я вышел на улицу.       «Как уже достала зима», – негодовал я. Пусть она только началась и морозы шли несильные, но тут ведь роль ещё играло и то, что у меня на душе. Когда на душе холодно, морозы и вообще пустота какая-то, то хочется наоборот чего-то тёплого, что может согреть и попытаться наполнить душу. Я пнул воздух ногой, чтобы выплеснуть эмоции. Идти далеко не хотелось, поэтому пошёл в самый ближний магазин. Денег у меня было не так много, поэтому нужно было экономить, пока не устроюсь на работу. Я шёл к магазину, когда мой телефон завибрировал. Смотреть, кто и зачем мне что-то прислал, не хотелось. По-хорошему вообще телефон нужно было выключить и уже не париться, но я прогадал, поэтому на смс всё же ответить стоило. Включив его, я увидел, что это сообщение от той самой подруги.       «Ты уже уехал из города? Я совсем не заметила тебя на похоронах…»       Не скажу, что отвечать было ужасно больно, скорее просто я не видел смысла, но я ведь сам просил разнообразия, чтобы не переживать это всё в одиночестве. Несколько минут я думал, что ответить, пока не решил остановиться на коротком ответе.       «Да, я приехал всего на день.»       Я уже хотел выключить телефон, как она продолжила. Пришлось задерживаться.       «Жаль, думаю, нам стоило увидеться. Ты в порядке?»       Я решил ответить только на последнее смс. Не думаю, что увидеться было бы хорошей идеей. Хоть я и говорю, что она моя подруга, которой я могу доверять и т.п., но где-то внутри я чувствую, как обманываю себя. На пару минут я как будто вернулся в прошлое, вспоминая то, что меду нами было. Сначала просто друзья, даже не близкие, но через время она всё больше и больше входила в мою жизнь, пока однажды всё не дошло до точки не возврата. Всё было так сумбурно. Не стоило мне идти на день рождения… «Стоп», – остановил я свои мысли. Мы поклялись друг другу забыть об этом. Забыть о том, что между нами было и остаться крепкими друзьями, поэтому все упоминания наших отношений были из разряда «мы лишь друзья и ничего большего».       «Пытаюсь выжить в маленьком городке. Как и всегда, только уже без него.»       «Хочешь, я приеду к тебе? Оставаться одному крайне не желательно.»       Я немного удивился, хотя это из её разряда. Для таких случаев у меня всегда был брат, который приезжал, но теперь его не стало, и она могла занять его место. Возможно, это могло мне помочь, но я не захотел рисковать. К тому же, вряд ли заменять одного человека другим правильно, да и впутывать её в свою сложную жизнь я не хочу.       «Нет, всё в порядке. Не стоит волноваться.»       Она что-то начала писать, но я не стал дожидаться. Я дошёл до магазина, поэтому зажал кнопку выключения и отключил телефон. Разговор с ней меня немного утомил и заставил вспомнить прошлое, от которого я хотел убежать. В конце концов, я просто вышел купить немного еды, а не вспомнить самые постыдные ситуации. В магазине я много брать не стал, да и вообще, с моим бюджетом не разгуляешься, поэтому взял самое дешёвое, что смог найти – дошик. Взяв с полки пачку, на меня накатили воспоминания. Помню, как каждый раз, когда мы ходили в один магазинчик, Женя всегда бежал покупать дошик, чтобы уже по дороге домой начать его грызть. «Думаю, если бы можно было питаться только одними дошираками, то он бы обязательно ел их, на все приёмы пиши, – я слегка улыбнулся, вспоминая эти времена. – Правда, тогда, это были не самые дешёвые за 10р.», – я с надеждой посмотрел на пачку, молясь, чтобы это оказалось нормальной едой.       Обратная дорога заняла у меня куда меньше времени. Зайдя в холл, я подошёл к стойке регистрации. В номере чайника не было вроде, поэтому я надеялся его попросить у женщины.       -Что-то нужно? – сразу спросила она меня.       -Да. У вас случайно нет чайника? – женщина с недоверием посмотрела, прищурив глаза.       -Рядом с лестницей, прямо и направо есть комната. Это кухня для жителей отеля и вы можете на ней готовить, если нужно. Видно, вы ещё ни разу не готовили, раз не знаете.       -Времени не было, а сейчас вот решил приготовить, – она кивнула. Было видно, что она хотела что-то сказать, но не стала.       Я прошёл на кухню, которая была маленькой, но мне так даже больше нравилось. Всё лежало под рукой и до всего можно дотянуться. Я увидел чайник и, налив в него воду, стал ждать. Я бы никогда не подумал, что чайник может кипеть так долго, но по-другому я никак объяснить не могу тот факт, что я успел вспомнить несколько моментов из своей жизни. Все они были связаны с Женей, отчего на душе становилось тяжело, а на глазах выступали слёзы. «Мы всегда были вместе, всегда поддерживали друг друга, а что теперь? – я огляделся по сторонам. – Я в дешёвом отеле, а ты вообще уже не здесь», – иногда мне так и хотелось спросить вселенную, в чём мы провинились, что он покинул нас. За эти дни я много анализировал наши с ним отношения, чтобы понять, что я такого натворил, что по итогу привело к таким событиям, но все недомолвки меркли по сравнению с самой главной причиной – ссорой накануне. Возможно, она даже была ни при чём, но мой мозг рисовал именно то, что она сыграла ключевую роль и никак иначе. «Ну что за идиот…» – корил я себя каждый раз. Я никогда не смогу узнать, что же произошло на самом деле.       Чайник вскипел, когда я уже полностью лишился всех своих чувств. Мне уже ни на что не хватало сил. Может, мне просто остаться здесь сидеть или снова вернуться в свою комнату, чтобы продолжить лежать в кровати? «Нет, даже не думай об этом! – оборвал я тут же эту идею. – Надо поесть, чтоб не сдохнуть от голода, – я потёр глаза и, встав, медленно подошёл к чайнику. – Даже если совсем не хочется», – внушал я себе, заваривая еду. Оставлять завариваться её на кухне, а тем более есть её тут желания не было, а потому поплёлся к себе в номер. Я знал, что ставить еду надо рядом, а то лягу на кровать и больше не встану. Выбор пал на тумбочку ряд с кроватью. «Что ж, осталось подождать пару минут», – как бы говоря себе, что отступать поздно, убеждал я себя. Осталось только ждать. Я лёг на кровать и всего на несколько секунд закрыл глаза, как перед ними тут же возник образ Жени. Он протягивал мне руку, улыбаясь и будто показывая, что всё ещё наладится. «Кого ты пытаешься обмануть?» – мысленно произнёс я, но Женя как будто услышал эту мысль и всё вокруг сразу потемнело. Он перестал протягивать мне руку и отошёл. У меня было такое ощущение, что он разозлился. Может, мне показалось, а может, нет, но по его губам я прочёл:       

ЭТО ВСЁ ТВОЯ ВИНА…

      Я вскочил с кровати в холодном поту. Мне и до этого мерещились похожие сны, но сейчас это было ещё страшнее. Возможно, всё из-за того, что его похоронили уже, а я снова вернулся в этот отель, где всем плевать кто я. Когда я упал с кровати, то сразу вспомнил про лапшу, которую оставил завариваться. Привстав, я взял её с тумбочки и вилкой перемешал. Доверия она не вызывала, но это было лучшее, что я мог себе позволить сейчас. Я попробовал всего вилку, после чего сразу отставил. Еда уж давно остыла, и лапша стала совсем невкусной. «С меня достаточно, – жалостно произнёс я, опираясь на стенку. Сидеть на полу оказалось удобнее, чем я думал. – Я хоть что-то съел, значит, с голоду умереть не должен», – я ещё раз посмотрел на еду, но кроме рвотного позыва я ничего не испытал. Так хотелось, чтобы это всё закончилось побыстрее, но я как грешник в аду – обречён страдать вечность. Я выпрямил ноги, из-за чего те попали под кровать и во что-то упёрлись. Я сразу прижал ноги к себе, потому что мало ли, что там могло быть. Я пару минут сидел неподвижно, чтобы не спугнуть то, что там находилось. Когда мои мысли пришли в порядок и я смог рационально мысль, я решил заглянуть под кровать. Включив фонарик и направив его вглубь тьмы, я увидел коробку. «Чёрт, точно…» – я вспомнил про коробку Жени, которую запихнул под кровать, как только вернулся. Я вытащил её из-под кровати и осмотрел. 20 дней ещё не прошло, поэтому чтобы не забыть, я поставил коробку на тумбочку, а сам лёг в кровать. Мне было тяжело, поэтому просто хотелось забыться. «Интересно, сколько времени мне понадобиться? – я взял игрушку гоблина и сжал её в своей руке. Она принадлежала Жене, и это в каком-то смысле меня сближало с ним. – Когда я отпущу тебя?» – ответа я не знал, но догадывался, что не скоро. Мне нужно было проживать жизнь по-другому, я бы больше никогда не допустил его смерти. Я сильнее сжал игрушку в руке и поднёс её к голове. «Скажи мне, что я могу сделать ради тебя? В каком случае ты меня простишь?» – я с надеждой смотрел на гоблина-старшего, но как я и полагал, дерево не могло мне ответить.       Без Жени жизнь потеряла смысл. Все дни стали однотонными, бессмысленными. Я вроде как есть, но в тоже время меня как бы и нет. Знаю, что нужно перебарывать себя и вставать с кровати, чтобы снова начать жизнь, но я не мог. Ноги и руки будто наливались свинцом, и я бы никогда в жизни не смог их поднять. Я перестал акцентировать своё внимание на чём-то, просто жил день, который даже днём назвать было сложно, потому что всё происходило по одному и тому же кругу. «День сурка. Грёбанный день сурка», – злился я, понимая, что надо что-то менять. В основном я вспомнил прошлое из-за чего вновь и вновь начинал плакать, а потом пытался понять, в чём была моя вина. Я настолько загонял себя из-за чувства вины, что, в конечном счёте, я стал считать всех виноватыми. Даже Женю, хотя его вины вообще быть не могло. Так ведь? Я ничего не ел за эти дни. Мой максимум активности был в тот день, когда мне пришлось идти и продлевать жительство. На это я потратил более часа, потому что сначала долго упрашивал себя это сделать, а потом долго шёл. Со сном тоже были проблемы. Я не помню, когда в последний раз полноценно спал. Всё смешалось в одну кучу, где было непонятно, сплю я или нет. Реальность плавно переходила в сон, который был слишком сильно похож на реальность. Где бы я не находился, везде я испытывал лишь одну боль. Во сне на меня давили невидимые стенки, а в реальности на меня давили стенки номера. Мне часто виделся Женя, но из-за постоянной вины я видел, как с каждым приходом он всё больше и больше отдалялся от меня. Недавно это тоже произошло.       Я лежал на кровати, смотря в окно. Голова болела и теперь даже таблетки не помогали. Я забыл значение слово «свет», поэтому в моей комнате всегда было темно. Даже сейчас всё, что освещало мою комнату – свет из еле открытого окна. Я вытер слёзы с глаз и повернулся в другую сторону. Еда на тумбочки уже точно пропала, но выкидывать её мне было слишком лень. Краем глаза я заметил силуэт, поэтому быстро вернулся к нему. Передо мной стоял Женя. Его взгляд был туманным, я плохо видел его, но даже так я смог заметить его новую одежду. Она перестала быть светлой и красочной, оттенки стали более холодными и мрачными. Его кожа перестала казаться живой и больше походила на кожу того «Жени», который лежал в гробу. Конечно, черты его всё ещё сохранялись, но эта бледность делала его будто фарфоровым. Таким хрупким, будто он мог за секунду разбиться. Он не протягивал мне руку, напротив, крепко сжимал их у себя на груди.       -Что с тобой стало? – спросил я у него, но в ответ лишь тишина.       Его лицо стало хмуриться, где-то внутри себя я почувствовал, как он отдалялся от меня. Когда глаза перестали так сильно болеть и смогли сфокусироваться, я увидел разочарование в глазах. Даже нет.… Разочарование было раньше, а сейчас это больше было похоже на пренебрежение. Его губы слегка растянулись, глаза прищурились, а нос поморщился. Было такое ощущение, что ему противно смотреть на меня, на то, где я. Я не чувствовал от него прежнего тепла, оставалось лишь холодная пустота. Его молчание меня убивало.       -Прошу, скажи мне что-нибудь, – я впервые за долгое время привстал с кровати, чтобы подойти ближе к нему, но он сразу переметнулся дальше.       Он не хотел ко мне прикасаться. Я не достоин его? Я пытался прочесть хоть что-то в его взгляде, действиях, но они не выражали ничего кроме пренебрежения. Я не мог понять, почему вдруг мой брат так изменился, и это заставляло меня злиться.       -Ты не можешь винить во всём меня! – стал кричать я на него, пока слёзы начинали скатываться по лицу. – Я виноват в твоей смерти, так же как и все остальные…– Женя продолжал молчать. Его лицо ни на секунду не изменилось. – Даже ты, – на что он покачал головой и за секунду всё исчезло и я остался один в полностью тёмном пространстве.       Я испугался, но не подал виду. В конечном счёте, это просто пространство. В нём не может быть чего-то плохого. «Ведь так?» – стал успокаиваться я себя.       -Ты в этом так уверен? – совсем близко прозвучал голос. Ещё чуть-чуть и я бы почувствовал Женю спиной, но пока имел только его голос рядом с ухом.       -Хватит! – я резко обернулся, но видел только пустоту. – Ты любишь меня, зачем так поступаешь?       -Уверен? – снова прозвучал голос близко-близко.       Вдруг передо мной появился и сам Женя. Но теперь его сложно было узнать. Он вытянулся, было такое ощущение, что его кости сразу обтянуты кожей, настолько он был худ. Его черты лица изменились, и в них читалось что-то ужасающее. Он зло смотрел, а потом, щёлкнув пальцами, рядом с ним начали появляться его копии. Как один они стали кричать мне:       -Виновен! Это всё ты! – я не мог их слушать. Это была ложь, я не мог быть единственным, из-за кого он умер. Были и другие, ведь так?       -Нет, это не правда. Заткнитесь! – но голоса лишь продолжали сильнее кричать.       Я стал задыхаться. Не знаю из-за чего, но, сколько бы я себя не успокаивал, воздуха всё равно не хватало. Всё стало темнеть. Рывок. Я вскочил с кровати, тяжело дыша и в холодном поту. Я огляделся. Я снова был в номере и теперь, кажется, всё происходило наяву. Значит, то был просто сон. От этого осознания мне стало немного легче, но такие сны могут свести меня в могилу. Мне пришлось несколько часов успокаиваться. События сна прочно засели у меня в голове, и я не мог отделаться от мысли о виновности.       Собственно, так и прошло около 2-ух недель, а, наверное, даже и больше. И вот, я наконец-то сидел на кровати, поджав ноги под себя, а передо мной лежала заветная коробка. 20 дней точно прошло, а значит, единственное условие было выполнено. Я бы не сказал, что действительно готов её открыть, потому что боюсь того, что могу там увидеть, но всё же это лучше, чем найти эту коробку спустя годы и только тогда открыть. «Возможно, я смогу найти ответы на некоторые вопросы, – я вздохнул, прижимая к себе гоблина-старшего. – Конечно, не на все, но хоть на что-то…хоть какую-нибудь весточку…» – я сжал игрушку до боли. Боль помогла привести мысли в порядок, и я медленно потянулся к крышке. Чем ближе я был к крышке, тем сильнее стучало моё сердце, а душа уходила в пятки. Я ещё никогда не испытывал такой тревоги, как сейчас. В этой коробке могло лежать всё что угодно, так ещё и это «всё что угодно» могло координально поменять наши с ним отношения. В сердце кольнуло от понимания, что отношения могут измениться. Я сразу вспомнил о книгах, которые нашёл в его спальне, после чего я усомнился в его искренности, но всё ещё продолжаю верить. Где-то в глубине души я надеялся получить ответы через эту коробку. Возможно, он просто пытался лучше меня понять, помочь пройти сложный период.       Наконец-то я положил руку на крышку. Мне показалось, что прошла вечность, прежде чем я смог взять и приподнять её. Мой мозг отключился и дальше я всё делал по наитию. Вот открыл крышку, вот трясущимися руками пододвинул её поближе к себе, а дальше оставалось просто посмотреть содержимое. Только заглянув, я увидел гоблина-младшего. На глаза навернулись слёзы, и я стал всхлипывать. Я аккуратными движениями достал его из коробки и стал рассматривать. Эта была моя фигурка, которую он продолжал хранить и заботиться о ней. Я провёл пальцами, и воспоминания прошли через всё тело. Я заметил, что на этой фигурки краски были ярче, чем на моей и, приглядевшись, я понял, что Женя её подкрашивал. Он настолько дорожил ей, что пытался сохранить её как можно точнее. Я улыбнулся и прижал фигурку к себе. Гоблин-младший зажёг во мне искру, которая уже давно погасла, и мне захотелось точно также возобновить краски у гоблина-старшего. «Я буду хранить её вечность, – прошептал я. – И всё же спустя столько времени они воссоединились», – с улыбкой продолжал я. Хоть где-то гоблины могли быть вместе. Улыбка с лица пропала, как только я понял, что нужно разбирать дальше. Вроде ничего плохого пока не произошло, но ключевое слово «пока». Я хотел немного растянуть этот момент, поэтому некоторое время провёл с гоблином-младшим, вспоминая какие-то события из прошлого. «Нам так было весело, но теперь никогда не будет…» – думал я. От воспоминаний было тепло, но от осознания того, что это больше не повториться становилось очень холодно. Даже тёплые воспоминания не помогали.       «Ладно, что там дальше?» – через время спросил я у себя, снова пододвигаясь к коробке. На сей раз, я решил полностью заглянуть, а не тащить по одной вещи. Было страшно, но я справился. Сердце стало биться сильнее, в душе потеплело, и светлые воспоминания наполнили меня. Что же находилось в коробке? Множество листков с каким-то текстом, разные фотографии, на которых были мы, а также пару карт памяти. Чем заняты они были я не знаю, но, наверное, чем-то важным. Я не успел за раз просмотреть все фото, но, кажется, это были самые запоминающиеся и значимые для нас события. Благо, таких было много, потому что почти каждый раз Женя фоткал нас. Помимо фоток и писем там были ещё и мелкие штучки, по типу 1-ого подарка, 1-ой записки от девчонки, с которой они встречались. В общем, все те вещи, которые играли важную роль для него. По сути, эта коробка – все его самые яркие моменты из жизни, его мысли и чувства. Он передал мне не просто вещи, он передал мне частичку себя. Я загорелся. «Возможно, среди всех этих записей я найду и те, которые были сделаны накануне…– я тяжело вздохнул. – Возможно, это сможет пролить мне свет на его жизнь», – я не могу сказать, что плохо его знал, даже напротив, очень хорошо, но порой от меня что-то ускользало, а теперь больно впивалось. Хотелось найти ответы, но напрямую узнать их было просто невозможно. Я не стал вытряхивать всё содержимое сразу. Взял 1-ое письмо, чтобы посмотреть, о чём там примерно. Я начал читать, но понял, что ничего не могу разобрать. Точнее, вроде бы слова правильные, но иногда буквы были совсем неправильными, из-за чего смысла я понять не мог. Тогда меня вдруг осенило. «Ну конечно же! – я покачал головой, слегка усмехнувшись. – Каждое письмо на нашем тайном языке», – на улице уже стемнело, поэтому письма было разглядывать сложно. Да и к тому же, их нужно было переводить на нормальный язык, а мне сейчас совсем не хотелось этим заниматься. Я бы потратил на это много времени, а сегодня совсем не хотелось ничего. Чтобы зря время не тратить я решил просмотреть фотографии. Сначала мельком, а потом остановиться на каждой подробнее.       Вытащив все возможные фотографии, а их там, в самом деле, было достаточно много, я принялся рассматривать каждую. Разумеется, одна из фотографий была с нашего совершеннолетия. Не та, что в рамке, но близкая к ней. Она была совершена, как только началась вечеринка.       Другая фотография была сделана, когда я переехал в съёмную квартиру. Это было моё 1-ое самостоятельное жильё. «У меня была учёба, работа, деньги…– я горько вздохнул. – Но я решил всё бросить. Какой же идиот», – я разозлился и отбросил фотографию. Если бы я только остался в городе и не переехал сюда, если бы не эта чёртова ссора. Мне пришлось сделать несколько вдохов-выдохов, чтобы успокоиться и продолжить. В основном он складывал туда и те же моменты, чтобы были важны и для меня, поэтому большинство я знал.       Через несколько фото мне попалось то, которое я не хотел видеть. Оно было сделано ещё до того момента, когда у меня была своя квартира. Тогда я только недавно съехался с подругой, и мы решили устроить мини-тусу для меня, неё и Жени. Мы вышли на балкон, и она спрашивала меня о моём будущем, о том, чего я хочу. Кажется, Женя решил нас сфоткать без согласия. Я немного обиделся. «Он всегда носил с собой этот фотик», – слегка улыбаясь даже, негодовал я. Но я рад, что он запечатлел тот момент. Тогда между нами ещё не было неловкости, и была какая-то даже связь. Не любовная, вовсе нет, скорее просто связь 2-ух людей, которым было вместе хорошо. В тот день я выговорил ей, чуть ли не всю подноготную и это нас связало.       Многие фотографии откликались во мне чем-то приятным, и голова наполнялась воспоминаниями, но были и те, которые переворачивали верх дном от нахлынувших чувств. Это были такие фотографии, которые имели очень важное для меня значение. Например, как совершеннолетие или 1-ая квартира. От них хотелось улыбаться, смеяться, плакать, в общем, всё сразу. Такими свойствами обладала и фотография, когда Женя решил переодеться в моё платье. Это произошло уже после моего признания. Тогда я очень страдал из-за того, что мои родители отказались от меня и перестали разговаривать. Тем самым Женя решил помочь мне. Я вспомнил этот момент.       Мы сидели у меня в комнате, и Женя смотрел все мои платья в шкафу, выбирая то самое. Он долго перебирал, пока я еле сдерживал смех. Наконец-то он остановил свой выбор на 3-ёх платьях.       -Итак, как ты думаешь, мне надеть вот это? – он показал на тёмно-синее платье длиною в пол. Оно было на бретельках и хорошо подчёркивало мои глаза, но для Жени оно было слишком обтягивающим.       -Не-а, оно отстойное, – он нахмурился и взял следующее.       -Тогда, что насчёт этого? Оно выглядит миленьким, – он достал платье цвета морской волны с кучей стразиков на верхней части. К низу оно становилось более синим, но зато без стразиков уже. В этот раз платье было пышным и не так сильно отделяло фигуру.       -Только если ты «миленькая девочка», – буркнул я, хотя платье ему действительно шло. Женя цокнул и закатил глаза.       -Как же сложно выбирать платье. Просто отстой, – он достал последнее платье. – Если даже это тебя не устроит, но я надеваю 1-ое наугад из этих 3-ёх, – в этот раз платье было розово-красным. Это было самое ненавистное. Само платье было красно-розового оттенка, но разные цветочки и рюшечки были выполнены ярко-красным и тёмно-красными цветами. Оно было в пол, но при этом пышным и с открытой спиной. Я всегда считал его самым девчачьи из всех, что у меня были.       -Ты специально выбирал моё самое нелюбимое? – с досадой спросил я.       -Да ладно тебе, оно крутое, – он слегка смутился. – В смысле, для девчонки оно крутое, а так да. Гадость, – он скорчил рожицу и я засмеялся. – Наша цель – довести родителей до инфаркта и это платье идеально подходит для этого.       -Хочешь быть максимально похожим на девочку? – он примерил платье на себя, чтобы прикинуть влезет и рассмеялся.       -Разумеется. Ты это, давай не смейся, тебе ещё красить меня, – я немного удивился.       -Я и макияж – несовместимые вещи. Увы, – как-то по умолчанию мы сошлись на этом красном платье и он стал раздеваться, чтобы переодеться.       -Не прибедняйся. Раньше ты делал крутой макияж. Стрелки, тени, – он сделал паузу, как бы вспоминая. – Это было круто не просто как для девчонки, но, как и для парня. В смысле, некоторые парни тоже красятся, и им это идёт, так что, не прибедняйся, – возможно, в другой ситуации я бы обиделся, если бы это сказал кто-то другой, но это был Женя и он так восхищался моим навыком макияжа, что даже обиды не было. Только гордость и радость.       -Хорошо, – я ещё сильнее рассмеялся, когда Женя взаправду стал надевать платье. – Тогда это будет самый женственный макияж, на который я вообще способен.       -Эй, не смейся так громко, а то я в платье не влезу, – он тоже смеялся, пытаясь сдержаться, но это у него не получалось.       В конце концов, с горем напополам он надел платье, а потом я его накрасил. Это были долгие часы, но в основном потому, что мы не могли остановиться смеяться. Когда всё было готово, он встал возле зеркала и подозвал меня. Я встал рядом.       -Думаю, я выгляжу превосходно.       -Думаю, ты был бы симпатичной девочкой, – подметил я. Его черты были ещё немного мягкими, поэтому лицо могло напоминать женское, но это только пока. Дальше оно измениться и станет более мужским.       -Спасибо, – мы оба хихикнули. Он достал камеру и направил её в зеркало. – Думаю, ради такого события нам нужно сделать фотку. Когда ты ещё увидишь меня в платье?       -Кто ж знает, – я пожал плечами и загадочно улыбнулся.       Всё же мы не сдержались и засмеялись. В этот момент Женя нажал на кнопку и получилась эта фотография. Я её так любил. Это всегда мне напоминало о том, как сильно брат меня любит и на какие жертвы он готов пойти ради меня. Тогда нам было весело, но это было до того, как его увидели родители. Я расстроился и грустно вздохнул, вспоминая последствия. Когда они его увидели в платье, то сразу стали орать, началась ссора, но Жене ещё не так сильно досталось. После того, как отец сорвал с него платье, мама перешла на оскорбление меня, мол, это я его надоумил, что это я виноват. В общем, множество разных причин, почему я плохой. Было обидно, но Женя заступался. Как сейчас помню…       -Это ты его надоумила, да?! – мама подошла ко мне и встряхнула. – Чего ты пытаешься этим добиться? Нам хватает тебя ненормальной, так зачем ты сюда ещё и брата приплетаешь? – она дала мне пощёчину.       -Я сам, – вклинился Женя, выбравшись из рук отца. Сняв с него платье хотя бы наполовину, отец хотел отвезти его в другую комнату, но он выбрался и подбежал к нам. – Я сам надел платье! – он схватил маму за руку, чтобы она больше не ударила меня.       -Нет. Ты бы никогда не стал. Ты хороший, это всё её влияние, – она указала пальцем на меня. Столько злости в её голосе я никогда не слышал.       -Его, мам. Это не она, а он! – Женя попытался отвезти маму от меня, но она крепко держала меня за руку.       -И ты туда же? Алекс девочка. Так решил Бог и по-другому быть не может! Она просто забила себе голову ерундой, вот и мелит своим языком, не пойми что.       -Но мы же семья! Ты не можешь так просто отвернуться от него, – примерно в этот момент я осознал, что маме плевать. Она никогда не примет меня таким.       -Женя, прекрати. Хватит потакать прихотям Алекс. Если я ещё хоть раз от тебя услышу, что ты обращаешься к ней как к брату, а не сестре, я…– Женя не дал договорить маме.       -Да делай, что хочешь. Наказывай, как хочешь меня, но от Алекс я не отвернусь. Я не хочу, чтобы он страдал. Ему и так плохо оттого, что вы так поступаете.       -Ты не дослушал, – мамин голос звучал очень жёстко. Видно было, что шутки плохи. – Это не будет касаться тебя. Если я это ещё раз услышу, то сошлю её в спецбольницу, – я испугался, потому что прекрасно понимал, о чём она говорила, а это значило, что я на долгое время останусь без Жени. – Вы не сможете видеться, ты это понимаешь?!       Я крепко сжал руку Жени, боясь его потерять. В его глазах я тоже это увидел. Он никогда бы не избавился от меня. Для нас это самое ужасное наказание. Мы тесно связаны, а сейчас нам говорят, что если мы не прекратим это ребячество, то больше не увидимся. Мне было так страшно. «Глупая, глупая затея была!» – корил я себя.       -Алекс любит тебя, как ты можешь? – глаза Жени заблестели, он искренне хотел помочь мне, но тут он был бессилен. – За что вы так? – мама попыталась объяснить что-то, но её доводы были такими глупыми.       -Я так и не услышала от тебя ответа. Ты всё понял насчёт Алекс? – мама всё ещё держала мою руку, поэтому я чувствовал, как она напряглась. Сейчас всё зависело от Жени.       -Да, – я не почувствовал обиды, ведь это всего лишь слова, но я рано обрадовался.       -На словах можно сказать всё что угодно. Поклянись.       -Да чего не понятно?! – Женя дёрнул меня, чтобы я оказался рядом с ним, и мама не смогла меня достать. Он ещё крепче взял мою руку. – Прости, – прошептал он. – Я понял, что Алекс – девочка. Она моя сестра и будет ей всегда!       А вот сейчас действительно обидно было. Конечно, он попросил прощенье, но я так давно не слышал от него «сестра» в мой адрес целенаправленно. В смысле, при родителях он говорил обо мне как «она», до того как я открылся, но так он всегда общался со мной как с братом. Его тон звучал убедительно, поэтому я не выдержал и заплакал. Это было предательство, хоть я и понимал, что это вынужденная мера. Я вырвал свою руку и молча убежал к себе в комнату.       -Алекс, стой! – пытался остановиться меня брат, но я убежал.       «А потом я всю ночь плакал в своей комнате из-за того, что родители меня не приняли, а брат пошёл на поводу у матери, – даже сейчас, спустя 2 года мне по-прежнему очень грустно и каждый раз наворачиваются слёзы. – С другой стороны, другого выхода не было. Наедине мы продолжали общаться как братья, пока я не ушёл из дома. Дальше уже скрывать смысла не было», – я провёл пальцами по счастливому лицу Жени на фотографии и отложил её в сторону. Почему-то все фотографии были счастливыми, но если вспомнить, что было дальше, то они сразу мрачнеют. Ничего кроме боли за ними не стояло.       Как например на этой. Тут я гордо стоял в центре кадра, широко улыбаясь. Мне 16 лет и я решил признаться родителям. На ней я выглядел ещё счастливым, потому что не знал, что меня ждёт дальше. Женя предложил сфоткать меня мол, это моя жизнь «до», а после будет прекрасная, радостная «после». Разумеется, я согласился, но… «Если бы я только знал…» – чувства злости охватили меня и я еле сдержался, чтобы не смять фотографию. Каким нужно было быть идиотом, чтобы сознаться во всём родителям? Хоть Женя меня и поддерживал, но это было очень тяжело. Когда я начал вспоминать, то воспоминания болью откликались в голове. Это те воспоминания, которые бы я навсегда хотел забыть, но которые из-за этого только сильнее въедаются. Наверное, оно будет со мной навсегда. Этот опыт дал понять мне, что семья бывает разной, и ничего с этим не поделаешь. Боль всё сильнее действовала на память и под натиском, она стала пропускать это злополучное воспоминание ко мне.       Это был обычный ужин. Все были дома, и у нас шёл о чём-то разговор. Я долго не решался во всём сознаться. Из-за неопределённости я не смог нормально есть и, в конечном счёте, мама это заметила. Она посмотрела на меня с беспокойством.       -Алекс, всё хорошо? Ты не притронулась к своей еде.       -Я…– голос осип, поэтому пришлось прочистить горло. – Я хотела с вами поговорить, – хоть и было омерзительно использовать женское склонение, но я понимал, что это последний день, когда я его использую. Дальше начнётся новая жизнь.       -О чём? У тебя какие-то проблемы?       -Вовсе нет, – мне было неловко и страшно, поэтому Женя протянул мне руку под столом, и я взял её. – Точнее, ничего серьёзного в школе или там, с друзьями. Это касается меня….– слова очень долго выходили из меня. Я старался как-то более мягко преподнести, потому что видел, как родители переживали. – Это может звучать странно, но это моя жизнь, я живу с этой мыслью очень давно и прошу вас войти в моё положение, – сердце бешено стучало, а в ушах звенело. Женя посоветовал мне сделать вдох-выдох, что я пару раз и сделал. Стало немного спокойнее. – Дело в том, что мне не нравится то, как я выгляжу.       -Ну, мы можем подобрать тебе новый гардероб и причёску. Почему бы нет? – мама пожала плечами. – Ты ведь всё равно уже избавилась от длинных волос.       -Дело не совсем в этом.       -А в чём же тогда? – мамин голос звучал зловеще, хотя на деле он был довольно мягким. Я просто слишком драматизировал. Женя видел моё состояние, поэтому всячески пытался подбодрить жестами.       -Я бы хотела выглядеть более мужественно. Ну, знаете, как мальчишка.       -В плане? – наконец-то спросил отец. – Типа, носить мужскую одежду и причёску? Разве ты этого уже не делаешь?       -Куда ещё более мужественно, чем сейчас? Ты так скоро вообще не будешь похожа на девочку, – мама покачала головой и вздохнула. – Соседи и так путали тебя летом с пацаном, ты представляешь, как стыдно мне было?       -А я радовалась, – тише ответил я, на что у мамы поднялись брови к верху. – Я бы вообще не хотела быть похожа на девочку.       -Что?! – вот тут мама взорвалась и, наверное, начала бы осыпать меня криками и ругательствами, но отец приостановил её.              -В смысле, ты не хочешь быть девочкой? – я кивнул, но это всё, на что меня хватило. Я заметил резкую смену настроения, особенно у мамы.       -Алекс хочет сказать, что не чувствует себя девочкой. Он хочет быть мальчиком, мои братом, вашим сыном, – я благодарен Жене за то, что он разъяснил им, но с другой стороны они так разозлились.       -Как это?! Это правда?! – вскочила мама. – Алекс, скажи, что это неправда!       Пока мама пыталась вытянуть из меня хоть пару слов, то крича, то пытаясь ударить, отец просто посмотрел на меня с некоторой печалью и ушёл к себе в кабинет. Вроде бы ничего такого, но эта реакция тоже задела меня. В смысле, я понимал, что он разочарован во мне и, наверное, даже презирает, но поделать я ничего не мог. Если уж решился, то нужно идти до конца.       -Алекс, хватит молчать! – мама дёрнула меня за руку и я, чуть не упав со стула, поднялся на ноги. – Ты вообще понимаешь, о чём говоришь? Ты – девочка! Ты не можешь просто так стать мальчиком. Это невозможно! Кто тебе мозги промыл?       -Никто. Я давно это чувствовал…– я решил говорить как есть, а точнее в м.р., за что получил пощёчину.       -Не смей так говорить. Ты – моя девочка, так что обращайся к себе как к девочке. Как тебе это вообще в голову залезло? Это всё интернет? – она посмотрела на Женю. – Женя, иди в свою комнату. Быстро! – хоть он и встал, но в комнату не пошёл. Просто перешёл в другую комнату, чтобы в случае чего защитить меня.       -Мам, да я никогда не был девочкой. Мне всегда было больно оттого, как все обращались ко мне.       Это была относительная правда. До 11 лет я считал себя абсолютно нормальным, потому что до этого возраста и девочки и мальчики одинаковы, разве только одежда отличается и волосы, но я закрывал на это глаза. В моём представлении мира люди могли носить всё, что угодно и при этом оставаться тем, кем они себя ощущают, жаль, что в настоящем мире всё работает не так. Именно поэтому, как только началось половое созревание, я стал понимать, что что-то здесь нечисто и где-то пытаются меня надурить. Возможно, я и пытался подстроиться под определение «девочки», но выходило у меня это не очень, а после моих 1-ых порезов я решил бросить эту затею, чтобы не калечить себя.       Я долго выслушивал крики матери, много раз терпел её жестокое обращение и пропускал мимо ушей её слова, которые были лишь ради того, чтобы задеть меня сильнее.       -Алекс, прекрати! Ты понимаешь, что таких людей ждёт ад? Ты это осознаешь?! – она снова дала пощёчину. Не знаю для чего, ведь это ничего не могло решить. – Скажи, что ты просто пошутила и мы всё забудем.       -Нет, это я мам…Такой, какой я есть.       -Это мерзко, – она отошла от меня. В её взгляде читались ненависть, пренебрежение, отвращение, но самое главное, я больше не чувствовал от неё любви. Сначала я думал, что мне показалось, но нет, её слова поставили всё на места. – Мы рожали себе дочь, а не непонятно кого. Если тебе плевать на наши чувства, плевать на семью и на окружающих, то – пожалуйста! Можешь быть кем угодно, но тогда не смей к нам подходить. У нас есть только дочь, и пока ты это не осознаешь, ты для нас никто.              Я не мог поверить, что по итогу она могла сказать такие мерзкие слова. Я заплакал и убежал к себе. Женя пришёл ко мне и стал успокаивать, но ничего не могло измениться. С этого дня родители перестали со мной разговаривать.       Мне очень хотелось смять это фото, но я не смог. Оно принадлежало Жени, и трогать я его не должен был. «Вдох-выдох, вдох-выдох, – стал я успокаивать себя. – Всё в прошлом», – вообще, это было не совсем точно, потому что последствия моего признания до сих пор имеют огромный след на истории, но так было легче принять. Слёзы прошлого пару раз скатились по моему лицу, пока я вспоминал и размышлял. На самом деле, я очень скучаю по родителям, мне не хватает их любви, поэтому, если бы я мог вернуться назад, то повременил бы с признанием, а то и вовсе… «Не говорил», – я попробовал произнести это слово, чтобы посмотреть, как оно звучит, но получилось очень неестественно и мерзко. Врать о себе, только чтобы сохранить семью и отношения. «Я не такой», – подытожил я, вспоминая о моих прошлых серьёзных романтических отношениях. Они как-то сами всплыли у меня, потому что я тоже там врал, но нашёл силы признаться. Уже через секунду в голове всплыла чёткая картинка.       В 14 лет я общался с одной девочкой, а потом слово за словом мы стали чувствовать друг к другу нечто большее и мы стали встречаться. Вроде бы ничего такого, но встречаться мы стали как девушки. В этом и заключалась моя ошибка. На тот момент я открылся только брату, продолжая врать о себе всем окружающим, но чем старше я становился, тем сложнее мне было. В 15 лет я окончательно поник и стал ещё сильнее причинять себе вред, потому что эйфория от признания брату прошла, и наступили жестокие серые будни, в которых я продолжал быть «ею». От брата ещё удавалось скрывать то, что я снова начал этим заниматься, но вот от девушки не удалось и посыпалось кучу вопросов. Сначала было сложно отвечать, но потом я решился и открылся уже перед ней. Долгая пауза.       -То есть, ты типа мальчик? – пытаясь переварить информацию, спросила она.       -Не типа, а точно, – поправил я, чтобы она поняла мою серьёзность. – Я не мог тебе раньше сказать, потому что мне не хватало смелости. Кроме тебя знает только брат, остальным я не открывался, – я опустил глаза. – Ты, наверное, разочарована во мне, – я не просил ответа, но она и не спешила его давать.       -Ну…– наконец-то решилась она вынести какой-то вердикт. – От того, что ты оказывается мальчик, я ничего не теряю. Ты всё ещё остаёшься собой, так что, – она пожала плечами. Я не мог поверить, что всё так просто. Она не брат, легко так принять не могла.       -Но ты ведь говорила, что в твоих интересах только девушки. Разве я тебе всё ещё нравлюсь? – мне хотелось найти подвох. Её слова звучали слишком сладко, с учётом того, что в последнее время отношения между нами накалились.       -Так и быть, будет один мальчик. Мне с тобой было хорошо, – снова пауза. – По крайней мере, пока ты не закрылась. Ой. То есть, закрылся. А сейчас, когда я поняла, что с тобой происходит всё снова наладиться.       Мне показалось, что это было искренне, и я ей поверил. Её принятие меня помогло мне признаться и другим, после чего жизнь стала проще, и я перестал вредить себе. Вроде бы всё хорошо, но чем дольше мы встречались с моей девушкой, тем чаще я начинал замечать, что она неосознанно ошибается. То назовёт неправильным именем (она часто любила использовать другое сокращение моего имени «Саша», до признания и не убрала его после, всё ещё иногда называя, хотя я просил её этого не делать), то обратиться в неправильном роде, то похвалит мою фигуру или попытается дотронуться. К 15-ти я часто оставался у неё на ночёвку, и мы спали на одной кровати в обнимку. Иногда эти объятия заходили дальше, и она касалась моей груди. В конечном счёте, я не выдержал.       -Прошу, перестань, – отстраняясь от девушки, недовольно произнёс я.       -Что такое? Мне уже нельзя к тебе прикоснуться? – я готов был уже почувствовать вину. – Почему ты так категорично относишься к постели? Мы же с тобой уже не год знакомы.       -Нет, конечно, можно, просто я ведь уже говорил…– попытался я мягче намекнуть, но она не понимала. – Я ненавижу свой «верх», когда я без утяжки это становиться для меня тем ещё испытанием, поэтому не нужно всё делать ещё сложнее, – девушка вздохнула.       -Саша, как ты не поймёшь, что ты любой мне нравишься? Будет у тебя грудь, не будет – мне без разницы. Мне наоборот даже нравится, что в тебе есть черты и от мальчика и от девочки, – в этот момент всё встало на свои места. Я сразу всё понял.              -Нам нужно расстаться, – тихо произнёс я, вставая с кровати. Сегодня уже я у неё не останусь и, вряд ли она меня простит.       -Почему? – в её глазах было полное непонимание, что заставило меня усмехнуться. Почти целый год не видеть явного, как я вообще так мог?       -Потому что я парень, а тебе нужна девушка. Я пытался списать все твои ошибки в обращении ко мне на то, что тебе довольно сложно привыкнуть к этому, но сейчас мне всё ясно. Ты видишь во мне девушку, – она хотела возразить, но я не дал. – Можешь даже не оправдываться. Возможно, это у тебя происходит интуитивно, хоть и потом понимаешь, что неправильно. Подсознательно ты ищешь во мне что-то женское, потому что как ты мне раньше и говорила, тебя интересуют только девушки, но проблема в том, что я никогда не был девушкой и во мне не нужно искать что-то женское, – я видел, как её глаза стали мокрыми и мне стало её очень жалко. Я сел рядом. – Мне тоже очень жаль, что всё так происходит. Мне было с тобой хорошо, и я за многое тебе благодарен, но я не могу так жить, понимаешь? Я не хочу, чтоб мы строили лишние иллюзии. Наши отношения в итоге бы просто разрушились.       Ну, собственно и всё. После этого мы так и не виделись. Это тоже нанесло мне своего рода удар, потому что она была близким мне человеком. Я долго не мог оклематься для серьёзных отношений. Мне всегда казалось, что, узнав меня поближе другие девушки, всё бы повторилось. Как будто в подтверждение моих слов я наткнулся на фотографию, где мы сидим у нас дома и едим торт с ней, а Женя нас фоткает. Это была наша годовщина со дня знакомства. Прошёл ровно год и тогда мы ещё были счастливыми. В сердце больно отозвался период последнего месяца с ней, а то и нескольких. С этой фотографией я церемониться не стал. Сразу отбросил и не стал париться. Лучше просто сделать вид, что не видел. Она для меня больше никто.       Ещё одна фотография с сильным откликом была про то, как я признался брату. Точнее, это произошло тем же вечером, что и это фото, просто на фотографии мы с ним ходили гулять и фоткались на закате. Это уже потом я решил написать ему письмо, чтобы признаться во всём. Я вздохнул. «Возможно, это было моей ошибкой. Вдруг, если бы я молчал о своих чувствах, то всё было бы проще?» – эти вопросы часто заседали в моей голове, и от них очень трудно было избавиться. «Не хочу так жить…– по моим щекам скатились слёзы. – Хочу вернуть Женю, во чтобы это не стало», – продолжая разбирать, просил я кого угодно. Я почти добрался до конца коробки, когда увидел фотографию со дня рождения. Того самого. «Нам было так весело, это было лучшее день рождения, пока я не зашёл дальше. Даже не так, в той ситуации мы оба виноваты… – я грустно посмотрел на фото, проведя пальцами по подруге. Раньше бы я сказал, что она моя лучшая подруга, но сейчас даже просто подруга звучит очень тяжело. – Думаю, мне просто нужно было уйти домой раньше и мы бы смогли сохранить дружбу. Но с другой стороны…» – я знал, что квартиру свою я снял только благодаря той ошибки. Я просто не смог бы находиться вместе с ней и не выдержал бы. Так было бы лучше. Возможно.       Через время я упёрся пальцами во что-то твёрдое. Холодное стекло сразу помогло понять, что это была ещё одна фотография, но теперь уже в рамке. Неосознанно я сразу посмотрел на рамку с нашим 18-тилетием. Мне показалось, что в этой рамке должно быть что-то очень крутое, что точно отзовётся во мне. Я готов был обрадоваться, но как же я ошибся. Я быстро достал рамку, но в ней я увидел старое фото. Меня бросило то в жар, то в холод. Сердце участило биение, и я не знал, как реагировать. Это было не просто старое фото. Это было реально старое фото. Фото, на котором я был до перехода. Я сжал сильнее рамку в руках.       Это было наше 14-тилетие. Родители повели нас в парк аттракционов, потом в магазин с разными игрушками, где мы могли выбрать всё, что захотим, но только 1 раз. Точнее, там много всего было и не обязательно было именно игрушку. После того, как мы выбрали, мы все вместе дружной семьёй пошли в кафе. Всё было бы замечательно, если бы не мама. Она заставила меня надеть платье и красивое бельё. Обычно я носил топы, но под то платье, что выбрала она, их не поносишь. Я помню, как долго она возилась с моими волосами, чтобы сделать красивую укладку.       -Алекс, прекрати вертеться. Тут осталось совсем немного, – просила успокоиться меня мама, хотя я и так старался не шевелиться.       -Почему на своё день рождения я должна всё это делать? – мне было обидно, что такой день, а я даже не хожу в том, в чём обычно ходил.       -Что именно?       -Ну, это платье, волосы, упаси боже, макияж, – я знал, что мама готовится меня накрасить, но к такому я точно был не готов. – Почему я не могу одеться как Женя? – это меня сильно обижало. Жене можно было одеваться как угодно. Только лишь на вечер одеться в костюм. – Я бы могла надеть костюм, не обязательно даже, как Женя.       -Алекс, мы ведь это уже с тобой обсуждали, – её тон стал напряжённее. – Ты можешь носить то, что тебе хочется в обычной жизни, но сегодня праздник и ты должна выглядеть мило, – это была чушь. У меня была лишь иллюзия выбора, потому что мама даже смотреть в мужской отдел мне не давала. – Подумай, что про тебя будут говорить люди, если ты наденешь свои шорты и грязную майку.       -Но я не…– мама не дала мне договорить, чем жутко взбесила. Я не собирался надевать что-то старое. У меня и красивые есть вещи, на худой конец можно было попросить у Жени вещей, но не идти же в этом.       -Разговор окончен. Это твой день, ты должна выглядеть самой красивой девушкой. К тому же, как ты собираешься на паспорт фоткаться? Как пацанка, что ли?       Именно в тот момент я понял, что до 20-ти лет в паспорте я буду выглядеть как самая настоящая принцесса. На тот момент я ещё не знал, чего конкретно ждал после 20-ти, но ведь чего-то ждал. Возможно, магического превращения в парня, ну или хотя бы кого угодно, только не в девушку. Наверное, будь у меня больше храбрости и желания быть собой, а может, просто времени, я бы успел остричь себе волосы, чтобы на фото уже быть с короткими, но, увы, такая гениальная идея пришла слишком поздно ко мне.       И вот теперь я не мог понять, почему эта фотография лежала у него в коробке. Он знал, как сильно я ненавидел свою жизнь «до», да чего уж там говорить, если он сам прекрасно видел, к чему приводила моя игра «в девочку». «Это, конечно, здорово и все дела, но…– мои руки дрожали. Ужасный опыт тех лет снова пытался проникнуть в мою память. – Неужели нельзя было выбрать другую? Хотя бы где я с короткими волосами?» – боль, обида. Всё вдруг так защемило в груди, что я не выдержал и кинул рамку на пол. Послышался хруст стекла. Поднимать смысла рамку я особого не видел, потому что после осколки сами себя не соберут, но взять фотографию можно было. «Я был совершенно один, я не знал ничего о себе…– начал жаловаться я Жене, в надежде, что он услышит. – Я корил себя за то, кто я есть. Даже когда я тебе признавался в своей проблеме, я до сих пор не знал точного определения, ведь это только после тебя я нашёл нужные статьи и информацию…– я подошёл к рамке. – И вот этим ты мне отплатил? Напоминанием о прошлом?!» – я не понимаю, почему так сильно разозлился. Наверное, это всё из-за той книжки. Она посеяла во мне сомнения, которые только сильнее подпитываются раз из раза. Мне хотелось успокоиться, но ничего не помогало, поэтому единственным выходом было – избавиться от этой фотографии. Я поднял ногу и с силой наступил на рамку. Послышался хруст ещё сильнее. Ещё раз. Всё повторилось.       

СДОХНИ САША, ТЕБЯ БОЛЬШЕ НЕТ.

      Я ненавидел употреблять своё старое имя. Пусть даже оно звучало сокращёно, как и мужское, но оно напоминало мне о том, кто я есть. Точнее, кем я был. Имя Алекс же более нейтральное, хотя чаще его используют для девушек, но всё же оно проще воспринимается. Хоть так я могу думать, что произнося моё имя, мама с папой считают меня своим сыном. Глупо, конечно, но с другой стороны в таком сокращении и не поспоришь, хотя сократить две буквы имени – то ещё сокращение. «Саши больше нет. И никогда не было», – напомнил я себе ещё раз, чтобы закрепить. Вместе с произнесением этих фраз боль и гнев уходили, а нога сама убралась с фотографии. Мне нужно было поговорить с Женей, если бы я только раньше обо всём этом знал. Почему он так много всего от меня скрывал?       -Возьми её. Возьми…       Вдруг прошептал голос рядом с ухом. Он был похож на голос Жени, но более суровый. Будто он злился и готов был отчитать меня за то, что я разбил то, что было ему дорого. Поднять её – значит хранить часть прошлого, в котором меня нет. Всё к чему я шёл, чего я добивался, в итоге окажется ничем, потому что я приму своё женское начало? «Пошёл к чёрту! – выругался я. – Слышишь, Женя? Иди к чёрту! Хрен тебе я подниму эту идиотскую фотографию!» – злость снова выступала во мне. Мне нужно было успокоиться. Полежать в кровати с маленькими фигурками из детства и забыться. Забыться и вернуться в прошлое. Я быстро подошёл к кровати и свалил все вещи на пол: фотографии, письма, коробку. Рядом остались только гоблины и фотография с 18-тилетия. Это был самый важный день в моей жизни, потому что мало того, что это был выход во взрослую жизнь, но и начало моего становления. Как только мы вернулись – я пошёл по всем врачам, только лишь бы стать самим собой. «Ну почему? Почему всё так обернулось?! – я прижал фотографию к груди и заплакал. – Неужели я достоин всех этих страданий? Неужели теперь ты доволен? Именно после смерти ты решил посеять во мне сомнения? – рамка больно стала впиваться в тело, потому что с каждым словом я прижимал её всё сильнее к себе. – Как же сильно хочется вернуться в прошлое…пожалуйста…– плачь потихоньку прекратился и остались только всхлипы. – Вернись, Женя, прошу…» – это были последние слова, которые я запомнил. Дальше темнота, шум в ушах, а потом гробовая тишина. Такое ощущение, что я просто перестал существовать. Лишь только горе в сердце и на душе давало мне понять, что я всё ещё жив, что все события – это не сон. Вдруг вокруг всё поплыло красными оттенками, и повсюду стал слышен зловещий голос.       -Возьми её! Слышишь, возьми её!       Я понимал, что они говорили о фотографии, но я продолжал стоять на своём, тогда тысячу иголок стали впиваться в меня. Мне было больно, но я терпел. Я понимал, что это очередной кошмар, который нужно пережить, но ощущения становились всё ужаснее и ужаснее. Вскоре ко мне стали докасаться руки тех, кто кричал те слова, но это были необычные руки. Каждый раз, когда они касались меня, я чувствовал боль, как будто меня охватило пламенем. После них оставались сильные ожоги, которые с каждым разом становились всё сильнее. Всё это было страшным кошмаром. Мне нужно было держаться, но было тяжело. Сквозь эти муки я разглядел впереди силуэт Жени. Кое-как выбравшись из лап насильников, я побежал навстречу Жени. Голоса с новой силой кричали, чтоб я забрал фото. Чем ближе я был к Жене, тем громче были крики. Я догнал его и впервые в жизни смог дотронуться.       -Женя! Женя, прошу, вернись! Мне нужны ответы! – я развернул его к себе и пошатнулся.       Он был весь в крови. Его лицо, одежда – всё было в пятнах крови. Во многих местах были порезы, ссадины и синяки. Через мгновение его лицо приняло неестественный вид. Оно как-то вытянулось, нахмурилось. Из глаз потекли слёзы, но они были кроваво-чёрного цвета.       -Верни фото. Верни фото! ВЕРНИ ФОТО! – стал кричать Женя.       Я попятился, но он пошёл за мной. Он преследовал меня, и я никуда не мог деться. Он расплылся в улыбки, и я увидел острые, как бритва, шипы, вместо обычных зубов. Это точно был не Женя. Это вообще не было человеком. Гул, крики, я старался бежать как можно быстрее, но упал. Вдруг – тишина. Всё стало чёрным, и я моментально проснулся.       -Какого чёрта? – я быстро открыл глаза и встрепенулся. Я был весь в холодном поту, сердце бешено стучало, а во рту всё пересохло. Это был самый настоящий ужастик.       -Что, приснился какой-то страшный сон? – знакомый голос. До боли знакомый голос.       Глаза привыкли, я отошёл от ужастика и только сейчас осознал, что я не в отеле. Я быстро стал вертеть головой. Это была машина. Меня куда-то везли. Когда? Что случилось? Неужели, я настолько отрубился, что всё забыл? Я потёр глаза и подёргал ремень.       -Что ты делаешь? – снова этот голос.       Я забыл, что кто-то сидел рядом. Точнее, я просто не обратил внимания. Мозг ещё переваривал всю информацию, поэтому многое от него ускользало. Я повернул голову и увидел его.       -Какого чёрта?! – закричал я.       Это не может быть правдой. Справа от меня сидел Женя и вёл машину. Но это не может быть правдой, потому что я недавно видел, как его хоронили. Это что, снова сон? Как из него выбраться? Это снова ужастик? Я не хочу страдать. Прошу, не нужно.       -Алекс, тише, успокойся. Всё хорошо, – стал успокаивать меня брат, но я только сильнее не врубался. Я просто поехал головой. – Ты заснул, пока я тебя вёз, тебе приснился страшный сон – с кем не бывает, – он тепло мне улыбнулся.       Это не ужастик. Он никогда во сне мне так не улыбался. Тогда, где я? Это галлюцинация?       -Мы уже скоро приедем. Прости, за задержку.       -Куда приедем, где я вообще? – Женя странно на меня посмотрел.              -Я же тебе говорил, что это сюрприз. Я ничего тебе не скажу.       -Женя, о чём ты? Это сон? – мне нужна была хоть одна зацепка, что это сон.       -Алекс, ты меня пугаешь. С тобой всё хорошо? – он обеспокоено взглянул на меня и стал тормозить. – Это, наверное, всё из-за того, что я тебя так быстро разбудил и заставил собраться. Погоди немного, я остановлюсь, и мы выйдем подышать.       Мой мозг не мог сообразить, что происходит. Женя был рядом, как я и хотел, но почему-то у меня идёт его отторжение. Может, потому что это сон? «А если не сон?» – проскользнула у меня мысль в голове и тут же прошибло. Какая разница, где я, если Женя рядом? Это не кукла, не страшное существо, готовое меня убить. Это мой Женя. Слегка неуклюжий, весёлый, с той искрой в глазах и живым румянцем на щеках. Это он. «Самый настоящий», – прошептал я, пытаясь разглядеть его профиль. Он иногда на меня посматривал, пока искал место, где остановиться. Я почувствовал, как по щекам покатились слёзы, а тело стало дрожать. Сердце разрывалось на части. Как же я по нему скучал. Он был так рядом, так близко. Я и подумать не мог, что за 3 недели я смогу так сильно по нему соскучиться.       -Почему ты плачешь? – ещё сильнее забеспокоился Женя и, уже наплевав, где останавливаться, свернул слегка с дороги и остановился.       Скорее всего, он нарушал сейчас правила, но я для него был важнее. Он быстро вышел из машины и подбежал к моей стороне. Открыв дверь, он прикоснулся к моей руке и стал вытягивать. Он прикоснулся ко мне. Он не исчез, как это было во всех моих снах. Он не был бледно-мёртвым. Его руки были горячими и такими родными. Это был целиком и полностью мой Женя. От этого осознания слёзы покатились ещё сильнее и я просто заревел.       -Ну, глупышка, чего ты так расплакался. В день рождения плакать нельзя, – он притянул меня к себе и, обняв, стал гладить по голове. – Всё хорошо, я с тобой.       -Женя, прости меня! Прости за всё! Это я во всём виноват! – пытался сказать я, но из-за всхлипов и постоянного заикания это получалось плохо.       -Ну за что тебе просить прощенья? Это я тебя вывез, не пойми куда, так что…– я ещё сильнее к нему прижался. Я хотел точно убедиться, что это он. Хотел полностью почувствовать его тепло, его запах, его чувства.       -Нет, ты не понимаешь! Я, правда, перед тобой виноват. Я так скучаю по тебе….– Женя обнимал меня одной рукой, а 2-ой уже стал вытирать слёзы со щёк, чтоб быстрее меня успокоить. – Жень, ты мне так нужен…       -Мы виделись вчера, и ты уже успел соскучиться? Как это похоже на тебя, – он хихикнул и прижал к себе, крепко-крепко. Даже слегка поднял в воздух. – Ну всё, хватит плакать. Скажи мне, как я могу поднять тебе настроение, пока мы в пути?       -Пообещай. Слышишь? – я схватил его за рубашку, слегка натянув её. – Пообещай мне, что не оставишь меня, что будешь со мной всегда!       -Ну что за вздор, – он нахмурился, а потом растянул самую милую улыбку, от которой стало так тепло. – Гоблины всегда должны держаться вместе. Это наше обещание до конца дней. Я никому и никогда не отдам своего младшего брата, – он потрепал меня по голове. – Даже девушке. Да-да. Ты мне и сам такой нужен.       -Правда? – я уже перестал так сильно плакать. Хотя возможно, прошло уже слишком много времени, чтобы я продолжал плакать. Наверное, он так меня успокаивал часа пол, хотя для меня это и было за минут 5-10.              -Правда-правда, – он взял меня за руку. – Садись в машину. Мы почти приехали. Нас там уже все заждались.       -Хорошо, только не отпускай мою руку.       Знаю, что это была идиотская просьба, потому что он в дороге и это не по правилам, но я не хотел его потерять. Сейчас он был реален, но что если вдруг он снова исчезнет? Я хочу насладиться им как можно больше. Я хочу запомнить каждую мелочь на нём, каждую пылинку и секунду рядом с ним.       -Ну, в принципе, тут не так далеко осталось, так что хорошо, – он снова мне улыбнулся.        Я самый счастливый человек. Не хочу просыпаться. Я так долго его ждал, что теперь хочу остаться в этом сне навечно. Не хочу больше, чтобы нас разлучали. Пусть в этом мире мы будем только вдвоём, и больше мне никто не нужен будет. Что мне нужно отдать, чтобы я навсегда остался здесь? Мне было всё равно, куда мы едем, за чем и почему, ведь главное, что я был с ним. Я крепко сжимал его руку, пока мы ехали. Я никуда не смотрел, кроме как на него. Каждый миллиметр должен был быть изучен. Я должен постараться как можно больше взять от этого времени, чтобы в будущем моя боль была не такой сильной. «Хотя…» – я ведь понимал, что это не поможет, а сделает только хуже. Сейчас я с ним, а когда вернусь, то снова потеряю. Не хочу так.       -Есть предположения, куда мы едем? Может, ты всё же сумеешь отгадать? – он хихикнул, что-то вспоминая. – Твои прошедшие 99 попыток были мимо, но может на 100-ую попытку, ты отгадаешь? – он повернулся на меня и я встретился взглядом с ним. Я готов был утонуть в его глазах, они были самыми красивыми, что я когда-либо видел. – Ваша последняя попытка, месье.       -Мы едем на пляж? – вырвалось у меня. Просто это был самый счастливый день за долгое время, и я мечтал, чтобы он повторился. Глаза Жени округлились и он покачал головой.       -Вот так вот доверишь Мари что-то, – буркнул он. – Это ведь она тебе рассказала? – кусочки пазла стали складываться в картину в моей голове и, кажется, я понял, где я. Точнее, я понял, какой сон мне сниться.       -Нет-нет, Мари мне ничего не говорила. Я просто ткнул пальцем в небо, – я неловко посмеялся. – Сам же говорил, что 100-ая попытка может оказаться верной.       -Ладно, но ты всё ещё не знаешь, с какой целью мы туда едем, – он чувствовал превосходство и я не смел его расстраивать. Было бы грустно, если б он узнал, что я знаю всё наперёд.       Мы быстро доехали и вот, он останавливает машину, выходит из неё и направляется к моей двери. «Сейчас он мне закроет глаза и поведёт на площадку», – подумал я, когда он открыл мою дверь. Я вышел из машины и вопросительно на него посмотрел, мол, что дальше.       -Я должен закрыть тебе глаза, чтоб ты не подглядывал, – он достал повязку на глаза с милым радужным единорожкой. Я рассмеялся, точно так же, как и в прошлый раз. Рядом с Женей не хотелось грустить. – Я вижу, ты оценил принт этой маски, так что, если хочешь, то она может быть твоей.       Он аккуратно надел мне маску на глаза и посмотрел. Разумеется, больше я ничего не видел, но я прекрасно мог ориентироваться на слух.       -Что-нибудь видишь?       -Не-а, – вдруг сзади меня кто-то обнял.       «Такого не было в прошлый раз», – сразу заметил я. Тогда откуда это в моём сне? По ощущениям я понял, что это обнимал Женя, но почему всё идёт не по сценарию? Я немного стал нервничать, потому что тогда это могло всё оказаться кошмаром, который только с виду кажется хорошим.       -Всё хорошо, я рядом, – услышал я успокаивающий голос Жени. – Просто ты так нервничал в машине, что я решил, что обнимашки тебе сейчас явно не помешают, – он крепче меня прижал. – Я не знаю, что у тебя случилось, но ты так ждал своего 18-тилетия, так что давай всего на несколько часов забудем все невзгоды и будем жить моментом? – его слова так поразили моё сердце, что на глазах выступили слёзы. Хорошо, что Женя не мог их увидеть.       -Хорошо, – этого не было в прошлый раз, потому что у меня не было в голове мысли, что Женя мёртв, а сейчас она есть и это оставляет своё след.       -Если что, мы можем потом всё обсудить, – я ещё раз кивнул и тогда Женя взял меня за руку и повёл по той самой тропе.       Сначала асфальт, потом песок, а потом стук обуви по дереву. Всё это время я ощущал его тепло и то, с какой нежностью он сжимал мою руку. В тот день, я не ощущал этого так остро. Это было чем-то тем, что было со мной всегда, и чего я никогда не мог лишиться. Я мог сейчас жить прошлым, в котором Женя ужё мёртв или мог отдаться настоящему, в котором Женя всего на день, но может быть рядом со мной. Это решение я принимал с трудом, но всё же принял. Я хотел хорошо провести это время, поэтому мне нужно было избавиться от мысли, что его уже нет. Пусть даже во сне, но так я хотя бы могу заполнить свою пустоту в сердце.       -Мы скоро придём, и я открою тебе глаза, не пугайся.       Через 2 минуты мы остановились, и Женя открыл мне глаза. Мы вышли на площадку, где собрались все мои друзья и близкие люди. Они хором стали кричать: «Сюрприз» и в этот момент я был самым счастливым человеком на свете. Всё было так, как будто ничего не произошло. Всё было, как и прежде. Я широко заулыбался и снова не смог сдержать слёз. Это чувство нужности, которое я так давно не испытывал, вернулось ко мне. Я огляделся. Все эти люди собрались здесь ради меня. Ради того, чтобы поздравить меня и брата с днём рождения, хотя по большей части это всё равно была моя вечеринка.       -Женя, спасибо…– шепчу я. – Ты не представляешь, насколько всё это важно для меня, – в тот день я сказал те же слова, но на этот раз в них было заложено куда больше смысла.       -О Алекс, ты думаешь это всё? – друзья умиляются, пока Женя создал паузу, чтобы подогреть мой интерес. Несколько ребят стали издавать барабанную дробь. – Я снял для нас этот домик на все выходные, – он указал рукой на домик неподалёку, а потом обнял меня, слегка хихикнув. – Друзья, тусовки и выпивка – что может быть лучше? – он рассмеялся, видя то, как я радуюсь всё сильнее. – Разумеется, только мальчишник, который стоит в моём плане на сегодняшний вечер!       -Женя – ты лучший, – я крепко-крепко его обнял.       -Леди и джентльмены – теперь вы можете поздравить именинника с его 18-тилетием и переходом во взрослую жизнь, – я усмехнулся. – Так говоришь, будто сам уже давно живёшь взрослой жизнью.       -Ну так знаешь, как за 5 минут я преисполнился? – мы рассмеялись и я пихнул его в бок. – Ладно, ты пока развлекайся, а я скоро вернусь, – я не хотел, чтобы он уходил. Хочу быть всё время рядом.       -Не уходи, останься, – он погладил мою руку и улыбнулся виновато.       -Я ненадолго. Мне нужно подтвердить бронь и заплатить остаток денег, – что ж, теперь я знал, куда он уходил в прошлый раз. Наверное. – Ты не успеешь заметить, как я снова вернусь.       После настала череда, когда меня поздравляли друзья, знакомые и многие другие. Среди толпы выделялась Мари. Точнее, как выделялась. Она единственная, кто тихонько ждала в сторонке. Женя не знал о наших с ней отношениях, поэтому всё ещё считал, что мы лучшие друзья. После множества поздравлений я наконец-то смог к ней подойти. В прошлый раз я подошёл к ней гораздо позже, потому что воспоминания были слишком свежи, а сейчас вроде как начинали понемногу притупляться. Она посмотрела на меня, отведя в сторону глаза.       -Привет, – начал я.       -Привет, – пауза в несколько секунд. – Прости, мне нужно было тебя поздравить со всеми остальными, но я не знала, стоит ли мне…– весь этот разговор я уже слышал, поэтому решил сгладить углы.       -Всё хорошо. Ты по-прежнему моя подруга и я не против, чтобы ты была тут, – я не знал, стоит ли ей делать намёк или нет, потому что от этого могло зависеть дальнейшее развитие. Решено. – Но ты всё же воздержись от большого количества алкоголя.       -Да, разумеется, – между нами снова неловкая пауза. Да как же от неё избавиться?       -Ладно я…– в этот момент вернулся Женя. Он спас всю ситуацию.       -Ребят, ну чего вы такие грустные? – он внимательно посмотрел на нас и приобнял, как бы делая дистанцию между нами меньше. – Неужели Алекс тебе уже рассказал, что его тревожит? Так нечестно…       -Тебя что-то тревожит? – Мари действительно забеспокоилась.       -Нет-нет, Женя всё надумал, – я пихнул его в бок, мол, подтверди.       -Да-да, кажется, я просто неправильно понял ситуацию.       -Ладно, как насчёт, чтобы наконец-то повеселиться? – я не хотел, чтобы между нами осталась какая-то недосказанность, поэтому решил так разрядить обстановку.       -Точно, – сказал Женя. – Мари, прошу, поставь музыку, – она кивнула и отдалилась, а Женя встал напротив меня. – Ну и? – он выжидающе на меня смотрел. – Не хочешь мне ничего рассказать?       Снова всё шло не по сценарию. Что он имел в виду?       -Что между вами? Вы выглядите супер виноватыми, – от этого вопроса мне немного полегчало, хотя он вообще не должен его был спрашивать.       Наверное, это всё потому, что он застукал нас вместе. В прошлый раз на вечеринке я отрывался вместе со всеми и подходил к ней не так часто и без присутствия Жени.       -Ну, это так. Между нами, – я махнул рукой. Ничего не должно было омрачить мой день. – Давай лучше я подарю тебе подарок? – решил сменить тему я. – Да, пойдём, он в машине остался, – он даже не успел отреагировать, как я потащил его к машине.       -Воу-воу, полегче. У тебя точно всё хорошо? Твои глаза сегодня чуть ли не весь вечер на мокром месте.       -Я просто слишком рад тому, что ты для меня сделал. И теперь я думаю, что мой подарок отстой по сравнению с твоим.       -Да брось. Ты всегда готовишь прекрасные подарки, – он закрыл глаза, наверное, представляя, что я ему подготовил. – О. Хочу твои фирменные пряники. Надеюсь, это они?       -Не-а, но их я планировал на вечер…– я посмотрел на него. – Но ты ведь забрал меня сюда.       -О нет! Как же я без пряников? Ты просто обязан будешь их приготовить. Я готов съездить даже в магазин.       -Ладно, возможно, я их приготовлю, – сложно было отказать Жене, поэтому я согласился подумать. – Итак, ты должен отвернуться и не подглядывать, – подойдя к машине, попросил я. Через пару минут я достал игрушку и вернулся к Жене. – Ты можешь повернуться и открыть глаза.       Он повернулся и медленно открыл глаза. Я вручил подарок ему в руки, и он восторженно стал его рассматривать. Я долго делал эту игрушку, вышивая каждую мелкую детальку, чтобы, в конечном счёте, она смотрелась законченной. Он стал сюсюкаться с ней как с маленьким малышом, что было очень забавно. Отойдя от радости, он посмотрел на меня самыми довольными глазами и, подойдя, крепко обнял.       -Спасибо, это самый лучший подарок, – прошептал он. В этот раз мы так долго обнимались. Никто из нас не хотел отпускать.       -Я рад, что он тебе понравился, – подытожил я, когда Женя отстранился. – Уже придумал ему имя?       -Зюзя, – посмотрев на меня с особой теплотой, поделился брат. – Это очень хороший подарок. Я давно мечтал об игрушке, – он ещё раз меня обнял. – Теперь ты будешь обязан сшить ещё одного, но только себя, чтобы мы были неразлучны, хорошо? – опа, снова что-то новенькое. – Я тебя никогда не брошу, а это станет хорошим напоминанием. Они будут жить вместе и всё у нас будет хорошо…– Женя вдруг почему-то расстроился. – Я скучаю, – грустно произнёс он, но быстро мотнув головой, снова натянул улыбку. – Что-то ты меня своими слёзами тоже на грустную ноту сводишь.       -Ты по кому-то скучаешь? – Женя махнул рукой, мол, не так важно.       -Давай лучше вернёмся к гостям? Ты ведь не забыл, что это только начало? – настроение между нами изменилось.       -Жень, что случилось? – я попытался выяснить, но он явно темнил.       Этого не было в прошлый раз. Этого вообще не было. Что случилось? Почему вдруг я его расстроил?       -Возвращайся домой, – вдруг проговорил он. Я очень удивился, потому что тему дома мы никогда не поднимали. Особенно возвращения в него. Пауза.       -Зачем? – честно, я верил в какое-то логическое объяснение.       -Да грустно, что вот так вот ты без родителей…– он подошёл и крепко взял за руку. – Прости, что испортил вечеринку, но ты сегодня так плакал в машине. Я, как только увидел тебя, так у меня в сердце сразу ёкнуло, – он вздохнул. – У тебя были глаза полные боли. Я не знаю, что у тебя случилось, но ты выглядел таким несчастным, поэтому я хочу, чтобы ты был ближе ко мне, – его дыхание изменилось. Я слегка отодвинулся, чтобы посмотреть в глаза, которые были полны слёз. – Кроме меня у тебя никого нет, а так нельзя. Я не хочу, чтоб ты также сильно потом убивался из-за меня в случае чего.       Чем больше говорил Женя, тем сильнее мне это всё не нравилось. Тут явно был какой-то подвох. Я пытался разгадать, что он имел в виду и к чему вообще весь этот разговор, но я вообще понятия не имел.       -Ты лучший брат на свете, – он вытер рукой глаза. – Что-то я разошёлся. Пора вернуться на дискотеку.       Я настаивать не стал, и мы вернулись. Я стал развлекаться, и вроде бы всё было как обычно. Я не мог нарадоваться своему счастью. «Неужели, мои молитвы были услышаны? Неужели, это всё-таки не сон?» – радовался я, пока не вспоминал о том разговоре на парковке. Мне становилось плохо от мысли, что Женю могло что-то так расстроить, что он даже еле сдерживал слёзы. Единственный человек, который мог мне помочь в этом разобраться – Мари. Это ещё одно отклонение, хотя, по сути, сам разговор уже спровоцировал полное изменение. Когда музыка стала тише, а Мари свободна, я аккуратно ей намекнул, что нам нужно поговорить. Примерно через 5 минут мы уже стояли поодаль дискотеки рядом с арендованным домом. Сейчас это было самое спокойное место.       -Ты не заметила странное поведение Жени в последнее время? – спросил я у неё сразу в лоб. Не имело смысла откладывать.       -Мы все себя странно ведём в последнее время, – то, что я потихоньку начал отпускать всё ещё очень сильно беспокоило Мари, но я не обращал на это внимание. Не было времени, ведь сейчас для меня важен только Женя, хотя с моей стороны и грубо так поступать.       -Просто мы взрослеем, – пожав плечами, предположил я и всё же, какой я эгоист. Не могу даже нормально поговорить с лучшей подругой. Она грустно вздохнула.       -Женя стал более активным. Хоть он и до этого был очень активный, но сейчас он на пике своей активности, если это можно таковым назвать.       -Он тебе ничего не рассказывал? – нить, которая бы помогла мне понять Женю обрывалась.       -Он не любит говорить о своих чувствах, впрочем, не удивительно, – это был камень в наш огород. Я решил сделать вид, что не понял намёка.       -Значит, ты тоже думаешь, что с ним что-то не так? – уточнил я.       -Ну…можно и так сказать, – она огляделась вокруг. – Слушай, ты его брат, так почему бы тебе просто у него не спросить? С вашей-то связью он тебе точно расскажет, – возможно, ответ был грубоват, но её можно понять. Ничего так не ранит, как разбитое сердце.       -Я пытался, – тяжёлый вздох. – Но ничего не вышло, – мои глаза снова наполнились слезами. Вдруг, это действительно было чем-то важным и значимым для дня смерти, а я не могу понять, что же он имел в виду. – Я такой дурак, – я знал, что Женя ничего не скажет, поэтому и плакал.       Мари не осталась в стороне. Подошла, обняла и пару раз погладила по спине, чтобы я успокоился. Она ещё что-то говорила мне, но я не мог нормально сфокусироваться. Когда я уже перестал плакать, её слова приобрели смысл.       -Так, хватит тут слёзы лить, – увидев, что я успокоился, начала она. – У тебя сейчас будет мальчишник, а ты придёшь весь заплаканный. Так не делается.       -Скажу, что это слёзы счастья, – я вытер глаза и встряхнул головой. – Ты можешь узнать у него, что он имел в виду, когда со мной разговаривал? Прошу.       -Если тебе это поможет – хорошо, – я поступал как идиот, прося её об этом. Будь я на её месте, то послал бы и ушёл, а она стояла тут, готовая мне помочь. – У вас сейчас будет скоро мальчишник, нужно будет его где-то выцепить, а то неудобно будет вламываться к вам.       -Как насчёт около его машины? Я сейчас пойду его обрадую пряниками, и он умчится в магазин. Приблизительно через полчаса будь возле парковки.       Мари кивнула и быстро ушла. Я проводил её взглядом и отправился искать Женю. Мне пришлось опросить больше 10-ти человек, чтобы наконец-то хоть кто-то из них мне сказал, где находится Женя. Я быстро направился к пирсу. Чем ближе я к нему был, тем отчётливее я видел фигуру на камнях. Женя сидел на пирсе и, болтая ногами в воде, смотрел куда-то вдаль. Я медленно подошёл и сел рядом. Солнце уже заходило, образовывая красивый закат. Он посмотрел на меня, но мы продолжили молчать, любуясь закатом. Чуть позднее я заметил, что с другой стороны рядом с ним сидит Зюзя. Этот жест меня умилил.       -Красивый закат, – прошёптал Женя. – Завтра будет хороший день.       -Он и сегодня прекрасный.       -Алекс…– Женя грустно на меня посмотрел. – Прости, что сказал про дом. Знаю, что это больная для тебя тема, так что забудь об этом.       -Ничего страшного, – я придвинулся ближе и положил голову ему на плечо. – Я думал, что не смогу вернуться в родительский дом из-за всех воспоминаний, но всё прошло более удачно, чем я думал.       -Я делаю всё возможное, чтобы они тебя приняли, но…       -Но нужно просто смириться и жить дальше, – за него закончил я. Если бы Женя знал, что произойдёт несколькими месяцами позже, то точно бы перестал пытаться. – Если им проще делать вид, что меня нет или я по-прежнему их «Алекс», то я не буду противиться, – я пожал плечами.       -Ты совсем по ним не скучаешь?       -Конечно, скучаю, но я понимаю, что так будет лучше для всех нас, – настало молчание. – Как насчёт пряников? Ты достал все ингредиенты?       -Ты, правда, их сделаешь? – глаза Жени засветились, и он радостно подскочил. – Чего же ты раньше-то молчал? Я мигом. Туда и обратно. Дай мне полчаса максимум, – он уже было рванул, как вспомнил о чём-то и вернулся. – Гости пошли на ужин, так что вечеринка пока отдыхает, поэтому вот тебе ключи от номера, – он положил мне в руку кружок с ключом и цифрой «4». – Можешь посидеть там, я мигом! – с этими словами он унёсся в направлении парковки.       В прошлый раз у меня был другой номер, что было довольно странно. Неужели я буду без Жени спать в этот раз? Мне аж стало интересно, к чему такие перемены и я пошёл смотреть на своего нового соседа.       К сожалению, его не оказалось в комнате, поэтому мне пришлось развлекать себя самого. У меня теперь было 2 соседа, вместо одного, но ни того, ни другого не было. В номере сидеть было слишком скучно, поэтому, взяв наушники и телефон, я направился на пирс, смотреть закат. Я немного боялся идти туда один, чтобы не остаться со своими мыслями наедине, но раз со мной будет музыка, то можно было попробовать. Вставив наушники в уши, мои мысли немного притупились, поэтому я мог спокойно размышлять, не давая волю эмоциям. Время перестало меня касаться, и я сам не заметил, как уже стемнело. Я посмотрел на время и понял, что пора возвращаться в номер. Скоро должен был приехать Женя, и мне нужно было его встретить.       -Я приехал! – затаскивая пакеты в номер, крикнул Женя, и я направился к нему.       -Не полчаса, но тоже неплохо, – я ухмыльнулся.       -Да ладно тебе. Было бы гораздо быстрее, если бы Мари не решила походить по магазину, – он закатил глаза, и в номер вошла Мари. Я многозначительно на неё посмотрел.       -Не стоит складывать всю вину на меня. Ты пропустил поворот, – Мари взяла один из пакетов в руки. – Кажется, Алекс хотел приготовить пряники. Думаю, сейчас самое время, – это был намёк, чтобы мы остались наедине.       -Да, точно. Мы с Мари пойдём готовить, а потом сразу же на мальчишник, да? – Женя кивнул.       -Мне вам помочь или…?       -Или пойти потанцевать на дискотеке, – я посмотрел в окно, где снова начали светить и мигать фонари. – Кажется, там пошёл 2-ой заход.       На этом и решили. Мы с мари пошли на кухню, а Женя на дискотеку. Я стал взвешивать все ингредиенты, ожидая, когда же Мари начнёт разговор. Долго ждать не пришлось.       -Я поговорила с ним, но так ничего и не узнала, – она вздохнула. – Его что-то волнует, но говорить он не хочет об этом. Может, это что-то личное? – я пожал плечами. – Всё что нам остаётся – ждать. Может, ему просто нужно время, – я бы отреагировал точно также, если бы не знал, что времени совсем нет. – Тебе ведь тоже нужно было время, чтобы определиться со всем, – она посмотрела на меня, пока я старательно делал вид, что внимательно слежу за тем, чтобы молоко из кастрюли не сбежало. – Ты ведь ему ещё не говорил о том, что хочешь сделать? – я покачал головой. – Но ты ведь будешь? Обещал после дня рождения.       -Я хотел, но…он плохо к этому отнесётся, – я знал это, потому что именно из-за этого мы и поссорились крайний раз. Мне нужно было просто молчать.       -С чего ты так решил? Он тебя любит, так что, мне кажется, он наоборот обрадуется, – от её слов я вспомнил ссору. Эта была наша самая сильная ссора.       -Ай! – я быстро отпрянул от кастрюли. Пока я вспоминал прошлое, то успел обжечься.       -Аккуратнее. Всё нормально?       -Да, – я поставил под холодную воду руку. – Даже если он поддерживает меня в том, чтобы я был собой, то он не поддерживает какое-либо вмешательство. Он будет считать, что так я себя угроблю, – по сути, я пересказывал то, что было, поэтому знал наверняка, в отличие от Мари.       -А мне так не кажется, – возразила она и на некоторое время замолчала. – Разве человек может жить, когда ему совсем некомфортно в своём теле? Мне кажется, что это самый тяжёлый способ гробить себя, – Мари подошла ко мне и провела рукой по запястью. – Тебе ли не знать, что от такого бывает. Если тебе комфортнее будет на згт, то это полностью твоё право, – я не знал, как ответить на эти слова. Между нами образовалась неловкая атмосфера.       В целом, я не могу сказать, что последующие события как-то отличались от тех, что я уже проходил. Их только иногда разбавляла моя слёзная реакция. Даже если я и не хотел плакать, то, как только я видел Женю, то слёзы наворачивались на глаза. Видеть его улыбку, смех, счастливые глаза для меня было трудным испытанием. Я держался, как мог, но всё равно давал слабину. Я не мог смириться с тем, что его нет. Даже если он сейчас и был передо мной, даже если он и был сейчас настоящим, то в моей реальности его уже не было, а это лишь глупое воспоминание или полёт фантазии. Так время пролетело.       Мальчишник был действительно хорошим, и я даже смог отвлечься. Возможно, это как раз то, что было мне так нужно, всё это время. Я смог почувствовать себя живым, нужным. В моих воспоминаниях снова заиграли фрагменты, когда я ещё хоть как-то пытался социализироваться. Это были приятные воспоминания, но как только я вспоминал все последствия, они тут же темнели и покрывались шипами, причиняя боль. Я больше не смогу вспоминать их с той лёгкостью. Время близилось ко сну, поэтому все стали расходиться. Остались только я и Женя. «Скоро мы должны сфоткаться», – напомнил я себе, смотря на время. Мы как раз направлялись к себе в комнату.              -Наверное, сегодня был день не очень удачным, да? – слегка расстроено спросил Женя.       -Нет, вовсе нет. Мне очень понравилось, – я взял его за руку и по мне пробежали мурашки. – Если честно, – я повернул его на себя. – Ты даже и представить себе не можешь, насколько это значимый для меня день. Находиться рядом с тобой, знать, что с тобой всё хорошо – это уже высшая награда, – мои глаза заблестели, и Женя тепло улыбнулся.       -Глупый, – он прикоснулся к моей щеке. Я почувствовал некоторое волнение, исходящее от него. – Я всегда буду рядом с тобой, чтобы не случилось, – его голос немного вздрогнул, отчего моё сердце болезненно отозвалось. Хочу, чтобы этот день не заканчивался. – В следующем году я сделаю тебе самый лучший подарок, обещаю, – он прижал меня к себе и мы простояли так пару минут. – Ладно, мы уже засиделись, – он зевнул. – Пара и на боковую.       Мы дошли до комнаты, где переоделись в пижаму. Женя специально взял парные пижамы, чтобы мы были в одинаковом. Он положил Зюзю на кровать, а сам подошёл ко мне, пока я стоял перед зеркалом.       -Думаешь, насколько ты привлекателен? – я усмехнулся. – Думаю, тут даже и думать не стоит. Ты супер горяч, – его взгляд упал на телефон. – Кстати! – он хлопнул в ладоши и побежал к своей сумке. – Как насчёт, сделать фото на память? Это был счастливый день, а такие дни нужно хранить.       -Только «за». К тому же, – заметил я, – 18-тилетие бывает только раз в жизни. Мы входим с тобой в новую жизнь, – я немного помрачнел. – Ты не боишься?       -Конечно, боюсь, но…– он подошёл ко мне. – Когда у меня есть ты, то мне всё ни по чём. Я люблю тебя, – он взъерошил мои волосы.       Мне всегда это нравилось, хотя я и показывал, что дуюсь на него из-за этого. Он мягко прикасался к волосам и трепал их и, в этот момент моё сердце билось тоже, что ли, более мягко. По венам растекалось что-то тёплое, и я чувствовал умиротворение и заботу. Я захихикал, хоть и пытался сделать хмурое лицо. Именно в такой позе, улыбнувшись, Женя сделал снимок. В прошлый раз у нас был разговор немного о другом, но ситуация была похожая, поэтому и фотка была почти одинаковая. Я продолжал делать вид, что дуюсь.       -Эй, ну хватит уже, иначе Зюзя тебя защекочет! – вдруг ниоткуда Женя достал Зюзю и стал с ней идти на меня. Я боялся щекотки и Женя это прекрасно знал, поэтому использовал против меня.       -Хэй, когда ты успел стащить Зюзю с кровати? – смеясь, спросил я, пока Женя мучил меня.       -Да ещё когда фотку шёл делать. Ты был в своих мыслях, и я подумал, что немного разгрузки тебе не помешает, – мы ещё немного подурачились, пока в комнату не зашла Мари. – Мари, я думал, ты уже не придёшь.       -Хотела дать вам время побыть наедине, – она улыбнулась, и только сейчас я понял, что это она тот 3-ий человек.       При всей ситуации я не мог так просто это оставить. Недосказанность между нами, все эти неловкости, да ещё и спать в одной комнате, грубо говоря. Ну и, если честно, то мне было жаль её. Я помню то время, мне ведь тоже было нелегко. Я всеми силами пытался её избегать, только чтобы ничего не повторилось. «Наверное, ей очень больно», – думал я, понимая, что нужно поговорить.       -Жень, оставь нас на минутку, – на ухо сказал я брату.       -Знаете ребята, я пойду ещё раз проверю, всё ли хорошо у ребят и вернусь, – подходя к двери, проговорил он. – Не скучайте, – он подмигнул мне и ушёл.       Вот мы и остались наедине. Она смотрела на меня, пытаясь понять, чего я хочу, а все слова, что я хотел сказать, кажется, ушли вместе с Женей. Я долго стоял и смотрел на неё. Мне было сложно объясниться, потому что я и сам недалеко ушёл от всего этого. Я только начал отпускать, а тут мне уже нужно с ней объясниться. Руки вспотели. «Ну и дурак, – ругал я себя. – В жизни не хватило сил пойти на разговор, а тут вдруг ни с того, ни с сего…», – я сделал глубокий вдох и начал.       -Я хотел с тобой поговорить.              -О чём? – это был риторический вопрос. Она прекрасно понимала, о чём пойдёт речь, но боялась этого. Это было видно по её взгляду.       -То, что произошло на том дне рождения – это было ошибкой. Да, может, ты чувствуешь ко мне что-то, но пойми, – я старался как можно тщательнее подобрать слова. – Сейчас я не ищу отношений. Ты моя лучшая подруга и я дорожу тобой больше всего на свете. Мне больно видеть, как ты страдаешь, поэтому я решил сразу всё прояснить, чтобы тебе было не так больно, – чем больше я говорил, тем сильнее блестели её глаза, поэтому я решил остановиться. Не хочу, чтобы она страдала.       -В тот день ты был пьян? – это всё, что она спросила.       -Да.       Это была ложь. Я не пил. Я редко пью, да и если честно, даже если пью, то совсем немного. Единственный раз, когда я сорвался, был на похоронах…Жени, но я не мог сказать правду. Это дало бы ей повод надеяться. Ведь если я был трезв, то прекрасно мог всё остановить, но не стал этого делать. «Почему?» – часто задавал я себе этот вопрос. Возможно, именно этот вопрос и стал тем фактором, из-за которого я её избегал. Я не хотел искать причин, почему не остановился вовремя, но они предательски умели проскальзывать.       -Я тоже. Видно, это просто на нас так подействовал алкоголь, – только по этой фразе я смог догадаться, что она, как и я, старается найти отговорки, чтобы не видеть правды. Мы долго молчали, пока она не посмотрела на меня с огромной надеждой в глазах. – Мы ведь сможем остаться лучшими друзьями, да? – я пожал плечами, потому что не до конца был уверен, но чтобы не расстраивать её добавил.       -Думаю, да. Нужно будет время, но мы сможем снова стать ими, – я слегка улыбнулся, чтобы сгладить углы разговора. – Ты располагайся, а я пойду, найду Женю.       Но искать его и не понадобилось. Всё это время он стоял в коридоре и ждал, когда мы закончим. Я бы мог подумать, что он подслушивал, но я слишком хорошо его знал, поэтому был спокоен. Он посмотрел на меня, положив руку мне на плечо. По телу прошла дрожь. «Не хочу его терять, – повторял я себе в мыслях. – Только не сейчас. Только не в этой жизни», – я пытался отпустить, но это было нереально.       -Ты смог поговорить с ней? – я кивнул. – Мне стоит беспокоиться за вас?       -Нет, – он хотел убрать руку, но я накрыл её своей, чтобы он подержал её ещё несколько минуток.       Я не знал, сколько будет длиться этот сон, но я хотел по максимуму взять. Я прижал его к себе, обнимая. Возможно, этими действиями я только хуже себе делаю, но когда я с ним, мне становится не так больно. У меня есть родной человек, которому я дорог, который готов заботиться обо мне, а что ещё нужно?       Мы вернулись в комнату. Мари уже спала в своей кровати, поэтому мы тихо легли на свою. Я обнял его, мне совсем не хотелось его отпускать. «Этот день был как в старые времена», – я за долгое время впервые почувствовал вкус жизни. Боль пронзала моё сердце, когда я начинал понимать, что жизнь я чувствую только рядом с ним – с Женей. Умрёт он – умру и я, потому что не представляю жизни без него. Снова плохие мысли навевались перед сном. Я прижал его сильнее к себе.       -Жень, я так не хочу тебя терять, – прошёптал я.       Настроение в комнате сразу изменилось. Я почувствовал, как Женя напрягся, а его руки стали держать меня сильнее. Я вёл себя также, когда тема была для меня больной. Как сейчас. Я хочу быть ближе к Жене, потому что знаю, что в моей реальности его уже нет. «Но что же тогда у него? Неужели он знает про аварию?» – я не мог поверить в свою теорию, потому что она звучала максимально глупо.       -Я буду с тобой всегда, – Женя повернулся ко мне и погладил по щеке. – Обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы быть с тобой.       С ним было так хорошо, так привычно, что я почти сразу провалился в сон, но он оказался кошмаром. Снова мне снился сон о том, чтобы я взял фотографию. В этот раз я оказался в комнате, отеля, в котором остановился, но чем больше я сопротивлялся желанию голосов, тем сильнее страдала комната. Стены начали трескаться, а из них течь кровь и какая-то чёрная жижа. Чтобы это не добралось до меня, я залез на кровать. Голоса продолжали кричать, чтобы я взял фото, из-за чего я закрыл уши руками. Голоса стихли, я больше их не слышал. «Прошу, проснись, проснись! – умолял я себя. – Окажись снова рядом с Женей», – но как бы я не хотел, я всё ещё находился во сне. Вдруг, к моим рукам прикоснулось что-то холодное. Я рефлекторно испугался и, открыв глаза, сильно испугался. Передо мной стоял Женя, но только весь в крови и увечьях, отчего мне стало тошно. Я стал отходить назад, потому что это был не он.       -Неужели именно этого ты добиваешься? – двойник Жени направился на меня с грозным видом. – Ты хочешь забыть обо мне?! Хочешь, чтобы я остался в твоей памяти таким? – глаза Жени озверели, и он накинулся на меня.       Не успел он схватить меня, как я с криком проснулся. В комнате было темно, я ничего не видел поначалу, но сразу понял, что кровать другая. Я сразу посмотрел на место рядом с собой – пусто, но чтобы удостовериться, я пощупал рукой. Результат не утешительный. «Может, он просто вышел к морю? – стал надеяться я. – Нужно пойти найти его», – я быстро встал с кровати и по памяти кинулся к двери, но вдруг я услышал грохот, хруст стекла и боль. Боль помогла мне протрезветь. Глаза сразу привыкли к темноте, и я понял, где находился.       -Номер отеля…– не веря глазам, прошептал я. – Не может быть! Где Женя?! – эмоции взяли вверх. Такая скорая разлука с Женей не принесла мне смирения.       Это то, чего я боялся. Я ещё сильнее стал скучать. Я хотел вернуть его, ведь он только пару минут назад был со мной, я его обнимал, и мы вместе засыпали. Но всё, что у меня теперь оставалось – пустая комната отеля. Я перестал чувствовать физическую боль, потому что сердце ныло от душевной. Оно молило о том, чтобы Женя вернулся. Как и я, сердце не могло пережить потерю Жени, а потому готово было убежать вернуться в прошлое и даже…умереть, чтобы только оказаться рядом с ним. Я рухнул на пол, пытаясь совладать с собой.       -Женя…Женя, вернись. Вернись! – я бил рукой по полу, сворачивался калачиком, но ничего не могло мне помочь. – За что? За что это мне? – множества раз повторял я. – Почему это был лишь глупый сон?       Мой взгляд упал на разбитую рамку. Сейчас осколки валялись вразброс, и фото можно было легко достать. Я действовал на эмоциях и, всё чего мне хотелось – это найти кого-то или что-то, что я мог бы обвинить, заставить страдать. Я хотел передать свою боль кому-нибудь другому. Этим кем-то, а точнее чем-то и стала та самая фотка. Я медленно протянул руку и достал её из-под осколков. На меня смотрел счастливый Женя и менее счастливый я. Я еле себя сдерживал, чтобы не смять фотографию.       -Теперь ты доволен?! Это то, чего ты от меня хотел?! – я говорил в пустоту и ещё сильнее начинал злиться, когда в ответ была тишина, хоть это и было вполне логично. – Я тебя ненавижу! Ты испортил мне жизнь, – я не выдержал и скомкал фото. – Это всё из-за этих глупых фотографий. Зачем было внушать мне, что ты всё ещё жив? – слёзы по моим щекам стали катиться ещё сильнее.       Хотелось обвинить всех в том, что со мной происходило. Мне хотелось плакать, кричать, биться головой об стенку. Мне так было хорошо, я стал верить в то, что всё может быть по-другому, но снова сильно обжёгся. В полумраке мне стало казаться, что я вижу чей-то размытый силуэт. То он около кровати, то около окна, то вот совсем близко ко мне. Я почувствовал, как по моей спине пробежали мурашки, будто кто-то коснулся меня. Слёзы перестали литься ручьём, и я начал успокаиваться. Сквозь шторы стали пробиваться лучи и мой срыв стал сходить на «нет». Вот только если гнев уходил, то мозг начинал соображать, и моя нога явно давала о себе знать. Перед тем как осмотреть боевое ранение, я взглянул на скомканную фотографию. Мне вдруг стало так грустно и тоскливо. Я не собирался принимать её и себя на тоё фотки, хоть это и было частью моей истории, но все же эти радостные глаза Жени… «Почему ты на ней такой счастливый?» – грустно вздохнул я. Примерно в этот же момент я вспомнил о своих кошмарах. Я не хотел, чтобы они каждую ночь снились мне, поэтому принял решение поднять фотографию и положить куда-нибудь в укромное место, чтобы она как бы была и как бы, не была. Я разгладил фото и, сложив его в несколько раз, убрал в задний карман на джинсах. «Лишь бы подальше от меня», – подумал я. Конечно, я мог и сразу её убрать куда-нибудь, но вряд ли с такой ногой я смогу далеко уйти. Кстати о ней. Я внимательно осмотрел, но ничего серьёзного не увидел. В больницу ехать не нужно было. Всего пару осколков порезали мою стопу. Наступать было сложно, но терпимо, хотя мне всё равно нужно было обработать раны, чтобы не пошло заражение и быстрее зажило.       Я дополз до двери, чтобы опереться на неё и встать. С тумбочки я взял кошелёк и, немного пошатываясь, спустился вниз. Каждый шаг на больную ногу давался мне с трудом, но я понимал, что без обработки нельзя было, а в моём номере у меня ничего не было. В конечном счётё, я просто допрыгал на одной ноге до стойки. За стойкой была знакомая мне женщина, поэтому мой вид её ни капельки не удивил.       -Извините, – как будто не своим голосом, произнёс я. Слишком много в последнее время я срывался. – У вас не будет аптечки?       -У вас что-то случилось? Вы поранились?       -Просто небольшая царапина, но обработать нужно.              -Подождите пару минут, сейчас принесу, – она быстренько отлучилась и уже спустя минуту несла небольшую коробку. – Тут всё необходимое для 1-ой помощи. Можете вернуть позже, – она посмотрела на дату в телефоне. – Моя смена заканчивается через 3 дня, так что занесите в это время или через неделю, – я кивнул.       -Я бы хотел продлить номер. Я заплачу сразу за месяц вперёд…– глаза женщины округлились, хотя я не видел в этом ничего такого. Я и так тут жил почти месяц. – Только, если я снова уеду на несколько дней, можно не считать эти дни?       -Да, разумеется. Я предупрежу коллегу, – я поблагодарил и отправился к себе в комнату.       Наверное, она пошла мне на уступки, потому что в их отели редко кто останавливается, а потому они могли радоваться уже хотя бы одному клиенту, который собирался так долго жить здесь.       Я обработал себе рану и лёг на кровать. Делать ничего не хотелось, да и думать тоже. Я просто хотел забыться. Я вздохнул: «Даже если меня ждёт целая стопка писем и предметов, которые мне всё ещё нужно было разобрать», – промелькнула мысль у меня в голове. Видно, мой мозг пытался мне намекнуть, что, чтобы не умереть, нужно хоть чем-то заниматься, но мне совсем не хотелось. Я решил покопаться в телефоне, чтобы посмотреть, сколько я вообще пропустил. Загружался он крайне долго, и я уже подумал, что он сломался, но нет. Не успел он до конца прогрузиться, как его будто стало разрывать от обилия смс. Но главное – я не знал, кто их мог писать. Я не нужен был семье, со всеми своими друзьями я оборвал связи, тогда… «Кто же это?», – пытался я понять. Одно меня радовало – я проспал всего пару часов и несильно отстал от жизни. Когда телефон прогрузился, я зашёл в смс и понял, что они от…Мари. Разумеется, она как подруга переживала за меня, но ведь мы не так близко общаемся, чтобы она мне писала сейчас столько сообщений. Между нами по-прежнему эта стена в виде воспоминания о прошлом дне рождения. Чисто из любопытства я решил зайти и просмотреть им. «Может, это что-то важное», – хотя только от мысли, что это могло быть что-то важное, меня снова начало трясти. Я уже не знал чего ждать, потому что после звонка из больницы теперь любая важная новость ассоциировалась у меня со смертью. У меня высветились последние 10 смс. 1-ые были отправлены ещё 5 дней назад. Мой телефон был очень долго выключен, поэтому, я не видел их ранее.       «Алекс, почему ты уехал, ничего не сказав?»       «Ты ведь понимаешь, что переживания смерти в одиночку – не лучший вариант?»       Следующие смс были уже через 2 дня.       «Я волнуюсь за тебя, ты не отвечаешь уже пару дней.»       «У тебя всё хорошо?»       «Я переживаю.»       «Ты можешь мне позвонить или написать, что с тобой всё хорошо?»       «Я не хочу потерять ещё и тебя…»       Несколько смс было отправлено через 4 дня.              «Знаю, что тебе тяжело, но пойми, все за тебя очень переживают.»       «Друзья, коллеги, в институте про тебя спрашивают.»       Последнее смс было вчера.       «Я скучаю. Ответь мне, как сможешь.»       Это было очень странно, потому что до этого никто мне не писал. «Может, они стали отходить и понимать, как сильно это могло задеть меня?» – 1-ое, что пришло мне в голову, хоть это и было странно. На смс я отвечать не стал, потому что не было желания. Я отложил телефон, отключив питание, и накрылся одеялом. Под одеялом тепло, темно, звуки становятся гораздо тише и такое ощущение, что мир останавливается. «Почему это случилось? – спрашивал я у пустоты, крепче сжимая игрушку гоблина. – Почему именно сейчас? – я ещё сильнее сжал, будто, так мне могло стать легче. – Вернись. Пусть это всё будет ужасный сон», – я зажмурил глаза, пытаясь проснуться, но ничего не вышло. Я ничего не чувствовал, ничего не хотел, но почему-то в моих глазах снова появились слёзы. Меня как-то волнами накрывало. То я чувствовал себя относительно нормально, то рыдал, то хотел проклинать всё, что только можно. Мне это состояние не нравилось, потому что я совершенно не знал, чего ожидать.       Время шло, а я всё лежал и лежал. Не уверен, сколько точно прошло времени, но, наверное, достаточно, чтобы я смог вернуться к главной задаче – разбору коробки Жени. Так как я просмотрел все фотографии, мне оставалось прочитать письма и конверты, в которых, скорее всего, тоже были письма. Я выполз из-под одеяла и сел. За окном снова было темно. Я попытался вспомнить, куда дел коробку. 1-ое, что я сделал – это посмотрел на пол, но, увы, он был чист, не беря в расчёт то, что на нём всё ещё лежали осколки. «Возможно, я снова вернул её под кровать, – стал логически думать я. – Наверное, я так забылся, что некоторые дни просто вылетели у меня из головы», – я устало потёр голову и сполз на пол. Максимально лениво протягивая руку, я попытался нащупать коробку, но вместо этого мне пришлось выгребать конверты, фотки и т.п., потому что лежали они не в коробке, а просто на полу под кроватью. Теперь это походило на правду. «Я был зол, кинул вещи на пол, а потом в ещё оном порыве, чтобы они не мешались мне, затолкал под кровать», – я кивнул, будто подтверждая теорию. Вытаскивания всего содержимого заняло у меня куда больше времени, чем это могло занять у обычного человека, поэтому к концу процесса у меня не было сил. Мне было лень даже встать, чтобы лечь на кровать, поэтому я просто кинул подушку на пол, до которой смог дотянутся, накрылся одеялом и снова остался наедине со своими мыслями. Они не были плохими, но и хорошими их назвать было трудно. В один момент всё перемешалось, я перестал ориентироваться, и всё слилось воедино. Мысли, темнота, белый шум в сердце и остальном теле. Мне стало казаться, что я не в этом отеле, а где-то очень далеко. Где-то за пределами вселенной.       Я перестал следить за временем, потому что мне это и не нужно было. День, ночь, какая разница, если я всё равно никуда не выхожу и ничего не делаю? Тело болело, причём, сразу во всех смыслах. «Ну почему, почему то был лишь сон? – еле сдерживаясь, спрашивал я у вселенной, но ответа так и не получал. – Прошу, дайте мне ещё хоть шанс, чтобы повидаться с ним», – я закрыл глаза, и по моим щекам скатилось пару слезинок. В темноте моё воображение сразу представило брата. Я протянул к нему руку, чтобы казаться ближе, но он просто растворился. Время шло и с каждым днём я был всё дальше и дальше от Жени. «Чёрт, возьми себя в руки!» – сжимая игрушку гоблин-старшего в руках, пытался настроить себя я. Вещи продолжали лежать на полу, покрываясь пылью.       -Так нельзя. Мне нужно всё разобрать, – уже вслух проговорил я, чтобы это произвело больший эффект.       И это сработало. Я решил, что лучше сейчас хотя бы начну, ведь не всю жизнь валяться в кровати. Сползя вниз, я стал сортировать вещи. Обычные письма в одну стопку, конверты в другую, а разные мелкие штучки в 3-ью. Каждая вещь, к которой я прикасался, наполняла меня своей энергетикой. Моя кожа, мысли, чувства – всё реагировало. Я не знал, хорошо это или плохо. Но больше всего я боялся прочитать в его письмах…о себе. Я всё ещё не мог выкинуть из головы книгу, фотку, ведь, ему не было нужды делать всё это. «Что если, он не принимал меня, а делал лишь вид?» – это быстрая мысль ударила по сердцу, хоть я и старался её не подпускать к себе. Я пытался заверить себя, что он всегда меня любил и принимал. «Прошу, хоть бы был один намёк на правдивость…» – беря 1-ое письмо в руки, попросил я. Для удобства я разложил их по датам. Конечно, было немного сложно, но я справился. Я решил начать с более взрослых, которые были написаны не так давно, чтобы найти зацепку к его смерти.       1-ое, что бросилось в глаза – сноска в виде букв вверху страницы. Я понял, что так он показал, какие буквы заменил. Для многих это было бы не понятно, но не для меня.       «А, И, О, В, Д, З, Л, М, П, С       Гегятняшняя хубюгь бутет бягрящену тящу, чтя я ужугный брут. Кук я щягу бретшугуть береехуть Ушекгу к рятютешящ, кягту гущ брекругня хную, р кукюх яню ятняшенюях? Я гтуруюгь тешуть рют, чтя ргё хяряшя, ня чещ бяшьше ррещеню бряхятют, тещ бяшьше я гящнеруюгь, чтя ргё бутет хяряшя.       Рят уже некятяряе ррещя я бытуюгь бягярярють г нющ, руггкухуть ещу брурту, ня бяюгь, этя гюшьня утурют бя нещу. Я не хячу, чтябы ян тущуш, буття я егя бретуш, бяэтящу ю щяшчу. Нурерняе, брурюшьнее бышя бы руггкухуть ещу ргё, не гщятря ну бягшетгтрюя, ня кук тяшькя я бретгтуршяю егя шюця…тя гущяе шюця, тя щне неряшьня хячетгя бшукуть. Я не хячу, чтябы ян хнуш. Бяку егть шунг, я ещу нюкягту не руггкужу. Кук тяшькя я бяйщу, чтя уже бяхтня бутет чтя-тя щенять, тя щне брютётгя г нющ ябъягнютьгя.       Расшифровка:       «Сегодняшняя запись будет посвящена тому, что я ужасный брат. Как я могу предлагать переехать Алексу к родителям, когда сам прекрасно знаю, в каких они отношениях? Я стараюсь делать вид, что всё хорошо, но чем больше времени проходит, тем больше я сомневаюсь, что всё будет хорошо.       Вот уже некоторое время я пытаюсь поговорить с ним, рассказать ему правду, но боюсь, это сильно ударит по нему. Я не хочу, чтобы он думал, будто я его предал, поэтому и молчу. Наверное, правильнее было бы рассказать ему всё, не смотря на последствия, но как только я представляю его лицо…то самое лицо, то мне невольно хочется плакать. Я не хочу, чтобы он знал. Пока есть шанс, я ему никогда не расскажу. Как только я пойму, что уже поздно будет что-то менять, то мне придётся с ним объясниться..»       Мне не хотелось читать дальше, потому что чем дальше, тем сильнее болело сердце. Он что-то скрывал от меня, в то время как я был полностью открыт перед ним. Да, мне тоже порой было страшно, трудно и мне казалось, что сказать ему правду – это значит навсегда разрушить наши отношения. Но ведь у меня хватало смелости. И всё всегда заканчивалось хорошо. «Ну, кроме последнего раза…» – в последний раз лучше бы я вообще не говорил ничего. Я не стал дочитывать, а сразу перешёл к следующему.       Вообще, во всех письмах он описывал свои чувства, эмоции и мысли, поэтому этих писем должно быть у него много, но при этом в самой коробке было относительно немного. Скорее всего, он вложил в неё только те письма, которые были важны для нас двоих.       «У, Э, О, П, В, Д, Ф, Х, К       Я рсё бяльше и бяльше тамаю яб Алечсе. Я стараюсь быть ближе ч нема, чтябы бятгятярить егя, ня мне чажется, я телаю тяльчя заже. Ня не батем я грастням. Тамаю, я чягта-нибать набиша бисьмя, р чятярям рысчажа рсе сряи стрази и сямнения, ня ётя батет тячня не р ётям. А меня есть бялее бичантная тема.       Я заметил, чтя бясле тня ряжтения Мари межта ней и Алечсям рязничля чачяе-тя набряжение. Зять яни и не бризнаются, ня ётя тейстрительня тач. Ещё бяльше я абетился р ётям аже на нашей речеринче, чягта яни были набряжены и частя межта ними рязничали нелярчие баазы. Рязмяжня, а низ чтя-тя быля, я чём яни не зятят рсбяминать. Не знаю, мяжня ли тат тачяе бисать? Та брястит меня Мари, ня я тамаю, чтя инжа батет аже не ачтаальняй, чягта её брячтёт чтя-тя.       С ачётям тягя, чтя Мари гярярила, чтя ей симбатизирает Алечс, тамаю, чтя яни бяцелярались или тиба тягя. Чягта я азятил с речеринчи, тя яна была бьяна, а Алечс решил ястаться, тач чтя… Ячень мяжет быть. Зятя, мяй брат не настряен на ятняшения. Рязмяжня, ян таже ещё не ятбастил сряи бряшлые. Не знаю…»       Расшифровка:       «Я всё больше и больше думаю об Алексе. Я стараюсь быть ближе к нему, чтобы подготовить его, но мне кажется, я делаю только хуже. Но не будем о грустном. Думаю, я когда-нибудь напишу письмо, в котором выскажу все свои страхи и сомнения, но это будет точно не в этом. У меня есть более пикантная тема.       Я заметил, что после дня рождения Мари между ней и Алексом возникло какое-то напряжение. Хоть они и не признаются, но это действительно так. Ещё больше я убедился в этом уже на нашей вечеринке, когда они были напряжены и часто между ними возникали неловкие паузы. Возможно, у них что-то было, о чём они не хотят вспоминать. Не знаю, можно ли тут такое писать? Да простит меня Мари, но я думаю, что инфа будет уже не актуальной, когда её прочтёт кто-то.       С учётом того, что Мари говорила, что ей симпатизирует Алекс, думаю, что они поцеловались или типа того. Когда я уходил с вечеринки, то она была пьяна, а Алекс решил остаться, так что… Очень может быть. Хотя, мой брат не настроен на отношения. Возможно, он даже ещё не отпустил свои прошлые. Не знаю…»       Вдруг мне стало так стыдно. Женя обо всём догадывался и молчал как партизан. А я как дурак делал вид, что всё хорошо. Ну ладно, 1 раз я ему недоговорил, но в остальные же разы говорил. Это не считается. От этого письма моё настроение поднялось и мне стало легче. Что-то в этом было милое и у меня даже появилось желание прочитать следующее. Наверное, это было моей ошибкой.       «А, И, Б, С, Ж, Л, М, Т       Чдо егшю я ущру? Нюкогду не знуешь, кук повернёдгя фюзнь. Вод ю я не зную. У чдо, егшю я ущру? Не гейчуг, конечно, но в пшюфуйшещ пудущещ. Через пуру щегяцев юшю год. Чего пы щне ходешогь од фюзню, ю дук шю я её профюш, кук ходеш?       У щеня егдь руподу, юнгдюдуд, девушку, гещья, пруд. Чего ещё щофно фешудь? Хорошюй вопрог. Ю я зную, подощу чдо…       Дук шю щне вуфну эду руподу?       У друзья? Ну вод друфющ, друфющ, у душьше-до, чдо? Прюдуд оню ну пощощь, когду щне эдо понудопюдгя? Поддерфуд шю оню в друдную щюнуду?       У гещья? Гещья, ду дошько ну гшовух. Кукюе родюдешю гщогуд одкузудьгя од гвоего репёнку? Ду, оню щогуд не поддерфювудь его взгшяды ю эдо не юх вюну, но одкузывудьгя…эдо гшюшкощ фегдоко.       Чдо огдунедгя погше щеня, егшю я ущру?       Ушекг огдунедгя одюн. Возщофно, он продошфюд фюдь, кук ю прю щне, но щне куфедгя, чдо эдо гдунед дшя него пошьшющ удурощ, поэдощу его нуфно подгодувшювудь. Гщогуд шю родюдешю его прогдюдь, когду у нюх огдунедгя дошько он? Нуверное. Но эдо не одщеняед дого фукду, чдо его фюзнь крудо повернёдгя. Пошьше вгего я поюгь зу его гогдоянюе. Чдо егшю, он гнову нучнёд…кук в прошшые рузы? У егшю он зущкнёдгя, до, чдо догду? Кдо ещу пощофед? Родюдешю, кодорые ю знудь его не ходяд?! КДО?! У похороны? Он шюпюд щеня, поэдощу прюедед, но кукой ценой? Вернудьгя в гдурый дощ, увюдедь фодогруфюю, вогпощюнунюя. Рузве оно дого гдоюд? Егшю чегдно, до я пы не ходеш, чдопы он ехуш ну щою похороны юшю пощюнкю, подощу чдо он не выдерфюд. Ду, щне пудед пошьно оддого, чдо он не прюедед, но рюгковудь его здоровье дошько рудю гепя ю до, уфе не фювого – эдо гшюшкощ эгоюгдючно. Я не опюфугь, егшю он не прюедед, нупродюв. Эдо пудед знучюдь, чдо его здоровье вуфнее, ю чдо он годов пудед прюнядь щою гщердь.       Нудеюгь, я нюкогду не ущру.»       Расшифровка:       «Что если я умру? Никогда не знаешь, как повернётся жизнь. Вот и я не знаю. А что, если я умру? Не сейчас, конечно, но в ближайшем будущем. Через пару месяцев или год. Чего бы мне хотелось от жизни, и так ли я её прожил, как хотел?       У меня есть работа, институт, девушка, семья, брат. Чего ещё можно желать? Хороший вопрос. И я знаю, потому что…       Так ли мне важна эта работа?       А друзья? Ну вот дружим, дружим, а дальше-то, что? Придут они на помощь, когда мне это понадобится? Поддержат ли они в трудную минуту?       А семья? Семья, да только на словах. Какие родители смогут отказаться от своего ребёнка? Да, они могут не поддерживать его взгляды и это не их вина, но отказываться…это слишком жестоко.       Что останется после меня, если я умру?       Алекс останется один. Возможно, он продолжит жить, как и при мне, но мне кажется, что это станет для него большим ударом, поэтому его нужно подготавливать. Смогут ли родители его простить, когда у них останется только он? Наверное. Но это не отменяет того факта, что его жизнь круто повернётся. Больше всего я боюсь за его состояние. Что если, он снова начнёт…как в прошлые разы? А если он замкнётся, то, что тогда? Кто ему поможет? Родители, которые и знать его не хотят?! КТО?! А похороны? Он любит меня, поэтому приедет, но какой ценой? Вернуться в старый дом, увидеть фотографии, воспоминания. Разве оно того стоит? Если честно, то я бы не хотел, чтобы он ехал на мои похороны или поминки, потому что он не выдержит. Да, мне будет больно оттого, что он не приедет, но рисковать его здоровье только ради себя и то, уже не живого – это слишком эгоистично. Я не обижусь, если он не приедет, напротив. Это будет значить, что его здоровье важнее, и что он готов будет принять мою смерть.       Надеюсь, я никогда не умру.»       Это письмо бросило меня в холод. «Женя писал о смерти», – эта мысль прочно засела у меня. Мне не верилось, что такой позитивный человек, как Женя, мог думать о чём-то таком. Мне сразу перехотелось читать все остальные письма. Это было для меня как нож в сердце. Он даже в такие моменты думал обо мне и, что я буду чувствовать. «Разве я достоин такого брата? – прошептал я. – Мне хочется забыть его, никогда не вспоминать, чтобы при слове «Женя» во мне ничего не сжималось, а на глазах не выступали слёзы. Разве я поступаю не как эгоист? – я посмотрел на телефон. – Я не могу его забыть!» – с этими словами я кинулся за телефоном, чтобы включить его. Пусть даже все воспоминания о нём болезненные, пусть между нами была недосказанность, пусть я буду страдать от одной только мысли о нём или доме, но я никогда не должен его забыть. Забыть – то же самое, что и предать, а что может быть хуже? Зачем вообще тогда жить, если я предам самого близкого мне человека? Вот именно, что не за чем. Поэтому сейчас я судорожно пытался включить телефон, чтобы не дать себе забыть его. На экране высветилось несколько пропущенных от матери и от отца. Я, не раздумывая, бросился перезванивать. И плевать, что последний звонок был ещё вчера. Трубку долго никто не брал, пока я не услышал на другом конце провода:       -Ало? – мамин голос всё ещё с ужасной болью действовал на меня и я не мог ничего сказать. – Алекс, что тебе нужно?! – не выдерживая, начинала злиться мама, пока я пытался заново научиться говорить.       -Звонок…зачем? – еле выдавил из себя я.       -Ты забыла? Тебе совсем плевать? – её голос дрожал, а я не понимал, в чём дело. У меня было такое ощущение, что я в прошлом и мама только узнала о смерти Жени. – Женя любил тебя и вот так ты ему отплатила? Ты хоть знаешь, какой сегодня день?! – я не знал, потому что всё чего мне хочется – выпасть из реальности раз и навсегда. Но даже если бы я знал, то всё равно бы не ответил. – 40 дней прошло…– пауза и тишина.       В груди всё сжалось. Сердце не готово было услышать это, а потому изо всех сил металось то туда, то сюда, не зная, куда себя деть. Это была такая страшная цифра. «Почему это всё так быстро пролетело?» – сдерживаясь, спросил я у вселенной. Обычно время тянется так медленно, а сейчас…будто специально время только ускоряется. «Я помню тот день так отчётливо, так хорошо, будто это произошло всё вчера, но никак не 40 дней назад», – все эти мысли не давали мне покоя. Я не мог нормально стоять на ногах, они почему-то вмиг стали ватными и я готов был упасть. За всеми эти соображениями я перестал слушать маму. Она как обычно обвиняла меня в чём-то, но мне было так плевать…       

ЕГО НЕТ 40 ДНЕЙ

      Как это осознать? Как принять? Я всё дальше и дальше живу. День за днём. А он всё дальше и дальше от меня. Он навсегда остался в том дне, ему всегда будет 18. «А как же я?» – это больно осознавать, поэтому всё мысли я гнал прочь. Без него меня нет. Мир вокруг стал терять и без того уже скудные краски. Я будто погружался во тьму. «У меня больше никого нет…» – грустно, больно, хочется умереть. Хочется любым способом встретиться с тем единственным.       -Могла бы, и приехать, но ты же вечно занята! Тебе же вечно на всех плевать!       С этими словами мать бросила трубку, а я впервые за долгое время был ей благодарен. Её крики в трубку вернули меня на Землю. Тьма отступила, и я снова что-то почувствовал. Ноющая боль пыталась мне что-то сказать, но я не понимал. Мне хотелось кричать, метаться, срочно заняться каким-то делом. Я быстро осмотрел свою комнату, в надежде на то, чтобы найти, чем можно заняться. Мой взгляд упал на кошелёк. Сердце сильно застучало, точно готово выбежать. Я посмотрел на время. Уже вечер.       «Надо ехать», – ещё никогда меня так быстро не посещала мысль. Более того, я никогда так не бегал, как бегал сейчас, пытаясь собраться. Хотя чего там – телефон, зарядка, паспорт, фигурки гоблинов и куртка. Я молниеносно взял свой кошелёк, закрыл дверь на ключ и сбежал в вестибюль. Я не видел, кто сидел за стойкой, поэтому просто крикнул: «Меня не будет 2 дня». Так быстро такси я не ловил. Хотя как ловил, я просто выбежал на дорогу и остановил 1-ую же машину. Пока я расплачивался одной рукой, другой я смотрел билеты на электричку. «Чёрт», – выругался я, когда понял, что до электрички всего минут 15, и я не успею, поэтому попросил водителя прибавить газ. Мужчина попался понимающий, поэтому довёз меня настолько быстро, насколько мог. Я всунул ему ещё пару купюр и убежал за билетом. В голове был белый шум, и я делал всё на автомате. Единственная мысль, которая у меня была на тот момент: «Лишь бы успеть, лишь бы успеть».       Всё как в тумане. Я даже ни о чём не думал. Просто действовал по наитию. Я смог спокойно вздохнуть только тогда, когда сел на кресло, а за окном замелькали дома и деревья. Я еле успел. Мысли стали приходить в порядок и растасовываться. Адреналин спал, и я смог рационально мыслить. «Вот чёрт», – только сейчас до меня стало доходить то, что я сделал. Я еду в родной город, чтобы застать поминки брата. Там будут все. Я увижу родителей, его друзей. Все будут грустными и в слезах. По телу пробежали мурашки и я вздрогнул. От мысли, что мне снова придётся переживать весь тот ужас, что я пережил на похоронах, мои руки моментально стали холодными и мне показалось, что температура в вагоне резко упала. Если бы мне кто-то сказал, что я вот так запросто могу вернуться домой, то я бы никогда не поверил…но факты говорили сами за себя. Я тяжело вздохнул. Я знал, что не готов к тому, что меня будет там ждать. Я не хочу снова вспоминать все события с Женей, не хочу окунаться в прошлое. Можно было бы заверить себя, что этого не произойдёт, но я-то понимал, что прошлое преследует меня и только ждёт момента, когда сможет настигнуть. Чтобы отвлечься, я стал крутить телефон в руке, но воспоминания как стрелы – быстро, точно, мимолётно врезались в моё сознание, чем причиняли неимоверную боль. Конечно, вряд ли бы я застану всех гостей, когда приеду, но мне уже достаточно и того, что я встречу его самых близких друзей, а значит и Мари тоже. И я встречу родителей. Как бы я не готовился к встрече с ними, я всё равно ужасно нервничал. Всё казалось мне не тем и вообще, мне уже никуда не хотелось. Чем больше я загонялся по этому поводу, тем труднее мне было находится в этом мире. Я дышал всё тяжелее и тяжелее, картинка становилась темнее, и мне казалось, что вот-вот и я окажусь тихом и пустом месте. В невесомости. «Так ли сильно ты этого хочешь?» – спросил меня прямо кто-то на ухо. Я испугался и сразу повернулся, но никого и близко не было. Я протёр глаза. «Ты хочешь исчезнуть?» – снова голос, только с другой стороны. Я не понимал, что происходит. «Хочешь забыть меня?» – голос был отчётливее и я понял, что это был Женя. Я моментально повернул голову вбок и встретился с ним глазами. Его лицо было перекошено злостью. Он никогда не злился на меня подобным видом, поэтому я напрягся.       -Хочешь забыть все наши воспоминания? – он схватил меня за руку и стал сжимать. – Хочешь забыть меня? – боль усиливалась, и почему-то начинало жечь. – Хочешь навсегда уйти отсюда? – рука уже настолько болела, что я не мог нормально сидеть на месте.       -Женя, прекрати, мне больно! – взмолился я.       -Разве не этого ты добиваешься? Разве ты не хочешь умереть, чтобы не вспоминать обо мне? – с каждым его вопросом моё тело, будто сильнее начинало гореть. Я был на грани. Мне казалось, что ещё немного, и я потеряю сознание, а потом и вовсе умру.       -Я никогда такого не говорил. Я говорил, что, зачем жить, если больше никого нет.       -А разве это ни одно и то же? – я уже стонал, как мог, но боль лишь сильнее распространялась. Я еле как покачал головой. Тогда мой мучитель рассмеялся. – Я – это ты. Я знаю все твои страхи, сомнения, мысли и даже то, о чём молчит сердце, – он ткнул меня в грудь и сердце защемило. В глазах потемнело от боли, а в лёгких не хватало воздуха. – Можешь обманывать себя, сколько хочешь, но, что душа, что сердце говорят одно – они не хотят здесь мучиться. Они хотят просто спокойствия, которое я им предоставлю!       Ужасная боль, от которой я потерял сознание. Везде темно. Вдруг я подскочил. Глаза не совсем привыкли к свету, поэтому я стал их тереть. Я был мокрым, дыхание учащённое, а сердце стучало так быстро, что мне казалось тут недалеко и до остановки сердца. Глаза и щеки были влажными, так что, я умудрился даже плакать во сне. Нет, это был не сон, а настоящий кошмар. «Ну его к чёрту!» – вытираясь и снимая некоторую одежду, выругался я. Сон стал для меня роскошью, потому то я либо не сплю, либо сплю всего пару минут, либо сплю, но с ужасным кошмаром. Ни один из вариантов не был нормальным. За окном уже знатно потемнело и я еле как смог разобрать, что там вообще мелькает. Электричка стала останавливаться, и я увидел знакомые места. Кажется, это моя станция. Я ужаснулся и стал быстрее приводить себя в порядок. Ещё бы немного и я бы проспал свой же выход, как так можно? Вещей было немного, поэтому я успел всё собрать до открытия дверей. Ватными ногами я ступил на плитку. Машинный запах сразу ударил в нос. «Вот я и дома», – еле слышно произнёс я. Это был уже 2-ой раз. Сейчас было не так волнительно и страшно находится здесь, потому что я помнил, как и куда идти, но времени было мало. Я старался ни о чём не думать, пока шёл, чтобы не провоцировать воспоминания, но они сами как-то находили щель и пытались протиснуться.       «Будь храбрым», – говорил я себе, уже стоя перед калиткой в дом родителей. Это калитка для меня была чертой, за которой меня ждал мой прошлый мир, который я покинул пару лет назад. В голове рисовались ужасные картины. Мои руки были мокрые и ледяные. Я так переживал. Мне не хватало смелости, чтобы нажать на звонок. Только я собирался поднести руку, как воспоминаниям открывался проход, и они рекой текли. Да чего уж там, если нахождение на этой улице пробуждало во мне множество воспоминаний о наших играх с Женей. Время позднее и если я не зайду, то замёрзну здесь. Я услышал какой-то звук. «Кто даст мне знак, что я делаю всё правильно?» – я готов был расплакаться, потому что это чертовски глупая идея. Приехать сюда, встретиться снова со своим прошлым и ради чего? Ради того, чтобы я теперь не мог войти? Пока я занимался саморазрушением, калитка передо мной открылась, и из неё вышел парень. Он быстро ушёл, так что не заметил меня, а я понял, что это мой шанс. Я придержал дверь и медленными шагами зашёл внутрь. Я быстро закрыл глаза, чтобы воспоминания не лезли. Если я не буду видеть двор, значит, не буду видеть и воспоминания, потому что передо мной лишь чёрный фон. Я по памяти стал пробираться к дому, ступая осторожно. Только уже перед самим домом я разрешил себе посмотреть. Пока я смотрел на дверь, моя спина чувствовала, как сзади собирается целая куча воспоминаний. Мне было страшно, потому что я понимал, что увидев их, я начну рыдать как ребёнок, поэтому, даже не задумываясь, постучал в дверь и зажмурил глаза. «Ничего нет, ничего нет», – в голове стал произносить я, чтобы успокоиться и не обращать внимания на воспоминания. Дверь открылась, и я увидел на пороге отца. Я посмотрел на него, а он посмотрел на меня. В его глазах читалась боль, а под глазами всё также красовались синяки. Увидев меня, в его взгляде что-то изменилось, но он пока ничего не говорил. Сердце стало ныть. Я скучал по нему, скучал по маме, и без ласки было так невыносимо. Глядя сейчас на отца у меня почему-то нет к нему совсем никакой агрессии или обиды. Есть только мы, а все наши проблемы где-то далеко-далеко. Он показал головой, чтоб я заходил. Молча сняв куртку, я разулся. Всё это время отец пристально на меня смотрел. Когда же я закончил, он протянул мне руку. Я с небольшой опаской взял её и тогда он пожал мне руку. Крепко, с какой-то теплотой. Мне показалось, что в это рукопожатие он вложил всего себя. Это действие стало каким-то толчком для меня, такое ощущение, что отец поделился частями своих мыслей, переживаний, души. Но потом он просто развернулся и ушёл на кухню. «Какой же я идиот», – подумал я. Не было ничего этого. Он не вносил в это действие абсолютно ничего, это просто было приветствие, которое он делал со всеми гостями. Я снова почувствовал отчуждённость и обиду. Мне так хотелось, чтобы родители приняли меня обратно, чтобы поддержали, но этого просто никогда не сможет случиться.       Буквально через секунду в коридор выбежала мама. Вид у неё был намного хуже, чем у отца, хотя глаза в целом смотрелись более живыми. Если мама переживает внешне всё, то отец внутренне и только его глаза могут вывести на какой-то след, что ему ужасно больно. Мама стояла в нескольких шагах от меня и смотрела. Я не видел в её глазах ни заботы, ни люблю. Только холод и ничего больше. Мне даже показалось, что с её приходом в коридоре стало холоднее. Её волосы были хорошо уложены и это, наверное, всё, что было в ней хорошего. Всё остальное напоминало мне о том, что она недавно лишилась сына. С прошлого раза она совершенно не изменилась, хоть я и старался не вспоминать мой прошлый приезд. Её щеки были влажными – видно плакала недавно. Я хотел подойти к ней, но не мог, потому что для неё я чужой человек.       -Зачем ты приехала? – сдавленным голосом спросила она у меня, но я молчал. – Поминки уже закончились, ты можешь ехать домой, – я всё также ничего не говорил, но сделал шаг навстречу, показывая, что никуда не уйду. – На хрена ты приехала? – более настойчиво спросила мать. Между нами уже было расстояние с один шаг. – Ты отказалась от нас! Тебе никто не нужен, вот и вали обратно к себе! – с эти словами она дала мне пощёчину.       Я инстинктивно взялся за щёку и отошёл от неё. В глазах появились слёзы. Мне было совершенно не больно, но я расценил это как предательство. Я приехал сюда не для того, чтобы она вот так отзывалась обо мне. Это не я отказывался от семьи! Это не мне никто не нужен! Я напротив, приехал сюда лишь потому, что скучаю по нему. Потому что скучаю по всем. Боль в сердце усиливалась. «Почему она так поступает?!» – думал я у себя в голове, пока по лицу уже катились слёзы. Я собирался уйти, но не успел. В коридор вернулся отец, а следом за ним вышла Мари. Она была всё такой же. Конечно, смерть её тоже задела. В её глазах читалась усталость, боль и смирение. Она увидела меня и сразу остановилась. Мне показалось, что её стало ещё больнее от моего вида. Я не слушал, что говорил отец. Видимо, он просто успокаивал маму. Сейчас я мог смотреть только на Мари. Я и не думал, что могу за ней так соскучиться. В моём сердце сразу что-то аукнулось на её появление, ведь столько лет дружбы не могли пройти бесследно. Отец сказал что-то Мари, а сам увёл маму на кухню. Мари подошла ко мне. Я не чувствовал от неё того напряжения, которое было между нами из-за случая на дне рождения, но я чувствовал обиду и злость.       -Твой папа сказал отвести тебя в твою комнату, – она развернулась и пошла на 2-ой этаж.       Ни «как дела?» ни «как ты?» – ничего этого я не услышал. Я молча поднялся за ней и мы вошли в комнату. Мы молчали некоторое время, пока она тяжело не вздохнула. Она повернулась и подошла ко мне.       -Какого хрена ты творишь?! Ты знаешь, как я переживала за тебя? – и между нами как будто и не было стены никогда. Она разговаривала со мной так, будто мы общаемся с ней почти каждый день. – Ты просто так развернулся и уехал, оставив меня одну. Это вообще нормально? – это всё были риторические вопросы. Ей просто нужно было выговориться. – Да, нам всем тяжело. Я не могу в полной мере ощутить твою боль, но мы ведь могли всегда поговорить! Ты не должен был вот так просто уезжать, – она подошла и обняла меня. Мне так этого не хватало. Не хватало, чтобы кто-то с такой заботой обнял меня. После смерти Жени это был 1-ый раз. Но всё это было так странно. – Пожалуйста, вернись. Тебе нельзя переживать смерть одному. Ты так исхудал, что еле на ногах держишься.       -Почему ты так печёшься обо мне? Мы ведь с тобой так долго не разговаривали, а тут ты готова сделать всё, что угодно, – она довольно странно на меня посмотрела.       -Две недели это не так уж и много, – она подбоченилась. – К тому же, разве лучшие друзья не должны беспокоиться друг о друге?       -Но разве ты простила меня за тот день, когда мы…– чем больше я говорил, тем сильнее она впадала в ступор.       -Алекс, с тобой всё хорошо? Ты ведёшь себя странно.       -Да, со мной всё хорошо, просто...я не понимаю, с чего вдруг ты стала так тесно со мной общаться.       -Я думала, что ты уже отпустил ту ситуацию с дня рождения, – она неловко отвела взгляд и сделала паузу. – После того, как мы с тобой всё обсудили и пришли к общему соглашению, мне показалось, что мы снова можем быть лучшими друзьями. Да и ты вёл себя намного доброжелательнее, чем сейчас, – хоть убейте, но я не понимал, о чём она вообще говорила. Когда я успел с ней поговорить? После смерти Жени я ни разу с ней не виделся.       -Когда я с тобой говорил? После того дня я редко с тобой говорил, а после вечеринки на пляже вообще перестал. Да и виделись мы крайний раз на похоронах и то, мельком.       -Ты, наверное, устал? – сочувственно спросила она. – Как ты мог забыть последние месяцы своей жизни?       -Ты о чём? – я уже не знал к чему готовиться. Все это казалось мне каким-то сном.       -Твоё день рождения, разве ты не помнишь? Перед сном мы с тобой говорили, и ты рассказал о том, что чувствуешь. Неужели ты забыл? – я не мог в это поверить. – После мы ещё раз всё обсудили и пришли к тому, что нам нужно начать сначала. В смысле, дружбу.       -Это сон? – всё, что я смог спросить.       -Да вроде нет. Всё как всегда. Может, ты простудился? – она отвела меня к кровати. – Тебе нужно поспать. Я завтра с утра зайду к тебе и проверю тебя, хорошо? – она ушла.       Я не смог ей ничего сказать. Я вообще не мог говорить. Голова звенела, в ушах гул, на душе было крайне неспокойно. Я не мог понять, как это могло произойти? «Как, мать твою, события из моего сна, могли повлиять на события здесь?!» – я резко поднялся, пытаясь разобраться. Мне казалось, что это глупое недоразумение. Может, я был слишком подавлен, чтобы не замечать какие-то события. Может, я просто не помню всего, а это на самом деле было. Мне нужны были ответы. Под рукой кроме телефона ничего не было, поэтому единственное, что могло мне помочь – телефон. Я включил его, еле дожидаясь, когда он загрузится. Я ходил по комнате туда-сюда, нервно топая. «Где я просчитался?» – спрашивал я у себя, будто знал ответ. Когда телефон наконец-то загрузился я зашёл в переписку с Мари. Я читал только крайние её сообщения, но что, если, она и до этого мне писала? Я быстро стал пролистывать историю. Какого было моё удивление, когда я понял, что мы с ней часто разговаривали. И обычно писала не только одна она. Я охотно ей писал, рассказывал, что и чего. Было такое ощущение, что мы снова стали друзьями и между нами больше не было неловкости, но ведь я этого не делал! Я более чем уверен, что ничего из этого не было. Да, может, ещё можно было списать период после смерти брата как тот, что я еле помню, но ведь до его смерти события в голове есть и очень отчётливые. Как же тогда они могут идти в рознь с действительностью? Я не мог ничего понять. Голова шла кругом. Как вся моя жизнь вдруг могла стать фальшью?       Всё как в тумане. Вся ночь пролетела незаметно. Всё что я делал, так это думал, как же всё это получилось? Спалось мне плохо. Я не мог сомкнуть глаз. Я не мог объяснить то, что происходит со мной, как и не мог объяснить то, почему если события и изменились, то смерть жени так и осталась. Я пытался найти логическое объяснение, но его просто не было. Мне вообще казалось, что я что-то неправильно понял и теперь мне кажется, будто события изменились. К утру, голова болела так, будто кто-то специально стучал по ней молотком. Глаза ужасно болели и еле открывались. Я чувствовал себя каким-то 70-тилетнем старичком. Мне нужны были ещё доказательства того, что события изменились, но я не мог понять, какие именно. В том сне я делал всё так же, как и в прошлом. Не было никаких изменений. За всю ночь мне настолько надоело думать, что я просто хотел отдохнуть. Для начала мне нужно было попить, чтобы проснуться. Когда я подошёл к лестнице, то сильно удивился. Фотографии пропали. Фотографии, на которых я был не собой, исчезли. Теперь там остались только те, на которых я более-менее походил на себя настоящего. Я не мог поверить своим глазам. Я внимательно стал изучать каждую фотографию. И ведь действительно. На стенке остались только те, на которых я был в майках, рубашках, джинсах или штанах. «Наверное, это ещё одно последствие того дня», – подумал я, потому что зная родителей, никогда бы не поверил, что это сделали они. Скорее всего, это сделала Мари, чтобы фото меня несильно расстраивали. Это был довольно милый жест. Когда я пил воду, на кухню вошёл отец. Он сурово посмотрел на меня, и я уже готовился к нотациям, но нет.       -Ты как? Вчера мама слишком агрессивно отреагировала…– это было весьма неожиданный разговор. В какой-то степени это порадовало меня. – Но её ведь можно понять.       -Она сказала, что я отказался от семьи, – решил напомнить я отцу. Мой голос получился агрессивнее, чем я планировал, но это лишь потому, что эти слова сильно меня задели.       -Что ж, – после долгого молчания начал он, – смерть Жени для нас всех большое потрясение, а то, что ты так халатно к ней относишься – показатель твоей вовлечённости. Нельзя винить маму в том, что она такое сказала, ведь отчасти это так. Смерть Жени – это огромная боль, траур длинною в жизнь и в этот момент нам нужно было быть всем вместе. А ты вместо этого ошиваешься непонятно где, – злость закипала во мне. Я не мог это терпеть. Разве я не страдаю также сильно, как и они? Разве я хоть чем-то отличаюсь?       -Это я ошиваюсь непонятно где? – начал говорить я, повышая тон. – Это я отказался от семьи?! Может вам стоит напомнить, кто и от кого, когда отказался? Или вы уже всё забыли?! – от злости я разбил кружку. На грохот прибежала мать. – Да вы только и делаете, что печётесь о себе! Вам кроме Жени никто не нужен. Вам плевать где я, что со мной. Да вы никогда не интересовались моей жизнью после того, как я решил начать НОРМАЛЬНУЮ ЖИЗНЬ! – я выбежал из кухни. – Я всё также вас ненавижу, как и 2 года назад.       Зря я сюда приехал. Кроме боли ничего не получил. Я быстро пошёл брать свои вещи. Мне было ужасно больно. Почему весь мир, против меня? Неужели я настолько плохой? Пока я бежал, воспоминания врезались в мою память. Я долго их не подпускал, но теперь, когда я полностью уязвим, они с лёгкостью проходят и остаются во мне. Куда бы я ни посмотрел, я вижу себя и Женю. Я вижу, как нам хорошо, как мы живём и радуемся. И что теперь? А теперь я вообще не хочу жить. Всё вокруг стремительно рушится, и когда я думаю, что всё могло быть иначе, всё становится только хуже. «Разве этого ты всегда хотел?!» – стал кричать я на Женю. Мне хотелось, чтобы он услышал. Ну, или хотя бы услышали его маленькие копии из воспоминаний. Я забежал в комнату и стал плакать. Когда я был маленьким, то представлял прекрасную, красочную жизнь, когда буду взрослым, но по итогу я имею только одну боль и разочарования. Собрав вещи, я быстро привёл себя в порядок и вышел и комнаты. Я ещё раз осмотрел коридоры и двери в комнаты. «Это место больше никогда не сможет стать моим домом…» – грустно осознал я. Мне не за чем пытаться помириться с ними, потому что для них я всегда останусь той Алекс. Я спустился по лестнице и пошёл к двери. Мне не хотелось никого видеть, хотелось просто поскорее убежать, но я встретил отца.       -Это не то, что я имел в виду, – тоскливо смотря, пытался реабилитироваться он.       -Всё предельно ясно, – это последнее, что я сказал ему.       Я больше никогда не заговорю с ними. Пусть для них меня не существует. Я окончательно решил, что заблокирую их везде, где только можно было. И неважно, насколько серьёзными будут последствия.       -Ты не понимаешь….– он подошёл ближе, но я уже обулся и готов был выйти. – Я думал, ты вернёшься…       Я не стал его слушать и просто ушёл. «Я вернулся сейчас и что? Разве это тот приём, который я заслуживаю?» – что-то мне не верилось в это. Получается, моё пребывание в этом городе – пустая трата времени. Но так быть не должно. У меня и так мало денег, а я их ещё и трачу, чтобы съездить туда-сюда. Единственное, что мне оставалось – это отправится на кладбище. Но я не мог пойти туда с пустыми руками, поэтому решил поискать чёрные розы. Я примерно помнил, где находился тот магазинчик, но всё равно на нахождение магазина у меня ушло много времени. Когда я всё же купил цветы, то отправился на кладбище.       Дорога до кладбища была спокойная, без происшествий. В темноте было трудно ориентироваться по кладбищу, поэтому я долго плутал, прежде чем смог отыскать его могилу. Хотя я её даже сначала не узнал, настолько место изменилось. Для начала убрали венки. Родители уже успели поставить памятник, с его изображением, как следует огородить территорию и поставить столик с небольшой лавочкой. Я включил фонарик и направил свет на памятник. На меня смотрел почти живыми глазами Женя. Его улыбка сразу согрела моё сердце, и обида на родителей отошла на задний план. Сейчас всё, что было важно, так это он и я. Медленно пройдя на территорию памятника, я сел на лавочку. Отдавать сразу цветы я не хотел, поэтому просто сидел и смотрел на его фотку.       -Поверить не могу, что прошло уже 40 дней. Мне до сих пор не по себе от мысли, что ты там, а я тут, – я решил поговорить с ним, излить свои чувства. Многие говорят, что это помогает людям справится с утратой, да и шансов на то, что умерший услышит, становится намного больше. – Знаешь, я так по тебе скучаю. Не было ещё не дня, когда бы я ни думал о тебе….Мне кажется, что единственный, кто меня удерживал здесь – ты. Без тебя я не вижу смысла в жизни, – я сжал букет цветов и он зашуршал. На глазах выступили слёзы. – Я открыл твою коробку и теперь изучаю содержимое…– это был довольно личный эпизод, поэтому, чтобы быть ближе к Жене, я решил сесть рядом с могилой. – Знаешь, я уверен, что что-то не понимаю, но во мне всё больше сомнений на счёт того, что ты меня принимал. Раньше я верил тебе, безусловно, но сейчас я нахожу вещи, которые ставят моё восприятие под вопрос. Тебя нет, и это только усложняет весь процесс. Я не могу у тебя спросить и терзаю себя сомнениями. Я так хочу, чтобы ты вернулся, – я поджал колени и положил на них голову. Я перестал сдерживать слёзы и заплакал. Я решил рассказать ему то, в чём боюсь признаться себе. – Честно, если бы я мог, то отдал бы свою жизнь за тебя. Из нас 2-их именно ты должен жить, потому что твоя жизнь намного ценней. Меня здесь ничего не держит и моей смерти бы никто не заметил, а вот твою… Мне кажется, что кто-то просто пошутил и перепутал нас с тобой, – по спине прошли мурашки. Я представил, что Женя спустился с небес, и сейчас сидит сзади меня спиной к спине. – Я не могу понять, как теперь жить. Мне ничего не хочется. Ты вообще видел меня, – я опустил руку на землю и представил, что Женя накрывает её своей. По коже прошли приятные импульсы. – Я еле заставляю себя жить каждый день. Я даже перестал колоть гормоны, потому что не в состоянии…– при упоминании гормонов я невольно вернулся к ссоре. – Я знаю, что ты не поддержал меня и мне очень жаль, что мы поссорились, но в тот момент я хотел быть собой. Я хотел жить как все нормальные парни и мечтал об этом с того дня, когда узнал о них. Но сейчас…– я вздохнул и сжал букет. – Мне уже плевать, кем быть, потому что жить не хочется. Я хочу вернуть тебя и сделаю всё, что для этого нужно, – подул ветер, и мне стало холодно. Я поднялся и положил цветы на надгробие. – Уверен, что ты разочарован во мне. Я так изменился, совсем закрылся, но пойми! Без тебя я нормально жить не смогу! Пока я не сделаю всё возможное для тебя, я не успокоюсь! – я вытер слёзы и ушёл с кладбища.       Время на кладбище прошло незаметно. После него я сразу купил себе билет и стал ждать электричку. До неё ещё было время, поэтому я решил перекусить. Впервые за очень долгое время. Честно, я сам удивляюсь, сколько могу не есть. Меня воротит от любой еды, когда я про неё подумаю, так и желудок сам по себе ничего не просит. Он просто живёт и молчит. Хотя, мне кажется, все мои органы просто доживают свою жизнь, потому что я изрядно их порчу. «Нужно устроиться хотя бы на подработку…» – смотря на свой кошелёк, пытался убедить я себя. Мои сбережения были не бесконечными, и я уже ощущал, как они тратились.       Дорога обратно было такой же, как и туда. Всё было каким-то незначительным. Я часто выпадал из реальности. На меня часто нахлынывали воспоминания, а с ними и слёзы. Я хотел увидеть Женю, но его нигде не было. Я пытался найти хоть какие-то чувства в сердце, чтобы понять, что я живу и иду в правильном направлении, но их не было. Мне нужно было держаться, ведь самое сложное осталось позади, но у меня будто всё наоборот и только сейчас я ощутил всю боль. Я не мог выбросить из головы цифру 40. Мне так хотелось, чтобы она никогда не наступала, а наоборот, только уменьшалась. 40,30,20,10 и вот Женя снова жив и я могу проводить с ним всё своё свободное время. «Почему он вообще покинул меня?» – почему-то при таких мыслях я всегда начинал злиться. Я пнул сиденье впереди, чтобы выпустить пар.       В номере отеля я оказался ближе к вечеру. На улице стоял мороз, что только играло мне на руку. Из-за холода мои мозги старались особо не работать, поэтому все воспоминания и мысли были приторможены. Зайдя в комнату, я ощутил, как некий груз спал с моих плеч. Я увидел кровать и сразу плюхнулся в неё. Мне ничего не хотелось сейчас. Мне нужно было побыть наедине со своими мыслями. Я снова стал пересматривать свою жизнь, воспоминания, но больше всего времени я решил уделить вчерашнему дню. Мне стоило разобраться, что вообще происходит и почему, я не помню несколько месяцев. Ни день, ни неделю, а целые месяца! Я уткнулся лицом в подушку и вздохнул. «Думай, думай, что происходит!» – пытаясь анализировать, подгонял я себя. Мне нужно было найти хоть какой-то ещё намёк, что я в другой реальности. Да, до этого были совпадения, которые можно списать на то, что я слишком тяжело переживаю смерть близкого, но всё равно в истории много не состыковок. И вот как раз тут всё объясняет теория: «Я каким-то образом попал в другую вселенную». Вслух произнёс я, но если в мыслях она казалась более реальной, то на деле она звучала как бред маленького ребёнка. Но хуже всего то, что я и сам не знал, верить мне или нет в эту теорию. Чтобы мне никто не мешал, я отключил телефон и забросил его в ящик. Откладывать события нельзя, но и найти то самое недостающее звено у меня не выходило. Настала череда дней, в течение которых я пытался разобраться со всем.       На самом деле, благодаря этому парадоксу я смог отвлечься и не зацикливаться на смерти брата. Но эти мысли вновь появлялись, как только я вспоминал о том, где я, что сейчас происходить и для чего я ищу то, сам не зная что. Было так много вопросов, а ответов я так и не получал. В конечном счёте, я решил забить на это и заняться своими делами. У меня была ещё целая коробка писем, а я и так потерял, чуть ли не неделю. Было сложно отслеживать время без телефона или часов, но мой мозг ещё мог подсчитать, сколько раз заходило солнце. В итоге я снова оказался перед коробкой с письмами. Я хотел её открыть, но прошлый опыт не давал мне этого сделать. Я снова боялся обжечься. Я пытался убедить себя, но у меня ничего не вышло. Так и не открыв содержимое писем, я отложил всё в сторону и стал думать, что делать. «Что может меня успокоить? Дать надежду?» – вслух спросил я у себя и в моей голове сразу возникло воспоминание с нашего 18-тилетия. И тут меня осенило. Фотографии! Я мог посмотреть фотографии и вспомнить всё хорошее, что между нами было, и тогда письма не давались бы мне с таким трудом. Я вытащил все фотографии и стал смотреть. Мне попадались пока только старые, от которых толку было мало. По большей части я вспоминал грустные моменты связанные с ними, а не радостные, поэтому принял решение действовать по-крупному. «Мне нужно фото с 18-тилетия», – это было самое яркое воспоминание, которое случилось недавно и от которого чувства были во мне до сих пор. Даже не так. Чувства у меня были и от других фото, но от того фото чувства остались и просто так. Тот день не нужно вспоминать, чтобы ощутить чувства, потому что они и так уже во мне есть. Это фото я хранил в другом месте, поэтому мне пришлось открыть ящик и достать его. Вернувшись на кровать, я принялся рассматривать фото и что-то меня смутило. Мне казалось, что с ним было что-то не так, но я не мог понять, что именно. Я долго всматривался, пока до меня не дошло… Зюзя. На фото не было Зюзи. И вот тут мой мир перевернулся. Я быстро вскочил, отбросив фотку. «В моей реальности Зюзя была, тогда, где я вообще нахожусь?» – стал спрашивать я. Теперь моя теория о другой вселенной имела место быть. Но каким образом? Может, я сплю? Но на сон это было не похоже. Я в этом убедился ещё тогда, когда встретился с Мари. Тогда мне следовало понять, как это получилось.       -И если это получилось в 1-ый раз, то... – прошептал я.       -Получится и во 2-ой, – будто закончив предложение, кто-то ответил в ухо.       Мне не было страшно. Я ничего не боялся. Сейчас у меня были более важные дела, потому что я был в другой вселенной. Я сел на кровать, переваривая полученную информацию. До меня не сразу дошёл весь масштаб событий. Прежде чем понять какая власть в моих руках, мне пришлось долго размышлять. И момент осознания я не забуду никогда:       Чем ближе я подходил к невидимой сути, тем быстрее становился пульс, а дыхание становилось неровным. Сердце начинало ныть, будто вот-вот должно было что-то случиться, а душа металась по всему телу. Что-то затаилось во мне и только ждало времени, когда сможет выбраться. Руки вспотели, а голова ужасно болела от стольких размышлений. Казалось, что я ещё никогда так сильно не погружался в какое-то дело. И вот он – момент просветления. Эта мысль переменила ход событий:       

Я МОГУ ПРЕДОТВРАТИТЬ СМЕРТЬ

      Передо мной будто открылась дверь. Я не знал, как точно это сделать, но у меня появился смысл жизни. Смысл во всём. Я мог спасти брата, чтобы он остался со мной, и я бы никогда больше его не потерял. Это осознание было для меня спасеньем. Мой прежде скучный серый мир стал приобретать краски. Пусть слабые, но это было хоть что-то. Во мне снова зажёгся огонёк, который готов был сражаться. Сражаться за того, кто был ему так дорог. У меня будто выросли крылья, и я готов был взлететь к небесам. Это было так здорово, но с другой стороны я понимал, что происходит. Я боялся реальности. Я готов был зацепиться за любую возможность вернуть его, только чтобы перестать чувствовать боль, чтобы навсегда её забыть и больше не вспоминать. Я хотел, чтобы весь мой опыт потери близкого человека был просто глупым сном. И ведь если я предотвращу смерть брата, то так оно и будет. Моей реальности не будет существовать, поэтому это можно будет расценивать как сон. Я несколько раз поблагодарил Бога за предоставленную возможность. «Женя, ты это вообще понимаешь? Скоро я снова с тобой увижусь. Скоро мы снова будем вместе», – это было бы прекрасным событием, если бы не одно «но». Мои сомненья в его верности. Мне нужно было с этим разобраться как можно быстрее, чтобы я смог и дальше слепо верить ему.       Хоть в последнее время я и был слаб, но осознание того, что я могу что-то изменить дало мне большой прилив энергии, которую я вложил на то, чтобы понять, как перемещаться в прошлое. Вот только, чтобы я не делал, ничего не происходило. В конце концов, я снова вернулся к своему состоянию «трупа». Мне ничего не хотелось, а каждое действие давалось с трудом. Порой мне казалось, что у меня в жизни ничего нет кроме страданий. С каждой новой попыткой я начинал только сильнее злиться.       -Чёртов Бог, какого хрена ничего не работает? – злясь, раскидывал я записи брата. Дело точно было в вещах брата, но я не мог понять, в каких именно. – Да и ты ничем не лучше! – сказал я образу Жене.       С тех пор как я начал думать над тем, как вернуться в прошлое, образ Жени всё чаще возникал в моей голове, а потом в реальности, так что, вскоре я уже с этим смирился и стал всю злость выплёскивать на нём.       -Хоть раз бы ты по-настоящему мне помог! – я сжал подушку, хотя сил почти не осталось. Я очень долго не спал и теперь просто валился с ног, но сон был непозволительной роскошью. – Только и можешь, что осуждающе смотреть и ничего не делать. Неужели ты не хочешь видеть меня?! Неужели все мои догадки – правда? – моё внимание рассеивалось, а мозг почти отключался. Мои тёмные мысли вырывались наружу. – Скажи, что это не так! – я посмотрел полными боли глазами, в то время как он стоял и смотрел на меня. На секунду мне показалось, что он ухмыльнулся. – Разве я много прошу? – в моих глазах появились слёзы. Я посмотрел на предметы, что были разбросаны рядом.       Мой взгляд упал на фото с дня рождения Мари. На ней мы были все вместе. Я, брат и Мари. Мы были такими счастливыми. Между мной и Мари не было неловкости, а брат как всегда уделял мне большую часть внимания и кажется, уже начинал задумываться о тайной вечеринке, в честь нашего дня рождения. В сердце что-то стало колоть, а само оно готово было разорваться. Как бы я хотел вернуться в эти времена. Это навеяло на меня грустные воспоминания, и я не выдержал. От всего груза, что свалился, от недосыпа и голодания, я просто не выдержал и сорвался. Я стал рыдать, пытаясь успокоиться, но ничего мне не помогало.       -Разве я много прошу?! Я просто хочу, чтобы всё было как раньше! – прижимая фотографию к груди, плакался я Жене. Мне хотелось, чтобы он понял меня и поддержал, но вместо этого он вообще исчез.       Я не понимал, почему всего нужно добиваться через страдания. Неужели нельзя было жить так, чтобы не страдать? Судьба дала мне шанс изменить ход событий, но при этом совершенно не дала никаких инструкций. Бросила как котёнка в море. Я понимал, что если моя жизнь и дальше будет так идти, то, в конечном счёте, я просто умру от голода и недосыпа.       Передо мной была тьма. Фотографии в руках уже не было, но я был в прежней позе. Я встал на ноги и осмотрелся. «Кажется, я заснул», – 1-ое, что пришло мне на ум. Мне всегда снились кошмары, поэтому я готовился к тому, что мне будет сниться очередной кошмар. Я услышал позади себя смех и резко развернулся.       -Кто здесь? – мне никто не ответил, лишь снова кто-то рассмеялся сзади. – Это не смешно. Что происходит?       -Бедная, бедная Алекс, – стал говорить голос. Он был мне знаком, но в тоже время очень далёким. Его слова ранили меня, потому что это был не я. – Это всего лишь стадия, которую нужно перерасти, – продолжал голос. Я закрыл уши. – Ты думаешь спрятаться от меня? – даже с закрытыми ушами я слышал этот голос. Теперь, даже намного отчётливее, чем с открытыми. Он снова рассмеялся. – Ох, какая же ты наивная. Тебе не спрятаться от меня, потому что, – в сердце кольнуло, а мозг отказывался воспринимать, – я – часть тебя.       Этот голос не мог быть частью меня, потому что он был против того, кто я и кем всегда себя видел. Это больше походило на маму, чем на меня.       -Это неправда! – стал возражать я.       -Это твоё право не верить, но я знаю о тебе всё, – настала пауза и перед моими глазами возникла моя комната. В ней никого не было, но потом в комнату вбежал я. Точнее, маленькая принцесса. Кажется, мне здесь нет даже 4-ёх. – Разве тебе не кажется, что всё это ложь? – я продолжал смотреть сцену. Девочка подбежала и стала кружиться в зеркале, хихикая. – Ты не думаешь, что ей это нравится? Платья, короны, красивые штучки…       -Мне никогда они не нравились, это всё – ложь! – я пытался убедить себя в этом, потому что я не знал наверняка, но мне всегда казалось, что я просто был собой.       -Алекс, когда-то ты была девочкой, тебе всё это нравилось, но потом ты внушила себе в голову что-то и решила измениться, но это ошибка. Правильно Женя тебя хотел отговорить, ведь ты потом будешь сожалеть, – я старался не слушать голос, но он был настойчивым. – Я это знаю, потому что я самые потаённые твои желания.       Это всё было неправда. Это не могло быть ей, потому что я знаю себя. Да, может, я и не сразу чётко позиционировал себя как парня, но мне и не нужно было, потому что мне было всё равно на пол. Мне хотелось верить, что это всё был жуткий сон, но это всё равно заставило меня чувствовать себя ужасно.       Я подскочил со стула и чуть не упал, оказавшись в новом месте. В этот раз мне не было страшно, и я сразу осмотрелся. Это была квартира Мари. Я сумел переместиться, но какой ценой? Что-то во мне оборвалось, и я как будто потерял часть себя. Мне никогда не казалось, что я сомневаюсь в своём пути, но этот сон… Я был на кухне, а рядом хлопотала Мари. Видно она увидела моё паническое состояние.       -Алекс, что случилось? Ты выглядишь так, будто узнал что-то ужасное, – у меня было настолько подавленное состояние, и я так боялся ошибиться, что решил всё рассказать Мари. Абсолютно всё про этот сон, пусть даже и в прошлой реальности такого не было. Я просто не мог держать это в себе.       -Мари, а что если это так? – я уже не мог выдержать и просто плакал на плече у подруги. Впервые после того, что с нами случилось, я так просто решил ей довериться и закрыть глаза. Мне просто необходима была помощь. – Что, если я ошибаюсь?       -Алекс, посмотри на меня, – я поднял на неё глаза, и она вытерла мои слёзы. – Ты никогда не был девочкой и не будешь ей. Я помню, как некомфортно тебе было, когда ты был ею, – она взяла меня за руку, проведя по запястьям. – То, что тебе приснилось в глупом сне – ничего не значит, потому что я перед собой вижу самого прекрасного парня на свете.       -Сны же не с потолка берутся, – она крепче меня обняла. – Я боюсь.       -Мне недавно снилось, что я выбрала не тот институт, – призналась она, а я даже и не знал. Она не говорила мне о таком сне. – Ты ведь знаешь, что мои родители не очень одобрили мой выбор и, что я в принципе пошла не по их профессии, вот и сон мне про это снился. Родители настолько въелись мне в голову, что я стала считать свои желания – обманом. Я даже сначала подумала, что этот сон – правда, ну, как и ты подумал, а потом поняла, что это всё брехня и забила, – она взяла меня за руку и посмотрела прямо в глаза. – У тебя случайно не было никаких потрясений или стычек с родителями? – я пожал плечами.       -Была одна около 2-ух недель назад, плюс на протяжении месяца я узнавал не очень много всего приятного, – я не знал, могли ли так на меня повлиять вещи брата и моя поездка, но решил всё же поделиться.       -Вот! У тебя каждый раз поход к родителям именно этим и заканчивался. Так что ты не переживай…– она обняла меня и погладила по голове. – Лично для меня ты навсегда останешься парнем.       В этот момент на кухню зашёл Женя.       -О нет, дорогая. Алекс навсегда останется для меня парнем, – он подошёл и потрепал меня по волосам. Для меня вдруг всё стало сразу неважным. От его прикосновения хотелось кричать, прыгать и радоваться жизни. – Алекс, почему ты грустишь?       -Потому что ему приснился кошмар. И во всём снова виноваты твои родители, – слегка упрекая, ответила за меня Мари. – Ему приснилось, что на самом деле, в глубине души он – девочка. Ты представляешь?       -Что? – Женя удивился и развернул меня к себе. Он наклонился, чтобы наши глаза были на одном уровне и серьёзно посмотрел. – Ты и девочка? Это мне говорит тот, который с детства ненавидел всё девчачье? Это тот, кого в школе все называли мальчишкой, даже когда он старался одеваться максимально, как предписывало общество? – он рассмеялся. – Не смеши меня. Ты всегда был моим братом и я не переживу, если лишусь этих «типично мужских штучек» с тобой.       -Так, ладно. Давайте не будем о грустном. Нам ещё нужно подготовиться к моей вечеринке, – я кивнул, и мне стало лучше. Правда, лучше.       -Я схожу за всеми продуктами для праздничного стола, – беря список в руки, ответил Женя. В прошлый раз он даже со списком умудрился забыть пару продуктов, поэтому в этот раз я мог пойти с ним.       -Я тоже с ним пойду, а то он что-то забудет. Я же его знаю.       -Но ты бы мог остаться тут и помочь мне, – Мари с надеждой посмотрела, и я бы остался, но у меня было дело. Я не просто так хотел пойти с ним в магазин.       Раз мы уже затронули тему принятия, то я хотел прояснить все те случаи, когда я считал, что он меня не принимает. Думаю, это было самым подходящим временем. Кучу раз, извинившись перед Мари, мы выдвинулись в путь. Спустя несколько минут я решил начать разговор.       -Ты сказал, что всегда считал меня своим братом, но ведь это не так.       -С чего ты это решил?       -Потому что я открылся тебе только в 14, до этого ты никак не мог знать. Значит, когда-то ты считал меня своей сестрой, – было больно думать о том, что когда-то я был для него сестрой, но по-другому я бы не смог поднять тему. Женя подошёл ближе и взял за руку.       -Разумеется, я не мог о тебе такого знать, но я часто думал о том, что ты похож на парня. Я считал, что ты должен был родиться парнем, потому что буквально всё кричало в тебе, что ты вовсе не девочка, а мальчик. Когда ты признался, – он сжал мою руку сильнее. – Всё встало на свои места, и я полностью заменил все воспоминания. Я перестал считать тебя сестрой. Ты доверился мне, и я не мог тебя подвести.       -Скажи честно, – мне пришлось набираться несколько минут храбрости, но Женя терпеливо ждал, – ты не поддерживаешь мой выбор? – его глаза округлились, и он резко остановился.       -Ну, что ты такое говоришь? – он стал прижимать меня к себе и целовать в щёки. – Я люблю тебя больше жизни. Братья-гоблины навсегда, а они не бросают друг друга, – он немного отстранился и серьёзно посмотрел. – Я обещаю, что не брошу и не оставлю тебя одного, как сделали это родители, – он крепко меня обнял, но я не мог принять это. Мне всё ещё продолжало казаться, что в чём-то был подвох.       Я хотел спросить у него и про фото, и про письма те, но не смог решиться. А когда вроде бы решил, то было поздно. Мы уже зашли в магазин. Скорее всего, я волновался ни о чём, но без вещественных доказательств я не мог быть в этом уверен. В магазине мы провели немного времени. В конце концов, нам нужно было вернуться к Мари и успеть, всё приготовить. До гостей оставалось всего 3 часа, и нам нужно было поторопиться. Жене нужно было отлучиться куда-то. В прошлый раз он уходил, чтобы докупить то, что он забыл в прошлый раз, но сейчас ему просто кто-то позвонил и он ушёл. Это было довольно странно, хотя он и заверил меня в том, что всё нормально и мне не о чем волноваться. Я остался наедине с Мари. Я сейчас был в том промежутке времени, где мы всё ещё были лучшими друзьями, поэтому она вела себя самым обычным образом, в то время как я всё ещё испытывал неловкость. Я не хотел, чтобы всё повторилось и тут, поэтому мне нужно было легко ей намекнуть.       -Ты какой-то слишком молчаливый сегодня, – она внимательно на меня посмотрела. – Если ты всё ещё переживаешь из-за сна, то тебе действительно не стоит переживать. Всё наладится, – она улыбнулась. – Конечно, я не представляю, что чувствуешь ты или твои родители, но думаю, со временем они тебя примут, а пока ты должен двигаться дальше. Ты уже нашёл нужные тебе лекарства? – она имела в виду гормоны, ведь с ней я поделился своими намереньями раньше всех. Я кивнул. – Наверное, ты будешь так счастлив, когда сможешь их принимать.       -Поначалу да, но потом всё скатится в канаву, – я знал будущее и меньше всего хотел, чтобы оно настало.       -Не говори так. Тебе только исполнится 18 – вся жизнь только начинается, – я пожал плечами, ведь моя жизнь уже рухнула. Спорить не хотелось, поэтому я просто промолчал. – Будет грустно теперь ходить в разные университеты, – Мари вздохнула и отложила продукты. Я продолжал помогать с готовкой. – Я немного боюсь этого, если честно. Мы будем учиться в разных местах, и это может повлиять на нашу дружбу, а я этого не хочу. Мы так долго дружим, что я не представляю жизни без тебя и Жени.       -Послушай, – это был как раз тот момент, который я мог изменить. – Мы навсегда останемся друзьями. Нашу дружбу ничего не может сломить, – я на секунду остановился. Не будет ли следующее предложение слишком неуместным или жестоким? Я решил его немного изменить. – Только, если, конечно, кто-то из нас не напьётся.       -А что тогда? Ты имеешь что-то против?       -Нет, просто алкоголь притупляет мышление и на свет выходят наши желания…– я посмотрел на неё, пытаясь предугадать, как она себя поведёт. – А я что-то не уверен, что у нас чистая и невинная дружба. По-любому кто-то кому-то нравится, – я заметил, как Мари покраснела, поэтому быстро решила уйти к холодильнику под предлогом того, что положит в него закуски, которые уже готовы.       -Разве тебе кто-то нравится? – я пожал плечами. Я не искал отношений, но в теории был бы не против. Наверное, мне было бы просто всё равно. – Значит, это был камень в мой огород? Вряд ли Женя ищет себе каких-то отношений и уж тем более, вряд ли со мной.       После этого разговора Мари стала более отчуждённой и между нами была неловкая пауза. Мне было неудобно, хотя это была обычная ситуация и я вроде как привык. Уже успел вернуться Женя, а мы всё ещё не могли нормально разговаривать. Мои слова её ранили, но я просто не хотел, чтобы всё зашло дальше. Уж лучше так, чем потом несколько месяцев избегать общения. Когда Женя пошёл мыть руки, я не выдержал и постарался сгладить углы. Я прикоснулся ладонью к руке Мари и слегка взял. Она посмотрела на меня, а я пристально смотрел на пол.       -Ты ведь понимаешь, что я не это имел в виду? Я просто…– у меня не было идей, как сказать ей обо всём, не затрагивая ту часть, где я переместился во времени. – Я не хочу терять нашу дружбу. Мы слишком долго дружим и, если это произойдёт, то нам будет слишком неловко потом. Понимаешь? – она кивнула и продолжила готовить. – Ладно, пойду, посмотрю, всё ли готово в комнатах.       Я всё ещё считал, что это то, что я должен был сделать. Лучше все эти чувства убить раньше, пока они не начали убивать нас. Я зашёл в комнату, где Женя настраивал музыку. Разобравшись с Мари, мой мозг почувствовал себя свободнее, а потому вперёд вышла главная цель. Моё сердце забилось чаще, руки сжались. Мне хотелось всегда находиться с Женей. Он был таким родным, таким хорошим. Да, мы часто прикалывались друг над другом, иногда ссорили, но потом обязательно мирились. Да и какая разница, если после смерти это всё становится неважным? И тут я задумался. «А что же вообще тогда остаётся важным?» – на этот вопрос в голову сразу стали прилетать разные моменты из жизни. Не было ни ссор, ни скандалов, это просто были радостные моменты. Вот только все они проходили через барьер смерти и становились тяжёлыми, колючими и грустными. Это лишь ещё одно напоминание того, что его нет, и так больше никогда не будет.       Я погнал грустные мысли прочь и, подбежав к Жене, крепко его обнял сзади.       -Я так тебя люблю, – прошептал я на ухо. Он развернулся и, обняв в ответ, улыбнулся.       -Я тоже тебя люблю. Но с чего вдруг такой порыв?       -Просто я стал больше ценить жизнь. Она у нас одна и каждое мгновение в ней очень важно. Я больше никогда не хочу с тобой ссориться, – он кивнул в ответ. – Обещай, что даже если мы будем ссориться, то будем мириться уже через несколько минут.       -Разве у нас может быть по-другому? – я покачал головой, чтобы не сбивать его с толку. После обнимашек я отстранился и начал думать, как же мне помочь брату.       -У тебя всё хорошо? Ты ничего не хочешь мне сказать? – настроение поменялось у Жени.              -Нет, что ты. Всё хорошо. Ты же знаешь, что если бы было что-то серьёзное, то ты бы был 1-ым, кто об этом узнал, – он уже настроил музыку, составил плейлист, поэтому был свободен. – Тебе не о чем волноваться.       -Я задам глупый вопрос?       Женя кивнул и предложил сесть на диван. Я согласился, и мы сели рядом. Я посмотрел в его зелёные глубокие глаза и робко спросил:       -Чисто гипотетически, если бы я начал приводить своё тело в соответствие с тем, как я себя ощущаю, то, как бы ты отреагировал? – атмосфера стала более холодной, и я увидел сомненье в его глазах. Он долго молчал, напряжённо растирая руки. Спустя долгое время он серьёзно спросил.       -А ты этого хочешь? Разве ты и так не парень? – я пожал плечами. Если бы я сейчас рассказал ему правду, то это бы вылилось в скандал, скорее всего. – Это ведь не шутки. Это серьёзный шаг, а ты ещё так молод.       -Значит, ты бы не поддержал? – снова долгое молчание.       -Поддержал бы, конечно, но я бы лучше повременил. Нужно встать на ноги, прежде чем делать что-то с собой.       Какая-то желчь стала распространяться внутри, и мне захотелось вырвать. Его слова мне казались предательством. Я не знал, что теперь чувствовать. Уверен, что он поддержал бы меня только потому, что я его брат, и он любит меня, но по его словам я вижу, как ему тяжело будет это принять и осознать. Наверное, он бы вообще хотел оставить всё, как есть и это задело меня. Тут как раз ещё значение имело и то, что я узнавал о нём в последнее время. То чувство, которое оставалось у меня ещё теперь разбушевалось ещё сильнее. Теория о том, что Женя мог не принимать меня, имела место быть, причём с каждым разом она укоренялась всё сильнее и сильнее. Моё сознание пыталось отторгать её, но сложно делать то, что так часто перед глазами. Моё сердце стучало, а руки похолодели. Я даже не хотел думать о том, что мой брат может так поступать. Мысль о том, что он мог быть такими же, как родители – это как тысячу иголок, впивающихся в сердце. Наверное, Женя увидел мои эмоции, поэтому попытался реабилитироваться.       -Алекс, не расстраивайся, – он прижал меня к себе. – Я знаю, о чём ты подумал, но нет, я не такой как они. Я желаю тебе всего самого лучшего, просто…– он хотел что-то сказать, но кажется, передумал и решил сказать другое. – Нужно немного подождать. Я не хочу, чтобы твоя жизнь стала слишком сложной. Я ни в коем случае не запрещаю, но разве не лучше делать всё с подушкой безопасности и по очереди. У тебя ещё вся жизнь впереди, не думаю, что тебе нужно куда-то спешить, – в его словах был смысл, но урон уже был нанесён. Почему он не моет сказать правды? – Прошу, поверь мне.       -Я верю тебе, – но в моих словах не было уверенности.       Женя ничего не сказал и ушёл. Он не просто ушёл в соседнюю комнату, а ушёл из квартиры. Ни слова, ни эмоции. Мари тут же зашла, чтобы понять, что происходит. Но всё что я мог, это лишь расплакаться. Она сразу подбежала и стала успокаивать меня, пытаясь выяснить, что произошло, но я ей не говорил. Мне так было грустно от того, что я снова всё испортил. Когда я успокоился, то сразу извинился перед Мари за то, что испортил ей день рождение.       -Да не парься. Ты ничего не испортил. Ну, ушёл твой брат, но это же не приговор. Да и к тому же, гости только через час придут, мы ещё всё успеем, – она казалась счастливой и уже не злилась на меня из-за тех слов. Или мне так казалось?       -Я задел твои чувства, чувства брата, – я вздохнул. – Почему всё так сложно?       -Ты всё правильно сказал. Пусть мне будет больно сейчас, нежели когда кто-то из нас предпримет какие-то попытки. Я никогда не задумывалась о том, как может быть неловко после, – она немного отстранилась. – Знаешь, мне ведь действительно кое-кто симпатизирует, – она сжала мою руку. – Я долго думала над тем, что делать со своими чувствами, но, в конце концов, я тоже пришла к этому выводу.       -Ты больше не злишься?       -На что? Ты всё правильно сказал, – она встала с дивана и посмотрела на время. – Как насчёт того, чтобы посмотреть фильм, пока мы будем делать финальные штрихи? – я кивнул, и мы начали подготовку.       Вечеринка была в самом разгаре, но мне было не до этого. Жени всё ещё не было и всё что мне оставалось – это сидеть в комнате Мари и скучать по брату. «Ну почему, в то время как я могу проводить время с ним и делать вид, что жизнь прекрасна, я всё разрушил?!» – я очень злился на себя. Я не хотел, чтобы это событие переросло в ещё одну ссору. 1-ое время Мари пыталась меня ободрить и вытащить в люди, но мне было фигово, поэтому она оставила эти попытки. Возможно, я бы не придавал этому такое значение, если бы не знал, чем всё закончится. Я несколько раз порывался позвонить Жене, но так дело и не доводил до конца. Из радостного воспоминания это событие превратиться чуть ли не в худший день.       Я лежал на кровати лицом в подушку, когда услышал, что комната в дверь открылась. Мне хотелось плакать, и Мари была сейчас не вовремя.       -Мари, я же тебе говорил, что не хочу никуда идти.       -Это не Мари, – я услышал голос Жени.       Моё сердце сразу же откликнулось, и я готов был броситься ему на шею, но мне было так обидно оттого, как он меня бросил, поэтому я всеми силами пытался удержать себя на кровати. Моё сердце разрывалось, а душа металась, пытаясь выбраться к нему, но я держался. Женя не говоря ни слова сел на кровать рядом.       -Зачем ты пришёл? – глупый вопрос. Мне плевать зачем, главное, чтобы он больше никогда не уходил. Я чувствовал, что вот ещё немного, и я брошусь к нему в объятия.       -Мне нужно с тобой поговорить, – он погладил меня по голове. Я противиться не стал. В прошлый раз всё было совершенно по-другому, поэтому я решил довериться судьбе. – Я бы хотел извиниться.       -Тебе не за что извиняться.       -Нет, это неправда, – он сказал это твёрдо, будто думал над этим. – Для меня это сложно понять, потому что сейчас есть ряд причин. Ты же понимаешь, что я буду сильно за тебя переживать? Это не просто стоит много денег, но и достаточно проблематично. Нужно найти действительно хороших врачей и препараты, – он отвернулся от меня и тяжело вздохнул. – Мне не желательно переживать, потому что это может плохо на мне сказаться, поэтому я бы хотел, чтоб ты повременил, но если ты очень хочешь этого, то вот, – он положил что-то рядом со мной. Мне стало интересно, поэтому я повернулся. Это оказались деньги. – Это не так много, но это точно сможет тебе помочь. Я хочу, чтобы ты нашёл хороших врачей, если планируешь это в ближайшем будущем.       Я не выдержал. Мне было плевать на всё. Я просто рванул в его объятия и крепко-крепко обнял. Не хочу его отпускать не на секунду. Чувствовать его тепло, прикосновения – это всё, что мне нужно. Пусть, он и не принимает часть моего выбора, пусть он злиться, но мне неважно это, если я могу быть рядом с ним.       -Не бросай меня так больше! Я так скучал по тебе, – ещё крепче обнимая, отчитывал я его.       -Мне просто нужно было побыть наедине с собой. И сходить за деньгами, – он провёл рукой по моей щеке. – Я не хочу, чтобы ты сомневался в моей преданности тебе. Я принимаю тебя и готов поддержать, просто я не уверен, что смогу сейчас присутствовать с тобой в такие сложные этапы. Мне нужно немного времени. Хотя бы полгода или год, – меня насторожили его слова.       -Почему? Что с тобой не так? Ты ведёшь себя странно в последнее время. Я же вижу, – он ответил не сразу. Видно было, что ему не хотелось об этом говорить.       -Всё хорошо. Просто я спортсмен и моя травма…Я не хочу всё усугублять, – я кивнул, вспомнив, что травма же у него появилась недавно, а я как эгоист поднял такой разговор.              -Не бросай меня, – повторил я ещё раз. – Бери меня куда угодно и когда угодно, если тебе потребуется. С тобой я хоть на край света, – мы ещё несколько минут обнимались, а потом вышли к ребятам на вечеринке.       Остаток вечера прошёл хорошо. Мне он даже понравился. Мари не стала пить, поэтому сейчас была в трезвом состоянии, а значит и той сцены произойти не должно будет. С Женей я тоже поговорил, подготовил, значит, мы не должны будем так сильно поссориться, и он не поедет куда-то там ночью и соответственно не умрёт. Я был доволен исходом, поэтому позволил себе немного веселиться. Знаю, что с моей стороны это было некрасиво, ведь у меня умер брат, но я так долго страдаю, что от 10-ти минут танцев ничего не станет. Как и в прошлый раз, когда мы танцевали с Мари к нам подошёл Женя и предложил сфоткаться. Конечно же, мы тут же согласились и, встав рядом друг с другом и улыбнувшись, запечатлели момент нашей жизни.       Ближе к ночи народ стал расходиться, а Мари предложила мне остаться у неё и я согласился. Пока я помогал ей навести хоть какой-то порядок, то прогонял ещё раз этот день. Единственное, что меня смущало - поведение Жени. Как и на нашем дне рождения, так и тут, он что-то знал, но совершенно не хотел говорить. Меня это пугало. Мне иногда казалось, что именно это незнание и оставляет пустую дыру, не дающую сложить головоломку. Я уже несколько раз пытался у него спросить об этом, но каждый раз он говорил одно и тоже, хотя я понимаю, что это совсем не так, но как доказать обратное я и понятия не имел. Когда мы закончили уборку, то она предложила снова посмотреть фильм и съесть по кусочку торта. Я был не против. За едой мы обсудили жизнь, дальнейшие планы и наше будущее. Мне было так хорошо с ней. В прошлый раз она была пьяна, поэтому всё, что я делал после тусовки, так это помогал ей прийти в себя и лечь спать. Сейчас же мы очень мило болтали на кухне, как не делали этого очень давно.       -Знаешь, мы так классно сидим. Давно мы не устраивали такие посиделки, – она кивнула и улыбнулась.       -Я тоже по ним скучала. Всё из-за этих экзаменов. Хорошо, что у меня все они прошли в 1-ые недели, и мне не пришлось долго ждать.       -Нужно теперь почаще их устраивать, – она кивнула. Фильм уже давно закончился, и мы просто болтали.       -Мне почему-то кажется, что ты за день встал таким взрослым. С чего вдруг такая быстрая смена? – сердце кольнуло, потому что виною всему была смерть. Я бы оставался таким же беззаботным парнем, если бы не страшный кошмар, который никто не должен переживать. Но такое я сказать ей не мог.       -Просто решил заняться самоанализом. Из-за занятости я долго этого не делал, а теперь, когда экзамены сданы я могу полностью посвятить себя познанию.       -И всё же я думаю, что тебе стоило идти на психолога, – я пожал плечами. – Мне иногда кажется, что ты уже в младенчестве анализировал свою жизнь, – мы рассмеялись.       -На самом деле, это просто часть меня. Мне это интересно и это полезно. Нужно ведь знать, что со мной или с другим человеком происходит, – именно поэтому я прекрасно понимаю, что происходит сейчас со мной, но менять что-либо совсем не хочу.       Мне вообще анализировать не хочется. После смерти Жени это стало бессмысленно, хотя именно благодаря увлечению психологии я могу отслеживать своё состояние переживания смерти близкого человека. Если бы я ещё следовал инструкциям, как облегчить себе страдания, но…я не считаю, что достоин этого. Жени нет по моей вине, поэтому я в полной мере должен ощутить тяжесть потери. Пусть я буду на грани смерти, но ничего не поменяю. Все эти страдания лишь меньшее, что я могу сделать.       -А как ты себе объяснял «тот» период? – я знал, что она имеет в виду то время, когда я пытался играть в игру, где я был прекрасной принцессой.       Мы говорили с Мари о том, как мне не хочется жить, о том, как я страдаю, но я никогда не делился с ней мыслями о том, кем я хотел быть на тот момент. Конечно, после признания я ей рассказал всё, что смог и помнил, но некоторые моменты так и остались только в моей памяти, потому что пересказывать всю свою жизнь было утомительно.       -Ну, я просто воспринимал это сначала как игру, потом как моё небольшое отличие, а потом уже как необходимость. Я пытался заверить себя в том, что через это проходят все, пытался объяснить своё состояние, но не получалось. На меня давили со всех сторон, поэтому в конечно счёте, я всё в себе подавлял и даже начал переформировывать своё мировоззрение, – я поёжился. Было тяжело вспоминать эти года. – Ну, а дальше ты и так знаешь.       Мы ещё некоторое время поговорили, а потом пошли спать. В этот раз я был спокоен, и мне не нужно было засыпать рядом с Женей, чтобы знать, что я уже изменил ход событий. Перед сном я написал Жене, что люблю его и желаю спокойной ночи. Наверное, я бы остался и с ним, но ему нужно было вернуться домой к родителям, а там мне точно было не место. Засыпал я с чувством удовлетворённости. Я провалился в сон. На этот раз мне ничего конкретного не снилось. Мелькало несколько картинок, которые я не запомнил, а потом я проснулся.       Я оказался в своей квартире, в которой уже месяц не ил в своей реальности, а это значило, что я изменил ход событий. Я был в городе, значит, у нас не было ссоры и всё прошло гладко. Я осмотрелся, чтобы посмотреть изменилось ли что-то ещё. На 1-ый взгляд ничего. Моя одежда весела на стуле, несколько фотографий на столе, пару предметов на полках. В общем, всё, как и всегда. После этого осознания, я вскочил с кровати и стал быстро искать телефон. Он оказался на тумбочке. Пока я набирал номер Жени, у меня как будто гора с плечь рухнула. Я смог что-то изменить и это сработало! Что могло быть лучше? Женя жив и мы проживём долгую жизнь вместе. Но все мои мечты и надежды разрушились, когда я услышал, что телефон Жени звонит в моей тумбочке. Моё радостное настроение улетучилось, и я вмиг стал напряжённым. Из моего мира уходили краски. Я боялся открывать ящик, потому что не знал, что меня ждёт. Меня охватила настоящая паника. Я не знал, что происходит. У меня началась паника. Сердце билось в бешеном ритме, и я совершенно не дышал. Дрожащими руками я выдвинул ящик и увидел телефон. Он лежал под фотографиями и письмами. Фотографиями, которые были вложены в коробку Жени. Письмами, которые находились в той же коробке. «Он не мог дать мне просто так эту коробку…» – в горле пересохло, а только от этой одной мысли моё тело задрожало, и я выронил телефон.       -Нет, нет, нет…– стал бормотать я, раскидывая письма и фотографии. – Не может быть!       Я взял в руки телефон и, разблокировав, вышел на главный экран. Было такое ощущение, что им не пользовались, причём давно. Я зашёл в нашу с ним переписку, чтобы посмотреть, когда было последнее сообщение. Мы переписывались с ним каждый день, поэтому легко было понять, когда всё поменялось. Я молился, чтобы переписка была за вчерашний день, но её не было. Последнее сообщение было написано почти 2 месяца назад.       «Не волнуйся, со мной всё хорошо. Как я могу бросить Мари в беде?»       И всё. Это последнее сообщение, а значит…Из глаз потекли слёзы. «Да как же так?!» – я бросил телефон об пол и ногой ударил по тумбочке. Злость готова было выйти из всех щелей. Не нужно было быть идиотом, чтобы понять, что ничего не сработало. Я вдруг почувствовал такую безысходность, что не мог никак повлиять на его смерть. Подо мной рухнула земля. Мне казалось, что вот он – ключ к тому, чтобы я чувствовал себя лучше, но ничего подобного. Мне ничего не хотелось. Груз тяжести снова опустился на плечи, и я почувствовал, как мне ничего не хочется. Я лёг в кровать и стал плакать.       Настали серые будни. Я не выходил из кровати, постоянно находясь в подавленном состоянии. Я старался не думать о Жени и лишний раз не подавать признаков жизни. Если ничего не делать, то можно очутиться в своём собственном мире где-то очень далеко. Я должен был придумать план, по которому я собирался спасти Женю, но после моего провала желание угасло и мне просто хотелось скучать по нему. Я пытался заставить себя встать, но тело, будто не слушалось. Внутри я ничего не чувствовал, будто лишился сразу всех чувств. Хотя иногда я чувствовал неимоверную боль и тоску, которую ничем нельзя было заглушить. Всё превратилось в день сурка и, в конечном счёте, дни слились в один и я уже ничего не различал. Я, то открывал глаза, то закрывал. Хотя последнее давалось мне гораздо сложение, потому что как только я их закрывал, мне сразу же виделся облик Жене. Он стоял, смотрел на меня и пытался что-то сказать, но каждый раз я его не понимал. Чем дальше шло время, тем сильнее он отдалялся, и тем меньше у меня было шансов на то, что я пойму его. Кошмары мне не снились ещё, но я не думаю, что спал. Я всё время бодрствовал либо прикрывал глаза на пару минут. Я боялся засыпать, потому что тогда моё сознание могло мне нарисовать самые страшные ужасы в связи со всеми недавними событиями.       Где-то в глубине души я знал, что так нельзя и такое прожигание своей жизни – не выход. И ведь на худой конец, я ведь точно не знаю, сколько у меня попыток перемещения во времени, так что у меня всё ещё могла оставаться надежда. Когда 1-ые эмоции спали от неизбежности смерти брата, я решил сильнее углубиться в тему. Для начала мне нужно было понять, что я изменил, и что же случилось с Женей. Мне пришлось встать, чтобы ещё раз осмотреть на сей раз всю квартиру и найти не состыковки. И они ведь были. В квартире не было ни одной фотки с Мари. Мы были лучшими друзьями, поэтому у меня всегда стояли или висели пару фоток. Вопрос: «Где они?» Мне в голову стали приходить странные мысли. Вдруг, я всё же не смог предотвратить то, что случилось у неё на вечеринке? Вспомнив про Мари, я понял, что в этой реальности именно она стала тем человеком, который может знать, что случилось с Женей. В моей реальности этим человеком выступал какой-то его друг, которого я не знал или не помнил. Я решил времени зря не тратить и написать Мари. К моему удивлению, последнее сообщение ещё было в день моего дня рождения. Это было странно, но времени думать к чему это, у меня не было. Я набрал сообщения, особо не церемонясь.       «Привет, мне нужно с тобой поговорить.»       «Это касается Жени.»       «Когда мы можем встретиться?»       Мне оставалось только ждать ответа. Когда я вернулся в спальню, то невольно посмотрел на фотографии и письма, которые я разбросал ещё в тот день, как только попал в эту вселенную. Я решил их убрать, а заодно и продолжить чтение писем. Собирая фотографии, я заметил, что фотка с 18-тилетия поменялась. Она была сделана раньше на пару часов, хотя содержание осталось как в 1-ый раз. «Интересно, почему так произошло? Чем я был занят таким, что даже фотографию пришлось делать раньше?» – это была хорошая пища для размышления. Возможно, я всё ещё надеялся, что мой откат в прошлое принёс какие-то плоды, кроме как старая квартира. Стоп. Это получается, у меня всё ещё есть работа и учёба? На какое-то мгновение мне даже стало интересно, принимаю ли я в этой вселенной гормоны или нет, но времени на то, чтобы обыскать квартиру у меня не было, и я решил сфокусироваться именно на письмах. Хорошо, что на каждом письме была проставлена дата, потому что расшифровывать те письма, которые я уже читал, мне не хотелось. Я, конечно, понимал, что их содержание могло поменяться, но не думаю, что очень сильно. Я достал письмо, которое было написано после вечеринки Мари.        «А, Э, Я, П, Ж, К, Л, М       Щне чуфетсо, О зную, что сегодно очень сишьно зудеш Ушечсу. Но что о щог сдешуть? Чуч щне реугировуть ну тучое? О ведь фивой чешовеч и щне, чуч и другищ бывует струшно. Ёто быш струнный рузговор от нучушу и до чонцу. Ушечс, чонечно, тот ещё щустер нущёчов.       В общещ, щы сидеши ну дивуне, чогду он стуш говорить о себе и о тощ, чего хочет от физни. Дуфе не туч. Он говориш о тощ, что хочет сдешуть с собой в бшифуйшещ будущещ. Он хотеш стуть бошноценныщ бурнещ! И ёто в тучой тофёшый бериод. О не щогу зшитьсо ну него иши борицуть, ведь ёто не его вину, ду и о ничещ не шучше, но всё рувно…»       Расшифровка:       «Мне кажется, Я знаю, что сегодня очень сильно задел Алекса. Но что я мог сделать? Как мне реагировать на такое? Я ведь живой человек и мне, как и другим бывает страшно. Это был странный разговор от начала и до конца. Алекс, конечно, тот ещё мастер намёков.       В общем, мы сидели на диване, когда он стал говорить о себе и о том, чего хочет от жизни. Даже не так. Он говорил о том, что хочет сделать с собой в ближайшем будущем. Он хотел стать полноценным парнем! И это в такой тяжёлый период. Я не могу злиться на него или порицать, ведь это не его вина, да и я ничем не лучше, но всё равно…»       Я не успел перевести до конца даже, когда почувствовал вибрацию телефона. Это мне написала Мари. Она была в сети, и я не мог пропустить это, поэтому, несмотря на то, что за мной ещё был перевод, я решил отвлечься. Я немного боялся читать её смс, потому что не знал в каких мы отношениях, но тем не менее.       «Не уверена, что готова встретиться.»       «Я ещё не отошла и не думаю, что в ближайшее время смогу с тобой встретиться.»       Ну вот. А я уже так надеялся на то, что Мари станет мои проводником в этой истории. Я быстро набрал ответ.       «Это действительно важно. И если ты всё же сможешь, то дай знать.»       И тут я решился на вопрос, который бы прояснил ситуацию между нами. Ну, я так думаю.       «Мы ведь всё ещё лучшие друзья, да?»       «Прости, я не знаю. Мне нужно время, чтобы всё обдумать.»       Приплыли. По-другому это не назовёшь. Я сразу понял, в чём была вся соль, потому что мы это уже проходили. Только в этот раз мы поменялись местами. Это ей нужно было время, чтобы свыкнуться с этой мыслью, а не мне и это она морозилась меня больше, а не я. Но для меня всё ещё было загадкой, как это произошло. «Что между нами могло произойти, если я ей всё так чётко сказал в её день рождения? Разве это не было переломным моментом, после которого чувств между нами не должно было остаться?» – я начинал злиться на себя за то, что все мои старанья были коту под хвост. Я стукнул рукой по тумбочке и сжал телефон. Мне хотелось верить в то, что моя жизнь не бессмысленна и, что я могу спасти брата, но почему-то с каждым разом это давалось сложнее и сложнее. Мне нужно было понять, в чём я просчитался и пока все воспоминания Алекса в этом мире заблокированы, мне нужно было узнать это из другого источника. Я машинально посмотрел на письма. Письма, которые я пропустил, могли помочь мне. Например, Женя мог написать о том, что же произошло между мной и Мари, поэтому я решил сразу переключиться на них.       Можно подумать, что мне совершенно безразлично, то письмо, которое я начал читать 1-ым, потому что желания возвращаться к нему, у меня нет, но это не так. Я осознанно не прикасался к нему. Я боялся читать его. Боялся, потому что примерно понимал о чём там идёт речь и если это, действительно, так, то это бы только сильнее подорвало мою веру в него. Только я стал думать об этом письме, как сердце стало щемить, а к глазам подступили слёзы. Дело в том, что мне не хотелось верить в то, что брат мог не принимать меня, ведь только благодаря его вере я смог открыться всем остальным, только благодаря нему я смог принять себя и стать собой. Только он был смыслом моей жизни. «Нет, не думать об этом!» – вместе с сомнениями в моё сердце проникало что-то ещё, что притупляло мою боль от смерти брата, и превращала её в ненависть и отчаяние. Я гнал её, как мог, но с новой подробностью накатывала и новая волна этих ужасных чувств. И вроде бы я всё для себя решил, но письмо не могло меня отпустить. Пока я сидела и переводил другие письма, то от того как будто шёл голос, который шептал мне: «Ну же, вернись ко мне. Приоткрой занавесу тайны и узнай о своём брате больше. Разве мог он причинить тебе боль?» Разумеется, в чём-то голос был прав. Я никогда не поверю, что брат мог причинить мне боль, но ведь именно поэтому он мог и не говорить о своих настоящих чувствах. Он никогда бы в глаза не сказал мне тех слов, что родители, потому что просто считал меня важнее всего этого. Из-за постоянных мыслей я часто отвлекался от писем и смог их перевести только в несколько этапов, которые растянулись не на 1 день. К тому же, после перевода писем мне пришлось выстраивать логическую цепочку и искать взаимосвязь с событиями из прошлого, настоящего и будущего. Я стал анализировать разные вселенные, чтобы понять, что мне нужно сделать в другой раз. На это тоже ушло немало времени. В какой-то момент мне пришлось подключить телефон, чтобы восполнить недостающие фрагменты. В итоге, что я смог из них узнать:       1-ое и, пожалуй, самое главное – Женя и в этой вселенной размышлял о смерти, а значит, это не меняется. Можно сделать вывод, что есть какое-то условие, которое не зависит от моих решений, и всё равно будет происходить. Сейчас сложно об этом судить всего по одному перемещению, но я решил хотя бы предположить. И вот если предположить, что такое возможно, значит, Женя знает об этом. Отсюда вытекает и его странное поведение накануне смерти. Мне теперь оставалось только понять, когда его стала привлекать тема смерти, чтобы найти тот переломный момент. Я бы мог обратиться к своим воспоминаниям, но во всех них Женя был радостным и никогда не грустил, а в последнее время вообще слишком жизнерадостным. Он делал всё возможное, чтобы каждая наша встреча была незабываемой. Вспомнив об этом, на моём лице появилась улыбка.       2-ое. Как я и думал, снова мы зашли с Мари чуть дальше грани «лучшие друзья». Это случилось не на её вечеринке, чему я несказанно рад, потому что в этом случае получается, что я всё же могу менять события, но с другой стороны, этот фактор тоже неизменен. Потому что, как бы я не старался, но всё равно происходит неловкий вечер. Только на сей раз, жёсткая инициатива исходила от неё, наверное, потому что именно она 1-ая стала избегать меня. Теперь было понятно, почему она так остро реагирует и на меня, и на те события. Это всё из-за того, что в отличие от прошлых, эти произошли позже, а значит, раны только-только стали заживать и лишний раз тревожить их нельзя, а то они снова откроются с новой болью. Я не мог поверить, как всего одна ночь могла так круто изменить столько лет дружбы.       3-ье. Время смерти. Это ещё одно очень важное событие. Время смерти моего брата в моей вселенной отличалось от времени в этой, чему я с огромным удовольствием радовался. Предположительно по моим наблюдениям время смерти сдвинулось на час или парочку. Как я это понял? Что ж. Для начала я прочитал письмо, в котором Женя писал о том, что он всё ещё беспокоиться за меня и о том, что меня ждёт впереди. Я не уверен, что говорил ему про гормоны в этой вселенной, точнее я имею в виду, что не говорил во 2-ой раз, поэтому не совсем понятно, что такого произошло, что он переживал за меня. Тем не менее, потом что-то случается с Мари и он бросает всё, чтобы увидеться с ней. Тут-то и понадобился телефон. Для начала я посмотрел последнее смс от Жени. Время попадало под отрезок до момента происшествия и объявления смерти в больнице, поэтому я зашёл в историю звонков. О его смерти мне сказали поздней ночью. Звонил незнакомый номер, а потом следующим контактом мама. Вот и тут я решил проследить такую же хронологию и ведь она была. Если всё так, как я думаю, то из больницы мне позвонили уже ближе к раннему утру. То есть, смерть произошла позднее. Тогда возникал вопрос, почему позднее? Что стало причиной смерти? Неужели был ещё какой-то фактор.       И вот на осмысление 4-ого пункта у меня ушло больше всего времени. Я не знаю, сколько точно думал, но по ощущениям прошло достаточно много времени. Тут ведь ещё была проблема в том, что я не мог часами напролёт думать и анализировать. Большую часть времени я всё ещё пребывал в отчаянном состоянии и сильной тоске по брату. Бывали дни, когда мне вообще ничего не хотелось, и я просто лежал в кровати. Разумеется, в такие моменты даже и думать об анализе не хотелось. И вот в 1 из дней меня осенило.       -Раз смерть наступила позднее, значит, возникли какие-то трудности, – вслух стал говорить я, чтобы всё казалось правдоподобнее. – Тогда можно предположить, что трудности возникли по какой-то из причин, которые были связанны с новым увлечением Жени к смерти, – даже после озвучивания такой странной мысли, она не стала казаться мне абсурдной, а даже наоборот.       Как только лимит на мозговую деятельность был исчерпан, я вернулся в кровать и накрылся одеялом. Где-то внутри я ненавидел себя за то, что пытался уйти от реальности. Это всё – лишь глупые теории, основанные на одних лишь вопросах и предъявлениях: «Ну почему именно ты? Ну почему это так случилось? Кто в этом виноват? Что пошло не так?» Все эти вопросы помогали мне двигаться вперёд и искать ответы. Я стал строить теории, какие-то связи, чтобы, в конечном счёте, прийти к такому заключению. Возможно, мысль-то и была неплохая, но мне не нравился сам факт того, что я так много думал, лишь чтобы только доказать то, что брат ушёл не просто так, что он ушёл с какой-то целью и, что не в зависимости от того, почему он ушёл, я могу его спасти. Мне только нужно понять, в чём дело. Это было немного эгоистично. И не самый лучший способ переживания смерти, но и по-другому я себе выхода не представлял. Мне казалось, что единственное, что могло меня спасти из этой дыры, в которую я падал – это помощь Жене. Мои убеждения строились на позиции, что если я смогу понять, что с ним произошло, то это каким-то чудесным образом сможет его оживить. Но ведь это совсем не так. От осознания этого становилось больно, но я продолжал верить в глупую теорию. Была ещё одна причина, по которой я так яростно пытался разведать правду.       Чем больше я копал, тем больше возникало у меня вопросов, и тем меньше я верил в искренности его слов. Именно последнее меня волнует больше всего, потому что буквально вся моя жизнь была построена на его вере в меня. А что теперь? Теперь я нахожу кучу документов, в которых ставится под вопрос его вера. Мой и без того серый мир начинает рушиться. С каждым новым подтверждением я чувствую, как ослабевает между нами связи, да и связь с миром в целом. Мне кажется, что я погружаюсь в какую-то тьму. Будто все вокруг меня врали и даже самые близкие мне люди меня не принимали. Я старался об этом не думать, но иногда возникали такие моменты, и тогда мне становилось очень больно. Было такое ощущение, что в сердце впивалось несколько тысяч осколков, которые пытались разорвать его. Вся жизнь, все взгляды могли быть построены на лжи, а значит и я мог быть тоже построен на лжи. И тут уже ничего не могло помочь мне. Ложь была слишком сильна. Пока моя вера в брата ещё была, я не давал проскочить тем глубинным мыслям в моё сознание, потому что тогда бы они доставили мне слишком много боли. Я даже боялся думать или произносить те вопросы, которые находились где-то внутри. Я не хотел думать, что это те глубинные хотелки и жжения, о которых говорило моё внутреннее «я» из кошмара. Кстати, по этой же причине моё 1-ое письмо, которое я стал читать, всё ещё лежало где-то и ждало, когда я его переведу. Я приподнялся с кровати и, найдя его глазами, снова посмотрел. «Нет, я не могу! – почувствовав дрожь в теле, одёрнул я себя. – Не хочу разочаровываться, не хочу выпускать те мысли на свободу, – я лёг обратно и, накрыв лицо подушкой, закричал. – Не хочу, чтобы моя жизнь перестала иметь смысл. Не хочу умирать таким способом…» – я знал, то Женя бы разочаровался во мне, поэтому мне нужно было жить. Даже если я буду полуживой, это всё равно будет лучше, чем быть мёртвым.       Возможно, я мог бы прочитать другие, но, а что если в них то же самое будет? Когда я пойму, что мне следует остановиться, чтобы не напороться на страшную правду? Мне было страшно, я не знал, что дальше делать. У меня были некоторые результаты, которые требовали развития, чтобы перейти в заключительный этап и вывод, но без писем и конвертов они не могли развиваться. Я, конечно, мог бы забить на это всё и просто снова переместись во времени, но ради чего? Я не смогу ничего сделать, пока не узнаю хоть что-то полезное. Какой смысл был вообще перемещаться в эту вселенную, если я ничего здесь не узнал? Я понимал, что то письмо и последующие – ключ к тому, чтобы начать собирать весь пазл воедино, поэтому мне нужно было себя заставить это сделать. Или нужен был кто-то, кто мог бы заставить это сделать. Мари. Мне нужна была Мари. Пусть мы с ней и не разговаривали, пусть, она всё ещё остро переживает за наши отношения, но именно она помогла мне успокоиться на вечеринке, именно она идёт следующая в списке близких мне людей после Жени. Ей я мог открыться и даже объяснить всю ситуацию, ведь всё равно, как только я перемещусь в прошлое, то этого будущего уже как бы, не будет. Я надеялся на то, что Мари ответит мне.       «Мари, я знаю, что между нами было и все дела, но ты мне нужна.»       «Прошу, зайди ко мне. Мне нужно с тобой поговорить. Это касается меня и Жени.»       И тут я решился написать ей о своих чувствах. Я ни с кем ещё, ни разу не делился своими чувствами и переживаниями по поводу смерти, но я понимал, что если не скажу ей об этом, то и помогать она не станет. Ей и своих хлопот хватает.       «Мари, чем больше проходит времени, тем больше мне кажется, что я не здесь. Такое ощущение, что я тону и никто не сможет мне прийти на помощь. Я разбираю вещи брата, мне тяжело. Я узнаю то, чего раньше о нём никогда не знал и мне становится страшно за последствия.»       «Я не могу продолжать смотреть правде в глаза, если рядом нет никого, кто мог бы стать моей опорой. Моим светом во тьме, поэтому прошу…»       «Давай встретимся.»       «Всего одна встреча. Ты должна будешь вернуться меня на землю, когда я полностью отчаюсь.»       Пока я писал это сообщение, слёзы катились по моему лицу. Я представлял, что может быть в том письме, поэтому мне становилось больно. Всего из-за одного листка вся жизнь могла измениться. Я не мог вынести мысли о том, что брат на самом деле был другим, что оказывается, я его совсем не знал. У меня в жизни было много предательств, которые я с трудом, но всё же переживал, но ведь брат это совсем другое. Я и Женя с самого детства были связаны, а потому все моменты проживаются в несколько раз труднее. Это был 1-ый человек, которому я доверял беспрекословно. Я мог ненавидеть всех и вся, но только не его. Мне казалось, что только он меня понимал и мог принять без вопросов или порицания. Когда я ему звонил и просил приехать, то он моментально всё бросал и сразу же мчался ко мне. Да, может, это было и глупо с одной стороны, но для меня это многое значило. И вот так всегда. Женя готов был сделать для меня всё, что угодно, как и я для него, поэтому в моей голове не могло сложиться другого мнения. Я никогда не думал о его тёмных сторонах. Для меня их просто не было. Точнее, они были, но совсем незначительными, а теперь…А теперь они буквально могли разрушить мою жизнь. «Ненавижу!» – я сжал в руке телефон, чтобы выпустить злость, как вдруг он пиликнул. Прилив злости сразу отошёл и я с интересом зашёл в него. Ответ был от Мари. Я боялся заходить и читать его, поэтому несколько минут просто нервно перебирал телефон в раках. Мне пришлось несколько раз глубоко вдохнуть-выдохнуть, чтобы унять дрожь в руках и зайти в переписку.       «Жди.»       Короткое смс, но зато, какое оно. Возможно, именно мои слова её тронули, из-за чего она решила приехать ко мне. Раз я ждал гостей, то решил переодеться в более удобную одежду и встречать всё же не в пижаме. Я подошёл к одежде, что висела на стуле и надел её. Какого было моё удивление, когда я понял, что одежда была из моей вселенной. Конечно, сложно было об этом так судить, но все пятна, все ворсинки были точно такими же, как и у меня раньше. Это не могло быть просто совпадением. «Может ли быть такое, что вещи, которые на мне, также переносятся в этот мир?» – промелькнула мысль у меня в голове, и я решил заострить на ней внимание. Чисто теоретически, эта одежда не может не быть в какой-либо вселенной, потому что это вещи брата. Ему купили рубашку и джинсы, но они оказались сначала большие и он их оставил, а когда решил их надеть в следующем, то понял, что они малы и решил закинуть в дальний угол шкафа. Ну, а рубашек у него и так было хоть отбавляй, поэтому некоторые он вообще носил всего 1 раз. И вот уже в более взрослом возрасте я взял рубашку и джинсы себе. Единственное, что могло поменяться – майка, но вряд ли это действительно так. Я переоделся и стал ждать Мари. У меня даже в голове возникла мысль попробовать привести себя в порядок ради Мари, всё же мы давно вот так не виделись, но я отбросил эту идею, потому что мне было не до этого. Меня ждала важная миссия, отказаться от которой я не мог.       Трудно признать, но я считал минуты до прихода Мари. С одной стороны благодаря Мари мне будет не так страшно, и я всё же смогу узнать, что в том письме, но с другой я могу узнать то, к чему совершенно не готов. И вот это двоякое состояние постоянно держало меня в напряжении. Я думал, с появлением Мари напряжение спадёт, но оно только нарастало. Вот раздаётся звонок и моё сердце подпрыгивает. Я подхожу к двери, смотрю в глазок и вижу её – Мари. Она ничуть не изменилась, кроме того, что выглядела сонной и разбитой. При виде неё руки вспотели. Я открываю дверь, и она стоит на пороге. Мы молчим. Как я уже ранее говорил, легче от её появления мне не стало. Она не смотрела мне в глаза. Просто прошла мимо и, сняв куртку, стала ждать меня, чтобы я сказал для чего она здесь. Я не мог поверить в то, что я действительно это делал. Никогда бы не хотел этим заниматься, но, увы, так получилось, и выхода другого у меня не было.       -Прости, что заставил прийти, но это тяжело для меня одного, – я хотел взять её за руку и провести в свою комнату, где лежало письмо, но вовремя вспомнил о наших отношениях и не стал этого делать. – Пойдём, – она послушно прошла в мою комнату, где я жестом показал, чтобы она села на кровать. – Я понимаю, что ты пока не хочешь говорить о нас или о смерти Жени, поэтому мне нужно, чтобы в нужный момент ты меня просто поддержала, хорошо?       -И как именно?       -Помнишь, когда на твоём дне рождения мне приснился кошмар про мои сомненья, и ты смогла меня поддержать? Вот и сейчас я буду читать письмо, в котором может быть что-то глубокое, что тронет до глубины души, – я медленно подошёл к письму и внимательно на него посмотрел. Мари наблюдала за моими действиями. – Понимаешь, после смерти Жени я нашёл у него коробку, – я решил поделиться этой информацией с Мари, чтобы она понимала, что я всё ещё дорожу нашей дружбой. Может хоть так я мог спасти наши отношения. – В ней лежали несколько вещей, фотографий и писем. Всё что в этой коробке было – это кусочки воспоминаний. Очень важные для него кусочки. Я уже просмотрел все фотографии и перешёл на письма. И вот я сейчас читаю одно, но оно даётся мне тяжело, потому что…– я вздохнул. В моих глазах появилась боль. – Потому что, чем больше я узнаю, тем меньше я верю в искренность его чувств. Мне всё больше кажется, что он мне врал.       -Женя и врал тебе? Может, я чего-то и не понимаю, – она искренне удивилась, – но Женя бы никогда не стал тебя обманывать. Это же он, а он любит тебя больше всего на свете. Только ты и нужен ему.       -Тем не менее, это так. Есть несколько вещей, по которым я сужу, – я протянул руку к письму.       Рука моментально вспотела, а к горлу подступил ком. На этот шаг было тяжело решиться морально, но раз рядом была Мари, всё могло обойтись. Я взял письмо и сел рядом с Мари. Я посмотрел на неё, и она без лишних слов приобняла меня, взяв за руку. Хоть у нас и были своеобразные отношения, но даже сейчас она поняла, как важно это для меня и переступила через себя. В знак благодарности я слегка сжал её руку. Я объяснил ей, что перед тем как начать читать письмо, его нужно перевести, на что уйдёт некоторое время, но она вовсе не была против. Она готова была посидеть здесь столько, сколько мне понадобиться. Не знаю, почему она вдруг так сильно изменилась. Возможно, она просто увидела, в каком плачевном я состоянии и решила помочь хоть так. Я бы мог спросить её об этом, но особой роли это не играло. И наконец, я вернулся к тому, на чём остановился.        «А, Э, Я, П, Ж, К, Л, М»        «…Чогду о бредстувшою, что он сдешует ёто с собой, щне стуновитсо струшно. Вообще, струх – ёто норщушьно в тучой ситууции, но чещ ёто щофет обернутьсо дшо щено? О не готов ни щорушьно, ни физичесчи. Есши он решитьсо ну ёто, то щне бридётсо сутчущи нуходитьсо с нищ, чтобы о видеш, что с нищ всё в бородче, но ёто выщотует щено. Что в дунной ситууции вуфнее?       Фешуние бруту стуть собой (хото о дущую, что он бречрусный бурень)?       Иши фе нуше бшугобошучие?       О и бредстувить не щогу, что сшучитьсо с нушей сещьёй, есши всё бойдёт не в щою сторону и тогду, у о бросто уверен, что ёто броизойдёт, Ушечсу будет бошьнее всего. У оно щне нуфно? О всегду выбирую то, что вуфно ищенно дшо него, ботощу что чувствую зу него ответственность и сейчус тофе. Боётощу шучше будет, есши он всё фе отшофит ёто, но о зную, что он не стунет. О бы хотеш с нищ об ётощ боговорить, но бонищую, что ёто рузобьёт ещу сердце, у о ётого не хочу! Бочещу ещу нуфно сбешить туч всегду? Бочещу он не щофет бодофдуть?       Есши бы он ущеш фдуть, тогду бы нушу физнь щогшу сшофитьсо совсещ бо-другощу. И возщофно, нушу бы сещьо бышу бы норщушьной. Бочещу фе всё туч сшофно? Чуч щне отговорить бруту от босбешных решений изщенить себо?»       Расшифровка:       «…Когда я представляю, что он сделает это с собой, мне становится страшно. Вообще, страх – это нормально в такой ситуации, но чем это может обернуться для меня? Я не готов ни морально, ни физически. Если он решиться на это, то мне придётся сутками находиться с ним, чтобы я видел, что с ним всё в порядке, но это вымотает меня. Что в данной ситуации важнее?       Желание брата стать собой (хотя я думаю, что он прекрасный парень)?       Или же наше благополучие?       Я и представить не могу, что случиться с нашей семьёй, если всё пойдёт не в мою сторону и тогда, а я просто уверен, что это произойдёт, Алексу будет больнее всего. А оно мне нужно? Я всегда выбираю то, что важно именно для него, потому что чувствую за него ответственность и сейчас тоже. Поэтому лучше будет, если он всё же отложит это, но я знаю, что он не станет. Я бы хотел с ним об этом поговорить, но понимаю, что это разобьёт ему сердце, а я этого не хочу! Почему ему нужно спешить так всегда? Почему он не может подождать?       Если бы он умел ждать, тогда бы наша жизнь могла сложиться совсем по-другому. И возможно, наша бы семья была бы нормальной. Почему же всё так сложно? Как мне отговорить брата от поспешных решений изменить себя?»       Это было ужасно. По моим щекам катились слёзы. Чем больше я читал, тем больше начинал разочаровываться. И не в брате, как можно подумать, а в себе. В том, что я такой, что со мной всегда были трудности, что я никогда не прислушивался к мнению брата и не ставил его желания выше своих. Я был ужасным братом, который кроме себя никого не видел. Когда я дочитал письмо, то сразу смял его, но было уже поздно. Я почувствовал, как моё сердце разорвалось на тысячу мелких кусочков. То, как писал Женя, действительно было похоже на то, что он меня не принимает, из-за чего все мои воспоминания, мысли и чувства стали казаться ложью. Где-то внутри я ещё хотел верить в то, что это глупая ошибка. Где-то внутри меня ещё сохранялся тот огонёк, который не давал погаснуть моей вере, но его так сложно было сохранить. Мне казалось, что он догорает свои последние дни, чтобы окончательно потухнуть. И что же будет тогда?       Я никогда не задумывался, что будет, если я вдруг осознаю, что вся жизнь – ложь. Да и если честно, не за чем мне было об этом задумываться, потому что мне казалось, что такого быть не может, но как же я ошибался. И вот если всё это окажется правдой, то, как мне жить? Неужели все мои стремления были навязаны и ложны? Я вдруг вспомнил про тот страшный сон. Снова он. Вокруг всё потемнело, я перестал что-либо чувствовать, слышать, видеть. «Я совершенно 1, – осознание этого не хотело приходить. Я всячески пытался его отогнать, но оно подбиралось всё ближе и ближе. – Кому я такой вообще нужен? – я приложил руки к лицу. Ещё немного и я точно сойду с ума. – Зачем я вообще живу? Ради кого? Ради чего?» – у меня ничего и никого не было, за что я мог бы зацепиться, чтобы быть здесь. Я буквально чувствовал, как меня засасывает в пучину чёрной субстанции, когда до моих плеч дотронулись руки, а потом кто-то крепко-крепко обнял. В следующую же секунду я оказался у себя на квартире.       -Алекс! Прошу, перестань плакать, всё хорошо, ты слышишь?! – я посмотрел на неё глазами полными боли и завыл, по-другому это не назовёшь. – Тише, тише, – стала она успокаивать меня, но я не мог остановиться.       -Он не хотел меня видеть таким, каким я хотел видеть себя, – еле выдавив из себя, запинаясь на каждой букве, поделился я.       -Ну что ты такое говоришь? Может, это всё недоразумение, – она гладила меня по волосам. Хотя внешняя пучина отходила, но что внутри меня продолжало растекаться. Чем больше того во мне, тем больше мне становилось на всё плевать. – Женя бы никогда тебя не бросил.       Бросить-то не бросил, ведь он мой брат. Но ведь принятие совершенно не про это. Он мог меня бросить, но принять, а мог сделать так, как он сейчас. И что же будет хуже? Разумеется, 2-ой вариант. А почему? Да потому что тогда получалось, что Женя не ви… «Нет! Я не могу это сказать», – я быстро отдёрнул себя. Пока во мне есть крохотный огонёк надежды, мне нельзя подпускать к себе такие мысли. Со стороны может показаться. Что ничего такого не произошло и, что, возможно, я даже зря себя накручиваю, но ведь если вдуматься, то, что получается? Человек, благодаря которому я поверил в себя. Человек, который вселил в меня надежду, храбрость и даже открытость, человек, который подарил мне свободу, желание жить и радоваться мелочам в итоге всё это время скрывал свои настоящие чувства. Я точно знаю, что без его поддержки я бы не стал тем, кем я являюсь сейчас. Для меня он стал своего родом маяком, который прокладывал и указывал мне путь, когда вокруг была кромешная тьма и, казалось, что проще уже сдаться. Знаю, что неправильно делать человека центром своего мира, но проблема в том, что ты и сам не знаешь, когда это начинает происходить. Я так радовался, когда, не смотря ни на что, со мной всегда оставался брат. Я ни разу не слушал от него порицания в свой адрес, но теперь, после смерти его ангельский облик сменяется более реальным. Я сам не заметил, как сделал его Богом, забыв о том, что он с самого начала был человеком и у него есть свои грехи. «Почему я заслуживаю этих страданий?» – я не мог понять и хотел, чтобы хоть кто-то мне дал ответ на этот вопрос. Я не хотел страдать. Я ждал времени, когда всё будет хорошо, но из года в год всё становилось только хуже. Да, я хотел начать новую жизнь, но ведь не таким путём! Я не хотел сомневаться в себе, своём близком человеке. Я никогда не хотел, чтобы мой мир, который я так скрупулёзно строил все эти годы смог так быстро пошатнуться и расколоться. И ведь теперь я точно знал, что прежним он не станет. Сломав однажды, как бы ты не старался, но уже не вернёшь в прежнее состояние.       Я снова почувствовал тяжесть. Вдруг в одну секунду меня будто с головой окунуло в пучину тьмы. Я пытался выбраться, но я ничего не видел. «Женя, Женя, Женя», – стал я повторять вслух, чтобы появился маяк и проложил мне путь. Но вокруг по-прежнему была тьма. Я был совершенно 1 среди тёмной массы. Иногда мне казалось, что я в ней тону и скоро захлебнусь. Хотя, если так подумать, то разве в смерти теперь есть что-то плохое? Думаю, нет ничего хуже, чем оставить человека наедине со своими мыслями. Раньше я их мог хоть чем-то заглушить, то теперь, когда я находился в темноте, у меня ничего с собой не было. Я пытался отгонять назойливые мысли, которые пытались пробраться в сознание только чтобы ещё сильнее разрушить, но вскоре даже моя защита стала давать трещины. Я услышал знакомый голос из кошмара. Голос моего внутреннего «я». Он звучал тихо, разобрать, о чём он говорит, пока было невозможно, но я знал, что чем дольше я буду здесь сидеть, тем громче он будет становиться. Вроде бы я не в кошмаре и это даже не самое страшное для многих, но я был на грани. Если я тут останусь, то от меня ничего не останется. «Совсем ничего…» – эта ужасная правда меня испугала, и я решил выбраться отсюда. Если никто не хочет мне помочь, стать моим маяком, то я сам стану им. Мне всего лишь нужно было найти тот огонёк в себе.       Я закрыл глаза и стал копать в себя. Было сложно, потому что рой мыслей каждый раз не давал нормально сосредоточиться, но я не сдавался. Мне было рано ещё захлёбываться в пучине. Так или иначе, но мне нужно было всё ещё спасти Женю. Он упоминания Жени мне стало очень больно. От моего и так израненного сердца норовило вообще ничего не остаться. «Никто меня не принимает», – ещё раз вспомнил я и тогда решился на поступок, который бы никогда не сделал в здравом уме. Я решил подождать. В письме Женя говорил, что я спешу, так может быть, если бы я подождал с признанием, то он бы не умер? Мне было больно думать об этом и, казалось, что я придаю свою личность, но стоило мне только вспомнить, что её растоптали буквально пару минут назад, как я понимал, что терять мне нечего. «Я перестану стараться показывать себя парнем», – сквозь боль и слёзы произнёс я. Мне от самой мысли хотелось остаться в этой тьме. То, к чему я так долго шёл, в итоге оказалось ничего. Разве так бывает? Столько сил, нервов, переживаний и всё в пустую… «Да где же, мать вашу, справедливость?!» – от бессилия кричал я. Огонёк найти я так и не смог, но вдруг увидел свет. Не рядом с собой, а где-то далеко и за спиной. Я тут же развернулся и направился к источнику света. Чем ближе я был, тем сильнее он светил, да ещё и отбивая какой-то ритм.       Не знаю, сколько я потратил времени, но я так и не смог дойти до света, потому что как только я приблизился к концу, то сразу же очутился снова у себя в комнате. На этот раз уже было темно в комнате, но Мари всё ещё была рядом. Я лежал на кровати, пока она сидела рядом и грустно смотрела на меня. Когда я взял её за руку она оживилась.       -Как ты себя чувствуешь?       -Хочу умереть, – честно ответил я, хотя у меня и была миссия. Она обняла меня. – Ты больше не сердишься, что ли?       -Дело не в этом…– она отстранилась и сделала значительную паузу, будто подбирала слова. – После того, как ты прочитал то письмо, тебя будто подменили. Ты постоянно плакал и лежал или сидел на кровати. Я пыталась заставить тебя сделать хоть что-то, но ты будто был не тут, – меня немного это напрягло. Что произошло? – Конечно, ты иногда подавал признаки жизни и даже мог что-то ответить, но в основном ты молчал, свернувшись калачиком.       -И сколько так времени прошло?       -Достаточно. Мне даже пришлось брать отгулы в институте, – поделилась она. Это было довольно мило с её стороны.       -Но зачем?       -Я не могла оставить тебя одного в такой ситуации, – она вздохнула и отодвинулась. – До этого я не представляла, как тебе тяжело, но когда я сейчас увидела тебя, то…Боже, как же дурой я была, – Мари быстро взглянула на меня, но сразу же почти отвернулась. – Только сейчас до меня дошло, что ты лишился своей опоры. Должно быть, это очень тяжело, но ты должен знать, – она сжала мою руку и посмотрела        Это впервые за долгое время, когда я видел такой решительный и полный любви взгляд. Эта была любовь чистая, которая исходит от души и не обязательно в романтическом ключе. Я приготовился слушать. Её слова пробудили что-то тёплое во мне.       -Ты всегда можешь положиться на меня. Я не могу заменить тебе брата, но ты тоже важен для меня, – она замолчала на пару минут. – Я понимаю, что ты можешь сомневаться во мне и даже в некоторых моментах не доверять мне, но…– она посмотрела на меня, и в её глазах я увидел слёзы. – Я всегда видела в тебе парня. В смысле, конечно, до того, как ты признался, я и думать об этом не могла, но после у меня не было ни секунды сомнения, что ты – парень, – она слегка покраснела. – Я ведь поэтому и влюбилась в тебя, потому что для меня ты был и есть парень.       -Спасибо, конечно, но…– я не стал говорить. Просто грустно вздохнул.       Она сразу поняла. Никто не мог заменить мне брата. Вроде я и должен был чувствовать радость или хотя бы облегчение от того, что Мари так ко мне относиться, но мне почему-то было противно. В душе кроме раздражения и гнева не было, но хуже всего то, что я и понятия не имел, почему. Эти чувства так быстро нахлынули на меня, что я даже не успел толком среагировать.       -Иди домой, – неожиданно даже для самого себя, сказал я Мари.       -Почему?       -Пожалуйста, уйди, – я сжал руки в кулаки, сидя на кровати. Я принял боль Мари, хотя у меня даже оправдания не было.       -Алекс, прошу, разве ты не видишь, что с тобой происходит? Я не могу уйти, ведь ты снова замкнёшься…– в её словах был смысл, но я не хотел его слушать.       -Уйди! – руками я заставил её подняться с кровати. – Не хочу я никого видеть! – я встал и силой стал выпроваживать Мари.       Мне хотелось плакать. Я чувствовал себя уродом во всех его смыслах.       -Что с тобой произошло? Почему ты вдруг так изменился? – ох, если бы я только знал, но, увы, всё что мне было доступно: гнев и слёзы. – Почему ты срываешься на мне, хотя я всё делаю для тебя?       -Я ненавижу себя! Ненавижу тебя, брата, – от избытка чувств моё тело стало вздрагивать. Слова сами выходили из меня:       

ДА Я ВСЕХ НЕНАВИЖУ!