Выпускной

      Мало сказать не вороши прошлое. Важно, не наворошить в настоящем. Перед неминуемым будущим. Ведь хорошо смеётся тот, кто смеётся без последствий.

***

      1980 год       После пропажи детдомовцев прошло немного времени. Не сказать, что дети жалели о лишении близких друзей при странных обстоятельствах — большинство не успевало глубоко задуматься над загадкой: внезапно люди с разных городов заимели интерес в усыновлении/удочерении подопечных Смирновой. Будущий «Логос» заметно пустел. Случилось это не без вмешательства Крылова при содействии Ольшанского.       Вульф давил на подчинённого, неудовлетворённый грязной работой Войтевича, и не хотел внимания к школе, а там уже и к лаборатории. Потому товарищ немца подключил связи, дети даже не догадывались, что попадали не только к благородным жителями великой державы, но и беглецам из эпохи преступной Германии.       Персонал детдома мог удивиться ажиотажу, искренне порадоваться за подопечных, но одна из них не спешила с выводами. Хмурая Галина прекрасно догадывалась, зачем её бывший возлюбленный затеял игру в доброго директора. Слишком хорошо знала. Да и Мартин замечал ее подозрительные взгляды.       В один из дней она едва успела положить трубку прежде, чем Крылов услышал бы голос Игоря Исаева, чудом выжившего в страшном эпизоде залаза в роковое подземелье.       — Ну, что, всех детишек раздал?       Её презрению не было конца, что чувствовал мужчина за километр. Однако пропустил грубость мимо ушей, подходя ещё ближе, чем стоял ранее.       — А ты хотела забрать себе кого-то? Кто помешал? К тому же мамаша из тебя никакая, даже бросила собственного ребёнка, зачем тебе возиться с чужим?       — Какая же ты…       — Какой, — исправил женщину невозмутимый Крылов, осторожно взяв за локоть, чем вызвал злость в глазах Галины. — Я уже слышал этот крик души много раз, моя дорогая Галочка. Тебе не идёт лезть на рожон. Ты же не боец.       Нажим на локоть усилился, отчего Смирнова едва не пискнула от боли.       — Даже не пробуй пойти против меня. Я же сильнее, в любом плане.       Он надавил на руку ещё сильнее, выдавив из Галины крик, и тут же перехватил ладонь в сантиметре от своего лица.       — Галочка… Не лезь в бой, когда тобой правит любовь.       — Что?       — Точнее ревность. Ты хочешь отомстить, потому что оказалась мне не нужна. Справедливо, но глупо. Сама сыграла с собой.       Он отпустил руки женщины, оставив ту наедине со своими мыслями на просторной кухне. В чём-то Крылов был прав.       «Клаус…»       Поправила сама себя Смирнова в потоке мыслей и выдохнула дрожащими губами. Сложно было перебороть чувства, когда они напоминали огонь. Нескончаемый, жаркий, яркий.

***

2027 год.       Москва задыхалась. Вирус не щадил никого, независимо от статуса заражённого. Новая разработка целеустремлённого Вульфа превзошла все ожидания: учёный больше не планировал создавать новые штаммы, его вполне устраивали результаты последней разработки. Благодаря работе агентов, он знал о каждом случае проявления смертельной болезни и детально исследовал биографию больного. Особенно мужчину интересовала медицинская карта, также добываемая резвыми подчинёнными. Так он определял наибольшую резистентность к вирусу, рассчитывал вероятность выработки иммунитета у всех групп крови. И ничто не радовало его больше, чем сильные организмы, за некоторое время преодолевавшие напасть без экстренной помощи врачей. «Везучих личностей» Риттер предпочитал не терять и составлял список имён будущих работников Ingrid, ведь рычаги воздействия на человека имел искусные — никто не желал расставаться с близкими раньше, чем это уготовано судьбой, без вмешательства нациста.       Единственным местом, которое позволяло уцелеть в ужасную пандемию, приходилась усадьба графа Щербатого, ныне — школа «Логос». Финансирование на высшем уровне, гранты на обучение в количестве большем, чем раньше, удобное устройство комнат, улучшенные ванные комнаты и санузлы, качественные образование и питание. С небольшим нюансом — подземной лабораторией прямо под чудесным учебным заведением.       Преподавательский состав в целом не изменился — уроки вели учителя, не вызывающие подозрений у Вульфа, и сами участники проекта Gemini. Среди них ярко выделялся Морозов, помимо экономики, теперь преподававший и обществознание с правом. Барышников, он же Раубер, по-прежнему учил математике, однако и получил повышение: наряду с алгеброй и геометрией, перспективный мужчина руководил школой. Так повелел Колчин после отказа Уварова, который остался обычным физруком.       Учениками приходились и дети богатых родителей, и среднего достатка, и даже бедных — выросший во много раз бюджет пансиона позволял содержать и их. Среди обучающихся не возникало острых конфликтов, как могло произойти ранее — в стране чудовищная эпидемиологическая обстановка — источник которой так и остался неизвестным, держаться вместе — лучшее решение. Дружелюбными показывали себя со сверстниками и другими и особенные дети, с рождения невосприимчивые к вирусам и наделённые необычными талантами. Спасибо сверхъестественной природе родителей.       Днём юные Варвара и Виктор Уваровы общались с одноклассниками и остальными, учились новому на уроках, старались обсуждать позитивные моменты жизни и искать в интернете веселые и познавательные видео, минуя новости. А вечером они спускались в подземелье, встречаясь как с Раевским, Морозовым, Барышников, Вульфом, так и с отцом. Только им Колчин доверял блуждать по лаборатории, однако нарочно заблокировал вход в одну единственную комнату. Комнату с криокамерой, где покоилась их мать; Вадим так и не позволил никому прикасаться к Витман, будто надеясь когда-то вернуть её, как хотел Вульф воскресить собственную дочь.

***

      Чтобы оторваться от пены злых будней, некоторые жители уезжали в тихие районы Подмосковья. Там можно и поохотиться, при возможности, и погулять по прохладному лесу, набраться в нем энергии, и порыбачить, опять же — при возможности. Так и решили поступить Авдеевы и ставшие им семьей Смирнова с внуком. Вдохнув полной грудью в отрешённой от мира глуши, Виктор, Андрей и Денис вышли к речке, в спокойной обстановке забросив удочки и усевшись на непокрытую ничем траву. После происходящего вокруг, мужчинам было все равно на грязь, они просто хотели выбросить из головы мысли о вирусе и беспомощности врачей перед ним. Они были не в силах противостоять компании, когда находились в непосредственной близости с немцем и его приспешниками, а теперь и подавно. Но опускать руки нельзя. Надежда на лучшее хранилась в душе каждого из них.       Поэтому, ради того, чтобы отвлечься, семья выбралась на природу.       — А будет ли здесь клевать? — усомнился в рыбалке Денис, нахмурившись на бывшем директоре. — Вода чёт мутная.       — Мы ведь не за «урожаем» сюда пришли, а чтоб отвлечься, — парировал Андрей, по привычке поджав губы, и перевёл глаза на дядю. — Да, Виктор?       Задумавшись, пока удочка лишь в ожидании рыбы, Виктор не услышал вопроса, вдруг остановив взгляд на воде. Он видел в отражении все ту же картинку, что наблюдал последние пятнадцать лет. Мужчина пытался забыть прошлое, однако мозг навязчиво заставлял вспоминать снова и снова, что приносило Полякову немыслимое неудобство. Даже зов обоих парней не помог ему вернуться в реальность.       1 сентября 2012 года семья Авдеевых собралась на праздничным столом и собиралась послушать новости про заурядное начало учебного года, поток детей в них и отток в университетские годы, однако репортаж про «Логос» удивил всех в доме. Всех, да не всех. Виктор состроил пораженный взгляд и ступор на лице, ведь никому не смог сказать, что несмотря на задержание свиты Вульфа, одну из его подчиненных он всё-таки видел. Но подумал, что её отпустили по амнистии за тяжкую подростковую жизнь в подземелье и опыты, да и возвращение в свободное плавание поставило на место мысли Витман. Тогда, в августе 2012 года, Поляков рассчитывал, что знакомая завязала с деятельностью Ingrid и просто решила пожить для себя. На подобные размышления его натолкнула встреча в торговом центре и в весьма интересном магазине.       — Виктор, клюёт.       Бодрый голос Дениса вернул задумавшегося Виктора к прежнему занятию, и бывший директор «Логоса» постарался вытащить улов как можно скорее.       — Ты какой-то странный, — проследив за действиями мужчины, цокнул Захаров. — Тебе будто привиделось что-то.       — Лучше бы привиделось, — с дрожью в голосе торопливо вздохнул Поляков и отправился в домик, где из пойманной добычи Галина и Лариса наверняка сварганят вкусную уху.       Андрей и Денис остались рыбачить, не обратив больше внимания на поведение мужчины. Сейчас их всех напрягало всё и вся, новости крутили одну и ту же информацию — от вируса умерли, от вируса пока что нет вакцины, от вируса не убежать и т.д. Ещё и поэтому молодые люди с таким рвением отправились на природу.       Но едва ли Виктор мог скрыть что-нибудь от Галины… Смирнова читала его, как книгу, и не желала оставлять наедине со своими мыслями. Она замечала терзания бывшего ученика и раньше, но предпочитала не лезть в их с Одинцовой жизнь, будучи, будто, налаженной: семейный быт, достойная работа. Теперь же Лариса отвлеклась на приготовление ужина, а женщина предпочла проведать ушедшего на второй этаж мужчину. В этот раз не убежит никуда.       Галина нашла его в спальне. Мужчина смотрел в окно и не двигался. Женщина подняла голову и уверенно прошла ближе, положив ладонь на плечо вздрогнувшего Исаева. Он медленно развернулся к ней лицом и сел на кровать, за ним повторила и Смирнова.       — Виктор, тебя что-то гложет и давно. Может, станет легче, когда поделишься?       — Это так странно… Я не понимаю, почему это происходит.       — Так расскажи мне.

***

      Взрослые дети — ищи проблемы, как бы не так. С подобным утверждением не мог согласиться Вульф, бесконечно наблюдавший за развитием способностей детей Уварова с каждым новым годом их взросления. Он не прибегал к своим методикам усиления, но ждал одну неприятную особенность близнецов. Колчин пытался избавиться от мыслей о прошлом опыте отношений между близнецами, однако не помогло. Тогда учёный посчитал необходимым сообщить об этом приближённому.       Уваровы сидели в комнате старшего из них и смотрели альбом. Больше всего остального детям была интересна их мать. Они могли беспрестанно всматриваться в черты её лица и искать что-то похожее в себе, подбегая к зеркалу в ванной. Это смешило правую руку Риттера и одновременно печалило: у него больше не было возможности видеть улыбку Витман вживую, лишь на фотографиях.       Ночью Виктор и Варвара ушли в свои комнаты в «Логосе», а Вадим спустился вниз. Он направился прямиком в офис Колчина, который ждал его именно там. Конфиденциальный разговор требовал закрытого помещения и отсутствия доступа посторонним, а его тема могла повергнуть в шок. И это только в лучшем случае.       — Владлен Петрович, — обратился к немцу биолог и после зрительного контакта закрыл дверь. — Вызывали?       — Скорее, пригласил. Садись, Вадим, — невозмутимый как и всегда Риттер указал на кресло, а сам сел напротив.       — Что-то серьёзное?       — Меня посетила крайне неприятная мысль. Касаемо твоих детей. Я полагаю, что неизбежное на то и названо неизбежным, что не получится уйти от него.       — Вы знаете, что я не люблю загадки, — напрягся Уваров, и Колчин замолчал, уставившись на подчинённого суровым взглядом.       — Вспомни, что ты сделал шестнадцать лет назад.       — Тогда я сделал много всего, — усмехнулся мужчина, но немец поспешил его перебить.       — Ты убил своего брата.       Уваров мгновенно погрубел. Он не хотел лишать жизни единственного родного человека, однако не мог пойти против Ingrid и своей натуры. Однако биолог не ожидал, что произошедшее так давно станет темой для обсуждения в 2027 году.       — Зачем вспоминать тот случай?       — Понимаешь, у меня есть опасения… Что ты совершил это на уровне инстинкта. Не по приказу, желанию и так далее, а просто потому что суждено было тебе устранить родственника. Своего близнеца.       — К чему вы ведёте…       Вадим нахмурил брови пуще прежнего, а Риттер, устремив глаза в пол, выдохнул, затем поправил оправу очков и осторожно озвучил то, что крутилось на языке.       — Раз ты убил брата-близнеца, то твой ребёнок тоже вполне может убить второго. Вопрос лишь в том, когда это случится и кто станет жертвой, а кто единственным и неповторимым.       Уваров ошарашено поднялся с кресла и подошёл к двери, стукнув по ней, и Вульф не сделал ему замечания. Мысль об устранении одного из детей подчинённого другим не нравилась и ему самому. А если она была правдива, то оставался вопрос — когда?