All We Want for Christmas Is...

      Тони легко удавалось контролировать себя, по крайней мере, так было последние семь лет. Он использовал всё своё самообладание, стараясь не позволить дурному настроению вылезти наружу, и, как ни в чём не бывало, продолжать болтать с сыновьями.       Они так радовались тому, что она приедет к ним, с горечью думал он. Хотели быть уверенными, что все гирлянды включены, печенье приготовлено, а декоративный колокольчик приколот к воротнику Тео.       Они тоже полюбили её, понял он. И эта мысль была непереносима.       Он должен был знать заранее. Он знал заранее. Но почему-то все равно позволил этому случиться. Позволил себе поверить, позволил себе влюбиться. И потянул за собой детей. Что ж, он исправит это. Тони достал пиво и открыл банку. Он умеет исправлять всё.       — Дамы любят вино, — сообщил ему Тео. — Как тетя Минди, например.       Он вспомнил, что Стефани пила белое вино на вечеринке у его сестры.       — У меня нет вина, — пробормотал он.       Видя, что отец выглядит расстроенным, Тео обхватил его за ногу.       — Ты можешь купить его, когда она придет к нам в следующий раз.       Наклонившись, Тони обхватил руками поднятое вверх личико сына. Любовь к сыновьям была такой сильной, что он почувствовал комок в горле.       — У тебя на всё найдутся ответы, да, парень?       — Тебе она нравится, правда, пап?       — Да, она хорошая.       — И мы ей нравимся, да?       — Конечно, кому же не понравятся мужчины из семьи Старков? — он присел на кухонный стол и усадил Тео себе на колени. Когда его дети были ещё совсем маленькими, он обнаружил, что нет ничего более чудесного, чем держать на руках собственное дитя. — В большинстве случаев вы нравитесь даже мне .       Хихикая, Тео прижался к нему крепче.       — Ей приходится жить в одиночестве, — начал он, играя с пуговицами на отцовской рубашке. Тони знал — это верный признак того, что он к чему-то клонит.       — Многие люди так живут.       — А у нас такой большой дом и две свободные комнаты, в которых никто не спит, кроме тех дней, когда к нам приезжают родственники. Его терпение заканчивалось. Тони прижал губы к уху сына:       — Тео, что ты хочешь сказать?       — Ничего, — выпятив губу, Старк младший принялся за другую пуговицу. — Просто думал, как это было бы, если бы она переехала сюда и жила с нами, — он бросил на отца быстрый взгляд из-под ресниц. — Тогда она не была бы одинока.       — Никто и не говорил, что она одинока, — заметил Тони. — И, думаю, ты должен…       Раздался дверной звонок, от чего их собака залилась возбужденным лаем и запрыгала возле двери. Лео, пританцовывая, влетел в кухню.       — Она здесь! Она приехала!       — Я уже понял это, — взъерошив волосы Тео, он спустил его на пол. — Ну, пригласите её войти. На улице холодно.       — Я открою!       — Нет, я сам!       Близнецы наперегонки помчались к входной двери. Они вместе схватились за ручку и открыли дверь, после чего втащили Стефани через порог.       — Ты так долго ехала, — пожаловался Лео. — Мы ждали целую вечность. Я включил рождественскую музыку. Слышишь? А ещё у нас гирлянды на ёлке включены.       — Да, вижу, — это была чудесная комната. Она постаралась не обижаться на то, что только сейчас была приглашена внутрь.       Стефани знала, что почти весь дом Тони построил своими руками. Он сам сказал ей об этом. Дом оказался просторным и уютным, многое в нём было сделано из дерева, а в зале у камина уже висели чулки для подарков. Двухметровая ель, украшенная разнообразными игрушками и мишурой, гордо возвышалась у окна.       — Она потрясающая, — позволив мальчикам протащить себя через всю комнату, Брукс подошла, чтобы поближе взглянуть на дерево. — Просто чудесная. По сравнению с этой, маленькая елочка у меня в квартире выглядит какой-то жалкой.       — Мы поделимся с тобой нашей, — Тео посмотрел на неё снизу вверх, вложив в этот взгляд всю свою любовь. — Мы можем повесить для тебя чулок, и на нем будет написано твоё имя.       — Такое делают в торговом центре, — добавил Лео. — Мы купим тебе большой чулок.       Сейчас они разрывали ей сердце так же, как её саму, таща её за руки то в одну, то в другую сторону. Переполненная чувствами, она наклонилась, чтобы прижать их к себе.       — Вы, парни, — самые лучшие на свете, — она рассмеялась, когда Маршалл тоже попытался получить долю её внимания. — И ты тоже, — обняв детей и собаку, она подняла голову и улыбнулась Тони, который как раз вошел в комнату. — Привет. Извини, что задержалась. Несколько детей хотели поговорить обо всех плюсах и минусах концерта.       Она не должна выглядеть такой красивой, такой совершенной, обнимая его сыновей возле елки.       — Я не увидел никаких минусов.       — Было три недостатка. Но мы будем работать над ними.       Она присела на пуфик и усадила мальчиков на колени. Как будто не собиралась расставаться с ними, подумал Старк.       — У нас нет вина, — серьезно сообщил ей Тео. — Но зато есть молоко, сок, минералка и пиво. И ещё куча всего. Или… — он бросил хитрый взгляд на отца, — кто-то мог бы сделать горячий какао.       — Варить какао — один из моих талантов, — Стефани встала и сняла куртку. — Где кухня?       — Я сам сварю, — пробормотал Тони.       — Я помогу, — приведенная в замешательство его внезапной холодностью, она подошла к нему. — Или тебе не нравятся женщины на твоей кухне?       — У нас не слишком много женщин бывает на кухне, — пробормотал он. — Ты отлично смотрелась на сцене.       — Спасибо. Мне самой понравился концерт.       Он посмотрел мимо неё на детей, которые стояли, глядя на них широко открытыми, полными надежды глазами.       — Почему бы вам обоим не пойти и не надеть пижамы? Какао будет готово к тому времени, как вы переоденетесь.       — Мы вернемся быстрее, — пообещал Лео и взлетел вверх по лестнице.       — Только если побросаете одежду на пол. Не смейте этого делать, — он повернулся и снова пошел в кухню.       — Они развесят одежду или просто затолкают её под кровать? — поинтересовалась Стефани.       — Тео повесит, но она упадет на пол. А Лео запихнет под кровать.       Она рассмеялась, наблюдая, как он достает молоко и какао.       — Я хотела рассказать тебе, что несколько дней назад они пришли на репетицию вместе с Кейт и поменялись своими свитерами разного цвета, пытаясь запутать меня. Я произвела на них большое впечатление, когда догадалась, кто есть кто.       Он перестал сыпать какао в кастрюлю.       — И как ты это сделала?       — Пожалуй, я не думала об этом. Они ведь разные. По выражениям лиц. Ты ведь знаешь, как Лео щурит глаза, а Тео смотрит из-под ресниц, когда они чем-то довольны. По интонациям голоса, — она машинально открыла шкаф в поисках кружек. — По позам. Есть множество подсказок, если обращать на них внимание. О, наконец-то нашла, — довольная собой, Стефани достала кружки и поставила их на стол. Она склонила голову набок, увидев, что Тони внимательно смотрит на неё. Словно анализируя, подумала она. Как будто, он пытался решить что-то для себя. — В чём дело?— Я хотел поговорить с тобой, — произнес он, помешивая какао.       — Ты говорил, — она почувствовала необходимость опереться рукой о стол. — Тони, я чего-то не понимаю, или ты пытаешься отдалиться?       — Не знаю, как назвать это.       Он собирался сказать что-то неприятное. Стефани обхватила себя руками.       — А как бы ты хотел это назвать? — поинтересовалась она как можно спокойнее.       — Я немного беспокоюсь о мальчиках. О том разочаровании, которое их постигнет, когда ты уедешь. Они привязываются к тебе всё больше, — почему это звучит так глупо? Почему он чувствует себя так глупо?       — И что?       — Мне кажется, ты неправильно поняла мои намерения, и будет лучше, если мы перестанем встречаться, — он так внимательно уставился на какао, словно проводил эксперимент с ядерной бомбой. — Мы отлично проводили время, и мы…       — Спали вместе, — холодно закончила она за него. Это было последнее средство защиты.       Он быстро оглянулся. Наверху, над их головами, раздавались шаги маленьких ножек.       — Да. Спали вместе, и это было здорово. Дело в том, что дети воспринимают некоторые вещи серьезнее, чем думают люди. У них появляются всякие мысли. Они легко привязываются к тем, кто им нравится.       — И ты не хочешь, чтобы они привязались ко мне, — да, теперь она поняла. Это было больно. — Ты сам не хочешь привыкать ко мне.       — Я просто думаю, что будет ошибкой продолжать наши отношения.       — Понятно. Ты снова говоришь о том, что посторонним вход в твою семью воспрещен, и мне лучше уйти.       — Это не совсем так, Стефи, — положив ложку, он шагнул к ней. Но была черта, которую он не смог перейти. Черта, которую он сам установил. И, если он не будет уверен, что они оба не смогут перешагнуть через нее, образ жизни, который он так тщательно строил, может рухнуть в одно мгновение. — У меня есть обязательства, и я хочу, чтобы всё в моей жизни оставалось по-прежнему. Я — всё, что у них есть. Они — всё, что есть у меня. Я не могу рисковать этим.       — Не нужно объяснений, — тяжело проговорила Стефани. Она знала, что через мгновение её голос начнет дрожать. — Ты с самого начала все очень ясно сказал. Кристально ясно. Забавно, первый раз ты пригласил меня в свой дом, чтобы тут же выставить из него.       — Я не выгоняю тебя, просто хочу поставить всё на свои места.       — Ох, иди к черту, можешь оставить это стремление ставить всё на свои места для своих домов, — сказав это, она выбежала из кухни.       — Стефи, не надо так, — но к тому времени, когда он вышел за ней в зал, она уже схватила куртку, а мальчики спускались вниз.       — Куда вы, мисс Брукс? Вы ведь не… — оба мальчика остановились, изумленные слезами, текущими по её лицу.       — Простите, — было слишком поздно, чтобы прятать слезы, поэтому она быстро зашагала к двери. — У меня дела. Мне очень жаль.       И она ушла, оставив Старка старшего неподвижно стоять в комнате, а близнецов — смотреть на него. Дюжина слов вертелась у него на языке. Но, не успел он произнести хотя бы одно, как Тео разразился слезами.       — Она ушла. Ты заставил её плакать, и она ушла.       — Я не хотел. Она… — он потянулся, чтобы обнять сыновей, но остановился, наткнувшись на холодную стену сопротивления.       — Ты всё испортил, — из глаз Лео тоже закапали слезы. — Мы сделали всё, что требовалось, а ты всё испортил.       — Она никогда не вернется, — всхлипывая, Тео уселся на нижнюю ступеньку лестницы. — Теперь она никогда не станет нашей мамой.       — Что? — чувствуя, что сходит с ума, Тони провел рукой по волосам. — О чем вы говорите?       — Ты всё испортил, — повторил Лео.       — Послушайте, мы с мисс Брукс… поссорились. Люди ссорятся. Это не конец света, — хотел бы он не чувствовать себя так, словно для него наступил конец света.       — Это Санта послал её, — Тео потер глаза кулачками. — Он прислал её, как мы просили. А теперь она ушла.       — Что значит, Санта прислал её? — решительно настроенный узнать, в чем дело, Тони присел на ступеньку. Он усадил сопротивляющегося Тео на колени и потянул Лео, чтобы тот присоединился к ним. — Мисс Брукс приехала из Нью-Йорка, чтобы учить детей музыке. Она не с Северного Полюса.       — Мы знаем, — отбросив обиду, Лео устроился поудобнее, спрятав лицо на груди отца. — Она приехала, потому что мы написали Санте письмо несколько месяцев назад, так, чтобы он получил его пораньше и успел всё сделать.       — Успел сделать что?       — Выбрать нам маму, — судорожно вздохнув, Тео всхлипнул и посмотрел на отца. — Мы хотели, чтобы она была хорошей, приятно пахла, любила собак, и чтобы у неё были темные волосы. Мы попросили, и она приехала. Мы думали, что ты женишься на ней и сделаешь её нашей мамой.       Тони вздохнул и взмолился о том, чтобы ему хватило терпения.       — Почему же вы не сказали мне о том, что хотите, чтобы у вас была мама?       — Не просто мама, — возразил ему Лео. — Именно такая мама. Мисс Брукс — та самая мама, но теперь она ушла. Мы любим её, а она больше не хочет быть с нами, потому что ты заставил её плакать.       — Конечно, она всё ещё любит вас, — она ненавидит его, но не станет вымещать обиду на мальчиках. — Но вы оба уже достаточно взрослые, чтобы понимать, что нельзя получить маму от Санты.       — Он прислал её, как мы и просили. Мы больше ни о чём не просили, кроме велосипедов, — Тео положил голову ему на грудь. — Мы не просили игрушки или настольные игры. Только маму. Сделай так, чтобы она вернулась, пап. Исправь это. Ты же всегда можешь всё исправить.       — Здесь это не сработает, парень. Люди — это не сломанные игрушки и не старые дома. Санта не присылал её, она приехала сюда в поисках работы.       — Нет, прислал, — с поразительным упрямством твердил Тео, соскочив с отцовских коленей. — Может быть, тебе она не нужна, а мы хотим, чтобы она была с нами.       Сыновья поднялись наверх — сплоченный фронт, в котором ему не было места. Тони остался с пустотой в сердце и запахом подгоревшего какао.