Рыжики из Линчёпинга

      Лисбет со всех ног неслась в гимназию. Раньше она бы шла не торопясь, но обещание дочери присутствовать на отчётном концерте в гимназии было превыше всего. А свои обещания Саландер сдерживала. Изначально мать-одиночка скептически отнеслась к желанию Агнеты научиться играть на скрипке. Зная темперамент этой особы, Лисбет боялась, что та просто бросит занятие через год или два, если не меньше. Да и первоначальная какофония из запертой комнаты действовала на нервы, хотя Саландер вслух об этом никогда не говорила. Однако под влиянием учительницы, организовавшей в гимназии музыкальный кружок, и Эллен Касперсен Агнета стала показывать успехи. Младшая Саландер оказалась настолько способной ученицей, что принимала участие в конкурсах внутреннего и международного масштаба.       Казалось бы, Лисбет всё рассчитала. Мать-одиночка планировала занести вещи домой и сразу приехать в гимназию, где учились двойняшки. Однако всё пошло не по плану. Сначала поезд из Кальмара в Линчёпинг задержался на тридцать минут. Позвонить сестре Лисбет смогла только в пути, так как на её мобильнике села батарейка. На протяжении всего пути Саландер не покидали напряжение и страх не успеть. Женщина не представляла, как будет смотреть в глаза дочери, если нарушит обещание. Агнета, конечно, давно привыкла к маминой занятости и гибкому графику работы. Однако ей всё же хотелось видеть самого близкого человека на своём втором отчётном концерте в гимназии. И Лисбет приехала бы домой куда быстрее и потом сэкономила бы время на дороге в учебное заведение, но её планы нарушила пробка из-за произошедшей аварии. Поэтому пришлось бросить сумку с чемоданом в проходе и оставить их там.       До гимназии Саландер добежала, едва не подвернув ногу (обувь на каблуках она не особо любила и пользовалась ей только в необходимости прикрытия или в торжественных случаях). В холле стояла её единокровная старшая сестра Эллен Касперсен, любуясь в своё карманное зеркальце. Её пшеничные волосы были в греческую укладку. Одета она была в длинное платье цвета сангрии с квадратным вырезом и короткими рукавами-буфами. Касперсен, заметив сестру, готова была наброситься на неё с возмущениями. — Ты где ходишь? Я жду тебя уже почти полчаса! - воскликнула Эллен. — Двадцать пять минут, если выражаться конкретно. Работёнка была грязная, но я не могу прийти на выступление собственной дочери как после апокалипсиса, - парировала Лисбет.       Саландер была готова пришибить свою сестру прямо в холле гимназии, здесь и сейчас. Эллен Касперсен мало того, что была пунктуальной до тошноты, так ещё и открыто высказывала своё отношение к опозданиям других независимо от причины. Под раздачу шведки с датскими корнями мог попасть кто угодно, даже члены семьи. Эллен снова воскликнула: — Ты говорила, что возьмёшь такси и приедешь максимум за пятнадцать минут! — Застряла в пробке из-за того, что какой-то кретин напился и врезался в дорогой крузак прямо на встречной полосе. Я привела себя в порядок уже в поезде, так что задерживаться дома не пришлось.       Не успели сёстры рассориться окончательно, как в холле появилась Агнета. Впервые в своей жизни Лисбет удивилась тому, как же быстро летит время. Казалось бы, совсем недавно дочка была младенцем, который своими большущими глазками наблюдала за движениями её пальцев во время работы за компьютером. Вроде бы не так давно она была малышкой, которая вытворяла разные глупости. Как будто ещё вчера она только-только достигла начала пубертатного периода и стала искать на свою пятую точку нешуточные авантюры. А теперь перед ней стояла молодая, красивая, успешная девушка, которая совсем скоро вступит во взрослую жизнь, в одночасье выпорхнув из гнезда. Лисбет почувствовала на своей щеке невольно скатившуюся слезу. — Мам, ты чего? - спросила Агнета.       Саландер поморгала от удивления и быстро стёрла слезу тыльной стороной ладони, пока не разревелась окончательно и не размазала сделанный в туалете поезда макияж. Она ответила: — Всё в порядке... Просто вспомнила тебя совсем маленькой.       Агнета усмехнулась и побежала навстречу матери с объятиями. Старшая Саландер на минуту даже растерялась, но обняла дочь в ответ. Её обнимали немногие люди, да и сама она не позволяла себя обнимать практически никому. В детстве это делала только мама, которой уже нет в живых. В более взрослом возрасте это Лисбет позволяла разве что покойному адвокату Пальмгрену и... Чёртову Калле Блумквисту. После рождения детей Саландер могла обниматься только с супругами Джаннини, сёстрами и главным, бесценным сокровищем - двойняшками. — Мам, всё хорошо. Я тоже тебя люблю. Спасибо тебе за всё. И да, ты не пропустила мой номер.       Лисбет спохватилась и, отпустив дочь, спросила: — Так, сколько выступлений я пропустила? — Пока четыре. Я выступаю шестой. — Хорошо, - ответила Саландер с улыбкой. — Надеюсь, ты помнишь, что твоя дочь будет играть, - вставила Эллен.       Саландер закатила глаза. Хоть у её старшей сестры не было детей, она не упускала случая почитать нотации по поводу воспитания её отпрысков. Эта привычка раздражала Лисбет, но не влияла на её отношение к Эллен. Касперсен - это не лгунья и манипуляторша Камилла. Между сёстрами были противоречия, но Саландер по-своему любила эту педантичную шведку с датскими корнями. — Конечно, - ответила Лисбет. - "Муки любви" Фрица Крейслера.       Какой занятой Саландер не была, она знала всё, что связано с детьми. Она знала имена их учителей. Она знала ближайшее окружение сына и дочери. Она знала, что они любят и терпеть не могут. Агнета и Эллен повели Лисбет в зал, где проходил отчётный концерт. Девушка сказала: — Кстати, я заняла тебе место рядом с Рольфом. Сегодня вы встретитесь вживую.       Лисбет, надо сказать, не особо воодушевилась репликой дочери. Как и обещала, Саландер не стала копаться в его личных данных. Она полдня могла слушать рассказы дочери про этого молодого человека, но делала при этом свои выводы. И что-то ей подсказывало, что Рольф не такой чудесный, каким его видит дочь. Особенно это чувство обострилось год назад, после демонстрации в Стокгольме. Но Лисбет не высказывала Агнете своих подозрений и не лезла в её отношения. Ей хотелось, чтобы дочь рано или поздно сама разочаровалась в своей половинке. — Знаешь, я изначально тебя не узнала. — Это почему? - спросила Лисбет. — Ты сняла пирсинг и прихорошилась, - ответила дочка.       Действительно, Саландер-старшая сама от себя не ожидала таких действий. Она накрутила свои уже отросшие до плеч иссиня-чёрные волосы. Сама того не осознавая, Лисбет освободила своё лицо от пирсинга и накрасилась. Мать-одиночка даже надела зелёный вечерний комбинезон с бежевым пиджаком и элегантную бижутерию, коей у неё было немного, вместо рваных джинсов, растянутой майки и кофты. Так могла одеться Ирене Нессер или Моника Шоулз, но не Лисбет Саландер.       Эллен, Лисбет и Агнета вошли в зал. Сестра быстро показала Саландер её стул и прошла вместе с ней, только села поодаль. Рольф повернулся к маме-одиночке и сказал с долей гордости: — Я специально придержал для Вас местечко. — Спасибо, - улыбнувшись уголком губ, ответила Саландер.       Лисбет поборола в себе желание повалить Рольфа на пол. Он ведь сделал это не сам. Он сделал так, потому что его попросила Агнета. И ещё бахвалится перед ней, будто поступил как джентльмен! Но портить себе нервы и отношения с дочерью Лисбет не хотела, а потому попыталась отогнать неприятные мысли. — С Вами всё хорошо, фрекен Саландер?       Лисбет повернулась к молодому человеку и ответила: — Да, Рольф, всё в порядке. Просто волнуюсь перед выступлением Агнеты. Она много времени репетировала своё исполнение.       Это Саландер вспоминала с некоторой горечью. Дочь два с половиной месяца до концерта усердно играла на скрипке. Она пропускала приёмы пищи и недоедала, периодически не спала, чтобы отточить свой номер до идеала. Конечно, Лисбет сама могла жертвовать естественными потребностями во имя хакерства и расследований, но на шестнадцатилетнюю дочь было смотреть жалко. Рольф Польссон сказал: — Фрекен Саландер, Агнета сыграет лучше всех. Она талантливая скрипачка. — Я в этом не сомневаюсь, - согласилась Лисбет. — Конечно. Особенно учитывая тот факт, что её учила я, - подала голос Эллен, на что Саландер лишь закатила глаза.       Вскоре настал черёд Агнеты. Шестнадцатилетняя девушка поднялась со скрипкой на сцену. Саландер-младшая была просто ослепительна. На ногах были туфли на невысоком каблуке, что придавало ей немного роста. Одета была старшеклассница в оливковое платье в пол. Поверх него было одето блестящее золотое болеро с рукавами до локтя. Макияж в таком же глиттере делал Агнету более изящной и грациозной. С чем поспорить нельзя, так это с тем, что младшая Саландер расцвела: превратилась из милой и несколько смешной девчушки в обворожительную девушку.       Агнета не боялась публики. Она не волновалась вообще. Она столько времени и сил потратила на музыкальные тренировки, что была уверена в собственных силах. А когда в зале находились подруги, тётя и мама, переживать не приходилось и подавно. Единственное, что её расстраивало - отсутствие семьи Джаннини и брата. Но Хольгер находился с тётей Анникой в отъезде. Они несколько дней были в Уппсале, сегодня должны были приехать в Гётеборг - решались вопросы выбора учреждения высшего образования.       Агнета выбрала "Муки любви" не случайно. Мама как-то рассказывала ей, что после дела Форселля, пыток Камиллы с её подручными и выздоровления отец пригласил её в Королевскую оперу в Стокгольме. Предложение она приняла, хоть и отнеслась к нему изначально скептически. Там был симфонический оркестр, и одним из номеров был вальс Фрица Крейслера. С этого похода в оперу и возобновились их отношения.       После выступления Агнеты в зале была трёхминутная овация. Лисбет и Эллен аж вскочили со стульев от невероятной гордости за девушку. Рольф подарил старшекласснице цветы, как самой настоящей приме. Казалось, что может произойти? Однако Агнета сделала два шага назад, и одновременно с последним шагом послышался какой-то звук. На лицах людей появился испуг. Старшеклассница посмотрела вверх и увидела падающий на неё со скоростью света лист стекла. Агнета в последний момент отскочила назад, и стекло разбилось вдребезги с оглушительным звоном перед ней. Саландер-младшая две минуты пребывала в ступоре, после чего медленно сошла со сцены. В зале возник переполох, всех оттуда вывели. Через десять минут опять запустили, и концерт продолжился.       После концерта Агнета и Рольф от одноклассниц пошли к Лисбет и Эллен. Две женщины ещё не могли оправиться после шока. Но если Саландер старалась это скрывать, то Касперсен не стеснялась эмоций. Когда Агнета оказалась рядом с матерью и тётей, Лисбет спросила: — Как себя чувствуешь? — Лучше, чем после выступления, - выдохнула девушка.       Рольф попрощался с семьей своей пассии и ушёл. Агнета посмотрела на мать и сказала: — Я сюда ненадолго. Хотела сказать, что мы с девочками идем отмечать окончание года... — Исключено, - отрезала Саландер. — Мама... — Ещё раз повторяю: исключено. Тебя сегодня чуть не убили, - жёстче повторила Лисбет.       Агнета, которая терпеть не могла излишнюю опеку мамы, сделала выпад: — Мам, я очень тебя люблю, но ты иногда перебарщиваешь. Я уже взрослая. — Тебе шестнадцать. Ты несовершеннолетняя, и я за тебя отвечаю. Сегодня ты чудом не пострадала. С девчонками встретишься в следующий раз, а сейчас поедем домой, - нервно отчеканила Лисбет.       Агнета, понимая, что с мамой спорить бесполезно, буквально пролетела мимо неё к выходу из гимназии. Саландер хотела было повернуться к сестре, но её взгляд внезапно остановился. В толпе перепуганных родителей она увидела знакомое лицо. Этого быть не могло. Его не могли пустить в школу. А он стоял и ничего не говорил. Один раз только усмехнулся. Или ей померещилось на нервной почве? — Лис? - спросила Эллен Касперсен.       Лисбет вздрогнула от руки сестры на плече. Она сказала: — Пошли. Агнета, думаю, уже в машине.       Лисбет накинула на себя пиджак и пошла вслед за сестрой и дочерью. На протяжении всей дороги до дома её не покидала тревога. Телеборьяна она не видела с самого разоблачения Секции. Насколько ей было известно, его лишили врачебной лицензии за хранение на своём компьютере свыше восьми тысяч порнографических материалов. Саландер просто не представляла, как его могли впустить в учебное заведение, а потому достала телефон и набрала Аннику Джаннини.