Аладдин и потерянный брат

Внезапно услышав неистовые вопли близняшек, Джафар телепортировался к ним, предварительно выкрикнув, чтобы никто никуда не уходил. Ильдар был несколько рад тому, что Аделлина, вызвав дух Фатимы и выполнив свою задачу, убежала к себе в «склеп», чтобы не мешать Ильдару и Аладдину общаться с Фатимой и не стеснять их своим присутствием во время такой душевной встречи. По крайней мере, его младшая сестренка ничего не узнала о моральном облике своего отца — Ильдару в двадцать шесть было нелегко принять это, а каково будет Аделлине, которой всего четырнадцать? — Эта дрянная Джафария взяла мою расческу! — заметив отца, прокричала Аделлина, тыча пальцем в сторону сестры, а точнее в сторону кисти ее руки, в которой та сжимала черный гребень с серебряной пентаграммой на нем. — Папочка, не слушай эту дрянную Аделлину, она первая взяла мою расческу! — завизжала в ответ Джафария, указав на зажатую в другой руке Аделлины розовую расческу с цветочками, блестками и стразами. Для Джафара нескончаемые перепалки между близняшками по поводу и без давно стали элементом рутины — едва те выучились говорить. Не говоря ни слова, он резко вырвал расчески из рук девочек и, поменяв их местами, вернул каждую законной владелице, а затем, услышав от каждой из дочек слова благодарности, возвратился на чердак. — Хорошо, что Аделлина убежала к себе! — выкрикнул пылающий праведным гневом Ильдар, как только его родитель вернулся. — По крайней мере, она ничего не узнала о моральном облике своего отца! — Аделлина в курсе! — воскликнул в ответ кузену Мозенрат. — И Джафария в курсе, и все в курсе! До того, как ты пришел, к нам заявились дети дяди, его внебрачные сын и дочь и твои единокровные брат и сестра! Так вот, все их приняли как родных, а заодно приняли и тот факт, что их отец и дядя — редкостный бабник. Я вообще посмеялся над ситуацией. — Я не за то осуждаю отца, что он бабник — я прекрасно знал об этом. Я видел множество девушек, которых отец приводил к нам в гости, и пытался понять, кто из них — моя мама. А это знаешь ли, было еще до твоего рождения! — Тогда в чем же дело? — В том, что папа соврал мне! Он всегда говорил, будто моя мама умерла, а оказалось, что он ее бросил! — Так это же не он ее убил! Ну бросил и бросил, что ты теперь будешь делать? — Я теперь не знаю, кому верить! — схватился за голову Ильдар. — И ладно бы, если бы мама изменяла ему или делала еще что-то в этом роде! Нет же — он бросил ее, потому что она, видите ли, вес набрала! Тоже мне причина! — Значит, так было нужно. Значит, с моей мамой, твоей тетей, твоя жизнь складывалась бы лучше, чем с твоей родной матерью. От хороших не уходят и к плохим не возвращаются. Когда я сегодня увидел своего биологического отца, то ничуть не пожалел о том, что моя мама когда-то с ним порвала. Мне было гораздо лучше расти с любящим дядей, чем было бы вместе с этим охламоном. — А твоя мама, Мозенрат, так вообще, получается, прокляла мою маму на смерть при родах! — не унимался Ильдар. — Если ты забыл, так я напомню, что твоя мать, как только дядя ее бросил, увела у моей мамы ее молодого человека! Так что это более чем заслуженно! — Как ты можешь так говорить? — Никто в этой семье не святой, и ты в том числе! Не надо ангела из себя строить — ты работаешь ростовщиком, а это далеко не самая человечная профессия! — Тебя не поймешь, племянничек. — заметил Джафар. — Сначала ты на меня наезжал за то, что я подростком Мириам убил, а теперь выгораживаешь перед Ильдаром! — Я недоволен тем, что ты, дядя против моих отношений с Садирой, аргументируя это своей несуществующей аристократичностью! Не более того!

****

Следя за развитием этого полилога, Аладдин не сдержался и неистово расхохотался во весь голос. Это он сделал очень зря, потому что тут же переключил всеобщее внимание членов семьи Ферраджи друг с друга на него. — Что ты забыл в моем доме, оборванец? — поинтересовался Джафар. — Как ты умудрился воскреснуть? — А это уже совсем неважно. Я заставлю тебя дорого заплатить за то, что ты и твой проклятый джинн сделали со мной! А пока все это происходило, Назира тем временем на удивление мирно беседовала с Садирой, а затем, догадавшись, где сейчас находится ее братец, поднялась на чердак вместе со своей собеседницей. — Джафар, не обижай девочку! Девочка хорошая! — мягко произнесла Назира, покровительственно обхватив плечи Садиры и прервав едва начавшуюся перепалку между своим братом и его главным врагом. — Она Мозенрата спасла, не забывай! — Я с помощью своих чар успел навести о ней справки — она дружит с тем, по чьей вине погиб я и чуть было не погиб еще и Мозенрат! — парировал Джафар. — Что ты на это скажешь, дорогая сестричка? — Садира, это правда? — выкрикнул озадаченный Мозенрат. — Ты дружишь с Аладдином? — Да. — кивнула Садира. — Я думала, что мы с ним станем парнем и девушкой, но у него уже была Жасмин, и я впоследствии смирилась с этим, и мы решили остаться друзьями. — Ни слова больше! — вспылил Мозенрат. — Мне все стало ясно! Как посмела ты скрыть от меня то, что ты дружишь с моим злейшим врагом? — Как посмела ты скрыть от меня то, что ты встречаешься с моим злейшим врагом? — возмутился Аладдин. — Я не знала, что вы оба на ножах! — воскликнула Садира в отчаянии, обхватив голову руками.

****

Проспав три часа беспробудным сном, что для него, всегда чутко спящего, было в диковинку, и потому пропустив прибытие целой кучи народу и огромное количество криков и потрясений, Рунтар наконец проснулся и отправился в конюшню, куда ему позволили поселить своего четвероногого любимца. Покормив Зебу, Рунтар направился обратно и заглянул в «склеп» Аделлины, чтобы подарить ей чучело белки. Это чучело было гораздо старше самого Рунтара. Предыдущий княжеский советник с ранних лет увлекался охотой, а его первым трофеем стала белка, которую он убил броском камня, будучи малышом. Из беличьего трупика его мать, придворная егерша и по совместительству бабушка Рунтара сделала чучело в память о первой добыче сына. — Если бы у меня было сердце, оно бы сейчас растаяло. — промолвила обрадованная Аделлина, принимая подарок и водружая его на полку. Затем, узнав от брата историю этого чучела, Аделлина вздохнула со словами: — Рунтар, я жалею только об одном — что не знала о тебе раньше! Ты — просто замечательный брат! На пути в свою комнату Рунтар наткнулся на Азизи, который хотел с ним поболтать. Азизи очень любил гостить у Ферраджи, поскольку в этом особняке всегда было шумно и весело, потому что здесь проживало огромное количество разношерстных людей, которые нередко приглашали в гости новых людей, которые или становились добрыми друзьями этого семейства или хотя бы кого-то из его членов, или же лишь на время связывались с ними. Что немаловажно, дома, среди Хасенафов, он был вначале самым младшим, окруженным одними только взрослыми, а затем у него родилась сестренка Лилит, которая росла и взрослела чертовски медленно, а в семье Ферраджи было обилие людей чуть старше его — Джафария, Аделлина, Белладонна, Флоренсия, с которыми было интересно играть, болтать и проводить время, а затем и малыш Тефар. Общительный и озорной Азизи обожал общаться и играть со всеми родственниками, всякий раз узнавая от каждого из них много нового как об их жизни, так и об окружающем его мире в целом. Сегодня же сюда прибыли двое человек, с которыми он ранее не виделся и знает о них только то, что это кузен и кузина его матери. Особенно большой интерес для любопытного мальчика представлял Рунтар как иностранец и представитель совершенно иной культуры и иного уклада жизни. Чтобы подогреть интерес любопытного мальчика, Рунтар показал ему самодельные деревянные фигурки животных, которые вместе с другими вещами взял с собой, собираясь бежать из Одифера. — Откуда они у тебя, дядь Рунтар? — полюбопытствовал Азизи. — Эти фигурки напоминают мне о детстве. Я их сам сделал — вырезал из дерева. Азизи был в восторге. Ощупав и рассмотрев фигурки со всех сторон, он изумился еще больше. — Какие же интересные животные живут у вас в Одифере! Дядь Рунтар, а можешь рассказать о повадках этих животных и их размеры примерно описать? Я попробую принять их облик! А можешь потом, когда я тебе наших животных покажу, вырезать их из дерева для меня? Рунтар возлежал на мягкой постели с кучей пуховых подушек и блаженствовал в неге, не желая вставать, а Азизи сидел рядом и внимал рассказам дяди, практически не дыша и не моргая.

****

— Как интересно! — воскликнул Азизи, как только Рунтар закончил рассказывать. — Дядь Рунтар, хочешь, теперь я расскажу тебе, как я вместе с дедушкой Нефиром развел на деньги жадного ифрита? — Ифрит — это же что-то вроде джинна, так ведь? — Да. — Рассказывай, я внимательно слушаю. Азизи был очень рад свободным ушам — всем Ферраджи он уже успел прожужжать все уши этой и многими другими своими историями, а Рунтар только сегодня влился в эту семью и только-только запомнил, кого из его родни как зовут и кто кем ему приходится, и, ясное дело, не знал обо всем том, что приключилось за девять лет жизни этого любопытного мальчика. А все было так. Неугомонному Нефиру взбрело в голову провернуть очередную рискованную авантюру ради наживы, и для этого он взял из огромного книгохранилища жены длиннющий свиток и принялся его изучать. Вскоре предприимчивый бес прочитал об ифрите Гридуме — злобном джинне, располагающим несметными богатствами. «Если все сделать правильно, то я сумею прикарманить все, чем он владеет» — потер свои ручонки Нефир и принялся вызывать того, кто был ему нужен. Нефир привык к тому, что за него все делают его слуги и рабы — носят его на носилках, одевают, готовят для него, кормят с ложечки, читают ему вслух и пишут под его диктовку. Он был абсолютно здоров, и к тому же, невероятно талантлив, — правда, свой талант он ни разу не использовал в благих целях — но столько же ленив. Тем более, считалось, что чем меньше бес делает самостоятельно и чем больше за него делают другие, менее уважаемые, тем более значительной персоной в иерархическом порядке он является. Однако когда речь заходила об очередной возможности сказочно разбогатеть, тут уж Нефир предпочитал работать в одиночку, используя для этого весь свой потенциал и умение совершать ультраскоростную работу, в результате создавая необходимые предметы или преобразовывая окружающие его, и не желая делиться добычей с приспешниками. Иными словами, собственноручно Нефир мог сделать все что угодно, и намного лучше, чем его наемники и рабы, просто ему не хотелось чувствовать себя плебеем, и лишь поэтому он платил работникам скудное жалование, а невольников кое-как кормил, чтобы подчеркнуть свою значимость в бесовской общине. А ифрит, разумеется, был не намерен расставаться со своими сокровищами — наоборот, он сам был не прочь пополнить их количество, поэтому, очутившись перед призвавшим его демоном, он произнес заклинание: «Пусть в кулаке у меня окажется то, что Нефиру Хасенафу дороже всего!», а после сжал в руке то, что там появилось, и исчез в никуда. Однако ифрита ждало ужасное разочарование — в его ладони оказался не огромный бриллиант, не редчайший самоцвет и не что-то еще в этом роде, а Азизи — младший Хасенаф и внук главы семейства. — Ты — самое ценное, что есть у этого хапуги? — поразился Гридум. — Ну что ж, раз так, то я у твоего деда потребую крупный выкуп за тебя и ручаюсь, он будет готов отдать за тебя все, что у него есть! Очутившись в незнакомой обстановке, Азизи осмотрелся, оценил обстановку и заорал: — Сейчас же отпусти меня домой к деду, мерзкий джинн! — Конечно-конечно. — последовал ответ. — Вот только дождусь, когда он мне выкуп за тебя отдаст. Узнав о том, что за его потомка у него потребовали практически все, что есть в его хранилище, Нефир лишь рассмеялся. Этот ифрит и понятия не имел о том, какую жизнь устроит ему его малолетний пленник. А сын Нефиража, способный, как и его родитель, превращаться в любое животное или даже чудовище, понял, что нужно воспользоваться этим навыком, обернулся ужасающим монстром и принялся забавляться, или если точнее, терроризировать того, кто был намерен его у себя удерживать. Меньше чем через час ифрит вновь возник перед Нефиром, встал на колени и взмолился: — Нефир, умоляю тебя — пожалуйста, забери назад к себе это исчадие ада! — Ну уж нет, друг мой — я этого постреленка девять лет терпел, теперь ты потерпи! — А если я приплачу? — Вот это уже разговор. — довольно улыбнулся Нефир. — Сколько предложишь? — Мешок золотых. — Ну ладно, я согласен. Минут на десять приму внука, чтобы ты отдохнул, а потом снова к тебе отправлю! — Двадцать... пять, нет, тридцать мешков! — повысил цену Гридум. — Достаточно? — Если на три или там четыре часа, то достаточно, а если насовсем, то нет! — Все, что есть, бери! Слышишь, все, что есть, бери! Только избавь от этого чертенка — все золото мира не стоит и пяти минут вместе с этим малолетним дьяволом! — Ладно, неси злато и самоцветы, и Азизи не забудь! Как только Нефир получил на руки все, что потребовал, в помещение вбежала Айла, узнавшая обо всем произошедшем накануне, и принялась ругать свекра: — Ты всегда был алчным, но подвергать опасности жизнь Азизи ради обогащения — это уже слишком! — Какой опасности? — недоумевал Азизи. — Мам, я никогда раньше так не веселился, как сейчас! Я уже не малыш, я в состоянии постоять за себя! — А я все-таки загреб все богатства Гридума! — возликовал Нефир. — Вышло, что мы оба в выигрыше!

****

Неожиданно их покой прервал громкий стук в железную калитку и неистовый собачий лай. Рунтар задрожал от страха и поторопился спрятаться под кровать, так как боялся практически всего на свете, а находившаяся поблизости Аделлина разложила подвешенное на стене сложенное устройство, которое позволяло увидеть, кто же именно к ним пожаловал. — Хм, кто это такой? — почесала макушку Аделлина. — Я его не знаю! С помощью хитрого устройства она видела, что это был молодой человек весьма внушительных габаритов. На цепи, конец которой он обмотал вокруг кисти, он держал громадную ищейку, которая вставала на дыбы, подпрыгивала и просто заходилась лаем. Рунтар, на ватных ногах выбравшись из-под кровати и посмотрев в бинокль, не на шутку запаниковал: — Это Анкутма! Он пришел за мной! Как он узнал, где я? Что мне делать? Когда стало ясно, кто именно пожаловал, дверь решили открыть Азизи и Аделлина. И неспроста — Азизи, обернувшийся волкодавом, взял на себя огромную шавку, а Аделлина была самой хладнокровной в семье. Волкодав с необычной каштановой шерстью пару раз гавкнул на ищейку, и как только та поджала хвост, превратился назад в мальчика. — Вообще-то у нас есть дверной звонок, уважаемый. — промолвила жутким замогильным голосом Аделлина, от чего Анкутме уже стало не по себе. — Не обязательно было долбить калитку. Каким обстоятельствам я обязана возможности лицезреть на своей территории Вашу физиономию? Перед Анкутмой стояла пугающего вида девица, облаченная во все черное, с мертвенно бледной кожей, черными губами и хищными глазами, очерченными стрелками с острыми краями. В ее уши были вдеты серебряные серьги в форме черепа с агатом, а каждую кисть украшал жуткий перстень. — Ты — смерть? Зачем ты пришла за мной? Я еще слишком молод, чтобы умирать! Такого поворота Аделлина никак не ожидала, однако ее все устраивало и даже льстило ей. Это же надо, ее, юную сатанистку, сравнили со смертью! Не высшая честь ли это для нее? В любой другой ситуации Аделлина поблагодарила бы за такой комплимент, но сейчас ее приоритетная задача состояла в том, чтобы отвадить непрошенного гостя от фамильных владений. Именно поэтому она не могла позволить себе улыбаться и благодарить его за приятный ей комплимент, потому что в таком случае Аделлина признала бы, что она не является смертью, а всего лишь на нее похожа. Да и потом, она ведь тоже с легкостью может обеспечить этому варвару скоропостижный переход в мир иной. — Объясните мне, зачем вы нагрянули в обитель смерти, и тогда я, может быть, пощажу Вас и не стану убивать прямо сейчас! — все тем же жутким замогильным голосом произнесла Аделлина. — У вас скрывается Рунтар. Отдайте его мне. — Нет его здесь. — Вы мне зубы не заговаривайте! — воскликнул Анкутма. — Я прекрасно знаю, что Рунтар находится у вас! Эта собака — ищейка, и она привела меня по следам Рунтара сюда! Отдайте его мне, и никто не пострадает! — С чего бы это? — задиристо поинтересовался Азизи. — Если Вы сейчас же не уйдете, я буду вынуждена натравить на вас моего ручного удава! Чтобы доказать, что она не блефует, Аделлина громко прокричала: — Персефона, ко мне! На зов хозяйки мигом приползла черная гигантская змея, которая разинула зубастую пасть и облизнулась. Прежде чем Анкутма успел хотя бы ахнуть, Персефона обвилась вокруг ищейки, задушила ее своими кольцами, а после проглотила. — Я есть смерть! — продолжила отыгрывать свой образ Аделлина. — А Персефона — это моя помощница, которая является смертью для животных и иногда помогает мне расправляться с людьми! Например, с такими, как Вы!