Чон Чонгук. Странник тьмы

      Ночь. Самая любимая часть времени суток. От нее не надо ждать сюрпризов. Она их не скрывает, а вытаскивает наружу. Кто-то боится, а для него Ночь — это родная подруга по жизни. Долгой и беспроглядной жизни, в которой лишь смерть заполонила все.       Сегодня холодней, чем обычно. Англия никогда не отличалась радушием по погоде, но морозный пар — это уже показатель. Скоро зима. Конец октября похож на замерзшие листья — серый и иглистый. Автомобиль согревает, конечно, за окном теплей от этого не будет. Он никогда не любил холод. Но ни одна погода не изменит направления. Его ждут. Его всегда где-то ждут. Звонок в машине вырвал из раздумий. — Ты долго? — Я гоню, как могу. — Она на издыхании, Чон. Я больше не смогу удержать. — Черт, Хо, две минуты. …. Гудки оборвали звонок. Этих минут может не быть у нее…

***

      Дюплекс погружен во мрак. Можно подумать, что тут никого, но это не так. Внутри в самой дальней комнате собрались несколько человек. Они молятся и верят всевозможным богам, что он успеет. Резкий звук тормозов и надежды услышаны. Паристый выдох. Успел… Хлопок двери, он буквально бежит. Ему не нужно знать куда, он чувствует. Мрак — это верный спутник. Тишина — обманчивая сука, которая идет под руку с ним. Шаги приближаются. Буквально летел по всей лестнице, преодолевал преграды, как призрак. Двери распахнулись и он предстал взору. — Гук, ты успел, — Хосок выбежал из круга людей. — Я не знаю что это. Он так засел, она без сил. На кровати прикована за все конечности лежит девочка 10 лет. Она не похожа на ребенка. Все лицо в венах, волосы белые от седины, руки в крови от постоянных дерганий, а глаза хрустальные, как пелена снега. Увидев, гостя оскал показался на еще юных губах. — Кто к нам пожаловал! Я тебя уже и не ждал. Думал, так просто будет. А ты тут. Рад видеть, Чонгукииии…., — протяжный змеиный голос обдал всех вокруг. Мать, отец, два дяди, тетя, еще несколько крупных мужчин — кольцом стояли и не отвлекались от молитв. Ин нельзя было останавливаться во время ритуала. Даже сейчас, когда оно заговорило. Даже тогда, когда помощь пришла. Чонгук не стал томить своим бездействием. Он не ответил на речь, зато стремительно приблизился к кругу. — Держите круг чтобы не случилось и не открывайте глаза. — О, милый голосок, а я все думал, как ты звучишь в этом мире. Ради тебя и пришел. — Зря пришел. — Чон закатал рукава черной рубашки и достал из рюкзака, что принес с собой, книгу. Это больше было похоже на блокнот, чем на полноценный том. Его личное оружие против тех, кто приходит без спроса. Следом маленький крестик из белого золота. Этих предметов ему хватит, чтобы стать ещё сильней, чем без них. Охотник надвигается на добычу. — Какой грозный, — не унималось оно, — Эта девчонка сейчас испустит дух, если ты начнешь применять свои силы и виноват в смерти будешь ты. ОНА. ТВОЯ. ЖЕРТВА. — Шипение обжигало каждый уголок комнаты. Изо рта показался тонкий, длинный язык, как у змеи. Шутки гостя, игра на нервах. Испариной покрытое детское тело уже было неузнаваемо. Сорочка вся изорвана, волосы скомканы, а тело в крови. У Чона не было жертв, это проделки падали, что засела внутри. И маниакально систематически уничтожало ребенка.       Чем ближе Гук двигался, тем сильней начинались конвульсии у жертвы. Непрошенный гость нервничал, в отместку за неповиновение начал проявлять кровавые синяки по телу девочки. — Я убью ее раньше, чем ты начнешь! Но ответа он не услышал. Резкий хлопок и Чонгук исчез со своего места. Снова хлопок и над ухом девочки жаром обдалось: — Я тебя заклинаю, явиссссь… — ответное шипение прозвучало. Все замерло. Демон внутри ребенка не мог сопротивляться, ему приказали на его языке. Он обязан ответить. — Нет! — Закричало дитя, — Ааааааа, нет…. Он крутил головой, искал своего противника, но Чона не было в поле зрения. Неожиданно два огненно красных глаза с самого потолка сверкнули и снова хлопок. — Я сказал, явись, дьявольское отродье. Явись перед стражей этого мира. — И так же стремительно оказался рядом. Крестик окатил врага волной белого света. Прошел жуткий холод, стоявшие вокруг содрогнулись, но глаз не открыли. И предстал он….       Сколько бы лет не видел этих гадостей, каждый раз удивлялся уродствам. Но в этот раз все иначе. Все совсем иначе. Перед Чоном поднялся прозрачный образ худощавого монаха, который вроде бы и на человека похож. Но его изодранные руки, клыки, безликие глаза и все тело в шрамах говорит о принадлежности к миру мертвых. Он оскалился. И разинул пасть словно зверь. — Доволен, Гуккииии…?! Так же тебя друг называл. — Его голос был еле слышан. Люди вокруг не могли бы его увидеть или понять речи. Зато, открой они глаза, то ему бы нашлось место в новой жертве. — Буду доволен, когда ТЫ уйдешь восвояси. — Я-то уйду, дорогой мой. — Холодная струя воздуха исходила от гостя. — Но ты не думай, что на этом все закончится. Это только начало. — Вы тау каждый раз говорите. — Со злобой сказал соперник. — И каждый раз затыкаетесь. — Нет, милый. Больше тебе не остаться в покое….       Но Чонгук не хотел слушать эти бессмысленные речи. Он открыл книгу и сразу повернул ее к нечисти. — Назови свое имя… — На древнем языке ада промолвил Чон. — Моё имя Манул… — А улыбка еще шире. Он не проиграл, он лишь послание, которое надо было доставить. — Я заклинаю тебя, Манул. Возвращайся туда, откуда пришел.       Это не обычное изгнание. И Чонгук совсем не священник. Ему не нужна святая вода и заклятия из библии. Он сам из ада. Он сам тот, кто там был. И он сам придумал свой способ борьбы со всеми неугодными. Поэтому, после своих слов он вытащил маленький кинжал и подошел к Манулу. — Возвращайся и больше не попадайся мне на глаза. — Снова на древнем языке ада. Небольшое острие вонзилось в призрачную грудь и появился свет. — Уйду, мой милый странник… но знай, проклятие скоро сбудется… твои дни сочтены… — Волной растворился перед удивленным взором стражника. — Проклятье…. — Еле слышно прошептал Чонгук и поймал свое оружие. Тишина заполонила уши. Он оказался в прострации, будто в вакууме. Не может быть, чтобы все скоро закончилось… он совсем перестал искать выход из этого. Не может быть, чтобы проклятье начало сбываться, ведь он… он еще не нашел ответы… — Мама!!! — Девочка пришла в себя и начала в панике кричать. Взрослые не знали, можно открывать глаза или нет, но дергались на крики. — Можно. — Вымолвил Гук и начал двигаться на выход. Его работа окончена. Оставаться на месте уже нет смысла. — Постойте, постойте, — мать вслед бросала фразы, — спасибо…       Чон не остановился. Он никогда не останавливается и никогда не принимает благодарности, если вызывает Хосок. Эти случаи самые сложные и самые запутанные. Они случаются с теми, кто не может платить.       На улице моросит. Дождь. Как во время. Особенно для его средства передвижения. — Твой Харлей явно не в восторге от погоды. — Хо уже успел выйти следом. Пока мужчина закуривал. — Переживет. Мой верный конь и не такое видел. — Знаю, знаю. Ты…спасибо, Гук! Спасибо большое! — Как всегда мнешься?! Я приехал вовремя, это уже лучше любых спасибо. — Ты всегда успеваешь. Мы без тебя пропали бы. — Не делай из меня ангела. — Удрученно между затяжкой сказал мужчина. — Ты знаешь, что я не он. — Знаю. Но не нужно быть ангелом, чтобы помогать другим. Научись ценить себя. — Хо обхвалил его плече и слегка сжал в дружеском жесте. — Ты просто не умеешь любить себя. — Я не умею вообще любить, Хоби. Вообще. И меня это устраивает. — Я понял. А еще… — Ты слышал про проклятие… — Да. А вдруг он прав? — Тогда мы с тобой обязательно на прощание выпьем, перед моей смертью, дорогой друг. — Он выкинул сигарету и повернулся к собеседнику лицом. Дождь усиливался. — Я столетиями ждал ухода, Хосок. Меня это не пугает.       И направился к своему черному Харлею. Чтобы вновь мчаться во тьме. Чтобы почувствовать ветер и жизнь. Чтобы вспоминать слова: «Ходит давно легенда о демоне, что попал на землю. Его смерть — это ангел. Ангел, что будет способен навсегда завершить скитания»