Когда-то мы были людьми

На самом деле, нас всегда было двое. С самого первого крика, который я отнял у тебя при рождении, уже тогда возжелав, очевидно, забрать все почести только себе. Всю любовь, все внимание нашей матери, прикосновения ее теплых рук, нежные поцелуи и слова гордости. Ты был моей тенью задолго до того, как мы стали успешным тандемом в Аду. Незримый, ты шел за мной нога в ногу, не давая покоя. Шептал весенним ветром, плакал осенним дождем. Но как бы ни старался, ты был не в силах преодолеть возложенную судьбой на тебя немоту. Я же, будто назло, говорил слишком много, пьянея от власти собственного голоса, который способен был влиять и на чужие умы, стоило приложить немного усилий. Я думал о тебе, смотря в зеркало, и широко улыбался, скрывая страх — что было, впрочем, крайне бессмысленно и глупо. Полагаю, ты действительно не держал на меня зла, но хотел, чтобы все было честно. То, что было моим, принадлежало тебе. То, что причиталось мне, мог забрать и ты. Это относилось и к жизни. Однажды, задушенный пуповиной в утробе матери, мой младший брат стал в каком-то смысле моей первой жертвой. Спустя годы он сыграл шутку надо мной и горе охотником, которому причудилась из-за листвы странная тень с оленьими рогами. Не то чтобы я не оценил этот розыгрыш — о, я более чем оценил. Мои преступления были и твоими тоже, но это убийство принадлежало только тебе. Как и мне единолично принадлежала отнятая у тебя возможность дышать, говорить, смеяться и делать мир вокруг сценой для главного актера имени себя. Имя у нас тоже было всегда одно на двоих, поэтому я и ценю его до сих пор так сильно. А ты зеркалишь со стены мою фальшивую улыбку и, кажется, чувствуешь себя абсолютно счастливым. Мне не хочется этого признавать, но без тебя я никогда бы не стал знаменитым Радио Демоном, каким сейчас его знает весь Ад. Наша связь крепче любого контракта и обычных семейных уз, от этого не сбежать ни мне, ни тебе. Потому что это равносильно побегу от себя самого. Но я рад, что ты здесь, Аластор. Чтобы скрасить мое одиночество.