Комплекс превосходства: Причина

      «Вы же в отпуске?»       Маленький сканер НК на руке Уайта мигнул, оповещая о сообщении. Автором был Даффер. Блэку он ничего не отправлял, попросив Уайта передать суть сообщения.       — Даффер предложил развлечься этой ночью в Инферно, — подал голос Уайт, когда они возвращались домой по безлюдной ночной аллее. — Не хочешь сходить?       — А своего приблуду оставить один на один с техникой решил?       — Почему бы и нет.       — Посмотреть надо, сильно ли Марлин помял нашего уборщика, а там глянем.       — А, так это он сломал его?       — Да, тот еще паршивец. Да и вообще мне отдохнуть после работы надо. Ты-то ничего не делаешь, у тебя есть силы по кабакам шляться.       Обидно такое слышать, но Уайту нечем было возразить. Шагая рядом с братом, он смотрел под ноги.       Ему казалось, что Блэк не ценит его. Но ценил ли сам Уайт своего родного брата? Бесспорно. Когда он думал о значимости Блэка, к нему в голову лезли воспоминания.

***

      — Выродок!       Сколько раз Уайт слышал это во время своего обучения среди тех, кого рексы и людьми-то не называют? Невозможно сосчитать на этом свете всех ненавистников альбиносов. Но что ему оставалось делать? Он мог лишь закрывать руками голову.       Быть слабым по вине эмпатии унизительно. Особенно среди тех, кого с малых лет обучают ремеслу убийц, служащих государству. Они унижали и избивали всякого, кто даст слабину, и это поощрялось. Считалось, что жестокость способствует закалке характера работника особого отдела. Однако определенные порядки были, и только благодаря им Уайт вышел из училища живым.       Уайт ненавидел свою породу. С самого начала белый был обречен на выбор между исполнительным отделом и армией, но даже этот выбор он упустил, ведь он давался лишь тем, кто хорошо учился. Военными могут быть только достойные, а Уайт был среди отстающих.       Нападения совершались на первом году обучения, но долго не длились, так как Уайт не был одинок. И он прекрасно знал об этом.       — Эй, уроды!       Родной голос. После него боль заканчивалась. Слышались глухие удары, но они не касались Уайта. Открывая глаза, он видел уносящих ноги обидчиков. Убирая руки, он видел стоящего над ним Блэка. Тот, как и всегда, невозмутим и обозлен. В такие моменты избитого юношу одолевала ужасная печаль. Разглядывая сильного брата, он будто смотрел в зеркало, в котором — отражение параллельной вселенной.       — Постарайся в следующий раз не давать себя в обиду, — недовольно ворчал Блэк, помогая братишке подняться на ноги.       Уайт уверял Блэка, что такого больше не повторится, но обещания этого не держал, чем вызывал недоумение братца.       На втором курсе Блэк придумал, как покончить со всем этим. Идея его была немудреной: он начал стричься под Уайта. С тех пор, как двух братьев стало невозможно отличить, учащиеся перестали нападать. Никто не хотел себе лишних переломов из-за случайной путаницы.

***

      Когда Уайт думал обо всем этом, то начинал сравнивать себя с паразитом. Червь, который живет за счет того, на ком паразитирует. Настроение тут же катилось под хвост.       Тоскливые мысли испарились, когда перед носом пролетела бутылка, едва не попавшая в голову. Звон битого стекла. Уайт поднял ушки и оглянулся в ту сторону, откуда прилетела бутылка.       — Чертовы нелюди, — едва разборчиво ворчал рекс, сидевший на лавке. Рядом с ним сидел еще один синяк постарше.       — Нефиг бухать на территории серви, — гаркнул Блэк.       — Себе подобным указывать будешь, животное!       — А я всегда говорил, — сказал второй, — что бестерская корпорация совершила самый большой грех, изнасиловав природу и породив вот это. Лучше бы андроидов в свое время развивали… Чего вылупились? Убейтесь об стену, твари! Брысь!       Братья шли и слышали, как эти двое материли Beaster Corporation за выведенную расу. Они боялись, что мутанты корпорации приведут к чему-то более страшному, чем ядерная война. Что они уничтожат остатки человечества.       — Идиоты, — хмыкнул Блэк.       Эти двое рексов не были каким-то исключением, наоборот, таких, как они, было много. Они лишь высказали вслух то, о чем думало большинство из тех, кто проходил сегодня мимо близнецов. Оставшуюся дорогу до дома Уайт думал о том, что эти рексы ошибаются, ведь серви и сами не хотят ничего разрушать, не жаждут крови. По крайней мере он — точно.       А дома их ждал Марлин. Любопытный мальчишка с кисточкой на хвосте тянулся к экрану терминала, листая каталог какого-то магазина.       — Ах ты засранец, — прошипел Блэк, заметив подростка. — Выдать нас решил?       Прошагав к терминалу, Блэк выключил его и осуждающе посмотрел на ребенка. Тот лишь пожал плечами.       Уайт наблюдал, как Блэк возмущенно отчитывал Марлина. Ведь этот мальчик действительно мог выдать братьев с потрохами, даже не имея таких намерений. И в эту секунду Уайт задумался. Блэк ведь был прав: если бы они убили мальчишку, то всем было бы легче.       Но Уайт не мог позволить этому случиться. И в который раз он проклинал себя за это.       

***

4 июня 3100 г. Island 3       Рекламные щиты, машины, окна, фонари. Огни ночного города, как и всегда, были настолько яркими, что на их фоне мутнели звезды. Красивейшая ночная панорама предстала перед глазами Блэка и Уайта. Стоя у прутьев перегородки, ограждавшей крышу, Уайт смотрел вниз с высоты пятидесяти этажей.       — Теперь ты понимаешь, почему я был против того, чтобы оставлять его в живых? — спросил Блэк. — Ты увидел достаточно проблем? В любой момент он может нас подставить. И тогда наша жизнь для государства будет стоить меньше, чем ничего.       — Но что теперь остается делать?       — Ты интересовался возможностью реабилитации?       — Да. Его родословную распознают в ходе подготовки паспорта, а мы провалимся. Тупик.       — Послушай, тайное все равно через неделю может стать явным, ведь нам томограф лжи там проходить надо, а его обмануть — дело не из простых, — Блэк отпил дешевого пива из припасенной им жестяной баночки.       — И ведь правда. Неужели нет другого выхода, кроме как убить его? — выдохнул Уайт, поставив локти на перегородку и скрестив руки.       — Зря ты его сюда привел. Каким-то чудом данные о нем удавалось скрывать, а значит, можно было просто рискнуть оставить его в трущобах и понадеяться, что ни его, ни нас не разоблачат. Но там он, скорее всего, помер бы либо с голоду, либо от руки человека. Давай мы просто прикончим его, это будет гуманно.       В эту секунду Уайт подумал, что сможет согласиться на это. Мальчишка из-под купола ничего не стоит, он все равно, что мертв. Его жизнь была отравлена с момента рождения. Но что-то внутри все равно не давало Уайту просто сказать «давай».       — Хоть он и с той стороны, но у него вся жизнь впереди. Я не желаю такой участи для него. У нас было много всякого, но ребенок — это уже слишком.       Блэк посмотрел на баночку, которую сжимал, и отпустил ее, позволив предмету свободно полететь вниз. Его не беспокоило, что жестянка может упасть на голову случайному прохожему.       — Хорошо, придумаем что-нибудь.       — Спасибо, Блэк.       — Балда, пока не за что благодарить… Нет, ну это надо так вляпаться. Еще и сразу после того, как арсенал пополнили.       Они немного помолчали.       — Интересно было бы узнать историю знакомства его родителей, — сказал Уайт. — Они ведь из разных секторов, как они пересеклись?       — Теневая сеть похожа на вольную женщину. Манящая, загадочная, а рексам на те территории и в ту сеть можно заходить без особого разрешения…       — Не думал, что у тебя такие вкусы.       — Да ладно, покладистые — скучные. А вот щепотка безумия и рвение делать все по своему очаровывают.       — Что насчет Нудл?       Блэк хохотнул.       — У нее не щепотка безумия, у нее с этим перегиб. Но что-то в ней есть.       Уайт хмыкнул.       — Как-то мы задержались. Спать, наверное, пора.       — А я думал рвануть все-таки в клуб.       — Но ты ведь устал.       — Да не хочется мне возвращаться к шкету твоему. Надевай одежду поудобнее и пиши Дафферу, что мы идем.