Птицы

      ∞

      Реддлы ввалились в знакомую лавку, на ходу стягивая шапки и, весело посмеиваясь, принялись отряхиваться.       На улице ещё утром пошел снег, к обеду переросший в настоящую метель, от которой не спасали никакие заклинания. Воротники и рукава мантий беспощадно запорошило липким снегом, грозившим превратиться в воду в теплом помещении и намочить рубашки, что ни один из них не намеревался допустить.       Том пригладил собственные волосы, заодно помогая сестре заново заколоть невидимки, и огляделся. Сигналка на входе уже должна была известить об их приходе.       — Солнце ясное, не уж-то холода испугался? — крикнула Сара, озорно блеснув глазами.       Где-то в глубине магазина ей вторил басистый смех. Мгновение — и из подсобки, скрывающей лестницу на жилой этаж, вынырнул сияющий Поттер, эффектно взмахнув фамильной гривой.       Флимонт заметно возмужал, раздался в плечах и неплохо нарастил мышечную массу. Аккуратная бородка, бронзовый загар и сногсшибательная белозубая улыбка заставляли ведьм всех возрастов виться вокруг него толпами, падая под напором Поттеровского очарования.       — Томисара! — их сгребли в крепкие объятия и в наглую взлохматили только приведенные в порядок кудри.       Близнецы фыркнули для порядка, но уже не так возмущённо, как в первые годы, когда друг только заимел эту ужасную привычку — каждый раз при встрече портить им прически и ещё и умильно при этом вздыхать в ответ на протестующие окрики.       — Мия уже дома? — спросила Сара, стягивая мантию.       — Она наверху, сидит с племянниками, — кивнул Флимонт, поднимаясь по лестнице.       Близнецы скривились, обреченно застонав, на что Поттер лишь рассмеялся.       — Вы прямо как Джеймс.       В гостиной их уже ждала Юфимия — похорошевшая уже не девушка, но ещё и не женщина, с рыжим каре и тонкокостной фигурой потомственной аристократки. Как всегда молчаливая после рабочей смены, со спокойной, немного усталой улыбкой.       — Здравствуй, — Мия послала присевшему рядом Тому теплую улыбку. — Как вы?       — Работа, — кисло отозвалась Сара, откинувшись на спинку дивана. — Снова ссылка мордред знает куда.       Юфимия фыркнула и заметила:       — Ну, это ведь не самое худшее, верно? Помниться, ты также сокрушалась, когда тебя отправили на курсы «повышения всего на свете» в Элладу.       Близнецы закатили глаза.       — Не переживайте так, вы у нас умные ребята, справитесь, — ободряюще подмигнул Флимонт.       — Чёртовы оптимисты, — беззлобно проворчала Сара, осторожно беря на руки подползшую к ней Генриетту. — И ты такая же, да? — вздернула брови девушка, смотря на улыбающееся ей во весь свой беззубый рот слюнявое существо.       — Она же ещё ребенок, не смотри ты на неё так пристально, — покачала головой подруга, не спуская с колен притихшего Генри, увлеченно выкручивающего голову плюшевому дракончику.       — Пусть маленькая мисс привыкает, что не все ей будет доставаться за красивые глазки, — хмыкнула девушка, пожав плечами. И торжественно вручила ребенка Флимонту, пересаживаясь поближе к брату. — Где Джей-Джей, кстати?       — Теперь его очередь гостить у бабушки с дедушкой, — улыбнулась Мия.       — Она хочет, чтобы ты превратилась в кошку, — с весельем заметил Поттер, пытаясь успокоить недовольно захныкавшую Генриетту, что была крайне недовольна сменой няньки.       — Ещё чего! — скривилась Сара, передернув плечами. — Они же снова будут меня трогать.       Том ухмыльнулся, обнимая сестру со спины и перетягивая к себе на колени:       — Никому не отдам свою кису. Такую замечательную пушистую грелочку…       Сара обиженно запыхтела, отвесив брату увесистый подзатыльник. Кошачья часть ее бесспорно щедрого сердца требовала правосудия.       Юфимия снова переключилась на племянников, старательно пряча улыбку и обмениваясь с мужем одинаково умильными взглядами. Таких Реддлов сложно было воспринимать всерьез.       Иногда Поттерам казалось, что их друзья, несмотря на серьезную работу и возраст, все ещё остаются сущими детьми. О таких Саре и Томе хотелось заботиться, опекать и… кормить. И Юфимия ни за какие галеоны не признается, какое удовольствие доставляет ей просто наблюдать за тем, с каким рвением и энтузиазмом те едят ее стряпню.       — Это божественно, Мия, — сладко протянула Сара, сложив брови домиком и откровенно мурча от удовольствия. — Мне однозначно стоит сделать портал прямо в твой холодильник.       Миссис Поттер довольно выпрямилась, заботливо подкладывая ребятам ещё яблочного пирога и получая в ответ одинаково сияющие благодарностью взгляды.       — К нам недавно заходил Лисан, — как бы невзначай начал Флимонт, вернувшись в гостиную после успешно выполненной миссии по укладыванию карапузов (сонные чары иногда были просто незаменимы).       — К нам тоже, — отозвался Том, с наслаждением вгрызаясь в пирог.       — И как? Он говорил, где был все это время?       — Путешествовал, — бросила Сара, пододвигая к себе чашку горячего чая. — И с Долоховым не пересекался.       — Кстати о Тони, — Мия закусила губу, с тревогой посмотрев на близнецов. — Он приедет на Йоль в этом году? Вы с ним связывались?       — Приедет, — кивнула Реддл, отпивая. — Но на сколько, не уточняла.       Некоторое время ели в тишине, пока Сара вдруг не встрепенулась.       — Кстати, как у тебя сейчас с заказами, Солнце? Есть свободное место?       — Ну, положим, для тебя у меня всегда есть свободное местечко, — расплылся в улыбке Флимонт и поддался вперёд. — А что, есть идея?       Юфимия мученически прикрыла глаза.       — Я вас умоляю, давайте хотя бы не за столом! Слышать уже не могу про эти ваши артефакты, — устало вздохнула девушка, поднимаясь.       Сара и Флимонт с готовностью поднялись следом и, оставив Мию на Тома, а Тома на Мию, тихонечко удалились в святая святых Поттера.        — Мне нужно кольцо из волшебного дерева, — начала Сара, доставая сложенный пополам эскиз, — вот такой формы. Но есть нюанс, скорее всего дерево прибудет в виде брусочков, уже обработанных и изменённых. Есть ли способ вернуть им их магический фон и сделать его максимально приближенным к тому, что был изначально?        Флимонт задумчиво покрутил рисунок.       — Волшебное дерево остается живым даже если его перемолоть в щепки, — протянул он и прошёлся до ближайшей полки, беря оттуда коробку с заготовками. — Что касается магического фона… Обычно он сам восстанавливается со временем, лет через тридцать-сорок, но я так понимаю, у тебя нет столько времени? — он проницательно заглядывает ей в глаза, желая подтвердить какие-то свои мысли, но не видит там ничего, кроме терпеливого ожидания.       — У древесины есть сосуды, именно они отвечают за сохранение частичек магии, — продолжил Флимонт, доставая одну из деревяшек и рассматривая. — Вот, возьми, ты их не увидишь, но должна почувствовать. Они перерублены, но всё равно ещё функционируют.       Сара сжала в ладони брусочек, слегка хмурясь.       — Как давно ты их срезал?       Поттер задумчиво взлохматил волосы и пожал плечами.       — Лежат здесь с прошлого года. Но суть не в этом. Чувствуешь, что магии в брусочке больше ближе краю, а не к середине? Если они пролежат в этой коробке ещё пару месяцев, то в них уже не останется той энергии, что циркулировала по самому дереву. Однако, — тут Флимонт оживился и сходил за ещё одной коробкой. Она была больше первой и внутри неё громоздились вытянутые футляры. — Эта штука помогает эту энергию окончательно не потерять. У футляров внутри зачарованные зеркальные стенки, магия отражается от них, вновь впитываясь в бруски и так по кругу. Не слишком надёжно, как ты понимаешь, но зато можно не париться, что не успеешь пустить их в дело до того, как они превратятся в обычные деревяшки.        Сара кивнула, показывая, что слушает.       — Но есть и ещё один способ сохранить природную магию дерева внутри, и мне даже кажется, что он тебе больше понравится, — на этот раз Флимонт не ходил ни за какой коробкой, а просто вытянул из кобуры палочку и положил её на стол. — Изготовители волшебных палочек предпочитают разрезать деревянную заготовку и запечатывать в середине какой-нибудь слабенький магический магнит-накопитель. В моей палочке, например, это сердечная жила дракона. После того, как мастер положил её между двух брусков и соединил их, вся магия дерева стала не удаляться от середины, а, наоборот, притягиваться в центр.        — Поэтому волшебные палочки называют волшебными палочками. Они не теряют своей магии с годами, а, даже наоборот, увеличивают её благодаря сердцевине-магниту. Из-за этого-то в старых семьях так любят передавать их из поколения в поколение — для магов и ведьм количество накопленной внутри инструмента энергии не играет такой большой роли, а вот у волшебников будет идти постепенная раскачка ядра и к моменту, когда энергия дерева снова будет минимальной, истратив все «накопления», ребёнок уже накачает магические потоки и будет в состоянии создавать заклинания и чары исключительно на собственном резерве, пропуская магию через сердцевину только для сосредоточения.       Флимонт перевел дыхание и расплылся в довольной улыбке, глядя на задумчивое лицо подруги. Волшебные палочки были не её областью, но аналогию Сара провести могла.       — Совсем же без палочки у волшебников, особенно без постоянных тренировок, ничего путного не получится. Потому что каналы у них более толстые, из-за чего магию невозможно нормально контролировать. Она либо льётся, либо нет. А вот у магов каналы тонкие и их много, так что контролировать количество высвобождаемой энергии гораздо легче, не говоря уже о возможности регулирования силы заклинания и времени его действия, — ворчливо пробурчал Поттер, прицокнув завистливо.       — И ты предлагаешь сделать внутри кольца сердцевину, — уточнила Реддл, приподняв бровь. — Есть какие-то ограничения?        — Нет, вообще-то, — пожал плечами Поттер. — То, какая у тебя сердцевина, что в палочке, что в кольце, зависит не от твоей личности, а от твоей магии, — он снова взлохматил волосы. — Типа, детей-волшебников с плохо натренированными каналами обычно выбирают более старые палочки, уже успевшие накопить какой-никакой запас собственной энергии. Для ведьм вообще чаще всего подходят исключительно новые и только что сделанные — те пропускают через дерево такое сумасшедшее количество магии, особенно пока ещё плохо себя контролируют, что будь у палочки собственная энергия в большом количестве, она бы вошла в диссонанс и сердцевина просто бы сгорела от перегрузки. А маги… — Флимонт глянул на Сару. — Какие у вас с Томом палочки?       — Тис и падуб, в обоих перо феникса.        Поттер кивнул.       — Обычно магов выбирают палочки, равные им по силе. Так что здесь сама сердцевина не играет никакой роли — только количество энергии, накопившееся в палочке и то, только первое время. С возрастом маги и вовсе отбрасывают палочки за ненадобностью, когда приноровятся контролировать потоки энергии, их скорость и силу.       — Почему тогда Мастера палочек так часто… одушевляют свои творения? — спросила Сара, нахмурившись.       — Ну, для них это что-то вроде таинства, — хмыкнул Флимонт, убирая коробки на место. — Многие палочки лежат на полках десятилетиями, прежде чем встретить кого-то подходящего. Представь, ты сделала артефакт, можно сказать, на заказ, а покупатель пришёл за ним только через лет восемьдесят, — он улыбнулся, подмигнув, и вновь остановился у стола. — Так что с кольцом?       — Согласна на сердцевину, только… — Сара неопределённо махнула рукой и нахмурилась, — Я не представляю, где взять подходящую, — призналась девушка, задумчиво потерев лоб.        — О, оставь это мне! — Флимонт задорно сверкнул глазами, расплывшись в широкой улыбке. — Есть у меня кое-что на примете… Не перо феникса, конечно, но под твою силу подогнать сможем.       — Хорошо, — Сара кивнула и тоже улыбнулась. — Спасибо. Я передам тебе дерево, как оно придёт.        Они поднялись из мастерской и снова вошли в гостиную.        — Как успехи? — спросил Том, не отрывая взгляда от шахматной доски.       Юфимия мельком глянула в их сторону.       — Вы закончили? Может, тогда поиграем в «Семь Царств»?        Глаза Сары азартно блеснули.       — Чур я играю за Царство Теней!        Том фыркнул, высокомерно вздёрнув подбородок.       — Я тебя сделаю, сестра моя. Ещё никто не выигрывал у Царства Абсолютного Мрака.       Поттеры переглянулись и обменялись насмешливыми улыбками.       — Что ж, в таком случае мы снова за Свет и, дайте-ка подумать, Абсолютный Свет? — вздохнула Юфимия, закатывая глаза. — Никакого с вами разнообразия… — ворчливо добавила, но в сторону оставшихся трёх Царств даже не взглянула. ​       Из-за внезапной командировки Сара ускорилась, полностью сосредоточившись на «Передвижнике» и временно приостановив или переадресовав все остальные разработки и обязанности другим сотрудникам, за исключением документации, чтобы уложиться в сроки.        По плану артефакт должен был быть закончен до Йоля и активирован у них в подвале в одну из тринадцати ночей — это были бы хорошие и максимально безопасные условия, которые Сара только могла обеспечить.       К тому времени она спокойно бы успела доделать артефакт, вплетя привезённые Тони недостающие детали, и подкорректировать координаты. Они бы с Флимонтом сделали кольцо, подогнав под нужные ей параметры, и, скорее всего, она бы даже успела его протестировать…       В конце концов, они бы успели отпраздновать Йоль все вместе — потому что Сара не знала, когда они с Томом увидят друзей снова.        Вот только из-за проклятой командировки план медленно, но верно катился к мордреду.       Она не зря решила активировать Передвижник во время празднования Йоля. В эти ночи нет ни привычного времени, ни привычных границ. А сотни тысяч магов, волшебников и ведьм — все сразу, искренне и пылко, от всего сердца и со всей отдачей начинают желать.       Просто желать и верить, что жребий случая будет на их стороне, что веретено судьбы сплетет самую прекрасную вероятность будущего из возможных.        Не зря ещё тогда, в далёком детстве, миссис Коул им говорила, что вера, настоящая вера — сила страшная. Особенно, когда тот, кто верит, не один.       На Йоль традиционно проводят обряды, но лишь единицы осознают, что своими синхронными действиями, обращаясь к Магии напрямую в одно и то же время, пусть и из разных точек Соединённого Королевства, их просьбы и желания сливаются в сплошную и непрерывную цепную реакцию, громадное колесо чистой веры, набирающее свои обороты. Множество маленьких, домашних ритуалов всего Королевства сливаются в один единый Ритуал, которому нет равных ни по силе, ни по своей масштабности.       А потом тринадцать ночей подряд этот Ритуал усилиями тысяч участников и громадного количества жертвоприношений прокручивают снова и снова, раз за разом, разгоняя колесо веры всё быстрее и быстрее, как колесо мельницы во время ливня, чьи лопасти соединяются в самом центре и каждая, как только оказывается вертикально земле, на самом верху, сливает всю воду прямо в этот центр. С каждым разом они сливают всё больше воды, пока капли и ручейки со всех лопастей, крутящихся так быстро, что их контуры расплываются и теряют всякие очертания, не превращаются в один сплошной поток.       Саре нужно было всего лишь вовремя отделить маленький ручеёк от этого бушующего источника и перенаправить его в артефакт. Их подвал находился достаточно глубоко, чтобы до поверхности не дошло даже слабого колебания пространства, да и ритуальные круги, предоставленные Книгой и покрывающие стены и потолок, должны были впитать в себя всю лишнюю энергию, не дать ей вырваться за пределы подвала и уберечь их от пристального внимания Министерской Паутины.        Всё было продумано заранее и тщательно проверено и перепроверено, но то ли О’Бейли как-то узнал о её планах и решил преподнести крайне сомнительный подарок, то ли это была ещё более сомнительная подачка со стороны судьбы и тычок в спину, призывающий действовать, от самой Матери… Выходило, что в Йоль она с Томом вынужденно проведёт не здесь, у себя, в Зелёном районе, а в том самом центре мельницы, куда сливаются сумасшедшие потоки энергии, а затем простаивают там, как вода в болоте, пока не покрываются тиной и плешивым мхом.        Колдовать там невозможно, как невозможно нырять в волшебном пудинге — либо задохнёшься, либо тебя с силой вытолкнет на поверхность. И не факт, что целым.       Магия в Болоте концентрированная, но совершенно не управляемая. Если запускать артефакт там, то, безусловно, увеличиться вероятность успешного перемещения — Сара откроет портал, но закрывать его ей будет не нужно, местная энергия просто зальёт дыру в считанные минуты. В этом случае вторая половина резерва артефакта, рассчитанная как раз для восстановления пространства, следом за первой пойдёт на установление более стабильного туннеля между мирами.         Идеальный вариант с точки зрения скорости самого перемещения, но самый худший с точки зрения безопасности. Случись что в последний момент с артефактом, Сара просто физически не сможет ничего сделать.        И она бы предпочла не рисковать, собрала бы всё свое терпение и выдержку и подождала бы ещё год до следующего Йоля, чтобы всё же запустить артефакт в рунных кругах их подвала…       Если бы это было возможно.       В магическом мире не бывает совпадений или случайностей, особенно таких точных.        Их отправляют в идеальное место в идеальное время без возможности отказаться или перенести поездку? Ровно на тринадцать ночей, без возможности вернуться домой раньше?       Даже не смешно.        Сара ненавидела терять контроль над ситуацией. Ненавидела опускать руки, позволяя нести себя течению, куда вздумается. Это было слишком рискованно, слишком неправильно и… страшно.       А теперь обстоятельства требовали её подчиниться.        Реддл не могла просто проигнорировать их, ведь если это действительно образный милостивый кивок от Магии — она пойдёт против воли самой Матери, а потерять Её расположение, да ещё и утянуть за собой на эту кривую дорожку брата было равноценно полному и сокрушительному провалу всех их планов и начинаний.        С другой же стороны, идеальные совпадения, если они не являются даром Магии, являются Её же проклятием. Как безупречно расставленная ловушка с лакомым кусочком между стальными челюстями смертоносного капкана, что захлопнется с оглушительным скрежетом, переламывая глупую птичку, пришедшую в немилость.       Сара не считала, что пришла в немилость, потому что ни разу за всё время создания пространственно-временного артефакта не почувствовала сопротивления. Ни внутреннего — личного отрицания или отторжения, — ни внешнего — проблем с законом, неурядиц с добычей нужных деталей или слишком проницательных коллег. Все двенадцать лет её исследования шли, как по маслу, формулы в голове возникали легко и играючи, будто она всегда их знала и никогда не забывала. Даже то, что по всем расчётам других артефакторов и специалистов не могло работать, у неё, не иначе, как волшебным образом работало.        Сара верила, что ей сопутствует удача, что сама Магия незримо наблюдает и помогает ей в этих разработках, страхуя, как неразумное дитя, и вмешиваясь только в крайних случаях, но…        Всегда есть это «но».        Предательский червячок сомнения никогда не оставлял её полностью. Он был где-то там, глубоко внутри, и тихо шептал, что не может быть всё настолько просто. Что она упускает что-то важное, не видит очевидного.       Но теперь у Сары не было времени, чтобы идти на поводу у этого червячка, даже если стоило бы. Не было времени, чтобы осторожно, кирпичик за кирпичиком, пересматривать все свои воспоминания и искать ответ где-то в подвалах или фундаменте сознания.        Интуитивно Сара действительно чувствовала, что чего-то не помнит, но и узнать не может по той же причине — не имеет ни малейшего понятия, что именно искать.        А теперь у неё есть только два выбора — пойти и просто запустить Передвижник в Болоте, доверив собственную безопасность и безопасность самого близкого и дорогого во всём свете человека — брата — Великой Магии. Или же бороться и с огромной вероятностью лишиться всего, в том числе и незримой защиты, обеспечивающей сомнительную, но всё же безопасность.       И никаких подсказок, даже гадания тут не помогут, только свой личный выбор, свое собственное решение и его последствия. Шансы не равны, зато принцип «всё или ничего» здесь вполне актуален.         У Сары не было права на ошибку. Как не было права подвергать брата опасности, но раз она всё это затеяла, а Том поддержал, значит, не было причин отступать и сдаваться так просто.  ​      Реддл глянула на часы, и снова погрузилась в работу, даже не отреагировав на появившуюся на столе чашку чая и маленькое блюдце с миндальным печеньем.       Всё же домовиков можно было обучить чему угодно, хоть стены красить, хоть управлять магловскими самолётами, но маниакальную любовь к готовке и их извечное желание накормить всех и каждого не искоренит даже работа на производстве.        И если раньше начальство ещё хоть как-то старалось это пресекать, убеждая ушастых, что стандартной порции «сбалансированной, питательной и полезной» пищи, выдаваемой каждому сотруднику на ланче, вполне хватает организму для стабильной работы, то со временем оно было вынуждено смириться с тем, что их увещания просто уходят в никуда.       Домовики показательно глупо хлопали глазами и упорно продолжали поддерживать в Министерстве тенденцию частых перекусов, ловко оставляя всех недовольных наедине со своими «сбалансированными, полезными и питательными» порциями без чая и десерта.       Реддл мотнула головой и снова сосредоточилась на документах, только что принесенных её новым заместителем. Мысли текли не в том направлении, словно полноводные реки, то и дело безжалостно схлестывающиеся своими потоками.       К зимним праздникам она должна успеть продвинуть в производство ещё дюжину новых артефактов. Все они, в сущности, были бытовыми и направлены исключительно на улучшение условий жизни, не более. Такие изобретения всегда пользовались большим спросом, потому что их могли позволить себе почти все. Сама Сара не испытывала к подобной продукции особого интереса, но так как вся документация проходила непосредственно через неё — была обязана всё проверить и перепроверить за своими коллегами, дабы убедиться в правильности всех расчетов.        Редко, но иногда она вносила какие-то рекомендации или корректировки, предлагала автору упростить или изменить ту или иную деталь исходя, в первую очередь, из интересов покупателей и спасая нервы крючкотворам из Департамента Финансов, которые и так после представления Люком новой версии его ЗОИ их не переваривали, — слишком уж несоразмерно большая доля казны уходила на «прихоти» их Департамента в целом и вполне конкретного Отдела в частности.       — Мисс Реддл, Вам прилетела записка из ДМО, — заглянула к ней Джо, кладя на стол капсулу.        — Спасибо. Что-то ещё? — Сара подняла вопросительный взгляд на замявшуюся девушку.        — Тут такая ситуация… у нас ещё три дня назад закончился незерит, а Дени с Ларри он позарез нужен для их брони, — Джо сдула с глаз непослушную челку. — Они уже и так превысили его лимит на месяц вперёд, счетоводы нас покусают, если мы снова подкатим к ним с просьбой увеличить поставку.       Реддл вздохнула, чуть хмурясь.       — Я посмотрю, что можно сделать, — кивнула Сара, пытаясь припомнить, норму чего они ещё не превышали в этом месяце и что, чисто гипотетически, суммарно может стоить также заоблачно, как этот их незерит.        — Попробуйте печенье, мисс Реддл, оно сегодня вышло на славу, — уже у самого выхода обернулась Джо и выдавила из себя виноватую, но благодарную улыбку.        Реддл и сама знала, что не обязана потакать этим не в меру деятельным индивидуумам, переводившим все материалы раньше, чем она успевала подписывать прошение о поставке новых. И не потакала бы, если бы не понимала их так хорошо. Один Мерлин знает, сколько личных сбережений она потратила на Передвижник за эти годы и сколько ещё потратит, — даже Том на свои ингредиенты, закупаемые едва ли не в промышленных количествах, переводил меньше золота.        Но Реддл не жалела ни об одном потраченном галеоне.        Именно поэтому, закончив со всеми документами и быстро разрешив все свои дела в Департаменте Международных Отношений, Сара направилась не домой, а прямиком в ДФ, делать то, что у неё получалось ничуть не хуже, чем творить.        И пусть не было у Реддл такой же удушающей харизмы, как у Тома, зато была кошачья обаятельность, что имела предрасположенность к покорению сердец вполне конкретных людей, доводя их до такого состояния, когда человек прекрасно знает, что им беззастенчиво манипулируют, но совершенно ничего не имеет против.        Главное, чтобы смена сегодня в нужном отделе была не гоблинская, а то у этих существ понятия о прекрасном были едва ли схожи с человеческими.