Цукаты и рыба

      На следующий день, когда Савады и Сасагавы подошли к школьным воротам, их ждал неприятный сюрприз — в лице итальянского новичка, в чистой, застёгнутой на все пуговицы рубашке. Он аж на солнце сиял, хотя настроение у парня явно было нервозное: он наматывал круги возле ворот, не замечая угрюмых взглядов представителей ДК, и постоянно оттягивал галстук, будто ему жмёт. Все, кто рискнул приблизиться к итальянцу, были грубо отправлены «куда шли, и того подальше».       Близнецы остановились, сглотнув.       Но Гокудера уже их увидел. Он просветлел, пулей метнулся к ним и с размаху бухнулся перед Тсуной на колени.       — Вы!.. — выдохнул он и замолк, сверкая глазищами.       Тсуна переглянулась с остальными в поисках поддержки, но все только пожали плечами: что там творится в голове у новичка, чёрт разберёт.       — Я, — брякнула девушка и кивнула для убедительности. — Привет?       — Я был неправ! — вновь заголосил Гокудера, склоняясь к земле и не забывая при этом метать на девушку полный восхищения взгляд. — Я был преступно глуп и самонадеян! Вы, и только вы достойны места босса, Десятая!       — Где-то я уже это слышал, — пробормотал Цукатоши, встречаясь взглядом с мрачными комитетовцами. Они так смотрели, что нельзя было их не заметить.       Один из них устало, протяжно вздохнул.       — И почему вы, Савады, всё время устраиваете спектакль на школьном дворе? То один, то другой, — он кивком указал на Гокудеру, — то крики почти каждое утро. Вы скоро доведете Хибари-сана, и вам же будет хуже, учтите.       «То есть, эту ерунду вы заметили, а вчерашние взрывы нет?» — мельком подумал Тоши.       А Тсуна в это время по дуге обогнула Хаято (он поворачивался вслед за ней, будто намагниченная стрелка) и, бросив:       — Ну, увидимся, — прошмыгнула в ворота, едва не споткнувшись о ноги кого-то из комитета — а их тут был целый отряд, хоть до посинения спотыкайся!       Гокудера от простой этой фразы просиял сильнее прежнего.       — Как скажете! — воскликнул он, вытянулся по струночке и как ни в чём не бывало пошёл следом.       Киоко и Тоши заторопились в класс, не спуская с итальянца прищуренного взора. Оставшийся в одиночестве Рёхэй пошкрёб макушку.       — А я не понял. Я что-то пропустил?       Комитетовцы усердно делали вид, что не услышали вопроса. Но на боксёра с ограды спрыгнул ребёнок в деловом костюме.       — Всё просто, — сказал Реборн, с удобством устраиваясь в широкой хватке Сасагавы. — Тсуна нашла хорошего кандидата в хранители. Думаю, его теперь и палками из этой роли не выгнать.       — А-а, — понятливо протянул Рёхэй. Подумав немного, он кивнул, окончательно всё для себя уяснив. — Теперь понятно! Тебе куда, малыш?       — Нам по пути, — Реборн лениво махнул рукой, устроившись, будто в шезлонге, и боксёр вместе с пассажиром двинулся в сторону школьного здания.       Весь урок.       Весь урок Тсуна чувствовала на себе этот Взгляд. Взглядище! Вчера её чуть не захлестнуло волной презрения, сегодня с такой же силой давило искренним восхищением, и девушку нехило пугала такая дикая смена настроения.       Весь урок Хаято сиял, будто полярная звезда, и подавал Тсуне какие-то знаки, отвлекая. А едва началась перемена, он вмиг оказался рядом с ней.       — Десятая! — воскликнул он.       Тсуна вздрогнула, отшатнулась назад и вместе со стулом начала заваливаться на спину, в панике ухватилась за парту, увлекая и её за собой. Хорошо, Тоши быстро среагировал, остановив падение дурёхи. Хаято успел только дернуться, но увидев, что опасность миновала, снова встал ровно. Как дрессированный пудель. И хмурый взгляд, который ощутил на себе Тоши, показался последнему таким же по-звериному наглым.       — Извините, — поник итальянец.       — Что? — Тсуна озадаченно моргнула несколько раз, прежде чем до неё дошло. — А, не беспокойся. Я сама по себе неуклюжая, ха-ха… такое часто случается.       Гокудера серьёзно кивнул.       — Понял. Постараюсь отточить свои навыки, чтобы в следующий раз вы не пострадали.       Тоши фыркнул: и это говорит тот, кто их вчера чуть не подорвал. Юморист!       Тсуна неуютно потеребила свой бант-галстук, несколько раз нахмурилась, закусила губу. Потом вскочила на ноги.       — Кио-тян, пошли к окошку? — предложила она подруге, и та вмиг согласилась. Гокудера сделал движение в их сторону.       — Я с вами!       — Да что ты пристал к моей сестре? — взвился Тоши. — Вчера нас чуть не убил, а теперь строишь из себя верного пёсика? Брысь!       Гокудера вмиг сменил ласковое и радостное настроение на атакующий режим — будто переключатель задели, так резко это произошло.       — А я тебе не подчиняюсь, кретин, — скривился он, готовясь извлечь свои колбочки из потайных карманов. — Я был к тебе снисходителен, потому как ты брат Десятой, но и ты в подмётки ей не годишься. Такое разочарование, — он фыркнул, оглядев Тоши с ног до головы. — Ты оказался ещё хуже, чем я думал вначале. Только Десятая достойна места босса, и ради этой цели я жизнь положу.       В руки Гокудеры скользнули несколько колбочек, показательно блеснули на солнце.       — Не надо! — в ужасе воскликнула Тсунаёши, метнувшись к подрывнику.       И снова — щёлк! — его будто подменили, он расплылся в виноватой улыбке.       — Извините, Десятая! Не хотел вас пугать, — он быстро спрятал свои снаряды и выставил пустые ладони перед собой. — Всё, как вы скажете. Я ценой жизни исполню любой ваш приказ.       — Э-э, — протянула девушка, снова робея. Этот подрывник немного пугал своей… импульсивностью. — Слушай, тебе не нужно так себя вести. Ты же не мой раб…       Хаято с серьёзным видом замотал головой.       — Извините, Десятая, но этот приказ я не могу выполнить…       — Просьбу.       — …вы спасли мою никчёмную жизнь, и теперь она в ваших прекрасных руках, — он с трепетом взял её ладони в свои. — Я не смею и надеяться на такую милость, как вступление в вашу семью, так позвольте же хоть так находиться рядом с вами.       — Глупая Тсуна, такой преданный хранитель сам тебе в руки свалился, а ты нос воротишь.       Реборн, как всегда, появился из ниоткуда. Тсуна взвилась, будто ошпаренная, но крепкая хватка Хаято, который все еще держал её за руки, не дала опрокинуться.       — Хранитель? — переспросили все причастные.       — Разумеется, я взял на себя смелость заранее записать Гокудеру в потенциальные хранители. Было бы непростительно упустить такого многообещающего кандидата, — киллер усмехнулся. — Правда, я удивлён, что ты решил присоединиться к Тсунаёши. Изначально я записал тебя в команду к её брату…       Хаято воинственно сверкнул глазами.       — Вот к этому я даже по велению Девятого не пойду, пусть хоть меня прикончат. А вы, Десятая, — он с отчаянной надеждой повернулся к ней, — вы позволите?..       Тсуна закусила губу. Вдруг замаячила перед глазами мысль, что у нахального братца уже два сильных сэмпая в команде, а у неё самой — подружка, которая поддержала её из жалости… И эти печальные глаза напротив, что прямо сейчас смотрят на нее с надеждой и трепетом, будто бы от Тсуны зависит вся жизнь этого парниши!..       Она аккуратно высвободила руку и протянула итальянцу оттопыренный мизинец.       — Ладно, давай… хранитель, сторонник, или как там оно называется. Будем дружить.       Ну и что, что подрывник и криминальный элемент? Он так счастливо улыбается, давая ей обещание на пальчиках! Его точно можно перевоспитать, чтобы он использовал свои… способности по справедливости. Более или менее.       — Для вас — как угодно, Десятая!       — Сестра, я понимаю, это трудно, — но, может, подумаешь ещё разок? — хмуро пихнул её Тоши, и тут же согнулся от тяжелого подзатыльника.       — Глупый Тоши, смирись и не отсвечивай, пока можешь.       Парень с шипением потер голову.       Киоко глядела на них, нахмурившись. Этот новенький был очень мутный тип, и между ним и Савадами точно произошло что-то странное. Только вот Киоко пропустила это «что-то» и не понимала, как относиться к новичку; тем более к его присоединению к их… банде. Но раз Тсу-чан ему доверяет… что ж, Киоко тоже постарается довериться их новому соратнику.       Звонок заставил их вернуться к действительности. Тоши с подозрением покосился на маленького репетитора.       — Кстати, Реборн, не знаешь ли ты, почему никто, кроме нас, не замечает ни взрывов, ни разговоров сам-знаешь-о-чём?       — Учись, глупый Тоши, — ухмыльнулся киллер, ловко выпрыгивая в окошко.       А Гокудера, под удивленные взгляды одноклассников, зыркнул на какого-то пацана, что сидел сбоку от Тсунаёши.       — Свали, — коротко рыкнул новичок, и место вмиг освободилось. Никто даже не попытался возразить.       И с ещё большим изумлением все уставились на то, как итальянец с торжествующим видом уселся по правую руку от Савады. Будто подменили человека!       Теперь Тсуну с обеих сторон опекали брат и новый хранитель, и количество её происшествий на квадратный метр уменьшилось на целый процент.       На обеде девочки вновь собрались вместе поесть, на этот раз в классе, и Хаято был вежлив и учтив; он как-то даже галантно представился Киоко и Курокаве, заслужив справедливо недоумённые взгляды всех троих.       — Очень рад познакомиться с самыми близкими последователями Десятой.       — Последователи? — Курокава изогнула бровь. — Мы даже не друзья.       — Она так шутит, — сказала Тсуна нахмурившемуся итальянцу и объяснила подругам: — А Гокудера склонен… немного преувеличивать. Не обращайте на это слишком много внимания.       — Как будто мне есть до этого дело, — Хана первая уселась за стол, принимаясь разворачивать свое бэнто.       — Цукатоши-сан, я всё хочу спросить, — обратился Мочида. — Что-то случилось? Вы сегодня сам не свой.       Сэмпаи уже успели "насладиться" всеми оттенками угрюмости своего босса: тот всё утро только и делал, что прожигал сестру и её нового приятеля сердитым взглядом и ядовитыми комментариями; а самое гадкое, что Тоши ничего не мог с этим поделать! Хоть веником отгоняй этого итальяшку, всё будет безрезультатно.       — Да так, — он в раздражении барабанил пальцами по столу в быстром ритме. — Думаю, как бы избавиться от назойливой псины.       — А я не понял, — Рёхэй присоединился к их компании и выжидательно взглянул на Кенске. Тот только пожал плечами. — Собаки хорошие, и Киоко тоже их любит. Ты что-то не поделил с ними, Савада?       — Да боже ж мой! — взвился тот, и до конца дня совсем ушёл в себя. В самые тёмные свои глубины… Все, кто пытался вытянуть у Савады хоть слово, получили в ответ мрачный невменяемый бубнёж.       Его верным хранителям пришлось обходными путями выяснять, что происходит с боссом. Мочида расспросил своих знакомых и узнал, что Савада взъелся на новенького ученика, что стал ошиваться возле его сестры. Однако понаблюдав за итальянцем, Мочида увидел только искреннее его восхищение и готовность следовать за своим кумиром. Кенске почти умильно улыбнулся: ах, ведь он и сам был таким же…       Но понять беспокойство босса он тоже мог. Прежде, чем удалиться в свой клуб, Мочида в жесте поддержки тронул Саваду за плечо.       — Не отчаивайтесь, Цукатоши-сан. Я рядом с вами, — сказал он и ушёл, не заметив, как перекосило Тоши.       — Что это вообще должно значить? — процедил тот себе под нос.

***

      Хаято увязался проводить близнецов до дома, к нескрываемому неудовольствию Тоши.       — Может, ты ещё ключ от квартиры ему отдашь? Лично мне достаточно психов дома и в школе, чтобы ещё новых приглашать.       Тсуна взглянула на брата с укором.       — Но мы поклялись на мизинчиках, — и Гокудера кивнул с самым серьёзным видом. — Он не станет нам досаждать. Верно же, Гокудера?       Тоши оставили позади, сверлить им спины взглядом, и мрачного, словно туча.       Подрывник с уважением оглядел дом Савад.       — Так вот, где вы живете. Знал бы раньше, пришёл бы выразить своё почтение сразу сюда, а не ждал три часа перед школой, — он повинно опустил голову.       — Сколько? — ужаснулась Тсуна. — Три часа?!       — Ну, может, я немного обсчитался, — Хаято смущённо потупился. — Я не знал, к какому часу вы прибываете, так что пришёл заранее, к открытию школьных ворот. Извините, Десятая, что смутил вас прилюдно… Обещаю исправиться!       — Псих, — заключил Тоши.       — Гокудера, зачем ты так? — пожурила Тсуна, хмурясь. — Тебе нужно было нормально поспать, а не заниматься такой ерундой.       — Спать можно в любое время! А я слишком боялся, что не встречусь с вами. Я не мог тратить драгоценное время на такую ерунду, как сон или пища.       Девушка схватилась за голову.       — Ты ещё и не завтракал?!       — Не успел.       — И не обедал! — в ужасе припомнила Тсуна. — Я же предлагала тебе поделиться, ты сказал, что тебе это не нужно.       — Как я могу объедать Десятую! — подрывник так побледнел, будто от лишнего куска на обед зависела его жизнь… точнее, жизнь его босса.       — Ты мог по крайней мере сходить в буфет.       — Ах, это, — Хаято в смущении потер руки. — У меня скромный бюджет, а вчера пришлось потратиться на новую рубашку… ну, чтобы не износить ту… с пуговицей… в общем, я посчитал, что придется пока меньше тратить на пищу, иначе не продержусь до следующего месяца, — под конец его голос совсем стих.       Тсуна устало мяла лицо ладонями, пытаясь сформулировать какой-то спокойный ответ, не ограниченный простыми: «Блин! Ты чо, а?!» А Тоши с упоением повторил:       — Псих. Как тебя вообще занесло в Японию?       — У меня есть сопровождающий, — Гокудера снизошёл до ответа и цокнул языком с отвращением. — То же мне, ответственный взрослый. Единственная польза от него, что он довёз меня из Италии, да еще папаша через него выдает мне деньжат, а в остальном Шамал бесполезен. Понятия не имею, где он шляется, но точно с какими-нибудь ба-а… женщинами. Надеюсь, что больше не увижусь с этим болваном, — итальянец зло поправил сумку на плече, дёрнув ремень, и скрестил руки перед собой.       Тоши кивнул.       — Ясно. Ну, бывай, а мы домой.       Но сестра снова сделала по-своему — решительно потянула Гокудеру в ворота.       — Я обещаю не пересказывать маме все эти ужасы, иначе она угробит тебя своей заботой, — говорила Тсуна, не обращая внимания на слабые попытки возражения, — но ты всё равно войдешь сейчас в этот дом и разделишь с нами ужин.       — Десятая, не стоит, это такие мелочи…       — Ты ведь божился, что выполнишь любой мой приказ? Всё, что ли, сдулся? Наше обещание на мизинчиках ничего для тебя не значит?!       Подрывнику не оставили и шанса сбежать.       Рано утром близнецы, как обычно, вернулись к дому после утренней тренировки, где их ждал неприятный для Тоши сюрприз — Гокудера, как верный страж, околачивался у ворот, сияя свежим воротничком. А ведь когда Савады уходили, тут точно никого не стояло!       — Доброе утро, Десятая! — бодро приветствовал парень, после чего перевёл мрачный взгляд на Тоши, констатируя: — И ты здесь.       — Разумеется, это мой дом. Для меня естественно быть здесь, в отличие от некоторых.       — Гокудера, — Тсуна устало вздохнула, снова привлекая всё внимание итальянца. — Просто… зачем?..       Итальянец выпрямился по струнке.       — Я не мог уснуть и решил прийти пораньше, охранять ваш покой.       — Пораньше — это за два часа?       — А вы уже на ногах! Вы удивительны, Десятая! — итальянец с готовностью кивнул головой, не заметив в вопросе иронии. — Извините, Десятая, вчера я смутил вас прилюдно… Обещаю исправиться! Я запомнил дорогу, и буду встречать вас тут.       — Тебе необязательно это делать.       — Верно, катись отсюда и никогда не возвращайся, — перебил Тоши, но сестра продолжила.       — Мы довольно поздно выходим. Тащиться сюда и ждать нас, только чтобы опоздать…       Гокудера отмахнулся, как от чего-то несущественного.       — Мне нет дела до туп-пф… до бесполезных взысканий. Ждать вас, Десятая, — одно удовольствие, сколько бы времени ни прошло! И здесь не нужно терпеть прохожих кретинов…       — Да-да, — фыркнул Тоши. Близнецы вошли наконец в ворота, но когда Тсуна открыла входную дверь и повернулась к итальянцу, чтобы пригласить его внутрь, оказалось, что тот не сдвинулся с места.       — Ты чего? — удивилась девушка.       Гокудера ответил ей тем же недоумением.       — Жду вас.       — До выхода еще пара часов, — осторожно напомнила Тсуна, выдержав неловкую паузу.       Подрывник с пониманием кивнул, совершенно сбивая с толку.       На полпути ко второму этажу донеслось приглушённое:       — Псих. Брось его там!       — Гокудера, ты что, собираешься ждать здесь, пока мы не соберёмся?       — Собира…лся.       Под выразительным взглядом Десятой он, зажимаясь, вошёл в дом.       Нана с недавнего времени привыкла к новому расписанию детей, поэтому её день теперь тоже начинался очень рано. Женщина очень удивилась, когда, спустившись к кухне, встретила гостя в такой час.       — Ой, это же вчерашний мальчик, — воскликнула она. — Нынешняя молодёжь ранние пташки.       Парень вежливо поклонился.       — Здравствуйте, Савада-сан.       — Ну уж нет, никаких формальностей в моём доме, — возмутилась женщина, увлекая Хаято на кухню. — Зови меня Наной.       — Как скажете, Нана-сан.       — А ты всё такой же худой! Быстро за стол, не жди этих детей…       Тсуна перестала слышать разговор, поднявшись по лестнице. Им еще надо помыться и выполнить утренние задания от Реборна, нет времени задерживаться! Девушка с шипением отошла от уже занятой ванной: кто не успел первым, тот убирает комнату, таков уговор. Хорошо, что брат сам по себе чистоплотный, хоть этим он облегчал работу.       Тсуна готовила рабочее место, когда Реборн без предупреждения спросил:       — Ты чего такая довольная?       Учебник по физике выпал из рук, и отчаянные попытки поймать его заставили книгу лишь выполнить несколько зрелищных кульбитов, после чего с шумом бухнуться на пол. Прямо уголком!       — Ну вот! Теперь будет вмятина, — пожаловалась Тсуна, затем обратилась к Реборну. — О чём ты?       Киллер вальяжно развалился на подоконнике, свесив одну ногу и болтая ей в воздухе. И когда только успел так устроиться?       — У тебя сегодня вид довольного жизнью подростка. Не припомню, чтобы добивался такой цели, — репетитор прищурился, сверкнув глазами из-под сползшей вперед шляпы. — Неужели мои тренировки перестали приносить тебе боль?       Тсуна открыла рот, готовая немедленно возмутиться, но передумала и с любопытством прислушалась к своему телу. Результат удивил её: похоже, она в самом деле стала сильнее; мышцы болели, но как положено, а не как в первые дни. Тсуна ощущала почти приятную усталость.       Но озвучивать это вслух она не собиралась. Ещё чего! Она только-только привыкла к расписанию безжалостного репетитора; если он поймет это, то увеличит нагрузки вдвое… втрое?.. Тсуна точно не хотела знать точное число!       Так что девушка приняла непробиваемый вид, готовясь совершить главную аферу в своей жизни.       — Просто этим утром в нашем доме появился прекрасный, замечательный человек. Я рада, что могу встретить новый день с другом, который меня ценит, а не с высокомерным болваном.       — Хм, — протянул Реборн и слез с подоконника. — Понятно. Придется составить для вас новый график тренировок.       Тсуна похолодела.       — Я же не о тебе говорила, Реборн! Высокомерный болван — это про брата…       — Я это понял. Держи Леона.       Киллер протянул ошарашенной ученице руку, и хамелеон прыгнул в подставленные лодочкой ладони.       — Зачем? — спросила Тсуна.       — Поощрение, — Реборн отсалютовал и выскочил за дверь.       Тсунаёши машинально погладила голову животинки большим пальцем.       — А это успокаивает.       Леон довольно зажмурился.       Через несколько минут девушка поняла, что киллер шмыгнул за дверь не ради красивого выхода — то есть, не только ради него: раздался грохот, вскрик и ругательства брата. От неожиданности Тсуна чуть не выронила драгоценную, доверенную ей ношу.       — Отстаёшь, глупый Тоши, — послышалось замечание Реборна.       — Снова несправедливые замечания! Я собираюсь по расписанию, — бурча и потирая плечо, в комнату вошел брат; остановился, уставившись на Тсуну с хамелеоном в ладонях.       — Что? — она напряглась.       Брат пожал плечами.       — Ничего.       — А что это был за грохот?       — Говорю же, глухарь, ничего.       Тсуна прищурилась и, отпустив питомца вернувшемуся Реборну, скользнула в ванную. Она успела увидеть развороченную конструкцию из лесок и маленьких, но увесистых мешочков… и она совсем не хотела с этим разбираться. К чёрту. Тем более, когда девушка вышла после душа, место происшествия тоже было чистым.       Тем лучше.       Ещё какое-то время спустя в дверь аккуратно постучался Гокудера.       — Десятая, ваша мама сказала, чтобы я посидел с вами… и ещё — вот.       Он неловко поставил на низкий журнальный столик поднос с чаем и сладостями. Близнецы покосились на репетитора, тот только плечами повёл.       — Кто я такой, чтобы слово против Наны сказать, — и первый схватил печенье, рассыпая крошки. — Не забудьте потом убрать, бездельники.       Присутствие Гокудеры стало спасительным для Тсуны: итальянец быстро предложил помочь с уроками, умело игнорируя Тоши, и объяснял он гораздо лучше Реборна!.. Но девушка ни за что бы не сказала вслух такую провокационную вещь.       Нана мягко заставила гостя позавтракать вместе со всеми еще раз, а перед выходом выдала и ему коробку с обедом, несмотря на суетливые возражения и последующие горячие благодарности.       — Ваша мама просто чудо, Десятая, — со сверкающим взглядом говорил итальянец, не смиряя поспешного темпа: они слишком задержались и едва не пропустили время выхода, чтобы успеть встретиться с Сасагавами. — У вас замечательная семья.       — Я тоже состою в этой семье, — вклинился Тоши, оттесняя подрывника и делая такой жест рукой, будто пытается отогнать муху.       Гокудера закатил глаза.       — Очевидно, мы говорим о разных семьях.       — Ты свою мафию с моей семьёй не мешай.       — Я и не собирался.       — Ты на что намекаешь? — взвился Тоши, но в зоне доступности уже показались Сасагавы. Тсуна кинулась к ним, как к единственному спасению, способному предотвратить кровопролитие.       — Наконец-то! — выдохнула девушка, не комментируя озадаченный взгляд подруги. — Ничего, Сасагавы, вы просто два солнца на этой бренной земле. Только и всего.       Гокудера вежливо поздоровался с Киоко и перевел хмурый взор на Рёхэя.       — И тебе здорово, брат подруги моего босса, подчинённый брата моего босса, — и отвернулся, посчитав, что этого выше крыши достаточно, чтобы не расстроить Десятую неучтивым поведением.       Как будто этого было достаточно для Рёхэя!       Боксёр со смехом хлопнул итальянца по плечу.       — А ты, похоже, славный парень, хоть и хиловат на вид! Моя сестрёнка дала тебе очень хорошую характеристику. Не хочешь заняться боксом? Нам такие ребята нужны! Заодно и фигуру тебе поправим, — боксёр с видом знатока помял предплечье итальянца.       Гокудера скривился, будто от запаха гнили.       — Фу. У меня уже имеется дело всей жизни, и я не собираюсь тратить время на подобные бесполезные… хобби, — снисходительно завершил он.       Тоши ехидно спросил:       — Дело твоей жизни — это околачиваться около моей сестры?       Гокудера не стал озвучивать своё мнение. Это же и так очевидно. А грубость формулировки… ну, что взять с этого болвана, по неудачному стечению обстоятельств оказавшегося братом Десятой.