Мир, труд, третьямай!

— Распишитесь здесь и здесь, — работница ЗАГСа прямо сияет. Приятно, наверное, соединять сердца, думает Ваня и кладёт ладонь на колено нервно теребящей косу Юли. — Юлёк, теперь ты. Та робко улыбается — красивая до невозможности, так бы и фотографировал её без конца. Но не в ЗАГС же тащить громоздкую технику… А хочется. — Какая замечательная пара, — улыбается работница, сердечно пожимая их руки. — Обязательно ждём вас в назначенную дату! — Ага, — вздыхает Юля. Кончик косы выглядит совсем растрёпанным. Выходят через скрипящие двери на улицу, где до удушья густо пахнет черёмухой. Илья курит на крыльце, Маша сидит на лавочке с книгой по праву. Книжный червячок. — Ну, что? — Илья отбрасывает окурок в урну метким броском и подходит ближе. — Утвердили сразу после вас, — улыбается Ваня. Илья хмыкает и обнимает его — крепко, сильно, будто бы на самом деле это он больше и шире. В каком-то смысле так и есть. — Тогда в кафе-мороженое, — объявляет Илья и отходит, подаёт руку Маше. — Отмечать пойдём. Идут ровной линией — девушки в середине, они по краям. Громко обсуждают, спорят — хотя казалось бы, о чём: Илья врач, Ваня читает лекции в университете, обучая кинооператоров, Юля — будущая журналистка, а Маша — будущая юристка. Разные же темы — но им интересно вместе, как и всей советской молодёжи. Собственно, студенческая компания Вани и свела их: собрала в красивые, одобряемые обществом пары. В кафе-мороженом так и сидят: Илья с Машей рядышком, напротив — Ваня с Юлей. Лучшие друзья, нежные возлюбленные. В глазах напротив можно утонуть. Ваня делает заказ на всех, приобнимает Юлю здоровой рукой — всегда садится так, чтобы спрятать культю и сплетать с Юлей пальцы. Илья целует Машу в висок, та смотрит вперёд и улыбается. Со стороны — никак не подкопаешься, идеальное преступление.

***

Дома, в квартире, поделённой на две негласные половины, четыре спальни. Всем своим знакомым они лгут, что, раз уж Илье дали такие хоромы, не грех и спать отдельно. Юля с Машей в голос жалуются, что их мужчины храпят. Да и если вдруг дети появятся, так же удобнее… Ложь. Но без Маши Архиповой, умной и находчивой будущей следовательницы, у них не было бы одинаковых показаний. Они бы точно на чём-нибудь прокололись. — Спокойной ночи, — говорит Юля и целует в щёки сначала Ваню, потом Илью. — И я пойду. Ночи, — дежурно прощается Маша, догоняет Юлю и обнимает за пояс. — Повезло нам с ними, — вздыхает Илья, туша сигарету в пепельнице. Ваня молча допивает свой вечерний кефир. В их семье — большой, на четверых, иначе не получилось бы — не пьёт никто. Но кефир — святое. Он встаёт, ставит кружку в раковину, ловко отмывает её одной рукой и ставит на полотенце. Илья подходит к нему со спины, обнимает, целует в плечо — в шею не дотягивается, не вставая на носочки. — Идём спать? — Конечно, — Ваня накрывает своей ладонью его руки у себя на животе. — Конечно, идём. Вот такой вот секрет у них, да. Юля Пчёлкина скоро станет Юлей Майской, а Маша Архипова, конечно, будет Третьяковой. Они не разъедутся — им вместе не тесно, да и детям, если будут, веселее. Они искренне любят друг друга — каждый из них. Но Юля стонет по ночам от пальцев Маши, а Ваня жарко целует Илью. За закрытыми дверьми своей квартиры они могут быть собой — и им ужасно повезло, что они повстречали друг друга. Так — удобно. И безопасно. Хотя очень, очень несправедливо.