Лампочка

Кристина Метельская.

Не знаю, в какой момент я поняла, что вселенная надо мной насмехается — когда братец завил, что ему срочно необходима новая форма? Которая стоит, как крыло от боинга, и даже с моей работой, придётся копить пару недель. Если, конечно, нет желания сидеть на одной гречке и кататься, вместо такси, на ЛиАзе. Когда к трём часам ночи проснулась от ночного кошмара, в котором я была на месте Серсеии Ланнистер, а все вокруг кричали: «Позор! Позор!», и швыряли в меня, чем попало. Вот только, в Игре Престолов, действия происходили в выдуманном мире, застрявшем в средневековье — а мне причудилось, будто бы я иду по коридору нашего университета, и скандируют выкрики не городская толпа — а все студенты, что видели тот чертов плакат? Когда мне позвонил наш мендежер Стас с новостью о том, что кто-то настоятельно обо мне «попросил»? И заявил, что ближайшие пару месяцев, на что я могу расчитывать, лишь небольшая халтурка для мелких журналов. Когда, вслед за ним, телефон пиликнул, оповещая, что водитель такси умудрился подъехать к абсолютно другому адресу и заранее включить платное ожидание? Или, когда, выйдя на улицу, замечаю на подъездной дорожке тормозящий прямо предо мной автомобиль, который щедро окропил полы кремового пальто мокрым снегом, вперемешку с песком? А, когда со стороны водительского места опускается тонированное стекло, и я вижу улыбающееся лицо Егорова, не могу определиться, что меня бесит больше — собственная растерянность, или его информированность о том, где я нахожусь. — Тебя подвезти? — как ни в чём не бывало, спрашивает он. Чувствую, что мой рот против воли раскрывается от осознания его уровня наглости. Или идиотизма? На секунду отвлекаюсь на телефон, оповещающий о том, что «машина уже подъезжает», и демонстративно разворачиваюсь лицом в сторону въезда во двор, не удостоив Егорова ответом. Впрочем, это не помешало ему выйти из машины, не глуша мотор, и стать рядом, спрятав руки в карманах пальто. Не выдержав прожигающего взгляда, я повернула к нему своё лицо, и его бровь вопросительно изогнулась. — С чего вдруг такой интерес к моей скромной персоне? — последовал от меня язвительный вопрос. — Какого хрена, ты меня преследуешь? С универом не прокатило, решил везде растрепать, что я шлюха? — Забавная теория, но нет. Хочу извиниться. — Извиняйся. — Ну, я… как бы, уже, — хмурится, и смотрит так, словно в эту секунду сомневается в наличии у меня мозга. Ясно. Я уже было поверила, что в нем действительно проснулась совесть. Только, как проснуться тому, чего нет? Или же, полностью атрофированно. Заявляет, как само собой разумеющееся, как будто — это я идиотка тупая, которая не заметила его пламенных извинений. Прекрасно, очередное подтверждение, отчего ему нужна фейковая девушка — ни одна настоящая просто не задержится. Будь я ей, мне было бы до безумия обидно, если бы за каждый косяк — а я уверена, что Егоров косячит по сотне раз на дню — парень извинялся подобным образом. Какой идиотке будет приятно, когда извинения звучат не лучше одолжения? — Спасибо, Егоров! Мне страшно полегчало, — рычу сквозь зубы. — А теперь сооруди машину времени и верни всё, как было. Так и стоим на морозе, как два дебила. Я-то понятно — такси жду, и вообще не вариант куда-то отходить, ибо после неудачной первой попытки, отсутствует желание искать свою «машину с шашечками», по всему району. Но, Егоров-то чего мерзнет? Вон, уже нос красный. А, когда он этим самым носом, совсем не аристократично шмыгает, весь его пижонский образ в моей голове начинает рушиться, подобно карточному домику. Роняю смешок и с издевкой смотрю на этого мажоришку, которому вряд-ли в своей жизни приходилось хоть раз ждать свой транспорт. — Что-то ещё? — Ты странная. Я уж рассчитывал на повторение пощечины. — Я странная?! — возмущаюсь, и вовсе не притворно. — Не страннее типа ищущего себе фейковую подружку. — А я и не говорил, что я не странный. Ты слишком остро реагируешь, как для эскортницы, когда тебе предлагают «работу». — А ты много их встречал? Кидаю с вызовом, будучи уверенной в том, что все познания Егорова об эскорте, стоятся исключительно на просмотре фильмов. Его лицо стало опасно приближаться, и я тут же отпрянула. — Не переживай, ты у меня первая. — Оу. Я обещаю быть нежной и аккуратной. Громко смеюсь со своих же слов, настолько они бредовыми кажутся, а Егоров только улыбается шире. Что и требовалось доказать. Таким, как Егоров, пока нет надобности пользоваться услугами эскорта в общепринятом понимании — они достаточно молоды, красивы, имеют хорошую тачку и на их банковских картах достаточно нулей, чтобы склеить любую понравившуюся девчонку, не предлагая ей денег напрямую. Мои клиенты — да и вообще, люди, которые заказывают себе такой отдых, лишены всякого азарта в отношении женщин. Они уже насытились, переженились, и им до фонаря. Это же определенная рутина. Они не хотят разговаривать, знакомиться, тратить время. Им, куда проще, набрать менеджера и сказать: «Вот бюджет, привезите мне девочек, с которыми будет интересно просто посидеть и пожрать». Да, такие заказы серьёзно бывают. Но, куда-уж Егорову, чтобы это знать. — Так что, красный кляп отложим до следующего раза, — хмыкаю, вспоминая наше знакомство. — Не смеши меня, — закатывает глаза. — И не пыталась. У меня слишком тонкий юмор, чтобы некоторые могли понять. Где это гребанное такси? А то, такими темпами, я реально поверю, что мы с этим придурком почти нормально общаемся. Досадливо чертыхаюсь. Пытаюсь разблокировать телефон, но на экране высвечивается надкусанное яблоко, сигнализируя о том, что корпорация «Эпл» — хрен клала на наши морозы, в мгновение ока, превратив гаджет, стоимостью в сто пятьдесят тысяч, в бесполезный булыжник. Прекрасно, просто превосходно. — Слушай, ну тебе же реально холодно! Хватит выкобениваться, садись в тачку, отвезу домой, или куда там тебе надо. — Я жду такси. — Чет я не вижу твоей кареты. Я тоже не вижу. С радостью дала бы этому горе-таксисту по тыкве. — Я с тобой никуда не поеду, Егоров. Откуда мне знать, может ты вообще решил, что не окончательно надо мной поиздевался и прикопаешь в ближайшем лесу. — Это может сделать любой таксист, — фыркает, закатывая глаза. Аргумент резонный, конечно. — Может. Поэтому мою геолокацию с часов всё время отслеживает подруга. Почти не солгала. В этом меня убедил брат, а я согласилась, понимая, что не со всеми клиентами можно беззаботно кататься по городу и, тем более выезжать за его пределы, какими бы проверянными людьми они не были. Вот только, электронные часы, болтающиеся на моем запястье, сели еще днем, но ему об этом знать не обязательно. — Спасибо за предупреждение. Буду знать, что первым делом нужно избавиться от часов. Еще и снегопад начинается. За… шибись. Просто, блин, вселенская несправедливость. Из-за подобных выходок судьбы, у которой я хожу явно не в любимчиках, появляется желание вздернуться. — Хрен с тобой, поехали. Сдаюсь, понимая, что иных вариантов не так уж и много. Выбирая между хоккеистом и контингентом вечернего — наглухо забитого — общественного транспорта, не без сожеления — выбрала первое. Парень вновь натягивает свою излюбленную маску победителя, однако, полагаю с красным носом она выглядит и в сотую долю не так эффектно, как ему кажется в его голове. Закатываю глаза, когда тот галантно открывает мне дверь, и помогает сесть в автомобиль — джентельмен фигов. Где же он просрал все свое воспитание, когда не хватило мозгов нормально извиниться? Пока он обходит машину, смотрю в зеркало заднего вида на въезд во двор, в надежде увидеть заветные «шашечки». Но, очевидно, что таксист с интригующим именем «Атажат» — нихрена не умеет читать по-русски, раз уже второй раз не смог найти необходимый адрес. — Музыку выбираю я, — заявляю, устроившись на сидении его Мерседеса. От моего последнего предложения довольная улыбка сползает с его лица и я почти ликую от того, что у меня наконец-то получилось хоть немного сбить с него спесь. Хотел подвезти — пожалуйста. Никто не говорил, что будет легко. А я, намерена знатно поиздеваться над его барабанными перепонками. Да так, чтобы после этой поездочки, он уже провалился наконец куда подальше, и даже голову не посещали мысли садиться со мной в одну машину. — Только не эти ваши бабские треки. На лице вся смесь отвращения, кою тот, очевидно, испытывает к современной попсе. А я, думаю насколько буду идиоткой, если на всю громкость сабвуфера раздастся — «За деньги, да!» — пускай, и ненавижу этот трек всей душой. Учитывая мнение хоккеиста обо мне, уверена, он точно оценит. — Тогда сейчас включу народные песни и наслаждайся. — И не их тоже. — Тогда Моцарта сразу? Кручу бегунок, пока не нахожу на случайной радиостанции песню Мурата Насырова — «Я это ты (Ты это я)». — О, моя любимая! Безбожно вру, ни капли не краснея. Потому что, нечто подобное явно в репертуаре моей преподавательницы по метрологии. Кажется, половину первого курса походилось наслаждаться этой песней всякий раз, когда ей кто-то звонил. Откидываюсь на сидение, довольная тем, что точно смогла найти трек, который не зайдет хоккеисту. Парень сначала кидает на меня какой-то странный взгляд, а потом, начинает… едва слышно подпевать. Не могу утверждать с уверенностью, но готова поспорить, что мой рот раскрылся достаточно широко, чтобы туда выехал товарный вагон поезда. От греха подальше, выкручиваю громкость на минимум, решив покончить с песнопениями, пока не начала думать, что страдаю слуховыми галлюцинациями. Не хочу, чтобы в очередном кошмаре, мне приснился поющий Егоров. Хватило сегодняшней ночи. — Адрес назовешь? — усмехнулся Кирилл, где-то на третьем светофоре. — Или ко мне поедем? Вот же у… блюдок. — Конечно, к тебе, — язвительно выплевываю. — Я ж только об этом и мечтаю. Погоди, сейчас открою свой фанатский блокнотик имени тебя, поставлю крестик. Скорее, на скорую руку сооружу куклу-вуду, чтобы от души нафаршировать её иголками. И большую часть воткну в голову. — Прям разбиваешь мне сердце. — А, там есть, что разбивать? — хмыкаю. — Не переживай, как приеду домой, обязательно поплачу на коленях перед твоим портретом. Как обычно. Проглатываю весь поток нецензурщины, который вертится на языке, и называю ему адрес. Иначе эта полемика может растянуться навечно, а машина Егорова — последнее место, где бы я хотела сейчас находиться. Дорога от центра до моего района, занимает от силы двадцать минут, но из-за гололёда автомобили напоминали копошащихся улиток, и мы без конца застревали в пробках на каждом повороте. Парень приоткрывает окно, впуская в тёплый салон ледяной декабрьский воздух, заставляя меня вздрогнуть от холода. Пока он всматривается в вереницу автомобилей, рядом с нами останавливается чья-то «Приора» — и хотя все её окна закрыты наглухо, я всё равно имею честь «наслаждаться» песней Шуфутинского про третье сентября, которую всем сердцем ненавижу. Должно быть, потому, что именно в этот день родилась, и на протяжении всей своей жизни вынуждена получать её в качестве сопровождения к чьему-либо поздравлению. Всем кажется, что это весело и жуть как «оригинально», а меня уже тошнит даже от исполнителя, хотя Михаил Захарович не виноват в том, что у людей начисто отсутствует фантазия. Вопреки ожиданиям, Егоров всю оставшуюся поездку молчит, словно воды в рот набрал, кидая на меня странные взгляды, от которых по коже бегут мурашки. Я не собираюсь нарушать повисшее молчание, поэтому упрямо смотрю вперёд себя. Как по мне, все были довольны. Я радовалась тишине, а Егоров, очевидно, решил впервые меня послушать и отвалил. — Серьёзно? — парень с сомнением осматривает мой скромный дом, который по серости сливается с затянутым небом. — Давай реальный адрес. — Да, сиëзна, — кривляю, вспоминая всемиизвестный мем. — Прости-и-и, не вписываюсь в твой идеалы? Какая жалость. Фыркаю, переводя взгляд на самую обычную шестнадцатиэтажку ещё девяностых годов. Ну да, не Москва-Сити и не элитный дом в центре города или новостройка со всеми удобствами, с её ценами в стоимость почки. Серая и невзрачная, коих тысячи по всем городам. Чему так удивляться? — Слушай, я может и мудак, но не оставлю тебя хрен пойми где с севшей трубкой, потому что ты дохрена гордая. Не тупи. Куда отвезти, или давай я тебе такси вызову. Забавно слышать «не тупи» от человека, чья прерогатива, судя по всему — именно тупить. Куда уж, золотому мальчику, понять, что не у всех папаша — воротила строительного бизнеса, которому принадлежит застройка половины всех новых районов города. Как и не все, способны просто так отдать полмиллиона в год за обучение в нашем политехе. При этом, быть полной сиротой, у которой нихрена нет. При этом, полностью содержать себя и младшего брата. И, при этом, не работать в эскорте в двадцать лет… И ему бы пора выключить своё эго, ибо оно слишком сильно давит ему на мозг, мешая понять, что не все рождаются с золотой ложкой в заднице… но, именно в ту секунду, когда я собираюсь огласить весь этот словесный понос, злосчастный гаджет наконец подает признаки жизни. Охренеть, как вовремя! Гашу в себе порыв никому не нужных откровений, и отвечаю на вызов. — Да, Тамара Васильевна, — чувствую, как с каждым сказанным словом, кровь отступает от лица. — Нет. Нет, не дома. Да. Да, скоро буду, — клятвенно обещаю соседке. — Проблемы? Хоккеист приподнимает бровь, разглядывая мое побледневшее лицо, а я делаю вдох, только теперь осознавая, что невольно задержала дыхание. Открываю рот, чтобы ответить что-то язвительное, но в голове такая каша из мыслей, что алфавит будто стирается из памяти гигантским ластиком — совершенно не понимаю, как складывать буквы в слова, а слова в предложения. Крепко зажмуривась и медленно выдыхаю, пока кровь стучит в висках, грохотом отдаваясь в барабанных перепонках. — Кажется, я топлю соседку снизу… — собственный голос слышу, словно сквозь плотную толщу воды. — Помощь нужна? Он резко из хоккеиста стал сантехником?! Как ни странно, его вопрос немного приводит в чувства. Полагаю, на моём лице отражается полный спектр скепсиса, потому что Егоров тут же хмыкает и закатывает глаза. — Спасибо, что подвез, — вылетаю из машины на такой скорости, будто за мной гонится сам дьявол, предвещая все прелести адской сковородки. В след летит какая-то фраза, но я уже не слышу. Я закрыла утром кран? Точно? Помню, как хотела принять ванную, но поняла, что совершенно не успеваю. Вылетела из дома пулей. А теперь ищу в сумке ключи и думаю, насколько всё плохо. Новый ремонт, в квартире соседки и моей съемной, я точно сейчас не потяну.