Флористы

Прошло несколько недель после разговора с Кайли. Тсуна все больше осознавал, что его чувства к Кайли не исчезнут, но с каждым днем становились яснее, что эта любовь — не та, что требует ответных эмоций. Он научился отпускать, научился быть довольным тем, что уже есть. И хотя его сердце по-прежнему тянуло к Кайли, он смог мириться с тем, что его чувства, возможно, останутся без взаимности в том виде, в котором он их хотел. Члены клана не обратили внимания на перемены в Тсуне. Они всегда чувствовали его как часть себя, и его состояние было для них понятным. Все они продолжали заботиться о нем, как и раньше. Но теперь он ощущал, что их привязанность была частью единого целого, без фокуса на одном человеке. Это была любовь, которая не ставила условий и не ожидала ничего взамен. Одним днем, гуляя по саду, Тсуна заметил, как все члены клана, невидимо для обычного глаза, наполняют пространство своим присутствием. Он почувствовал их мысли, их чувства, их стремления. Их жизнь была как единый организм, и каждый из них был важен, но все-таки лишь часть целого. Тсуна не чувствовал себя одиноким. Он знал, что принадлежит этому миру, даже если не мог быть с тем, кого любил. И тогда, во время одного из своих обычных тренировочных дней, он столкнулся с Кайли вновь. На этот раз их разговор был не таким напряженным, и Тсуна почувствовал, что время пришло понять себя окончательно. Он больше не был тем Тсуной, который все время скрывался от своих чувств. Он научился принимать свою любовь без сожалений и без надежды на ответ. — Ты изменился, — сказал Кайли, заметив его задумчивое выражение лица. Тсуна кивнул. — Я научился отпускать, — сказал он тихо. — Я понимаю, что не всё в жизни происходит так, как хочется. И что любовь — это не то, что можно контролировать. Она просто есть. Кайли внимательно посмотрел на него и улыбнулся, как если бы знал, что это признание было важным моментом для Тсуны. — Ты умный, Тсуна, — сказал он, — но любовь, как и жизнь, — это не всегда про то, чтобы держаться за что-то. Это про то, чтобы найти свою гармонию, не привязываясь. Тсуна в ответ не сказал ничего. Он не мог и не хотел быть эгоистом, требующим от кого-то любви. Он научился быть счастливым и в одиночестве, зная, что в нем есть целый мир, способный любить без ограничений. *** Со временем Тсуна стал понимать, что жизнь в клане флористов — это не только чувство любви, но и огромная ответственность. Он научился воспринимать мир, как часть себя, и это открывало перед ним совершенно новые горизонты. Члены клана продолжали наполнять его жизнь новыми открытиями, каждый день приносил что-то важное. Тсуна видел, как каждый из них, несмотря на свою индивидуальность, был частью единого организма, как отдельные фрагменты, неразрывно связанные друг с другом. И каждый человек в этом мире был значимым звеном, частью этого чудовищно большого, но по-настоящему красивого организма. Он помнил разговоры с детьми клана. Они были удивительными, их способности были невероятными, но каждый из них нес в себе не только силу, но и слабости, как и любой другой человек. И всё это вместе составляло нечто большее. Однажды, прогуливаясь по территории, Тсуна заметил, как все члены клана собрались в одном месте. Это было неожиданно, и он не мог не подойти, чтобы увидеть, что происходит. Когда он подошел, он увидел, как они обменивались энергией, словно единое целое, передавая что-то важное друг другу. Это было нечто большее, чем просто магия. Это была жизнь, воплощенная в них, их энергия была не только силой, но и любовью. — Мы все — единое целое, — сказал один из старших членов клана, наблюдая за этим процессом. — И вот так мы сохраняем баланс. Мы всегда находим друг друга, как бы далеко мы ни были друг от друга. Тсуна вгляделся в этот процесс и почувствовал, как его сердце наполняется уважением и благодарностью. Он был частью этой жизни. И в этот момент, он наконец осознал, что его чувства к Кайли — это всего лишь капля в океане любви, который соединяет всех. Понимание этого принесло ему мир. Он научился быть частью клана не только физически, но и душой. Его сердце не требовало ничего, оно просто существовало, и этого было достаточно.