Луна, став полной, пойдёт на убыль

Нюй юань чань собирался полакомиться не только одной из будущих жён Ло Бинхэ (теперь — несостоявшейся!), но и её сестрой — Цинь Ваньюэ. Монстр, способный передвигаться по воде и суше, стремительно настигал оторопевшую заклинательницу. Дева Цинь скакала по неудобным для того камням в надежде выбраться на берег как можно скорее. Мысленно Шэнь Юань обматерил Братца Самолёта. Нет, воистину созданные под его пером монстры поражали воображение, но испытывать к ним хоть кроху симпатии, когда те безостановочно нападали на молодняк, а некоторых и вовсе сожрали — мягко говоря, было неуместно. Разделившись с Не Линем и прочими незначительными фигурами романа, Шэнь Юань тотчас отправился туда, где находились заклинатели с пика Цинцзин, сумев убедить главу Юэ поспешить на помощь к своим. Что бы А-Цзю ни молвил и как бы отчаянно ни казался беспристрастным, к своим ученикам он прикипел и о них заботился. Строгое отношение — форма любви, призывающая делать что-либо не ради похвалы и не спустя рукава, а по-настоящему развивать умения. — Мастер Шэнь! Мастер Шэнь! — завидев прославленного Мастера, ученики и прочих школ, коих собралось немало, будто бы воспарили духом. Когда Шэнь Юань уже распахнул веер, чтобы одним всплеском духовной энергии заставить демоническое отродье отступиться, случилось непоправимое. Возвышающийся над монстром и появившийся буквально из ниоткуда, Ло Бинхэ щёлкнул пальцами — и ладонь его объяло пламя, подпитываемое духовной энергией. Пусть данный «фокус» в реальном бою не был бы уместен, ведь меч всегда считался сильнее и надёжнее, вспыхнувший сгусток огня оказал сильное впечатление на монстра. Чудовище спряталось в воде, а Ло Бинхэ по-голливудски подхватил Цинь Ваньюэ за талию и мягко опустил на землю. Всё бы ничего, верно? Главный герой выступает безупречным примером для каждого юноши — сильный, смелый, невероятно красивый и обаятельный. Видит Будда, Шэнь Юань с удовольствием порадовался бы за него, пребывая в тайном недоумении: почему недалёкая барышня могла всерьёз привлечь такого, как протагонист, если не считать симпатичного личика и стройной фигуры? Может, полюбовался бы лишний раз тем, как красив Гордый Бессмертный Демон в лунном свете, когда призывает паникующих беспокоиться и слушаться Мастера с пика Цинцзин. Всё бы ничего, если бы не одно «но». Ло Бинхэ здесь быть не должно. Совсем. Никак. Волосы на затылке словно встают дыбом, а кончики пальцев холодеют. Ночной ветер превращается колючий, продирая до костей, и мурашки бегут по коже. Плач молодых заклинателей, крики где-то вдалеке — это сливалось воедино и крепко било по самообладанию вкупе с тем, что рядом находился Ло Бинхэ. Шэнь Юань не помнит и никогда не вспомнит, каким образом — какими речами — приказывает выжившим собраться в кучу и организованно следовать за ним. Загадка: как в большинстве своём такие нежные и склонные к жалобам создания вообще попали в список участников? — Как ты тут оказался? — как ни в чём не бывало интересуется Шэнь Юань, а внутренне кричит. Что делать? Как быть? Не отправить ли адептов к Тысячелепестковому лотосу снежной чистоты, а самому укрыться где-нибудь в лесах на пару с Бинхэ? Попробовать его спрятать — наивно попытаться? Действовать по обстоятельствам и, если совсем… пойти наперекор правилам Системы? — Этот ученик видел, как появились свирепые монстры. Ученик не мог остаться в стороне, покуда мои братья и сёстры рисковали своими жизнями. Как и вы, учитель. Этот ученик выполнял свой священный долг. «Твой священный долг — не сделать из меня человека-палку!» Невольно бросив взгляд на по-прежнему всхлипывающую заклинательницу в золотых одеяниях, Шэнь Юань чувствует кислый привкус во рту. Не похоже, что факт потери одного из цветочков своего будущего гарема Ло Бинхэ расстраивал. Конечно, вряд ли и радовал, если учесть неканоничную холодность полукровки к оставшейся в живых сестричке Цинь Ваньюэ. Но идти плечом к плечу с учителем, покуда дева с покрасневшими глазами роняет слёзы, — не нормально! Где клише, чёрт побери? Где подаренный деве платок, чтобы утереть слёзы? Робкое, будто нечаянное прикосновение кончиков пальцев ученика к ладони учителя вынуждает отвлечься от мозгового штурма. Шэнь Юань резко одёргивает руку, но быстро исправляется — веер и привычная стойка Мастера мало-мальски спасают и без того удручающее положение: — Ты молодец, что пришёл на помощь, — выдавливать подобное изо рта невыносимо сложно, — но… — Учитель! Учитель! Громкий возглас позади вынуждает захлопнуть веер и обернуться, тем самым затормозив процессию. «Мин Фань, дурья башка! Тебя от страха зрение подводит — не различаешь нас? Какой я тебе «учитель»? А впрочем, славно». — Что? — Учитель, куда-то туда, — указывает в противоположную сторону, — ранее отправились братья Ван и Йе. Пристыдить старшего ученика пика Цинцзин прилюдно за чудовищную ошибку — за неспособность узнать Старейшину? Опустить ниже плинтуса переволновавшегося ребёнка, чья участь тоже не блещет счастьем? А ведь на Мин Фане оригинальный Белый лотос применил пытку изощрённую — бросил в яму с десятью тысячами муравьёв и наблюдал за тем, как старший ученик Шэнь Цинцю умирал в адских муках. — Ты уверен? — Этот ученик не посмел бы лгать учителю, — Мин Фань склоняется в почтительном поклоне. Кого отправить за потерявшимися? Самому, ведя следом целый выводок ослабевших юнцов, что напоминали беспомощных утят? Поступить менее непрофессионально — забрать с собой Ло Бинхэ? Или отправить полукровку одного, надеясь на авось и банальное везение, но при том заранее ведая: везение и ПГБД — вещи несовместимые? Система не даёт о себе знать без запроса (а запрашивать — себе дороже), и Шэнь Юаню буквально ничего не остаётся делать. Что он — попаданец — мог сотворить против непоколебимости сюжета, действий механической машины и чёрного лунного носорога-питона, коему предназначалась немаловажная роль в срыве демонической печати Ло Бинхэ? С тварью, которая обнажила истинную сущность протагониста? Но если рассуждать относительно трезво, за период пребывания в ущелье Цзюэди ни разу не довелось ощутить и отголосков демонической энергии легендарной твари, не говоря о том, чтобы услышать громогласный рёв. Совершенствующемуся, достигшему высокого уровня, не составляло особо труда уловить мощную энергию демона — а здесь ничего. Потому-то это настораживало, но вместе с тем также подкидывало дров в костёр надежды. Нет, негоже учеников. Нельзя, пусть сохранялась высокая вероятность того, что те либо мертвы, либо их спасли другие учителя и наставники. Система упорно молчит — абонент недоступен. Обычно в такие моменты она вставляла свои пять копеек, вгоняя в дикие рамки. — Что же, в таком случае… Внезапно из-за редких иссушенных деревьев появляется группа, состоящая из адептов пика Байчжань и потерянного ученика Цинцю. Радостные возгласы опять мешают закончить предложение. Честное слово, это возмутительно! Цзи Цзюэ — гордость Бога войны (да, несмотря на то, что Лю Цингэ на похвалу не менее скуп, чем брат) — отвешивает уважительный поклон. За ним, как падающие фигурки домино, то же самое проделывают трое других. Перемазанные в крови монстров, с растрёпанными причёсками, но с горящими от возбуждения после битвы глазами, байчжановцы излучали надёжность и силу. Официальных учеников у Лю-шиди не имелось, но Цзюэ по праву сумел бы считаться главным потенциальным «наследником» родного пика. Хотя между пиками долгие годы наблюдалось явное соперничество на грани ненависти, исцеление Лю Цингэ дало трещину в полотне неуёмной вражды. По крайней мере, на Шэнь Цинцю верные своему Лорду адепты перестали автоматически глядеть затравленно. С опаской и недоверчиво — да, но это считалось нормальным. — Вы в порядке? Сумеете добраться до цветка самостоятельно и защитить братьев и сестёр? На лицах учеников рождается целая гамма эмоций: от недоумения — до воинственности, от воинственности — до искреннего непонимания происходящего. Всё равно что разговор на абсолютно разных языка, не имея под рукой ни переводчика, не имея возможности изъясниться как-нибудь и жестами. Минус байчжановцев — умение профессионально ломать кости зачастую не означает, что вместе с ним возникает умение разбираться в растениях. Демонические твари — обязательно, учитывая направление методики совершенствования на пике, но изучали «дикари» отнюдь не спасительные цветы. Хорошо, что Мин Фань довольно поднаторел в объяснениях по существу, не уходя в дебри попусту льющихся предложений. А-Цзю мог бы гордиться им ровно в той мере, в которой умел проявлять гордость, — вздёрнутый подбородок и сложенный веер у рта. Отрадно понимать, что труди не напрасны. — Бинхэ, ты идёшь? Шэнь Юань действительно не понимает, почему главный герой после предложения пойти с учителем сияет. Его зовут в опасность, а он с готовностью выходит вперёд и не обращает ни капли внимания на обеспокоенную Цинь Ваньюэ.

***

Пользоваться мечом, чтобы отыскать потерянных заклинателей в темноте, кишащей различными летающими монстрами, крайне неразумно. Но не разумнее — и в то же время в разы — идти бок о бок с Ло Бинхэ. — Не волнуйтесь, учитель, — голос сквозит юношеским пылом, — всё будет хорошо. Ладони вновь касается тёплая ладонь, и Шэнь Юань чувствует, как полукровка сжимает ту в качестве поддержки. Губы юноши трогает мягкая полуулыбка, а большой палец ласково поглаживает кожу на тыльной стороне. Создавалось обманчивое впечатление, весь Ло Бинхэ — тот, кому суждено стать Кровавым Императором, — состоял из нежности, трепета, но таил в себе силу духа и бешеную выносливость. «Ты что творишь, главный герой? Что за прилив нежности не к тому человеку?!» Шэнь Юань не замечал некоторых вещей, но полным слепцом не являлся. Одежды ученика на уровне нижней половины туловища были чуть ли не пропитаны демонической кровью, хранили ошмётки плоти. И если прочим Бинхэ виделся абсолютно не уставшим, всё было далеко не так. Мэнмо, несомненно, взялся за него, но без прохождения Арки «Бесконечная бездна», получения легендарного Синьмо и опыта в качестве демона, Бинхэ не мог считаться всесильным. И он верил своему лживому учителю. Панические атаки, истерики и прочее было Шэнь Юаню чуждо в прошлом мире. Росший в состоятельной семье, увлекающийся чтением романов, просмотром аниме и прочими штучками типичного затворника со скудным здоровьем и нелюбовью выбираться в реальный мир толпы и гудящих автомобилей, он проживал однотипную жизнь. Ту жизнь, на которую было грех жаловаться; которая обещала завершиться как минимум в достатке и тихо. А в ПГБД дела обстояли иначе. — Бинхэ… — Да, учитель, — с готовностью отзывается юноша и останавливается, чтобы держать обе ладони учителя в своих и смотреть в глаза. Вертящиеся вокруг них сверчки не помогают, атмосферу создают отнюдь не правильную. Сердце бьётся в груди загнанной птицей, боль теплится под рёбрами — и это не кульминация. Шэнь Юань прикрывает веки, делает глубокий вдох, набираясь смелости спросить: — Ты ничего не хочешь мне сказать? Например, что обучаешься демоническим техникам. Например, как согласился на предложение Мэнмо, обещавшего тебе невиданную силу, что помогла бы отомстить обидчикам и получить желаемое — богатство, власть, славу и сотни лучших женщин. Ло Бинхэ замирает ненадолго, как-то странно обводя взглядом мужчину. От подобного внимания к лицу приливает жар, а в следующее мгновение полушёпотом Ло Бинхэ признаётся: — Думаю, что хочу. Очень хочу. Если бы кто-то спросил, почему попаданец, всецело заявлявший, что не относился к обрезанным рукавам, позволял ученику столь бесстыдные жесты, Шэнь Юань бы философски промолчал. Сослался бы про себя на то, что отказ Ло Бинхэ отозвался бы мучительной тревогой, задел бы струны души. К тому же, когда колени невольно начинает трясти от волны осознания, что в ближайшие часы может свершиться непоправимое и давно обещанное, — как тут будешь думать о правильном и неправильном? В конце концов, Шэнь Юань и ранее слыл довольно тактильным, а уж своего маленького ученика обожал похлопывать по макушке. Пусть прошлое не идёт ни в какое сравнение с нынешним проявлением привязанности, Шэнь Юань обвиняет в личной слабости по отношению к главному герою множество факторов. Среди них, несомненно, числится ореол протагониста в виде небезызвестно устоявшихся обстоятельств — покладистый благодарный характер Ло Бинхэ, правильность его мыслей и поступков, большие сияющие глаза, очаровательные волнистые волосы… — Учитель внимает. — Тогда ученик попробует поведать без слов. Честно говоря, читая множество сопливых романчиков, включая писанину Сян Тянь Да Фэйцзи, Юань категорически не понимал всех этих красивых километровых описаний неожиданного поцелуя. Когда красотка буквально растворяется в главном герое, слабеет и, наконец, позволяет себя целовать по-настоящему. Когда в животе порхают бабочки, а во рту расцветает медовый вкус. Ло Бинхэ притягивает за талию почти что вплотную к своему крепкому стройному телу, неуклюже прикусывает нижнюю губу, но сразу ласково зализывает место укуса, как молочный щенок. От юноши исходит такой жар, что Шэнь Юань покрывается потом и наверняка пунцовеет. Ослабевшие руки висят по швам, а внезапный приступ (почти что) удушья становится неприятной неожиданностью. Но либо Бинхэ не замечает полнейшего шока, забывает про откровенную беседу (да-да! Шэнь Юань надеялся, что откровенный ночной разговор остудил юношеский пыл). Он покрывает щёки, лоб и нос учителя короткими поцелуями, что нежнее лебяжьего пуха. С таким-то запалом недалеко до повторения безобразия, свершившегося в Равнинной пещере сотни душ.

[Крутость главного героя плюс триста очков!

Поздравляем! Поздравляем! Поздравляем!

Важные вещи должны повторяться трижды!]

«Явилась! Что за «важные вещи»? Вздумала издеваться? Знаешь, даже для тебя подобное слишком! Пошла ты, солнышко, пошла далеко и надолго вместе со своим творцом, потому что я отказываюсь! Трижды «отказываюсь» от всего этого!» Оставь мне баллов двести и вали на все четыре стороны!»

[Спешим напомнить: Арка Бесконечной бездны является обязательным элементом сюжета.

Просим хоста соблюдать правила.]

Напоминание о злополучных правилах бьёт обухом. Окончательно приводит в чувства — сейчас не просто не время и не место; сейчас решается вопрос жизни и смерти, и только от нечаянного близнеца антагониста зависит, насколько больно будет Ло Бинхэ. Если посудить, проще снести предательство от того, кто… не оправдал ожиданий. — Погоди, — Шэнь Юань пытаться сдвинуть его — равносильно попытке проделать идентичное с горой. К счастью, толика благоразумия в ученике осталась. Ло Бинхэ не размыкает объятий, однако прекращает насиловать бедные опухшие уста учителя. — Я испугался за вас, учитель. Как же я испугался… «Испугался? Ты-то? Из нас двоих я на грани безумия, причём от всего разом, что наваливает сюжет третьесортного романчика: от твоих поступков, от твоего несправедливо преданного взгляда и перехода на вольное «я». Единственное моё утешение — два утешения, — что горе-автор попал в собственноручно созданную кучу писательского мусора, и что твой гнев и вся ненависть первостепенно будут направлены на меня, а не на брата!» Надо что-то делать. Срочно. Приняв как можно более недосягаемый и гордый вид, Шэнь Юань делает два шага назад и холодно цедит: — Кажется, я не позволял тебе подобных вольностей. Ты что, окончательно стыд потерял? Разумеется, сказанное хлёстким тоном не может не ранить. Порой в своих попытках копировать леденящий тон старшего брата и его выражение лица перед зеркалом, если быть объективным — приблизительно в семи случаях из десяти, — Юаню удавалось подражание на славу. — Я… — По-моему, мы друг друга не поняли, Ло Бинхэ. — Учитель, этот ученик… — протагонист старательно подбирает слова, однако горечь на дне зрачков выдаёт его состояние с потрохами. — Вы правы, учитель. Прошу простить этого глупого ученика. Не стоит подаваться велению сердца в час, когда опасность по-прежнему нависает над всеми. Ученик помнит, что по миновании года… — Ты не понимаешь, — отбивает Шэнь Юань, раскрывая с громким щелчком веер. — Условный срок — время, за которое ты обязан выбросить всякую дурь из своей головы. Мы оба поддались влиянию демонического поганого яда, и учитель честно надеялся, что у тебя нашлось бы ума осознать это. Ты запутался, Бинхэ. — Что?.. «Всякую дурь»?.. «Извини, извини! Прости, что учителю приходится делать это, выглядя первым ублюдком заклинательского мира. Но вдруг сейчас ты захочешь уйти в одиночку и?..» — но мысль так и остаётся незавершённой. Потому как земля под ногами внезапно содрогается, и Шэнь Юань с трудом сохраняет равновесие. Но даже так — после всего — руки юноши тянутся навстречу, чтобы удержать и не позволить упасть. Если бы вместе с ними были адепты, отправленные к Тысячелепестковому лотосу снежной чистоты во главе с Мин Фанем и Цзи Цзюэ, те давно грохнулись бы в обморок. Несомненно, землетрясение не могло вызвать ничто, кроме разверзнувшейся Бесконечной бездны. Сгущается тьма вместе тёмно-серым плотным туманом — вопреки ожиданиям ни через секунду, ни через пару или десять из густого марева не показывается то самое чудовище. Шэнь Юань, с трудом сдерживающий рвотный позыв, тянется к Ло Бинхэ, чтобы сотворить самую большую глупость в своей жизни — а именно, схватить главного героя и убраться подальше. Демоническая энергия из развернувшейся Бездны валит наружу, становится трудно дышать. Оттого Шэнь Юань улавливает всплески светлой ци лишь после того, как человеческую тушку буквально бросают ему под ноги, — и пальцы на запястье ученика разжимаются. Шан Цинхуа, трясущийся от ужаса, с трудом поднимается с колен и собирается что-то сказать, но позади него выступает высокая фигура. Создаётся впечатление, что сама земля под ногами мужчины, облачённого в тёмно-синие одежды и обладающего морозной аурой, что, конечно, приводит людей в трепет на тысячи ли вокруг, покрывается слоем хрустящего льда. Посмотрев на побледневшего Шан Цинхуа, Шэнь Юань пугается. Мобэй-цзюнь слегка склоняет голову набок, причём половина его лица скрывается во тьме. Недо-писака пытается в прямом смысле зайти за спину близнеца Лорда Цинцзин, но стоит ему сделать шаг на негнущихся ногах, как ледяной демон хватает его за шкирку и отбрасывает так же легко, как бейсбольный мячик. Шан Цинхуа лишается чувств, перед тем смачно харкнув кровью обувь на шисюна. Вот тебе и награда за верную службу! Жалкий вид потерявшего сознание попаданца-собрата по несчастью подливает масла в огонь. Испещрённый дырами сюжет не просто не поддаётся логике, он меняется — изворачивается, выворачивается по-разному, при том не меняя кульминации. Шэнь Юань впопыхах пробует влить свою ци, но тщетно. «Что делать?! Самолёт, мать твою, не смей отключаться! Разворачивай своего господина на сто восемьдесят градусов!» Мелькает серебристо-белая вспышка. Шэнь Юань толком не понял, как Ло Бинхэ удалось столь искусно и без лишних слов заслонить собой учителя, на коего надвигался сам Мобэй-цзюнь. Будто не минуту назад его выражение лица говорило о полной растерянности и посеянных в душе семян ненависти. А тут — едва возникла угроза, как он бросился защищать Старейшину родного пика. Было бы ложью утверждение, согласно коему Шэнь Юаня это ничуть не тронуло. Однако то, что он обязался сделать из-за требований Системы, не имело оправдания. — Отойди, Бинхэ, — бросает обладатель Куанхуа. — Мобэй-цзюнь — Лорд демонов, и тебе с ним не справиться. Но Ло Бинхэ не шелохнется. Безумный (смелый) главный герой упорно игнорирует, что перед ним чистокровный демон во втором поколении. — Так это ты сильнейший? — впервые подаёт голос будущий подчинённый Императора Трёх Миров, проигнорировав наставника юноши. «Что Самолёт ему наговорил? Мобэй взаправду желает в назидание людям убить сильных молодых адептов, не подозревая, что на его пути стоит его же начальник? Субординация!» — Ло Бинхэ — адепт пика Цинцзин школы Цанцюн — приветствует Лорда демонов! Презрительно поджатые губы демона трогает холодная улыбка, и Шэнь Юань вцепляется в предплечье бессознательного собрата так крепко, что наверняка останутся синяки: — Бессмертный, да не вполне. Демон, да не совсем. Занятно. Появление того, кто держал Шан Цинхуа в качестве двойного агента, открывало невероятную возможность для побега. Искушение воспользоваться данным (временным) решением было велико, но совесть услужливо заскреблась под рёбрами. В самом деле, как Шэнь Юань посмел бы его бросить? «Легко», — подсказывает инстинкт самосохранения; и всё не так однозначно. Потому что как бы строго учитель ни приказал ученику отправиться за подмогой (а заодно постараться избежать падения (трижды «ха-ха»!), что бы ни произошло немногим раньше, Ло Бинхэ не сдвинулся ни на цунь. — Лучше держаться вместе, учитель. — Из-за своего непослушания ты бессмысленно погибнешь, — предпринимает новую попытку образумить его фальшивый близнец Шэнь, — уходи. «Давай, ну! Твой учитель недавно нанёс тебе глубокую обиду! Ноги в руки — прочь отсюда!» — Умереть за вас или умереть с вами — высшее счастье для этого ученика, — чеканит полукровка. Видимо, этот расклад вполне устраивает Мобэй-цзюня: — Посмотрим, весят ли твои слова на деле цзинь или лян, мальчишка. Умрёшь вместе со своим учителем. Ло Бинхэ выхватывает из ножен Чжэнъян раньше, чем демон успевает приблизиться. Только Мобэй-цзюнь не глядя отбивает его удар — и от обилия демонической энергии меч яркой вспышкой разлетается на осколки, а ученик Цинцзин пашет спиной добрые парочку чжанов. Не в состоянии наблюдать за всем этим, Шэнь Юань сталкивается ладонями с ладонями Мобэй-цзюня, не раздумывая ни над чем. Но после длительной битвы с монстрами и перекачки ци Самолёту вскоре становится ясно как белый день: шансы неравны. А когда Мобэй-цзюню становится скучно, он отталкивает заклинателя с презрительным: «Исчезни». Задыхающийся от спазма в области солнечного сплетения и харкающий кровью Шэнь Юань не в состоянии ему ответить. Потеря меча не смущает Ло Бинхэ, но когда его взор падает на дрожащего учителя, обстановка накаляется. Что творится у него за спиной, юноше плевать — что из воздуха образовывается чёрный ледяной меч, который тотчас распадается на два, те порождают четыре, а следующие — восемь. В итоге уже сотни лезвий со всех направлений устремляются на них. — Бинхэ, за тобой! Позорный высокий крик оказывает эффект. Главный герой превращает в морозную пыль демонические мечи, не сорвав с себя печать! Но кроха радости гибнет под тяжёлым ботинком повелителя Северных земель, ибо Мобэй-цзюнь всё равно завершает «перерождение» — щелчком пальцев посылает яркую красную вспышку в лоб Ло Бинхэ. Юноша падает на колени, и всплеск демонической энергии, пришедший аккурат на нападавшего, вырывается наружу. Впечатлённый Мобэй-цзюнь усмехается, мол, весьма неплохо. Как сквозь вакуум слышна его монотонная речь о том, что Ло Бинхэ нужно вернуться к своим корням, а не тратить время на посредственные людские методики. Ну а после этого одержавший победу демон просто… уходит? Где логика? Где логика, спрашивается? «Это за чертовщина?! Система!»

[Открыта важная миссия: «Бесконечная бездна и Безграничная ненависть».

Если главный герой не сможет её завершить, то потеряет двадцать тысяч очков крутости!

Обратный отсчёт: две минуты до списания всех очков.

Удачи!]

…Что, от судьбы не убежать? Шэнь Юань поднимается на ноги, чувствуя, как тело заполняет свинцом. Усталость накрывает цунами, а под веками скапливается соль. — Скажи мне правду, — заготовленным текстом начинает он, сжимая призванный Куанхуа в ладони до побелевших костяшек, — как долго ты практикуешь демонические техники? Внешний вид ученика буквально кричит о беспокойстве. Даже перед и в период боя с Мобэй-цзюнем Ло Бинхэ умудрялся сохранять относительное хладнокровие, а сейчас дрожал как осиновый лист. — Учитель… — Я задал вопрос: когда ты начал? — …Два года назад. Неужто Ло Бинхэ взаправду напуган до потери пульса, если не пытается юлить, выкрутиться? — Два года, — тихо повторяет Старейшина. — Неудивительно, что ты добился таких успехов. Верно, у тебя природный талант. Ни лести, ни язвительности, ни чего-либо кроме — констатация неутешительного факта. Главный герой обладает незаурядными способностями, день ото дня становится сильнее и через пять лет будет по праву носить статус Сильнейшего. Толику профессиональной ревности и укол жизненной несправедливости Шэнь Юань прячет куда подальше — не важно. Ло Бинхэ трактует эти слова по-своему. Бухается на колени и обнимает дрожащими руками учителя за талию, тычась лбом в бедро и потираясь щекой о ткань ханьфу. Из его головы напрочь вылетает правило: мужчине не положено стоять на коленях перед другим мужчиной. А если вспомнить про сюжет, эта картина грозится превратиться в куда большую катастрофу для Шэнь Юаня. Гордый Бессмертный Демон припомнит всё. Безукоризненно. — Не смей вставать передо мной на колени! — отчаянно кричит Шэнь Юань, вынуждая главного героя попятиться назад. — Но, учитель, ведь все бывают хорошими и злыми. Все могут иметь доброе сердце, — нерешительно молвит он. — Ты — не обычный демон, а древний священный демон. Твоя родня погубила бессчётное множество людей, совершила бесчисленные преступления. Поэтому тебя нельзя судить по общим меркам. Вскинув подбородок, Шэнь Юань направляет на юношу меч — на державшей Куанхуа руке проступают жилы. Потрясённый, с ошалелыми глазами и непривычно севшим голосом Ло Бинхэ неверяще бормочет: — Учитель, вы… хотите убить меня? После всего вы желаете этого? — Я не хочу тебя убивать, но истину не скрыть. Тебе не место среди людей — иди туда, где твои корни. Шэнь Юань делает шаг вперёд — и полукровка отступает. Это продолжается ровно до тех пор, покуда они не оказываются на краю Бесконечной бездны. Бурлящая демоническая энергия, вопли сотен тысяч потерянных душ, виднеющиеся уродливые конечности тварей, жаждущих выбраться из разлома в мир людей ради человеческой крови и плоти. Чёрный туман, пронизанный алыми вспышкам, словно лава, — завершающий штрих. В надежде, что протагонист сам спрыгнет в Бездну или вступит в бой, боясь получить смертельное ранение, Шэнь Юань делает очередной шаг навстречу. Но не встречает сопротивления — Куанхуа входит в плоть, как нож в подтаявшее масло. И вместо того, чтобы вступить противостояние, Ло Бинхэ слабо обхватывает лезвие пальцами и не предпринимает ничего. По его нефритовым щекам текут слёзы. Хоть лезвие находится неглубоко, остриём Шэнь Юань ощущает сердцебиение юноши, как собственное. Это — последняя капля. — Я не могу, — Шэнь Юань в ужасе отбрасывает меч. Куанхуа с глухим стуком падает наземь. В конце концов, иногда сколько бы усилий не прилагалось, ничего не выходило, да? Шэнь Юань без зазрения совести называл бы десятилетия своего пребывания в мире ПГБД достаточно счастливыми, чтобы не жалеть ни о чём. Обратившись в несуществующего в оригинале близнеца антагониста, он сумел добраться до сути главного злодея — той, что была соткана из лишений с самого детства, предательства и вынужденного воровства. А-Цзю умел любить — да, по-своему, зато крепко и искренне. Умел защищать тех, кто ему был дорог, умел добиваться желаемого не исключительно во славу себя, но и близкого человека. Система отсчитывает секунды до смерти, а Ло Бинхэ обнимает так крепко, что едва ли не трещат кости. Юноша говорит, говорит, говорит и баюкает в объятиях, как маленького ребёнка. Но для Шэнь Юаня это — пустой звук. «Неужели — конец? Мне суждено умереть сегодня и, по крайней мере, не увидеть падение Бинхэ в Бездну?» — Я всегда знал, что псину стоило убрать ещё до того, как он превратился бы в волка, — как гром среди ясного неба звучит знакомый голос. Брат, брезгливо вытирая кровь с уголка губ, глухо хохочет. Порванные одежды, изящная заколка для волос потеряна — злодей с боем прорывался в эпицентр бойни, встречал монстров и дрался с ними ради того, чтобы вытащить из Ущелья брата. Вытащить во что бы то ни стало, невзирая на действие Неисцелимого. — Цинцю, тебе нельзя!.. Шэнь Юань выскальзывает из окольцовывающих его рук ученика и замолкает, когда протагонист повторно заходится кровавым кашлем. Лечение с помощью Бога войны приносило свои плоды, но одним пребыванием в столь жутком месте Цинцю фактически перечёркивал чужие старания. Му Цинфан предупреждал: колоссальные затраты энергии однажды могли привести к необратимым последствиям. — Ты, демоническое отродье, — выплёвывает ослабевший, но переполненный уверенности близнец, надвигаясь тёмной тучею, — собираешься потянуть за собой на дно и Его? Ты пришёл на наш пик, пользовался нашими благами, чтобы не просто опозорить школу, нет… Ты, жадное создание, не знаешь меры! Ты — ненасытный зверь! И если А-Юань, добрая душа, не сумеет сделать то, что необходимо, сделаю я! Дальше всё происходит как в замедленной съёмке. Взметнувшись далеко ввысь, Сюя через миг врезается в землю, разрубая огромный выступ над Бездной напополам. Главный герой падает, и Шэнь Юань не успевает поймать его горячую ладонь.