Эвтаназия

— Ты такая чуднáя, когда злишься. — тепло улыбнулся Виктор. — А ты одержим. — резко оборвала разъяренная девушка. — Навязчивой идеей, приносящей саморазрушение, прикрываясь всеобщим благом. — парень разочарованно отступил на несколько шагов назад.  — За что ты так со мной? Ты знаешь, что я готов отдать, чтобы реализовать этот проект. — с ответом та не медлила, — Меня? — в комнате воцарилась гнетущая тишина, и даже Хекстек, который спустя столько времени уже не привлекал, а отпугивал Андромеду своими громкими выплесками неизвестной энергии, казалось, затих. —Что…? — тихо выдохнул Виктор. — Ты готов отдать меня?

***

Изрядно вымотавшийся юноша с глубоким недосыпом устало улыбался, проверяя обстановку за кулисами. Ведь сегодня, когда ему предоставилась, возможно, мечта всей его жизни, Виктор вместе с Джейсом будут представлять всем чудеса, которые могли вытворять необузданной магией, и масштабы, за которыми Пилтовер пытался так яростно угнаться. Он никогда не был воодушевлен этой притворной утопией, и тому больше, вообразил себе что-то гораздо масштабнее действительного. С того момента, парень не строил ожиданий, опираясь на то, что такое науке неподвластно, и если постараться выразить это уравнением: внутренний стержень плюс развитое воображение и надежда на лучшее - равно глубокое разочарование. Хотя, скорее, это было его собственным убеждением. Поправляющий мятый галстук Джейс, который никогда не надел его, не было бы это надуманным общим «приличием», уже поднимался на сцену, но в последний момент повернулся к Вику, настойчиво зовя его с собой.  — Нет, нет, не здесь. Не с ними. — Молодой изобретатель еще бы постарался отдать заслуженную часть признания тяжело работающему партнеру, но времени на это уже не оставалось. Сафины зажглись, шоу началось. Фон перед глазами Виктора во время такого, казалось бы, долгожданного момента, расплылся. Если бы мог, то сделал бы это нарочно, чтобы изучать оттенки, полученные во время таких махинаций со зрачками. Но не здесь, не сейчас. Он ведь, трудился над этим всю свою сознательную жизнь. Трудился выживать на улицах вблизи мокрого песка, собирая обломки от переломанных детьми игрушек, которые, каким-то образом, никогда не оставались целыми дольше двух дней, и умудрялся вытворять из них что-то, до чего взрослый человек в сфере изобретения никогда бы не додумался. Возможно, потому что это было бесполезно и неважно, и никто бы даже намеренно не стал об этом думать, а возможно, он уже тогда был умнее своих лет. Трудился влиться в общество, в котором, вроде как, этого никто открыто не показывал, но его Заунские корни вызывали неприкрытое чувство стыда и ощущение собственной непринадлежности. И хоть Виктор старался рационально отгонять такие деструктивные мысли, все равно сильно хватался за трость, специально делая упор на больную ногу, чтобы хоть на секунду отвлечься на что-то, что объяснимо и иногда можно исправить либо искоренить - физическую боль. Но не в его случае. Трудился над Хекстеком, настолько приверженно и отчаянно, что порой Джейс находил его утром тяжелой головой на столе, зарытой в груде учебников. Перебирать и раскладывать их по столу, когда те и так лежали в полном порядке, уже несколько сотен раз перечитанные, у Виктора уже вошло в привычку, когда тот нервничал и не хотел смотреть в глаза не менее преданному делу партнеру.  Тем не менее, пока его уши не воспринимали звук, а взгляд был расфокусирован, прямо за его спиной, произошел акт убеждения в собственной правоте. Но, не его. 

***

Гудевшие приборы, аскетично, как для ученого, обставленный материалами шкаф, хотя на другом конце лаборатории царил настоящий хаос; пересохшие от недостатка воды растения, с сильно пожелтевшими листьями, которые стали опадать на лежащие на столе отчеты. И он. То, ради чего она здесь. То, ради чего проделала весь этот путь, в поиске истинной правды. И она не в силах понять, успокоило ли это ее, или отяготило еще сильнее.  Раздались шумные аплодисменты, лица совета заиграли удовлетворенными улыбками, а Мел с неприкрытой неприязнью уставилась на Джейса, пока тот упорно избегал ее требовательного взгляда. Виктор, только оправившийся после успокоительного транса, находился в полном недоумении. Может быть, он прослушал? Джейс не мог просто так отказаться от затеи, которой горел всю жизнь. Он его хорошо знает, этого попросту не может быть. Однако, произошло. 

***

Отбрасывавший искроментные лучи Хекстек, служа единственным осветлением комнаты, непрерывно крутился на месте под взглядом не находящей себе места самозванки. Ее догадки подтвердились, но было ли от этого легче? Прогрессивная магия действительно существует. Возможно, Зауну грозит опасность, ведь нависшая над головой угроза нападений будет прикрыта правительством как «Право на самозащиту». Какую выгоду можно извлечь из этой… штуки, чтобы усилить собственный контроль, власть, подчинение? Самый логичный вариант - создать из него оружие. Беспощадное и мощное. Да, люди Пилтовера никогда друг от друга не отличались. — С отвращением помотав головой, девушка продолжила осматривать помещение. Погрузившись в свои догадки, она не заметила, как что-то маленькое и пушистое дотронулось до ее руки. Резко повернувшись, она с трудом сдержала крик, а в почти забившего тревогу Хеймердингера прилетела, слава Совету, пустая колба из под химических экспериментов. Черт его знает, каких. Ну, в прочем, сам виноват. Подкрадываться было лишним. Хоть и она, по сути, забралась не к себе домой. Но это слово для нее означало другое. Ощущение.  Петляясь в детстве по захалустным сырым улочкам, материальное благо казалось чудом. А вот представить, что тебя окружает прозрачный купол, через который не ступит ни одна человеческая нога, и не проберется ни одна нечисть - запросто. Вот и в этом случае, ее тянуло к неизведанным силам. Или просто душило чувство справедливости, ведь с детства ее мучили вопросы, как человечество допустило создание «Верхушки», которая будет решать, спать тебе в картонной коробке или есть из позолоченных тарелок. Девушке очень любопытно узнать, в чем Заун впредь окажется виноват, когда величественный Пилтовер вновь допустит колоссальную ошибку.  — Какого черта здесь происходит? — на звуки разбившегося стекла, по коридору послышались шаги. К лаборатории поспешил внушающий жестокость вооруженный охранник. На нем выделялся ярко выраженный шрам у глаза, словно режущий его напополам.  — "Ха, я смотрю, ты доволен своей работой. Как бы я не старалась уйти от стереотипов, они все равно существуют не без причины" — не успев ухмыльнуться собственной мысли, ее руки резко скрутили за спиной, издавая характерный хруст. Незнакомка не издала ни звука, однако зрачки на мгновение уменьшились, выдавая мешавший ее положению страх. Хорошо, что лежащей лицом в парту, никто особо этого не заметит, если конечно с помощью Хекстека не изобрели проглядывающие сквозь предметы рентгены. Не стесняясь и не проявляя ни малейшего приличия, «Шрам» с особым напором разжал ее ладони, проходясь по всему обездвиженному телу. Ощущалось мерзко, гадко. Каким-то образом, за время своего существования, обитая в захалыстных затворках Зауна, девушка почему-то считала, что такая судьба обойдет ее стороной. Видимо, нет.  Когда охранник навязчиво прикоснулся к ее бедру, по телу прошелся электрический разряд, сокращая конечности, что дополнительно держать Андромеду сверху было уже необязательно. После смирения и непонимания пришла агрессия. Очень важное и необходимое чувство. Люди привыкли считать, что оно опасно и обязанно подавляться. Но иногда, чтобы достичь чего-то, чтобы по настоящему испугаться для принятия правильного решения, чтобы сделать шаг от обреченного мировоззрения - достаточно просто разозлиться. Даже брошенная колба в Хеймердингера немного помогла. Сейчас, конечно, вряд ли. Андромеда резко дернулась, пытаясь врезать ногой похотливому служителю таких же похотливых правителей.  — Руки свои мерзкие убрал! Субординации не учили, ублюдок? Или все мозги себе выбил, бьясь головой об стену?  — Лохмотное отродье, да как ты… — прежде чем перекачанные руки прибили Андромеду по столу с еще бóльшим упорством, вмешался желтый кусок шерсти, который чуть не стал прикормкой для Хекстека. — Достаточно! — Хеймердингер вальяжно, насколько это позволял смехотворный рост, окрикнул происходящее перед ним, хотя его слова не нагоняли ничего, кроме желания залиться смехом, ведь это тот, кто десятилетиями сидел за главным исчадием несправедливости, столом Совета, недовольный своим происхождением, подсознательно притесняя других. Насупленно вглядываясь, он небрежным жестом руки… Или лапы, показал охраннику, что тот больше не нужен. Про тактильный обыск, не имевший никакой надобности в брюках без карманов, естественно, промолчал. Словно это было чем-то настолько обыденным, что он поощрял. Гад.  — Что-то, за последнее время, не наблюдал похожих лиц в округе — иронично прищурился Хеймердингер. — А вы присмотритесь. Или сквозь затуманенными алчностью глазами плохо видно? Старик склонил голову в сторону и саркастично улыбнулся, приподняв бровь. Мол, «Было, знаю, видел». А если знаешь-то, почему не исправишь? —"Медуза доисторическая, долго живешь, а пользы не приносишь» — Аккуратно подбираясь к двери, девушка выпалила, — Благодарю, я в этот… как его… достаточно надышалась вашим пафосным воздухом и готова удалиться. — Не смеем вас задерживать. — не успел советник произнести и слова, широкоплечий юноша, который, на первый взгляд, не ассоциировался с высокопоставленным ученым, однако изначально излучал наличие нездоровых амбиций, встал в проеме двери, — Только, для начала, поделитесь, каков ваш интерес. Для чего Джейс это сделал, он не знал. Возможно, перевести дух и внимание после неравномерного распределения весов, где одна половина одобряла его масштабное выступление, однако половина более влиятельных людей, наоборот, имело очень спорную реакцию. Если во многом случае выигрывала толпа, то здесь, по мнению Талиса, это вряд ли имело приоритет. Хотя, сказать, что делал он это из альтруистических побуждений - было бы тоже неверно, так как тот рос в Пилтовере, так или иначе подвергаясь стереотипам. Однако, свои претензии к положению нынешних дел у него тоже имелись. Это тоже могло быть одной из причин, почему тот в открытую пошел против старого преподавателя. Девушка отнеслась к появлению третьего лица безразлично, однако парень вызывал большую эмпатию, чем, скажем, тот, кого ей удалось встретить. — Претенциозные тирады без обозначения конечной цели в него точно не входят. — Язвительно отчеканила Андромеда. На секунду задумавшись, и как показалось девушке, даже на мгновение согласившийся с ее словами, протянул: — Я тоже человек дела. Пока мы не добьемся большего блага для всех и каждого, я не вижу надобности в показательных представлениях. Однако, не стыжусь того, что делаю. — девушка показательно зевнула прямо в лицо Талиса, — Опять вы в пафос. О каком благе идет речь? — Довольно! — замельтешившись, советник закрыл собой странно покосившегося на него Джейса. Ну, как закрыл… На одну восьмую. Примерно так можно было описать всеобщий достаток. Одна восьмая. И то, если повезет. — Вы не должны и не можете здесь находиться, так же как и не имеете права стоять и нагло парировать свои баллады о «справедливости», скорее всего, являясь низкосортным воришкой, не добившимся ничего в жизни, сваливая эту ношу на других. Сколько монет удалось украсть? Как жаль, что попали вы в кабинет науки. — «Иронично». Андромеда, не раз сталкиваясь к такому предвзятому отношению, никак не удивилась. Наоборот, она ожидала такого вдвойне. Хотя, если за пределами Пилтовера не церемонятся, и говорят как есть, то здесь, даже в их натренированной на притворство речи, ощущается, будто она заучивалась и вплеталась в ДНК поколениями. — Что ж, если даже изобретатели не могут ответить на мой вопрос, кроме как словесным принижением моего статуса, что слишком тривиально, думаю, наше общество окончательно обречено. — А вы как думаете? Для чего? — тихий, однако с ощутимым стержнем голос донесся из-за спины Джейса. По видимому, его коллега, каковым его было сложно назвать, ведь даже ничего не зная об условиях здесь, можно было понять, что они неравные, а так как Андромеда столкнулась и выживала с похожим опытом, это было скорее болезненно очевидно. Неспешно держась за трость, он продвигался вперед. Что-то в его ходьбе было не так, и девушка сейчас не говорит о травме. Но, решила, что это не насущное. — Для людей. Всех. — твердо взглянула на Хеймердингера, который явно считал «всех» - исключительно народом Пилтовера. — Ваша вера обманчива. А надежда абстрактна. В конце концов, даже если и у вас получится что-то мизерное, получат это нужные люди. Те, у кого нет возможности на завтрак есть чистую еду вместо объедков, останутся ни с чем. Ваша попытка что-то исправить является завуалированным контролем. — кареглазый юноша улыбнулся. Что-то в этой радикальной манере выбивалось, и даже было ему знакомым, — Прошу заметить, Вы тоже ничего дельного не сказали. Так, абстрактно, если процитировать. Немного эгоистично, не считаете? Что, скажем, сделали вы? Андромеда затихла. Снисходительность не чтат, и даже если бы это многое изменило, она бы промолчала. — Что и требовалось, — кинул он, выглядя немного бледным, пошагал в обратном направлении, — У вас там ошибка. — резко развернулся, не обращая внимания на больную ногу. — Что вы сказали? — удивлено уставился. — Ошибка. На доске написано, что «Хекстек», бррр, язык сломаешь, но не суть, отражает световую энергию. Это не так. Было бы конечно хорошо, чтобы он вас всех, уродов, испепелил радиацией, но это не так работает. Он поглощает. Не знаю, насколько это более эффективно для создания оружия, но все же вывод, который я сделала. Ученый, еще не переваривший информацию, в то время как Джейс стремительно кинулся к доске записей, агрессивно выпалил: — Оружие!? Это не то, ради чего мы изобрели Хекстек! — Андромеда не ожидала такого ответа, однако, ломать своего персонажа и поведение не собиралась, — Вечер добрый, а где же обещанное «Пилтовер имеет полное право защищать себя, когда придется»? А, или это мне во-от та крыса должна это сказать? — ошеломленный Хеймердингер, не успевавший за ходом событий, пораженный грубостью уставился на неприличный указательный палец. Девушка, заметив это, цокнула языком. — Да я не о вас! Из угла кабинета послышался разочарованный писк, ведь впервые за все время существования, кто-то не умилился наличию Поро, а фактически обозвал его мочалкой. А чего удивляться животному, воспитанному животным. Тут, не знаю, страшно вроде должно быть. Недалеко от черно-белой доски раздался голос Джейса, выписывая формулы, не успевая за собственной рукой. Он уже даже не сомневался в правдивости теории незваного гостя, который каким-то образом разбирался во внутреннем процессе что им приходилось изучать годами, но все же решился узнать: — С чего вы взяли, что этот вывод правильный? — девушка видела все, что писал парень, поэтому попытка в любом случае занизить ее самооценку показалась смешной, однако та подыграла, — А с чего вы взяли, что меня здесь раньше не было? Все три лица и одно поменьше уставились в ее направление. — Какой кошмар… И это мне еще кто-то заливал про летающие способы передвижения и отсутствие криминала. Серьезно вы… — уже откровенно открыто издевалась Меда. Было смешно, потому что являлось абсолютной правдой, — Да уж, когда придет беда… — Заунит заунита направит всегда. — тихо ответил ничему не удивленный парень. Догадывался. В прочем, как и сама девушка. Нет, по ней было сразу очевидно, что она не могла спрыгивать по утрам с громоздких пилтоверских балконов, направляясь сюда, чтобы чисто повысказывать свое недовольство, ничего не добившись. Тут отчетливо видно стремление. Однако, не до конца понятен мотив. Простым человеком Зауна она определенно не была. Хекстек на столе, уставший крутиться без дела, решил либо опровергнуть, либо подтвердить слова исключительно-настроенной радикалистки. Комната заискрилась, освещаясь ярко-фиолетовым цветом. Некоторые небольшие безделушки, магниты, ручки, химическое оборудование, Поро… полетели в сторону неизведанного мира, заточенного в кубе. Взятого в заложники. Ограниченного. На происходящее все реагировали по разному: Хеймердингер - со страхом, прячась за тумбой, что позволял его размер, Джеймс - с шоком, Виктор - с ошеломлением и надеждой, Андромеда - с правдивостью и убеждением. Или же, сама еще не понимала, что чувствует и с чем столкнулась по настоящему. Он полыхал, кидался потоками неизведанной энергии, пугал и притягивал неопознанным одновременно. — «Черт, сбылись слова про уничтожение. Только в следующий раз, надо уточнять, что без меня надо было». А затем в ушах что-то выстрелило. Окружая все вокруг, невыносимый звук захватил комнату. Во тьму мир не погрузился. Наоборот, его охватил белый свет. Андромеда то ли стала всевидящей, то ли ослепла. Так продолжалось всего пару секунд, пока из ее носа не потекла струйка крови, а та окончательно упала на мраморный пол, теряя связь с реальностью.