Отблески красного

Восточный ветер набирал силу, гоня по небу грязные серые облака. Сквозь них еще можно было разглядеть голубое небо, но большую его часть уже заняла огромная сизая туча. Даже без своих инстинктов Юмэй понимал - надвигается буря. Для него самого это не было препятствием - Тэнгу спокойно переносил мороз и ветер, особенно обратившись вороном, но вот насчет девушки на его руках он не был так уверен. Прошло около двух часов, как он пришел в себя, чудесным образом не только излечившись от ран быстрее положенного, но и почувствовав себя сильнее, чем когда-либо прежде. И снова за очень короткое время принцу теней, живущему на этой земле столько, сколько этой девчонке и не снилось, приходилось удивляться. Из-за нее. И ему это очень не нравилось. Юмэй не успел ничего спросить у Камико - та упала в обморок прежде. Но то, как разительно поменялся ее взгляд, он не заметить не мог. Впервые она смотрела не с испугом, вызовом или раздражением. В глазах расцветала спокойная надежда - надежда на то, что она не монстр. И, как бы ёкай не пытался убедить себя в обратном, что-то внутри ёкнуло, отозвалось на этот взгляд. Что-то, из-за чего он был все менее уверен в успехе своего задания. И вот теперь он нес Камико на руках, ища постоялый двор для ёкаев. Тот должен был находится где-то поблизости, но вход найти было не так просто. Девушка дышала, но в себя так и не приходила, оставив Тэнгу один на один с кучей вопросов, донимавших его, как надоедливые кодама. Судя по удивлению в глазах Камико, та понятия не имела, что может использовать свою силу в обратную сторону - не только брать, но и давать, и скорее всего, перестаралась. Получается те, кто воспитывал и обучал ее, никогда ей о подобном не рассказывали. Значит, использовать ее таким образом не входило в их планы, что только подтверждало страшные догадки Юмэя, которые уже давно крутились на задворках подсознания. Люди создали против ёкаев оружие. И этим оружием была Камико. Оружие, до того смертоносное, что даже шиджины оказали бессильны. Неуловимое, опасное. Бунтующее, желающее быть чем-то большим. Готовое на все, лишь бы вырваться из своей клетки. Стремящаяся к свету, хоть и выросшая во тьме. Предпочитающая бессилие украденной силе. А еще она вернулась за ним, хотя могла уйти. При всем своем желании Тэнгу не мог после этого считать ее своим врагом - по крайней мере, пока не выплатит ей долг за то, что она спасла ему жизнь. Но он знал, что этим не закончится. Пробираясь по сугробам, принц теней уже представлял, как жестоко расправится с каждым, кто заставил Камико думать, будто она не больше, чем орудие.

***

Тепло. Сверху что-то тяжелое, но мягкое, обволакивающее. Где-то приглушенный шум, неразборчивые голоса. Плеск - кажется, кто-то наливает чай. В этот раз приходить в себя было тяжелее - голова раскалывалась, в глаза будто насыпали песка, руки онемели. У Камико в жизни не было похмелья, но, судя по рассказам, примерно так оно и должно ощущаться. С третьей попытки все-таки удалось разлепить глаза. Светлый потолок, стены из дерева, в углу пара футонов. Комната в традиционном стиле, посередине - столик, заставленный едой, от которой тут же заурчало в животе. Юмэй спокойно разливал по чашкам чай, угли отбрасывали причудливые тени… Стоп. Юмэй здесь? Наливает чай как ни в чем не бывало? И где это - здесь? Что произошло? Мозг девушки, насладившись секундой спокойствия после пробуждения, вновь активно заработал. Камико резко села, сбрасывая с себя теплое одеяло, и тут же пожалела - голова страшно закружилась, есть резко перехотелось. Она уже отрыла рот, чтобы задать все свои миллион вопросов, но спокойный, шелестящий голос не дал такого шанса: - Рядом чистое кимоно, за углом - купальня. Можешь там привести себя в порядок. Потом поешь. - Ух ты. Мы пережили битву с какими-то зелеными чудовищами, друг с другом, потом я спасла тебе жизнь, сейчас мы не понятно где, а ты намекаешь, что я плохо выгляжу? Рука Тэнгу остановилась на пол пути. Камико с удовольствием отметила, что ни следа бывшей мертвенной бледности и ран не осталось. К сожалению, ее силы не смогли вернуть чего не было - эмоций, улыбки, чувства юмора, например. - Удивительная у тебя способность - выворачивать все, что я говорю, наизнанку. - Уголок его губ дернулся, что для Юмэя было равносильно широкой улыбке, и Камико, окрыленная этим и еще не до конца пришедшая в себя, осмелилась продолжить диалог. - И это ты считаешь удивительным? Ты вообще видел, что я сделала? - девушка попыталась встать, но ноги подвели ее, и она неуклюже осела обратно. Тем не менее это не умерило ее пыл - она активно жестикулировала, то подавалась вперед, то отклонялась. Возможно, остановись Камико на секунду, то заметила бы, с какой теплотой, скрытой за серебром тысячелетних глаз смотрит на нее великий Тэнгу. Но девушка была увлечена другим. - Я же тебя оживила! Вот этими вот руками! Взяла и - пуф - золотое свечение, и ты открываешь глаза! Я оживила самого главного среди ёкаев! - Не оживила, - пробормотал Юмэй, злостно ставя чашку и чуть не расплескав чай. - Немного помогла, за что, конечно, спасибо. Но ничего более. Не понимая, почему ему так тяжело признать, что Камико и правда спасла его, Юмэй поспешил перевести тему. - И ты прекрасно знаешь, что я не самый главный среди ёкаев. Есть куницуками, на суд которых я тебя и веду. Как тебя вообще обучали? - Тяжело и безрезультатно, как видишь, - хорошее настроение девушки ничего не могло испортить, и Камико радостно потянулась за едой. - Сначала купальня, - Тэнгу легко ударил ее по руке, - от тебя разит, как от человека, неделю проведшего в пути. - Так я и провела неделю в пути, - Камико насупилась, но, встретив непреклонный взгляд серебристых глаз, все же недовольно встала.

***

Теплая вода, тишина, спокойствие. Камико не знала, насколько ей это было нужно, пока не почувствовала, как мышцы, скованные от постоянной тревоги и напряжения последних дней, наконец расслабляются. К сожалению, на непрекращающийся поток мыслей это не подействовало. Девушка не надеялась, что после того, как она вернулась за Тэнгу, спасла ему жизнь и доказала, что может не только убивать, отношения между ними изменятся. Нет, глупо было думать, что он посмотрит на нее по-другому, что скажет что-то хорошее. Глупо. Но она надеялась. И сейчас, несмотря на умиротворяющую обстановку и относительную безопасность, чувствовала горечь, скапливающуюся кислотой на языке. Он без колебаний подтвердил, что ведет ее к куницуками. Ни на секунду не дрогнул, не показал, что размышляет над своим решением. Неужели не понимал, что ждет ее там? Вряд ли глава ёкаев пощадит ту, что забрала жизни его сородичей. А если понимал, почему сам не вынес ей приговор? Зачем эта пытка дорогой, дающая надежду, что спасение есть? Зачем эти разговоры, зачем отдавать ей свое хаори? Эх, казалось бы, человек, переживший так много, должен закалиться. Стать умнее, расчетливей, видеть людей насквозь и использовать их ради своей выгоды. Почему тогда Камико так и осталась той девочкой, обожающей книги и надеющейся, что красивый принц проникнется к ней, спасет и полюбит ее? Ну что за глупости? Радость от открытия своей новой силы совсем померкла, сменяясь раздражением, злостью и обидой. Как и всегда, Камико знала, что самый лучший выход - сдержаться. Промолчать, оставить свои мысли при себе, придумать новый план. Как и всегда, она знала, что не выйдет. Поэтому зло вышла из купален, оделась в на удивление красивое и удобное кимоно персикового цвета, и прошлепала в сторону спален, чтобы высказать все этому надоедливому, противному и до ужаса красивому принцу теней.

***

Внутри Юмэя ураганом носились самые разные мысли, и в кои-то веки он не мог их организовать и размышлять трезво. Почему не мог поблагодарить Камико? Почему вообще жалеет, что не сделал этого? Она - его задание. Он обязан привести ее на собрание Сарутахико, доложить об опасности, рассказать все, что узнал сам и заставить ее рассказать остальное. Он не обязан заботиться о ее чувствах, переживаниях и о том, что она думает, сидя в купальнях одна. Нагая. Тэнгу раздраженно дернул головой, снова теряя ход мыслей. Те упрямо уходили не в том направлении, и, когда дверь резко отъехала в сторону, являя его взгляду такую же разъяренную девушку, он был даже рад. Рад выплеснуть всю злость и агрессию, что дарили разрозненные и непонятные ему мысли. И все же с пылающим злостью взглядом, влажными волосами и раскрасневшимися щеками, в кимоно, идеально подчеркивающим все ее достоинства, Камико выглядела великолепно. Эта мысль заставила Тэнгу разозлиться еще сильнее, и он решительно шагнул девушке навстречу.

***

Будь Камико адекватным человеком с чувством самосохранения, она бы ни в коем случае не стала высказывать претензии Тэнгу, великому главнокомандующему войсками ёкаев, а уж тем более тогда, когда он сам смотрел на нее разъяренными глазами. Но тогда девушка была бы совсем другим человеком, и история ее сложилась бы совсем иначе. Поэтому она, не медля ни секунды, ринулась ему навстречу. Они замерли посреди комнаты, не говоря ни слова. Снова серебряный против карего. Тишина не предвещала ничего хорошего, будто вся природа замерла перед оглушительной бурей. Метель бушевала за окном, но она не шла ни в какое сравнение с тем, что происходило сейчас здесь. - Знаешь что, Тэнгу, - Камико первая нарушила молчание злым шепотом, который буквально сочился ядом, - ты можешь быть великим полководцем, прожившим столько, сколько мне и представить сложно. Кем угодно. Но не смей принижать меня, не смей втираться в доверие. Я сбежала из одной тюрьмы не для того, чтобы попасть в другую. По лицу ёкая пробежала тень, выдавая какую-то эмоцию, мысль, терзавшую его. Но это произошло настолько быстро, что Камико подумала, что ей показалось. Когда Юмэй наконец заговорил, голос его был спокоен, как и всегда, но в нем появились угрожающие нотки. - Я тебе ничем не обязан, смертная. Я не твой друг и никогда им не был. Я твой надзиратель, и я не обязан заботиться о твоих чувствах. - Ни проблеска эмоций на белоснежном лице, высеченном будто из мрамора. Ничего. Камико соврала бы себе, если бы сказала, что ее это не ранило. Было почему-то очень больно. Возможно, поэтому, вместо того, чтобы сделать то, что она делала всегда лучше всего - сбежать и попытаться забыть, девушка совершила отчаянный шаг. Слова сорвались губ прежде, чем она поняла, что именно говорит. - Ты боишься своих чувств ко мне! - С ума сошла? Или забыла кто я? - Юмэй в один миг оказался рядом и схватил ее за шею. - Да? Ну так докажи что я неправа! - Камико почти выкрикнула ему в лицо. - Убей меня! Ты и так узнал все что нужно! Или может объяснишь какого черта мы неделю идем к Сарутахико, если ты уж точно мог перенести нас за несколько прыжков? Может, потому что никак не можешь решиться? Не знаешь как со мной поступить, но каждый день сомневаешься все больше? Камико практически прошептала последние слова ему в губы, боясь и надеясь что они были правдой. Они были правдой для нее. Она практически хотела чтобы он рассмеялся ей в лицо и свернул ей шею - или назвал другую причину их долгого пути. Так все было бы гораздо проще. Но Юмэй не шевелился. Его рука все еще сжимала ее шею, но не делала больно. Серебристые глаза пылали, но не гневом, а чем-то, чему Камико не могла дать названия. А потом он перевел взгляд ниже, на ее губы. Камико задержала дыхание. С ней замолчало все. Весь мир ждал его ответа. Не дождался. Движением, таким плавным и в то же время быстрым, что Камико даже не успела ничего понять, он ее поцеловал. Камико целовалась раньше. Был один симпатичный молодой медик, и она даже верила, что влюблена в него. Верила, что он ее спасет. Конечно, это все была чушь. И все же девушка думала, что знала, что это такое - поцелуй. Оказалось, она не знала ничего. В отличие от ее прошлого опыта, этот поцелуй был другим. Грубым. Жадным и злым. По телу пробежала волна такого жара, что подогнулись ноги, поэтому девушка только чтобы не упасть обхватила Юмэя за шею. Только из-за этого она прижилась ближе, зарываясь руками в волосы и уничтожая последние миллиметры пространства между ними. Этот поцелуй не походил на те, про которые она читала в книгах. Юмэй буквально забирал у нее все, заявлял право владения, но и отдавал не меньше. Одной рукой все еще сжимая ее шею и не давая пошевелиться (отпусти он ее, все равно не двинулась бы ни на шаг), другой Юмэй вдруг обхватил ее бедро и поднял ее ногу, прижимаясь еще ближе. Камико полузастонала-полувскрикнула в их поцелуй, и Юмэй, воспользовавшись шансом, проник внутрь языком. Это уже было ни в какие рамки. Камико не могла соображать, не могла вспомнить даже своего имени - она вся растворилась в ощущениях, в огне, который оказался скрыт под этой маской холода и теперь сжигал ее дотла. Когда Юмэй еще больше вжался в нее, по телу еще одной волной пробежал жар, скапливались внизу живота, и девушка простонала его имя. Хрипло. Умоляя прекратить. Умоляя никогда не останавливаться. В комнату постучали. Этот звук показался ей до того странным, будто из другого мира. Из реальности. Камико же сейчас находилась где-то в другом месте, там, откуда до ужаса не хотелось возвращаться. Но Юмэй отстранился первым. Отпрянул, ошалело глядя на девушку. Впервые она увидела его растрепанным, а на щеках что-то вроде румянца - совсем незаметного, увидишь, только если внимательно посмотришь. Мгновение прошло. Словно надев маску (а может, сбросив предыдущую) на нее вновь смотрел великий Тэнгу. В серебристых глазах не было ничего. Аккуратным, плавным движением он пригладил волосы. И тут Камико поняла. Если бы их не прервали, если бы он продолжил, как далеко она позволила бы ему зайти? Сколько бы могла рассказать под покровом ночи, ощущая себя единственной и нужной в его руках? Все ведь было ради этого? Ради информации о противнике? Только этим она ценна? Видимо, Юмэй увидел что-то в ее глазах, что вновь отбросило тень на его лицо. Он сделал было шаг навстречу, но девушка опередила его. Собрав всю свою смертную силу, она ударила Тэнгу по лицу (что уже входило в привычку) и выбежала прочь, чуть не сбив кого-то за дверью. Он не пошел за ней. Не окрикнул, не попытался остановить. Камико читала в книгах красивые описания разбитого сердца, но испытать все на своей шкуре было гораздо неприятнее. Выбежав из постоялого двора навстречу ночному лесу и буре, девушка заплакала, как и привыкла, бесшумно. Лишь снежинки, больно жалившие лицо, были свидетелями. Лишь ночной лес, скрытый пеленой метели, встретил ее с распростертыми объятиями.