Шёпот леса

      Иногда Чонгук не понимал лес, сейчас как раз наступило это «иногда»! Всю дорогу домой тропы крутились так, что он всё равно выходил на берег реки, раз за разом натыкаясь на ничего не понимающую стаю, встречаясь взглядами с поникшим Чимином, слышал тяжёлый вздох Хосока, а потом слышал аромат грозы, и всё его тело бросало в холод. Он вытерпел эти выходки ещё два раза, а после яростно взмахнул горящими в рунах руками, и поток мощной энергии прощупал каждую веточку в округе, наконец приструнив заигравшийся лес. После этого до дома тот добрался достаточно быстро.       Цветы в клумбе обиженно отвернулись от Чона, но сегодня друида не волновали чувства растений, потому что их не волновал он. В гостиной звучало лишь тиканье часов, и смотрящий на книжный стеллаж Чонгук растёр ладонями лицо, не понимая, как воспринимать сегодняшний день.       Ему было просто по-человечески тяжело. Всегда друид старался быть обходительным, надёжным и хорошим товарищем, но не было тех людей, с которыми он мог разделить все эмоции и тягости, преследующие в жизни. Россыпь рун на руках загорелись тёплым светом, и это было сравнимо с мягкими, исцеляющими касаниями, от которых Чонгуку хотелось урчать сытым котом. Однако воспоминания о Тэхёне не давали покоя, резкое изменение намерений оборотня настораживало, но где-то на подкорке сознания что-то гудело о том, что, возможно, стоит дать шанс.       «Разве это плохо, если ваши отношения изменятся?», — озадаченно спросила фиалка за тонким тюлем.       — Нет, — прошептал в ответ друид, прикусив внутреннюю часть щеки в раздумьях, — но это выглядит странно.       «Вы ведь просто поссорились. Все ссорятся», — как само собой разумеющееся поведал цветок.       — Да, — хмыкнул Чонгук, вспоминая настоящую кровавую облаву на кухне.       Маленькая искра надежды на лучшее всё ещё светилась в груди мужчины. Но будет ли верным решением позволить себе приблизиться к оборотням ближе? А если они вновь захотят разорвать друг друга в клочья? Воспоминания о недавнем откате холодом прошлись по телу. Вот что-что, а переживать эту агонию ещё раз Чон намерен не был.       «Мы поможем тебе», — завибрировала руна мудрости на запястье. — «Следуй за тем, чего желает твоё сердце».       А сердце безумно желало избавить от тоски и одиночества. Среди людей у него не было друзей только из-за соперничества, другие существа избегали их, людей оставалось мало, а таких могущественных можно было сосчитать по пальцам. Некоторых ребят убили, когда Чонгуку было восемь, тогда он чудом выжил, прячась в кукурузном поле, позволяя крепким стеблям обвить своё тело по самую макушку. Только после того, как ему исполнилось пятнадцать, общество додумалось заключать контракты с друидами, забирая их в своё подчинение. Как только люди достигали совершеннолетия, то просто убить их было практически невозможно.       Чонгуку повезло встретить на своём пути понимающих странников, которые делились с ним последними новостями, и один из них предложил примкнуть к южной стае оборотней, чьи владения разрастаются чуть ли не по часам. Чон знает, что контракт кровью, заключённый с ним, было невозможно разорвать живым, но он также помнит, с какими презренными лицами его встречали в поселении оборотней.       «Не суди, да не судим будешь», — продолжала нашептывать руна мудрости.       «Ты странный, грустно, когда нельзя исправить что-то, а разве стоит грустить, когда у тебя есть удобрение?», — бубнили фиолетовые цветы, отворачиваясь к солнечным лучам.       Чонгук с этими мыслями возился в ванной под тёплыми струями воды, размышлял в постели, безмолвно смотря в потолок. На следующий день друид проварился в мыслях целый день, собирая в лесу ягоды шиповника, упорно игнорируя подачки леса в виде яркого цветочного венка или редких растений. Дома он завис, смотря за перемешивающимся в кастрюле супом, за обедом Чон не обращал внимания на капризные извивания виноградной лозы за окном.       Всё повторилось на следующий день, а после через день, через два, три, четыре.       На пятый день Чонгук поднялся с кровати морально выжатым, лес за окном продолжал звать его, умоляя простить и выйти на полянку, где ранним утром резвились дикие животные. Друид искусал все губы, разодрал заусеницы на руках, думая постоянно о том, что довериться энигме будет не самым плохим решением, но что-то не давало осмелиться на этот поступок. И это «что-то» Чонгук ценил, поэтому упорно продолжал рыскать в глубинах сознания в поиске ответов. По итогу он имеет четыре дня недосыпа и раздражённость до скрежета зубов.       «Ты всё равно ничего не делаешь», — в который раз начала разговор фиалка. — «Что тебе стоит подружиться с тем энигмой? Лес не даст тебя в обиду, не говоря о твоей силе друида».       Умом он понимал, что цветок прав. Он друид, один из сильнейших на материке, единственное, что может его убить, это групповой ритуал. Чонгук упал на диван, слушая лес, который завораживающей мелодией шелестел вокруг. Просидев ещё десять минут, он взъерошил свои волосы до полного беспорядка, а после долгих колебаний всё-таки решился попросить Тэхёна об одолжении.       Завтра мне надо сходить к южной границе леса, если твоё предложение всё ещё в силе, то можем встретиться на рассвете возле ромашкового поля.       Ответ последовал мгновенно, что удивило друида ещё сильнее.       Хорошо.

      ***

      Самое сложное для энигмы было избавиться от навязчивого Чимина, который хвостиком бегал за ним и умолял взять с собой. Для Кима всё ещё оставалось тайной, как альфа разузнал о его встрече с друидом, если Чонгук не использовал стайную связь между всеми оборотнями, но сейчас его всё-таки волновал сидящий у порога песочный волк с умоляющими зелёными глазами.       Юнги, забери его.       Тэхён и шагу не ступил, как по всему поселению раздался оглушающий вой, и мужчина быстро подскочил к Чимину, зажимая пасть руками. Внутренний волк угрожающе оскалил клыки, и это заставило Пака послушно поджать уши.       — Ты, — низким голосом начал вожак, тыча в того пальцем, — идёшь домой и ждёшь, пока я вернусь, а потом можешь делать, что хочешь.       Время начинало поджимать, а он стоит на пороге дома в одних чёрных штанах. Напоследок кинув на альфу строгий взгляд красных глаз, Ким быстро зашёл в комнату, потянулся за белой футболкой, обул кроссовки и вместе с Чимином вышел на улицу. Солнце медленно поднималось на горизонте, растянувшись солнечными лучами по всему лесу. Тэхён быстро свернул на тропинку, прислушиваясь к тяжёлому шагу Юнги и гневной триаде, обрушившейся на его мужа.       Деревья послушно расступались перед бегущим оборотнем, который целую ночь не смог отпустить эту ситуацию с друидом, раз за разом перекручивая лицо человека в голове. Энигма сожалел лишь о том, что все его поступки руководствовались гневом, хотя раньше Тэхён всегда действовал на холодную голову. Мужчина обошёл камни, покрытые мхом, и наткнулся на купающегося в проснувшихся солнечных лучах друида. Он стоял посреди белоснежных ромашек, которые крепко закрутились вокруг худых ног, и что-то серьёзно объяснял. Хотя энигма и мог услышать, но он так и не разобрал причину спора. Волнистые пряди спадали на удивлённое лицо друида. Ким подошёл немного ближе, втянув тонкий аромат лесных ягод, исходящий от человека. Волк внутри по-кошачьи выгнулся, плюхнувшись на пушистую грудь пластом.       — Вы не можете запрещать зайцам бегать здесь, — громче обычно возмутился Чонгук, и Тэхён удивлённо застыл на месте. — Они не будут рыть тут норы, им просто надо пробегать здесь время от времени, — продолжал объяснять друид, поглаживая белые лепестки. — А теперь отпускайте меня, сюда должен прийти один жуткий и злой оборотень.       Брови этого жуткого и злого оборотня насмешливо поднялись вверх. Сложив руки на груди, Ким внимательно следил за монологом друида, приветственно кивнув заметившим его цветам. Ромашки взбудоражено вытягивали соцветия в желании посмотреть на энигму в полный рост. А вот это заставило Тэхёна нахмуриться: раньше лес не проявлял к нему такого интереса.       — Спасибо, — выдохнул друид, когда стебли цветов ушли обратно под землю.       Ромашки всегда любили зацепиться за него разок-другой, особенно эти малютки были счастливы пожаловаться на прыгучих непосед, которым нравится топтаться на их территории. Чонгук отряхнул свои льняные штаны и с облегчением развернулся назад, испуганно взвизгивая, когда наткнулся на силуэт, стоящий под старой сосной.       — Не хотел отвлекать, — произнёс вожак, медленно выходя из тени. Чон поджал губы и двинулся в противоположную сторону от ромашкового поля. — Просто мне показалось, что вид жуткого и злого оборотня спугнёт волшебство, — острые клыки закусили внутреннюю часть щеки, чтобы не рассмеяться в голос. А вот застывший в двух метрах от него друид покраснел до кончиков волос.       Чонгук шёл впереди краснее помидора, он сделал себе пометку обязательно отчитать ромашки и позволить зайцам протоптать там целый лабиринт. Аромат грозы встряхивал все внутренности друида, словно касался изнутри, пробегался по каждой клеточке и насмешливо поднимался к носу, виляя перед ним невидимым хвостом. Чонгук нервно сжал подол длинной рубахи с глубокий v-образным вырезом, стараясь отогнать от себя это наваждение, старательно вспоминая всё плохое, что произошло между ним и стаей. Только вот сравнявшийся с ним энигма совершенно не помогал ему с этим. Человек на секунду метнул свой взгляд в его сторону, засматриваясь на острую линию челюсти, пухлые губы и ровный нос. Каким бы говнюком не был Тэхён, всё равно красивый до умопомрачения.       — Расскажешь, зачем нам к южной границе? — беспечно спросил оборотень, опуская взгляд к друиду. И пусть их разница в росте не была большой, но Ким всё же был выше на полголовы.       — Сезон сбора плодов гремучего цветка, — как можно спокойней произнёс друид. Он слегка прищурился из-за солнечных лучей, поэтому быстро повернул голову вперёд, прикрывая лоб ладонями. — Там на границе поселения с феями, возможно, мы встретим их, а разговаривать с этими существами я никогда не любил.       Гремучий цветок был той ещё занозой, особенно когда начинал созревать. Тэхён не имел дела с растениями, а вот Сокджин часто жаловался, что он разрастается до таких размеров, что даже в лес зайти невозможно. Соцветия этого растения иногда издавали звуки, схожие с вибрацией на хвосте кобры, поэтому в народе его прозвали гремучим.       Вот только зачем друиду плоды этого растения, если он не занимается лечением?       — Я думал, плоды собирают только лекари.       Чонгук даже повернулся к оборотню лицом, воспринимая брошенную фразу как упрёк в свою сторону, но Тэхён был спокоен, разве что замешательство выдали слегка приподнятые брови.       — Мне несложно помочь собрать лечебные травы, — объяснил друид. — У меня просто нет желания лишний раз пересекаться с твоей стаей.       Волк внутри не повёл и ухом на эти слова, а Кима знатно полоснуло по груди от новой информации. Сжав челюсти, он отрывисто выдохнул, скрепя зубами признавая, что на его плечах вина, что у друида сложились такие отношения со стаей. Его мама всегда говорила, что нельзя поощрять разлады внутри стаи, Тэхи никогда не испытывала неприязни к другим расам. Пусть их материк и был огромен, на нём жило тысячи видов существ, с которыми, возможно, они не столкнутся никогда, но его мать с нахмуренным лицом повторяла Тэхёну одно и то же: «Нельзя пренебрегать членами стаи».       А сейчас, смотря на идущего впереди парня, кажется, вожак допустил всё недопустимое.       До ушей внезапно донёсся свист, оборотень не успел моргнуть, как по спине со звонким шлепком прошлась ветка каштана, подталкивая Кима вперёд с такой силой, что тот попросту врезался в Чонгука, падая с ним вместе на землю как мешок с картошкой.       Явно не ожидавший подобного, друид с замершим сердцем летел на каменистую тропу лицом, пока его мгновенно не развернули длинные руки, прикрывая затылок от падения. Он успел активировать руны в последнюю секунду, с перепугу цепляясь за футболку на спине Тэхёна. Друид прижался лбом к плечу оборотня, спрятал нос в бронзовой коже, чтобы избежать встречи с поднятым облаком пыли.       Падение для энигмы не было болезненным, но неприятным очень даже. Поморщившись от камней, что впивались в его кожу острыми углами, он инстинктивно прижал Чонгука ближе, одной рукой отталкиваясь от земли, чтобы хоть как-то сесть с ношей на руках. Ким заметил свет, исходящий от рун, и волк внутри спокойно выдохнул, когда стало понятно, что человек успел защитить себя.       — Ты в порядке? — прошептал на ухо оборотень, ахая от резкого взмаха головы, чья макушка зарядила ему по брови.       — Ох, прости, — неожиданно захныкал друид, когда лицо энигмы отвернулось в другую сторону. — Я помогу! — руны на руках замерцали ярче, но мужчина отодвинул их от себя, отрицательно качая головой.       Чонгук хотел вновь возразить, как удивлённо наткнулся на расцветший каштан, который забавно подкидывал свои цветы, крутясь в разные стороны.       «Он так заботливо прикрыл тебя», — захихикало дерево.       «Кажется, у оборотня счесалась кожа», — понуро прокомментировал подорожник, растущий возле места падения. Растение отцепило от себя пару листочков, протягивая их друиду. — «Тебе стоит позаботиться о нём».       — Моя регенерация не уступает твоим целительским способностям, — в доказательстве мужчина продемонстрировал затянувшиеся на коже раны. — Думаю, мы можем выдвигаться дальше.       На протянутую руку Чонгук смотрел с недоверием, потом всё-таки робко вложил свою ладонь, позволяя энигме поднять его с земли, будто он ничего не весит. Руны на теле замерцали, и друид с благодарностью огладил символы, бегущие от шеи к кончикам пальцев руки.       — Спасибо, — поклонился Чон, отбегая немного дальше, чтобы не засветить лишний раз свои горящие щёки.       Каштан спустя пару минут содрогнулся в страхе от нашествия насекомых на своих ветках. Друид на крик о помощи тихо хмыкнул, прося лес не вмешиваться.

***

      Тэхён шёл позади, невольно разглядывая фигуру парня перед ним. Он часто рассматривал Чонгука, когда они оказывались одни, но сейчас он впервые заметил висящие на волосах маленькие заколки. На щеках во время падения мужчина взглядом зацепился за маленькие золотые веснушки на красивом лице друида. Незаметно вдохнув аромат полевых цветов, как всегда вперемешку с тысячью запахов леса, волк внутри Кима счастливо заурчал. Хоть кому-то доставляют удовольствие подобные прогулки.       Всю дорогу до цели они провели в тишине, и никто не мог даже слова вымолвить, теряясь в неведении о мыслях друг друга. Чонгук пару раз одёргивал себя, когда в груди патокой зарождалась слепая вера, а Тэхён, чувствуя напряжение друида, не позволял лишний раз подрывать доверие Чона. К счастью, на месте они оказались спустя пятнадцать минут. Энигма вцепился хмурым взглядом в высоченные стебли, издающие тяжёлый звук тарахтения при каждом движении. Их соцветия были где-то на уровне верхушек деревьев, и плоды, видимо, устойчиво держались там же. Когда гремучий цветок завалился набок сильнее обычно, оборотень прикрыл совершенно спокойного друида рукой. Его волк гордо выпятил грудь, готовясь напасть на противника.       — Тэхён, — прокашлялся друид. — Я дитя природы, с гремучим цветком у меня проблем не будет, — пухлые губы сжались в тонкую линию, сдерживающую смех, потому что для Чонгука это было вновинку, чтобы кто-то за него заступался.       «Это приятно», — пробормотала руна гнева, хотя уже была наготове, чтобы откинуть от себя растение.       «Конечно, приятно», — прозвучало где-то сверху. —«Всегда приятно чувствовать себя слабее остальных».       Чонгук отошёл немного дальше, спрашивая у деревьев, откуда голос. Наблюдавший за ним вожак также вскинул голову вверх. А после друид услышал очередное тарахтение и подбежал к цветку ближе, кладя руку на стебель толщиной со ствол дерева.       — Поделись со мной плодами, пожалуйста, — попросил Чонгук, поглаживая гремучий цветок. — Мне нужно совсем немного.       Энергия растения отозвалась сразу, приятными вибрациями пробежала по телу, однако цветок был расстроен, он понуро опустил соцветие, что оказалось совершенно пустым.       «Мне ничего не жалко для тебя, дитя, но плоды забрали раньше».       Друид знал, что для каждого растения плод — это важная часть их жизни, поэтому он никогда не срывал что-то без их ведома. Он осмотрел цветок, и ему стало невыносимо больно, когда сверху опустились другие соцветия, и все как один пустые. В силах друида было только обезопасить оголённые растения, руна защиты искрами осыпала каждое растение, чтобы хоть как-то продлить прибывание цветка в их лесу.       Тэхён наблюдал со стороны, и даже после того, как его окатила негативная энергия, мужчина молча следил за работой друида, вслушивался в тихий шёпот и смотрел на переливающий свет ярких рун. Запах полевых цветов загорчил, и энигма вновь подался желаниям внутреннего зверя. Подошёл ближе к черноволосому, чьи ладони ласково оглаживали гигантские лепестки.       — Что-то не так? — Ким взглянул на Чонгука, чьё лицо не выдавало никаких эмоций. — Твоим планом было собрать плоды и вернуться обратно, — невзначай напомнил энигма, но видимо, для друида это звучало придирчиво.       — Я не виноват, что кто-то оборвал цветы, — зло рыкнул Чон.       Взгляд вожака внезапно потемнел, хотелось встряхнуть друида за грудки, выплеснуть негодование от таких манер по отношению к энигме. Да, у них есть разногласия, но Тэхён сегодня старался вести себя как душка, и у него получалось! А теперь на него огрызаются как на плешивого пса. Тяжёлое рычание так и осталось вибрировать в груди, оборотень всё же имел целью наладить отношения с этим несносным парнишкой, а не уничтожить их. По крайней мере сдерживаться пришлось ровно до того момента, как перед их носом не прошмыгнуло нечто маленькое и блестящее. Лицо вожака оставалось нечитаемым, не каждый день кто-то осмеливается пересекать границы между стаями, словно это проходной двор. Радужка глаз затапливалась красным, предупреждающий рык не остановил существо даже на полпути, бурлящая внутри злость напоминала готовящийся к извержению вулкан. Волк внутри также рвался наружу в желании растерзать чужака. Обычно Тэхён использовал бы слова, чтобы разузнать о причине нахождения на его территории, но в силу недавних обстоятельств мужчина просто пригвоздил пискнувшую фею к земле феромоном, рассматривая следы пыльцы, оставшиеся на траектории падения.       — Да как ты смеешь! — писклявый крик заставил оборотня и друида поморщиться. — Ты хоть знаешь, кто я?       — К счастью, нет, — ответил Ким, вскидывая брови на смешок со стороны Чонугка.       — Я десятый сын короля Матиуса! — тонкий голосок приобретал низкие ноты, и, видимо, Тэхён ослабил феромон, раз маленький фей смог перевоплотиться в человеческий облик.       — Да хоть сын императора, ты забываешься, — рычал вожак, наступая на врага с играющими желваками на шее. — Это территория принадлежит мне.       — Вожак Ким, — наигранно поклонился высокий мужчина с длинными розовыми волосами, блестящая пыльца посыпалась в разные стороны от тонких, переплетённых блестящими нитями крыльев. — Какая встреча! — оскалился фей, после чего небрежно оглядел напряжённого Чонгука. — И человеческий друид.       Руны на теле Чона засветились, и по взгляду фея можно было сказать, что тот был напуган.       «Это он», — зашептались возле него гремучие цветы.       Мужчина внимательно оглядел принца, не находя в этим фее никаких магических артефактов, чтобы усмирить природу.       «С ними был друид, он заставил лес подчиниться», — подтвердили догадки сосны, и человека одолела злость.       Для Чонгука, как друида этого места, было недопустимо позволять кому-то вредить лесу. Тэхён сразу же, заметив изменения, повернулся к нему, явно требуя ответов: от друида веяло угрозой, примерно такая же аура исходила от Чонгука на поле боя, и, замечая попятившегося назад фея, стало ясно, что причина этому есть.       — Успокой человека, вожак, — нервно попросил фей, но оборотень стоял на месте, тем самым позволив друиду поступать, как вздумается.       Энигма впервые тщательно наблюдал за тем, как друид колдует. Покрытые руинами бёдра, руки и шея светились яркими письменами, и теперь милый с виду паренёк стал оружием массового поражения.       Волк внутри удовлетворённо зафырчал, мол: «Наш человек, принадлежит нам и точка». Не ощутив ответа от человека, волк нахохлился, разве он не хочет этого друида себе?       Блестящие пряди поднялись вверх из-за мощного потока ветра, открывая вид на розовые щёки и острую линию челюсти, плавно очерчивающую форму лица. Тэхён не заметил, как фей начал задыхаться, падая на землю и заходясь в хрипах. Он царапал траву руками, пока растения по указке друида не скрутились вокруг тела тисками.       Оборотень отвернулся от Чонгука с мыслью, что движения во время колдовства плавные, как взмах лебединых крыльев.       — Всё, хватит, — сказал Тэхён, замечая, как синеет десятый принц. — Чонгук, — строже повторил энигма, и это возвело нужный эффект. Друид отозвал магию. — А теперь расскажи, что произошло? — взгляд Чона всё ещё подсвечивался из-за рун, но человек медленно кивнул и подошёл ближе к вожаку.       — Он был здесь не один, с ними был друид, и они подчинили лес магией, чтобы собрать плоды гремучего цветка, — объяснил Чонгук, руки которого немного подрагивали из-за потока энергии, сучащейся под кожей.       Тэхён на подобное заявление опустил глаза вниз, чтобы получше рассмотреть лицо фея. Тот пах злостью, не было тревожности или раскаяния, а за такие проделки оборотень может прямо сейчас разорвать глупого принца на куски. Энигма опустился на корточки, обвёл взглядом золотые крылышки и грубо схватил непрошенного гостя за щёки, позволяя себе выпустить небольшую долю магии, чтобы чужеземец понимал, в какую передрягу встрял. Розововолосый отскочил бы в сторону, если бы не пыльцы, впившиеся в щеки с такой силой, что нижняя челюсть опасно захрустела.       — Что ты делаешь? — закряхтел фей.       — Вы, кажется, забыли, с кем имеете дело, феи, — холодно произнёс Тэхён и дёрнул крякнувшего чужака на себя. — Помнится, через пару дней у нас состоится встреча для подписания мирного договора, — острые клыки опасливо сверкнули вблизи принца. — Передашь своему королю, что договор уже на грани расторжения, если вы не вернёте то, что по праву принадлежит нам! — удостоверившись, что принц затрясся от страха, вожак снисходительно улыбнулся. — Пеняйте на себя.       Не дождавшись ответа, Ким схватил воротник чужого пиджака и поволочил дергающееся тело к границе. Его силы хватило, что бы откинуть принца на метров двадцать, если бы тот в полёте не обратился обратно в маленькое существо и не скрылся в густой чаще цветочного леса.