Scriptur

Чон Уён выглядит слишком хорошо для столь продолжительной одержимости. Никакого жара и кровохарканья. Держится спокойно. Если бы не демонические глаза и вздувшиеся чёрные вены на руках, можно и не заметить. При этом даже его одежда выглядит опрятно. Белая рубашка расстёгнута на две пуговицы больше приличного, рукава подвёрнуты, широкий кожаный пояс туго обхватывает стройную талию. Ботинки, явно дорогие, из добротной кожи, с острыми носами и небольшим каблуком. Тёмные отросшие волосы небрежно собраны в хвост. В ушах несколько колец, что для пиратов обычное дело. Министранты, видимо, побоялись снять с него украшения. Злобная ухмылка вполне подходит его образу, так и не скажешь, что одержимая. — Демон высшего уровня, — вздыхает Субин, не сводя с него настороженного взгляда. Уён неторопливо расхаживает возле стены, присвистывая, заметив многочисленные царапины и сколы. — Стоит тщательно подготовиться к обряду, — предупреждает Юнги. — Могу задержаться, если не уверен, что справитесь. Они вдвоём пришли в подвальные помещения, для начала оценить уровень опасности. Субин напряжённо сжимает руку с чётками. Юнги нужно продолжить расследование, но его опыт очень пригодился бы в таком сложном ритуале. А никто из поверенных Кардинала, как и он сам, пока не вернулись в храм. Здесь нужна точно выверенная практика, а их команда ослаблена. — Продолжай свой путь, не всегда же нам надеяться на старших, — решает не задерживать его Субин. — Лучше быстрее найти источник проклятий, чем без конца устранять последствия. — Мудро, — улыбается Юнги, хлопая его по спине. — Только не рискуй снова, я наслышан об экзорцизме форейтора. Не суйтесь к этому, пока не выстроите план. Учесть придётся всё, чего даже вообразить нельзя. Используй мои записи, если нужно. Спросишь ключ от покоев у Верховного настоятеля. Уён садится на единственный стул в комнате и, качаясь, с противным скрипом ножек о пол, рассматривает священников. Никаких резких движений, рычания и едких фраз. Такое поведение напрягает гораздо больше обычного беснования. Они оставляют его. Юнги сразу покидает храм. Субин же забирает мешок с личными вещами Уёна, теми, что Министранты смогли забрать. Не торопясь возвращается в учебный зал. Конечно, сразу же сталкивается с вопросительными взглядами своей группы. Им предстоит серьёзная работа. Ёнджун места себе не находит, встревоженно шагая возле стола. У него и так череда травмирующих событий, так ещё и встреча с давним другом при таких обстоятельствах, никому не пожелаешь. Казалось, оградить его от лишних волнений, пока он восстанавливается, не так сложно. В итоге Ёнджун снова под ударом, а Субин не может контролировать даже собственные силы, чего уж про группу говорить. — Что скажешь? — нетерпеливо интересуется Тэхён. Он, пожалуй, единственный, кто сохраняет относительное равновесие в сложившейся ситуации. — У нас много работы, — размещает посреди стола мешок с вещами Субин. — Демон высший и с умом выбирал себе носителя. Это его вещи, надо посмотреть. — Какова вероятность хорошего исхода? — пытается сдержано уточнить Ёнджун. Но голос выдаёт его тревожность. — Сделаем всё, что в наших силах, — пожимает плечами Субин. Ему хотелось бы тоже звучать увереннее, только загадывать тут нельзя. — Давайте распределим обязанности, — настаивает Бомгю. — Чтобы как в прошлый раз не вышло. Учтём сильные стороны каждого. У нас и ангел есть, между прочим. Хюнин Кай сидит рядом с ним, озадаченно хлопая глазами. Услышав упоминание, согласно кивает. — Почему Юнги не остался? — возмущается Ёнджун и садится за стол, шумно отодвинув стул. — Потому что я ему сказал, что сами справимся, — невозмутимо заявляет Субин, разворачивая мешок с вещами. — Великолепно, а справимся? — похоже, Ёнджун начинает злиться. — То есть, ты сомневаешься? — вмешивается Бомгю. — Ну и валил бы тогда, раз не доверяешь. — Не ты ли у меня в ногах валялся, прося не уходить, — недовольно складывает руки на груди Ёнджун. — Прекратите, пожалуйста, — взмолился Тэхён. Кай отрешённо молчит, потупив взор. Тэхён треплет его по светлой шевелюре и с напором смотрит на Субина. — Ёнджун, — поворачивается к нему Субин. Тот начинает нервничать сильнее. Глаза бегают, смотря куда угодно, только не на него. — Уединитесь уже, — ехидно бурчит Бомгю. — Они уже неплохо в к конфессионале уединились, — неожиданно поддерживает его Тэхён, приподнимая одну бровь. — Какие неприличные шутки, мы же священники, — даже Кай оживляется. — Мне нравится, продолжайте. Субин не понимает, к чему весь этот балаган. В самом деле, нашли время шутить. Ладно Бомгю, ожидать спокойствия, после дела с суккубом, от него не стоило. Ёнджун вздыхает и сползает по стулу, чуть ли не под самый стол. Не слишком уместно так насмехаться сейчас. — Можно подумать, кто-то из вас, в своё время, справился с влиянием суккуба лучше, — хмурится Субин. — Святые угодники, да ведь он не понял, — хлопает себя по лбу ладонью Бомгю. Они перебрасываются хитрыми взглядами с Тэхёном. Субин даже не хочет вдаваться в подробности. Предполагалось, что Кан окажет положительное влияние на Бомгю своей сдержанностью. Только вышло совсем наоборот. По крайней мере, хотя бы Хюнин повеселел. Теперь Ёнджун смотрит на Субина слишком уж пристально. Затем двигает свой стул ближе и закидывает руку на его плечо, мягко улыбаясь. Субин тоже улыбается, глядя на него. У Ёнджуна совсем иная аура, трудно было не заметить с самого первого дня, когда он только пришёл к храму. Этот ритуал экзорцизма изначально стал для Субина чем-то личным. — Ну почему ты такой? — треплет его за щёку Ёнджун. — Тупой? — влезает Бомгю. Ёнджун косится на него исподлобья и, резко вскакивая с места, хлопает по голове своим Демратом. Бомгю театрально вопит и пытается спрятаться за Каем. — И это группа уважаемых экзорцистов, — закатывает глаза Тэхён. — В том и дело, что пока ещё нет. А очередной одержимый уже у нас в подвале, — напоминает Субин, начиная вынимать вещи из мешка. — Ёнджун, его бесполезно лупить, в голове и так пусто. Лучше расскажи про Уёна. Тот возвращается на свой стул, который стоит настолько близко, что Ёнджун практически дышит Субину в ухо. И это, очевидно, не вызывает никакого неудобства у обоих. — На колени ему ещё сядь, — продолжает ехидничать Бомгю, уже предусмотрительно прячась за спиной Кая. Ёнджун поднимает брови, устремляя на него провокационный взгляд. Вызов принят. Он ловко отставляет стул и садится на колени Субина, аккуратно перекинув его руку на свою талию. Тэхён приоткрывает рот, наблюдая за этим. Хюнин расплывается в довольной улыбке. Субин подбирается и усиливает хватку на его талии, так как ноги в таком положении, что Ёнджун может съехать и удариться об острый угол стола. — Обожаю нашу команду! — восторженно заявляет Кай. — Он переиграл тебя, Бомгю, признай. Тот небрежно хмыкает и притворяется, что его тошнит. Ёнджун продолжает так сидеть, пока они разбирают вещи Уёна. Укладывает руки на плечи Субина и прижимается ближе. Прикосновения Ёнджуна ощущаются привычно. Экзорцизм их, несомненно, сблизил. Субин замечал каждый новый этап его тактильных действий, потому что одержимость могла сильно повлиять на психическое состояние. Он старался облегчить любые последствия и никогда его не отталкивал. Чаще сам инициировал физический контакт. Поведение Ёнджуна после влияния суккуба тоже для Субина было предсказуемо. В совершенно новой для себя среде, он потянулся к тому, кому больше доверял. Единственное, о чём Субин пытался не размышлять, так это, почему он ему так много позволил. Окажись в такой ситуации, к примеру, Бомгю точно получил бы оплеуху. В мешке лишь куртка и небольшой кинжал в потёртых ножнах. В карманах куртки нашлось несколько монет. Ничего подозрительного, даже ни одного артефакта. — Уён хорошо натренирован, умеет обращаться с оружием, магию не практикует. У них только Сонхва использует магические печати, остальные предпочитают полагаться на свои физические данные, — рассказывает Ёнджун. — Демоны редко выбирают пиратов, слишком уж расплывчатые у них принципы, — рассуждает Тэхён. — Наверняка тут не обошлось без проклятья. Но через какой предмет? Когда он тебе кольцо подарил, Ёнджун? — Не так давно, я уже служил в церкви Сакаэлиума, — отзывается тот. — Была у них проблема с навязчивым духом, помог избавиться. А потом Уён приходил меня проведать, всякий раз, как был на берегу. И вот как-то принёс кольца. Сам он не любитель таких украшений. А для меня символ покровительства пиратов. Я, конечно, сильно ими не светил. За такое и сана могут лишить. — Хорошо хоть Тэхён заставил нас кольца надеть, а так бы и не узнали, — качается на стуле Бомгю. — Любой артефакт надо инициировать, чтобы проклятье сработало, — ещё раз пробегается взглядом по вещам Субин. — И если Уён отдал кольцо Ёнджуну, то не мог попасть под влияние. — Подождите, — медленно поднимается Ёнджун и берёт кинжал. — Это не его оружие, слишком красивая рукоять. У него в приоритете удобство, никогда бы такой не использовал. Субин протягивает руку, забирает кинжал, вынимая из ножен. На лезвии тонкая гравировка на Sacrum. — Похож на тот, что Феликс вытащил из своего дракона, — сопоставляет он. — Получается, есть связь кинжала с каким-то украшением. Но как это работает, всё равно не понимаю. Надо сообщить Кардиналу. — Если носитель не обладает магией, разве не легче справиться с одержимостью? — уточняет Кай, раскладывая свои свитки. — Да, но и пираты не так просты. Тут такая выносливость и отвага, что высшим демонам очень удобно в таком теле, — ухмыляется Тэхён. Ёнджун снова тяжело вздыхает и начинает расхаживать возле стола. Субин обеспокоено провожает его взглядом. Хорошо бы его к этому делу не привлекать вовсе, но это совсем обессилит группу. — Используйте совместные печати, — уверенно заявляет Бомгю. — Так говоришь, как будто мы их каждый день создаём, — недовольно щурится Ёнджун, останавливаясь позади него. — Один раз получилось, и то на мелком демоне. — Ну, так тренируйтесь, попробуйте несколько вариантов, глупо такую силу не использовать, — эмоционально вскидывает руки Бомгю. — Времени мало, но оно есть, — соглашается Тэхён. — Мы с Бомгю займемся текстами Либерекси, а Кай лечебными рунами. Вам стоит придумать парочку совместных Luce relegatio. — Сначала Ёнджун должен создать свою, — поправляет Субин. — Luce relegatio — завершающая ступень к сану Клирика. Так что отличная возможность продвинуться в навыках. — За дело, — довольно потирает руки Ёнджун и снова двигает стул к Субину. Через несколько часов все заметно устали. Вся доска исписана мелом, стол завален схемами печатей и текстами молитв. Бахи принесла им еду прямо в учебный зал, поэтому пустая посуда дополняет картину общего хаоса. Если бы не сестра Хюнина, они бы и поесть забыли. Кай зевает и трёт нос, оставляя на лице следы чернил. Ёнджун начертил несколько хороших печатей на бумаге и теперь не может выбрать. Тэхён всё ещё что-то пишет, а Бомгю положил голову прямо на кучу листов перед собой. — Попробуй применить печать, если вспыхнет, значит, сработает, — предлагает Субин, наблюдая нерешительность Ёнджуна. — Тебе нужно хорошо помнить порядок начертания. — Что делать, когда сработает? — уточняет тот, раскладывая все листы по порядку. — Luce relegatio можно применять в пустую? — Нет. Но тренироваться надо. Ты пока сам не сможешь погасить её, а я смогу, не бойся, — уверяет Субин. Ёнджун поднимается из-за стола и идёт в проход между лавками. Зрительно оценивает расстояние, чуть двигается назад и начинает с первой печати. Символы закручиваются легко, но заклинание не срабатывает. Бомгю заинтересованно поднимает голову и разворачивается. — Ты сделал ошибку в начертании, — сверяется со схемой Субин. — Если не можешь запомнить, не используй эту схему. Давай другую. Ёнджун разминает плечи, сжимает и разжимает пальцы, снова начиная создавать печать. Этот вариант идёт легче, печать мгновенно вспыхивает, разворачиваясь в воздухе шире. Субин подходит ближе, рассматривая символы. — Хорошо, — одобряет он и перечёркивает одну из линий. Печать гаснет и рассеивается, с лёгкой белой дымкой. — Повтори несколько раз. — Тоже скорее хочу создать свою Luce relegatio, — хнычет Бомгю, пересаживаясь на одну из лавок, чтобы удобнее было наблюдать. Ёнджун уверенно повторяет печать, раз за разом. Тэхён и Кай тоже перемещаются на лавки. Субин стоит в проходе напротив Ёнджуна. Ловить его печати не сложно, они пока не так обжигают, как собственные. Сан Клирика наделяет Luce relegatio особой силой. — А личные печати можно объединять? — спрашивает Ёнджун. — Только в определённых обстоятельствах, это слишком мощное усиление, рванет похлеще, чем резонанс религиозных и магических сил, — предупреждает Субин. — Даже пробовать не стоит. — И какие же должны быть обстоятельства? — не может угомониться Бомгю. — Если демонов несколько и они высокого уровня. К тому же необходимо большое пространство, в маленьких помещениях такое не делают, — объясняет Субин. — Совместные печати хороши для канонических Luce relegatio. И для этого, опять же, нужно хорошо помнить схему. — Не зря я их заучивал всё это время, — кивает Ёнджун и тоже плюхается на лавку, запрокидывая голову и расправляя руки. — Когда мы начнём ритуал? — интересуется Кай, подсаживаясь к Ёнджуну. Остальные тоже быстро подтягиваются. Субин улыбается, глядя на них. Группа значительно сплотилась, пройдя несколько, не самых простых, испытаний. Это немного обнадёживает. Он садится рядом, Бомгю сразу виснет на его руке. — Начнём, пожалуй, завтра. Нужно хорошо выспаться, ритуал может продлиться несколько суток, — решает Субин. — Давайте ляжем спать вместе, — вдруг заявляет Кай. — Как ты себе это представляешь? — удивляется Бомгю. — Мы все в кровати Субина не поместимся. — А почему сразу моя кровать? — негодует Субин, толкая его плечом. — Ну, мы можем ещё кровать Ёнджуна притащить, так хотя бы есть шанс всем улечься, — соображает Тэхён. — Вы серьёзно? — вздыхает Субин, прикрывая ладонью глаза и медленно спуская её по лицу. — А ты сможешь отказать нашему ангелочку? — усмехается Ёнджун. — Да кому он вообще может отказать, как будто кто-то из нас ещё не спал в его кровати, — вскидывает руки Бомгю и шлëпает Субина по ноге. — Звучит как-то неоднозначно, — замечает Тэхён. — Но не поспоришь. Они не шутили. Быстро сообразили, как перенести кровать Ёнджуна, сдвинуть её с кроватью Субина. Ворох подушек и одеял скрадывает и без того тесное пространство. Хюнин забрирается в самую середину, подле него Ёнджун и Субин, а Тэхён и Бомгю по краям. Казалось, уснуть в таком положении нереально, но они быстро отключились. Видимо, сказалась усталость от насыщенного событиями дня. Субин проснулся первым, выпутался из конечностей Кая и Бомгю, осторожно встал. Он чувствует себя, на удивление, бодро, хотя до удобства тут было далеко. Вероятно, спокойствие придавало именно то, что все рядом. — Встаём, — громко объявляет Субин. В него прилетает подушка. Это, конечно же, Бомгю. Субин тянет его за ногу и расталкивает остальных. Заспанные друзья выглядят такими взъерошенными и беззащитными, вызывая улыбку умиления. После купальни все приободряются. Завтракают одни, солнце только встало, остальные служители ещё просыпаются. Когда начинается утренняя месса, они уже спускаются в подвал. — После этого ритуала, я подам прошение на сан Клирика для каждого из вас, так что постараемся сделать всё правильно, — сообщает Субин, прежде чем войти к одержимому. — На этот раз мы хорошо подготовились, — уверяет Тэхён. Субин согласно кивает и придерживает за локоть Ёнджуна. — Помни, что это не твой друг, — предупреждает он. — Мы боремся против демона, который с лёгкостью сыграет на дружеских чувствах и на любых других, в принципе. — Думаю, справлюсь, — обещает Ёнджун и вплетает свои пальцы с чётками в ладонь Субина. — Ты умеешь действовать аккуратно, я всё ещё хорошо помню свой экзорцизм. Субин прикрывает глаза. Сам он считает, что слишком жестоко обошёлся с Ёнджуном. В ритуале изгнания не место эмоциям, сейчас, скорее всего, он не смог бы также безучастно его провести. К счастью, Уён ему не знаком. — Хватит тут любезничать, — фыркает Бомгю, закатывая глаза. Тэхён открывает дверь, и они проходят в комнату. — Наконец-то, — приветственно разводит руки Уён. — Чего так долго-то? Скука смертная! Бомгю с интересом его рассматривает, пока достаёт из своей сумки нужные вещи. Кай сразу занимает наблюдательную позицию в углу, возле двери. Тэхён размещает на специальной стойке Демрат. Ёнджун нерешительно застывает у порога. — Вы словно оркестр, готовящийся к концерту. А вот и дирижёр, — расплывается в усмешке Уён, когда Субин подходит к нему. У Клирика видимое преимущество в росте, поэтому пират делает шаг назад. — О, Ёнджун, дружище, что же ты не проходишь? — поворачивается Уён. Тот закрывает за собой дверь и вопросительно смотрит на Субина. — Я предупреждал, демон имеет доступ ко всем знаниям носителя, — поясняет Субин. — Будет давить. — Обязательно буду, — щерится Уён, сразу посылая несколько заклятий. Бомгю и Кай легко их отражают, так как они приходятся в их сторону. — Начнём с основ, — оповещает Субин. Тэхён читает классический текст Либерекси. Бомгю зажигает многочисленные свечи, расставленные на столе. Уён лишь противно усмехается и ближе подходит к Субину. Он без труда хватает его за шею, затем дёргает ворот мантии, срывая несколько пуговиц. Поддевает пальцем цепочку и вынимает крест, внимательно рассматривая. Серебро прожигает его кожу, чёрные вены пульсируют, но демон не реагирует на эти мелочи. Резкий толчок силы отбрасывает пирата. Ёнджун недовольно сжимает кулаки и становится рядом с Субином. — Занятно, — удивляется Уён. — Не нравится, что я его трогаю? Бомгю при этом укоризненно смотрит на Ёнджуна и качает головой. — Какой ты интересный, — тянет за руку Ёнджуна пират. — Сверхсила откуда? Близко знаком с кем-то из наших. Тот спокойно выдерживает провокации, брезгливо стряхнув его руку со своей. Затем смотрит на Субина и чертит основу для печати. Он его сразу понимает, дополняя её символами. Совместная печать ярко вспыхивает, настигая Уёна. Слышится гортанный хрип, изо рта пирата стекает, тонкой струёй, чёрная жидкость. Он пятится к стене, качаясь словно пьяный, и злобно ревёт. — Третий текст Либерекси, — подаёт знак Тэхёну Субин и посылает вдогонку ещё одну печать. Уён падает на колени, шипит и скалит зубы, как зверь. Субин выжигает на полу классический вариант Luce relegatio. Одержимый выгибается и кашляет, выплёвывая сгустки крови. Ёнджун вздрагивает. Его уверенность явно покачнулась. Субин успокаивающе проводит по спине. — Святой водички? — спрашивает Бомгю. — Рано, — отзывается Субин. Уён смотрит ему в глаза, рывком вскакивает и ловко взбирается по стене под потолок. — Ты мне не нравишься, — шипит он оттуда. — Но я знаю, кому нравишься… В этот момент Тэхён сбивается, прерывая молитву. Бомгю тоже нервничает, начиная поспешно листать свой Демрат. Внезапно Уён прыгает на Ёнджуна, придавливает к полу и рвёт мантию. Пронзительно вскрикивает, обжигаясь об его крест, но улыбается, заметив на оголившемся плече Ёнджуна выжженную печать. Одержимого тут же настигает Luce relegatio Субина. Его протаскивает от удара в другой конец комнаты. Теперь уже Бомгю начинает читать Либерекси. Кай помогает подняться на ноги Ёнджуну и поправляет его мантию. Субин подходит к Уёну и поднимает, схватив за шиворот. Тот надрывно хрипит и загребает руками. Клирик толкает его к стене и снова начинает формировать свою печать. Но пират вынимает из ботинка маленький нож, с загнутым лезвием, и стремительно бросается к Субину. Он орудует им легко, нанося несколько размашистых ударов. Резкая боль пронзает в нескольких местах. Субин морщится, руку жжёт порез, печать гаснет. Ёнджун оттесняет его назад и сам чертит печать. Надо признать, его первая личная Luce relegatio выполнена идеально. Субин завороженно наблюдает, пока Хюнин лечит его раны. Уён корчится в конвульсиях, истекая чёрной жижей. По всем признакам, хороший знак. Ёнджун хватает его запястье, пытаясь отнять нож. Но пират скалится кровавой улыбкой, изворачивается и вонзает лезвие ему в плечо. Проводит ниже и повторяет удар. Кровь заливает руку Ёнджуна, он пытается отстраниться. Уён громко смеëтся и прислоняется лбом к его лбу. Субин бросается к ним, обхватывает руки Ёнджуна сзади и ногой толкает одержимого. Тот валится на пол, как тряпичная кукла. Кажется, Ёнджун без сознания. Субин удерживает его, зажимая рану. Но кровь больше не сочится. Клирик испуганно дёргается и осторожно касается лица. Глаза распахиваются, и в них растекается демоническая чернота. Ёнджун притягивает его к себе. — Ну а теперь что, Субин?— мерзко шипит он ему в ухо, царапая шею. — Только не это, — испуганно шепчет Тэхён и пятится, отстраняя рукой Кая, пытавшегося к ним подойти. — Да замолчи ты, — рычит Ёнджун, посылая силовой импульс в сторону Бомгю. Тот падает вместе с вещами, сметёнными со стола. Молитва прерывается. Ёнджун твёрдо встаёт на ноги, прижимает Субина к стене, поставив руки по обе стороны от его головы. Клирик не может поверить, что демон смог найти лазейку. О таком даже никто не подумал. Субин должен был. Это его ошибка, только его. Дрожь проходит по всему телу от одной мысли, как теперь придётся поступить. — Больше не хочешь бросаться своими печатями? — шипит Ёнджун, снова демонстрируя излом одержимой улыбки. — Отойди от него, — раздражённо цедит Бомгю, поднимаясь с пола. Волосы растрёпаны, на скуле ссадина. Он смело подходит и толкает Ёнджуна в спину. Тот разворачивается, моментально цепляется, зажимая шею одной рукой, а второй переплетает пальцы с пальцами Бомгю. Раздаётся пугающий хруст, Бомгю кричит от боли, срывая голос. Тэхён прыгает на Ёнджуна сзади, а Кай расправляет крылья. Глаза его светятся, волна света отпугивает демона. Ёнджун рычит и отскакивает в угол, сбрасывая Тэхёна. Субин в ступоре, он не может пошевелиться от шока и даже сглотнуть слюну. Ёнджун же формирует Luce relegatio, только она не светится, а разворачивается в воздухе чёрным дымом. Демон пробрался в его сознание, получив доступ ко всем новым возможностям. — Как такое могло произойти? — возмущается Тэхён. — Субин, что нам делать? Как мы можем противостоять Ёнджуну? Это же… — Невозможно, — заканчивает его мысль демон. Он направляет печать в сторону Кая, и того моментально сметает. Крылья искрят и гаснут. Бомгю тихо стонет на полу. Ёнджун перешагивает его и наотмашь бьёт Тэхёна. Удар такой силы, что тот теряет сознание. Субина трясёт от развернувшегося зрелища. Он сползает по стене, ударив в неё кулаком. Повторяет ещё, и ещё раз. Пока не сбивает костяшки. Это приводит его в чувства. Субин встаёт, пошатнувшись. Выпускает несколько маленьких печатей, друг за другом, в сторону Ёнджуна. Тот оборачивается, в его глазах ни капли черноты. По щеке стекает слеза. — Уходите, — хрипло всхлипывает он. Субин замирает и мрачно качает головой. Ёнджун хрипит, неестественно выгибается, падает, царапает свои руки. Ползёт в сторону, из уха сочится чёрная жидкость. Субин подрывается к Хюнину, помогает ему встать, смотрит, насколько он пострадал. — Помоги Бомгю, — тихо просит он, убирая светлые локоны с лица. Затем приседает рядом с Тэхёном, трясёт его за плечи. Тот с трудом приходит в себя, откашливаясь кровью. Ужасающее зрелище. Субин аккуратно ставит его на ноги и, под руку, провожает к двери. Возвращается и тащит волоком Уёна. Кай придерживает побледневшего Бомгю за плечи. Субин открывает дверь, вытаскивает пирата в коридор. — Уходите, — требует он. — А ты? — дрожащим голосом вопрошает Кай. — Пошли, давай всё обдумаем и вернёмся позже. — Нет. Это моя вина, я должен закончить ритуал, — настаивает Субин. — Мы тебя не оставим, — не соглашается Бомгю. Субин скользит взглядом по его изувеченной руке, со сломанными пальцами, и поджимает губы. — Я Клирик, а вы ещё не приняли сан. Нельзя давать демону очередной шанс на переселение, — повышает голос он. Кай плачет, громко всхлипывая. Тэхён расфокусировано смотрит на Субина и коротко кивает, подталкивая остальных на выход. Субин захлопывает за ними дверь и добавляет запирающую печать. Разворачивается, пускает печати на каждую стену. — О, ты об этом пожалеешь, — шепчет ему в ухо Ёнджун, обнимая за плечи. Он бьёт Субина по ногам, заставляя упасть на колени. Запускает руку в волосы и больно тянет, запрокидывая голову. — Как приятно, мучить вас обоих одновременно, — скалится Ёнджун, поднося к его горлу нож Уёна. Но стоит лезвию слегка поцарапать кожу, рука его дёргается, отбрасывая оружие. Через рваную рубашку видно, как крест дымится на шее Ёнджуна. В глазах рябит чёрная дымка, но не может заполнить их полностью. Он сопротивляется. — Ёнджун, ты сможешь, — прижимается к нему Субин, обхватывая талию. Тот вздрагивает, и грубо толкает его в сторону. Хрипит, царапает свою шею и грудь. Сжимается, обхватывая себя руками. Изо рта льётся чёрная жижа. Субин чертит свою Luce relegatio, не успевая закончить, Ёнджун наносит удар по лицу, разбивая ему губу. Субин падает на спину, перед глазами всё расплывается. Чувствует тяжесть, Ёнджун сел на него сверху. — Знаешь, он переносит свою боль гораздо легче, чем твою, — иронично фыркает демон. За этим он вонзает в него нож. Лезвие входит прямо между рёбер. Субин стонет и стискивает челюсти. Следующий удар приходится чуть ниже, острая боль отдаётся по всему телу. — Не хочешь защищаться? — сжимает его подбородок Ёнджун. — Отлично, давно я так не развлекался. Он снова заносит руку с ножом. Замирает, трясётся в судороге. Чёрные потоки устремляются из глаз. Нож вываливается из рук. Субин начинает тихо читать молитву, за что опять получает по лицу. Во рту собирается кровь, ничего хорошего это не сулит. — Ёнджун, у тебя сейчас совсем другие способности, ты сильнее, — с трудом проговаривает Субин, слабо гладит его по бедру. Силы на исходе. Он чувствует, что истекает кровью. Ëнджун надрывно кашляет, глаза проясняются и снова заплывают чернотой. Он трясёт головой и неожиданно бьёт себя по щеке. Один глаз остаётся чёрным, другой возвращается к человеческому виду. — Прости… прости… — сдавленно хрипит Ёнджун, утыкаясь ему в шею. Но в тот же миг насквозь пронзает его ладонь ножом. У Субина нет сил кричать, он понимает, что может отключиться. Поэтому неповреждённой рукой создаёт лечебную печать, направляя прямо на себя. Она жжёт своим действием, зато теперь он продержится ещё какое-то время. Ёнджун откидывается назад, отползает от него и сжимает свой крест на груди, обжигая ладонь. Субин сразу чертит ещё одну печать и посылает в него. Ёнджун трясётся и хрипит, с усилием поднимает руку. Чертит классическую Luce relegatio и отпускает. Она падает на него, выжигая свою копию на полу. Сознание Субина мутнеет, он сдавливает раненую руку, раздирая её пальцами ещё больше. Боль позволяет чуть взбодриться. Ёнджун создаёт следом свою Luce relegatio. Её свет слепит. Слышно надорванный крик. Сработала. Субин из последних сил ползёт к нему. Чёрные потёки окружают Ёнджуна, такой же беспросветный поток дыма медленно рассеивается в воздухе. Субин тянется до его руки со своими чётками. — Либерекси, — хрипло шепчет Субин, переплетая их пальцы. Ёнджун поворачивает корпус в его сторону, накрывает второй рукой их сплетённые ладони и начинает читать молитву. Субин уже отрывками воспринимает реальность. Вот Ёнджун прижимает его голову к своей груди. Провал. Где-то на задворках какой-то шум, грохот, голоса. Субин приоткрывает глаза, его тащат по коридору, за ним кровавый шлейф. Он запрокидывает голову, видит панический взгляд Ёнджуна. Следом жжёт печать. Внезапно становится лучше, зрение проясняется. Ёнджун тянет его вверх, подхватив под руки. — Субин, постарайся встать, пожалуйста… держись… — сквозь слёзы бормочет он. Ну, раз Ёнджун так просит, то надо встать. Он подбирает ноги, опирается на здоровую руку, потом на плечо Ёнджуна и поднимается. Всё вокруг кружится, в ушах оглушающий шум. В конце коридора яркий свет. Это Кай, он загребает их обоих в объятья и обволакивает своими ангельскими крыльями. Тепло растекается по телу, обжигая раны. — Ты справился, — улыбается Субин, находя взором глаза Ёнджуна. Свет постепенно меркнет, ощущения притупляются, озноб пробирается под кожу. Темнота.