Запретное Искусство

Глава 41.

— Трусливый друг страшнее врага, ибо врага опасаешься, а на друга надеешься.

Лев Николаевич Толстой.

Нелкарион XVIII.

Уже несколько дней армия пробиралась через Норвосские холмы, но не встретили ни врагов ни предполагаемых союзников. Поселения стояли покинутые, провизия была убрана, поля – сожжены, толи противником, толи войсками Норвоса. Тактика выжженной земли, старо как мир. Неизвестно только, против кого использовали эту тактику. Орки обычно не занимаются грабежом посевов. Тактика была довольно странная… если учитывать, что противники – орки. Да, они жгли, грабили и убивали, но в том, что случилось на территории Норвоса, чувствовалось методичность, а не хаос. Действия человека, а не зверя. Однако зачем норвосийцам сжигать собственные посевы и угонять с собой собственных жителей? Здесь конечно было разрешено рабство, но не настолько же здесь все обезумили, что жгут собственное имущество? Здесь жили не только крестьяне, в плачевном состоянии находились ещё и виллы магистров, и храмы жрецов… Нет, что-то точно было не так, и им предстояло с этим столкнуться. Наконец, после нескольких дней марша, они увидели вдали стены Норвоса. окружённого со всех сторон зелёным, трепещущимся морем. Судя по всему, «бородатые жрецы» уже успели дать бой и просрать его. Дагон Пайк незамедлительно собрал своих офицеров и пригласил командиров и заместителей из других отрядов, как и представителей армии Браавоса. Нелкарион с интересом рассматривал тех, кто собрался здесь. Дагон Пайк в своей короне находился в центре внимания и как король, и как председатель их небольшого собрания. Вместе с королём присутствовало четверо офицеров из Золотых Мечей. Горис Эдориен, Франклин Флауэрс, Марк Мандрейк и Лисоно Маар. Из высшего состава, не хватало только «коллеги» Нелкариона, Чёрного Балака, командира лучников. Сам он стоял позади Сандора, вместе с ним был Арстан, заместитель Старого Грифа. Присутствие Барристана нервировало Нелкариона, в особенности та непредсказуемость, с которой старый гвардеец начал действовать. Чего доброго, если он оставит Барристана без наблюдения, одного, старый гвардеец может додуматься решить вопросы с подкреплениями Таргариенам радикально: грохнув текущего короля Пентоса и взяв войска под контроль. Не факт, что кто-то оспорит подобный поступок, Золотые Мечи всегда были наёмным отрядом, и переход с вольных хлебов на казарменные харчи не пройдёт бесследно. Раньше, каждый из них был королём, властителем своей судьбы, а теперь, хоть они и взяли Пентос, получив в управление земли покойных магистров, они не почивали на лаврах, а золотой дождь не продолжал литься вечно. Более того, наёмная армия, которая раньше никогда не платила никому золота, кроме шлюх, торговцев бухлом и владельцев рестораций, теперь вынуждена была платить своему сюзерену, королю Пентоса налоги. Шли странные толки, шпионы-тени докладывали Нелкариону, что Дагона хотят «расписать», говоря попросту – убрать. Однако, убийство генерала-капитана, чью должность всё ещё занимал бастард Эурона, порицалось так же сильно, как среди благородных – нарушение рыцарских клятв и присяги или мятеж против короля, а на Стене – мятеж против лорда-командующего, ибо Золотые мечи были сами себе королевством, армией, благородным двором и малым советом своему королю-командиру. Скорее всего, они воспользуются услугами других командиров наёмников, Бурого Бена и Принца-оборванца. Нелкариону приходилось постоянно наблюдать за ним, опасаясь, что Сельми отколет номер в любой момент, стоит ему только отвернуться. Из-за этого, выглядел колдун всё хуже и хуже, люди вокруг начали шептаться и готовить острые колья. Осина вокруг не росла, но многие считали, что достаточно длинный и острый кол справиться не хуже. Нелкарион слышал их шёпот. Лучше ему от этого не становилось. Он знал, что Барристан что-то задумал. Знал! Но вывести старого рыцаря на чистую воду не мог, а без веских доказательств его не послушают. Возможно именно поэтому он не заметил тогда, как переглядывались некоторые присутствующие в шатре. Нестал прислушиваться к тому, о чём трещал Пайк. − Их слишком много, − Мрачно заявлял король Пентоса. – Ударим сейчас – завязнем, а выйдут ли к нам на помощь защитники из-за стен Норвосса или нет – это вилами на воде писано. Да и остались ли ещё эти защитники? − Они ещё не в городе, − заметил Барристан. – Значит кто-то да остался. −Это верно, − согласился король. – Но вот сколько осталось? Кто остался? Готовы ли они к походу после? Слишком много неизвестных. − Может послать кого? – спросил Бурый Бен. – Разведать обстановку. − Разведывать нечего. – фыркнул Принц-Оборванец. – Их там тьма-тьмущая. Да и не затеряются наши разведчики среди этих зелёных харь. Это не лес, чтобы скрыться в тени деревьев и не город, где можно сойти за влиятельного купца. Нет, я считаю, что нам тут делать нечего. Надо отступить, укрепиться. Город потерян, надо признать это. Слова Оборванца словно озвучивали то, что хотел, но не мог сказать Дагон, не уронив своего достоинства. Отступление. Даже не вступив в битву. Хуже было только продуть под чистую, по крайне мере, среди тех людей, среди которых вырос Дагон. Возможно, как бывший принц Пентоса, Оборванец решил таким образом высказать симпатии королю. Наёмнику за громкие слова ничего не будет. Все они такие. Пьяные горлопаны. Другое дело – король. Им надо гораздо тщательнее следить за своим языком, ведь в отличии от народного поверья о том, что король сам хозяин своего слова и может делать что захочет, упиралась в простую истину о том, что все зарвавшиеся короли плохо кончали, как и все безумцы, возведённые на престол. Все понимали, что король призовёт их вернуться обратно, перегруппироваться. Оставить Норвос. Однако в тот вечер Дагон совершил несколько ошибок. Он перенёс совещание на следующее утро. Ещё он забыл, что девиз Золотых мечей состоит из двух частей. Он столь часто полагался на их верность контракту, на их слово, что забыл об очевидном. Всё верно, в шатре его уже ждала горькая сталь. И никто, даже Нелкарион не мог его спасти. На следующее утро у Золотых Мечей был новый генерал-капитан.

Карл Шульц I.

Манфреду следовало отдать должное – сам бы Карл такое провернуть не смог. Занятый противостоянием с Королём Ночи, он не мог уделять слишком много внимания тому, что творилось на юге. А ведь Манфред взял под контроль нового Короля-Стервятника, чудовищного гуля, одержимого видениями величия, за которое он принимал разруху, что сеял окрест. Желая видеть «процветание» везде, куда бы он не шел, Стервятник начал свой поход, а первыми жертвами стали Вилли, следует признать, однако, что далеко он не продвинулся. Его шествие остановили на Костяном пути, оправдав его название. Сейчас, проход соединяющий Дорн и Штормовые земли, провонял от разлагающейся плоти и белел от костей, усеявших его. Войска Мартеллов были вынуждены отступить: вместе с гниением и зловонием, распространялось упыриное проклятье. Однако мало кто знал, что первоначальные успехи упырей стали возможны лишь благодаря Манфреду, проникшему в безумные сны короля-упыря и направившего его неуёмную жажду на людские королевства. Однако, успехи вскружили голову упырю, он отринул командование и советы Манфреда, и вампир, что в видениях представал Королю-Стервятнику, как его придворный волшебник, решил подождать, пока удача не отвернётся от короля и тот не приползёт к вампиру на коленях. Так и случилось. Первая же битва обернулась катастрофой. Лишь проклятье, что распространяла гниющая плоть, удерживала армии дорнийцев от последнего, решительного удара. Лорд Айронвуд жаждал мести за своего надёжного союзника, а молодому Квентину, его воспитаннику, нужна была слава умелого воина и опыт, что могли предоставить лишь военные конфликты. Отец Квентина, принц Доран, всячески способствовал этому, отправляя подкрепления, обозы с едой и обмундированием и, разумеется, направив a своего брата, знаменитого Красного Змея, вместе с подкреплениями. Не самое лучшее решение, учитывая, что после поединка с ним, лорд Эдгар Айронвуд скончался. Итак, Король-Стервятник таки приполз за помощью, как Манфред и предсказывал. Он велел гулям устроить ритуал, фальшивку, на которую Манфред навёлся и создал портал. Именно так Карл Шульц и оказался в Дорне. Его незамедлительно признали Обещанным Рыцарем, чемпионом Летнего Короля, что приходит на помощь его потомкам, во время битв с неверными. Приняв под своё управление армию гулей, Шульц незамедлительно отправился к Перевалу Костей. Такое количество некроэнергии, что разлилось там, грех было не использовать, Карл не был умелым некромантом, но нежить подымать умел, а не поднять на таком скоплении некроэнергии не смог бы лишь Конрад фон Карштайн, абсолютно лишённый таланта в некромантии. Дорнийский лагерь расположился достаточно далеко от поля брани, разведчиков они не высылали… непростительная глупость. Хотя, возможно они подумали, что армия Короля-Стервятника разбита и рассеяна, либо драпает к разорённым крепостям Вилей. Они явно не ожидали, что армия нежити, двинет на них, при поддержке гулей, восстав из зловонного тумана. В ночной резне как минимум половина дорнийцев вскоре присоединилась к Шульцу, как новые бойцы его армии мёртвых. Оберин и лорд Айронвуд сумели уйти, но засадный отряд, оставленный Шульцем, потрепал их при отступлении и среди жертв числился и юный Квентин Мартелл. Затем, осквернив Костяной Путь, отступил обратно, укрывшись в Виле. Контролировать подобную армию нежити самому, было тяжело, однако Манфред вновь удивил Кровавого Дракона. Он раздобыл Карлу некромантку. Её звали Марта фон Лессинг. И вот её присутствие и таланты, позволило с лёгкостью поднять столько мертвецов, сколько было необходимо. Конечно, это были обычные зомби и скелеты, но в их случае, главным ударным кулаком выступали гули и ужасы склепа. Вел их лично Король-Стервятник, так что тут проблем не было. Проблемы нашлись и причём там, где Шульц не ожидал их встретить. При дворе Короля Гулей. Оказалось, пока «придворный волшебник» пребывал в «опале», Король успел завести себе не только благородных, но и жену с регентом, своеобразную Десницу короля. Откуда взялся последний, Карл догадывался, один из его «птенцов» у которого было достаточно мозгов, чтобы лизать задницу начальству, но вот королева… С ней была проблема. Не смотря на то, что перед ним находилось чудовище, гуль, пожирательница падали, чудовище… в ней было больше некой звериной грации, красоты и пропорциональности. Даже мантия, что она носила хоть и была запятнана кровью, но выставляла на показ её бёдра, и полные груди на которых даже Шульц останавливал взгляд. Для себя, Шульц сравнивал её с некоей помесью стригоя и лахмии. Скорее всего, если бы две эти линии, противоположные по самой своей сути и ненавидящие друг друга до смерти, соединились, их потомки выглядели бы так, как супруга Короля-Стервятника. Интересная, но весьма неприглядная теория. Временами Шульц был рад, что вампиры не могли иметь потомство. Кто знает, какие ужасы они могли бы породить? Как бы то ни было, его ждал разговор с королевской четой и их советником. Его Величество, видите ли, не устраивают темпы наступления. Ага, как же. Будто он сам не драпал от дорнийцев всего лишь неделю назад! Видимо с кого-то надо сбить спесь. Стервятник расположился в большом зале лорда Виля, где его подданные соорудили огромный трон из обглоданных костей людей и зверей. Конструкция едва—едва держалась, каким нечистым чудом она поддерживала еще и царскую задницу, Шульц не знал и знать не стремился. Насколько он мог судить, в зале присутствовал лишь сам Стервятник, его королева и регент. А ещё виночерпий, около бочки с вином. Или тем, что Пожиратели, в своём бреду за него принимали. Король-Стервятник не был первым из своего вида, на Маллусе неожиданно стали появляться подобные ему, абберанты, что вели за собой гулей, тёмное отражение рода людского, исковерканного магией Дхара. Не живые и не мёртвые. Однако, этот засранец отличался от тех, которых убивал на Маллусе. Он не был искривлён или горбат, его спина была прямой, плечи - широкими, грудь и руки – мускулистыми. Он напоминал скорее древнего короля—варвара, облачённого в шкуры, вооружённого проржавевшим, огромным и древним клинком и коронованным старой. Бронзовой короной, если бы не его массивные клыки, что он постоянно скалил и ступни, что скорее напоминали лапы какой—то огромной, хищной птицы, нежели ступни человека. − Почему? – спросил Шульца Стервятник, приняв чашу с «вином» от своего чашника, который ловко лавировал между тронами и бочонком, подовая своему господину «вино» в черепе. Вообще, некогда прекрасный Большой Зал замка Виль, был загажен и осквернён, некогда великолепные гобелены, повествующие о борьбе Дорна за независимость, были изорваны, а место многих охотничьих трофеев заняли множество обглоданных костей. Нет сомнений, безумцы видели в них короны, шлемы и мечи поверженных врагов, однако то были лишь кости убитых ими бедняг. Он ожидал от этих безумцев чего угодно, но не того, что они поставят его в тупик, одним лишь вопросом. − Что конкретно вы имеете в виду? – вскинул подбородок Карл. Шульц являл собой полную противоположность Королю-Стервятнику. Облачённый в свои кроваво-красные доспехи, чисто выбритый со спадающими на плечи длинными чёрными волосами, он казался воплощением рыцарской мощи, противоположностью чудовищному варварскому королю, которого видели в Стервятнике люди. Оба они принадлежали к вампирским родам, но даже Шульцу, вояке до мозга костей, был присущ некоторый лоск, Стервятник же был именно тем, кем люди его прозвали – пожирателем падали, да и безумным к тому же. Как бы то ни было, оставлять последнее слово за этим… ничтожеством, Шульц не собирался. – Мы действуем согласно плану, армии дорнийцев разбиты, мы перегруппировываемся, чтобы продолжить наступление. Ничего критического не случилось. − Не случилось? – взревел упырь. – Мы показали врагам спину! Мы потеряли честь! Крики короля подхватили множество других Пожирателей, что ловко спускались с потолка, ползя по балкам и деревянным колоннам. Рыцарь фыркнул – он не заметил их, излишне расслабился, позволил себе почувствовать превосходство, над этими тварями. Несомненно, один на один он был сильнее любого, но если все наваляться толпой… толпой они и дракона сожрут. Твари скалились на него из теней зала. Его рука легла на меч. Кровь могла пролиться в любую минуту. − Тогда урона вашей чести не было. – заявил рыцарь. – Это был тактический манёвр. Честь вы потеряли раньше, до моего пришествия, когда дорнийцы разбили вас на Костяном Пути, и вы драпали так, что пятки сверкали, прямо до этого замка. – для солидности он постучал своим сабатоном по каменному полу замка. – Не пытайся выставить меня виноватым, Стервятник, если кто и виновен в поражении твоих воинов, то только ты. Такой вопиющей наглости в отношении своего сюзерена Пожиратели уже не стерпели. Они бросились на рыцаря, но его клинок молнией разрезал полутьму зала. Голова первого упыря упала на окровавленный пол. Двумя взмахами клинка, рыцарь выбил борозды в каменном полу. − Тот, кто пересечёт линию – лишиться головы. – Объявил он. − Бросаешь мне вызов? – в этот раз, поднялся уже сам Король-Стервятник, взяв в руки свой огромный меч, покрытый сколами и зазубринами. – Не боишься разгневать своего повелителя? − А ты? – встав в стойку спросил вампир. – Это же твои яйца он держит в кулаке. Острые когти клацали по полу, меч, что он волочил следом, высекал искры из камня. Король-Стервятник принял вызов, и он собирался забрать голову Карла Шульца в качестве компенсации, не смотря ни на какие последствия. − ДОВОЛЬНО! Вспышка пурпурной энергии разметала упырей по залу, но Шульц, воткнув свой клинок в пол, и держась за него, преклонив колено, удержался на той же позиции, а потому первым понял, кто явился на их праздник жизни. Манфред фон Карштайн. Сильно помятый Манфред. И он явно был в настроении покарать кого-нибудь за то, что ему пришлось пережить. − Мой лорд. – поприветствовал его Шульц. − Колдун. – поднимаясь прохрипел Король-Стервятник. – Тебе здесь не рады. − В последний раз когда я был здесь, − заявил фон Карштайн. – Ты на коленях умолял меня исправить то, что ты сам и натворил. Я отправил к тебе генерала, который превосходил любого твоего бойца и был более опытным полководцем, нежили ты сам. Я отправил сюда некромантов, чтобы ты мог набрать себе армию, а не просто жрать трупы, − последнее Пожиратели либо пропустили мимо ушей, либо услышали как-то по-своему, шепотки прошлись в их рядах, на мордах появилось нечто, напоминающее… отвращение. – И теперь, когда победу преподнесли тебе на блюде, усилиями моего чемпиона, а сам ты получил армию, усилиями моих некромантов, ты смеешь что-то говорить? Ты смеешь, что-то требовать, сверх того, что ты уже получил? − Смею, колдун. Что ты без меня? Я нужен тебе. Легитимный правитель. Без меня, тебя не примет ни одна держава. – фыркнул безумный гуль. – Лишь я согласился тебя покрывать, а потому, плясать ты будешь под мою дудку. Да и потом, поднимать мертвецов, чтобы они сражались за нас? Что обо мне другие государи подумают. − Всё, что у тебя сейчас есть, сейчас, Стервятник, у тебя есть моими, стараниями. – ответил Манфред. – Стоит мне оставить тебя без поддержки, как все твои начинания рассыпаться, как карточный домик, развеются, как сон в летнюю ночь. А твоя голова, украсит ворота Солнечного Копья. Просто ещё один трофей, чтобы показать, что в песках Дорна делают с завоевателями. Так сказать, дань традиции. Видишь, тебе нужны армии, чтобы завоевать хотя бы это королевство. Местные люди тебе служить не будут, а вот мертвецы – да, но для этого тебе нужна магия, моя магия. И мои некроманты. А ещё, тебе нужен превосходный полководец, который поведёт эту армию. Как по мне, Стервятник, я нужен тебе больше, чем ты мне. − Я что-то не вижу тут очереди из королей или королев, что готовы поддержать тебя. – фыркнул Стервятник. − Нет, но на севере, в Штормовом Пределе, сидит Роберт Баратеон, весьма огорчённый тем, что его армии никак не могут выбить скавенов из Королевских земель. – гадко усмехнулся Манфред. – Я думаю, он очень обрадуется армии мёртвых, не боящихся боли и не ведающих усталости, солдат. Гневно сверля глазами фон Карштайна, Король-Стервятник вернулся и уселся на трон. − Да, вот так. – Ухмылка Манфреда стала лишь шире. – Помни своё место, пёсик. Сер Шульц, у нас есть дела. Следуя за свои сюзереном через осквернённые гулями, коридоры замка Виль, Шульц мог думать лишь о том, из-за чего, Манфред оказался здесь. Что случилось на севере, в землях Вечной Зимы? Какова текущая ситуация? Этот вопрос он и задал лорду вампиру. − Хреновая ситуация. – Манфред отринул всякие манеры, видимо случилось что-то действительно из ряда вон. – Они напали, сразу, как только я переправил к тебе труповодов. Не знаю, как эти уроды так подгадали момент. Но мне пришлось спасаться бегством. Я был слишком ослаблен, чтобы противостоять объединённой мощи Короля Ночи и всех Иных, что он туда притащил. − Временная задержка. – махнул рукой Шульц. Он давно уже ожидал чего-то подобного. Как бы Манфред не разливался соловьём о своём будущем божественном статусе, ему было тяжело терпеть одиночество в глухомани. Фон Карштайн привык к замкам в Сильвании, к своему тёмному двору и полуночной аристократии, что слетались к нему, как мухи на мёд. Сидеть и чахнуть посреди ледяной пустыни – это не про Манфреда. Он всегда был амбициозен и самовлюблён и, хотя и мог быть неимоверно скрытен, предпочитал некое общество полному уединению. Более того, всякому вампиру нужно охотиться… и лишь в землях, где есть люди они могли позволить себе это. – Мы ожидали чего-то подобного, как—никак, у нас во врагах богоравные существа. − Я в курсе! – рыкнул Карштайн. – Но мы же… держались… всё шло согласно плану…       Ах да… ещё одна проблема с Манфредом. Он терпеть не может, когда что-то идёт не по плану. Его бесит не сам факт поражения, сколько то, что оно было незапланированным. Зачем планировать поражение, Карл не знал, а его новый сюзерен, на подобный вопрос обозвал его «болваном» и «неотёсанным варваром». Как бы то ни было, планы Манфреда пока работали, да и жаловаться на что-то Кровавому Дракону было ниже своего достоинства.       Особенно с такими ставками, которые были в этой игре.