За грань и обратно

            И снова здравствуй, Хогвартс.

***

      Гарольд неспешно входит в Большой Зал. Сотни взглядов обращены на него, они с интересом рассматривают парня, словно он — дорогое украшение, которое они не могут себе позволить.              Певерелл без интереса обводит трапезную глазами, он сразу находит Флимонта, который уже сидит за столом своего факультета, и молчаливо поддерживает кузена. Рассматривая помещение дальше, Гарольд отмечает, что сколько бы лет ни прошло, Хогвартс остаётся тем же.       Тут же находится Марволо, именно такой, каким парень помнит его ещё со второго курса: высокие скулы, чёрные, слегка вьющиеся волосы, тонкий нос, чётко очерченная линия челюсти, чуть полные губы, широкие, густые брови, и эти невозможно синие глаза. Реддл сидит в окружении аристократии, Малфой, Блэки, Лестрейндж, Розье, Кэрроу и Эйвери кажется, готовы лизать его туфли, моля о похвале и снисхождении. Том словно божество, сошедшее с Олимпа, держится прямо и уверенно, на лице бессменная маска холода и отчуждённости. В целом, Реддл всегда был таким, но у всех же есть свои скрытые стороны. Гарольд задерживает взгляд на старосте, и обворожительно улыбается, пытаясь донести до слизеринца простую суть — «Я знаю все твои секреты, тайны и планы». И сразу отворачивается, продолжая путь в сторону табурета со шляпой.       Большой зал скрывается за широкими полами шляпы, Певерелл знает, что его могут отправить только на два факультета, «Слизерин» или «Рейвенкло», иных вариантов быть не может, о чем шляпа ему и сообщает. — Ох, давно на моей памяти не было таких интересных студентов как вы, молодой человек. — Уважаемая, я думаю, вы меня помните, так ведь? — Ехидно спрашивает Гарольд. Шляпа мычит что-то невразумительное, а затем выкрикивает: — Слизерин!       Зал разразился аплодисментами, преимущественно, конечно, вежливыми, но стол факультета на котором теперь будет учиться Гарольд хлопал в искренней, судя по всему, радости, что, если Певерелл верно помнит, было редкостью.       За длинным столом устланным блюдами и едой словно второй скатертью все сидели в определённой очереди и в соответствии со своим местом на факультете. В начале стола, ближе к преподавателям, сидели первые курсы, за ними шли вторые и третьи, далее по возрастанию, вплоть до шестого курса, они сидели в центре вперемешку с выпускниками, среди всего сборища аристократии сидел Реддл. В самом конце сидели своего рода «изгои» и «позор факультета», все они были разных возрастов и с разных курсов, но объединяло их одно — ненависть к действующей иерархии.       Найдя Марволо, Певерелл поспешил подойти ближе, дабы убедиться, что не ошибся в положении вещей. В целом, ему было совершено плевать на то, где сидеть, он слишком многое видел и знал, чтобы мучаться иерархией малышни, вроде этих подростков, но правила есть правила, и стоит попробовать им следовать, хотя-бы раз. — Прошу прощения, — начал Гарольд, осматривая присутствующих более подробно, и про себя отмечая, что инбридинг это страшная вещь. На нынешних Крэбба и Гойла было страшно смотреть, Блэки пусть и обладали приятной внешностью, все были на одно лицо, и как бы ни старались это скрыть, являлись безумцами. — Где конкретно сидит шестой курс? Я заметил наличие у вас иерархии, но не уверен, могу ли сесть рядом, или поблизости, — Певерелл обратился к Марволо, но вместо старосты ответ ему дал какой-то мальчишка не самой приятной наружности. — Ты можешь сесть во-о-он туда, — указывает в самый конец стола, его рот растягивается в мерзкой улыбке обнажая кривые зубы, Харон отмечает, что даже у гоблинов они ровнее. — Тебе, думаю, будет там самое место, — намереваясь сказать что-то ещё, он не успевает, парня под рёбрами тыкает с одной стороны Малфой, с другой Блэк. — Наследник Певерелл, не знал, что вы решили перевестись в нашу школу, — спокойно и с некоторым интересом произносит Малфой, растягивая гласные в их фирменной манере. — Ах, наследник Малфой, это решение приняли мои Mére и Pére, от меня мало что зависело, — в той-же манере отвечает ему Гарольд. — Вернусь к своему вопросу, где я могу сесть?       Марволо, поняв, что обращаются к нему отвечает: — Можете сесть здесь. Шестой курс как раз тут, — кивает староста и возвращается к своей тарелке, игнорируя присутствие новенького.       

***

      Тьма окутывает со всех сторон, тянет свои щупальца к рукам и ногам, норовясь связать, а после обвиться вокруг головы закрывая нос и рот, перекрывая доступ к кислороду. Она не такая приятная и комфортная как его собственная, или та, с которой приходится контактировать из-за Хельги. Эта чернота заставляет колени трястись, кожу покрываться мурашками и холодным потом, а в животе закручивает противный узел страха. Так ощущается только его пребывание там. Только там Гарольд испытывает эти ощущения, только там есть эти скользкие щупальца. Тьма и холод окутывают всё сильнее и сильнее, вдали вырисовывается силуэт. Сильно смазанный, неясно, парень это или девушка, может какая-то хтоническая тварь, впрочем, значения это не имеет. — Гарри… Гарри… Помнишь меня?.. Помнишь меня?.. Вспомни, Гарри… Вспомни… Как причинил боль… Как ударил… Как пытал… Как потом убил даже не взглянув… Вспомни всё это… Ты — монстр…       Знакомый голос. До боли в сердце знакомый. Парень озирается по сторонам в испуге пытаясь разглядеть того, кому принадлежит голос, но никого не видит, лишь этот силуэт в дали. — Каспиан? — Задаёт вопрос в пустоту, — Каспиан это ты? Ответь же! — В ответ лишь молчание.       Сердце заходится в бешеном ритме, когда силуэт начинает приближаться, и из него вырисовываются родные и знакомые черты. Снежно белые волосы, глаза цвета ясного неба, аккуратные черты лица, чуть полные губы. — Гарри… а, Гарри? Зачем ты сделал всё это со мной?       Голос Каспиана звучит надсадно, хрипит, будто что-то не даёт говорить нормально. — Что? О чем ты, Каспиан? — Зелёные омуты пытаются рассмотреть стоящего перед ним парня подробнее, ухватывая каждую деталь. — Ты сломал меня, помнишь?.. Сломал как игрушку… Зачем… Зачем?.. Зачем?!       Воспоминания накрывают, словно снежная лавина, перед глазами проносятся отрывки из далёкого прошлого, вот он стоит перед измученным юношей держа в руках стилет. Вот на теле парня виднеются надрезы, а после, в него летит алый луч второго непростительного. Тело беловласого мальчишки выгибается дугой, конечности выворачиваются под неестественным углом, из горла вырывается не то крик, не то хрип. Сзади подходит кто-то третий, нашоптывая Гарольду что-то на ухо, приказывая убить парня перед ним. И он черт возьми это делает, безропотно подчиняется, словно кукла, которую дёргают за нужные ниточки.       Певерелл не находит, что сказать, он чувствует всепоглощающее чувство вины, как и тогда. С губ срывается лишь одно слово. — Прости… Прости… Прости… Прости… Прости меня! — Голос срывается на крик, глаза раскрываются шире, а по щекам катятся горячие слезы, оставляя за собой мокрые дорожки. Каспиан молчит, он только смотрит с ненавистью и злобой, которой никогда раньше не было.

***

      Ши настороженно смотрит на своего спящего хозяина, не понимая что делать в сложившейся ситуации. Её человек мечется по кровати, шепча слова извинений и чьё-то имя. Некомата начинает переживать за хозяина, такого раньше никогда не случалось, она хорошо это помнит, и вот теперь из-за их переезда всё началось, сначала тот случай в поезде, теперь её дорогой хозяин мучается от кошмара. Ши аккуратно запрыгивает на кровать и начинает обнюхивать человека, которого уже считает частью своей семьи, эдакий котёнок, до смешного неразумный, ходит на двух лапах, и ест какую-то траву и мясо из этой их духовки. Она очень привязана к Гарольду, не только узами магии, но и эмоционально. Некомата обнюхивает хозяина, определяя не губителен ли для него этот кошмар, им стоило взять с собой талисман из клыка баку, может тогда бы не было плохих снов. Ши осматривается по сторонам и, убеждаясь, что другие люди в комнате спят, начинает менять свой облик. Нежно-розовое хаори увеличивается в размерах и удлиняется, белая шерстка обращается в молочное платье. Уже через несколько мгновений на краю сидит девушка лет четырнадцати, единственное, что осталось от некоматы — треугольные уши и два хвоста, которые нервно постукивают по кровати. — Хозяин. Хозяин, просыпайся, — голос чуть дрожит, а уши в страхе прижимаются к голове, когда Певерелл не встаёт с первой попытки, Ши начинает нервничать, опасаясь, что хозяин застрял в царстве снов и останется там навсегда. — Хозяин, — уже громче говорит девушка, — Хозяин! — Она опускает небольшую ручку с острыми ноготками на чужое плечо и начинает трясти спящего человека. — Ну же! Ну же! Вставай! Просыпайся! — Её голос едва не срывается на крик, взгляд мечется от одного человека к другому, Ши уже хочет разбудить кого-то ещё, чтобы ей помогли, как тут на её руку ложится чужая, бóльшая по размеру, — Хозяин! Ты жив, о, Идзанаги, как же я рада, что с тобой всё хорошо! — Восклицает девушка, бросаясь на шею к Певереллу, плевать она хотела как он выглядит, и что их могут увидеть, некомата слишком извелась и изволновалась за своего человека. — Ши… Ши, пожалуйста, отпусти, ты меня задушишь, — просит Гарольд. Парень понимает, что Ши волновалась, но обычно при волнении она не принимает человеческий облик, значит, посчитала, что ситуация критическая. — Прости… Я очень испугалась за тебя! Ты проспал на два часа дольше чем обычно, и… когда ты не просыпался… — Она поджала губы и отвела погрустневший взгляд куда-то в сторону. — Я… Я подумала, что что-то произошло! И оказалась права! Ты не представляешь, как мне было страшно, когда я не смогла тебя разбудить… Мне казалось, что ты застрял в своём кошмаре, и больше не сможешь проснуться, ты просил у кого-то прощения. За что?       Певерелл отводит взгляд, не желая обсуждать свой сон. — Это не имеет значения, Ши. Теперь это лишь сон, всё будет хорошо, — он смотрит на девушку, улыбаясь, и, потрепав её по голове и почесав за правым ушком, поднимается с кровати, отправляясь в ванную комнату. Ши остаётся сидеть на кровати.       Спустя время, когда Гарольд уже принял душ и почти закончил заплетать волосы, в ванную заходит Ши в своём привычном виде. Некомата молча садится рядом и начинает умываться. Певерелл смотрит на неё с теплотой и любовью, которую испытывают только к младшим братьям или сёстрам. Он уже давно воспринимает Ши как сестру, а не как фамильяра. Закончив плести косу, парень выходит в комнату, чтобы одеться и отправиться на обед, ведь завтрак он, что не удивительно, пропустил.       Соседи по комнате только начали просыпаться, и, по счастливой случайности, Певерелл живёт в одной комнате с Реддлом. Парень бы посмеялся над шуткой Хельги и Клото, если бы был одним из зачинщиков, а не тем, на ком её испытывают. Том относился к нему не то с настороженность, не то со злостью, но первое наиболее вероятно. В целом, его поведение было оправдано и понятно. Он видит нового человека, который раньше никогда не появлялся в его поле зрения, а как только объявился, перетянул, до этого безраздельное, внимание чистокровных на себя. — Переверелл, профессор Слагхорн поручил мне сопровождать тебя первое время, — сказал Реддл, собирая сумку. — О, очень любезно с его стороны, Хогвартс сильно отличается от Махотокоро. Надеюсь, я не доставлю тебе хлопот, — ответил ему Гарольд, натягивая самую доброжелательную улыбку.       

***

      Том Реддл всегда считал себя лучшим во всём. Лучший студент Хогвартса, староста факультета «Слизерин», любимец большинства учителей, а также сильнейший маг за своё поколение. Чистокровки готовы были целовать землю по которой он ходит, когда узнали, что Том наследник самого Салазара Слизерина. И всё было хорошо, вплоть до шестого курса.       Именно на шестом курсе то, что Том строил столь усердно, начало трещать по швам, а всё из-за этого новенького — Певерелла, которого за собой притащил Флимонт Поттер, староста «Гриффиндора». Они, вроде как, были кузенами. И всё бы хорошо, но новенького распределили на «Слизерин» и все хоть немного чистокровные однокурсники едва ли не на цыпочках ходили и общались с ним довольно почтительно, будто он уже лорд, а не простой наследник.       Что за Певереллы и откуда они вообще появились в Британии, Тому предстояло выяснить. Этот новенький из Махотокоро его раздражает.

***

      Коридоры Хогвартса всё так-же отдавали вековой силой, таили в себе множество тайн и загадок. И именно одну из этих загадок искал Гарольд. Когда-то он вычитал о парочке интересных комнат, одной из которых стала вторая комната Ровены Рейвенкло, спрятанная в библиотеке, кому же принадлежит другая, написано не было, но было известно, что она заполнена проклятыми зеркалами, которые показывают прошлое, будущее, настоящее и твои самые сокровенные желания и мечты.       Так что сейчас, пробираясь по пустующим коридорам школы, Гарольд опасливо озирался по сторонам, не хватало ещё, чтобы его поймали и потащили к декану на поклон. Конечно, можно было бы попросить у Флима его мантию, но это не лучшее решение, в конце-концов, у него и своя такая-же есть, только Певерелл не догадался взять её именно в этот раз.       Поднимаясь по лестнице на третий этаж, Гарольд накинул на себя отталкивающие внимание и дезиллюминационные чары. Пройдя немного дальше, он услышал два голоса, что-то бурно обсуждающих. — Абраксас, друг мой, будь столь любезен, и раздобудь мне к среде всю доступную информацию о нашем новеньком и его семье, — обманчиво любезно говорит Реддл, снисходительно глядя на Малфоя. — Конечно, Том, но о них в Британии не слышали с шестнадцатого века, как раз тогда снова разгорелась охота на ведьм, и, кажется, Певереллы бежали из страны. — Мне плевать, слышали или нет, ты найдешь мне всю информацию об этом чертовом Певерелле. — С нажимом говорит Том, и разворачивается чтобы уйти. — Ты даже не представляешь, во что только что влез, — шипит на парселанге Певерелл, зная, что поймёт его только Реддл. Староста вздрогнул озираясь по сторонам, в поисках источника голоса, но ничего не увидев, вернул себе самообладание и отправился в сторону общежитий.

***

      Поиски затягивались, Гарольду казалось, что он обошёл уже весь замок, даже Тайную Комнату на втором курсе найти было проще, чем библиотеку Ровены.       Взмахнув рукой, вызывая темпус, Певерелл понял, что скоро подъём, и стоило бы вернуться в комнату, прикрывать его никто не будет, а оправдываться перед деканом желания не было. Снова накинув на себя дизиллюминационные чары и заглушающее, Певерелл побрёл в сторону подземелий.       Для ночи в замке было довольно громко, в стенах что-то шуршало, призраки факультетов, Пивз и просто неприкаянные души, что застряли между мирами, летали то тут, то там, и Гарольд невольно вздрогнул, замечая озлобленного духа кого-то из прошлых учеников. Его лицо было искажено в гримасе ярости, глаза едва не сверкали алым, одежды, похожие на те, что носили пару столетий назад были изорваны, а полупрозрачное тело было испещрено царапинами и рваными ранами, из которых вытекала кровь. Призрак что-то неразборчиво бормотал, Гарольд не стал прислушиваться и быстрее сбежал вниз по лестнице, стараясь добраться до подземелий до звонка колокола, оповещающего о подъеме.       Комната встретила его тишиной и сопением соседей, Певерелл снял с себя чары и уже взял в руки ночную рубашку, но посторонний голос заставил его вздрогнуть и выронить вещь из рук. — Ты в курсе, что ночью спать нужно, а не шарахаться по школе? — Спрашивает Реддл, укоризненно глядя на парня. Его лицо подсвечивается шариком люмоса, делая старосту ещё красивее, Гарольд даже невольно засмотрелся, но быстро пришёл в себя и ответил. — А ты почему не спишь? Талмуды по чёрной магии читаешь? Хах, ничего нормально тут ты не найдешь. Нужна родовая библиотека тёмных семейств, Марволо, — говорит Певерелл, посмеиваясь. Том удивлённо смотрит на своего однокурсника, но уже спустя миг задаёт интересующий его вопрос, ещё с самого начала учебного года. — Откуда ты знаешь моё имя и фамилию? Мы не представлялись друг другу, — длинноволосый лишь усмехнулся и посмотрел на Реддла с нескрываемым весельем. — О, я много чего знаю, Том Марволо Реддл. И лучше бы тебе не идти против меня, тогда, может быть, я помогу тебе в поиске информации о некоторых запретных знаниях. Ты ведь этого хочешь, Лорд Волан-де-Морт? — Последнее предложение Певерелл прошептал Реддлу на ухо, от чего у того по спине пробежали мурашки, а глаза широко распахнулись. Этот новенький становился всё интереснее и интереснее, и, возможно, Тому он уже не так сильно неприятен. Есть в нём та Тьма, за которой Реддл охотится, и стремится достичь.

***

      Утро среды приветствовало учащихся первым уроком зельеварения. В коридоре подземелий столпились ученики двух враждующих факультетов. Гриффиндорцы ёжились от холода и громко зевали, давая ясно понять, что не выспались, Слизеринцы тихо переговаривались друг с другом, кидая гневные взгляды на учеников другого факультета. — Фух, я не опоздал? — Спросил запыхавшийся парень, закидывая руку на плечо кузена, и давая себе отдышаться. — Нет, Гарольд, не опоздал. Слагхорн, похоже, задерживается, так что ты вовремя, — ответил с улыбкой, хоть и едва не зевая, Певереллу Флимонт. — Тебе не нужно к своим? А то Реддл так смотрит, будто убить меня готов. И тебя за компанию, — он чуть морщится. — Что ты успел ему сделать? Не прошло и недели, — спросил Поттер, полностью игнорируя недовольные взгляды окружающих студентов. — О, я ему кое-что сказал, — по-змеиному улыбается юноша. — И это кое-что ему не понравилось, кажется. Пусть побесится. Полезно будет. Ты представь, он начал копать на меня информацию! — Возмутился Певерелл, едва не взмахивая руками, Флимонт лишь удивлённо посмотрел на кузена.       Их разговор прервал голос ученика, с которым до этого беседовал Поттер. — А что, ты какой-то особенный, раз о тебе нельзя искать информацию? — Спросил рыжий, и вот как понять Пруэтт это или Уизли не понятно, они ж оба оранжевые. — Извини если я ошибаюсь, Пруэтт, но, моя фамилия уже как минимум должна была многое сказать о моей семье, — сказал Гарольд, но рыжий лишь недоуменно посмотрел на него. — Я Певерелл, тупица, — хмыкает он. — Если уж совсем не понял, мантия, камушек и бузинная палочка это реликвии моего рода. Ну, те которые из той убогой сказки о братьях и Вечной, — почти сквозь зубы объясняет парень, очень стараясь не закатывать глаза. — Не хочу хвастаться, но у моей семьи за почти десять столетий скопилось не только огромное состояние, но и огромное влияние в мире. Удивительно, что тебе, чистокровке, в Мерлин знает каком поколении, об этом не рассказали, — Певерелл злобно зыркнул на Пруэтта, потрепал Флимонта по вихрастой голове, и ушёл к компании девочек-слизеринок, быстро завладевая их вниманием и вливаясь в разговор.       Спустя примерно двадцать минут дверь в кабинет открылась, и ученики поспешили занять свои места. Гарольд осматривает помещение выискивая место которое может занять, но как на зло с Флимонтом сел этот дракклов Уизли, или это Пруэтт, плевать, эта рыжая зараза уже заняла место рядом с кузеном, а с другими учениками «Гриффиндора» Гарольд контактировать не хотел. Стоило посмотреть на сторону в которой сели слизеринцы, как сразу показалось место за первой партой, прямо под носом у преподавателя, и Реддл рядом. Что-ж, он сам говорил, что будет помогать, пусть разгребает. — Извини, не против если я сяду? — Спрашивает Гарольд, невинно улыбаясь и по-доброму глядя на старосту. О, Реддл не посмеет отказать новичку на глазах у сразу двух факультетов, иначе его хвалёная репутация полетит к Мордреду. — Да, садись. — Отвечает Том, кидая в ответ дружелюбную улыбку, оба понимают, что это лишь игра, но остальным об этом знать не обязательно.       Как только Певерелл занял место, Слагхорн наконец начал урок. Пока он здоровался и разъяснял, каков их курс на этот год, Гарольд позволил себе лучше рассмотреть профессора. Гораций был удивительно молод, возможно, сейчас ему около сорока лет. Длинные блондинистые волосы собраны в низкий хвост, мутно-голубые глаза горели восторгом, а губы то и дело трогала улыбка. Сейчас у него не было моржовых усов, которые портили его когда-то. — И так, перед вами стоят три котла, в каждом из них находится зелье, со всеми из них мы будем работать в этом году, — говорит Гораций, отходя в сторону. Ученикам открывается вид на три котла, два из них закрыты крышками, а один открыт, и над ним витает сизый дым, что завивался в кудряшки, Певерелл узнал напиток Живой Смерти. — Кто мне скажет, что за зелье находится в первом котле? — Спрашивает Слагхорн, тут-же рядом поднимается рука Реддла, а Гарольд просто смотрит, не имея большого желания светиться. — Мистер Реддл, пожалуйста. — Это напиток Живой Смерти, сэр, — говорит Том, и уже готовится рассказывать свойства этого зелья, но Слагхорн останавливает его начисляя баллы, и смотрит на Гарольда, который сидит тише воды ниже травы. — Хорошо, Том, пять баллов «Слизерину», мистер Певерелл, скажите, какие свойства имеет это зелье? — Напиток Живой Смерти — это сильнодействующее снотворное зелье, оно способно ввести человека в сон похожий на состояние близкое к смерти. Одна ошибка в приготовлении или рецепте приведёт к мгновенной смерти выпившего. Это зелье часто используют в колдомедицине, в ситуациях, где волшебника вводят в состояние комы при помощи этого зелья. — Отвечает Гарольд, смотря на реакцию старосты. Реддл смотрит на него словно ребёнок, у которого отобрали любимую конфету, его сапфировые глаза мерцают алыми всполохами, и Певерелл отмечает, что это тревожные звоночки, и что кажется, первый якорь уже создан, хочется хлопнуть себя по лбу, а в Реддла запустить каким-нибудь мерзким проклятием. Но парню к счастью удаётся сдержаться.       Получив похвалу от профессора, и рассказ об оставшихся двух зельях, которыми оказались умиротворяющий бальзам и оборотное зелье. С последним Гарольд был знаком на практике. Их заданием на урок стала варка умиротворяющего бальзама.       Вспоминая всё, чему он успел научиться за все эти года, Певерелл сварил бальзам одним из первых, раньше закончил Том. Конечно, кто ещё справится с подобным зельем если не лучший ученик?       Слагхорн прохаживался между рядами, заглядывая в котлы ученикам и давая оценку их вареву. Когда очередь дошла до Гарольда и Тома, Гораций готов был едва ли не в ладоши хлопать от того, что у него появился ещё один столь же талантливый ученик.        В итоге получив по одному заслуженному флакончику зелья удачи, ученики покинули кабинет, занятие было окончено.

***

      Трансфигурация Гарольду никогда не нравилась, и не только из-за своей замудренности, но и из-за преподавателей. В Махотокоро её вёл злобный старичок, у которого точно было родство с бакэмоно. В Хогвартсе этот предмет вёл Дамблдор, от одной фамилии которого, хотелось лезть на стену и плеваться ядом, желательно василиска, помрёт хоть быстрее.       За своими рассуждениями Гарольд не заметил как на его плечо легла чья-то рука. — Гарольд, — некто успел только обратиться к нему, как Певерелл вздрогнул, словно от удара тока. Браслеты зазвенели, и казалось, стало очень душно, а атмосфера давила и подавляла. — Не прикасайся ко мне. — Почти на парслтанге прошипел Певерелл, и поспешил зайти в кабинет, занимая самую последнюю пару.

***

— Том, он ненормальный! — Воскликнул Блэк подбегая к Реддлу. — О чем ты, Сигнус? — Спросил староста поднимая бровь, и не отрываясь от рассматривания новенького, что спешил зайти в кабинет, сильнее стискивая лямку своей сумки. — Я подошёл к нему поздороваться, новенький же, — начал Сигнус, — так вот, положил ему руку на плечо, позвал по имени, и меня тут же как будто кипятком ошпарили, благо ожога не осталось. А сам он вздрогнул как будто его жалящим прошило, и сказал, чтобы я его не смел трогать, а ещё эти его браслеты, они зазвенели так, что мне показалось, будто они лопнут, — докладывал Блэк, а Том с интересом слушал, анализируя то, что узнал. — Не знаешь из чего сделаны его браслеты? — Спросил Реддл, обращая внимания на Сигнуса. — Да, я материал сразу узнал: адамантин и мифрил, дорогое удовольствие, я бы сказал очень. У нас в семье таких украшений всего два или три, а он их носит по три на каждой руке. — Примерную стоимость можешь сказать? — Глаза шестикурсника недобро сверкнули. Если стоимость одного браслета превышает тысячу галлеонов, то стоит попробовать с ним найти общий язык и воспользоваться деньгами семьи, и если есть, то и их влиянием. — Да, могу. Одно украшение из мифрила стоит порядка семидесяти тысяч галлеонов, а у него их четыре, по два на руку. Адамантин дороже, и добывается сложнее, украшения из него по стоимости могут варьироваться от восьмидесяти до почти двухсот тысяч галлеонов. У него или безумно богатые родители, или он душу продал за эти браслеты, — фыркнул Блэк, видя, как горят глаза однокурсника, парень уже пожалел бедного новичка.       Дамблдор опаздывал, причем сильно, хотя слизеринцев это не сильно-то и расстраивало. Все они были заняты чем-то более увлекательным. Кто-то читал книгу, взятую в библиотеке, другие просто переговаривались между собой, а кто-то, как Гарольд, сидели и думали о своем.       В общем и целом, обстановка была более чем спокойной. Только Певерелла напрягало желание некоторых людей пообщаться с ним «поближе» и нагло влезть в его личное пространство. Подобное ему совершенно не было нужно, новые люди и лица в окружении это всегда не только проблема, но и некая ответственность за них. А Гарольду по самые уши хватало Ши, которая сейчас посапывала в комнате. Вспоминая прошедшее время рядом со своим фамильяром Певерелл невольно улыбнулся, этот милейший комочек воспринимался не как животное и простой помощник, а как младшая сестра, которая была когда-то давно.       Ши в их семье появилась пару лет назад, и появилась довольно внезапно, буквально запрыгивая на руки парню. Маленькая, грязная и истощённая долгим голодом, она жалобно просила взять её под свою защиту, взамен обещая верно служить и помогать во всём. Гарольд как сейчас помнит, насколько были удивлены родители, когда он притащил в дом некомату, прося оставить ёкая. Родители согласились. Позже была закреплена связь хозяин-фамильяр, с того момента Ши никогда не оставляла Певерелла одного на долгое время, только если это был не отъезд в школу.       Где-то с год назад произошла до абсурда смешная ситуация. Выяснилось, что домовые эльфы боятся Ши, а та их не переваривает, мама тогда долго ругала некомату, и пыталась объяснить, почему нельзя кусать, царапать, и есть домовиков. До Ши, конечно, не дошло, но к эльфам она больше не лезла, только шипела для профилактики, а после долго смеялась с того, как забавно, по её мнению они дёргаются и вздрагивают.       Дверь в кабинет открылась, показался в начале край лимонно-жёлтой мантии, а после и сам профессор трансфигурации. В классе воцарилась тишина, начался урок.

***

      Огни свеч в совокупности с несколько тёмным интерьером комнаты создавали загадочную атмосферу. В центре помещения находилось что-то похожее на трон, где вальяжно расположился юноша шестнадцати лет. Он скучающе обвёл помещение взглядом, не заостряя внимание на чем-либо ещё. Из толпы собравшихся людей послышался юношеский голос. - Милорд, — заговорил человек, — Я нашёл интересующую вас информацию, — сказал парень, на что получил лишь слегка заинтересованный взгляд синих глаз. — Это касается новенького, — уточнил он. - Абраксас, — начал Марволо, — Передай всё найденное Ориону, — молвил староста. В следующий момент он уже держал в руках увесистую папку, где были собраны все доступные данные о новеньком. — Прекрасно… Просто прекрасно, — уже тише сказал Реддл. — Милорд, — подал голос Орион, — Что прикажете делать с Певереллом? — Пока ничего, просто наблюдайте. Если мои догадки подтвердятся, постарайтесь перетянуть его на нашу сторону, — он хищно улыбнулся, и, облизав пересохшие губы вернулся к чтению. — Мы с тобой поиграем, Гарольд Харон Певерелл.