"Обречённые души" том 2

      Они были на середине пути, когда при выезде из леса наткнулись на деревню. На удивление, она была довольно большого размера и, судя по опрятным жилищам, зажиточной. Бессмертные, с самого начала не желающие сталкиваться с людьми, в этот раз посетили селение. Так повелела поступить интуиция младшего из них, Таньин-саньженя. Второй же был безразличен к тому, куда и как он и идет, подчиняясь желанию своего спутника.       Их встретили чистые и тихие улочки с минимумом прохожих на них. Хотя, вероятно, причиной послужило слишком раннее время - к концу как раз подходил час тигра и большинство жителей или нежились в постелях, или не покинули дома. Сами же заклинатели предпочитали передвигаться под покровом ночи, что опять же спасало от вероятности встретить хоть кого-то. Впрочем, несколько раз за дорогу на пути им попадались процессии, «перевозящие труп через тысячи ли» . К счастью, из-за того, что шли они обычно не по самим трактам, то прямой встречи не случилось. Но они наблюдали за процессиями издали.       По прибытии в деревню Ванцзы и Таньин с удивлением обнаружили там постоялый двор, куда и устроились, чтобы нормально помыться и поспать в постели. Ночевать на свежем воздухе, конечно, хорошо, но иногда требуется качественный сон и отличная бочка с горячей водой. Кроме этого, необходимо было пополнить запас корма для лошадей, которые, в отличие от своих хозяев, обходиться без еды не могли. На радость уставших путников хозяин постоялого двора, господин Хэ держал конюшню и пару конюхов, заботам которых и были переданы Яблочко с Нанхаем. Сами же мужчины отправились отсыпаться.       Проснулись они ближе к вечеру с разницей в палочку и сразу спустились в общий зал утолить голод. Инедия-инедией, но кушать иногда надо. Первым спустился Таньин, и к тому моменту, как к нему присоединился спутник, он щедро посыпал принесенные кусочки курицы специями, которые ему презентовал Ванцзы. Лань Чжань, заметивший это еще на лестнице, пока спускался, улыбнулся, радуясь, что угодил своему переродившемуся возлюбленному.       — Я вижу ты ешь, — Ванцзы сел напротив Усяня и подозвал хозяина, чтобы заказать еды.       — И ты присоединяйся, — Усянь кивнул в знак приветствия и, наконец, отправил в рот кусочек мяса. Блаженно прикрывая глаза, он издал довольный протяжный стон, — Боги, это просто объедение. Еще раз спасибо, Цзы-гэ.       Улыбка сползла с лица Лань Чжаня. В отличии от себя в прошлой жизни, нынешний Вэй Ин выбрал обращение «Цзы-гэ» для спутника. Это было так непривычно и неприятно, что гусулановцу так и хотелось потребовать, чтобы тот перестал его употреблять. Но разум побеждал, но лучше на душе от этого не становилось.       Все время, что он провел с Таньином в пути, было и приятным, и нет. Несомненно, близость и возможность разговаривать, видеть и иногда неловко соприкасаться с любимым человеком было счастьем, что заставляло расцветать сливу в сердце. Но непохожесть на прошлого себя убивала и раздражала. Взять хотя бы это обращение «Цзы-гэ» Ванцзы содрогался при одном воспоминании о нем. Другим раздражающим фактором было поведение спутника. Нет, это хорошо, что он стал таким серьезным и разумным, но он практически был сам не свой. Точнее, не тот, каким его помнил Лань Чжань.       — Опять Ли Фэн идет на кладбище…       — Все не угомонится. Столько времени прошло, пора бы отпустить…       — Ой, а сам бы отпустил, если бы твоя женушка покинула тебя безвременно?       Ванцзы, услышав упоминание о кладбище и о том, что кто-то направляется туда в такой довольно поздний час, вернулся в реальность из раздражающих размышлений. Он уже было открыл рот, поворачиваясь к говорившим, но обнаружил рядом с соседним столиком, где сидели четверо местных, своего спутника с добродушной улыбкой. Когда тот успел встать со своего места, Лань Чжань не успел заметить.       — Кто такой Ли Фэн и почему он так поздно пошел на кладбище? — Таньин присел на свободное место за столом, словно оно было его изначально, а сам он отходил по нужде.       — А? Ты кто? — один из мужчин обернулся к незнакомцу с недоумением на лице.       — Местный герой. Он недавно вернулся из армии и тут такое несчастье, жена его любимая «запрягла журавля и отправилась на запад» , — другой мужчина видимо не считал чем-то неправильным рассказывать чужакам местные сплетни, — А теперь приходит по ночам и мучает его. И чего спрашивается надо? Вроде жили хорошо, душа в душу, а она житья не дает. Парень то кажись того самого от горя, — говоривший постучал себя по голове, наглядно показывая, что случилось с молодым героем деревни.       — Ну, что ты людям голову морочишь? Дай поесть спокойно, — к столику бессмертных подошел хозяин заведения, чтобы принять заказ от спустившегося гостя.       — И как давно его женушка к нему ходит? — Таньин сделал вид, что не услышал второго мужчину, призывавшего к молчанию.       — Что такого я сказал? — возмутился мужчина, повернувшись к своему соседу, изобразив на лице крайнюю обиду, — Они и сами могут увидеть его там, и женушку его, если на улицу выйдут ночью. Да второй год как господин хороший, — болтун снова повернул голову к Таньину, вернув себе добродушное выражение лица.       — И почему вы не обратились к заклинателям, чтобы вас избавили от этой напасти? — не унимался Таньин.       — Надо им по ночам шататься на улице. Ночью спят нормальные люди, — возразил ему его сосед по столу.       Ванцзы глянул на Таньина, и тот ухмыльнулся, словно говоря, что говорившие явно ошиблись, определяя их в нормальных людей.       — Да она никому вреда в деревне не приносит. Только к супругу своему приходит. Нам то что, если ему надо, пусть сам и вызывает, — пожал плечами болтун.       Воспользовавшись, что мужчины за соседним столом принялись спорить, заклинатели отвернулись от них, а младший вернулся к поеданию еды, сдобренной большим количеством специй, издавая при этом довольные звуки. Скоро он обратил взгляд на своего спутника. Лань Чжань смотрел в одну точку, застыв с палочками в руке, о чем-то явно задумавшись.       — Цзы-гэ, ты хочешь отправиться на ночную прогулку? Как мне думается, — негромко произнес Таньин, подхватывая с тарелки Ванцзы кусок маринованной редьки, словно своей еды ему было мало.       — Мгм, — отрицать свой интерес к истории гусулановец не стал. Очнувшись, он проследил за действиями спутника и еле сдержал порыв пододвинуть тому всю тарелку с редькой.       — Мне пойти с тобой? — Таньин подхватил уже из другой тарелки немного капусты и так же отправил ее в рот. И уже начал посматривать снова на редьку.       — Да, неизвестно, как поведет себя муж мертвеца. Не хотелось бы получить от него мечом или стрелу в бок. Судя по тому, что сказал тот мужчина, — Ванцзы перевел на пару мгновений глаза на мужчину, рассказавшего историю молодого вдовца, — Этот Ли Фэн не стремится избавиться от приходов жены. Хотя неизвестно, зачем он ходит на кладбище. Может, он и поднял супругу.       — Сегодня пойдем или уже завтра?       — Сегодня. Чего тянуть? Особых приготовлений не нужно, все необходимое всегда при нас. А про походы на кладбище можно узнать у Ли Фэна… Даже если он не захочет добровольно об этом говорить.       Таньин на мгновение застыл с палочками у рта. Было странно слышать от этого человека последнюю фразу. Это никак не вязалось с тем, что молодой человек слышал о нем, как о спокойном и не склонному к жестокости человеку. Но, видимо, тот изменился, или же те, кто говорил, не знали его настолько хорошо, чтобы видеть его сущность. Впрочем, ничего удивительного, этот человек слыл достаточно закрытым отшельником и нелюдимом.       Закончив трапезу, Ванцзы с Таньином ненадолго поднялись в свои комнаты, чтобы взять мечи и инструменты, которые там оставили во избежание излишнего интереса со стороны посетителей постоялого двора. Первым спустился Таньин и отправился расспрашивать господина Хэ хозяина о Ли Фэне, а конкретно место, где стоит его дом. Так же ненароком узнал, где находится и кладбище, предполагая зайти сперва туда на тот случай, если там его найдут и узнают, чем он там занимается. На удачу оказалось, что кладбище находится по пути к дому Ли Фэна.       Бессмертные решили отправиться на место пешком, оставив лошадей в конюшни, чтобы те отдохнули получше. Оставаться в деревне надолго мужчины не собирались, планируя покинуть поселение завтра, но из-за истории с бывшим военным пришлось отъезд отложить на день минимум. Оба не представляли причины, которая могла побудить их остаться тут еще на какое-то время.       Они отправились к дому вдовца далеко за полночь, когда на улице было темно и общий зал пребывал в тишине, пустуя без посетителей. Только ночной слуга дремал в углу, свернувшись калачиком на широкой лавке. Заклинатели тихо спустились и вышли за дверь. Глубоко вздохнув ночного прохладного воздуха, направились в сторону кладбища. Разговоров они не вели, думая каждый о своем.       Лань Чжаню было непривычно первые дни путешествия ехать в тишине, потому как в прошлой жизни Вэй Ин всегда находил новые темы для бесед, а если точнее, монологов. Ему всегда было что сказать. О том вон дереве или о том городе, мимо которого они проехали. Да и помимо этого было о чем поговорить и поразмышлять вслух. Его пытливый ум всегда задавался вопросом: зачем нужно то или это и как оно работает. Иногда он рассуждал о способах борьбы с нечистью, сам же предлагая новые и, на его взгляд, более продвинутые или улучшенные.       Таньин же думал о своем спутнике и его причастности к своим снам. Чем дольше он находился в компании Ванцзы, тем яснее понимал, что глаза, снящиеся ему на протяжении всей жизни, принадлежат именно этому человеку. Но почему? Как он связан с ним? Возможно ли, что он является перерождением того человека, которого ждет старший товарищ? Эта вероятность заставляла сердце Таньина стучать быстрее. А следом разум своими доводами, что подобных совпадений не бывает, сжимал трепещущий орган ледяной рукой, перекрывая дыхание комом в горле.       И это было необычно для молодого бессмертного. Он не понимал, что с ним творилось, почему этот мужчина, которому он позволил следовать за собой, вызывает в нем подобные эмоции. Когда он рядом. Таньин испытывал чувство счастья и удовлетворения, словно так и надо, так и задумывалось богами. Когда же тот исчезал из поля зрения, в душе зарождалось беспокойство и чувство неполноценности. А более всего удивляло чувство раздражения и даже злости, когда спутник вел продолжительные беседы с девушками. Молодой бессмертный замечал интерес в их глазах, когда те смотрели на него. Некоторые из них бесстыдно флиртовали и завлекали Лань Ванцзы.       Таньин поднял глаза на спутника. Он шел чуть впереди и вряд ли бы мог заметить интерес товарища, поэтому молодой бессмертный мог подольше разглядывать его. Красивое лицо с тонкими губами, которое, казалось, не знало улыбки, изображающее ледяную маску безразличия. И только янтарные глаза, казалось бы, жили. Не сразу Таньин заметил эту особенность спутника. Обычно у человека все лицо говорило и выдавало эмоции, но не у Лань Ванцзы. Но если изучить его глаза, можно и его читать без проблем.       Стоило мужчине разозлиться, и янтарь становился темным, почти коричневым, во время раздражения светлел до светло-желтого, отчего казалось, что их покрывал иней. В спокойном или довольном состоянии глаза становились ярко-желтого цвета, а иногда они напоминали растопленный янтарь. Такие глаза Таньин видел пару раз, и каждый раз они смотрели на него. И от этого взгляда у него быстрее бежала кровь, приливая к лицу и шее. Ему казалось, что в такие мгновения он горит, охваченный непонятным огнем. Вечерами, вспоминая эти мгновения, он желал сгореть до тла в пламени растопленного янтаря.       Так, разглядывая Лань Ванцзы, молодой бессмертный не заметил, как они добрались до кладбища. Взгляда было достаточно, чтобы понять, что там никого нет. Не задерживаясь, заклинатели продолжили путь и скоро оказались у нужного дома. Свет в окнах не горел. Скорее всего, хозяин уже спал. Или же делал вид, что спит, ожидая прихода ночного гостя. Точнее гостьи. Бессмертные обошли дом кругом, разведывая вероятные пути появления лютого мертвеца или места, где можно спрятаться в засаде.       — Цзы-гэ, как думаешь, не стоит ли нам обезвредить господина Ли заранее?       Заклинатели спрятались за ближайшие к дому сливовые деревья. Тщательно прятаться они не стали, замаскировав свою силу, чтобы их не учуяла нечисть.       — Зачем? Пусть себе отдыхает, — возразил Ванцзы. Он стоял у дерева. Высокий, стройный, он и сам напоминал молодое сильное деревце.       — Не просто так местные жители не стали обращаться к местному клану. Думаешь, просто из лени? Сдается мне, они боятся мести своего героя, — Таньин, в отличие от спутника, оперся плечом о ствол сливы.       Чуть наклонив голову, он прикрыл глаза из-под ресниц наблюдая за Лань Чжанем, исподволь любуясь им в свете луны. И без того бледная кожа в её свете блестела и казалась словно выпиленной из белого нефрита. Янтарные глаза, прикрытые веками, словно пламя свечи, испускали едва видимое свечение. Точеное лицо сменило ледяную непроницаемую маску на расслабленное выражение, а на губах чуть приподнятыми уголками наметилась улыбка.       — Мгм, — согласно хмыкнул Ванцзы, подтверждая слова спутника легким кивком головы.       «С каких пор мужская красота волнует мое сердце?» — промелькнула на задворках разума Таньина вопрос. И тут же забылся, вытесненный ожидаемым шаркающим звуком вдалеке.