Гурман из другого мира

Это блюдо светится! Сяо Мэн и Сяо Юэ вытаращили глаза и разинули рты, завороженные светом и сильным ароматом. Ослепительные лучи света исходили из этого горшка, будто вырываясь из кокона, и заливая им глаза. Свечение держалось всего одно дыхание, прежде чем начать затухать. Горячий белый пар вырывался из горшка, и аромат казался осязаемым. Сяо Юэ проглотил слюну. Он почувствовал, что раны, полученные от Сяо Мэна вмиг исцелились. Он больше не ощущал никакой боли. Его взгляд упал на блюдо в горшке. Этот суп Церцис с морским ушком не очень густой и отличался от куриного супа. Он был не жирным, а наоборот, кристально-прозрачным, чистым, и очень светлым, как сладкий горный родник. В супе было ясно видно морское ушко Небесного Духа. Оно было сварено, мякоть вывернулась, и повсюду распространялось благоухание. Отвар не имел никаких других примесей. Орхидея сердца Церцис полностью в нем растворилась, даже следа осадка не осталось. Это все равно, что варить суп только с горной родниковой водой и морским ушком Небесного Духа. Бу Фан взял маленькую селадоновую чашку и зачерпнул фарфоровой ложкой немного бульона, который был удивительно прозрачным. Если бы не жар и сильный запах, можно было подумать, что это просто кипяченая вода. Сяо Юэ взял фарфоровую чашку, которую ему передал Бу Фан, и только потом очухался. Он оперся на стул и помог матери распрямиться. С другой стороны Сяо Мэн сделал шаг вперед и забрал из рук Сяо Юэ чашку. Сяо Мэн, первый эксперт империи, давно уже не мог оставаться спокойным, у него осталась лишь осторожность и нерешительность. Дрожа, он зачерпнул ложку бульона и медленно скормил Цзи Жу-эр. Сердце Сяо Мэна билось где-то в горле, и он не моргая уставился в бескровное лицо женщины. Вдруг его глаза вспыхнули резким светом, поскольку он обнаружил, что когда Цзи Жу-эр проглотила эту ложку супа, на ее безжизненном лице появился легкий румянец, которого раньше не было! Полезный! Правда полезный! Сяо Мэн так всполошился, что чуть не разлил всю чашку. Поспешно успокоив свое сердце, он продолжил кормить Цзи жу-эр бульоном. Ложку за ложкой, очень осторожно, будто он заботился о самом сокровенном. Бу Фан посмотрел на них, затем при помощи палочек для еды выудил из горшка морское ушко, зажав раковину моллюска. Формация на панцире слабо флюоресцировала, немного обжигая, а мясо чуть дрожало. По руке Бу Фана заструился дым и возник костяной кухонный нож. Одним движением повернув нож, Бу Фан порубил морское ушко Небесного Духа на маленькие кусочки. — Накорми ее, пусть съест. Мясо морского ушка впитало в себя орхидею Сердца и разнообразные лекарственные травы. В сочетании с собственной духовной формацией, лечебный эффект должен быть еще лучше, — сказал Бу Фан, передавая мясо моллюска Сяо Мэну. Сяо Мэн признательно посмотрел на повара, затем сунул в рот Цзи Жу-эр кусочек мяса. Неожиданно ее неподвижное тело задрожало, рот открылся, и она сделала вдох. Этот вдох содержал бурлящую сильную духовную ци, заполняя маленькое помещение ресторана густым ароматом. Сяо Мэн еще больше разволновался. Под его пристальным взглядом длинные ресницы Цзи Жу-эр слегка дрогнули, а затем ее глаза медленно открылись… *** Холод становился сильнее, снежинки падали все гуще, повсюду на улицах столицы империи лежал снег. По длинной дороге медленно шли две фигуры. Цзи Чэнсюэ, одетый в белое чанпао, в теплом плаще, шел под сильным ветром и снегом. Рядом с ним находился могучий мужчина в льняной одежде с короткими рукавами. Этот бородатый мужчина излучал вокруг себя ауру бесцеремонности, его глаза были подобны медным колокольчикам. Они шли медленно, оставляя за собой цепочку следов. — Ваше Высочество, завтра похороны императора. Домоправитель Лянь позвал трех принцев во дворец. Неужели он хочет объявить посмертный указ Его Величества? — низким голосом произнес рослый и крупный мужик. Медленно бредущий Цзи Чэнсюэ кинул на него взгляд и мягко рассмеялся: — Возможно. Но независимо от содержания указа… мои два брата однозначно будут сражаться. Бородач посмотрел на Цзи Чэнсюэ и вдруг сказал: — Ваше Высочество, вы уверены, что покойный император в своем указе не передаст вам трон? Услышав этот вопрос, Цзи Чэнсюэ вздрогнул. Его шаги замерли и он остался стоять на месте под свистом сильного ветра со снегом. — Это невозможно, у него нет причин передавать мне трон. В конце концов… я тот его сын, которого он терпеть не мог, — безразлично произнес Цзи Чэнсюэ. Его голос казался далеким и безжизненным. Затем он снова пошел вперед, а бородач молча последовал за ним, направляясь к огромному главному залу. У врат Небесной Тайны стоял, выпрямившись, Юй-ван. Его голова была украшена золотой короной, а талию охватывал инкрустированный нефритом пояс. Позади него стоял лишь почтительный мужчина средних лет, на лице которого повисла льстивая улыбка. Этот человек заведовал финансами столицы — министр финансов Сунь Цин. Юй-ван кинул взгляд вдаль, где медленно шел Цзи Чэнсюэ, и дернул уголком рта. Усмехнувшись, он повернулся и вошел во врата Небесной Тайны, направляясь в главный зал. Широкие врата Небесной Тайны и площадь оказались засыпаны белым снегом, и были видны только два резных каменных столба. Верхушки столбов тоже были заснежены. Насколько хватало глаз, все кругом было белым-бело. На площади у врат Небесной Тайны несколько евнухов начали убирать весь этот снег, поскольку уже завтра был день похорон Его Величества. Эти сугробы будут мешать на дороге к гробнице, ведь им придется идти через врата. В величественном, но немного мрачном главном зале, мелькали человеческие силуэты. Все это были чиновники императора, почтенные люди империи Цинфэн. Левый советник в парадной одежде стоял с торжественным выражением на лице. Слегка прищурившись, он казался расслабленным. Семья Оуян, семья Ян, министр финансов, и другие крупные чиновники столицы тоже молча стояли, ожидая появления домоправителя Лянь Фу, поскольку они знали, что сегодня не обычный день. Посмертный указ Его Величество долго сохранялся в тайне, и наконец он будет обнародован. Это определит право на трон. Это наследный принц? Или все-таки Юй-ван? Многие министры, которые уже заняли свои посты, были обеспокоены. Что касается третьего принца… Министры не считали его перспективным, поскольку умерший император относился к нему с какой-то неприязнью и не придавал большого значения. Поэтому для остальных людей, включая самого Цзи Чэнсюэ, вероятность наследования для него минимальна. Третий принц стоял перед залом. Золотой «драконий престол» находился впереди, высоко в вышине, и нужно было сделать лишь шаг. Это мог сделать любой человек. Вдруг, в зале, где еще изредка звучала речь, стало тихо. Толпа расступилась, и Лянь Фу, почтительно держа в руках высочайшее повеление, медленно выходил в зал. Его лицо было торжественным, будто он серьезно относился даже к речам и смеху, заставляя окружающих ощутить холод. Все-таки он был мастером уровня Святого Войны седьмого ранга, и изменения в его настроении могли повлиять на окружающих людей. — Евнух, это… посмертный указ отца-императора? — наследный принц посмотрел на указ в руках Лянь Фу и не удержался от вопроса. Лянь Фу посмотрел на него и торжественно кивнул. Наследный принц сразу же обрадовался. Ведь была большая вероятность, что отец-император передаст трон ему. И не только потому, что он наследник, но и потому, что при жизни отец выделял именно его. Лянь Фу сложил пальцы в жест орхидеи в взмахнул метелкой, которая повисла между руками. Затем он осторожно развернул посмертный указ и, встав перед троном Дракона, приготовился огласить его. Стоящие ниже люди затаили дыхание, уставившись на стоящего перед драконьим троном Лянь Фу. Кому же будет передан трон?