Вернуть нельзя забыть

      – Барси, вообще, хороший. Просто защита ведь…       Санчез вздохнул. Попросил перед этим Заквиеля и Жирафа (о Матушка, он просит о помощи людей!) помочь вернуться за стол. Тяжело - ему даже толком пола коснуться не дали, а нога заболела.       – Да понятно, что защита, – Жираф отмахнулся, – ладно вам. Модди разберется, не переживайте.       – Вы в Столице хотите против демона? – тихо спросил Гельмо, дернув ухом. Огонь боли не приносил - только убирал ее, пока алхимик что-то осторожно капал, – вы на судью сразу так не злитесь, пожалуйста… Он мне все-таки помог. Если бы он сережки не вернул - я бы не выбрался.       – Что за тема с сережками? – Зак непонимающе посмотрел на оборотня, – Диамкей их упомянул сразу, как тебя заметил, ты вот говоришь.       – Поверье есть, что от Матушки Магии самой оборотню сережки достаются, – Гельмо осторожно руку вытянул, на стол указал, – мол, помощь так, силы лишние. У немногих совсем рас украшения.       – И у судьи такие есть? – с недоверием спросил Жираф, – его б тогда сразу на плаху за магию. А он, между прочим, уже несколько лет судья. Как бы его, магического, да на такую должность?       Гельмо пожал плечами. Он сам не знал, все на неясные чувства внутри себя опирался, какие верить команде заставляли, какие призывали вампира старшего “дядей Диамом” звать. Гельмо не знал, не понимал.       – Но носит ведь, – Санчез вздохнул,– Гельмо прошлое не помнит. Мы его нашли пять лет назад. А потом ему замок привиделся, мол, что-то из прошлого. И мы туда пошли. На охотников наткнулись. Барси меня в тень успел оттащить, а Гельмо не смог. И потом… Всё остальное. А судья ему помог сбежать. Года два назад, что ли, это было? В июне пятьсот третьего.       – Это когда слухи пошли, что судья более “не мил на вид”? – Жираф задумался, – слухов много было же. Мне рассказывали, обсуждали много.       Санчез кивнул. Гельмо неловко руки в стороны развёл и вздрогнул, когда дверь открылась. Санчез встрепенулся, едва не вскочил - ему на надплечья Жираф надавил, на месте заставил быть. Душенька улыбнулся, на секунду за запястье арха сжал. Зак голову поднял, Веник фыркнул.       – У нас мир, – Модди кивнул, – никаких проблем, никаких боёв.       Диамкей фыркнул, Барси мрачно кивнул. Санчез только пискнул испуганно, когда к нему старший вампир подошёл, многообещающе произнеся слово “традиции”. Младший только вздохнул, жалобно на родственника посмотрел.       – Ничего-ничего, – Диамкей похлопал по плечу Санчеза, – должен кто-то еще сохранять наши традиции. Не знаешь, что там, откуда наш род берётся?       – Организация какая-то, – Санчез пожал плечами, – лет сто семьдесят назад письмо приходило. Мол, магическим помогают. Не помню, письмо потерялось. Отец так, говорил один раз и всё. Может есть там что, может нет уже.       Диамкей кивнул, хмурясь. Неопределенность ему не нравилась. Конечно, ему вообще вроде как без разницы должно было быть - все-таки ушел из дома, вроде как отрекся. Но род все-таки свой же.       Барси немного грубо предложил чай, карту вновь призвал, тут же натыкаясь на укоризненный взгляд от Модди (человека!).       – Кстати, – Барси начал наливать чай, но на команду поглядывать не переставал, радуясь, что гостиная с кухней не разделена толком, – отчего вы этого предателя жалеете? Он участвовал в нападениях - у нас есть один, пострадавший. Эльф как раз, они живут лет четыреста. Так у него огнём волосы испорчены, да ожоги на спине, больно всё ему. И всё это благодаря огню этой… Сволочи королевской.       – Ох Матушка, ох Клюква, как вы знания-то потеряли… А раньше-то! Каждый знал, что коли демоном родился, то имя у тебя второе есть, какое только ты и знаешь, – Диамкей вздохнул. Зонт, до этого успев сложить, отставил к стене, плавно снова, завораживающе, вперёд немного прошёл, – какое хранить, оберегать, никому говорить нельзя. А коли скажешь ты его - так не удивляйся, если кто контракт заключит, если кто волю твою заберёт, себе подчиняться заставит, – вампир пожал плечами. Ближе к Барси подошёл, – ну а коли имя демона всё ещё лишь он знает… То не смог никто столько лет прожить бы. Долгожители не глупые, маг. У каждого рода по величественной библиотеке! У каждого рода карты всевозможные. Нет противника страшнее, чем долгожитель. Не сравниться никому из вас с нами, кому вечность отмерена. Не сравниться, – Диамаей неожиданно грустно усмехнулся, – ну а с демоном… Коли сам он, добровольно, от мира магического отрёкся, предал всех… Значит глуп он слишком. Триста лет гонениям - а магическое всё ещё живо.       – Это не повод защищать эту королевскую сволочь! – Барси стукнул по столу, – или теперь каждого из замка защищать? Судья ладно, пускай! Помог хоть.       – А повод ли это на меня продолжать кричать? – обманчиво мягко спросил Диамкей, голову к плечу наклонив, улыбнувшись больно уж добро. Руки он на пояс опустил да поближе к карманам, – на меня продолжаешь бросаться? Санчез ребёнок ещё - авось ошибся, не душа ты. А я забрать его могу с собой. Мой младший родственник, мое недоразумение. Одеть, причесать, длину волос нашу вернуть, в порядок привести - наш род, знаешь ли, одно столетие самым красивым, лучшим называли.       – Но он правда душа… – тихо произнёс Санчез. Вновь встать попробовал, вновь Жираф ему на надплечья мягко надавил, покачав головой, – прекратите. Барси, чай готов. Нам им помочь надо.       – Диамкей, – Модди закатил глаза, – успокойся. Мы договорились. Нам надо про замок узнать. Вот, про судью. К нему пауков пошлем, Обси, запоминай.       Диамкей фыркнул. Шаг назад всё же сделал, снова человека слушая, снова думая - как-то странно.       – Заберешь, чтобы он с людьми ходил да слушал их? – Барси поморщился, чай разливать начал, – триста лет каждый магический знает, что с людьми водиться…       – Помолчи.       Барси голову поднял, услышав, неожиданно, голос арха. Обсидиан смотрел на него. Паутину четырьмя руками плёл, с чужого разрешения уже её начало на плечи Душеньки уместив, верхние же руки на надплечья переместил. Целитель вздохнул, голову немного наклонил, о чужую ладонь щекой потерся, улыбнувшись, пускай и знал, что не увидит. Почувствует. И Обси словно бы действительно чувствовал.       – Ты мешаешь, – уверенно продолжил арх, – ты забываешь. Любой - что магический, что человек - любой знал, что нельзя ссорится, когда целитель работает. Нельзя их убивать, нельзя им вредить. Нельзя отвлекать. Целители святы. Это подарок нашему миру от Матушки Магии, иначе и не назовешь. И если вы легенды да сказки все забыли, то напомню, что в них всё вокруг оживает, когда целитель силы свои использует. А алхимик? Алхимик из ничего любое зелье создаёт. Целитель оживает, а рядом с ним алхимик, который помогает жить дальше. А ты им вредишь. Легенды и сказки, быть может, преувеличивают, но права вредить да мешать им это не даёт никому.       Диамкей хмыкнул. Почти забыл он даже про арха и их традиции. Верно, не было никакой другой расы, которая так ценила алхимиков и целителей. Последних, конечно, весь мир магический ценил, первых меньше. А архи почитали. Вместе с провидцами - Диамкей даже пожалел, что нет у них такого. Интересно ведь было бы собрать в одной команде все три расы, какие почитаемы архами.       Барси неожиданно промолчал. Только недовольно на арха посмотрел да чай разлил до конца, руки на груди недовольно складывая. Правда тут же спохватился, чашку одну взял, Санчезу относя да на Диамкея поглядывая. Словно бы действительно испугался, что старший вампир исполнит то, что обещал, потому и решил самостоятельно максимально позаботиться.       Чай они выпили в тишине. Почти - Гельмо вскрикнул пару раз, от Душеньки и Веназара извинения послышались, просьбы замереть. Они вдвоём что-то все сотворить пытались, а Зак, рядом севший на пол, осторожно все из сумки подавал. Вылечить полностью нельзя было - они это сидели, понимали, руки опускались.       – Болеть перестанут, – Веник вздохнул спустя время, – прости. Больше не сможем. Тебе больше не будет больно, не будут раны тревожить. Но чтобы вновь носить… Не стоит.       – Быть может, – Душенька задумался, – как брошки? К рубашке прикрепить. Уж думаю, Матушка здесь не обидится. Простите. Какие-то плохие мы для всемогущих. Ни серёжки надеть, ни ходить идеально.       – Спасибо, – Гельмо хвостом вильнул, – всё хорошо. А без вас бы даже этого и не было. Барси, может, пускай ночь переждут? Баня, отдых. А мы ещё чего полезного вспомним!       Барси нахмурился. Его за край одежды Санчез дёрнул, мягко улыбнувшись, почти стараясь улыбку родственника скопировать. И Барси, тяжело вздохнув, рукой махнул. Разрешил.

***

      – Так значит, душа и в пятьдесят?       Санчез кивнул.       Деревня весть восприняла… Ожидаемо с недовольством. Дома позакрывала, окна занавесила. У бани заметно дежурили, на дом Барси поглядывали. Команду взглядами провожали, на довольного Диамкея косились, морщились, мрачнели. Казалось, что лишь Гельмо, который успел Модди тоже дядей окрести, рад. И немного Санчез.       Сейчас все спали. Почти. Душенька перед сном к Санчезу подошёл, улыбнулся, руку протянул, позволяя вновь в запястье впиться, крови выпить. Диамкей, со вздохом тяжёлым, признался, что кровь целителя лучше другой лечить будет. Сам тут же рядом встал, “стоп” громко сказал в один момент, кивнул подошедшим Модди и Обсидиану.       А под ночь оба вампира на улицу ушли, на крыльцо сели. Санчезу пришлось помогать правда.       – А ты… – Санчез тяжело вздохнул, тихо начав говорить, – правда бы забрал?       – Глупость не говори, – Диамкей поморщился, – это я так, напугать. В моё время за такое отношение уже бы проучили. Между прочим, забрать как вариант был. На некоторое время. И нечто вроде испытания устроить. Конечно, боялись такое устраивать, если ты вдруг пару среди смертных находил. Они ветреные. Но за отношение к тебе… Надо, надо с ним поговорить. Кто ж в таком виде отпускает в лес? Да в такое время. Тебе удобнее одежда нужна, чтобы убежать. А это?       – Барси в лес теперь точно не отпустит, – Санчез вздохнул, – он не виноват…       – Не тебе, недоразумение, решать, – Диамкей фыркнул, – хотя я сам хорош. Я же, считай, отрекшийся от рода. И много что иного… Ты лучше вот скажи. Отчего ж твоя душа целителя не приняла? Сам ведь маг с кровью картежника.       – Так огненных не любят, – Санчез пожал плечами, говоря словно бы очевидный факт, – ты не знал? Огненные это лишнее напоминание о демоне королевском. А кому понравится вспоминать о нём. Вот их и не любят. А у нас от отца книга сохранилась, там немного про целителей сказано. И огня у них нет. А у вас…       – Ясно, – Диамкей поморщился, – ой потеряли магические знания, потеряли. Надобно нашу библиотеку сыскать… Или самому писать, вспоминать. Я ведь едва не всю её прочитал, помню. Ну а ты что, лет через шестьдесят уснёшь? Или семьдесят? Немного жизнь ритуалом продлишь, согласен. Только страшно это, старые смертные.       – Я в деревне живу, я знаю, – Санчез пожал плечами, – усну. Гельмо правда один раз почему-то сказал, что нам с Барси стоит в какой-то момент ближе к Столице переместиться. А почему - не знает.       – Переместитесь. Ничего, мы сейчас Обси как поможем - все хорошо заживём. А пока давай-ка, я не до конца тебе рассказал всё. Ты уж запиши, коли время сыщется.       Санчез вздохнул. Кивнул, готовясь слушать. Интересно, правда, было. Диамкей рассказывал неспешно, тихо, почти как сказку, объяснял непонятные, странные моменты терпеливо, с улыбкой.       Утро наступило неожиданно. Диамкей успел среагировать первый, едва не за шкирку резко Санчеза в дом впихнул, тут же его приобнимая, чтобы на ногу больную не опирался. Вампиры хихикнули, до стола дошли. Из комнаты недовольный Барси всё же показался, который на Диамкея посмотрел, напрягся.       – Да не заберу я его, – Диамкей фыркнул, негромко начал говорить, – ну моё недоразумение. И что. Я про род рассказал, знания некоторые рассказал - и хватит с него. А с собой забирать - нет уж. Я вообще от рода отрёкся, ничего не должен. Но смотри, смертный, кровь я знаю, найду. Навредишь - могу и забыть, что отрёкся. Память вампирская непостоянная штука.       Старший вампир посмеялся негромко. Его обиженно по руке слегка Санчез стукнул, хмурясь.       – Вы правда собрались предателя защищать? – Барси руки на груди сложил.       – А как пойдет, – Диамкей пожал плечами, – мне-то что, я лишь историю собираю. Я всех спасающихся расспрашивал, записывал. У меня в часовне книжек много, все расписал. А это лишь очередное событие в истории. Я ж уйду от них, когда время их придет. И они это знают. Может, к вам загляну потом. Кто знает.       Барси промолчал. Лишь мысленно Диамкея ненадежным и странным обозвал, хмурясь от того, что тот все еще рядом с Санчезом был. Такому родственнику неясно что может в голову прийти - опасно как-то. Впрочем родственник зонт прихватил и из дома вышел, зная, что сейчас команда встанет, скоро пойдут.       Команда встала достаточно быстро, даже толком не разговаривала. Только уточнили про судью, замок и Столицу в двух словах. И про местонахождение старшего вампира, чтобы его не потерять. В то, что он мог действительно куда-то деться, конечно, никто не верил, понимали, что Диамкей где-то рядом.       – Эй, мы идём?       Модди окликнул задумавшегося Диамкея. Тот голову медленно повернул, набок её наклонил. Подошёл плавно, зная, что смотрят другие из деревни. Когда им ещё на долгожителя посмотреть шанс появится.       – А что, вы уже собрались? – негромко спросил Диамкей, – и идем?       – Конечно, – Модди фыркнул, – нам даже дали немного с собой еды. Гельмо теноров, сказал, что всё получится. Мол, знает.       – Знает, – задумчиво произнёс Диамкей, – коли знает, значит будет. Слушай, Модди, – вампир хитро улыбнулся, несколько по-лисьи даже, вспоминая прошедший день, с вызовом в глазах взглянул, – а я что, правда “ваш “?       – О Матушка, – со вздохом произнёс наёмник. Шаг вперёд сделал и начал чужие волосы поправлять, замечая, что уши опять открыты, – конечно “наш”. Ну… Или почти “наш”. Мы же не будем забирать тебя всего у твоей души. Ну а так - наш. Что ж ты, не привык всё, а?       Диамкей промолчал. Неуверенно кивнул, взгляд отвёл, даже смутился немного.       А потом наемник, поправив волосы, отошёл. А Диамкей задумался.