Snowboard hater

Сынмин был очень наивным человеком. Или очень оптимистичным. Сначала решил, что сам разберется с катанием на сноуборде. А вот сейчас подумал, что действительно сможет найти с помощью металлодетектора ключ. Как итог: полдвенадцатого ночи, он только обошел весь склон, нихуя не нашёл, ещё раз пять съехал со склона на заднице (скользко). Конкретно сейчас Сынмин смотрел, как Хёнджин с удивительной легкостью рассекает просторы склона с металлодетектором. Порхает, сука. Ещё, кажется получает от этого удовольствие. Ну вот почему у кого-то грация, как у снежной королевы, а у кого-то как у снеговика? — Как Вас зовут? — снизу кричит Хёнджин. — Сынмин, — кричит в ответ он. — Сынмин, мне кажется, что тут ключа нет. Очевидно. Сынмин уже смирился в тем, что ключ потерян, не понимал только, почему решил дождаться полночи, чтобы признать, что остался без транспорта в глухом лесу. Надо было позвонить Чанбину, попросить его забрать отсюда, а еще лучше притащить какую-нибудь кувалду с собой, чтобы вскрыть чертов сейф, но нет. Дождался закрытия парка, и с металлодетектором в одной руке и помощником-инструктором в другой отправился искать маленький ключик в куче снега. А ведь, он считал себя умным человеком. — Сынмин, вы не могли его потерять где-нибудь в другом месте? Оставить в ящике для одежды или в каком-нибудь туалете? Сынмин уже несколько раз обыскал все места, поэтому был уверен, что нет. Ким покачал головой. Подошедший Хёнджин, выключил металлодетектор. — Наверное, придется подождать до утра. — Ладно, спасибо, что помогли мне, Хёнджин, — Сынмин к вечеру растерял всю раздражительность. Он перестал переносить злость от разочарования в своих способностях на инструктора. Даже начал пропускать подкалывания Хёнджина мимо ушей. Ну не умеет кататься, что с того? Не быть лохом он тоже не умеет. И вообще, Сынмин проникся к неожиданному помощнику симпатией. Как-никак Хёнджин остался с ним после тяжелого рабочего дня и очень сосредоточился на поисках ключа. — Мне не сложно, — уверяет Хёнджин. — Давай перейдем на “ты”? После всего мы просто обязаны стать друзьями! Мы же ровесники? — Мне 22, — отвечает Сынмин, чтобы поддержать разговор. — Мне 23. — Не довезешь меня до ближайшего города? — Какого? — Любого, где можно переночевать или который будет по пути. — Я не собираюсь никуда ехать, — беспечно пожимает плечами Хёнджин. — В смысле? — Я здесь живу, зачем мне куда-то ехать? — Здесь есть дом для персонала? — Нет. Сынмин получил слишком много информации за раз. Он уже собирался спросить, не собирается ли Хёнджин ночевать на скамейке в домике проката оборудования, но снова поскользнулся. Копчик отозвался матерной тирадой. Да сколько можно? — Сынмин? — Ненавижу снег, — Ким остался сидеть на земле. Он чувствовал, что штаны уже проигрывали снегу и начали промокать, но это не замотивировало его встать. Сынмин за день слишком много раз падал, чтобы под вечер резво подниматься на ноги. — Не унывай, — Хёнджин опустился на корточки, заглядывая в глаза. — Угу, — подтвердил Сынмин, явно не собираясь не унывать. Он уже. Ким достал телефон. Самое время сообщить Чану и Чанбину, что они едут сюда прямо сейчас. В конце концов, это они косвенно виноваты во всем этом пиздеце. Не совсем, но Сынмин нашел виноватых и дышать стало легче. — Вызываешь такси? — поинтересовался Хёнджин. — Не думаю, что сюда приедет. Приедет-приедет. Его такси приедет, если захочет остаться друзьями (или не быть отправленным на экстремальные ныряния в прорубь). Телефон Чана оказался первым в списке «последних», поэтому Сынмин позвонил ему. Да какая разница, они с Чанбином по любому сейчас вместе. Именно. Вместе. Поэтому на звонок никто не ответил. И со второй попытки тоже. И почему Сынмин всё ещё дружит с этими людьми? Он подавил желание завыть. Сынмин не хотел выглядеть еще большим дебилом. Даже луны не было, чтобы на нее выть: гребанный снегопад закрывал небо, даже верхушек елок не было видно. Какая уж там луна? — Пойдем? — напомнил о себе терпеливо ждущий Хёнджин. — Куда? — Сынмин недоверчиво покосился на инструктора. — Пойдем-пойдем, страдалец, — Хёнджин дернул с земли Сынмина, как пушинку. — Мой дом на другой опушке. Родители не хотели, чтобы двор выходил прямо на горнолыжный комплекс, поэтому построили чуть поодаль. Здесь идти минут семь. — Тут есть жилые дома? Хёнджин не ответил. Он был занят, что-то делал в будке охраны. Что бы это ни было, оно щелкнуло, и основная часть света погасла, остались только редкие дежурные огни. Хёнджин вышел, всё запер, после этого вцепился в руку Сынмина и сосредоточено потащил за собой. Уточнение: повел вдоль дороги, по которой посетители приезжали, не в сторону малочисленных домиков, стоящих рядом с «прокатом», а навстречу снегу и деревьям. Ким, мягко говоря, напрягся. — Прекрати смотреть на меня как на маньяка, — попросил Хёнджин. — Ты тащишь меня в лес, вокруг ни души. Всё, что я знаю о тебе — имя и то, что тебя веселит наблюдать, как люди калечатся на сноубордах. — Неправда. Я вообще-то переживал за тебя. — Переживал, что я умру раньше, чем ты меня расчленишь? — Нет. Как можно? — усмехнулся Хёнджин, нагоняя ужаса. — Бро, мы идем уже практически наощупь. — Боишься темноты? — Только в лесу и в холоде. — А в более интимной обстановке к темноте относишься нормально? Сынмин почувствовал, как у него начинают стучать зубы то ли от холода, то ли от страха. Господи, его же не трахнут у елки и закопают там же? Очень не хотелось бы. При самом оптимистичном развитии событий, Сынмина найдут не раньше марта, если снег в этом месте вообще когда-нибудь тает. Сынмин, конечно, не боялся. Так… немного насторожился. На всякий случай, он попытался осторожно высвободить запястье, чтобы быстро бежать (вдруг что). Он не знал куда, до Сеула далековато. К сожалению, именно в этот момент Хёнджин стиснул его запястье сильнее. — Отпусти мою руку, пожалуйста, — попросил Сынмин. — Тогда ты снова станешь жертвой гравитации и в этот раз костей не соберешь. — Что? — Опять наебнешься и точно что-то сломаешь. Хватка на запястье стала совсем крепкой. — Пусти руку! — дернулся Сынмин. Хёнджин с удивлением посмотрел на него. — Стоп. Ты правда думаешь, что я маньяк? У Сынмина не было оправданий. Нервная система не выдерживала количества адреналина. — Какой же ты тугой, — вздохнул Хёнджин, сворачивая с главной дороги на совсем засыпанную снегом. — Мои родители - владельцы этого горнолыжного комплекса, но сейчас они в отъезде. Свалили в Швейцарию, а меня оставили надзирателем. Используют в качестве бесплатной рабочей силы. Жуть! — Владельцы? — не поверил ушам Сынмин. Подтверждение нашлось за ближайшим поворотом: роскошный дом с заснеженной косой крышей, с новогодними гирляндами. Такие обычно рисуют на брошюрах с подписью «зимняя сказка» и приглашением провести лучший отпуск в жизни. Коттедж был двухэтажным с большими панорамными окнами. Архитектор совершенно точно, заморочился с силуэтом дома, чтобы конструкция выглядела и красиво, и необычно. Из какого материала коттедж был построен, Сынмин не разглядел, но был уверен, что что-то астрономически дорогое. Именно к этому строению Хёнджин направлялся по узенькой протоптанной тропинке, которая тонула в свежевыпавшем снеге. Кто-то сэкономил силы на очистке дорожки или хотел создать новогоднюю атмосферу. Скорее всего первое. — Если что, я не думал, что ты маньяк. Опасался, что ты сумасшедший, который предложит спать в норе из снега, — быстренько переобулся Сынмин. — А мне показалось, что ты трясся от страха, — заметил Хёнджин. — Я замерз, — отрезал Сынмин. — Сильно? — Нет. — А трясся тогда зачем? — доёбывался Хёнджин. Сынмин достаточно выразительно посмотрел, чтобы прервать этот унизительный диалог. Хёнджин подарил Киму улыбку, за которую хотелось подарить подзатыльник, и занялся открытием дверей. Квест, кстати, состоял из двух замков, сигнализации и какой-то защелки сверху. Интересно, владельцы горнолыжного комплекса в подвале прятали все миллионы, награбленные с бедных лыжников?

❄️❄️❄️

Внутри дом оказался очень уютным. Все было выполнено в светлых темных тонах, шторы, закрывали огромные окна и создавали приятную атмосферу. А еще внутри было очень тепло. Только, сняв куртку и ботинки, Сынмин осознал, насколько замерз. Тело пробрала дрожь. Ким дернулся, привлекая внимание Хёнджина. — Я действительно замерз, — ответил на немой вопрос Сынмин. — Можно будет залезть в горячий душ? — Могу предложить свои горячие объятия, — поиграл бровями Хёнджнин, который тоже успел снять свой красный комбинезон. Сюрприз: под ним была только майка и боксеры. — А горячую воду отключили? — Сынмин старался смотреть только в глаза. — Вода есть, и сауна тоже, — рассмеялся Хёнджин. — Хочешь получить мои горячие объятия там? Сынмин немного смутился, он не знал, будет ли вежливо, попросить Хёнджина прекратить пошло шутить. Ким, конечно, не впервые слышал такой юмор, да и сам иногда озвучивал нечто похожее. Но одно дело шутить подобным образом с Чаном, который свой в доску, и вообще давно занят. А вот подобные приколы в компании малознакомого симпатичного парня (стоящего в трусах), череваты стояком. — Осторожнее, вдруг соглашусь, — хмыкнул Сынмин и сменил тему. — Может, чаю? — Хочешь взять в рот что-то горячее? — не унимался Хёнджин. Или он специально так говорил, или Сынмин везде видел грязные намеки на почве шока от того, что давно не видел красивых полураздетых парней (будь проклят бывший, который сделал из Сынмина затворника и ханжу). — Если что-то горячее будет съедобным, то сегодняшний день покинет топ 10 самых паршивых. — Тогда пойдем поищем на кухне, но чуда не обещаю, скорее всего ничего нет, — предупредил Хёнджин. — Ну хоть кипяток, — жалостливо протянул Сынмин. — Кипяток найдем, — убедил Хёнджин. Кухня была красивой и чистой, видимо хозяйка (мать Хёнджина, естественно, а не её бестолковый сын) следила за ней. А ещё кухня была практически лишена всего съестного (как и было обещано). Чай нашелся сразу. Обыск полок и ящиков дал пачку печенья и шоколадку с изюмом. В холодильнике лежало что-то, что там оставили родители Хёнджина (ну не мог парень, разгуливающий без шапки, сам себе приготовить пудинг или накрутить рулетики из баклажанов и оставить несколько на вечер). Наевшись всякого, что попалось под руку и не пахло просроченным, парни покинули кухню. Хёнджин повернул на лестницу и пошел вверх, сверкая пятой точкой и голыми длинными ногами. Сынмин шел следом и старался не придумывать себе лишнего. Наверху оказалась просторная гостиная с впечатляющим мягким диваном и большим телевизором на фильдеперсовой тумбе было аж шесть дверей. — Это душ, соседняя дверь — туалет, — сказал Хёнджин и указал на одну из дверей. — Остальное — комнаты. Можешь выбрать любую любую. — Любую? — во Вселенной Сынмина не существовало домов, в которых свободных гостевых комнат было столько, что можно было выбирать. Обычно предлагалось на выбор диван в прихожей или надувной матрас в кладовке, ну максимум одна свободная комната. — Ну да, — покивал Хёнджин. — Можешь даже выбрать мою. — Просто скажи, какая твоя, чтобы я не выселил тебя случайно. — А кто сказал, что я выселюсь? Сынмин отреагировал на это предложение сложным выражением лица. У Хёнджина был специфичный юмор. Ким не понимал однозначно, насколько шутка — шутка. Ким решил, что это больше юмор, чем факт, поэтому решил поддержать всеобщий стендап. — Будешь держаться за матрас зубами, пока я буду тащить тебя в соседнюю комнату? — хихикнул Сынмин. — Было бы весело, но у меня нет столько сил, поэтому я просто выберу пустую комнату. — Я надеялся, что держаться зубами за матрас будешь ты. Пока Сынмин чудовищно медленно соображал, про что речь, Хёнджин сдался: — Я понимаю, что ты принципиально не хочешь брать инструктора, но, может, разрешишь инструктору взять тебя? А… Диалог внезапно обрел смысл. Выходит, что дело не в сперматоксикозе. Хёнджин не шутил. А из юмористов тут только Сынмин, и то в силу отсутствия навыка распознавания флирта. Это ж сколько раз он за последний час отшил горе-любовника? Такой сюжетный поворот ввёл Сынмина в ступор, он уставился на Хёнджина. — Что? — смутился инструктор. — Я не знаю, как ещё намекнуть, поэтому спрашиваю в лоб. — Ты намекнул всего дважды, — оправдался Сынмин. — Я намекал весь день! — Весь день? — удивился Сынмин. — Я пытался к тебе подкатить сразу, как услышал про бывшего, который хуже сноуборда. — Там не было ничего даже отдаленно похожего на подкат! — А как же милый момент, когда я отскребал тебя от снега? Я даже надел твою мерзкую мокрую шапку. — Ты только стебался, что я не умею кататься на сноуборде, и вел себя как падла! — Это был флирт, — возмутился Хёнджин. — Кто ж так делает!? — Проехали. Можно, наконец, узнать ответ? Мы займемся сегодня сексом или тебе нравится только жесткая ебля со сноубордом и тяжкими телесными? — Да забудь уже про этот сноуборд! — негодует Сынмин. — Как такое забудешь? Ты стоишь напротив с ободранным подбородком, синяками на руках, обмороженными пальцами и окоченелой задницей! — В порядке моя задница! — Мы уже давно зашли в дом, а твоя челюсть всё ещё трясется, — вежливо указал на бездарность пиздежа Хёнджин. — Я, как лицо, не прекратившее твоё безобразие на склоне, нуждаюсь в том, чтобы лично запихнуть тебя под горячий душ и проверить температуру твоей пострадавшей тушки! — Тщательно ощупать на предмет поврежденных костей тоже необходимо? — Конечно. Сынмин лукаво улыбается, принимая правила игры, и отворачивается, направляясь в сторону ванной: — Ну пойдем, отогревать меня под душем. — Правда? — не верит своему счастью Хёнджин. — Знаешь, в какой-то момент я почти смирился, что все мои попытки подкатить будут такими же напрасными, как твои попытки скатиться на сноуборде. — Кстати, мне в последний раз удалось не упасть, — хвастается Сынмин и заходит в ванную. — Правда? — удивляется Хёнджин, прикрывая за собой дверь. — Поздравляю, тебе повезло. Обидно, но по факту. — Тебе тоже, — парирует Сынмин, чтобы не оставаться в долгу, и начинает раздеваться, демонстрируя, в чем же именно повезло. Хёнджин немного залипает. Он не знает, куда смотреть: на идеально выбитое тело с некоторым мышечным рельефом или на чудовищные, наливающиеся фиолетовым гематомы. — Безумец, — вполголоса говорит Хёнджин. — Инструктор внутри меня рыдает. — Не драматизируй. Пальцы Хёнджина аккуратно касаются синяков на косточках бедер: — Очень больно? — Терпимо. Пока Хёнджин лапает тело со следами безжалостного катания, Сынмин помогает ему снять майку и двигает их обоих в сторону душа. — Давай в джакузи? — предлагает Хёнджин. — Если мы туда сядем, то я уже не встану. Прости, но я правда разваливаюсь, меня не хватит на долго. — Получается, ты напиздел, что ничего не болит, — с укором произносит Хёнджин. Параллельно он подбирает комфортную температуру воды. — Я сказал, что болит несильно. А ещё это «несильно» распространяется на всё тело. Будешь со мной понежнее? — Очень нежно и трепетно. — Звучит как сарказм. — Нет. Никакой грубости. Обещаю. — Спасибо. Мне кажется, сейчас водичка уже норм. — Свариться хочешь? — Хёнджин делает немного прохладнее крутой кипяток, в котором собирался мыться Сынмин, после этого избавляется от белья и присоединяется к нему под горячие струи воды. Хёнджин, как заинька, не распускает руки: справляется на ура с задачей быстро помыться, чтобы быстрее добраться до кровати. Ну в основном… Он успел ненавязчиво облапать сынминский зад под предлогом проверки его сохранности. — У тебя попа ледяная, — делится результатами исследований Хёнджин, переминая пальцами ягодицы, которые оставались красноватыми и холодными даже спустя приличное время отогревания Сынмина под душем. — Ну так сделай с этим что-нибудь. Ты вроде хотел позаботиться о моей попе. Пальцы Сынмина тоже не успели стать нормальной температуры. Они бегали по спине Хёнджина моментально исчезающими холодными линиями. Парни сами не заметили, как закончили мыться и начали липнуть друг к другу. Хёнджин проскользил ладонями от попы до затылка Сынмина и потянул за волосы назад, заставляя запрокинуть голову. Осмотрев содранную кожи на подбородке, он невесомо задел ранку губами и оставил следом несколько поцелуев вдоль линии челюсти. Сынмин отклонил голову, чтобы вода из-под душа перестала бить ему в глаза, но душ, казалось поливал отовсюду, поэтому Сынмин нашел губы Хёнджина на ощупь и вцепился поцелуем, зажимая его всем телом между стеной и собой. От прикосновения к холодному кафелю Хёнджин вздрогнул, а Сынмин углубил поцелуй. Не дожидаясь, пока инициатива уйдет, Сынмин облизал верхнее небо чужого рта и перешел к шее. Вжиматься в чужое горячее тело было также приятно как ощущать крепко обнимающие руки на талии. Тепло и уютно. Сынмин не отказал себе в удовольствии уткнуться переносицей в шею. Он замер, впитывая возникшее ощущение, на вкус как покой. Это чувство идеально уравновешивало воистину безумный день. Сынмин почувствовал, как тело расслабляется. — Только посмей уснуть, — предупредил Хёнджин. — И как ты меня остановишь? — еле слышно прохрипел поплывший Сынмин. Ну была у Хёнджина одна мыслишка. Он немного растряс Сынмина, заставляя отлипнуть от себя, выставил сонную тушку из душа, замотал в полотенце, больше походившее на одеяло, и потянул в свою комнату. Включение света оба сочли лишним трудом. Хёнджину было достаточно света уличной гирлянды, а Сынмин даже не пытался держать глаза открытыми. Он, повинуясь легкому толчку, повалился на кровать, распластавшись звездой, ожидая нежного секса. Хёнджин не торопился присоединиться. Сынмин ждал, стараясь настроить себя хоть на какую-нибудь активность, чтобы не быть совсем бревном, но горячая вода оказала фатальное действие на него. Мягкое покрывало обволакивало, даже небольшой мороз, тянувшийся от окна не бодрил. Сынмин чувствовал, как вырубается, видимо придется утром извиняться перед Хёнджином. Кровать прогнулась принимая вес еще одного тела. — Сынмини, я же просил тебя не засыпать, — низко с хрипотцой прошептал Хёнджин. — Ай-ай-яй. Нельзя так делать. Внезапно живот Сынмина обожгло. — Блять! — моментально очнулась от сладкой неги жертва Хёнджина. Сынмин лежал на спине, напрягая пресс и вырывая прижатые по швам руки. У него между ног помещался садист, который только что поместил добротную горсть снега ему на живот. Ещё и перехватил запястья, чтобы Сынмин не смог это безобразие убрать. Методом хаотичных извиваний избавиться от снега не удалось, а тот продолжал таять, начиная стекать струйками по талии. Мокрые линии казались ледяными из-за каждого дуновения воздуха из распахнутого окна, из которого очевидно, был взят снег. — Ебанутый, — прошипел Сынмин. — Убери. Хёнджин, не разрывая зрительного контакта с Сынмином, собрал остатки снега в ладонь, а сам прикоснулся губами к чуть ниже пупка. Кожа, ещё помнила холод, поэтому от дыхания вспыхнула, будто бы на нее не подышали, а провели газовой горелкой. Сынмин выгнулся дугой, тяжело дыша через рот. Чертов снег. Тем временем Хёнджин согревал кожу дыханием и поцелуями. Рука со снежком блуждала по телу, за ней время от времени возникали губы. Разница температур сводила с ума. Тактика сработала. Сынмин больше не засыпал. Он шумно дышал и сжимался под прикосновениями снега, тянулся за жаром чужого дыхания. О сне не могло быть и речи. Тело было взбудоражено и с каждой секундой напрягалось всё сильнее. Сынмин потерялся в пространстве, забыв, чем они занимаются, тело со всеми его ушибами настолько остро реагировало на всё, что влажный от смазки палец стал полнейшей неожиданностью, но вместе с этим остался почти незамеченным — губы и холод поглощали все сенсорное внимание Сынмина. Он не понял, когда прекратил уворачиваться, позволяя делать с собой абсолютно всё. Снег окончательно растаял. Хёнджин размазал остатки воды по бедру Сынмина, заставляя мокрую кожу покрываться мурашками под потоками холодного воздуха из окна. Он сел на колени и положил таз Сынмина себе на бедра, заставляя его перенести вес на лопатки. Дыхание Кима моментально сбилось, под давлением собственного тела. Холодные пальцы, скользнули по внутренней стороне бедра, и прежде, чем Сынмин успел запротестовать, проникли в теплый растянутый вход (и когда Хёнджин успел его так хорошо подготовить?). Контраст температур заставил его сжаться. Сынмин никогда не был громким, никогда по-блядски не кричал, но в этот раз не сдержал высокого стона. Слишком острые ощущения. Обжигающе. Долго это не продлилось. Пальцы нагрелись моментально, но короткого момента хватило, чтобы возбудить тело настолько, что оно желало разрядки как никогда. Ещё и эта поза, головой вниз. Сынмин смотрел вверх на партнера мутным взглядом. — Всё в порядке? — успокаивающе погладил по ребрам Хёнджин. Грудная клетка партнера тряслась. — Можно тебя? Хёнджин кивнул. Он приподнял таз Сынмина до уровня своего паха, заставляя сильно прогибаться в спине. Поддерживая партнера под бедра Хёнджин начал входить. Ощущения были странными. Сынмин оказался в тяжелой позе, в которой весь вес приходится ему на плечи, в то время как ноги обнимали талию Хенджина. Сынмину даже пришлось вытянуть руку наверх и упереться руками в изголовье, чтобы не уезжать от каждого толчка. Дышалось тяжело. Грудная клетка на каждом выдохе ухала вниз, а вздох был лихорадочным. Набирающие скорость толки лишали возможности делать и его. — Пожалуйста, медленнее. Ощущения были не похожи на привычные. Сынмин не ощущал напряжения в паху. По ощущениям узел завязался в солнечном сплетении. Ему казалось, что он скорее вырубится, чем кончит, но с каждым новым толчком этот вариант казался все более симпатичным. Медленная пытка растянулась на маленькую бесконечность. Тело Сынмина горело. Наверное, после этого оно больше никогда не замерзнет. И тем не менее, Хёнджин держал слово. Он был по настоящему нежен. Не загонял. Не давил. Медленно имел Сынмина, как и обещал. Всё как договаривались, но в такой позе, что проще откинуться. Мучительно хорошо, доводя тело до той, грани, где уже мутным сознанием не понять, что именно чувствуешь. Сынмин уже не был уверен, что его сердце бьется, может он днем свернул шею на склоне, и сейчас уже мертв? Хёнджин перестает двигаться, будто слышит мысли Сынмина, и, наконец, опускает его поясницу на матрас, и перебирается в миссионерскую. В глазах Сынмина темнеет еще сильнее. — Ты очень сладкий и я бы с радостью трахал тебя всю ночь, но я хочу кончить прямо сейчас, — шепчет в губы Хенджин. — Ты как? Готов? — Мне кажется, что если я кончу, то умру, — честно отвечает Сынмин, который дышит лишь с божьей помощью. — Тебе плохо? — Мне охуенно. Но это слишком. — Слишком что? — Просто слишком. Я оказался не готов к лучшему сексу в своей жизни. Хёнджин самодовольно усмехается и нежно целует в губы. — Я очень хочу взять тебя быстро. Хоть чуть-чуть. Позволишь? — Давай, — соглашается Сынмин. Он не уверен, что кончит, а не скончается. Получив разрешение, Хёнджин начинает втрахивать партнера в матрас, а он и рад. Сынмин насчитал ровно 14 ударов, прежде чем почувствовал яркую вспышку, после которой не помнил совсем ничего.

❄️❄️❄️

Утро началось с метели за окном, долгих нежных объятий и нытья Сынмина, что он отказывается шевелиться, пока не получит новое тело, потому что двигать ноющими мышцами (для которых слово фитнесс было ругательным) и побитыми локтями, коленями и запястьями — невыполнимая миссия. Хёнджин был послан на первый этаж за кофе и обезболом. Он был не в восторге от перспективы выбраться из под одеяла, но, закутавшись в халат, отправился на миссию, с которой успешно справился. — Что смотришь? — спрашивает Хёнджин, протягивая Сынмину большую кружку кофе. Сам Хёнджин пристраивается рядышком. У него в руке точно такое же ведерко кофе, как и у Сынмина. К завтраку он предлагает открытую пачку чипсов. — Слесаря ищу, — отвечает Ким. — Понятно, — грустно тянет Хёнджин. — Может останешься у меня до завтра? А там наш мастер все сделает… — Всё было замечательно, — осторожно подбирает слова Сынмин, — но мне надо домой. Завтра на работу. Должен же я как-то оплачивать все свои приключения. Welcome to realty. Хёнджин заметно скис. Сынмин тоже не знал как продолжить разговор. Страшные слова «разовая акция», «случайный секс» и «курортный роман» витали в воздухе. Ведь именно они идеально подходили для описания ситуации. Но никто не хотел их озвучивать. — Наверное, я должен извиниться, — нарушает тишину Хёнджин и прерывается, подбирая слова. — Не стоит. Не ты потерял ключ, исполняя уебищный скат по склону, — отмахивается Сынмин, пробуя кофе, который был на вкус замечательным. — Да, — кивает Хёнджин, а после роется в кармане халата и достает ебучий ключик от сейфа, — но я нашёл его и не вернул сразу. — Где? — не верит своим глазам Сынмин. Однако руки уже схватили «прелесть» и лихорадочно ощупывали. — На склоне, — смущается Хёнджин. — А сразу было вернуть слабо? — беззлобно спрашивает Сынмин. Во-первых, радость от того, что чертов ключ нашелся, полностью заглушила желание открутить голову инструктору. Во-вторых, уж очень уютно и комфортно они сидели под мягким пледом с вкусным кофе. Утро не располагало к истерике, поэтому Сынмин спустил всё на тормозах. А ещё, ему банально было больно шевелиться, он не был готов в обиде сбегать в метель из прекрасного теплого дома, потому что обиделся. — Я хотел, — рассказывает Хёнджин. — Даже подошел, чтобы отдать, а потом ты сказал, что не уйдешь со склона пока не получится, и я понял, что у меня стоит. — У тебя стоит на всех идиотов? Или только на тех, что с суицидальными наклонностями? — Сердцу не прикажешь. — У тебя «сердце» стоит на всех, кто валяется в снегу? — переспрашивает Сынмин. — Не цепляйся к словам, — отмахивается Хёнджин. — Хотя ты, наверное, поэтому мне и понравился. — Ты у всех, кто тебе нравится, отбираешь машины? — Только у безбашенных красавчиков. — А словами позвать на свиданку не вариант? Обязательно нужно было брать меня в заложники глухого леса. — Мне показалось, что ты меня пошлешь. — Ты хоть представляешь, как я нервничал и расстраивался из-за всей этой истории с сейфом? Чудовищный стресс. — В таком случае, скажи спасибо, что я помог тебе его снять. — Я чуть не помер. — Ты неплохо держался. Я думал, ты врубишься раньше. — Ты же обещал, что будешь полегче. — Я обещал, что не буду грубым. Ты хотел нежный секс, это он и был! — Какой же ты… — Сынмин делает паузу, чтобы подобрать не самый обидный эпитет. С задачей категорически не справляется. — Носи шапку, может, сохранишь остатки разума. Хёнджин изображает раскаяние всем своим видом. — Не верю, что тебе стыдно, — отрицает Сынмин. — Подумать только. Ты исполнил весь этот перфоманс с сейфом и даже не кончил. — Я кончил. — Да? — удивляется Сынмин. Приятно. Но хочется верить, что Хёнджин не слишком долго трахал бессознательное тело. Это дико. — Да, и мне очень понравилось с тобой. Сынмин сам себе кивает. Приятный факт. — Просто интересно: что бы произошло, если бы я послал тебя с металлодетектором и вызвал слесаря? — Думаю бы управляющий спросил, что происходит, и открыл бы ячейку резервным ключом. — Резервным? — Ну конечно у нас есть запасной ключ. На самом деле их стабильно теряют. Не ломать же каждый раз, — лукаво улыбается Хёнджин. Сынмин решает не развивать тему с ячейками. Задаваться вопросом, почему он тупо поверил Хёнджину, Ким тоже не хотел. Дело прошлое. Он продолжает пить кофе, пока кружка не пустеет. Сынмин ставит её на пол под кроватью, надеясь, что не забудет потом отнести на кухню. — Получается, я нашел ключ, и у меня освободился день, — делает вывод Сынмин. — У меня заняты только несколько часов вечером, остальное время — я полностью твой. — Не пойдешь выдавать лыжи нуждающимся? — Мне кажется, ты нуждаешься во мне намного больше, чем кто-либо. Сынмин чувствует, как на лице расползается неконтролируемая улыбка, такая же как у Хёнджина. Инструктор тоже избавляется от чашки и удобнее устраивается на подушках. — Сынмини, на чём будешь кататься сегодня? Сноуборд, лыжи или… — Хёнджин приглашающее похлопывает по бедрам. Выбор очевиден. — Мне кажется, я уже говорил, что ненавижу снег, и очень люблю все теплое. Сынмин не успевает добраться до самого интересного, интимный момент портится вездесущим телефонным звонком с очень дурацким рингтоном. — Это Чан, — отстраняется Сынмин, — надо ответить. Крепкая хватка на талии не дает ему сдвинуться далеко. — Чан это тот, кто проспал вчера и не приехал кататься с тобой на сноуборде? — Да, — подтверждает Сынмин и вновь порывается добраться до телефона. Снова оказывается пойман. — Не отвечай, — Хёнджин притягивает Сынмина к себе за затылок, игнорируя навязчивую трель телефона. — Потом поблагодаришь, что они с твоим вторым другом всё проебали. — Так нельзя. — Мне показалось, что особая фишка вашей дружбы — не брать телефон. — Это ньюанс, с которым мне приходится уживаться, — дипломатично отвечает Сынмин. — Ну ладно, — сдается Хёнджин и отпускает руки. — Иди отвечай, но я бы на твоем месте поставил авиарежим, чтобы понервничали. — А ты любишь драматизм, — заметил Сынмин, передумавший уходить. Телефон замолчал. — Я считаю, что любители поспать до обеда заслужили маленькую месть за твое изнасилование сноубордом. — Не за что мстить. — То есть кататься на доске тебе понравилось? — Не слишком, но мне кажется, что хороший инструктор поможет мне с этим, — Сынмин касается губ Хёнджина своими. — Я бы хотел позаниматься несколько раз. Не подскажешь, можно взять инструктора? — Только если ты разрешишь инструктору брать тебя. — Я думаю, мы договоримся.