Особенности здравоохранения Средиземья или Как запороть эльфийскую медицину

      — Эй, Мира, расскажи ещё что-нибудь о вашем мире!       Подобные фразы я начинала слышать всё чаще. Эльфы постепенно привыкали ко мне, а я к ним. За исключением Ладранеля… Порой мне казалось, что от общения со мной у него рано или поздно начнётся отёк Квинке.       Потому я смирилась со своим положением в прачечной и спокойно полоскала бельё в реке. Рядом суетились и щебетали о своём остальные прачки. В конце концов, раз уж я теперь Эльдиэ, у меня годы впереди. Главное, не забыть знания из нашего мира.       А такое не забудешь. Сколько бессонных ночей, сколько слёз было пролито, сколько обострений гастрита и нервных срывов было положено, чтобы усвоить материал…       — Неужто обучение врачеванию было так тяжко тебе? — раздался знакомый голос за спиной, если быть точнее — над моим ухом.       — Ты задрал подслушивать мои мысли!!!       Я подскочила и развернулась — Леголас успел сделать шаг назад и невинно улыбнулся. Его это забавило, а вот прачки притихли и стали переглядываться: никто не смел общаться с принцем в подобном тоне.       — Ты не ответила на вопрос, — упрямо и немного строго ответил принц.       Я стала выжимать мокрое платье, которое стирала, мысленно представляя на его месте нахального принца. Ух, как хотелось хорошенько шлёпнуть этим платьем по его милой мордахе!       — За шесть лет трудно выучить всю патанатомию, физиологию, биохимию, генетику, судебку, токсикологию, психиатрию и внутренние болезни. И то, я перечислила тебе только малую часть дисциплин. Но людям отмерено слишком мало лет жизни, мы должны успеть получить образование и найти своё место в этой жизни. Потому мы делаем всё в спешке, и не все выдерживают такой ритм. Тяжелее всех приходится врачам, у них нет права на ошибку, потому приходится прилагать все усилия, чтобы овладеть нужными навыками и знаниями в короткие сроки, чтобы наши руки не покрылись чужой кровью.       Взгляд Леголаса смущённо забегал. Он взялся длинными пальцами за манжетку рукава и слегка смял её.       — Ты и правда была человеком?       — Что за вопрос? Ах, да… — я прикоснулась пальцами к ушам. Прошло несколько месяцев, а я все никак не привыкну.       Я поймала на себе уже пристальный взгляд принца. Чего он так уставился? Опять ковыряется в моих мыслях? «В состав нуклеиновых кислот ДНК входят пурины аденин и гуанин и пиримидины тимин и цитозин. Пентоза дезоксирибоза связана с азотистым основанием в первом положении пиримидина или в девятом положении пурина, образуя нуклеотиды цепочки ДНК…»       Судя по тому, как Леголас свёл брови и легонько прищурил глаза, он нихрена не понял. А значит, вновь взломал мой мозговой сервер и прочитал мою лекцию по генетике. «А он красивый… Забавная игра генов: какая-то смесь сахара и кислоты так удачно собрала всё самое лучшее в одном эльфе… Эти длинные пальцы… У нас бы это назвали арахнодактилией, патологией и уродством, но я всегда балдела от длинных пальцев и тонких кистей рук. Синие глаза, словно морские глубины, смертоносные для беспечных моряков. Золотые волосы, словно ласковые лучи солнца… Вот бы обнажить ядро какой-нибудь клетки и считать его код, который программировал эту красоту…»       Щёки эльфа наполнились краской, а сам он прервал зрительный контакт и смущённо облизал губы. Уж не знаю, как именно непросвещённый эльф понял мои измышления, но реакция говорила сама за себя. А вот нехрен лезть в мою голову!       Я самодовольно оскалилась и вдруг заметила, как одна из прачек стала опускаться на землю, держась за сердце. Она была чем-то напугана, а лицо побагровело. Я сделала несколько шагов вперёд, обошла золотоволосого индюка и едва успела до того, как прачка потеряла сознание.       — Фаэлурия! — воскликнула её подруга, падая на колени рядом с ней. Я успела схватить её за плечи и уложить на землю, чтобы эльфийка не ударилась головой. Взяв её за руку, чтобы проверить пульс, я ощутила, как по телу прошёл озноб, дыхание перехватило, а в голове неосознанно возникли образы, что складывались в общую картину: «Сердечный ритм достиг больше ста сорока ударов, а от высокого артериального давления началась мигрень. Температура тела почти достигла сорока градусов, частота дыхания резко увеличилась. В крови высокое содержание алкалоидов, источник отравления — в желудке.»       Я испуганно отпрянула от Фаэлурии. Что это сейчас было? Будто что-то вложило эту информацию мне в голову. Бред какой-то! Может, у меня галлюцинации? Я приглушённо слышала напуганных прачек, где-то рядом мелькала тень Леголаса. Я решила снова проверить пульс эльфийки — он действительно был больше ста в минуту. Я оттянула веко — зрачок был полностью расширен. Кожа красная, горячая — все симптомы отравления алкалоидами.       — Воды! Воды сюда, живо! Да не из реки, мать вашу! — рявкнула я, увидев, как перепуганные эльфийки побежали к реке.       — Держи, — Леголас протянул мне походную флягу с водой.       — Мне понадобится много воды. Пусть остальные принесут всю питьевую воду!       Я перевернула Фаэлурию на живот и надавила пальцами на корень языка. Эльфийка немного пришла в себя и тут же прочистила желудок. Пришлось насильно поить её водой и вновь вызывать рвотные приступы, чтобы максимально очистить полость желудка. Неизвестно, сколько яда уже всосалось в кровь.       — Мн…не хочу…в огне…огонь…так горячо… — бормотала Фаэлурия. Похоже, у неё начался бред. Надо было срочно сбивать температуру.       — Леголас, надо окунуть её в реку. Помоги мне!       — Ты знаешь, что делаешь? Двое отправились за лекарем, давай их подож…       Я прожгла в нём дыру взглядом. Хотелось убить его на месте! Чёрт возьми, да не одному ему страшно до усрачки!       — Она. Умирает. Счёт идёт на минуты. Я удалила источник отравления, но от высокой температуры у неё свернётся белок крови. Живо взял её на руки и бросил в воду!!!       Мне было похер, как я говорила с принцем. Да будь он хоть самим Эру — дала бы пинка под курдюк и заставила сделать то, что должно. Как меня учили.       — Сумасшедшая, — пробормотал Леголас, подхватывая Фаэлурию на руки.       — Нормальные люди не идут в медицину, — фыркнула я, — привыкай.       Принц опустил эльфийку в воду, а я тем временем проверила её зрачки — начали потихоньку сужаться. Пульс всё ещё был за сто ударов в минуту. Стоило мне только взять эльфийку за руку, меня вновь пронзило странное чувство, раскрывающее картину отравления: «Концентрация алкалоидов в крови стабилизировалась. Эстеразы плазмы крови вступили в реакцию гидролиза атропина и скополамина.»       — Атропин, скополамин… И, вероятно, гиосциамин, — пробормотала я, держа пальцами запястье. Пульс начал потихоньку падать…       — Что это за заклинания? — напряжённо спросил Леголас.       — Это не заклинания, а алкалоиды, которыми траванулась Фаэлурия. Проще говоря, она угостилась чёрной беленой.       Фаэлурия вновь начала бредить, её конечности сводило судорогами. В бреду она постоянно повторяла имя целителя, которого мы уже порядком заждались.       Мне казалось, что моё сердце вот-вот выскочит из груди, словно я сама испробовала этот яд. Но на самом деле мне было безумно страшно: на моем опыте это была первая пациентка, что находилась при смерти. Это был первый случай тяжёлой интоксикации. Это был первый раз, когда мне пришлось быстро принимать решение. Я не чувствовала ничего, лишь растворялась в предагонии Фаэлурии, которая слегка подрагивала в воде. Я боялась, что жизнь вот-вот покинет её, растворится в водах реки и угаснет.       — Как она могла отравиться беленой? — Леголас недоверчиво прищурился, — по-твоему, эльфы не могут различить белену от других трав?       — Надо проверить рвотные массы, — отрешённо прохрипела я, скорее, самой себе, и стала вылезать из воды.       Леголас раскрыл рот от удивления, а затем скривился.       — Ты же не собираешься копаться в её…       — Собираюсь!       Но ковыряние ничего не принесло: обычные объедки после завтрака… В которых если и содержатся алкалоиды, то в микродозах и совсем не те, которые были в крови отравленной эльфийки. Что-то здесь было нечисто… Неужели её пытались убить?! Но кто?!       — Фаэлурия! — раздался крик Ладранеля. Эльф подлетел к берегу реки, — Что вы с ней сделали?!       — Сбили температуру, болван, — процедила я, — она отравилась беленой. Я промыла ей желудок, но, боюсь, большая часть яда проникла в кровь…       — Ты уверена, что это яд? — с нажимом спросил лекарь.       — Абсолютно. И чем скорее мы выведем яд, тем лучше!       Леголас вытащил Фаэлурию из воды и аккуратно уложил на землю. На неё жалко было смотреть, да и во взгляде Ладранеля отражалась щемящая боль. Но задача врача — сражаться за жизнь пациента, а не жевать сопли.       Ладранель открыл дорожную сумку и достал пучок травы, знакомой всем любителям Средиземья. Это был мой шанс увидеть воочию работу эльфийского целителя!       Дальше всё было по классике: лекарь отщипнул несколько листков Ацеласа и положил их в рот эльфийки, а затем начал читать заклинание на Синдарине. Я всё ещё не понимала этот язык, но шкурой чувствовала, как от целителя так и веяло силой. Невероятной, чистой, светлой, спокойной, и в то же время настолько мощной, что сердце замирало.       Я заметила, как из уголка губ эльфийки потекла струйка какой-то жижи. Я вытерла влажные руки и подхватила эту жижу пальцем — сукровица. Неужто через неё и вышли алкалоиды? Как это проверить?       Я вновь схватила Фаэлурию за руку. «Концентрация алкалоидов в плазме крови резко снизилась. Артериальное давление в норме, пульс ниже ста ударов.»       — Ей… Ей уже намного лучше, — я растерянно захлопала глазами и отпустила её руку. Я всё ещё была, мягко говоря, в шоке от происходящего. Начиная с отравления и заканчивая эльфийскими фокусами по выведению ксенобиотиков.       Сейчас эльфийка выглядела изнемождённой, но её сознание, наконец, прояснялось. Она даже чуть-чуть улыбнулась лекарю, но устало закрыла глаза и расслабленно вздохнула.       Ладранель убрал Ацелас обратно в сумку и аккуратно взял Фаэлурию на руки. Видимо, решил понаблюдать за ней уже в лечебнице.       — Да, пока ты здесь, Ладранель, — обратился к нему Леголас, поднимаясь с колен, — может, возьмёшь Миру к себе? Как-никак, а ведь если не она, Фаэлурия не дожила бы до твоего прибытия.       Принц, как и все, всё ещё находился в прострации. Но, даже несмотря на это, он продолжал мыслить здраво и принимать взвешенные решения. Ох, какой бы из него классный лекарь вышел!       Лицо Ладранеля словно судорогой свело. Его просили взять в ученики ту, которую он на дух не переносил. Леголас подошёл к нему, чуть приблизился к его уху и тихо сказал:       — И прежде, чем сказать «нет», подумай, скольких она ещё спасёт, владея знаниями и навыками исцеления.       Ладранель посмотрел на меня исподлобья и процедил мне короткое:       — За мной!

***

      Вести о том, что произошло у реки, разнеслись быстрее, чем мы успели прибыть во дворец. Уже на пороге лечебницы нас ожидала перепуганная мать Фаэлурии, которая, увидев дочь без сознания и землистым оттенком кожи, чуть было не лишилась чувств. Ладранель скинул разговор с родственниками на мои плечи, но, к счастью, я быстро убедила эльфийку, что жизни её дочери больше ничего не угрожает. Но впереди нас ждало самое сложное…       Ладранель уложил Фаэлурию на кровать и велел мне переодеть её в сухую одежду. Такая себе работа. Но я привыкла к тому, что любая практика начинается с грязной работы. Хорошо, хоть не сказал ватные шарики накатать, или салфеток нарезать…       Я заручилась помощью матери эльфийки, и едва мы успели переодеть Фаэлурию, на пороге лечебницы появился перепуганный дворецкий:       — Ладранель! Король в ярости! Где тебя носит?       — Меня вызвали к реке. Прачка Фаэлурия отравилась чем-то, едва успели её спасти, — устало ответил целитель.       — Пятеро Эльдар… Их fear теперь в Чертогах, — скорбно произнёс дворецкий.       — Что?! — ошарашенно воскликнул Ладранель, — кто, и как?.. Что с ними случилось?       — Горничные и портниха, Ладранель. Ты мог спасти пятерых, но спас одну прачку!       Я не выдержала и выглянула из лазарета. Ладранель стоял с растерянным видом, и бледный, как стена. Конечно, такое залепить врачу… И, несмотря на то, что Ладранель меня жутко бесил, на данный момент я ему сочувствовала.       — Фу, как некультурно, — процедила я дворецкому и медленно подошла к нему, — а где гарантия, что Ладранель спас бы несчастных Эльдиэ?       — А ты кто ещё такая? — брезгливо бросил дворецкий, — и как смеешь говорить со мной в таком тоне? Ладранель спас прачку, спас бы и этих несчастных!       Я ухмыльнулась в оскале. Когда быкуют на коллегу, я готова и в глотку вцепиться.       — Я — Мира, по приказу Его Высочества, с сегодняшнего дня ученица Ладранеля. Нам удалось спасти Фаэлурию лишь потому, что я вовремя распознала отравление и удалила источник яда из её организма. И, что-то мне подсказывает, что остальные пятеро тоже вначале покраснели, стали тяжело дышать и хвататься за сердце. Затем лишились чувств, их сердца бешено колотились, температура достигла критических значений, а затем…       Судя по удивлению, что расползалось по лицу дворецкого, я попала в десятку. Он раскрыл рот, чтобы задать вопрос, но я его опередила с ответом:       — Они отравились, предположительно, чёрной беленой. Вещества, входящие в состав этой дряни, при передозировке угнетают дыхание, сердцебиение учащается, а затем угнетается, и как следствие — смерть. Если не удалить из организма токсины, разумеется. Если бы я не промыла Фаэлурии желудок, а Ладранель не вывел яд — то погибла бы и она.       — Как… Как она могла отравиться беленой? Она даже не растёт в нашем лесу! — воскликнул Ладранель.       — А вот это очень хороший вопрос, — я хлопнула в ладоши, — нам это и предстоит выяснить. Надо понять, что пострадавшие ели и пили этим утром.       Дворецкий нахмурился и бросил взгляд на приоткрытую дверь лазарета.       — Спросим у Фаэлурии.       — Нет, не спросим, — махнула я рукой, — Фаэлурия ещё несколько дней проведёт без сознания. Ладранель вывел яд, но часть атропина и скополамина уже повлияла на нервную систему. Иными словами, её сознание… Слегка затуманено.       Ух, как же тяжело объяснять медицинские термины простым языком! К тому же, я ещё мало знакома с местной медицинской терминологией.       Дворецкий хмыкнул и бросил Ладранелю:       — Его Величество приказал мне расследовать это дело. Раз уж ты не смог спасти остальных, я поручаю тебе и твоей выскочке найти источник отравления. Даю вам один день.       С дуба рухнул? Как именно мы найдём источник отравления, если единственная выжившая ещё неделю будет овощем? Ух, как хотелось вмазать по этой самодовольной эльфийской роже!       Дворецкий удалился, громко хлопнув дверью. Ну и свинья остроухая! А на Ладранеля смотреть было больно: эльф тут же стёк, его взгляд устремился куда-то в пустоту. Но вдруг внезапно вскочил и забежал в лазарет.       — Как она? — тихо спросил он у матери, что сидела рядом с Фаэлурией и прислушивалась к дыханию дочери.       — Она же не умрёт? — дрожащим голосом спросила эльфийка.       — Не умрёт! — крикнула я, — несмотря на интоксикацию атропином, она смогла узнать Ладранеля. Обычно при тяжёлом отравлении начинаются глюки.       — Что начинается? — переспросил целитель.       — Глюки. А, да… По-вашему это тяжёлый бред. Похоже, нам обоим стоит поучиться друг у друга, — я подошла к целителю и протянула ему руку, — теперь вы готовы принять мои знания и поделиться своими?       Ладранель поджал губы и обречённо вздохнул. Похоже, у него не было иного выбора. Нехотя, но он пожал мою руку.       — Как мы узнаем причину отравления? — спросил он.       Я призадумалась и скрестила руки на груди. Если отравились шестеро, и симптомы отравления проявились почти одновременно, и источник отравления был в желудке, значит…       — Я могу с уверенностью сказать, что эльфийки отравились за завтраком. Они ведь трапезничали вместе, не так ли?       Мать кивнула и шмыгнула носом. Её глаза были уже красные от слёз, что растекались по её лицу.       — Да, Фаэлурия дружила с ними. Они всегда вместе ели. Проводили свободное время вместе. Неужели… Неужели они…       — Пока не будем строить догадки, — я покачала головой и обратилась к Ладранелю, — вынуждена покинуть лечебницу. Если остатки завтрака не выкинули, мне нужно его изучить. Шкурой чувствую, что разгадка совсем близко!       — И что ты собираешься с ними делать? — спросил целитель.       — И-зу-чать.       Оно, блин, тебе надо? Всё равно нихрена не поймёшь.