Взгляд сквозь призму зла

Новый Орлеан имел собственную историю, которую то дополняли, то переделывали люди, когда им так было удобнее. Ведь, что плохого, если придумать очередной миф, который привлечет туристов, благодаря которым коренные жители города заработают себе денег, а сам город — репутацию? Действительно, ничего плохого, вот и разлетелась по всему миру молва о Новом Орлеане. Каждый второй знал про этот город, а каждый пятый хотел его посетить. Некоторые даже мечтали встретить вампира их страшных сказок, или рыжую девушку с зелеными глазами, колдующую и варящую что-то в своем котле. Почему-то они искренне считали, что ведьмы — рыжие. Наверное, сказалось наследие Святой Инквизиции, которая считала слишком красивых и особенно рыжих девушек ведьмами. И лишь небольшое количество туристов знали правду — не все мифы о городе лживы. Здесь действительно жили вампиры, ведьмы и оборотни. Потому что те, кто об этом знал сами принадлежали этому сверхъестественному миру. Каждый вампир знал, кто построил этот город. Древний особняк, в который никто не рисковал заходить, с гербом, на котором была видна буква «М», напоминал всем жителям основателей. Майклсоны. Первородные вампиры как-то приплыли сюда на корабле, и построили город, меняя роли, чтобы никто не узнал о их бессмертии. Никлаус Майклсон построил свою империю, а из тени ему помогал его старший брат — Элайджа. Ребекка Майклсон практически в этом не участвовала, наслаждаясь балами. Кола и Финна Майклсона тогда с ними не было, но про них знали. В 1900-х Майклсоны покинули город, и под контроль империю взял Марселус Жерар. С ним спорить вампиры тоже не особо стремились, ведь ходили слухи о том, что Марсель был приемным сыном самого Никлауса Майклсона. Марсель по началу не был рад, что его слушают лишь из-за этих слухов, но потом смирился и смог их использовать. Вскоре про слухи забыли, так как Марсель ясно всем доказал, что дело было не в родстве с семьей Майклсон, он сам был способен управлять городом. Однако, иногда все-таки кто-то шептался, размышляя правда ли король Нового Орлеана связан с Майклсонами. В городе царило спокойствие. Вампиры занимались своими делами, скрывая свои преступления и трупы, ведьмы к ним не лезли, делая свои ритуалы, а оборотни вообще не появлялись. Но и вампиры и ведьмы решили не поднимать этот вопрос. Исчезли, так исчезли, проблем меньше. Все было хорошо ровно до одного момента. Никто так и не понял, как Давина Клэр оказалась связанной с Марселем Жераром. Но факт остался фактом, а остальным пришлось принять во внимание последствия — в городе началась война. Которая также быстро затихла, когда ведьмы осознали, что вампиры Марселя убивают каждую ведьму, которая колдует. Им сообщала об этом Давина, которая чувствовала каждое заклинание и была слишком зла на ведьм. Мало было этого, так вскоре прогремела еще одна новость — в город вернулся Никлаус Майклсон. И он был не один.

***

— И слышать ничего не хочу. Хватит с меня твоих указаний! — психанул Кол во время очередной ссоры с братом. — Разбирайся со своими проблемами сам! — Кол, — попыталась вмешаться Ребекка. — Нет, Бекс, — остановил ее Кол. — Ник, ты пытаешься контролировать всех, но с меня, повторяю, хватит! Я не позволю тебе мешать собственному счастью. Тронешь ее, и потеряешь еще одного брата! — Не смей, — угрожающе прорычал Клаус, вставая со своего кресла. — Не смей упоминать его имя. — Имя нашего брата? — также угрожающе спросил Кол. Ребекка расстроено выдохнула. Такой диалог уже ни раз происходил в стенах этого дома. Они лишь недавно вернулись в этот город, а Кол и Клаус уже нашли причину ругаться. Если быть честной, она уже устала. Они остались втроем, да и то потому что у них с Колом выбора не было. Клаус насильно их сюда притащил, угрожая очередным сном в гробах. А бегать от собственного брата, они хотели меньше всего. Клаус так и не сказал, что случилось между ним и Элайджей, что тот покинул его и идею воссоединить семью. Она вышла из дома, решив оставить этих двоих самим разбираться. Опять наорут друг на друга, сломают мебель, новую купят, успокоятся, а потом снова сначала. Им даже не нужен был повод, чтобы начинать ругань, хоть чашка разобьется и все по новой. Хотя сейчас повод был весомый. Кол пробрался к ведьме, которую защищал Марсель. Ребекка не знала, как ее даже зовут, но, видимо, она настолько зацепила ее брата, что тот снова и снова навещал ее в «секретном» месте, отчего Марсель сходил с ума от ярости, и Клаус никак не мог найти с ним общий язык. Конечно, явной войны между Ником и Марселем Ребекка не видела, но и прежних отношений не было. А ведь когда-то Марсель называл Клауса отцом и ровнялся на него. Ребекка улыбнулась, вспомнив, как однажды они с Марселем сбежали к лесу, чтобы остаться наедине. Их любовь рождалась медленно. Марсель рос на ее глазах, и Ребекке понадобилось время, чтобы увидеть в когда-то забитом мальчике сильного и волевого мужчину. В тот день, когда она заметила это впервые, весь мир перед ее глазами перевернулся. Поцелуи, объятия, еле уловимые улыбки, все это вскружило ей голову. Она действительно была счастлива рядом с ним, но все испортил ее собственный отец. Перед ее глазами до сих пор порой проносились картинки о том, как в грудь Марселя протыкает деревянная балка, забирая его у нее. Кто же мог подумать, что он выжил? Тогда, не сдерживая и не пряча слез, она бежала вместе с братьями, которые чуть ли насильно ее не тащили из города. — Ребекка, — послышалось сзади. А она же и не заметила, как дошла до набережной. Сегодня здесь было тихо — в городе был праздник, и все собрались на центральной улице. В обычные дни, которых было мало, ведь праздники в Новом Орлеане случались чуть ли не каждый день, на этой набережной было столько людей, что и вдохнуть воздуха не было возможности. Не то чтобы ей было необходимо дышать. — Марсель, — проговорила вампирша, глядя на стоящего перед ней вампира. На нем красиво сидел черный пиджак, сочетаясь с темно-синими джинсами. Марсель предпочитал свободно-деловой стиль, и в этом было что-то притягательное. А может, дело было совсем не в стиле одежды, а в том, что существовало давным-давно. — Что ты тут делаешь? Ребекка подняла брови. Что за глупый вопрос? Неужели она не могла просто подышать на набережной? Или даже прогуляться? Ей не нужно было отчитываться перед Марселем. Пусть он тут и был королем, она и ее братья все равно не подчинялись его законам. Клаус и Марсель заключили перемирие. Клаус не пытается захватить власть или свергнуть Марселя, а сам Марсель в ответ не распространяет на них правила города. Все были в плюсе. Ну помимо, некоторых споров и ссор. — Гуляю, — ответила наконец Ребекка. — Марсель, что за глупый вопрос? Разве не понятно, что я делаю, если стою на набережной? — Нет, — усмехнулся Марсель и сделал шаг вперед. — Я не про эту набережную. Что ты делаешь в городе? Зачем вы вернулись? — Разве ты это не обсудил с Ником? — Да причем тут Ник?! — вырвалось из Марселя. — Что здесь делаешь ты? Ребекка нахмурилась, не понимая с какой стати его вообще интересуют ее решения. В последний раз они виделись пять дней назад, когда Марсель пригласил их на местную вечеринку. Тогда он обнимался с какой-то вампиршей, которая висела на нем, словно сама ходить не могла. Ребекка тогда сама не зная почему почувствовала такую злость и зачем-то охмурила стоящего рядом вампира, после чего той же ночью с ним переспала. Она вообще не понимала себя, как вернулась в этот город и услышала, что Марсель жив. Ей все время хотелось его увидеть, а когда она увидела его с другой, то почувствовала ревность, которой не было места в ее жизни. Они давно не вместе. Ее не должно волновать с кем он и что делает. Но тогда почему сейчас она не могла оторвать от него глаз? — Я приехала с братьями, ты и сам это знаешь. — Кстати, а где Элайджа? — резко перевел тему Марсель. — Клаус каждый раз злится, когда я упоминаю его. — Я не знаю. — Ого, неужели он не выдержал? — засмеялся Марсель. — Наконец-то перестал верить в то, что вы можете быть семьей? Ребекка не сдержалась и влепила ему пощечину. Да, он был прав, Элайджа разочаровался и ушел, но не ему это говорить! Он был частью этой семьи, и сам потом решил их даже не искать, оставив их с мыслью, что он мертв. — Не тебе об этом говорить, — прорычала вампирша. — Иди лучше займись своими королевскими делами или опять лапай очередную девушку, которой от тебя нужна только вероятная власть. Она развернулась, уже собираясь уйти, как он резко схватил ее за руку и прижал к ограде. — А что не так с тем, как я провожу время, Бекка? — очень тихо спросил вампир. — Не называй меня так, — также тихо ответила Майклсон. — Почему? А потом произошло то, чего они оба хотели, но не признавали. После они не смогут вспомнить, кто первым начал поцелуй, но вспомнят, как Марсель сильнее прижал ее к ограде, что та еле выдержала, а потом они перенеслись на вампирской скорости в лес. Целуя ее в шею, он прижимал ее к дереву, а Ребекка резко и быстро разорвала на нем одежду. Они повиновались страсти, которая моментально захватила их разум. И уже никто из них не думал о последствиях и прошлом, когда руки Марселя застыли на ее талии, а она обхватила ногами его талию, ногтями впираясь в кожу головы. — Клаус нас убьет, — проговорил Марсель, когда они после умопомрачительного и неожиданного секса лежали на траве в обнимку, не обращая внимание ни на то, что земля холодная, ни на ветер. — А я ведь до сих пор тебя люблю. — Я тебя тоже, — призналась Ребекка. И призналась она не сколько Марселю, сколько самой себе, наконец приняв правду. Сколько у нее было после него любовников, она даже считать не хотела. Но забыть его так и не смогла. — Что мы будем делать? — выдохнув, спросил Марсель. — Ждать. — Чего? — Однажды наступит день, когда мы сможем открыто быть вместе и никто не помешает нашей любви. — Ты слишком оптимистичная, Бекка. — Просто поверь. — Я постараюсь. Они снова скрывали свои отношения целый месяц, пока Клаус однажды не вернулся домой с новостью о том, что у него есть родная дочь. И тогда Ребекка снова покинула город вслед за братом. Правда, в этот раз Марсель знал, что она его не бросает, а лишь уходит на время, а Ребекка знала, что он жив и будет ждать. Этот месяц они долго будут вспоминать, ожидая того самого момента, когда их дороги снова пересекутся, позволяя им быть вместе. Марсель в это не верил, но надеялся, а Ребекка об этом мечтала. И однажды, через несколько лет, в их честь зазвонили свадебные колокола.