Гарри Поттер и пятый курс

7 и 8 ноября 1995-го оказались чем-то вроде затишья перед бурей. Так, по крайней мере, показалось Гарри, потому что если 7 и 8 ноября в Хогвартсе не произошло ничего и примечательного, то 9 ноября стало известно о том, что Бьёрнссон пропал без вести. Он словно провалился сквозь землю, и 9 ноября, и в последующие дни его тщетно искали во всех слизеринских подземельях и помещениях, во всех коридорах, о каких только было преподавателям и школьному руководству Хогвартса, в Выручай-комнате, причём многократно, на прилегающих к Хогвартсу территориях, в Запретном лесу, в деревеньке Хогсмид, что неподалёку от Хогвартса… Бьёрнссон исчез, непонятно, как, но исчез. О том, как, при каких обстоятельствах, почему это произошло, оставалось лишь гадать. Подозреваемых не было, потому что те, кто видел Бьёрнссона в последний раз, а именно 9 ноября за обедом в Большом зале, ничего подозрительного тогда не заметили: Бьёрнссон просто пообедал наедине, как он предпочитал, потом просто вышел один, вроде бы к нему никто не подходил, так что и заподозрить было некого… Среди слизеринцев, конечно, ходили слухи о том, что это гриффиндорцы что-то сделали с Бьёрнссоном, потому что въелись на него за то, что он отлично дебютировал как вратарь на матче Слизерин-Гриффиндор 5 ноября, но ведь у тех, кто распространял такие слухи, не было доказательств, а бездоказательно-то можно что угодно заявить… Слухи, однако, были весьма настойчивые, слизеринским старостам было даже велено их пресекать и получше разъяснить товарищам по факультету, что гриффиндорцы всё же вряд ли настолько безрассудны, чтобы что-то сделать с Бьёрнссоном, особенно сознательно и с полным понимаем того, что если с головы Бьёрнссона упадёт хотя бы волосок… Конкретно Гарри и Драко приходилось разъяснять всё это не только пятикурсникам Слизерина, но и ребятам помладше, ведь в Слизерине старосты-пятикурсники традиционно осуществляли определённое кураторство но не только над первокурсниками, но и над учащимися других младших курсов. Гарри и Драко оказал определённую помощь староста школы Хиггс, за это они ему были искренне благодарны. К 15 ноября слухи о причастности к исчезновению Бьёрнссона гриффиндорцев удалось заглушить, однако было по-прежнему непонятно, что же случилось с Бьёрнссоном 9 ноября, как и куда он исчез, кто причастен к этому, и так далее. Обеспокоенность исчезновением Бьёрнссона уже выражали в Совете попечителей, министр Фадж 14 ноября сделал публичное заявление, посвящённое почти что только Бьёрнссону. Гарри, Драко, Сьюзен, Эдриан, Монтегю и Эйвери - товарищи Бьёрнссона по сборной Слизерина, были более всех обеспокоены и тем, что Бьёрнссон исчез, и тем, что его не могут найти: бесчисленные обыски территории факультета Слизерин и не только этого факультета, в которых, как правило, участвовал и до того мрачный, а теперь ещё более мрачный завхоз мистер Филч, никакого результата не дали. На вопрос «Куда исчез Свейдн Бьёрнссон?», задаваемый и попечителями, и министром Фаджем, и журналистами, которые с каждым днём всё чаще заглядывали в Хогвартс, никто ничего не мог ответить, могли разве что строить догадки, но догадками можно и до конспирологических крайностей дойти. Как бы то ни было, товарищи Бьёрнссона по сборной Слизерина с 9 ноября думали о нём в той или иной степени постоянно, искренне за него беспокоились, боялись, опасались наихудших сценариев, какие только могли приключиться с Бьёрнссоном. В ночь с 9 на 10 и с 10 на 11 ноября Гарри и Драко прям плохо спали из-за мыслей о том, что же случилось с Бьёрнссоном. Монтегю, который до дебюта Бьёрнссона 5 ноября не воспринимал его всерьёз и не особо с ним общался, теперь переживал за него, как за друга, выдвигал самые разные теории того, что произошло 9 ноября и по какой причине его однокурсник исчез. Вейзи переживал за Бьёрнссона в меньшей степени, чем Монтегю, но точно был озабочен произошедшим 9 ноября и не понимал, почему Бьёрнссон исчез, причём надолго: за неделю поисков Бьёрнссона его так и не нашли, не нашлось даже хоть каких-нибудь зацепок, которые помогли бы как-то сдвинуть процесс поисков с мёртвой точки. 16 ноября исчезновение Бьёрнссона обсуждалось директором Малфоем и прибывшим в Хогвартс председателем Совета попечителей мистером Эбботом, 17 ноября один журналист из «Ежедневного пророка» взял крупное интервью у директора Малфоя, замдиректора профессора Макгонагалл, обоих старост школы и ещё у всех 6 слизеринских старост, в тот же день исчезновение Бьёрнссона было охарактеризовано в одной из статей соответствующего выпуска «Ежедневного пророка» как «самое, пожалуй, загадочное исчезновение учащегося школы Хогвартс за весь XX век». 18 ноября Хогвартс посетил отец Бьёрнссона - министр магии Исландии Бьёрн Эйнарссон. Он был министром магии Исландии с декабря 1990 года, в последний раз он бывал на территории Великобритании в июне 1991-го, к британцам относился предвзято, с каким-то скептицизмом, недоверием. Взаимоотношения с британским коллегой в лице Фаджа у него были не очень, но когда он узнал об исчезновении сына на территории Хогвартса, то махнул рукой и на непростые взаимоотношения с Фаджем, и на предвзятость к британцам и Великобритании, быстро договорился о посещении здания Министерства магии Великобритании и Хогвартса. Бьёрнссон пропал без вести 9 ноября, а 17 ноября его отец уже проводил переговоры с Фаджем, который заверил его в том, что исчезновение его сына уже расследуется в том числе и британским Министерством магии. Переговоры Фаджа и Эйнарссона 17 ноября 1995-го были более успешны, чем июньские 1991-го, ведь Эйнарссон, тревожившийся о сыне, был как минимум благодарен Фаджу за соболезнования и заверения касательно расследования того, что произошло в Хогвартсе 9 ноября. Фадж выразил надежду на то, что Министерства магии Великобритании и Исландии смогут совместно расследовать произошедшее 9 ноября, «ведь это несомненно имеет большое значение как для британского, так и для исландского магического сообщества». Когда Эйнарссон сказал Фаджу о необходимости посетить Хогвартс уже 18 ноября, Фадж заверил, что Эйнарссон это сможет сделать беспрепятственно. - Так бы несомненно поступил каждый любящий отец… - заявил Фадж. - Разумеется, - ответил Эйнарссон, - искренне благодарен вам за понимание, господин министр… По итогам переговоров 17 ноября Фадж и Эйнарссон сфотографировались, крепко пожав руки. Всякие политологи и политаналитики британского магического сообщества потом говорили о соответствующем снимке как о «явном символе наметившейся оттепели в весьма сложных взаимоотношениях британского и исландского магических сообществ». Эйнарссон на данном снимке был с печальными глазами и ввалившимися от нервов щеками. Так вот, 18 ноября министр магии Исландии Эйнарссон посетил Хогвартс. Когда-то он сам учился в Хогвартсе на факультете Рэйвенкло, по окончании школы в 1964 году он в ней не был ни разу. Увы, это его посещение Хогвартса было не самым приятным, ему точно было не до ностальгии. В один момент Эйнарссон, внешне представлявший из себя высокого (метр-85; рост Бьёрнссона был лишь метр-73) и стройного мужчину 49 лет с аккуратными чёрными волосами, светлой кожей, лицом, во многом похожим на лицо директора Малфоя, небольшими и часто щурившимися серыми глазами. Одет Эйнарссон был в строгий чёрный пиджак поверх белой рубашки и тёмно-синего галстука. Поверх чёрного пиджака была ещё чёрная кожаная куртка до самых ног. Крайне переживавший за сына, а потому нервный, Эйнарссон в ходе беседы с директором Малфоем не редко говорил на повышенных тонах, возмущённый тем, что в рамках расследования исчезновения его сына по-прежнему не удалось ничего выяснить. - Как это его нет нигде?! - крикнул в один момент на английском без акцента покрасневший и не вполне себя сдерживавший Эйнарссон. - Это учащийся школы, вашей школы! Это человек, а не иголка! Он не мог исчезнуть бесследно! - Уверяю, господин министр, расследование продолжается, - спокойно ответил директор Малфой, - ни я, ни мои работники школы не жалеем усилий, чтобы найти вашего сына… Если бы был хоть какой-то знак, хоть какой-то намёк… - Я доверил вам его жизнь, и вы мне его вернёте в гробу, что ли?! - Постарайтесь успокоиться, господин министр, вашего сына ищут, он непременно будет найден живым и здоровым… - Что могло случиться с моим Свейдном, что?! - Я знаю не больше вас, господин министр… Хогвартс Эйнарссон покинул нервный, потребовав от директора Малфоя незамедлительно проинформировать Фаджа в случае если Свейдн будет найден или если будут хоть какие-то зацепки, за счёт которых можно будет выйти на след пропавшего без свести Свейдна. Фадж, в свою очередь, ещё 17 ноября обязался незамедлительно проинформировать на этот счёт Эйнарссона, едва сам будет проинформирован. Для максимально мобильной связи Фадж и Эйнарссон даже решили пользоваться специальными ручными зеркалами связи - чем-то вроде маггловской телефонной горячей линии. В Исландию Эйнарссон отбыл 20 ноября. Как в британских, так и исландских магических СМИ впоследствии заявляли, что данный трёхдневный визит Эйнарссона в Великобританию «имел колоссальное дипломатическое значение и сблизил британское и исландское магические сообщества на фоне произошедшей в Хогвартсе трагедии». Прибыв в Исландию и комментируя итоги визита в Великобританию в рамках интервью исландской магической газете «Вестник магического сообщества Исландии» (по-исландски - «Fréttabréf Galdrasamfélagsins Á Íslandi»), Эйнарссон, в частности, заявил, что «магическим сообществам Исландии и Великобритании, пожалуй, стоит оставить взаимную предубеждённость и больше думать о том, как улучшить взаимоотношения, но сперва совместными усилиями расследовать и выяснить, что же стало причиной исчезновения 9 ноября исландца Свейдна Бьёрнссона, обучающегося в британской школе магии Хогвартс на шестом курсе факультета Слизерин». Эйнарссону было тяжело говорить о том, что его сын пропал без вести, но он всё же сдерживал себя и стойко дал интервью и заодно ответил на вопросы журналистов, коих было немало. В период с 9 по 16 ноября, да и в последующие дни Гарри и Сьюзен неоднократно виделись в ванной старост, но в итоге решили сделать основным местом конфиденциальных встреч и бесед Выручай-комнату. В Выручай-комнате Гарри и Сьюзен побывали одни, в частности, 18 ноября после ужина. Выручай-комната предстала перед Гарри и Сьюзен помещением, в котором не было ничего, кроме камина и большого чёрного кожаного дивана. На этот диван Гарри и Сьюзен присели, откинувшись на его спину. Обсуждали они только Бьёрнссона и его отца, появлявшегося в Хогвартсе. - Как же тяжело сейчас отцу Бьёрнссона… - негромко сказала в один момент Сьюзен. - Только бы Бьёрнссон нашёлся… - сказал в один момент Гарри. - Что с ним могло случиться? Он словно сквозь землю провалился… - Мне даже предполагать страшно… - Я искренне боюсь, что он погиб либо пострадал… - Главное, чтобы его нашли живым и невредимым… - Только бы с ним всё было в порядке… - Не переживай, его найдут… - Вот уж 10 дней, как не могут… - Мы, к сожалению, не в силах никак ускорить поиски и расследование, нам остаётся только надеяться на лучшее, и не только потому что Бьёрнссон - хороший игрок, но и потому что он, в общем-то, наш друг, за которого мы искренне переживаем… Вскоре Гарри и Сьюзен, желая как-то снять стресс, перешли на другую тему и, пока Сьюзен рассказывала Гарри то одно, то другое, Гарри слегка гладил её волосы, убранные, как обычно, в строгий хвост. Бьёрнссона нашли во вторник 21 ноября после ужина. Было 8 часов вечера, когда Гарри и Драко были в своей спальне. Гарри сидел за письменным столом и делал одно домашнее задание, тогда как Драко лежал на своей кровати: с утра он почему-то был очень вялый и сонливый. В один момент в спальню резко вбежал запыхавшийся Монтегю. - Бьёрнссон нашёлся! - крикнул Монтегю. Гарри резко встал из-за стола, Драко так же резко поднялся с кровати. - Где он? - спросил Гарри, у которого при известии о Бьёрнссоне прям застучало сердце. - В больничном крыле! - ответил Монтегю. Глаза у Монтегю были перепуганные, лицо - бледно-серое. Похоже, Монтегю уже видел Бьёрнссона в больничном крыле и побежал за Гарри и Драко. Судя по глазам и лицу Монтегю, состояние Бьёрнссона было плохим, критическим. Быть может, Бьёрнссон даже был на волоске от смерти. - Скорее в больничное крыло! - крикнул Гарри и побежал в больничное крыло быстрее Монтегю, даже не закрыв тетрадь, в которой делал домашнее задание. Когда Гарри бежал в больничное крыло, он думал лишь о Бьёрнссоне, о том, как его смогли найти, о том, насколько критично его состояние, о том, не грозит ли ему смерть, о том, что вообще с ним произошло… В больничном крыле было светло за счёт освещения, у одной из кроватей было 9 людей, в которых Гарри, подойдя к кровати, признал Сьюзен, Эдриана, Эйвери, старост шестого курса Джейн Харт и Мэри Шафик, директора Малфоя, профессора Селвина, Хиггса, Вейзи и мадам Помфри. С потрясёнными и выпученными глазами Гарри посмотрел на Бьёрнссона. У Драко глаза тоже были потрясённые и выпученные. Увиденное повергло Гарри в такой шок, что он едва удержался на ногах, ведь его словно удар хватил, причём максимально резко. На кровати посреди 9 человек лежал в школьной форме Бьёрнссон. Глаза его были настолько выпучены, что казались глазами утратившего всякую вменяемость безумца. Кожа в каких-то местах стала бледно-серой, в каких-то - бледно-жёлтой, в каких-то - бледно-зелёной. Бьёрнссон выглядел жутко, наверно, даже более жутко, чем человек, заразившийся омерзительной драконьей оспой. Со стороны могло показаться, что на кровати лежит не живой Бьёрнссон, а его труп. Щёки у Бьёрнссона были заметно ввалившиеся, учитывая, что Бьёрнссона не было 12 дней, на протяжении которых он, похоже ничего не ел. Руки Бьёрнссона не двигались и стали более худыми, чем до 9 ноября. Гарри помнил руки Бьёрнссона: они не были особо мускулистыми, но и не выглядели, как кости. Теперь руки Бьёрнссона были близки к тому, чтобы выглядеть, как кости: всё же недоедание на протяжении почти двух недель бесследным не остаётся, к тому же Бьёрнссон явно пострадал от какой-то жуткой и наверняка очень опасной тёмной магии. В любом случае, ни руки, ни ноги Бьёрнссона не двигались, а сам он выглядел так, что взглянешь разок, и потом всю ночь спать не сможешь. - Господи, что с ним?! - спросил Гарри, едва не свалившись на пол от шока. - Он не может говорить, - негромко ответила Сьюзен со слезившимися глазами и лицом бледнее обычного, - никакой реакции, при этом сердце ещё бьётся, он не мёртв… - Он хуже, чем болен, он… - заговорил Монтегю, но был перебит мадам Помфри. - Овощ… - негромко и как будто с трудом выдавила из себя мадам Помфри. Гарри вновь посмотрел на Бьёрнссона, хотя его вид после исчезновения был такой, что Гарри уже успел побледнеть и вспотеть от ужаса. - Нет… - негромко сказал Гарри. - Невозможно… Как это могло произойти? Кто… Кто мог это сделать? Кто или что? Что же произошло с Бьёрнссоном 9 ноября? - Нападение дементора? - негромко высказал предположение Драко. - Что? - переспросил Монтегю. - Нападение дементора… Какого-то одного взбунтовавшегося дементора… - Дементоры подконтрольны Министерству и сторожат Азкабан, если бы хоть один из них взбунтовался и самовольно улетел, в Министерстве бы уже всех на уши поставили, да и в Хогвартсе тоже… Дементор не карлик какой-нибудь, его присутствие, приближение чувствуется за километр… Да даже если бы какой-то взбунтовавшийся дементор и долетел до Хогвартса, с чего бы ему нападать именно на Бьёрнссона? - Не знаю, просто… - Если бы дементор высосал из Бьёрнссона душу, его лицо было бы белым, как череп, а оно, как видишь, не такое… Нет, это не дементор… Ну хорошо, предположим, Бьёрнссон оказался на открытом воздухе, забрёл по глупости в Запретный лес, там его выследил дементор… Даже если всё было именно так, Бьёрнссон бы спугнул дементора вызовом Патронуса… Уж поверь, с этим у Бьёрнссона проблем никогда не было, дементор не смог бы его одолеть… И потом, как я уже сказал, если бы из Азкабана самовольно улетел хоть один дементор, нас всех об этом уже предупредили бы с учётом того, что дементоры далеко не безобидны… - Если не дементор, то кто? - Не имею понятия, да и… Я и думать об этом не хочу… Гарри вновь посмотрел Бьёрнссону в глаза. Какой жуткий был у Бьёрнссона взгляд… - Что с ним теперь будет? - спросила Сьюзен. - Мистер Бьёрнссон едва не погиб, - ответила мадам Помфри, - его нашли в туалете на пятом этаже… Как мне сообщили очевидцы в лице мисс Мэнди Броклхерст, мисс Мораг Макдугал и мисс Луны Лавгуд, мистер Бьёрнссон буквально упал на один из умывальников туалета сверху… Похоже, мистер Бьёрнссон смог как-то трансгрессировать либо трансгрессировал неудачно… Он ведь не проходил испытаний на трансгрессию? - Нет, - ответил Монтегю, - ему ещё нет 17, он бы был допущен к испытаниям только весной… - В любом случае, мистер Бьёрнссон уцелел только чудом… - сказала мадам Помфри. - Он же не погибнет? - спросила Сьюзен, неподдельно переживавшая за Бьёрнссона и всерьёз опасавшаяся того, что он погибнет после всех тех неведомых ужасов, которые пережил в период с 9 по 21 ноября. - Его же можно вылечить? - Пока что я даже не имею полной картины, мисс Трэверс, - ответила мадам Помфри, - я не знаю, чему именно подвергся мистер Бьёрнссон… В его крови может быть высокое содержание какого-то яда… Едва ли это последствия какого-то сглаза - сглазы не способны сотворить с человеком такое… - Прошу вас, сделайте хоть что-нибудь, он не должен погибнуть! - Уверяю, мисс Трэверс, я не пожалею усилий, чтобы вылечить вашего товарища, а сперва разобраться, что же с ним такое… Необходимо понять, чем же он болен, насколько сильно болен… Сам мистер Бьёрнссон, к сожалению, не в состоянии нам ничего сказать, как следствие, мы очень многого не знаем… - Вам просто нужно вылечить его… Пожалуйста… - У вас будет возможность навещать вашего товарища каждый день после ужина… Будем надеяться на эффективность различных лекарственных зелий, как и на то, что организм мистера Бьёрнссона крепок и быстро восстановится… В любом случае, на данный момент здоровье мистера Бьёрнссона сильно подорвано, я даже не знаю, сколь большой промежуток времени понадобится на полное восстановление… Неделя, 2 недели, может, больше даже… - Сделайте всё, что сочтёте необходимым, мадам Помфри, - сказал молчавший до того директор Малфой, - но мистер Бьёрнссон должен быть вылечен, речь идёт о его жизни, это происшествие просто ужасное… - Сделаю всё, что смогу… - заверила в ответ мадам Помфри. - Бедный мальчик… Кому это было нужно? - И зачем? - задал вопрос всё так же бледный и потный Гарри. 22 ноября в состоянии Бьёрнссона ничего не изменилось, он всё так же лежал с выпученными глазами, не двигался, никак не реагировал на окружающих и не издал ни единого звука. Мадам Помфри, сделав Бьёрнссону не один укол и взяв у него образцы крови, обнаружила, что кровь у Бьёрнссона вся чёрная. Что это за яд и яд ли это, мадам Помфри определить не смогла, ибо она не знала такого яда, который был бы чёрным и который был привёл именно к таким последствиям, как у Бьёрнссона. Она могла точно утверждать лишь то, что Бьёрнссон не в состоянии ничего сказать и имеет пока что полный паралич тела. Поняв, что лечение Бьёрнссона будет долгим, мадам Помфри составила довольно длинный список различных лекарственных зелий, которые, вероятно, пришлось бы применять. Пока что Бьёрнссон был не в состоянии сам открыть рот, и мадам Помфри в белых перчатках и повязке и ещё в очках открывала Бьёрнссону рот и вливала ему первые зелья, в основном для преодоления паралича тела и различные обезболивающие. От вливания этих зелий ничего не изменилось, по крайней мере, к вечеру 22 ноября. 23 ноября в полдень в Хогвартс вновь явился Бьёрн Эйнарссон. Лицо у него было рассерженное и красное, сам он себя едва сдерживал. Увидев сына в больничном крыле, он в присутствии мадам Помфри, директора Малфоя и профессора Селвина яростно крикнул: - Кто сделал это с ним?! Как вы проглядели такое?! Затем Эйнарссон подошёл к сыну поближе и, увидев, что тот спит с закрытыми глазами и едва дышит, чуть ли не рухнул на колени и разрыдался, ибо для него не было большего горя, чем угроза жизни старшего и любимому, несмотря на определённые разногласия, сыну. Эйнарссону в тот момент было решительно плевать на то, что его сын Свейдн был распределён в Слизерин, потому что недолюбливал родную Исландию и многое бы отдал, лишь бы закрепиться и обречь богатство, славу и влияние где-нибудь не в Исландии, пусть даже и в Великобритании. Эйнарссону было плевать и на то, что Свейдн не желал продолжать семейную традицию возглавлять Министерство магии Исландии и вообще жить в Исландии. Если раньше Эйнарссон весьма сильно переживал на этот счёт, упрекал, даже ругал своего сына, обвинял в «нездоровой англофилии», то есть, в почитании всего англо-британского, то теперь, 23 ноября 1995-го, для него это не имело значение, он только хотел, чтобы Свейдн не погиб и выздоровел. И конечно, Эйнарссон хотел, чтобы виновных в том, что произошло с его сыном, нашли и максимально сурово показали. - В случае если вы не сможете найти и изобличить мерзавцев, которые могли убить моего сына, я официально обращусь в Международную Конфедерацию магов, я это так не оставлю, так и знайте! - заявил Эйнарссон, гневно посмотрев на директора Малфоя, перед этим отойдя от кровати, на которой лежал по-прежнему слабый, не говоривший и не помнивший ничего Свейдн, способный разве что закрывать глаза и слегка двигать шеей. - Я желаю изобличения преступников не меньше вас, господин министр… - ответил директор Малфой негромко и спокойно. - Однако пока что мне и подозревать некого в столь жутком преступлении… - Прямо-таки некого?! - спросил Эйнарссон то ли удивлённо, то ли раздражённо. - Ваш сын не имел ни с кем конфликтов, у него не было никаких врагов и недоброжелателей… - Был какой-то Ургхарт, Свейдн отзывался о нём как о грубом и самовлюблённом, но тупом увальне! - Мистер Ургхарт мог недолюбливать вашего сына, но он не стал бы предпринимать попыток убить его или довести до невменяемости, вы плохо знаете слизеринцев, господин министр… - Мне нужно знать, кто это был, и я не успокоюсь, пока мне об этом не сообщат! Что это за ублюдок или ублюдки?! - Вам пока что ничего неизвестно на этот счёт, мне тоже… Уверяю вас, расследование того, что произошло, с вашим сыном, не стоит на месте… Вам же, господин министр, остаётся только ждать… - Ждать?! Мой сын мог погибнуть! - Он жив, есть даже основания полагать, что он постепенно поправится, придёт в себя… - Только сообщите мне, кто это сделал, и я их в порошок сотру! В Хогвартсе Эйнарссон пробыл почти всё 23 ноября. Не раз мадам Помфри давала ему то или иное успокоительное, под воздействием которого он успокаивался, но только на час или чуть больше. Всё того же 23 ноября появились первые подозреваемые в происшествии с Бьёрнссоном. По крайней мере, слишком уж странным многим показалось исчезновение из Хогвартса близнецов Уизли с лишь некоторыми их вещами и без какой-либо объяснительной записки. Их нигде не было уже с утра, Гарри узнал об их исчезновении ближе к вечеру, за обедом: исчезновение близнецов Уизли тогда обсуждал весь гриффиндорский стол, да и не только гриффиндорский. Что-то было не так с исчезновением близнецов, не той они были натуры, чтобы просто взять и сбежать, да ещё и посреди ночи: гриффиндорцы и остальные учащиеся пришли к выводу, что близнецы сбежали в ночь с 22 на 23 ноября на мётлах, оставив в спальне многие свои вещи и взяв только то, что, видимо, сочли необходимым взять, например, небольшую сумму денег и мётлы. Даже многие однокурсники близнецов Уизли (они учились на седьмом курсе) не понимали, в чём дело: близнецы, конечно, то и дело ныли о том, что учёба им вконец надоела, о том, как хорошо было на неё забить ещё после сдачи СОВ, о том, как хотелось бы им бросить учёбу, но всё-таки они якобы не стали бы так резко сбегать, никому ничего не сказав, не написав и не объяснив. Даже своему верному подпевале и дружку Ли Джордану они не оставили никакой записки! В общем, мутновато всё было, слишком мутновато, близнецы Уизли словно боялись чего-то, причём очень, и потому сбежали, сверкая пятками. Гарри не придал бы этому значения, ему было, в принципе, плевать на близнецов Уизли, да только сбежали они через сутки после того, как был найден и доставлен в больничное крыло Бьёрнссон… - Так, так, так, это интересно… - сказал за обедом 23 ноября Гарри, когда беседовал со Сьюзен об исчезновении близнецов Уизли. - Отпетые хулиганы, ни разу не пытавшиеся покинуть Хогвартс при всей своей ненависти к учёбе, наоборот всё время что-то устраивавшие, сотрясавшие Хогвартс изнутри, взяли и сбежали без объяснений… Они словно боялись чего-то, какого-то разоблачения… Например, разоблачения, связанного с Бьёрнссоном…