Гарри Поттер и пятый курс

После 17 сентября и особенно после 14 октября члены слизеринской сборной спокойно и стабильно тренировались по выходным, а с октября ещё по пятницам и, если получалось, ещё по четвергам. Погода, правда, часто была не самой приятной и комфортной: осень 1995-го почему-то была в целом серой, дождливой уже с середины сентября и нередко прохладной. В субботу 23 сентября, например, было и весьма дождливо, и ветрено. Однако слизеринская сборная тренировалась и в таких условиях, ибо капитан Сьюзен Трэверс считала необходимым тренироваться при любых погодных условиях и быть готовыми к матчу даже при отвратительной серости, дожде, прохладе и вдобавок ветре. Слизеринские игроки тренировались и при не самых лучших погодных условиях, хотя некоторые из них то и дело ворчали и жаловались на какую-то слишком уж сырую и мрачную осень. Загонщик Грэм Монтегю перед началом тренировки 16 сентября при сером небе, лёгком дожде и ощутимой прохладе заявил: - Да в такую погоду невозможно тренироваться, мы же простудимся! - Хмм, а для загонщика ты на удивление привередливый и капризный, Монтегю… - сказала в ответ Сьюзен и криво улыбнулась, после чего последовал лёгкий смешок со стороны вратаря Свейдна Бьёрнссона. Кстати о Свейдне Бьёрнссоне - он хорошо себя показал не только на отборочных испытаниях 9 сентября, но и на последующих осенних тренировках. Он, может, и не был особо мускулист и высок, но имел необходимые для вратаря ловкость, быстроту реакции, мобильность. Он умел не только отбивать квоффл, но и ловить его, пасовать тому или иному слизеринскому охотнику. По характеру он был сдержанным, немногословным, закрытым, не общающимся с товарищами по сборной, если в этом не было необходимости. С Гарри Бьёрнссон не особо общался. Гарри, однако, им заинтересовался и в один момент выяснил благодаря Монтегю, что Бьёрнссон - исландец и полукровка, хоть и из семьи министра магии Исландии. Вышло так, что британские и исландские магглы не особо ладят, с 1970-х годов уж точно, есть между ними какая-то неприязнь, недоверие какое-то. Почему-то подобное есть и среди британских и исландских волшебников. Как следствие, выходцев из Исландии в Хогвартсе не жаловали, в 1970-е уж точно, да и впоследствии тоже. Есть к учащимся-исландцам какое-то недоверие, какой-то скептицизм, по крайней мере, в Слизерине. В Исландии же к британским волшебникам относятся не лучше. Впрочем, это не помешало родителям Свейдна Бьёрнссона отправить его учиться именно в Хогвартс. Скептическое отношение к британцам и всему британскому не помешало Бьёрнссону освоиться в Хогвартсе. Распределён он был в Слизерин: распределяющая шляпа расценила его желание достичь каких-то значительных высот, желательно, за пределами захолустной Исландии, как амбициозность. Также шляпа учуяла в Бьёрнссоне хитрость и находчивость. Поначалу многие его однокурсники по Слизерину с ним вообще не взаимодействовали, некоторые его и вовсе в какой-то степени невзлюбили за то, что он исландец и вдобавок полукровка. Впрочем, Бьёрнссон несильно переживал на этот счёт. На втором курсе отношение к нему стало несколько лучше за счёт его успехов в учёбе и верности своему факультету. Впрочем, с ним все равно не особо общались, а с Ургхартом у Бьёрнссона и вовсе было соперничество, хоть и без откровенной ненависти и насилия. Ургхарт нередко насмехался над Бьёрнссоном и относился к нему пренебрежительно, Бьёрнссон отвечал тем же. - А ты-то как к нему относишься? - спросил как-то Гарри Монтегю. - Ну я никогда не делал Бьёрнссону ничего плохого, - ответил Монтегю, - но я с ним и не общался без необходимости, потому что не находил его интересным, серьёзным, перспективным, полезным… Мы с Бьёрнссоном соседи по спальне, мирно сосуществуем, иногда помогаем друг другу в учёбе, если это выгодно, но не более того… - Его отец - министр магии Исландии… - Эта Исландия - захолустье Европы, бедная страна, в которой и полумиллиона человек населения нет, небольшой ледяной остров… То, что его отец - министр магии такой страны, не так уж и круто… Сам Бьёрнссон никогда не казался ни крутым, ни серьёзным… Он приносил нашему факультету очки, был ему предан, разделял наше отношение к гриффиндорцам, но этого мало для уважения… Бьёрнссона терпят, но не уважают, Ургхарт уж точно не уважает… - Теперь, когда Бьёрнссон - вратарь сборной Слизерина, ты находишь его более серьёзным? - Пока он только присоединился к сборной, о нём рано ещё делать выводы… И Монтегю не спешил с выводами о Бьёрнссоне ни в сентябре, ни в октябре 1995-го. Если была возможность не говорить с ним в ходе тренировок, он и не говорил. В какой-то момент Гарри стал сочувствовать Бьёрнссону, он ведь тоже был полукровкой. Гарри, правда, в Слизерине никогда не припоминали его полукровность, а вот к Бьёрнссону поначалу относились пренебрежительно только за то, что у него, видите ли, маггловские корни по матери. Почему-то всем, кто поначалу недолюбливал Бьёрнссона, было все равно, что его отец - министр магии Исландии, влиятельное как-никак лицо, что дед и прадед Бьёрнссона тоже в своё время были министрами магии Исландии… И ведь такая предубеждённость к полукровкам в Слизерине была обыденностью всего-то 5 лет назад! В общем, Гарри не только относился к Бьёрнссону без какой-либо предубеждённости, но ещё и сочувствовал ему, общался с ним на некоторые темы после тренировок (например, о квиддиче), был не прочь быть с ним в приятельских отношениях, а с учётом того, что отец Бьёрнссона был министром магии, пусть и такой небольшой и малоизвестной страны, как Исландия… В общем, по состоянию на октябрь 1995-го Гарри даже не исключал того, что когда-нибудь заманит Бьёрнссона в Орден змеи - всё-таки Бьёрнссон слизеринец, причём неглупый, из влиятельной и авторитетной, что бы там ни говорилось, семьи, а уж если он успешно дебютирует в ноябрьском матче Слизерин-Гриффиндор… Слизеринские игроки относились к Бьёрнссону по-разному: Монтегю с ним лишний раз не общался и во многих случаях игнорировал, Эйвери и Драко, в свою очередь, присматривались к новому слизеринскому вратарю, пока что не зная, насколько он серьёзен и имеет ли смысл с ним общаться и взаимодействовать чаще, чем в рамках тренировок. Вот если он хорошо себя покажет в матче Слизерин-Гриффиндор, с ним можно и дружить, дружить так, как это понимали Эйвери и Драко. Гарри, как уже было упомянуто, Бьёрнссону сочувствовал, считал его неплохим парнем и мог поболтать с ним, например, о квиддиче. Эдриан тоже относился к Бьёрнссону хорошо. Когда Бьёрнссон особенно хорошо отбивал квоффл в рамках тренировки, Эдриан его даже хвалил. Так было, например, в ходе тренировки 30 сентября, в переменно-облачную субботу без осадков. В тот день Бьёрнссон в один момент как-то особенно мощно и эффектно отбил квоффл, причём даже не рукой, а ногой, правой, если конкретнее. Отбитый Бьёрнссоном квоффл пролетел всё поле и угодил в противоположные центральные ворота. Эдриан потом сказал, что на фоне этого, пожалуй, бледнеет даже недавний подвиг вратаря ирландской национальной сборной Барри Райана, отразившего бросок Владислава Замойского - лучшего из охотников национальной сборной Польши. В другой раз, а именно в пятницу 13 октября, Эдриан сравнил Бьёрнссона уже с Михаилом Киселёвым - достаточно известным и талантливым вратарём, игравшим в 1988-1991 годах за сборную СССР по квиддичу, а в 1992 году - за сборную Содружества независимых государств (СНГ), пока она существовала. Что касается Сьюзен, то она не относилась к Бьёрнссону с какой-либо предубеждённостью, но и старалась не хвалить его, а если и хвалить, то пореже и короче, чтобы у него была мотивация самосовершенствоваться. В частности, после тренировки 16 сентября Сьюзен похвалила Бьёрнссона так: - Неплохо, Бьёрнссон… Вратарь должен быть подготовлен к игре в любую погоду, как и все остальные игроки… Как член слизеринской сборной, Бьёрнссон демонстрировал такую черту характера, как самоуверенность в хорошем смысле этого слова. Также он никогда ни на что не жаловался. Это делало его полным противовесом нового гриффиндорского вратаря в лице Рона: у того были серьёзные проблемы с самооценкой, к тому же он вроде как то и дело ныл, говорил, что напрасно присоединился к гриффиндорской сборной… Драко, зная об этом, рад был лишний раз посмеяться над однокурсником из Гриффиндора, в чём его, конечно же, каждый раз поддерживали его верные подпевалы Винсент и Грегори. Осенью 1995-го у Гарри было немало таких забот, которые не были никак связаны с квиддичем. Ну ещё бы: Гарри был старостой, эта должность предполагала исполнение ряда различных обязанностей… Гарри старался идеально исполнять все обязанности старосты, и не только для того, чтобы быть в авторитете у слизеринцев и на хорошем счету у слизеринского декана, но и для того, чтобы постепенно набрать себе побольше очков с целью стать на седьмом курсе старостой школы - ему это показалось заманчивой перспективой, в том числе и потому что старосте школы полагались персональные апартаменты. Были у Гарри и такие заботы и дела, которые не были связаны с обязанностями старосты. Среди таковых были налаживание общения с Монтегю с целью сделать его телохранителем, поиск второго телохранителя и ещё разбирательство с Асторией Гринграсс: надо было в угоду Пэнси сделать так, чтобы Гринграсс точно порвала с Драко, как и Драко с ней. После того, как Монтегю стал загонщиком слизеринской сборной, Гарри счёл возможным общаться с ним почаще, дабы в итоге сделать его своим телохранителем. Через Монтегю Гарри планировал найти второго телохранителя, среди кандидатов, которых считал подходящими Гарри, были Ургхарт и загадочный Вейзи, неплохо себя показавший на отборочных испытаниях 9 сентября как охотник и капитан резервных игроков, и уж точно способный за себя постоять, а то и первым так лицо или нос расквасить… Однако сперва надо поближе познакомиться с Монтегю. За это Гарри взялся уже 9 сентября, сказав Монтегю после отборочных испытаний, что ему, наверно, приятно будет сообщить родителям о присоединении к слизеринской сборной. Монтегю отреагировал как-то равнодушно, сказав, что для его родителей это вряд ли имеет большое значение. - Почему? - не понял Гарри. - Мой отец - генеральный финансовый инспектор Министерства, мама - совладелец ювелирного магазина, - ответил Монтегю, - и, сколько я их помню, они всегда без конца работали и несильно-то участвовали в моей жизни… Отец считал, что должен контролировать все денежные потоки и операции в Министерстве, мама считала, что должна заработать все деньги в мире… Может, так было и не всегда, но, по правде говоря, я уже и забыл, когда мы с ними просто играли во что-то, просто гуляли, просто беседовали о чём-то несерьёзном… - Они, что же, никак не реагировали на то, что в 91-м году тебя приняли в сборную Слизерина на место охотника? - Ну отреагировали, отец поздравительное письмо отправил, но оно было формальное… Больше на меня повлиял дед, он же и воспитывал меня до 11 лет, да и после, пока не умер в 92-м году… - Всё же тебе стоит написать отцу об этом твоём успехе, ты всё же вернулся в сборную Слизерина, Монтегю… Не на место охотника, но тем не менее… - Отцу все равно, да и мне, в общем-то, тоже… - Серьёзно? - Да… - Могу ли в таком случае я… - Зачем тебе это? - Ну я же не прочь наладить контакт с таким влиятельным и уважаемым человеком, как твой отец… К тому же я оказал тебе определённую помощь… - Напишешь ради выгоды? - Ну да, мы ведь слизеринцы, как и твой отец… Он же тоже в Слизерине учился? - Ну разумеется… - Так могу я… - Ну напиши, если так хочется, только напиши поучтивее и не слишком подробнее, мой отец ценит краткость и чёткость… - Хорошо… Сообщи, пожалуйста, свой домашний адрес, чтобы я понимал, куда отправить письмо… В тот же день Гарри написал Тесеусу Монтегю письмо, в котором сообщал о присоединении его сына Грэма к слизеринской сборной в позиции загонщика, как и о том, что он, ловец слизеринской сборной Гарри Поттер, внёс в это определённый вклад… Ответ от Тесеуса Монтегю пришёл 11 сентября во время завтрака, в нём лидер рода Монтегю, с одной стороны, писал, что рад за Грэма, как и за то, что тот смог вернуться в сборную Слизерина, но, с другой стороны, не понимал, почему ему об этом не написал сам Грэм. - Ах он не понимает, почему я ему об этом не написал? - возмутился Монтегю, когда узнал от Гарри о письме. - Всё время проводил на работе, виделся со мной даже не каждую неделю, говорил со мной спокойно-наплевательским тоном, а теперь не понимает, почему мне не хочется ему писать?! - Спокойно, - ответил Гарри, - твой отец же не сделал ничего плохого… - Хорошего было мало! - Он передал поздравления… - Даже не знаю, как выразить признательность! В общем, отношения с отцом у Монтегю явно были натянутые, и в дальнейшем Гарри эту тему не поднимал. К субботе 23 сентября Гарри посчитал сложившиеся отношения с Монтегю достаточно хорошими, чтобы предложить ему стать телохранителем (не за бесплатно, разумеется). После тренировки 23 сентября Гарри, в общем-то, и предложил. - Стром и Тэвингтон, увы, ушли с головой в учёбе, а мне хочется чувствовать себя в безопасности и выглядеть авторитетнее и эффектнее с телохранителями… - сказал Гарри на ходу, когда они с Монтегю шли по одному из коридоров замка. - И я на эту роль подхожу? - спросил Монтегю. - На мой взгляд, да… Оплата, разумеется, будет… - За бесплатно я бы и не стал работать… - Если бы я заплатил приличную сумму, ты бы смог? - Ну да… - Хорошо… Вообще, мне и второй телохранитель нужен… - У тебя есть какие-то кандидатуры? - Ну есть, 2 парня с твоего курса, Ургхарт и Вейзи… - Да, есть такие… - На мой взгляд, они как раз то, что нужно… - Да, ты прав, здоровенные и внушительные… Знаешь, лучше найми Вейзи… - Вейзи лучше? - И умнее, и лучше по характеру… С Вейзи мы лучшие друзья, я его хорошо знаю… Ургхарт… В общем, Вейзи лучше, это я тебе говорю как человек, прекрасно знающий и его, и Ургхарта даже не с поступления в Хогвартса, а с более отдалённых времён… - О, так вы с Вейзи - друзья детства? - Да… - В таком случае познакомь меня с ним, если это возможно… - Ладно… Если Вейзи тебя устроит, наймёшь нас обоих? - Да, если, конечно, у вас будет возможность… - У нас будет возможность, если у тебя будет приличная сумма… - О деньгах не беспокойся… Уже 23 сентября Монтегю познакомил Гарри с Вейзи, для этого Гарри специально к ним подсел. Вейзи был двухметровым, с заметными мускулами, цепкими руками, которыми мог бы легко сдавить руки послабее, несколько вытянутым светлым лицом, короткой шатеновой стрижкой, не слишком густыми, но и не слишком тонкими бровями, и большими серыми глазами. Глаза эти делали вид Вейзи если не глуповатым, то каким-то немного несерьёзным, словно постоянно чем-то удивлённым. Впрочем, Вейзи, не желая, наверно, казаться пучеглазым, то и дело щурился. Нос у него был небольшой и орлиный, усов и какой-либо растительности на подбородке не было. Представляясь Гарри и пожимая ему руку, Вейзи слегка улыбнулся. Гарри, пожав Вейзи руку, тоже слегка улыбнулся. Перед тем, как предлагать стать телохранителем и Вейзи, Гарри решил получше его знать и хотя бы неделю с ним так или иначе пообщаться, одной положительной характеристики Вейзи из уст Монтегю Гарри было недостаточно. Вот Гарри и общался неделю с Вейзи. Как правило, общались они в Большом зале во время завтраков, обедов и ужинов, ещё в коридорах и иногда на открытом воздухе. Часто в беседах Гарри и Вейзи принимал участие и Монтегю. По состоянию на 30 сентября у Гарри сложилось впечатление о Вейзи как о человеке довольно вежливом и способным, по крайней мере, общаться не на самые простые темы, не лишённым сообразительности, сдержанности. Вейзи точно был умнее Винсента, Грегори и Тэвингтона, бывшего второго телохранителя Гарри. Он охотно рассказал о своей семье. Гарри узнал, что род Вейзи - чистокровный, богатый и не одно столетие традиционно связанный со Слизерином. Рода Вейзи нет в Справочнике чистокровных волшебников, но это не мешает данному роду иметь родственные связи, например, с Гринграссами. Отец Вейзи возглавлял министерский Отдел торговли, старшая сестра Люсинда 5 сентября вышла замуж за небезызвестного слизеринского загонщика Перегрина Деррека, младшая сестра Ромильда, в свою очередь, помолвлена с победителем первого более чем за 200 лет Турнира трёх волшебников и знаменитым слизеринцем Кассиусом Уоррингтоном. Вейзи рассказывал не только о родных, но и, например, о любимых школьных дисциплинах, хобби, планах на будущее… Основным хобби Вейзи был квиддич, Вейзи считал, что имеет и мощные габариты, и мастерство для того, чтобы играть в позиции охотника. По собственным словам, он тренировался у самого Чарльза Никса. - В этом году я не пробовался в охотники из уважения к Трэверс и Пьюси, - сказал Вейзи при одном из разговоров с Гарри в период с 23 по 30 сентября, - но в следующем, когда они выпустятся, точно буду пробоваться на одно из вакантных мест… - В случае если я в следующем году буду капитаном, а ты хорошо себя покажешь на отборочных испытаниях, ты точно будешь одним из охотников… - заявил в ответ Гарри. - Вот бы так и было… Поверь, охотники должны быть не только быстрыми и ловкими, но и мускулистыми, с крепкими и цепкими руками… Ещё Вейзи, как и в той или иной степени все слизеринцы, презирал гриффиндорцев и конкретно семью Уизли, но не за то, что они «предатели крови» и ярые магглолюбцы, как, например, Драко, а за их беспросветную бедность и нежелание что-то менять. По мнению Вейзи, только Перси да Джинни Уизли хватило ума и решительности что-то поменять, да только теперь Перси носит фамилию Кристал, а Джинни - Пьюси. Также Вейзи посмеивался над решением гриффиндорского капитана Кэти Белл взять во вратари Рона. Впрочем, над этим решение в той или иной степени, наверно, весь Слизерин посмеивался… В общем, Вейзи относился к гриффиндорцам и Уизли так же, как и Гарри, и это их сближало. Наконец, Вейзи в один момент рассказал, что неравнодушен к картёжным играм и спорам на деньги, участвовал в них со второго курса и с переменным успехом зарабатывал себе свой собственный бюджет. В общем, он придавал большое значение деньгам и был не прочь подзаработать, и не только через игры в карты или споры. На основании этого, как и всего, что он узнал о Вейзи за неделю общения с ним, Гарри решил предложить и Монтегю, и Вейзи стать его телохранителями. На это Гарри решился 30 сентября во время ужина, попросив Монтегю и Вейзи пройти с ним после ужина, Монтегю и Вейзи согласились. По дороге в гостиную Слизерина Гарри, то и дело озираясь, предложил Монтегю и Вейзи стать его телохранителями. - Что скажете? - спросил Гарри. - Сколько заплатишь? - спросил Вейзи. - По 500 каждому… - ответил Гарри, убедившись, что они в коридоре одни и что их никто не слышит. Вейзи посмотрел на Монтегю, затем по сторонам, а потом сказал: - По тысяче каждому, не меньше… Гарри сперва слегка нахмурился, но потом, вспомнив, что в Хогвартс он провёз 3 тысячи галлеонов, ответил: - Хорошо… Это оплата за год? - Да… - ответил Монтегю. - Когда заплатишь? - спросил Вейзи. - Завтра после тренировки… - ответил Гарри. - Где? - В моей спальне, Монтегю знает, где она… - Лады… В итоге Гарри заплатил Монтегю и Вейзи каждому по 1000 галлеонов в воскресенье 1 октября после тренировки. Сделал он это в своей спальне, благо, в ней в момент осуществления сделки не было ни Драко, ни Винсента с Грегори. Монтегю и Вейзи, пересчитав деньги и убедившись, что их не обманули, сказали, что теперь год будут верно охранять Гарри подобно Джейсону и Тэвингтону. - Отлично, - ответил Гарри, - бить кого-то только если я скажу… - Ясное дело… - ответил Вейзи. - Обращаться к вам буду, пожалуй, пофамильно, так, наверно, привычнее и мне, и вам… - Лады… - Надеюсь на успешное сотрудничество… - Учитывая, что ты нам заплатил, а мы как раз те, кто нужны тебе в качестве телохранителей, оно будет успешным, Поттер… И уже 1 октября Монтегю и Вейзи приступили к исполнению обязанностей телохранителей Гарри: сопровождали его всякий раз, когда он об этом просил. Такие знакомые Гарри, как, например, Чжоу Чанг в последующие дни настороженно реагировали на то, что Гарри то и дело ходил в сопровождении двух новых телохранителей, выглядевших внушительно и серьёзно, а то и грозно. Когда Гарри 2 октября заговорил в один момент с Чжоу и представил Монтегю и Вейзи, сказав «Это Монтегю, а это Вейзи», она, слегка нахмурившись и прищурившись, спросила: - У тебя новые телохранители? - Ну да, - ответил довольным тоном Гарри, - благо, они согласились… С подачи Рона группа гриффиндорцев, в основном с его курса, вскоре стали говорить о «новых подпевалах Поттера», как и о том, что «Поттер проплатил Монтегю место загонщика». О Вейзи эти гриффиндорцы говорили как о «тупом увальне, которого Поттер нанял только за мускулы». Монтегю и Вейзи в ответ никого не били, хотя были бы не прочь, вместо этого они частенько заглядывали на тренировки сборной Гриффиндора как зрители и всячески пытались деморализовать и так неуверенного в себе Рона, крича, что вратарь из него даже худший, чем Парвати Патил, что для вратаря он слишком криворукий, и так далее. Гарри в этих действиях Монтегю и Вейзи не участвовал, но и не противился им, тем более что Рона презирали все трое. В октябре и в последующие месяцы Гарри общался с Монтегю и Вейзи пофамильно, но более дружески и на равных по сравнению с тем, как общался Драко с Винсентом и Грегори. О найме Монтегю и Вейзи Гарри не пожалел ни разу, ведь они не только охраняли его, но и были хорошими собеседниками, да ещё и в какой-то степени шпионили за гриффиндорской сборной, прежде всего за Роном. На основании данных, которые сообщили Монтегю и Вейзи, в слизеринской сборной в один момент сделали кое-какой вывод… После того, как Эйвери стал вторым загонщиком слизеринской сборной, Гарри продолжал использовать его для того, чтобы знать, насколько активно Астория Гринграсс общается и взаимодействует с перешедшим в Хогвартс из Дурмстранга Юзефом Таркинским. Эйвери какое-то время докладывал Гарри насчёт Гринграсс и Таркинского, не требуя ничего взамен, но довольно скоро, а именно 24 сентября, приватно спросил Гарри: - А кому нужно, чтобы Гринграсс и Малфой порвали друг с другом? - Предположим, я скажу, - ответил Гарри, - что я получу взамен? - Продолжение слежки за Гринграсс и Таркинским, как и способствование тому, что они и дальше сближались… - заявил в ответ Эйвери. - Это нужно одной из однокурсниц Драко, взъевшейся на Гринграсс… - Почему она привлекла к этому делу тебя? - Ну я хорошо знаю Драко, к тому же я провернул выгодную сделку, подробности которой тебе знать необязательно… - Ну скажи хотя бы, что это за однокурсница Драко… - Зачем? - Это ведь она - главный инициатор слежки за Гринграсс и Таркинским? - Ну если бы она не обратилась ко мне за помощью, я бы не обратился за помощью к тебе, так что да, она, в общем-то, главный инициатор… - Мне бы хотелось получить определённую сумму денег, раз уж это она хочет рассорить Гринграсс и Малфоя, а не ты… Согласись, без меня всё было бы куда сложнее… - Да, пожалуй, да… - Так что это за однокурсница Малфоя? Мы бы оба могли обратиться к ней с просьбой оплатить дальнейшие действия… - Оба? - Ну да, и я, и ты ведь помогаем ей… Мы могли бы вместе довести дело до конца, но сперва попросить за это приличную оплату, скажем, по 500 галлеонов каждому - дело-то сложное, серьёзное… - Значит, мы оба попросим по 500 галлеонов каждому, а взамен предпримем что-то решительное для того, чтобы Гринграсс и Драко рассорились? - Да… Но всё это мы сможем осуществить только если ты назовёшь фамилию… - Паркинсон… Пэнси Паркинсон - вот, кому нужно, чтобы Гринграсс и Драко рассорились… - Ты хорошо знаешь Паркинсон? - Наверно, да, если мы с ней уже 4 года вместе учимся… Если бы она плохо меня знала или не доверяла бы мне, она бы вряд ли попросила меня о помощи… - Логично… - Теперь ты знаешь, к кому подходить… Что ты планируешь делать дальше? - У меня есть кое-какой план действий, но мне понадобится твоё посредничество, ведь Паркинсон меня не знает… В итоге Гарри с Эйвери сговорились и 25 сентября подошли к Пэнси после ужина, сказав о необходимости поговорить. - Ладно… - ответила Пэнси. Из Большого зала Гарри, Эйвери и Пэнси вышли вместе. Какое-то время они шли, а потом одновременно остановились в одном мрачном и малолюдном коридоре. - Это кто? - спросила Пэнси Гарри. - Я Уильям Эйвери, - представился Эйвери, - я с третьего курса… - Пэнси Паркинсон… Пэнси некрепко и неохотно пожала Эйвери руку. Затем Гарри и Эйвери, то и дело озираясь и стараясь говорить негромко, поочерёдно заговорили об Астории Гринграсс и о том, что она запала на Таркинского, тогда как о Драко как будто забыла. В один момент Пэнси сказала: - Давайте поговорим об этом в каком-то более надёжном месте… - В Выручай-комнате? - спросил Гарри. - Да… - ответила Пэнси. - Тогда идём… И Гарри с Эйвери и Пэнси пошли к Выручай-комнате. Когда они вошли в комнату, там, к счастью, никого не было. - Итак, продолжайте… - сказала Пэнси Гарри и Эйвери. И Гарри с Эйвери поочерёдно заговорили в духе того, что они могли бы настроить Гринграсс и Драко друг против друг друга с учётом того, что Гринграсс точно неравнодушна к Таркинскому, тогда как Пэнси могла бы этим воспользоваться, чтобы со временем добиться расположения со стороны Драко, а в какой-то момент и любви. - И вот эта наша совместная с Гарри помощь обойдётся тебе всего-то в тысячу галлеонов, Паркинсон, - сказал Эйвери, - каждый из нас вполне заслуживает по 500 галлеонов, дело ведь сложное, серьёзное… - Вы скажете Драко, что Гринграсс переключилась с него на Таркинского? - спросила Пэнси. - И ещё устроим какую-то провокацию, чтобы Гринграсс и Драко разругались в пух и прах… - ответил Гарри. - По 500 галлеонов каждому… Не жирно ли? - Ничто в этом мире не бесплатно, разве что труд эльфов-домовиков… - заявил в ответ Эйвери. - Если всё пройдёт, как по маслу, ты сможешь заполнить вакуум, который образуется после того, как Гринграсс и Малфой порвут друг с другом… Ты же вроде этого хочешь… - Да, и тебе повезло, что я нуждаюсь в помощи для того, чтобы разобраться с Гринграсс… - ответила Пэнси. - Значит, ты заплатишь каждому из нас по… - Да, заплачу… Когда и где? - Завтра после ужина в моей спальне… - ответил Гарри. - Согласен… - сказал Эйвери. - Я тоже… - сказала Пэнси. - Прекрасно, - отреагировал удовлетворённо Гарри, - тогда увидимся завтра… В том, что мы всё провернём, как надо, можешь не сомневаться… 26 сентября после ужина Пэнси, как и условилась, заплатила Гарри и Эйвери каждому по 500 галлеонов. Сделка состоялась в спальне Гарри. Пересчитав деньги и убедившись, что Пэнси их не обманула, Гарри и Эйвери пообещали не только рассорить Гринграсс и Драко, но и следить за тем, чтобы они впоследствии не воссоединились. - Действуйте, но без лишнего шума… - сказала в ответ Пэнси. И 27 сентября Гарри согласно обговоренному с Эйвери планом рассказал Драко после ужина о том, что Астория Гринграсс по какой-то причине с ним особо не общается. - Возможно, всё дело в этом Таркинском… - сказал Гарри. - Что? - сказал Драко, нахмурившись. И Гарри рассказал о том, что Астория Гринграсс явно неравнодушна к Таркинскому и вовсю с ним общается, тогда как на Драко она явно махнула рукой. - Откуда ты всё это знаешь? - спросил в один момент Драко Гарри. - Обо всём этом меня информирует Эйвери, - ответил Гарри, - он считает, что он у меня в долгу после того, как я убедил его принять участие в отборочных испытаниях… В итоге Драко вспылил и стал ревновать Асторию Гринграсс к Таркинскому. - Чем, чёрт возьми, я хуже этого непонятного иностранца?! - спросил в один момент раздражённый Драко. - Ну он вроде из чистокровной и богатой семьи… - начал отвечать Гарри, но тотчас же был перебит. - А я что, не чистокровный и не богатый?! - спросил Драко. - Ну, эмм… - Вот лицемерка! Сперва вся из себя такая эмоциональная, честная, откровенная, живая, простая по характеру, а теперь она, значит, вертит хвостом перед этим Таркинским?! - Видимо, он красив и культурен, а то, что он с ней на одном курсе… - Позволяет им постоянно трепаться друг с другом и, возможно, уже даже сосаться, понимаю! - Судя по тому, что мне рассказывал Эйвери… - Этот Таркинский очень красив, и потому на него запали все девчонки его курса, я это уже понял! Но эта Гринграсс, чёрт её побери… Быстро же она променяла меня на более красивого и мускулистого! Выходит, всё, что она мне говорила в прошлом году, теперь не более, чем пустые звуки?! - Мне жаль, что всё так сложилось, Драко, но, похоже, эта Гринграсс предпочла тебя Таркинскому… - Чёртова лицемерка! В общем, Драко прям взъелся на Гринграсс. Впрочем, Гарри это как раз и нужно было. Эйвери 27 сентября дал Таркинскому несколько советов касательно Гринграсс и посоветовал ему быть решительнее в случае если Гринграсс что-то для него значит. Учитывая, что Таркинскому Гринграсс понравилась, он к советам Эйвери прислушался, не почувствовав в них никакого подвоха. Драко был так раздражён тем, что Гринграсс «променяла» его на Таркинского, что плохо спал в ночь с 27 на 28 сентября, то и дело ворочаясь и просыпаясь. За завтраком 28 сентября Драко и вовсе подошёл к Гринграсс, сидевшей рядом с другими третьекурсниками Слизерина, и, едва она его поприветствовала, передал ей записку буквально следующего содержания: «Если тебе нравится твой однокурсник Таркинский, тогда как на меня тебе плевать, так бы и сказала, это, по крайней мере, было бы честно, а то за сентябрь ты ни разу со мной не поговорила, тогда как ещё в июне ты заверяла меня, что всегда будешь со мной честной! Ну где и она, твоя честность?! Из головы выветрилась, да?! Какой-то вчерашний дурмстранговец лучше, красивее, интереснее меня? Ну и сосись с ним, да хоть спи! Между нами всё кончено, я, по крайней мере, ещё 100 раз подумаю прежде, чем снова заговорить с тобой, так и знай!» Драко не уходил до тех пор, пока Гринграсс не прочитала записку, ему очень хотелось увидеть её побледневшее лицо, слёзы… И он их видел. - Ублюдок! - крикнула Гринграсс. - Что на тебя нашло?! - Кто ублюдок? - спросил Драко спокойно и с наигранным удивлением. - Я? По мне так, я ещё не очень… Я бы мог, пожалуй, похуже поступить, но не стал… Я мог бы, знаешь ли, прилюдно на тебя накричать, но не стал… - Держу пари, тебе это нравится, г*внюк белобрысый! - Кто бы говорил! - Драко, Астория! - сказала подходящая Дафна Гринграсс, старшая сестра Астории. - В чём дело? - Ничего особенного, - ответил Драко спокойно, но холодно, - разве что твоя сестра лицемерно променяла меня на Таркинского, забыв, видимо, всё, что она мне говорила в прошлом учебном году… Как же быстро всё поменялось… Отойди… И Драко демонстративно ушёл, тогда как расплакавшаяся Астория крикнула ему вслед: - Паршивец! Сволочь! В тот же день стало ясно, что Астория возненавидела Драко, тогда как Драко больше не желал о ней слышать. За то, что Драко прилюдно довёл Асторию до слёз в Большом зале, профессор Селвин сделал ему выговор, тогда как Дафна Гринграсс стала относиться к Драко презрительно, то и дело припоминать ему случившееся 28 сентября. Драко какое-то время ходил бледный и хмурый. Впрочем, уже 1 октября он вёл себя, как ни в чём не бывало. Астория же оказалась более злопамятной и теперь не просто тесно дружила с Таркинским, но ещё и, видимо, настроила его против Драко: по крайней мере, Таркинский теперь хмурился всякий раз, когда видел Драко. Пэнси, узнав, что её соперница и Драко разругались, решила, понятное дело, заполнить образовавшийся вакуум, но Гарри советовал ей не спешить, действовать плавно и ненавязчиво, дождаться, когда Драко переварит случившееся с Гринграсс, остынет и вообще забудет о Гринграсс. Такие советы Гарри давал Пэнси неоднократно. Она к ним прислушалась и почти весь октябрь отслеживала настроение Драко. К концу октября Драко вроде бы полностью выветрил из головы Гринграсс и вообще не думал о том, что произошло 28 сентября. В таких обстоятельствах Пэнси сочла возможным начать действовать, но даже тогда Гарри советовал ей всегда помнить о необходимости действовать плавно и ненавязчиво, не так, чтобы её внимание вызвало раздражение со стороны Драко. Какое-то время после 28 сентября среди слизеринцев, особенно с третьего и пятого курсов, обсуждался произошедший разрыв между Асторией Гринграсс и Драко. Рон и некоторые другие гриффиндорцы теперь имели дополнительный повод, чтобы грубить Драко, неоднократно называли его «токсичным змеёнышем», «белобрысым козлом» и «желчным абьюзером». Таркинский и некоторые третьекурсники-хаффлпаффцы где-то до конца октября враждебно смотрели на Драко всякий раз, когда его видели: наверно, полагали, что он захочет поунижать и пооскорблять Асторию вновь. Однако после 28 сентября Драко ни разу не унижал и не оскорблял Асторию, он вообще с ней никак не взаимодействовал. К тому же он довольно быстро (с наступлением октября) забыл о том, как порвал с Асторией. Слизеринцы по большей части тоже довольно быстро об этом забыли. Сентябрь 1995-го был в целом серым, дождливым, прохладным и ветреным, в октябре лучше не стало. Напротив, небо теперь было серым почти каждый день, дожди лили почти каждые выходные, и нередко в те или иные будни, показатели дневной температуры были ещё ниже, чем в сентябрьские дни, тогда как ветер часто был сильным и вызывавшим дрожание по всему телу. Несмотря на это, жизнь в Хогвартсе продолжалась: никуда не делись ни учёба, ни тренировки сборных по квиддичу… Однако погода, конечно, часто производила нехорошее, мрачное, гнетущее впечатление. Гарри показалось, что сентябрь 1995-го протекал медленно, тогда как октябрь - наоборот. Он и оглянуться не успел, как начало октября сменилось серединой октября, а потом октябрь и вовсе стал подходить к концу… Почти каждый день Гарри читал выпуски «Ежедневного пророка», дабы быть в курсе последних политических, общественных и других важных новостей. В октябре он иногда узнавал о тех или иных действиях и инициативах Регулуса Флинта - тот, судя по соответствующим статьям в «Ежедневном пророке», выступал за более активную внешнюю политику британского Министерства магии. Проводником этой более активной внешней политики, по мнению Флинта, должен быть возглавляемый им Отдел международного магического сотрудничества. Также Флинт заявлял о намерении посетить США, Бразилию и Францию уже в 1995 году с целью в том числе расширения связей между 4 школами магии - британской школой Хогвартс, американской школой Ильверморни, бразильской школой Кастелобрушу и французской школой Шармбатон. То, что дело пошло дальше всех многочисленных заявлений Флинта, Гарри понял 26 октября, когда узнал из очередного выпуска «Ежедневного пророка» о том, что 25 октября Флинт прибыл в США. В последующие дни Гарри узнал, что Флинт был в США с 25 по 30 октября, побывал в городах Вашингтон, Нью-Йорк и Бостон, провёл переговоры с министром магии США, президентом Магического Конгресса Управления по Северной Америке (МАКУСА), государственным секретарём (то есть, кем-то вроде министра иностранных дел) Министерства магии США и другими лицами, заглянул в школу Ильверморни, выступил за более активное сотрудничество между Ильверморни и Хогвартсом и инициировал проведение дружеского матча по квиддичу между теми сборными Ильверморни и Хогвартса, которые по итогам учебного года завоюют Кубки соответствующих школ по квиддичу. Провести этот матч Флинт предложил на территории Хогвартса в период с 20 по 27 июня 1996-го. К счастью, и министр магии США, и президент МАКУСА, и государственный секретарь Министерства магии США, и директор Ильверморни, и другие лица, что участвовали в переговорах с Флинтом, поддержали озвученную Флинтом инициативу, это устало ясно по содержанию одной из статей выпуска «Ежедневного пророка» за 30 октября, в котором официально сообщалось и о дружеском матче между лучшими сборными Ильверморни и Хогвартса, и о том, что матч этот состоится на территории Хогвартса 23 июня 1996-го, и о том, что соответствующие гости из США прибудут в Хогвартс 21 июня… Данная инициатива Флинта вызвала положительный отклик со стороны британской магической общественности, конкретно министра Фаджа, хорошо знакомых с Флинтом мистера и миссис Трэверс… Флинт, в свою очередь, вовсю себя пиарил, изображал из себя молодого, активного, энергичного и успешного дипломата, характеризовал свой визит в США как «несомненно успешный» и «прошедший в прекрасной обстановке». Посетив США, он посетил Бразилию, побывав в ней с 30 октября по 4 ноября, и Францию, там он побывал 4 дня, а конкретно с 5 по 9 ноября. Проводить переговоры и пиариться Флинт явно умел, в противном случае в «Ежедневном пророке» за 11 ноября не была бы публиковала весьма подробная статья, которая характеризовала Флинта как куда более серьёзного, активного и успешного дипломата, чем его небезызвестный предшественник. И потом, Флинт же посетил школы Ильверморни, Кастелобрушу и Шармбатон, договорился о более активных контактах этих школ со школой Хогвартс, поспособствовал такому важному делу, как развитие международного магического сотрудничества! Неудивительно, что Флинту после трёх его поездок за границу много кто симпатизировал через «Ежедневный пророк». Да что там, даже Гарри ему симпатизировал, посчитав возможным даже написать ему поздравительное письмо. Письмо это Гарри написал и отправил Флинту уже 11 ноября, охарактеризовав его 3 визита за границу как «политически успешные», а его действия в ходе переговоров как «очень хорошо продуманное и осуществлённое дело». Напоследок Гарри пожелал Флинту «дальнейших успехов в деле проведения более успешной, активной и качественной внешней политики со стороны возглавляемого Вами Отдела международного магического сотрудничества».