Гарри Поттер и пятый курс

Солнечное и безоблачное субботнее утро 2 сентября 1995-го было для Гарри и Драко непримечательным до того момента, когда они пришли на завтрак в Большой зал. Придя в зал, они в первую очередь раздали первокурсникам их расписание. Едва они это сделали, как заметили, что за слизеринским столом, да и не только за слизеринским множество учащихся разных курсов собрались в большие толпы (на один факультетский стол приходилось по толпе) и что-то обсуждали, причём оживлённо. К этим толпам подходили пришедшие позже учащиеся и не понимали, в чём дело. Гарри и Драко в один момент подошли к толпе у слизеринского стола. - Тише, успокойтесь! - сказал Гарри, проходя через весьма многочисленную толпу и смотря то на одного учащегося, то на другого. - В чём дело? Что вы так бурно обсуждаете? - Крауч покончил с собой! - объявил явно впечатлённый этим событием Кассиус. - Что? - удивился Гарри. - Свежайший номер «Ежедневного пророка», там всё напечатано! - Дайте кто-нибудь номер «Ежедневного пророка» за сегодняшний день! Гарри получил номер «Ежедневного пророка» за 2 сентября из рук Грегори, сдержанно поблагодарил его, сел вместе с Драко подальше от толпы и постарался сконцентрироваться на явно ключевой и самой громкой статье номера - статье под названием «ИНТЕРЕСНОЕ ПРЕДСМЕРТНОЕ ПИСЬМО И САМОУБИЙСТВО БАРТИ КРАУЧА-СТАРШЕГО». В статье упоминалось, что 1 сентября примерно в 2 часа дня в редакцию «Ежедневного пророка» пришло письмо с указанием адреса проживания от Барти Крауча-старшего. Если верить статье, письмо было предсмертным и предупреждало, что её автор намерен покончит с собой, содержание же его было буквально нижеследующим: «В РЕДАКЦИЮ ГАЗЕТЫ «ЕЖЕДНЕВНЫЙ ПРОРОК» Когда это письмо прочтут в редакции и решат опубликовать, я уже несомненно покончу с собой. У меня нет ни сил, ни желания жить, особенно с учётом того, сколь яростным нападкам я подвергаюсь в «Ежедневном пророке», начиная с 7 августа. Из меня делают монстра, по сравнению с которым Волдеморт не так уж одиозен. Раньше меня очень волновала моя репутация, отношение ко мне со стороны общественности, но теперь уж все равно. Рано или поздно меня бы все равно загнали в гроб и заодно узнали бы обо мне правду, которую я скрывал более 10 лет. Правда эта в том, что мой сын не умер в Азкабане. Я засадил его туда, я же его оттуда и вытащил. Едва ли я бы это сделал, если бы моя жена не молила об этом. Я не смог устоять перед её истериками и слёзными мольбами о спасении сына, который якобы вовсе не пособничал Волдеморту, примкнул к нему по ошибке, и так далее. Я рискнул всем, что имел, всем, чего достиг, я поставил на карту всё. Если бы меня каким-то образом разоблачили, я бы лишился всего, но я все равно рискнул, отправился в Азкабан и при встрече с сыном дал ему оборотное зелье. Он обменялся внешностью со своей матерью, покинул Азкабан в её одежде и с её лицом, дементоры ничего не пронюхали, и когда моя жена умерла, все подумали, что это Барти Крауч-младший умер из-за своего отца. На самом же деле мой сын был жив, я его прятал в поместье Краучей и заодно инсценировал смерть жены и организовал её похороны. Чтобы мой сын со своей безумной одержимостью Волдемортом (да, да, он был его пособником, он помогал ему сознательно и с таким же фанатизмом, как супруги Лестрейнджи) не сбежал и не раскрыл меня, я многократно применял к нему заклятье Империус. Скрывать сына мне помогала эльфийка-домовик Винки. За счёт заклятья Империус мне удавалось контролировать сына, и всё же я боялся, что он сбежит. К 1995 году у меня сложилась на этой почве паранойя, я больше не доверял даже Винки, полагая, что если она хоть кому-нибудь что-то сообщит, все рано или поздно узнают правду. Я считал Винки опасной, даже более опасной, чем мой сын. В какой-то момент я стал всё чаще говорить с самим собой и внушать самому себе, что Винки слишком много знает, что её надо убить, ведь убийство эльфов не карается… Я не знаю, как смог продержаться до рождественского отпуска в конце 1994 года, не знаю, как вообще работал с тем, что творилось у меня в голове. Я долго не решался, во время отпуска несколько раз хотел атаковать Винки со спины и тихо убить, но каждый раз у меня буквально тряслись руки, а голове я слышал то голос сына, то голос жены. Я не мог есть, не мог спать, несомненно сошёл с ума. К 1 января я понял: или я убью Винки, или я сойду с ума, а она сбежит и разоблачит её. И 1 января я убил её, применив заклятье Авада Кедавра. Я знал, что применение этого заклятья не преследуется в случае с эльфами… Убийство Винки меня не успокоило. Она много знала и теперь была не в состоянии что-либо выдать, но был ещё жив сын… Тот самый сын, который в детстве без конца ныл, что я не люблю его, что он мне не нужен, тогда как я был постоянно отягощён работой. Неужто он этого не понимал? С тех пор, как я его вызволил (как я мог на это решиться?), я видел его каждый день. Я быстро понял, что он искренне предан Волдеморту, что он не уймётся, пока не найдёт его и не поможет ему вернуться. Его всегда надо было контролировать, держать под Империусом… Нет, он был силён, он мог преодолеть воздействие заклятья, он мог сбежать, всё выдать… Он бы всё выдал кому угодно, он ненавидел меня сильнее, чем магглорождённых волшебников и магглов, я всегда был его врагом №1, и даже если бы его снова посадили, он бы все равно всё выдал, и ему бы поверили… Убив Винки, я понял: надо убить и сына, ведь он опасен, слишком много знает, может сбежать… Тут колебаний не было: я никогда не был к нему привязан, а он никогда не был привязан ко мне. К тому же я видел в сыне скорее отъявленного преступника, чем сына, я воспринимал его прежде всего как пособника Волдеморта, которому по своей глупости помог тайком выбраться из Азкабана. Ничто не удержало меня от убийства сына, я не был привязан к нему, к тому же его необходимо было убить… Я убил его в тот же день, что и Винки, и тайно захоронил, и не на семейном кладбище, а в другом месте. Мне, в принципе, было неважно, где его хоронить, это последнее, что меня заботило… На этом мои страдания должны были закончиться, но нет, они не закончились… Мне часто снились и сын, и жена, и некоторые из предков, я нервно просыпался от малейшего шороха, иногда мне мерещился призрак сына… Это происходило не каждую ночь, но всё-таки весьма часто. Я пытался как-то вытравить это из головы, но тщетно, не помогали ни алкоголь, ни лёгкие наркотические зелья. Понятия не имею, как я смог дожить до августа и не вызвать очевидных подозрений. Даже не знаю, как мне вообще хватило сил приходить на работу, работать, хоть и вяло, ведь я был очень душевно подорван… Рано или поздно я бы все равно покончил с собой, в таком состоянии невозможно нормально жить, но травля в «Ежедневном пророке», которая началась 7 августа, быстрее привела меня к желанию избавить себя от мучений через самоубийство. Мне уже все равно, что обо мне будут думать после публикации данного письма, все равно я покончу с собой, а спрашивать ни с кого не будут - родные-то все умерли, а с моей кончиной род Краучей полностью пресечётся. Мои недоброжелатели могут торжествовать, ведь я больше не буду тяготить их тем, что живу. Возможно, я родился не в то время и потому стал жертвой столь жестоких обстоятельств. В случае если содержание данного письма покажется неправдоподобным, любой желающий сможет заглянуть в поместье Краучей и во всём убедиться воочию. Бартемиус Крауч-старший 1 сентября 1995 г.» Прочитав содержание данного письма, как и продолжение статьи, в котором сообщалось об обысках в поместье Краучей и находке трупа застрелившегося из маггловского револьвера Барти Крауча-старшего, Гарри побледнел и даже вспотел, как и Драко. - «Это случилось», - подумал Гарри, - «Барти Крауча-старшего больше нет…» Содержание письма Гарри потрясло, Барти Крауч-старший явно писал его в обезумевшем состоянии. Гарри даже вообразил себе жуткие картины убийства Винки и Барти Крауча-младшего, написания в обезумевшем состоянии письма, самоубийства… Впрочем, Гарри всё же контролировал себя, не затрясся от ужаса, не задёргался, не заплакал… Нет, Гарри довольно быстро успокоился и, не испытывая никаких угрызений совести (всё-таки Крауча если кто и довёл до самоубийства, то Флинт и ряд его влиятельных знакомых и политических союзников, тогда как участие в этом Гарри было скромным и косвенным), встал и подошёл ко всё стоявшей толпе слизеринцев вместе с Драко, после чего вернул Грегори взятый у него номер «Ежедневного пророка». Потом Гарри посмотрел на многочисленных стоявших слизеринцев. Некоторое время никто ничего не говорил. Наконец, заговорил Кассиус, спросив Гарри: - Что скажешь? - Крауч, который 15 лет назад был грозой Пожирателей смерти и, наверно, всех слизеринцев, однозначно мёртв… - негромко проговорил Гарри. - В любом случае, к концу жизни он обезумел, по содержанию письма понятно, что к моменту его написания он уже был полным психом… От хорошей жизни люди не совершают самоубийство, Крауч был в ужаснейшем душевном состоянии, раз застрелился… Это несомненно крайне противоречивая политическая фигура, которую не смогут забыть в силу, эмм, значимости… Весьма одиозной, но значимости… Впрочем, обсуждать и критиковать Крауча есть кому и без меня, мне, если честно, не очень хочется тратить на это время… Затем Гарри вернулся к слизеринскому столу и вновь сел, как и Драко. Слизеринцы, как и учащиеся других факультетов, продолжили весьма бурно обсуждать Крауча-старшего и в меньшей степени его сына. - Туда этому старому ублюдку и дорога! - произнёс один явно разгорячившийся слизеринец седьмого либо шестого курса. - Как жил, так и сдох! - Сперва засадил сына в Азкабан, а потом тайком устроил ему побег! - возмущался тем временем кто-то из рэйвенкловцев. - Какой коварный гад, - сказал тем временем Рон своим братьям, - неудивительно, что он в своё время учился в Слизерине! - Да он полный псих, а от содержания его письма хочется блевать! - сказал тем временем кто-то из хаффлпаффцев. В общем, правда о двух Краучах ещё долгое время обсуждалась между учащимися всех четырёх факультетов Хогвартса всех курсов. Бывало и такое, что слизеринцы заговаривали на этот счёт с рэйвенкловцами, рэйвенкловцы - с хаффлпаффцами, и так далее. Всё 2 сентября в Хогвартсе не было темы более обсуждаемой и популярной, чем ставшая достоянием общественности правда о двух Краучах. Директор Малфой, придя на завтрак в Большом зале, не без труда убедил толпы обсуждающих двух Краучей всё-таки рассесться и позавтракать, заодно выслушав важное объявление. Объявление директора и вправду было важным: он сообщил, кто из семикурсников избран старостами школы на 1995-1996 год. Старост школы в Хогвартсе традиционно было 2, один от парней, другой - от девушек. От старост факультетов старосты школы отличались тесной работой со школьным руководством и Советом попечителей, а также некоторыми более завидными привилегиями. У старост школы были особые значки. Старосты школы всегда избирались в августе директором, заместителем директора, педсоветом и Советом попечителей, а объявлялись и официально назначались непременно 2 сентября. Избрание и назначение старостой школы считалось ещё более престижным, чем старостой факультета. Старостами школы назначались учащиеся с наилучшими результатами в учёбе, самые примерные, достойные из них. - По итогам голосования и общего решения директора, заместителя директора, членов педсовета и Совета попечителей Хогвартса старостами школы на этот учебный год назначаются мистер Теренс Хиггс с факультета Слизерин и мисс Эмма Тёрнер с факультета Рэйвенкло! - объявил директор Малфой. Слизеринцы и рэйвенкловцы мгновенно разразились радостными криками и аплодисментами, рэйвенкловцы ещё скандировали «Тёрнер, Тёрнер!». Слизеринцы были рады за Хиггса, но не выкрикивали его фамилию. Хиггс и Тёрнер подошли к директору Малфою, получили из его рук значки старост школы, надели их на себя под восторженные аплодисменты слизеринцев, рэйвенкловцев и ещё хаффлпаффцев… Впрочем, назначение Хиггса и Тёрнер старостами школы все равно не обсуждалось так активно, как самоубийство Крауча-старшего и всё, с ним связанное. Нет, слизеринцы, конечно, массово поздравляли Хиггса, после ужина в гостиной Слизерина даже была вечеринка, довольный Хиггс гордо демонстрировал свой значок тёмно-зелёного и серебристого цветов с красиво оформленной надписью «HEAD BOY»… И всё-таки слизеринцы всё 2 сентября буквально трепались о самоубийстве Крауча, многие ещё вовсю его бранили за то, что он делал в годы пика могущества и власти. 3 сентября обсуждение самоубийства Крауча продолжилось почти что в таких же масштабах, среди слизеринцев уж точно. Номер «Ежедневного пророка» за 3 сентября был буквально напичкан комментариями министра Фаджа и многих других видных политических и общественных лиц британского магического сообщества о самоубийстве Крауча, куда скромнее сообщалось об официальном назначении Регулуса Флинта на должность главы Отдела международного магического правопорядка. - «Флинт добился своего, получил, что хотел», - подумал Гарри, узнав об официальном назначении Флинта, - «надеюсь, он не забудет о том, что я ему помог, и каким-нибудь способом, через какого-нибудь посредника или ещё как-то, заплатит мне достойную сумму денег, всё-таки это я подсказал ему, как избавиться от Крауча…» Министр Фадж явно видел в Регулусе Флинте своего человека и надеялся на то, что тот «улучшит работу такой важной структуры Министерства, как Отдел международного магического сотрудничества». Гарри был вполне доволен назначением Регулуса Флинта, ведь тот наверняка вспомнит о том, кто ему помог, и заплатит ему хорошенькую сумму, слизеринцы всегда придавали большое значение деньгам… Заодно Флинт теперь наверняка серьёзнее относился бы и к Гарри, и к Ордену змеи: он ведь был в курсе о его существовании… Гарри ждал того или иного письма, какой бы то ни было весточки от Флинта. 3 сентября Гарри ничего не получил, да и не до того ещё было Флинту. Не пришло ничего и 4 сентября. В тот день в Хогвартсе начались занятия, а в «Ежедневном пророке» были опубликованы статьи о Крауче-старшем и Крауче-младшем, и сообщались в них не только даты рождения и смерти (Крауч-старший, как сообщалось, родился 5 марта 1930 года и скончался 1 сентября 1995-го, прожив таким образом 65 лет; Крауч-младший родился 10 июня 1962-го и был убит 1 января 1995-го, прожив 32 года), но и много чего ещё. Заодно всякие видные люди, помогавшие Флинту, выражали надежду, что он приведёт в порядок Отдел международного магического сотрудничества. В одной из статей упоминалось, например, заявление Джона Нотта - одного из наиболее влиятельных и прожжённых слизеринцев при том, что Нотт нигде толком не работал. Заявление это было буквально нижеследующим: «…«Узнав, что работа Отдела международного магического сотрудничества поставлена под объективный контроль через назначение главой Отдела мистера Флинта, я испытал облегчение», - заявил вчера вечером в своём поместье мистер Джон Нотт. - «В последнее время я, все, кому небезразлично положение дел в столь важной структуре Министерства, были всерьёз обеспокоены имевшимися в Отделе негативными явлениями и тенденциями… Я рад услышать, что министр вверил руководство Отделом международного магического сотрудничества надёжному и компетентному человеку»…» В общем, Гарри от Флинта ничего не пришло и 4 сентября, как и 5, 6 сентября. Видимо, Флинт ждал, когда шумиха в «Ежедневном пророке» несколько утихнет. В общем-то, она и утихла после похорон Крауча-старшего, которые были проведены 4 сентября. 7 сентября, в четверг, Флинт, похоже, посчитал возможным связаться с Гарри, по крайней мере, написать и отправить ему письмо. Получив загадочное письмо за ужином, которое сбросила ему в руки залетевшая в Зал сова, Гарри воодушевился, но благоразумно раскрыл письмо и ознакомился с его содержанием уже после ужина. Чтобы сделать это наедине, Гарри спешно поужинал и ушёл в спальню ускоренным шагом и раньше Драко, Винсента и Грегори: даже они не должны были знать о его делах с Флинтом… И вот, Гарри вошёл в свою спальню, закрыв за собой дверь, посмотрел по сторонам, подошёл к ближайшему письменному столику, сел и, раскрыв конверт письма и развернув само письмо, ознакомился с его содержанием, которое было буквально таким: «Уважаемый мистер Поттер, Вы оказались весьма серьёзны для своих лет, я, похоже, был о Вас и Ваших друзьях не слишком высокого мнения. Искренне Вам благодарен за то, что Вы мне помогли. Подобная помощь несомненно должна достойно оплачиваться, и я оплачу Вам Вашу помощь через моего отца, он занесёт с Вашего позволения в принадлежащую Вам квартиру 10 тысяч галлеонов и передаст Вашему эльфу. Надеюсь, такой суммы будет достаточно. Вы сможете её потратить на перестройку раздевалки сборной Слизерина или ещё на что-нибудь, это уж Ваше дело. Предупредите Вашего эльфа о том, что мой отец заглянет в Вашу квартиру в пятницу. Ну и, ясное дело, распорядитесь, чтобы он положил переданные деньги в надёжное место. Опять-таки полагаюсь на то, что указанная сумма Вас удовлетворяет. Заодно поздравляю Вас с назначением на должность старосты факультета Слизерин. Всего наилучшего. Искренне, Р.С.Ф.» Письмо было коротким и каким-то законспирированным. Флинт (Гарри не сомневался в том, что Р.С.Ф. это Флинт, это были инициалы его имени, второго имени и фамилии; полное имя Флинта было Регулус Сигнус Флинт, как раз получалось Р.С.Ф.), похоже, боялся, что его письмо Гарри кто-нибудь просмотрит и узнает много интересного… Поэтому он и написал письмо так, чтобы в случае чего никто ничего не понял. Гарри же прекрасно понял, о чём ему написал Флинт, и по-быстрому написал ответное письмо, такое же короткое и законспирированное с буквально таким содержанием: «Уважаемый мистер Флинт, получил Ваше письмо за 7 сентября, то, о чём Вы просили, сделаю. Указанная Вами сумма меня удовлетворяет. Признателен Вам за Ваши поздравления по поводу назначения меня старостой. Также не могу не поздравить Вас с успехом. Желаю Вам удачи. Всего наилучшего. Искренне, Г.Д.П.» Ранее Гарри никогда не использовал в письмах инициалы, но на этот раз он решил сократить своё полное имя Гарри Джеймс Поттер до скромных трёх букв. Учитывая указанный Гарри адрес (факультет Слизерин, Школа чародейства и волшебства Хогвартс) и то, что Флинт едва ли не знал полное имя Гарри, он бы прекрасно понял, от кого пришло письмо. Как бы то ни было, написав письмо Флинту, Гарри сразу же написал краткое письмо Кричеру нижеследующего содержания: «Кричер, 8 сентября в квартиру Блэков заглянет через камин-портал один человек, а если конкретнее, то Сигнус Флинт - отец известного тебе Регулуса Флинта. Он передаст тебе сумму в 10 тысяч галлеонов. Тебе нужно принять эти деньги, убедиться, что галлеонов действительно 10 тысяч, а затем разместить их в достаточно надёжном для хранения денег месте. Сигнус Флинт только передаст деньги, и всё, потом он покинет квартиру. Надеюсь, он меня не обманет. Когда пересчитаешь деньги и положишь их в надёжном месте, напиши мне письмо и доложи, что всё в порядке. Если же тебе выдадут меньше денег, чем оговорено, все равно напиши мне. Буду ждать письмо. Надеюсь, ты умеешь писать и отправлять письма. Гарри Поттер» К счастью, Гарри мог быть уверен в том, что данное письмо дойдёт до Кричера при том, что квартира Блэков была очень защищена: он наложил и на письмо, и на почтовую сову одно выученное им заклятье, за счёт которой сова могла влететь в квартиру Блэков. Гарри втайне от Драко и остальных отправил 2 написанных письма по совиной почте. На следующий день, 8 сентября, Гарри пришло 2 письма, одно во время обеда, другое - во время ужина. Первое письмо было от Сигнуса Флинта и было максимально кратким и законспирированным, с указанием инициалов и родового номера автора письма: «Уважаемый мистер Поттер, обещанное сделано, это может подтвердить Ваш эльф. Всего наилучшего. Искренне, С.Ф. IV» Позднее пришло письмо от Кричера, тот, к счастью, умел писать и отправлять письма. В своём письме Кричер более-менее разборчивым подчерком написал следующее: «Хозяин, в квартиру заходил Сигнус Флинт. Он не обманул хозяина и передал ему 10 тысяч галлеонов, Кричер в этом воочию убедился, пересчитав деньги. Кричер сделал то, что велел хозяин, разместил деньги в надёжном месте, а именно в рабочем кабинете хозяина Ориона. Кричер» Гарри сперва спрятал пришедшие письма в один из сундуков, а потом для конспирации и вовсе порвал на множество мелких кусочков. Тем, что Регулус Флинт заплатил ему за тайную помощь 10 тысяч галлеонов - сумму, достаточную для, например, обустройства большущего магазина, Гарри был доволен, даже горд, учитывая, сколь влиятельной политической и общественной фигурой был Флинт. - «Тайная помощь крупному политику в его интригах и борьбе за усиление влияния, обретение ещё большей власти…», - думал Гарри. - «Я определённо очень успешен для своих лет… За счёт помощи Флинту я не только заработал большую сумму денег, но и стал авторитетным в глазах Флинта и его семьи… Даже если они не слишком высокого мнения о полукровках, они не смогут отрицать - я тайком сделал их ещё влиятельнее, ещё сильнее, не прибегая при этом к терроризму, как Волдеморт и его люди… Именно таким должен быть истинный слизеринец…»