lay down your sweet and weary head

Приятно было наблюдать, как растет Фили, мало-помалу, без того бремени, которое лежало на его плечах в Эред Луине во время их изгнания и всегда окрашивало любую радость горечью. Не меньшей радостью было наблюдать, как Фрерин с искренним обожанием ухаживает за новорожденным малышом; часто можно было видеть, как он просто держит Фили на руках и воркует с ним, в то время как малыш смотрит на него широко раскрытыми голубыми глазами, очарованный странным видением перед его лицом, до такой степени, что можно было бы задаться вопросом, кто же настоящий ребенок в этой ситуации. К Торину нередко пристает раздраженная Дис в поисках своего сына, который таинственным образом исчез только для того, чтобы час спустя быть найденным в покоях Фрерина, радостно щебечущим. Независимо от того, как часто Дис ругает его за это, Фрерин совершенно не раскаивается и в равной степени не желает отдавать малыша обратно, заявляя о своих "родственных правах" как дяди. В первый раз, когда прозвучало это конкретное заявление, Торин искоса взглянул на него и довольно сухо заметил: - Знаешь, я тоже его дядя. - Ах, но ты ответственный дядя, а я веселый дядя, – беспечно парирует Фрерин и получает удар подушкой в лицо вместо щеки, слишком довольный своей логикой, чтобы вовремя увернуться. Если после этого Торин и берет за правило играть с Фили как можно больше – не то чтобы он не делал этого раньше, но он не собирается уступать Фрерину, – никто не упоминает об этом, хотя у него есть смутное подозрение, что где-то в Чертогах Махал смеется над ним.

***

Дис просовывает голову в дверь, ведущую в комнату Торина. - Ты не мог бы ненадолго взять к себе Фили? Улыбка Торина почти рефлекторная. Фили еще находится на той стадии, когда он в основном спит и ест, ну, а также мочится и совершает другие неприятные вещи, но Торин старается избегать таких случаев, что позволяет ему легко ухаживать за ним. - Конечно, - говорит он и принимает сверток с маленьким малышом, быстро натягивая через голову повязку из ткани, чтобы Фили мог надежно прижаться к его груди. Теперь он всегда находит время для своей семьи, какими бы насущными проблемами он ни занимался в данный момент; по крайней мере, он этому постепенно учился. Фили, который до этого беспокойно ворочался под своим одеялом, сразу же затихает в объятиях Торина, и ему нравится воображать, что это потому, что он каким-то образом узнает в нем своего любимого дядю, что он в безопасности, а не потому, что Торин более удобный обогреватель, за который можно уцепиться и спокойненько спать в тепле и уюте. Он садится за маленький письменный стол рядом с кроватью, который уже почти прогибается под тяжестью книг и стопок пергаментов, заваливающих его поверхность, и пытается просмотреть некоторые отчеты о добыче полезных ископаемых, о которых он должен рассказать на следующем заседании совета, но его начал отвлекать Фили, который, видимо, теперь решил, что ему все-таки не хочется ложиться спать прямо сейчас, и занялся своим любимым занятием - он с превеликим удовольствием начал дергать косички Торина. Не то чтобы он действительно возражал, хотя волосы – это нечто особенное для гномов, он более чем счастлив потакать очевидному увлечению Фили – и достаточно тщеславен, чтобы радоваться вниманию, уделяемому его волосам, которыми он сам весьма гордится, - но ему действительно было трудно сосредоточиться, когда ребенок продолжал дергать его за пряди. Фили, наконец, немного успокоился и широко зевнул, коса Торина выскальзывает у него из рук и внезапно раздается звук стука в дверь. Подавляя желание зарычать от досады, Торин поднимается, чтобы открыть, потому что громкий голос наверняка снова разбудил бы малыша. - Говори тише, - шепчет он испуганному посыльному, ожидающему снаружи. Закаленные стражники-гномы в последнее время часто смотрят на него широко раскрытыми глазами, особенно когда он иногда бегает по горе с ребенком на руках. - Ваш разведчик вернулся, Ваше Величество, - докладывает гном достаточно тихо, чтобы Торину не пришлось строго смотреть на него. Есть только один гном, о котором могли идти речь; Галин, тот же Нози, только его поколения, которого Торин отправил с секретной разведывательной миссией несколько месяцев назад. Это дело уж точно не терпит отлагательств. - Очень хорошо, скажи ему, чтобы подождал меня в моем кабинете, - инструктирует он и с некоторым удивлением наблюдает, как охранник пытается уйти в своих тяжелых ботинках, не производя лишнего шума. Все еще улыбаясь, Торин тихо говорит спящему у него на руках малышу: - Похоже, ты пойдешь со мной, малыш. Технически он мог бы поискать кого–нибудь другого, кто взял бы Фили на некоторое время – Фрерин, конечно, бросил бы все, как только Торин постучался бы в дверь, - но он предпочел бы не заставлять Галина ждать, а Фили вряд ли создаст проблемы в ближайшие полчаса. Возможно, он также неохотно расстается со своим маленьким mizim, но это совсем другое дело. Галин почтительно кланяется при его появлении, выглядя совершенно невозмутимым, даже несмотря на присутствие Фили. Хотя, кажется, он избегает смотреть прямо на дремлющего ребенка. - Докладывай, - говорит Торин, усаживаясь за свой стол. Он достаточно хорошо знает Галина, чтобы не утруждать себя приветствиями или шутками; другому гному нравилось, когда речь шла только о деле. Он внимательно наблюдает за шпионом, выискивая любые признаки расстройства или спешки, и, к своему удивлению, действительно обнаруживает едва заметные морщинки от напряжения вокруг его глаз. - Вы были правы, что послали меня, Ваше Величество, - тут же говорит Галин, и его голос звучит довольно подавленно. - Орки Гундабада зашевелились, всадники на варгах патрулируют равнины и единственные переправы через реки Лэнгвелл и Грейлин. Они собираются все вместе, хотя я не смог определить, по какой причине. Я не думаю, что они уже готовы к чему бы то ни было, но нам нужно быть готовыми к серьезному наступлению с севера. И на юге дела обстоят не намного лучше. В некогда Зеленому лесу стало темнее, ходят слухи, что некоторые из эльфов Трандуила пали в лесах на юге, где находится старая крепость. Фили внезапно пошевелился, словно почувствовав, что настроение Торина ухудшается, и одной маленькой ручкой ухватился за тунику своего дяди. Тот почти инстинктивно расслабился. Галин на мгновение замолк, закрыв глаза. - Держу пари, что скоро произойдет нечто серьезное. Возможно, не скоро, но я думаю, что это будет еще на нашему веку, возможно, через несколько десятилетий, мой король. В этом нет ничего удивительного, учитывая его прошлую жизнь, но Торину все еще трудно скрыть свое смятение. Любая, пусть и немного глупая, надежда на то, что, возможно, на этот раз Эребор избежит серьезного конфликта, превращается в одну сплошную несбыточную мечту после прозвучавших новостей; да, Азог был убит. Но всегда было о чем беспокоиться – о Болге и о том, что так взволновало Гэндальфа, когда он оставил их тогда, на окраине Лихолесья. Теперь Торин проклинает себя за то, что не добился от волшебника дополнительной информации, но тогда у него были другие планы, например, как-то пробраться через темный, кишащий эльфами лес, и он был если не умиротворен, то хотя бы немного удовлетворен уклончивыми словами Гэндальфа. Если бы только он смог тогда остановиться и нормально поговорить с Гэндальфом о делах на юге, если бы только… но теперь нет смысла идти по этому пути, даже просто в мыслях – он действительно пропустил этот важный момент, и теперь ему придется жить с этим; ему придется бороться со своим собственным беспокойством за все, что потенциально может случиться с его близкими. Наконец, он не выдерживает и громко вздыхает. - Спасибо тебе, Галин. Ты определенно заслужил хорошее вознаграждение и полноценный отдых. Торин не упускает из виду минутное колебание Галина, прежде чем тот развернулся и направился к двери, поэтому он говорит: - Будьте уверены, я позабочусь о том, чтобы Эребор был готов настолько, насколько это возможно. Галин останавливается и кивает, и в его глазах светится что-то не совсем похожее на благодарность. Только когда дверь за ним закрывается, Торин понимает, что это было доверие. Галин доверяет своему королю, верит, что Торин проведет их через всё, что их ждёт впереди. Это была столь же отрезвляющая мысль, сколь и ободряющая. Фили издает тихий, довольный звук, из уголка его рта вытекает немного слюны, и внезапно Торин остро ощущает тепло своего маленького племянника, исходящее прямо от его сердца, проникающее глубоко в его кости и разжигающее огонь в его венах – гораздо более спокойный и ровный огонь, чем тот, что горел внутри него так долго.

***

Фрерин растянулся на кровати Торина, подбоченившись, а маленький Фили уютно устроился у него на груди. Дис сидит у камина с Вили, судя по всему, наслаждаясь своей короткой передышкой от присмотра за малышом, и они практически полностью поглощены друг другом. Торин старается не приглядываться к тому, что именно они делают, – возможно, Вили ему и нравится, но есть вещи, которые старший брат просто не может оставить без внимания. Ему требуется несколько минут, чтобы понять, что Фрерин наблюдает за тем, как он наблюдает за своей сестрой и ее мужем, но когда Торин обращает свой взор в сторону брата, то тут же поднимает брови в молчаливом вопросе. - Морщины беспокойства на твоем лице снова становятся все глубже, брат, - бормочет Фрерин в ответ на не заданный вопрос, и Торин совершенно уверен, что это поддразнивание лишь наполовину. Торин задумчиво глядит на своего брата, который смотрит на него спокойно, но со стальным оттенком в глазах, взвешивая все варианты в своей голову. - Я получил несколько тревожных известий, – наконец решается сказать он. На самом деле у него нет причин оставлять своих братьев и сестру в неведении о возможных неприятностях, которые их ожидают. - Несколько лун назад я отправил доверенного шпиона в долгое путешествие, и он вернулся с информацией о том, что орки и гоблины зашевелились в своих норах. Под внезапно устремленными на него встревоженными взглядами трех пар глаз, Торин поднимает руки, успокаивая. Только один Фили продолжает спокойно спать. - Непосредственной опасности нет, насколько Галин смог выяснить, они не готовы к большому наступлению прямо сейчас и не будут готовы в ближайшее время. - Его лицо становится мрачным. - Однако мы должны быть готовы к тому, что оно может произойти в будущем. Дис беспокойно ерзает на стуле, и Вили кладет ладонь ей на плечо. Торин изображает, как он надеется, ободряющую улыбку, но прежде чем он успевает сказать что-нибудь еще, Фрерин спрашивает: - Почему бы не атаковать, пока они не будут готовы? Мы могли бы застать их врасплох. Торин резко поворачивает голову и почти отшатывается от жесткости в выражении лица брата, от холодного расчета в его глазах. - В этой идее есть свои достоинства, - вынужден признать он, голос его лишь слегка охрип от сдерживаемых слов, - но хотели бы вы рисковать еще большим количеством жизней нашего народе, чем уже было потеряно? Внутри Эребора мы защищены, и рядом есть союзники, к которым мы можем обратиться за помощью. - Торин встречается взглядом с Фрерином и выдерживает его острый взор. - Я боюсь войны, nadad, и я не стану ввязываться в нее, разве что в качестве последнего возможного варианта. Лицо Фрерина смягчается, и он кивает. - Я знаю, Торин. Я не имел в виду, что сомневаюсь в твоих решениях. Торин фыркает. - Это твоя работа - сомневаться во мне, для этого и существует baruf. И Фрерин, и Дис усмехаются этому – в конце концов, уже были бесчисленные случаи, когда они поступали именно так. - Я позабочусь о том, чтобы наши воины были хорошо обучены, а наша армия не уменьшалась, - продолжает Торин, на этот раз явно обращаясь ко всем троим. - Запасы продовольствия в Эреборе могут быть увеличены в течение следующих нескольких лет. У нас все будет в порядке. Если бы не слишком много событий в его прошлой жизни, он мог бы даже сам полностью поверить в это, но его семья выглядит уверенной, и сейчас это все, что имеет значение. Важно, чтобы они знали об опасности, но не менее важно, чтобы им не приходилось жить в страхе каждый день – и если маленькая ложь поможет этому, Торин без колебаний воспользуется ею, что бы это ни значило для него. Он будет и дальше лгать, если это окажется необходимо. Сохранить здоровье своих близких - вот его главная цель. Словно по сигналу, Фили решает проснуться именно в этот момент и начинает выть, напугав Фрерина настолько, что тот чуть ли не падает с кровати на пол. Дис своими острыми глазами заметила едва скрываемый испуг Фрерина, но промолчала и подошла, чтобы забрать своего сына, нисколько не тронутая попытками Фрерина вызвать у нее жалость, делая невероятно широкие, невинные глаза. - Давай уже, - ворчит она, вырывая Фили из цепких рук Фрерина. - Торин, по крайней мере, знает, когда его нужно вернуть. Торин бросает на Фрерина самодовольный взгляд, но Фрерин только показывает ему язык, когда Дис отворачивается. В комнате определенно находится не только один маленький ребенок.

***

По иронии судьбы, первое слово Фили - "яблоко", произнесенное в тот момент, когда его мать неистово жестикулирует яблоком, собираясь швырнуть его в голову Вили за какую-то мелкую провинность, и все вокруг выглядят либо в восторге от того, что он наконец-то произнес что-то более внятное, чем просто непонятная детская болтовня, либо слегка разочарованными, что это не было чем-то большим, чем те же простые "мама" или "папа"; за исключением Торина, который сидит в углу и которого вот-вот стошнит от отчаянных попыток сдержать смех.

***

Торин только что вышел из ванны в своих покоях после долгой и насыщенной тренировки в тренажерном зале – в конце концов, ему ничего не стоит заржавевать от того, что он постоянно по несколько часов каждый день возится с бумагами, как Двалин продолжает довольно злобно, по его мнению, информировать его, – когда дверь распахнулась с такой силой, что он чуть уронил полотенце от удивления. - Ты не видел Фили, Торин? - голос Дис звучит не то чтобы безумно, но определенно похоже на это; слова она находилась в несколько "неадекватном состоянии". - Нет, я только что вернулся с тренировочной площадки, - отвечает он, хмурясь. - А что? Что-то случилось?” - Я не могу найти Фили, - почти кричит она ему, и у него тут же замирает сердце, приятное ощущение от тренировки улетучивается так же быстро, как пар из кипящего чайника растворяется в воздухе. Спокойствие, только спокойствие. Не то чтобы такого никогда раньше не случалось, и он не должен сразу предполагать худшее. - Когда ты видела его в последний раз? - спокойно спрашивает он, надеясь, что его ровный голос поможет Дис хоть за что-то зацепиться. Он тянется за своей рубашкой и штанами и натягивает их, не обращая внимания на Дис, все еще стоящую в нескольких метрах от него – не то чтобы она не видела всего этого раньше, а немногие гномы брезгуют наготой. Она делает глубокий вдох, не сводя глаз с его лица, словно пытаясь найти в себе силы. - Мы были на рынке. Я опустила его всего на минутку, чтобы расплатиться с продавцом, а когда снова посмотрела вниз, его уже не было. Торину приходится бороться с желанием спрятать лицо в ладонях – конечно, это должен был быть рынок, вряд ли найдется более трудное место для поиска маленького гнома. Некоторое время назад Фили начал ходить, а первые шаги сделал всего несколько недель назад, что означало, что теоретически он мог находиться где угодно в пределах разумного радиуса, куда его маленькие ножки могли его унести. Теперь настала его очередь сделать несколько успокаивающих вдохов. - Зачем ты вообще была на рынке, Дис? Твоя горничная приносит тебе все необходимое, не так ли? - Потому что мне нужно было выбраться! - Дис кричит, защищаясь, и на ее щеках появляются яркие пятна. - Похоже, вы все думаете, что теперь, когда я родила ребенка, я больше ни на что не способна. Мне нужно хотя бы иногда подышать свежим воздухом за пределами моей комнаты, брат. Торин сразу же чувствует себя виноватым как за то, что раньше не замечал признаков того, что его сестра "слегка сходит с ума", так и за то, что чуть ли не обвинил ее во вполне понятном порыве. В Эред Луине у нее не было другого выбора, кроме как продолжать жить как обычно, как только она восстановила свои силы, но он упрекает себя за то, что сразу же подсознательно предположил, что это, должно быть, означает, что теперь, когда у нее есть выбор, она не захочет делать свои обычные повседневные вещи, будучи мамой маленького ребенка. - Прости, namad, - тихо говорит он, притягивая ее к себе, их лбы соприкасаются. – Я не хотел тебя ни в чем обвинять, и поверь мне, я никогда не считал, что ты не способна позаботиться о себе и управлять делами. - Его губы слегка подергиваются. - На самом деле это далеко не так. Я уверен, что если бы Эребором управляла ты, все прошло бы гораздо более гладко. Это заставляет Дис слегка улыбнуться, и ее гнев практически сразу же рассеивается. - Пойдем, поищем твоего заблудшего сына, - бормочет он. Она кивает, и в ее глазах даже мелькает огонек, когда она говорит: - Он также и сын Вили. - И я уверен, что это все его вина, - со смехом соглашается Торин и выпроваживает ее за дверь. По дороге на рынок на них снова накатывает мрачность, и Торин бессилен ее остановить. Они стоят на краю красочной площади, оглядывая множество гномов и даже горстку людей, слоняющихся вокруг. - Нам нужно разделиться, - наконец произносит Торин хриплым голосом. - Найти его в этом хаосе будет практически невозможно. Дис сдержанно кивает и, не сказав больше ни слова, уходит налево, явно отказываясь тратить время на размышления вместо того, чтобы искать сына. Если бы Торин не понимал ее чувств и вполовину так хорошо, как сейчас, он бы вздохнул – по крайней мере, было бы полезно договориться о месте встречи, прежде чем бросаться наутек без дальнейшего плана действий. Он искал почти полчаса, проталкиваясь сквозь толпу гномов, бормоча извинения, которые с течением времени становились все более и более краткими, а затем решил выбраться с рынка на один из балконов в надежде получить лучший обзор. - Торин! От крика Дори он поворачивает голову так быстро, что его шея издает неприятный трескающий звук. - Слава Махалу, - выдыхает он, и его сердцебиение наконец-то успокаивается, когда он замечает, что потерянного ребенка ведет твердая рука Дори. Дори нежно улыбается, передавая Фили в руки ожидающего Торина, и в последний раз гладит юного наследника по голове. - Видишь, я же говорил, что твой дядя будет тебя искать. Фили только кивает головой в тунику Торина, цепляясь за него изо всех сил – не то чтобы Торин возражал против этого, его собственное желание вцепиться в племянника и никогда больше не отпускать было почти непреодолимым по своей силе. Видя, что глаза Торина полны вопросов, Дори объясняет: - Я нашел его бродящим по рынку. Бедный малыш был почти в истерике. - Я просто хотел поиграть с Ори, - всхлипывает Фили. - Я не хотел потеряться. И в этот момент весь гнев Торина на непослушание ребенка, которое доставило им столько беспокойства, улетучился при виде сдавленного голоса Фили и его широко раскрытых глаз. Он почти вздыхает – Дис и Фрерин были правы, он и в самом деле слабак. - Ори занят, mizimith, он учится на писца. Фили смотрит на него жалостливыми глазами. - Почему я не могу учиться вместе с ним? Я хочу играть с ним! - Ты еще очень маленький, малыш, - мягко говорит ему Торин, и на его губах появляется улыбка. Этот Фили уже проявляет ту же тягу к знаниям, которую Торин помнит от него в другой жизни. - Только вчера ты хотел стать воином. Фили сразу просиял. - Я хочу! Я хочу быть похожим на мистера Двалина! Торин едва сдерживает легкое рычание – что такого есть в Двалине, что заставляет всех молодых смотреть на него с восхищением, в то время как они должны были быть напуганы до смерти? - Я уверен, что со временем у тебя все получится, - заверяет его Торин, а затем продолжает, прежде чем Фили успевает надуться в полную силу. - И я уверен, что Ори будет рад играть с тобой время от времени, если ты предупредишь его заранее. Больше никаких побегов, мы договорились? Фили поднимает на него глаза, услышав его строгий тон, и серьезно кивает. - Прости, nadadaz’amad. Торин улыбается ему. - Извинения приняты. А теперь давай найдем твою маму и успокоим ее. Скажи спасибо мистеру Дори. - Спасибо, мистер Дори, - тут же повторяет Фили и одаривает старшего гнома такой лучезарной улыбкой, что Торин видит, как тот тает на глазах. - Это было не трудно, - отвечает Дори с легким поклоном. - Я просто рад, что смог быть полезен. Торин кивает ему, молча выражая свою благодарность, прежде чем уйти. Дис, вполне понятно, не понравилось бы, что он задержался, не сообщив ей, что Фили найден целым и невредимым. Целым и невредимым.