Of Flesh and Steel

Чары Прибежища Магов делали всякого, кто ступал в его владения, неуязвимым и равным по росту всем остальным. Эльф становился одного роста с дварфом, крысолюд с фелинидом, и даже Повелитель Драконов — с полуросликом. Это обстоятельство, по задумке создателей этого места, способствовало эмпатии, раскрывало внутри каждого, так сказать, способность побывать в чужой шкуре и склонность договариваться. На деле же это служило поводом для напыщенности одних и раздражения других. Эталон, как всегда, был невозмутим. Лишь по подрагивающим кончикам крыльев можно было распознать его напряжение. Драконы, которых он поверг и с которыми заключил союз в Войне Пепла, презрительно шипели на обступивших их с интересом годир. Особенно волновалась Аллипавар. В слепой жажде разрушения она откололась от своих союзников и с треском проиграла, уступив свой тронный город Эталону. С Краликавир и Вокс’Себасом Творца Земли продолжал связывать крепкий союз. Остальные драконы были повержены на поле боя — рассекающие големы не оставили им ни единого шанса. Переговоры были жаркими. В буквальном смысле: от искр, вылетающих из рычащих пастей, карта, разложенная на столе, то загоралась, то замерзала, то покрывалась гнилью, пока на нее не наложили защитные чары. Особенно злилась проигравшая сторона — Аллипавар, ставшая сама по себе, и Смотрители Рассвета. Но они лишились своих земель, своих народов и городов. Осталось доказывать свою правоту дипломатическими методами, к коим драконы испокон веков прибегали крайне неохотно. Они щелкали зубами, ревели и рычали, и Кристоф не понимал ни слова, но все равно был чрезвычайно горд присутствовать на переговорах в качестве почетной свиты своего Правителя. Кристоф хотел предложить Стальному Клыку взять с собой парочку рассекающих големов, похожих на бескрылых грифонов механизмов из особенной, поглощающей магию стали, но в последний момент передумал. Негоже в такой ответственный момент чрезмерно нервировать и без того очень гордых драконов. Эталон держался уверенно — еще бы, ведь именно он сокрушил четверых из присутствующих здесь шестерых драконов. Они косились на него со страхом и замолкали, когда он начинал говорить. Они уважали Творца Земли как равного себе, хотя были гораздо древнее его. Кристофа разрывало от восхищения своим Владыкой. Из комнаты переговоров все участники ушли недовольными. Фыркнув, Стальной Клык намекнул, что это добрый знак. И хотя Кристоф этого не понимал — он вообще ничерта не смыслил в дипломатии — он верил своему Правителю безоговорочно. Было решено отдохнуть, все взвесить, а наутро — хотя в Астральном Море это понятие было абстрактным — собраться снова для того, чтобы сформулировать тезисы мирного договора. А он обязательно будет — Эталон был уверен в этом. Наверное, ни одно место в Астральном Море, Кристоф не исключал, что и в Астральной Бездне тоже, не обходилось без питейных заведений. Было оно и в Прибежище, но какой-нибудь захудалой таверной с вонючими ограми здесь и не пахло. Пафос в Прибежище Магов сквозил во всем — бесконечно уходящие ввысь залы, громадные камины, которые растапливали огненные великаны, красивейшие витражи, изображающие битвы архонтов и демонов мрака, и столы, ломящиеся бесплатными яствами со всех, даже самых отдаленных и закрытых миров, очень древних, вроде Атлы, и молодых, как тот мир, с которого пришел Эталон. Кристоф поначалу косился на еду с недоверием, но видя, с каким аппетитом его Правитель поедает восхитительно пахнущих рябчиков, сам взялся за вилку. Вино лилось рекой. К Кристофу подсел какой-то жаболюд, все уши ему проквакавший про свои родные распрекрасные болота. Летучие змеи, сколько их не пытались вытравить отсюда, все равно порхали над пирующими, величаво взмахивая эфирными хвостами, и молниями ныряли вниз, чтобы поживиться какой-нибудь снедью. Крайне раздраженный козерог со злобным блеянием обстреливал их из мини-арбалета, но все его болты проходили сквозь змеев, падая ужинающим в тарелки. В итоге арбалет чудесным образом пропал у него из руки и очутился на свисающей будто из ниоткуда люстре. Подвыпивший козерог грозил ей кулаком, а астральные твари насмешливо кружили вокруг нее. Кристоф и сам был пьян. Песни скальдов и менестрелей, которых сюда тянуло, будто магнитом, начали сливаться в противную какофонию. Жаболюд, воспевавший болота, заснул, утонув мордой в своем гороховом пюре, и уже как минимум три годир, среди которых была человеческая женщина, антропоморфная черная кошка и непонятное существо с щупальцами вместо ног и стрекозиными крыльями предложили Кристофу потанцевать. Он им всем отказал. Он сюда не развлекаться пришел. Защитник нес стражу около своего Владыки и не сводил с него глаз — он не доверял защитным чарам этого странного места. Орк наблюдал, как его Повелитель опустошает очередной графин золотистого вина. Пьянеют ли драконы? Теряют ли они над собой контроль? Кристоф вспомнил ночь в Вечной Роще после победы над Самаскирой и кивнул про себя. С облегчением он отправился в отведенные им покои. Их кровати располагались в одной комнате, и это немало смутило Кристофа. Он спал рядом с Творцом Земли один лишь раз, и снова это было в ту самую злополучную ночь. Он почувствовал, что покрывается горячим липким потом под своими церемониальными доспехами. До чего же все-таки странно быть одного роста с могущественным древним драконом, способным одним ударом переломить хребет слону. Обычно Кристоф едва-едва доставал Эталону макушкой до локтя. Сейчас же холка Стального Клыка находилась на уровне его груди. От неловких мыслей Кристоф ощутил слабость в коленях. Еще более жгучий стыд в нем разжигало воспоминание о его нелепом признании на берегу моря его родного мира. Благородное эльфийское вино хоть и не было таким крепким, как орочье, но было по-своему коварным и медленно, но верно выворачивало его душу наизнанку и развязывало язык. Эталон попытался превратить свою кровать в подобие драконьего гнезда, но она не поддалась. Стальной Клык наморщил морду и направился в соседнюю комнату, в которой стоял волшебный ушат, сам по себе наполнявшийся водой. Усевшись на край своей кровати, Кристоф слушал довольное рычание и плеск воды. Он разваливался на части. — Позвольте мне обтереть Вас, Владыка, — проклятье. Почему он стоит перед Эталоном, комкая в руках мочало? Подлое эльфийское вино отравило его каменное сердце, заставляя себя чувствовать лишенным кожи. Удивленно оглядев своего Защитника с головы до ног, дракон все же склонил голову, подставляясь его рукам. У него не было слуг, чистящих его шкуру, полирующих когти. Стальной Клык справлялся со своим туалетом сам, ныряя в море или же валяясь в специальном бассейне с песком. А с тех пор, как он пережил трансформацию, грязь, пыль и паразиты вообще перестали к нему липнуть, но он все же по привычке продолжал купаться. Орк растирал красно-черные бока. Очень скоро ему от присутствия дышащего теплом дракона стало жарко, рубаха липла к телу. Чешуя Стального Клыка в ответ на прикосновения слегка топорщилась и как будто трепетала. Кристоф чувствовал быстрое биение силы под его шкурой. Этот янтарный огонь словно вливался в его жилы, заставляя его сердце биться с драконьим в унисон. Совсем потеряв голову, он шагнул в ушат. Вода в нем была горячей, почти кипяток, но красные орки были рождены, чтобы сносить любую боль. Кристоф терпел, осторожно скользя мочалкой промеж острых шипов, усеивающих гибкую шею и спину. Мягко проходясь по полупрозрачным перепонкам крыльев. Снимая отмершие чешуйки с когтей и плавно проходясь по спокойно оплетающему лапы хвосту. Эталон медленно вытянул шею по направлению к Кристофу, смыкая челюсти на вороте его рубахи. Орк замер, чувствуя прикосновение его острых зубов к своей шее. Предательский, но такой приятный холодок пробежал по его коже, прежде чем Стальной Клык резко дернул головой, разрывая ткань. Затем дракон опустил голову к его чреслам, потянув за завязки штанов. Орк выронил мочалку из дрожащих пальцев. В два счета он остался без одежды. Владыка испытующе смотрел на него. Астральные потоки развевали волосы орка, но никакого ветра он не ощущал. Все вокруг было эфемерным, бесплотным. Лишь его Повелитель и собственная плоть Кристофа были по-настоящему материальны в этом переполненном магией месте. И они дышали жизнью. Кристоф подался вперед, беря точеную драконью морду в свои грубые от мозолей руки и покрывая ее нежными поцелуями. Эталон закрыл глаза от удовольствия. Кристоф ощутил, как его хвост медленно обвивается вокруг правого бедра и начал задыхаться. Ему хотелось отдаться. Полностью отдаться и раствориться в своем Владыке, снова стать его частью, как было еще до Сотворения. Темные крылья накрыли его тело, когти осторожно скользнули по спине, не оставляя следов. Кристоф покрылся мурашками от чувства, как горячая шероховатая чешуя прижимается к его коже. Эталон выпростал язык, слизывая пот с его груди и шеи, заставляя орка застонать. Из его пасти сочился белый свет и легкий, пахнущий родной Наковальней дымок. Кристоф ласкал его красивую гибкую шею своими ладонями, и его собственное достоинство неумолимо крепло. — Вы прекрасны, — благоговейно шептал он, — Я люблю Вас больше жизни. Эталон тихо заурчал в ответ. Кристоф чувствовал его похожий на мурлыканье рык своей кожей, своим сердцем. Бронированные пластины на груди Повелителя давили на его грудь, мешая дышать. — Мой Властелин, — орк опустился перед драконом на колени, умоляюще заглядывая ему в глаза, — Я знаю, я прошу о запретном, я ничтожен и смертен, я пыль под Вашими царственными лапами, но я алчу, я так давно мечтаю испробовать Ваше Семя, Семя великого Творца Земли и моего Создателя, — Кристоф дрожал всем телом, как при лихорадке, — Мой господин, мой Владыка, мое божество, я прошу поделиться со мной лишь каплей этой драгоценной субстанции, и даже если Вы после казните меня за эту дерзкую просьбу, клянусь, я умру со счастливой улыбкой на устах! Пламень страстного рвения в глазах Кристофа встретился с янтарным огнем драконьего взора, и на несколько долгих секунд сердце влюбленного орка застыло, ожидая ответа. Его сложенные в умоляющем жесте руки холодели, а язык более не слушался, словно тоже испугался неслыханной дерзости своего хозяина. Наконец дракон сел на задние лапы, и из скрытого кармана на его брюхе показалось его достоинство, прямое и белое, словно раскаленная кузнечная заготовка. — Покорнейше благодарю, Господин, — едва слышно от переполняющего его благоговения произнес Кристоф. Он подполз на коленях ближе, принимая в немеющие от священного трепета руки твердое, горячее естество. Он осторожно провел по светящейся, лишенной чешуи коже, и дракон низко, глубоко зарычал — будто землетрясение потрясло лишенное всякого фундамента Прибежище Магов. От предвкушения рот орка наполнился вязкой слюной. Закрыв глаза, он вобрал в себя драконью плоть и не смог сдержаться от стона. Солоноватый вкус почвы и первосортной, омытой кровью врагов стали… обжигающая, точно камни, нагретые солнцем… Это было настолько восхитительно, что он готов был лишиться рассудка. Забыв обо всем, Кристоф ласкал своего Повелителя. Он слышал, как тяжело и шумно он дышит, словно раздувались кузнечные меха, он чувствовал, как его низкие стоны опаляют обнаженную спину. Острые когти вонзились в дерево ушата, и если бы он не был волшебным, то превратился бы в труху. Пах Кристофа наливался жгучей болью все сильнее с каждым жадным движением его головы. Обжигающий язык пробежался вдоль спины орка от шеи до крестца, заставляя его выгнуться. Если бы Владыка захотел овладеть им прямо сейчас, он с радостью и безо всякого стыда принял бы его в себя. От одной мысли об этом, от прикосновений, от вкуса Эталона, Кристофа прошил подобный молнии экстаз. Словно услышав его мысли, дракон зарычал, подминая орка под себя. — Кристоф… — сделал он последнюю попытку овладеть своими разгоревшимися инстинктами. — Да, Творец Земли, мой великолепный, лучезарный, благородный Создатель, — Кристоф уже совершенно не соображал, что говорит, — Я весь Ваш, а моя любовь к Вам не знает границ. Ощущая, как мужество дракона потирается о его подставленный зад, Кристоф закатил глаза. — Да, — лопотал он в беспамятстве, не замечая боли и едва не захлебываясь в горячей воде, — Да, Повелитель… боги… о да!.. Стиснув своего Защитника когтями, накрыв крыльями, точно плащом, Эталон поначалу отпустил своего внутреннего хищника, с остервенением вбиваясь в тугое, жаркое чрево. Но все же Кристоф был одним из самых преданных и искренних его творений, и, признаться, его самоотверженность тронула драконье сердце. Когда по бедрам скулящего орка побежала кровь, Стальной Клык с помощью магии исцелил его, смазал, и начал двигаться медленнее: — Получай удовольствие, мой верный Кристоф, — мягко прорычал он, ослабляя свою железную хватку, — Ты это заслужил. Мокрый язык скользнул по устам Кристофа, возвращая его в состояние сладостной, возвышенной эйфории. — Мой Владыка, мой возлюбленный, — хрипло причитал он, — Вы так во мне глубоко, что я чувствую, как Вы касаетесь моей души. Эталон ласково заурчал в ответ, поощряя Кристофа расслабиться еще больше. — Ты примешь мой дар, Кристоф? — Да! — вскрикнул орк, его голос звенел от восторга. Удовольствие от движений Стального Клыка становилось пронзительным, почти невыносимым, кровь в его жилах бурлила, а сердце то и дело сбивалось с ритма. А когда Эталон наполнил его особенно глубоко, и вовсе остановилось, отказало, как перегруженный механизм. Кристоф мог поклясться, что внутрь него потекла самая настоящая лава, таким горячим было драконье семя. У орка перехватило дыхание, волосы на загривке стали дыбом, как в самой жаркой парильне, и он излился так обильно и щедро, как никогда прежде. Он словно умер и заново родился, точно феникс, точно один из тех вознесенных годир, что кидали на преступившего порог Прибежища смертного недоуменные взгляды. Эталон, все еще содрогаясь, негромко шипел ему в ухо. — Спасибо, Владыка, — горячо выпалил Кристоф, как только дар речи вернулся к нему. Дракон глухо рыкнул и выпустил его из своих когтей. В Кристофе что-то изменилось, он чувствовал это, хоть и не мог дать этому определения. Он осмотрел себя с головы до ног, но ничего нового не увидел. — Ты поймешь это, когда вернешься домой, — хмыкнул Стальной Клык на его немой вопрос.