Дети Терры

      Бран Ийлис прибыл во 2-ую колонию на исходе дня. Проезжая по границе с мексиканской пустыней Чиуауа, он разглядывал иссохшую и потрескавшуюся землю, не подозревая, что одиннадцать лет назад его сын едва не распрощался здесь с жизнью. Ведь если Нейде, или как звали его прежде, Лука Хартманн, собирался добраться до Флориды, чтобы воссоединиться с матерью, ему незачем было забредать в пустыню. Он мог обогнуть её, как Бран, по побережью. Однако что-то толкнуло полуживого Нейде свернуть в эту дьявольскую жаровню. Попытка сбить со следа погоню? Или желание затеряться среди камней и умереть вдали от цивилизации, от атлантов?       Что бы ни двигало Нейде, Бран не мог этого узнать, не спросив самого Нейде. Но получится ли у него встретиться с ним? Ведь между ними стоял Анлуан Вхарат, о мотивах которого Бран ничего не знал. Для чего ему понадобилось удерживать Нейде? И было ли это удержание насильственным, если Нейде смог сбежать даже из плена Шай-Котара?       Брана озадачивали причины, побудившие Нейде остаться в колонии, которую ему следовало обойти стороной. Находиться в окружении кахибов, каждый из которых мог опознать в прислужнике Анлуана Вхарата беглого яхшаса, было крайне неразумно. Однако Нейде остался, почти наверняка зная, что рано или поздно кахибы его обнаружат.       Бран не мог не думать о том, что во 2-ой колонии может столкнуться с куда большими трудностями, чем насильственное удержание. Нейде оказался слугой, едва не принявшим вместо своего господина смерть. Много ли наберётся причин для такой жертвенности?       Неужели слухи всё-таки были верны? Под маской слуги Анлуана Вхарата скрывался его преданный друг и, возможно, любовник. Брану было нестерпимо больно думать об этом. Но такой расклад наилучшим образом объяснял привязанность Нейде ко 2-ой колонии и то, что, пережив отравление, он продолжал находиться рядом с Анлуаном Вхаратом. В этом случае в лице Вхарата Бран приобретал худшего врага из возможных. Убедить Нейде покинуть 2-ую колонию могло не получиться. И Бран молился, чтобы слухи, опутавшие его сына и опального князя порочными цепями, оказались ложью.

***

      Бран остановился в квартале Знати, нанеся неожиданный визит Эигану Хугу. Хуг неловко обнял его, выказав радушие, за которым Бран разглядел растерянность.       Ночь вступила в свои права. И хоть Бран преодолел разделяющее колонии расстояние на комфортабельном внедорожнике, путь был долгим, и он устал. Хуг разместил его в гостевой комнате и оставил отдыхать. Но Брану плохо спалось в эту ночь. Усталость достигла точки, за которой его телу не удалось расслабиться даже после душа и бокала белого вина. Устало не только тело, но и разум Брана.       Мысли о близости сына, которого он ещё недавно считал погибшим, бередили его ум. Всего в нескольких кварталах располагалось поместье Вхаратов, и, проезжая его, Бран наверняка знал, что за этими стенами, возможно, прямо сейчас, ужинает Нейде. В окнах поместья горел свет, и Бран задержался в надежде, что он покажется в одном из них.       Но он не появился, и Бран проехал поместье Вхаратов. Расположенное на берегу Окичоби, оно было свидетельством высокого статуса своих владельцев или же особой благосклонности правительства. Места у озера, как и в 1-ой колонии, просто так не раздавались. Выходило что Вхараты, перебежчики из числа имперских вассалов, сумели каким-то образом снискать благосклонность колониального правительства. Об этом, как и о том, что Анлуан Вхарат — потомок знаменитого имперского полководца Нера — забывать не следовало.       Восхваляемый молодёжью пилот-ас. Самый молодой внешний посол, вырвавший эту должность едва ли не с руками своего предшественника. Умеющий держать себя, обаятельный и завлекающий чужие сердца мужчина. Сын сломленного отца, но внук выдающегося стратега и жестокого воителя.       Судя по достижениям Анлуана Вхарата, пошёл он именно в деда. Непростой атлант, с которым придётся считаться. Атлант, владеющий расположением Нейде, проведшего с ним втрое больше времени, чем с Браном. Противник, который может оказаться не по зубам. Многое будет зависеть от того, что скажет о Вхарате Эиган Хуг. Его трезвому уму Бран доверял, и ждал утра, которое должно было принести если не облегчение, то хотя бы ясность.

***

      — Выходит, ты нашёл его, — сказал Хуг, покачав головой и опустив сложенные замком руки на живот.       Они встретились за завтраком, и болезненный вид Брана подсказал Хугу, что внезапность его ночного визита не могла объясняться лишь дружбой.       — Должен признаться, пока Анлуан Вхарат не стал внешним послом, я им не интересовался. Поэтому понял, кто такой Ноа Джоши уже после того, как его увели солдаты внутренней безопасности.       — А знаешь ли ты, — чай Брана успел остыть, но ни чай, ни поданные к завтраку лепёшки с творогом не манили его, — почему это произошло?       Этот и множество других вопросов занимали Хуга уже больше полугода.       Куда Нейде Ийлис пропадал и почему не вернулся домой? От кого он прятался все эти годы? Чем он мог заинтересовать Анлуана Вхарата? Зачем понадобился внутренней безопасности?       На все эти вопросы мог быть один ответ, но Хуг не решался в него поверить.       Его взгляд напрягся и сосредоточился на Бране. Слуг он заблаговременно отослал и был уверен, что в поместье остались лишь дворецкий и пара горничных, которым было велено держаться подальше от второго этажа, и тем более от гостиной с открытой террасой, откуда прилетал душный ветерок.       — Я спрашивал об этом Вхарата, — признался Хуг. — И мне показалось, что он считает себя и Нейде несвободными. Послушай, — он наклонился над столом и понизил голос до шёпота. — Проблема ведь не только во внутренней безопасности?       Они сосредоточено и напряжённо посмотрели друг на друга, ведя немой диалог, понятный только им.       — Успокой меня. Скажи, что это не связано с тем, что говорил… — но Хуг был резко остановлен Браном.       — Вначале расскажи об Анлуане Вхарате.       Хуг недовольно поморщился, но рассказал. О Вхаратах и их роде, о стремлениях Анлуана, появлении в его доме Ноа Джоши и о том, как быстро они сблизились. О слухах, передающихся из уст в уста, и о том, что видел своими глазами на праздновании дня рождения Анлуана. А потом о разговоре, который состоялся между ним и Анлуаном после того, как Джоши отпустили.       — Тебе может не понравиться, но я склонен считать, что эти двое близки, — нахмурился Хуг.       Бран облокотился о спинку стула и закрыл глаза. В 1-ой колонии подобные связи порицались не меньше, чем во 2-ой, и он не мог так просто смириться с выбором Нейде. Но выбор был сделан, и Брану оставалось лишь принять его.       — Считаешь, Вхарату можно верить? — уточнил он.       — В том, то касается Нейде, да. Хоть мне и кажется странным то, что он столько лет держал его в слугах.       — На то были причины.       Хуг перевёл на Брана озабоченный взгляд. Они снова заговорили на понятном лишь им языке. На языке немой тайны, которую поклялись хранить, покидая Сафид.       — Ты всё правильно понял, — Бран провёл ладонью по лицу и выпрямился. — Я уверен, что ты помнишь легенды о ягиках, которые рассказал нам старик на Сафид.       — Какое отношение это имеет к Нейде? — предпринял последнюю попытку бегства Хуг, но Бран грубо пресёк её.       — Эиган, Нейде — яхшас.       Образовалась тишина. Хуг не сводил с Брана сосредоточенного взгляда.       — Яхшас, говоришь? Как те, что читают мысли и двигают горы?       — Как те, что жили сотни тысяч лет назад. И как нынешние людские медиумы. Сказки слепого старика, в которые мы не хотели верить, оказались правдой. Ты ведь солгал, сказав, что не понял, почему Нейде схватили. Если ты и впрямь приглядывался к нему, то должен был заметить. С твоей-то любознательностью и этим хитрым нейро-глазом ты просто не мог не связать всё воедино.       — Я не хотел в это верить, — натужно выдохнул Хуг. — В то, что Шай-Котар на самом деле…       — Да, — жёстко оборвал его Бран. У его губ и глаз прорезались морщины. — Они забрали Нейде, чтобы сделать его джэбатом.       По коже Хуга прошелся мороз.       — Но как он оказался во 2-ой колонии? Если всё это правда, от Шай-Котара не так-то просто сбежать.       — Я не знаю. Но в доме Вхарата живёт определённо мой сын. И я хочу его увидеть.       Хуг помрачнел. В образовавшейся тишине на него давило всё: и собственные мысли и, правда, с которой он познакомился на Сафид, и даже воздух. Одно дело было подозревать, что вереница совпадений могла привести к полузабытым легендам, но совсем другое — услышать подтверждение.       — Ты считаешь, Анлуан Вхарат знает, что Нейде яхшас? — наконец спросил Хуг.       — Должен.       — Но ведь ему было неизвестно, что он твой сын.       Бран задумчиво постучал по столу.       — Это разные вещи.       — Каковы способности Нейде?       Бран сокрушительно покачал головой.       — Я понял, кто он, когда было поздно. Но размышляя об этом, пришёл к выводу, что Нейде может быть телепатом.       — В таком случае он мог обмануть Анлуана Вхарата. Внушить ему доверие и заставить укрыть себя.       — Нейде не такой, — парировал Бран.       — Ты слишком мало был с ним. Шай-Котар мог изменить его.       — Ты боишься?       — Мы все боимся того, что не в силах контролировать. Это естественно и это ещё одна причина, по которой Анлуан Вхарат, скорее всего, не знает. Он не боится Нейде.       Они замолчали, погрузившись каждый в свои мысли.       — И всё же, как Шай-Котар мог не замечать его столько лет? — озадачился Хуг. — Ведь всё это время Нейде был у кахибов под носом.       — Не знаю, — отозвался Бран. — Я ничего о нём не знаю. Но исправлю это. Для начала я хочу поговорить с Анлуаном Вхаратом.       Хуг покачал головой, и они приступили к остывшему завтраку.

***

      Анлуан проснулся после обеда. Голова болела так, словно он ворочался всю ночь в кошмарах, хотя на самом деле спал как убитый.       Поднявшись с подушек, Анлуан размял ноющее плечо, поглядел в открытое окно, в которое просачивалось душное марево, и откинулся обратно. Мокрые от пота волосы, которые он не удосужился собрать, спутались и неприятно липли к телу, но это не имело значения.       Важно было то, что Зен согласился идти на пустошь.       Но не менее важным был другой вопрос: «Стоило ли разговаривать с ним об этом?» Рисковать тем, что Зен выдаст Джоши и раскроет правду о яхшасах атлантскому обществу?       Анлуан думал об этом до того, как начать разговор, во время разговора и после него. Он чувствовал себя раздавленным, не зная, на что опереться, и потерялся в суждениях о том, что было правильно.       Хотел ли он принять предложение Джоши и попытаться добиться диалога с Хильдерманом, рассказав ему о Шай-Котаре? Обернуть утаиваемую кахибами правду против них самих? Протянуть руку помощи яхшасам и понадеяться, что они простят атлантов за пресмыкательство перед Шай-Котаром? А самим — сбежать из колонии.       Анлуан не мог больше лгать себе. Эта мысль была притягательна до одури.       Бежать, сбросив с себя ответственность за ворох нерешённых проблем. Забрав семью, по тайному ходу, прорытому отцом, в дом смотрителя во внешней зоне. Ведь для этого тот дом и существовал: чтобы в критический момент дать роду Вхаратов уцелеть.       Бежать, оставив всё постылое позади. Обрести свободу. Никому ничего не доказывать, не бороться за каждый новый день, за каждый сделанный вздох. Как же его манила эта мечта!       Чем дольше Анлуан думал о бегстве, тем чаще его мысли возвращались к Джоши и оставленным им кроваво-чёрным отметинам на его шее. Джоши по-прежнему был рядом, ходил за ним тенью, но держал уверенную дистанцию. Не соблазнялся тем, чтобы сократить её, и не позволял этого Анлуану.       «Я не имею права».       Чувство вины, такое же, что испытывал Анлуан, глодало и Джоши. Но Анлуан был повинен в случившемся больше него. Не наставь он на Джоши пистолет, не нажми на курок, Джоши не сделал бы того, что сделал.       Анлуан уверял Джоши, что готов забыть отвратительное чувство беспомощности, сковавшее его клещами, и не думать о том, насколько глубокий след оставил его поступок. Как и о том, сможет ли Анлуан когда-нибудь по-настоящему об этом забыть. И должен ли он забывать?       Джоши чувствовал его непрощение. Неискренность Анлуана, его терзания и ещё большую, чем когда-либо уязвимость. Подобие прежних отношений, которое Анлуан стремился вернуть, дышало фальшью, и это Джоши тоже отчётливо видел.       Но ведь должен же он был чувствовать и другое? Должен был понимать, что боль и отчаяние, испытанные Анлуаном в тот день, были ослепляющими, но не единственными чувствами? Что Анлуан впервые за одиннадцать лет признался самому себе в том, что испытывал к Джоши? Тот поцелуй значил для него несоизмеримо больше, чем вся жестокость, проявленная ими после. Он до боли хотел прикоснуться к Джоши снова. И чтобы между ними не было пистолета или вылета на пустошь, звенящего похоронным колоколом в голове. Послезавтра.       Анлуан резко встал, сдёрнул простыню и отшвырнул её в сторону. Как он мог думать о чьих-либо губах накануне события, от которого зависели их жизни? Как Анлуан вообще мог желать того, кто едва его не убил? И кого чуть не убил он сам! Это безумие. Вся его жизнь с того дня, как он встретил Джоши — сплошное, не прекращающееся ни на миг безумие.       Разве нормально было то, что узнав о силе Джоши, Анлуан оставил его при себе?       Разве нормально было проникнуться тёплыми чувствами к тому, кто эти самые чувства мог ему внушить? Так ли смешон был Зен, подозревая в Анлуане безвольную марионетку? А может быть, смешон был Анлуан?       Безумие, безумие, безумие! И Анлуан — безумец!       С этими мыслями Анлуан оделся, умылся и спустился к завтраку. Поскольку завтрак его состоялся в два часа после полудня, за стол Анлуан сел в одиночестве, но это было ему только на руку. Он не хотел показываться сёстрам в таком виде. Не хотел видеть Джоши, одним своим существованием сводящего его с ума. Всё, что было нужно, Анлуан сообщил ему мысленно по окончанию разговора с Зеном. Остальное пусть останется при нём. Если Джоши ему это позволит.       Однако чаяниям Анлуана не суждено было сбыться. Он набрёл на Джоши сразу после завтрака, обнаружив его там, где Джоши обычно не бывал. Садовая беседка с отцветшими камелиями, излюбленное место Анлуана для отдыха и дум, было занято им. Подавив малодушный порыв вернуться в дом, Анлуан зашёл в беседку и сел напротив Джоши. Очевидно, терзания Анлуана не прошли для него незаметно, потому что взгляд, который поднял Джоши, носил следы глубокой задумчивости.       А может быть, Джоши думал о проникновении на пустошь. Кто знает? Будь прокляты эти телепаты!       — Хорошо, что князь Гоора с нами, — сказал Джоши.       Однако радости в его голосе Анлуан не услышал. И Джоши был прав — ничего хорошего. Зен не принял его, потому что сама мысль о том, что рядом с ним ходит яхшас, вызывала у него отвращение. Если они вернутся с пустоши, Зен станет для них ещё одной проблемой. Ещё одной к тем, что уже у них были.       — Да, хорошо, — механически повторил Анлуан. Однако подняв глаза, он обнаружил, что Джоши за ним пристально наблюдает. — Хочешь что-то добавить?       — Разве что вы сами хотите.       Анлуан хотел, чтобы Джоши освободил его место, ушёл и не тревожил его до отправки на пустошь. Светло-карие впалые глаза Джоши следили за Анлуаном, словно пытались проникнуть в душу. Даже одну лишнюю минуту находиться рядом с ним было сложнее, чем всю ночь напролёт доказывать Зену, что Шай-Котар — зло, а яхшасов нужно пожалеть.       Словно зная, о чём он думает, Джоши поднялся и одной ногой ступил за пределы беседки, как его остановил резкий мысленный приказ.       «Стой».        Он остановился. Обернулся. Окинул Анлуана ничего не выражающим взглядом.       — Ты читаешь мои мысли? — требовательно спросил Анлуан.       — Нет. Кроме случаев, когда вы сами ко мне обращаетесь.       — Тогда почему ты хотел уйти?       — Мне показалось, вы хотите побыть в одиночестве.       — Если знал, что так будет, зачем приходил?       — Хотел увидеть вас.       — Зачем?       Джоши вернулся в беседку и остановился рядом с Анлуаном.       — Вам нужна причина?       Анлуан не смог ответить. Он отвернулся и упёрся взглядом в витиеватые стебли камелии. Избыточной влаги в воздухе не хватало, чтобы напоить её, и её нежные листья поникли в ожидании дождя. Молчание затянулось.       — Я не знаю, о чём вы думаете, — напомнил Джоши. — Вы же не знаете, каких трудов мне это стоит. Зачем вы остановили меня?       Анлуан продолжил молчать. Он и сам не знал, зачем остановил Джоши.       Безумие. Всё это было его личным безумием. Этот разговор и вся его жизнь. С самого рождения он только и делал, что лелеял несбыточные мечты и предпринимал неверные шаги. Что теперь? Осталось совершить последнее бессмысленное и совершенно безумное действие, а после — пожинать плоды.       Джоши понял, что ответа не добьётся. На короткое мгновенье Анлуан решил, что теперь-то он точно уйдёт, но Джоши неожиданно опустился на колени.       — Зачем ты это сделал? Встань.       — Вам обязательно нужны причины? — грустно улыбнулся Джоши. — Простого «хочу» недостаточно?       Их глаза встретились, и Анлуан отвёл взгляд, но Джоши коснулся его подбородка и убедил вновь посмотреть на себя.       — Я понимаю, что заслужил это. Но вы не хуже меня знаете, как мало времени у нас осталось. Хотите провести его так?       Он был похож на того, кто вымаливает прощение. Глаза Джоши смотрели грустно, но рука, удерживающая Анлуана, была мягкой.       Анлуану вспомнилось, как он требовал повиновения от Джоши: бесцеремонно схватив, приказывая смотреть в глаза. Как разительно они отличались в выражении даже такой простой просьбы!       Джоши никогда бы не направил на него пистолет. Не он должен был просить прощения.       — Ты заслужил больше, чем я могу тебе дать, — сказал Анлуан. Однако, как ни старался, произнести «прости» не смог. Лишь стыдливо отвернулся, сбрасываю тёплую руку Джоши.       Но в мире Джоши не было такого, чего он не мог простить Анлуану. Джоши протянул к нему руки и сжал его бёдра. Посмотрел в удивлённо распахнувшиеся глаза и положил на колени Анлуана свою голову. Открытый, доверчивый и до крайности уязвимый. Сейчас к нему так просто было подобраться. Один сильный удар по хрупким шейным позвонкам, и яхшаса, возомнившего себя достойным сразиться с Зеро, не станет. Но Джоши не боялся. Он расслабленно лежал на коленях Анлуана, доверяя ему свою и жизнь, и своё сердце.       Насколько разным мирам они принадлежали. Один, выросший в достатке, привык брать всё, что пожелает, и ничего не давать взамен. Второй, проведший детство среди бедняков и попавший к отцу-аристократу, жил в скитаниях и приучился довольствоваться тем, что дают. Но как только он захотел получить больше, всё рухнуло, и Джоши не мог себя за это простить.       — Простите меня, — донеслось до слуха Анлуана. — Я не хотел.       Несколько мучительных мгновений ничего не происходило. Джоши почти отчаялся, как вдруг ощутил лёгкое прикосновение. Рука Анлуана легла ему на голову, а пальцы зарылись в отросшие светло-русые волосы и разворошили их.       Анлуан никогда не подходил к нему так близко, касаясь будто бы невинно и возможно, не догадываясь, как зашлось сердце Джоши, но в то же время, подступая к границе, за которой простое прикосновение превращалось в интимный, глубоко личный жест. Ощутив его пальцы на своей коже, почувствовав, как мягкие подушечки ерошат корни волос, Джоши испытал облегчение, отозвавшееся слабостью в теле. Когда же вторая рука Анлуана скользнула ниже и легла на шею, он ощутил лёгкую дрожь.       «Я всё понял», — сказал жест Анлуана.       Сердце Джоши радостно защемило, и он захотел продлить это мгновенье, но всё же отнял голову от колен Анлуана, чтобы посмотреть в глаза.       — Я защищу вас.       Губы Анлуана тронула улыбка, пальцы с нажимом прошлись по затылку Джоши, скользнули к вискам и огладили его лицо, рождая в сердце томительное волнение. Он потянулся к Анлуану, но тот вдруг вздрогнул и уставился во двор. Обернувшись, Джоши осмотрелся, но никого не нашёл. Однако мысли, тянущиеся из-за угла дома испуганным шлейфом, красноречиво свидетельствовали о том, что их уединение перестало быть тайным.       Джоши поднялся, с сожалением отстраняясь от Анлуана. Служанка, прятавшаяся за домом, выждала несколько минут, прежде чем показаться им на глаза. Будто она только пришла и не застала трепетный момент между господином и слугой. А может быть, всё-таки названным братом? Слуги больше не знали, считать ли Джоши своим. Казалось, он так сблизился с главой семьи Вхаратов, что наилучшим решением в его присутствии было просто молчать.       Служанка с деланным равнодушием подошла к Анлуану и отдала конверт с печатью одного из аристократических домов. Однако внимание к письму ей удержать надолго не удалось. Её серые глаза с осторожным интересом стрельнули в Джоши.       «Неужели… — промелькнуло в мыслях, а на щеках проступил заметный румянец, — эти слухи — правда?»       Слуги ценили работу в доме Вхаратов за высокую свободу, хорошие условия труда и уважение господ, компенсировавшее не слишком хорошее жалование и большой объём работы. Для Джоши эта свобода с годами всё явственнее превращалась в наказание. Его подозревали в связи с Анлуаном и раньше, но когда затянулась помолвка с Лалит, а сам Анлуан стал потворствовать слухам об их близости, эти подозрения усилились. Но никогда слуги не считали Джоши чужим. Теперь же…       Больше не свой. Выбившийся из грязи простолюдин, растливший благородного аристократа. Хотя так ли далеко это было от правды? Джоши не мог их судить. Однако холодность, проскользнувшая в мыслях служанки, с которой они прежде ладили, уколола его. Ведь в Джоши ничего не изменилось, и отчуждения он не заслужил. Что же ждало впереди, когда вскроется правда о его происхождении?       Так или иначе, слугой он больше не был, в отличие от подглядывавшей за ними девушки. И плох тот слуга, что может позволить себе косые взгляды в сторону хозяев. А подобный взгляд на Джоши был всё равно что кривой — на Анлуана, которому доставалось от знати за то, что Джоши зажил в его доме на правах члена семьи. Уточнить, в чём именно Джоши оказался столь полезен Анлуану, что он пожаловал ему положение названного брата, Анлуан не посчитал нужным, и это подстёгивало сплетни. Одного намёка из уст прислуги о том, что на самом деле представляли собой отношения так называемых братьев, хватило бы, чтобы из предполагаемых любовников они превратились в настоящих.       Джоши ответил служанке хмурым взглядом и вернул внимание Анлуану.       — От кого это?       Анлуан вскрыл конверт и пробежал глазами по письму.       — От Эигана Хуга. Он зовёт меня на полдник. Завтра, — добавил Анлуан с неохотой. Завтра предстояло завершить подготовку к вылету. — Спасибо, можешь идти, — обратился он к служанке.       Она кивнула и нарочито медленно побрела по садовым дорожкам. Лишь убедившись, что она не подслушивает, Джоши спросил:       — Вы пойдёте?       Анлуан неопределённо покачал головой. Тратить время на светские рауты было неразумно, но у него промелькнули тревожные сомнения. Анлуан поднял взгляд на Джоши и его брови съехались к переносице.       — Хуг не из тех, кто ведёт пустые разговоры. В прошлый раз он назвал твоё имя.       — Думаете, он не закончил?       — Не знаю.