Сто оттенков одиночества

      — Тео будто змея, — говорит Гермиона, не сдерживая себя в эмоциях. Они распирают ее и сжигают заживо. — Ему так ловко удается выскользнуть из обстоятельств, что просто уму непостижимо! — гневно стряхнув пепел с кончика сигареты, она смотрит мимо Малфоя на ровное и непоколебимое зеркало Черного озера.       — Так и есть, Грейнджер. Не зря же он попал на Слизерин, — отвечает он и тоже кажется непоколебимым.       — Врожденная способность? — спрашивает Гермиона и поднимает заинтересованный взгляд на Драко. Он замирает с зажатой между пальцев сигаретой и медленно выпускает дым.       — Скорее да, чем нет. Но ты же всё еще желаешь найти на него управу?       — Кажется, его ничто не исправит, — рассуждает она и качает головой. Драко тянется к ней рукой и поправляет выбившиеся локоны. Гермиона вздрагивает, хотя этот жест наполнен лишь искренней нежностью, а она будто ждет удара.       — Его исправит могила, — обрубает он ее мысли и выдыхает облачко дыма.       Сигарета заканчивается. Ее — тоже.       — Сырая и холодная могила, Грейнджер. С таким безрассудством он долго не протянет. Есть подозрения, что Помфри печется о нем больше, чем стоило бы, но она не вывезет его закидонов. Да и Минерва… Ощущение, что ей осталось недолго.       Гермиона обеспокоенно вглядывается в его серые отчужденные глаза и чувствует, как замирает время. Оно застывает совсем на доли секунды, за которые становится невыносимо тревожно.       — Ты же тоже это видишь, — устало говорит он и морщится от попавшего в глаза густого дыма. — Будет прискорбно, если она не дотянет и до конца учебного года. Реально жаль. Кто займет это место после нее? — задает он вопрос в воздух между ними и делает последнюю затяжку. — Не уверен, что кто-то действительно достойный.       — Не говори о смерти, — Гермиона задыхается от слова, которое незримо сопровождало всю их троицу, да и каждого, кто участвовал в войне.       Кажется, будто это безликое и бестелесное существо стоит за их спинами, постоянно выжидая момент, чтобы непременно разорвать на куски их сердца и души.       — Боишься ее? — интересуется Драко и стреляет в окурок заклинанием. Тот взрывается парой искр и исчезает из поля зрения. Гермиона всё еще сжимает свой, едва дымящийся.       — Она придет по наши души тогда, когда посчитает нужным, Грейнджер. Не важно, боишься ты ее или нет, — отвечает он за нее и сжимает челюсти, играя желваками. — Что до случая с Макгонагалл, то она уже сопровождает ее по пятам.       Мурашки проходятся по коже, когда он так спокойно рассуждает о том, что парализует ужасом ее легкие. Она уже чувствовала это однажды. Когда серебряный кинжал Беллатрисы касался ее пылающей от Круциатуса кожи, тогда, в поместье Малфоев. Тогда, когда Драко ничем не мог ей помочь.       Именно не мог, а не не хотел.       И в этом огромная разница.       Их разговор прерывают голоса и внезапно появившийся из-за колонн Тео. Его помятый вид и наспех застегнутая мантия говорят о том, что в последнее время он даже не старается следить за своим внешним видом.       — Грейнджер, ты мне еще кое-что задолжала, — вмешивается он и встает перед ней, не замечая присутствие Драко. Словно того и вовсе не существует.       — Мы разговаривали, — отвечает она и указывает кивком головы на Малфоя.       — А я даже не заметил, — поддевает Тео и кривится в усмешке. — Это какой-то новый беззвучный способ общения вроде легилименции?       — Поверь, в нашем с Грейнджер молчании куда больше смысла, чем в твоей нескончаемой трепке, Тео. Что ты хотел от нее?       — Информация, девочка. Ты обещала мне ее вчера, — обращается он к ней и облизывает пересохшие губы.       — О, — растерянно тянет Гермиона и неспеша забирается в недра своей сумки. — Совсем забыла. Кажется, здесь всё, что тебе нужно, — она достает целую стопку исписанных пергаментов и сует их ему в руки.       — Ты смеешься? Думаешь я успею изучить этот ворох? — чуть не воет от безысходности Тео и сминает бумаги.       — Просил? Забирай. И мне всё равно, что ты будешь делать с этим, — отрезает она и складывает руки на груди.       Для нее диалог закончен. И да, она хочет еще как минимум сигарету. А лучше две, чтобы сбить это чувство раздражения.       Тео скользит по ней мрачным и недовольным взглядом, но, не добившись еще какой-либо реакции, уходит, скрываясь в замке. Она успевает кинуть в его сторону один короткий взгляд и Драко это замечает.       — Как дерзко, Грейнджер, — хмыкает он и улыбка невзначай задевает его губы. — Я бы даже сказал не в твоем стиле.       — Заслужил. Я хочу еще, — говорит она и протягивает ладонь, в которую он не вкладывает так необходимую ей сигарету, а увлекает к себе.       Вздох слетает с ее губ, когда она врезается в его грудь. Драко обводит языком ее губы, слизывая с них терпкий аромат табака и ветра.       Его веки дрожат. Гермиона смотрит на него, пока поддается его губам. Смотрит почти не моргая, как он наслаждается ее покорностью.       Раздается звонок колокола, разрезающий осенний воздух своей вибрацией. Гермиона первой перестает целовать Драко. Он недовольно хмурится.       — Нам пора на занятия, — говорит она опустошенно, потому что поцелуй с ним каждый раз сжигает в пепел все ее мысли.       — В этом всё еще есть смысл? — спрашивает Драко, и Гермиона мягко улыбается сквозь усталость, внезапно навалившуюся на плечи.       — Знаешь, я хочу покончить раз и навсегда с этими отработками. Если Минерва снова застукает нас, я этого не вынесу.       — Абсолютно согласен, — его голос будто обнимает ее за плечи. Она рассеянно утыкается лбом в его грудь и обнимает за талию. Заполучить его тепло в этот раз выходит так просто.       Она осторожно вдыхает его исключительный аромат и позволяет себе закрыть глаза. Ладони Драко ложатся на ее спину и размеренно поглаживают вдоль, снимая ее напряжение.       Они совсем не замечают ветра, что хлещет по их фигурам, и крошечных крупинок снега — первых предвестников зимы. Они врезаются в щеки и тут же отскакивают им под ноги.       Становится холоднее, но ее сердце в тепле его рук. Драко держит его с особенным трепетом.       Своими объятиями он будто бы обещает никогда не разбивать его.

***

      — Иди за мной и не бойся, — командует Гермиона, но Малфой всё равно с опаской шагает за ней след в след, стараясь не упустить ни детали. — Эй, ты что, испугался?       Драко выдавливает из себя непринужденную улыбку, когда она оборачивается к нему. Гермиона невольно улыбается в ответ.       Он бледнее полотна.       — Мерлин, Малфой! Неужели я заметила на твоем лице неподдельный испуг? Ты словно увидел своего Боггарта.       — Это дерево может убить нас. Причем, вполне безнаказанно! — перекрикивает он воющий ветер.       По ним хлещет мелкий мокрый дождь вперемешку со снегом. Он тут же тает под их ногами. Дорожка темных следов тянется за ними от самых ворот.       — О, не беспокойся. Со мной ты сможешь попасть туда без единой царапины…       Едва она произносит это, как хлесткий удар увесистой ветки звучит в паре метров справа от них.       — Гребаное всё! — ругается Малфой, отскакивая от увиденного на несколько шагов в сторону.       Он хватает Гермиону за плечи и смещает в противоположную сторону. Туда, где пока что образовывается безопасное место. Но это совсем ненадолго, потому что ива скручивается и с новой силой бьет по земле, вспарывая почву.       Дерево скрипит и замахивается для нового удара. Гермионе это совсем не нравится. Она взвизгивает, когда свист тонких сучков раздается возле ее лица. Упав на четвереньки, она тянет Малфоя за собой, и тот следует ее примеру. К черту школьную форму - они смогут очистить ее после отработки.       С промокшими и грязными руками и коленями, они достигают широкого ствола дерева, и Гермиона стреляет заклинанием в ближайшую отломанную ветку. Та подлетает в воздухе и, прокрутившись, ударяется о нужный нарост.       Гремучая ива застывает в устрашающем виде. Громадная ветвь нависает прямо над ними буквально в метре. Если бы они промедлили… Нет, Гермиона даже думать об этом не желает. Поэтому пролезает в открывшийся узкий проход первая и призывает за собой обескураженного Малфоя взмахом руки.

***

      Без достаточного освещения они передвигаются по длинному туннелю вот уже около пяти минут. Вой ветра не проникает под толщу земли, оставив их в покое. Но от мерзкой почвы под ладонями не менее неуютно.       — А Минерва знала, насколько тут паршиво? — спрашивает Малфой, пробираясь позади нее.       С его ростом и длиной ног она может только посочувствовать ему. Бедолага, кажется, скрючился в три погибели, чтобы хоть как-то ползти по лазу.       Она пытается посветить чуть дальше, применив Люмос максима, и кидает впереди себя сгустки светящихся искр. Но они тонут во мраке и не позволяют посмотреть вглубь.       — Нет, ты только представь, — продолжает он, — как Филч корячился бы в этом проходе. Да его размазало бы еще на входе. Старик не так проворлив как ты, Грейнджер.       Она улыбается, восприняв это как комплимент, и старается передвигаться чуть быстрее. Малфой нагоняет ее. Проем внутрь хижины должен был быть где-то совсем поблизости. Она уже ощущает запах гнилых досок и дюймового слоя пыли вперемешку с крысиным пометом.       Отвратительно.       — Да, у Филча было бы намного меньше шансов выбраться из этого поединка живым, — поддерживает она. — Может быть, Минерва решила его убрать таким образом?       Внезапная мысль почему-то заставляет ее нахмуриться. Гермиона и не думала в таком направлении. Мистер Филч для нее как уши и глаза всего замка. Он знает всё, что происходит внутри него, даже когда все мирно спят. Этот старик повидал многое на своем веку.       — Что ж, это было бы идеальное убийство, — хмыкает Малфой, и продолжает ползти по туннелю. Проход немного расширяется, и Гермиона уже может привстать, чтобы не опираться руками.       — Не раскроешь секрет, откуда так профессионально расправилась с деревом на входе, будто делала это не единожды?       А он внимателен.       — Ты же знаешь, какими пронырами мы были на младших курсах, — как можно беспристрастнее отвечает она, проверяя выступ наверху. Небезопасно, но подняться они смогут. — Я была здесь, пару раз вместе с Гарри и Роном.       — Золотое трио — ходячая катастрофа нашей школы. И как я не подумал об этом раньше. Вы, кажется, залезли во все запертые места Хогвартса, и вам, между прочим, ничего за это не было.       — Лучше бы ничего из этого не было, — выдыхает Гермиона и впивается пальцами в деревянную доску сверху. — Гарри не получил бы свой шрам, а Волдеморт - часть его души. Не разразилась бы война, остались бы живы многие наши друзья и близкие, — с печалью в голосе замечает она как бы вскользь, но Драко при этом даже перестает дышать.       — Мои родители были бы на свободе, — продолжает он почти шепотом. Она думает о своих, но не подает вида, когда Драко задевает ее за руку.       Гермиона кивает ему в полутьме, словно принимая искренние соболезнования.       Это тяжело, но все они выстояли в этой передряге, и теперь, кажется, готовы двигаться дальше. Они потеряли многое, но судьба дает им второй шанс обрести что-то новое и стоящее.       Их право - воспользоваться этим или пройти мимо.

***

      Внутри хижины свободно гуляет морозный ветер. Все окна выбиты, а наспех приколоченные доски совершенно не спасают от непогоды. Никаких следов чар. Этим местом так и не занимались с окончания войны.       Раскачиваясь, старый дом кренится набок. Поскрипывая досками, он создает жуткую какофонию звуков. На верхних этажах и чердаке что-то хлопает, а из подвала доносятся одиночные постукивания.       — Восстановить вот это? Минерва решила пошутить? — Малфой расхаживает по узкой комнате и выглядывает в коридор. — Старым добрым Репаро здесь не отделаешься.       — Придется приложить немного усилий, — уверяет его Гермиона, и, остановившись в проеме, заглядывает за его плечо. В конце коридора до мерзости темно. Подниматься по шаткой лестнице наверх это не прибавляет желания. — Интересно, чем она руководствовалась назначая на это Филча? Он бы занимался ремонтом этого безобразия до скончания века.       — Мы уяснили, что он бы не добрался даже до входа, — Малфой перехватывает ее за талию и вталкивает обратно в комнату, хоть и отдаленно, но дарующую безопасность. — Ее маленький коварный план не увенчался успехом, Грейнджер. Мы вовремя попались под горячую руку и спасли незавидную участь сквиба.       — Не всем везет, — отстраненно замечает она и опускает руки вдоль туловища. Палочка в ее руке заметно теплеет от магии.       Малфой лишь оглядывает Гермиону с ног до головы, особенно задерживаясь на губах, и наклоняется к ее лицу. Она замирает от неожиданности.       — Драко, нам нужно сначала закончить с этим.       — Верно, — подтверждает он ее скачущие мысли и гладит ладонью по щеке. Все тело покрывается мурашками, а лицо - румянцем.       — Если мы не приступим прямо сейчас…       — Да-да, я знаю, — он целует ее сначала в один уголок губ, потом в другой, и пробует на вкус нижнюю губу языком. — Не успеем сдать всё в срок - Минерва будет злиться и снова спустит на нас всех собак. Отвратительно, согласен с тобой.       — Тогда почему ты… — почти шепот, сорвавшийся с ее губ, когда он ведет ее спиной к покосившейся софе и быстро набрасывает согревающие чары движением губ.       — Может, потому что мы наконец-то наедине, без вечно зудящего Тео, Дафны и прочих? Без лишних глаз и ушей. — он останавливается, так и не доведя ее до места назначения, и выпускает лицо Гермионы из своих ладоней. — Я просто… — Драко выдыхает и зажимает переносицу пальцами. — Я просто, дьявол всё раздери, хочу быть с тобой без всех них.       Малфой смотрит на нее с высоты своего внушительного роста, и ей становится не по себе от его слов. Она не позволяет себе подняться глазами выше его дернувшегося в момент кадыка и часто дышит. Касания его губ до сих пор горят на ее собственных губах.       Гермиона опускает взгляд в сторону и поджимает губы от накатившей на нее неловкости. Она безумно желает близости с ним. Не меньше, чем он сам.       — Я не должен так давить на тебя, это неправильно. Прости, — произносит он дребезжащим голосом, растворенным гулом хижины. — Прости, Грейнджер.       — Драко, — она подходит как можно ближе и встает на носочки. Обвивает его шею руками и виснет на нем до тех пор, пока он не подхватывает ее за талию и не усаживает на свои бедра. Ее ноги тут же скрещиваются за его поясницей.       Вместе с ней он опускается на потрепанный диванчик и вытягивает свои длинные ноги, откинувшись на спинку. Кудри Гермионы рассыпаются по его шее и груди, когда она склоняется к нему для осторожного поцелуя.       Драко прикрывает веки и бездействует, пока она робко задевает своими губами черты его лица. Острые скулы и тонкий нос, высокий лоб и виски. Вновь возвращается к чувственным губам с розоватым оттенком и рискует бешено стучащим сердцем дотронуться до них кончиком языка. Это вырывает из него тихий стон и Драко сжимает ее запястья, не давая сдвинуться. Он приближает к себе ее руки и оставляет поцелуй на тыльной стороне сжатых ладоней. Теплое дыхание контрастирует с прохладой полуразвалившегося домика. Тепло вокруг и внутри них. Оно спасает их от такого ненавистного холода.       — Я не могу, не сегодня, — Гермиона делает вдох прежде чем он открывает глаза, и пристально вглядывается в ее зрачки.       — Конечно, Грейнджер, — отвечает он без тени разочарования. — Я же не зверь какой-то. Я не стану принуждать тебя.       Гермиона медленно выдыхает и снова тянется навстречу его губам. Они невероятно мягкие и слегка терпкие на вкус, всё так, как и должно быть в случае с Драко Малфоем.       Он - как само очарование с примесью тьмы.       Как смертный грех со вкусом эйфории.

***

      Солнце проваливается за кромку горизонта, когда они возвращаются в замок по жухлой прибитой влагой траве мимо хижины Хагрида. Мокрый снег так и не оседает на земле, сразу впитываясь в почву. Гигантские тыквы возле домика лесничего теряют свое очарование с первыми лучами заката, превращаясь в грозные силуэты. Щит Запретного леса за спинами нависает тенью ужаса. Вой и хруст от Гремучей ивы до сих пор доносится до их слуха.       Она разбушевалась не на шутку. Внезапные гости были не столь желанными в ее ежедневной рутине. Большая часть поляны перед волшебным деревом теперь превратилась в волнообразное месиво из земли и камней. Ошметки травы раскиданы далеко за пределами радиуса ее воздействия. Им вообще повезло с тем, что они выбрались из-под ее смертельных ударов. Магконагалл явно переборщила с заданием, за что Гермиона теперь неимоверно рассержена на нее.       Больше прежнего, конечно.       За время, проведенное в хижине, они выровняли основание дома и основных свай, которые держались на честном слове. Гермиона привела в порядок оконные проемы, воссоздав в них остекление, и укрепила рамы. Драко же был занят лестницей и чердаком. А после они спустились в подвал, где обнаружили несметное количество Глизней и Докси. Потребовалось немалых усилий, чтобы предотвратить повторное разгромление хижины этими существами-паразитами. Но результат отработки того стоил. Хижина больше не была прежним местом с жуткой репутацией. Теперь ее наполнял уют и тепло чар, которые Драко наложил на все стены внутри, и, да, она вполне бы подошла как локация для идеальной уединенной вечеринки. Но Гермиона даже думать об этом не желала.       — Я отчитаюсь Минерве, — останавливает ее Драко на полпути по Мраморной лестнице. — А ты спускайся в подземелья и жди меня там.       Гермиона кивает, охотно соглашаясь с его предложением. У нее и вправду нет никакого желания снова видеть директора. Она не хочет сорваться в очередной раз и наговорить такого, за что им будет только хуже.       Прежде чем уйти в противоположную сторону, Драко склоняется и целует ее на виду у всех. Прямо на глазах у двух семикурсниц, проходящих мимо них и подавившихся смешком. Стук их каблуков тает на фоне того, как Малфой проникает в ее рот своим языком и прижимает руками за бедра к своему телу, чуть задирая форменную юбку.       Он даже не осознает, какая реакция прокатывается сейчас по ее телу. Пока он владеет ей. Пока он показывает всем и каждому, кому она принадлежит.       И в ответ она тоже касается его. Его заостренных скул, белоснежной кожи шеи, и пальцами зарывается в волосы, оттягивая их. Чувствует жар его тела и знает, как быстро захватывает все его мысли. Как стремительно разгорается свет внутри него, и как сильно Драко нуждается в ней.       Об этом говорят его вдохи и выдохи, совершаемые с ней в унисон, его резко распахнутые глаза, когда он прерывает поцелуй и смотрит на ее истерзанные поцелуем губы.       Он ищет в ней себя, точно такого же, с осколком вместо сердца, отчаянно жаждущего соединить эти части в одно целое. В такие моменты Гермиона слепо верит в то, что перед ними сияет вечность.       Вечность, наполненная звездами.       Звездами, которые никогда не сгорят.

***

      Поленья потрескивают в медленно догорающем камине. Еще немного, и они начнут томительно тлеть. Никто из присутствующих не пытается разжечь его посильнее. Каждый погружен в свои мысли и грезы.       Тео наполняет свой бокал Огневиски и залпом опрокидывает в себя жгучий крепкий напиток, охлажденный кубиками льда. Он слегка морщится от дозы алкоголя и с громким стуком возвращает бокал на столик.       На его лице проступает смазанная улыбка, а блестящий взгляд падает на диван, на котором Гермиона листает свежий номер журнала, сидя рядом с Дафной. Та увлеченно комментирует каждую страницу, не забывая в красках описать, как здорово было бы купить это.       Ее восторженное щебетание прерывает Кассиус, появившийся в проеме гостиной. Она тут же напрягается, ее взгляд отражает волнение. Тео ведет подбородком и неоднозначно хмыкает. Его взгляд мгновенно стекленеет, как от применения не совсем совершенной окклюменции, но Гермионе хочется думать, что она ошибается. Тео никогда ей не пользуется. Она больше чем уверена, что он этого в принципе не умеет.       Проходят доли секунды, прежде чем Дафна подскакивает с места. По Уоррингтону заметно, что он возвращается со своей первой тренировки по квиддичу. На его щеках всё ещё пылает румянец от активной игры, волосы торчат во все стороны, а на скуле алеет тонкая царапина.       Он вскидывает ладонь при виде Гринграсс. Этот жест выражает «прости, но не сейчас», но наивная Дафна нагоняет его у лестницы и дотрагивается до плеча.       Уоррингтон всё-таки останавливается.       — Кас, ты обещал мне свидание, — она теребит пальцы, пока он взлохмачивает свои и без того взъерошенные волосы на затылке.       — Мне сейчас не до этого, прости, Дафна.       Вот так просто он отшивает её, и Гермиона качает головой.       Это выглядит унизительно.       — Но ведь… — Дафна подбирает фразы, которые могли бы подтолкнуть его изменить свое решение, но он лишь делает шаг вперед и ставит одну ногу на ступень лестницы.       — Я не могу, — легко отвечает Кассиус, не замечая её скопившихся от обиды слез в уголках глаз. — Минерва ставит на меня в этом сезоне. Я не должен подвести её и свою команду.       Дафна теряет свою напористость и обессиленно опускает руки. Её взгляд теперь направлен мимо него. Куда-то в стену.       — Команду? — она вскидывает брови, как-будто рассуждает сама с собой. — Я думала, Драко…       — Да, меня берут ловцом от Слизерина. Малфой не оправдал нынче ее ожиданий. Набралась новая сильная команда из семикурсников, пара Когтевранцев и парней из Пуффендуя, и я теперь с ними. Поэтому, прости, но мне и правда пора. Я ещё не закончил доклад по Истории магии и Зельям. Увидимся позже. Я дам тебе знать.       Он небрежно проводит пальцами по ее длинным волосам и взбегает по лестнице. Дафна начинает сдавленно глотать слезы.       Это не то, чего она добивалась.       Вот он - результат её провала. То, что она вновь делает что-то недостаточно хорошо. Недостаточно держит контроль над ситуацией.       Медленно она плетется обратно на диван и обреченно падает головой на колени Гермионы. Сдавленные рыдания тут же срываются с ее губ. Тео вновь наполняет бокал и делает очередной глоток Огневиски. После он уходит из гостиной так и не проронив ни слова, и Гермиона удивлена этим фактом.       Хотя нет, ее это не удивляет. Тео ненавидит всю эту драму и слезы. Ему чужды чьи-то чувства и эмоции. Чей-то мир рушится, но его это не заботит.       Гермиона гладит Дафну по волосам и говорит ей какую-то нелепицу о том, что это не стоит ее внимания. Что всё однажды проходит, и это пройдет. Что это не конец света и, черт возьми, она достойна большего. Но Гермиона прекрасно знает, что все ее слова сейчас для нее - будто шум, бессвязный и абсолютно бессмысленный.       Грейнджер вздрагивает от прикосновения пальцев к своим плечам и расслабляется от поцелуя в макушку. Она поворачивает голову в сторону Драко, когда он занимает недавнее место Нотта в кресле, и видит его сочувствующий взгляд, прикованный к содрогающейся в затихающем плаче Дафне.       Камин гаснет окончательно.       Чья-то хрупкая надежда на счастье - тоже.