Я снова проклят.

Глаза резко открываются от ощущения холода по коже. Горло до безумия пересохло и в целом ощущения просто ужасные. Состояние можно сравнить с тем, когда ты бухал неделю без остановки и при этом тебя кто-то пиздил ногами по всему твоему телу, не оставляя даже живого места. Болели конечности, вся грудная клетка и голова, из-за чего подняться с кровати было сложно. Хотя погодите-ка... Как он вообще оказался в кровати? Кир оглядывает комнату на признаки хоть чего-то знакомого. Последнее, что он помнит, это как сидел в комнате с Акумой и... И чуть не стал одержимым, точно. Или стал?... Парень быстро оглядывает себя на наличие крови, хоть и через боль. Ни в комнате, ни на кровати не было никаких признаков крови, ни своей, ни чужой. Это конечно радовало, но рука всё равно потянулась в карман штанов. Клинок был ледяным и не было даже намёка, на теплоту. Неужели он смог избавиться от сущности? Задумавшись, парень осторожно перебирает в голове мысли по типу "Слышишь меня? Неужели снова не хочешь поиздеваться надо мной?", но в ответ тишина. Это пугало и радовало одновременно. Либо он действительно избавился от него, либо выйдя из комнаты его будет ждать нелицеприятный сюрприз, а этот подонок только и ждёт реакции. Но из этих мыслей его вытаскивает резкий крик на кухне в сопровождении с громким звуком, словно что-то упало. Судя по голосу... это был Акума?.. С дикой болью и неоднозначным состоянием, Курсед выбегает из комнаты, направляясь на звук. Точнее на крики. – Да ты конченый урод блять, как ты вообще можешь спокойно разговаривать со мной, когда угробил мне всю жизнь? – орёт Серёжа, глядя на Кусакабе, который стоит напротив. У бывшего ангела была замечена слабость, из-за чего он практически никак не реагировал. Он пытался что-то сказать, но обезумевший черноволосый перебивал его, кидая в него первый попавшийся под руку предмет. К счастью ножа или подобного острого и тяжелого предмета на поверхности стола не наблюдалось. Джузо в это время пытался хоть как-то остановить Акуму, но заметив в дверях кухни Кира, замер. Он смотрел то на студента, то на друга, пытаясь намекнуть о помощи. Курсед это понимал, но он не мог ничего сделать. Его глаза бегали по фигуре Акумы, не веря в то, что у них действительно получилось вернуть ему память, учитывая слова, которые он бросает в Кусакабе. – Да хули ты стоишь, успокой его уже блять. Он ведь спокойно может убить меня. – резко говорит Миша, обращаясь к своему другу, из-за чего Серёжа с недопонимаем смотрит туда же, куда и он. Зеленоглазый встал в ступор, увидев Курседа. Он словно увидел его в первый раз, хотя так оно и было. Вернув себе память, он действительно видел его в первые через призму старой детской дружбы. Казалось бы, надо что-то сказать, но он не успевает. Чужие руки резко обхватывают его тело, прижимая как можно ближе к себе. Он чувствует как парень вдыхает его запах, как дрожит то ли от радости, то ли от страха и как тяжело он дышит. Он даже чувствовал сумасшедший ритм сердца в чужой груди. Было сложно понять, как на это реагировать, обнять в ответ или что-то сказать. Все таки между ними произошло многое, особенно в последнее время, а воспринимать это вспоминая детство было сложно. – Ты ебанный придурок... Я за тебя так переживал... – тихо шепчет Кир. Его руки действительно трясутся, как и голос. Он на грани того, чтобы зарыдать от облегчения, но даже в этой ситуации старается держать себя под контролем. Всё-таки он дите тьмы и ему не должны быть присущи такие эмоции как переживание, страх и жалость. – Я бы поспорил, кто из нас придурок. Сам чуть не подох, а за меня переживать успевал. Вот ты идиот, Кир? – с легкой ноткой раздражительности говорит Акума, но смягчается и все таки позволяет себе обнять старого друга. – Да ты... ты блять не представляешь как я скучал по тебе. – ощутив на себе уже до ужаса родные объятья, Кир совсем растаял. По его щекам потекла слеза из-за чего он только сильнее уткнулся носом в чёрные волосы. – Чел, если бы я помнил, то поверь, я бы испытывал то же самое. Но учти, если ты ещё раз назовёшь меня маленьким, то клянусь, я не пожалею тебя и ударю. – Так я тебе и поверил, маленький. – смеётся Кир, наконец-то отлипая от Серёжи. Он вытирает несколько слез рукавом и посмеивается. На душе становится так легко и спокойно, как не было никогда. Причём такое чувство возникает у двоих парней, из-за чего оба улыбаются и посмеиваются так по глупо и по-детски. Ощущение, словно все страхи Кира были напрасны, Серёжа никуда не уйдёт, Серёжа снова с ним, снова тот маленький черноволосый мальчишка. В этот момент он забыл про всё, про Мендакса, который строит свои злобные планы, про сущность внутри него, которая всех хочет убить, про свою неудачную жизнь. Сейчас именно тот момент, ради которого Курсед боролся, ради которого готов был пойти по головам, что, к счастью, делать не пришлось. Он наконец-то достиг цели, ради которой жил. – Может наконец-то вспомните, что вы не одни? – прокашлявшись говорит Кусакабе и наигранно закатывает глаза. – Ебало закрой. – недовольно огрызается Акума. Ему явно неприятно наличие здесь Миши и он не собирается об этом умалчивать. – Заткнитесь оба. Серёж, я понимаю, что он сделал много хуйни, но только из-за него у нас получилось вернуть прежнего тебя. Тебе как минимум нужно хуесосить не его, а Мендакса и тварь внутри Курседа. – наконец вступая в диалог, Джузо подходит к крашенному и с неким подозрением смотрит на него. – Чего блять? Это хуесоса я не перестану чмырить, но что значит "тварь внутри Курседа"? Что у вас блять происходит? Теперь все взгляды устремляются на Кира, из-за чего того слегка бросает в дрожь. Почему они так смотрят? – Просто... Блять, это сложно объяснить. Твой отец, он... – Кир отводит взгляд от своих друзей, иногда мельком поглядывая на своего старого друга. – Я знаю, что он мёртв, но причём тут это вообще? – Акума тяжело вздыхает, из-за упоминания прошлого. В какой-то степени он жалеет о том, что вообще все вспомнил и возможно, он бы с радостью жил свою жизнь как за пару дней до этого. Теперь его старое желание избавиться от "амнезии" которая оказалась проклятием, казалось совершенно ненужным и даже глупым. – Хватит нюни распускать. Акума, твой отец был одержимым. Мендакс заставлял его делать ту херню, которую он делал. После того как он умер, сущность перебралась в клинок, который ты отдал Киру. Соответственно, теперь эта тварь живёт внутри этого крашеного дегенерата. – выкидывает Кусакабе, из-за чего уже он становится тем, на кого смотрят все присутствующие. Если двоих из них можно понять, то в данном случае даже Макс смотрит на него с осуждением. Мало того что за словами не следит, так еще и объяснить нормально не может. – Вы че несёте нахуй? Челы, то есть вы хотите сказать, что сейчас Курсед может стать таким же как мой отец и во всем виноват Серафим? Вы себя слышите? – говорит Акума. Поверить в такую историю сложно, из-за чего он вновь смотрит на Кира. Он пытается добиться от обладателя тёмных глаз правды, ведь знает, что тот ему врать не станет. Уж точно не сейчас. – Чел, мне жаль, но это правда. Помнишь как я говорил во сне? Как бы это странно не звучало, я говорил с ним. – с неким чувством вины отвечает парень и затихает. Он знает как тяжело это слышать и он видит как эти слова только разрушают внутренний мир черноволосого. – Да погодите вы блять собачиться. Кир, что с тобой было? Мы думали, что ты умер или типо того. Вы двое вообще были в отключке четыре дня, мы с Мишей уже теряли надежду на то, что вы проснётесь. – Это было до того момента, пока Серёжа не вышел из комнаты и не увидел меня. – добавляет Кусака, вновь улавливая негативные взгляды. – Да молчу я, молчу. – Подожди, ты сказал четыре дня? Я спал блять четыре дня? – с удивлением Серёжа мгновенно тянется к телефону, и уже на главном экране видит кучу строчек с уведомлениями. Куратор с университета, одногруппники, его управляющая в кофейне, ему звонили буквально все. К счастью хотя бы его аудитория со стримов привыкла к внезапным пропажам стримера из-за чего в комментариях канала сказано ничего не было. – Вы нахуй издеваетесь... – Насчёт себя не знаю. Я просто в какой-то момент потерял контроль над собой, а затем меня вырубило. Не было ни снов, ни голоса и даже сейчас этот выблядок молчит. Я сомневаюсь в том, что он ушёл, это было бы слишком простое изгнание. – Кир чешет затылок и пытается вспомнить хоть что-то из этого четырехдневного сна. Эти дни прошли в одно мгновение и он не ничего помнит от слова совсем. – Ты прав, он не мог уйти просто так. Давайте лучше пока не будем об этом. Нам всем надо отдохнуть и всё проанализировать, так что съебывайте по своим хатам и отдыхайте. Потом будем разбираться с Мендаксом и твоей одержимостью, Кир. Слова Кусакабе действительно имели смысл, что было удивительно. Видимо из-за срыва Серёжи, он слегка двинулся головой, но к счастью не до конца. Какую бы хуйню он не нёс и как бы себя не вёл, его помощь и знания были очень важны. Пока Акума отписывал каждому написавшему ему человеку, остальные три парня решили выйти на балкон покурить. Лёгкий холод пробивался под худак Кира, а тлеющая сигарета была выкурена слишком быстро. Он нервничал и не скрывал этого, особенно когда его руки дрожали. Только несколько минут назад он радовался тому, что Акума вернулся, а сейчас готов был выкурить хоть целую пачку неприятных сигарет. Сигареты без фильтра от Миши были самым худшим, что пробовал парень, но сейчас он готов был курить даже их. С каких пор он стал таким? Откуда взялась эта тревожность, страх и разочарование? Возможно сущность была права в этом моменте, он стал действительно жалок как дите Тьмы, который должен быть олицетворением бессердечности. Теперь в нем больше человечности, что одновременно пугало и радовало. Следом за первой сигаретой, пошла и вторая. Взгляд тёмных глаз перешёл от унылого серого и тёмного города, на сидящего на кухне черноволосого. Тот нервно печатал что-то в телефоне, а его нога тряслась под столом, видимо тоже от нервов. Почувствовав на себе взгляд, он повернулся в сторону балкона и заметил Курседа. Крашеный парень лишь нехотя отвернулся. Он не знал как себя вести, ведь только недавно целовался с этим мальчишкой и спал в одной кровати, а сейчас он чувствует себя чужим что ли. Этого он и боялся, боялся что Серёжа больше не захочет иметь с ним ничего общего, после того как всё узнает. Что будет теперь? Изменятся ли отношения между ними и что они будут делать с этим, если вообще будут? – Чел, ты уже к третьей сигарете тянешься, у тебя всё окей? – внезапно слышит парень позади себя. Рядом с ним стояли уже не Джузо и Кусакабе, а обладатель зелёных глаз. Он смотрел то на пачку сигарет, то на Курседа с беспокойством. – Ну и хуйню Миша курит, ты как вообще на это согласился? – Не знаю Серёж. У тебя свои остались? – не отворачиваясь от вида на улицу, Кир слегка улыбнулся. – Ну нет чувак, у тебя точно че то случилось. Ты не упустить шанс снова назвать меня маленьким. – посмеивается Акума и достаёт из кармана пачку сигарет. Глядя на одинокую сигарету, парень тихо материться и вытаскивает её. Поджигая кончик бумаги зажигалкой, Акума наконец-то затягивается и протягивает сигарету другу. – На, а то только лёгкие Мишиной хуйней угробишь. И пойдём прогуляемся что ли, нам есть что обсудить. – Я думал тебе это не нравится, маленький. – чуть расслабляется Курсед и забирает сигарету. Вот он, вкус, который стал родным. Сладкий привкус вишни на губах ощущается как облегчение. – Раз уж ты сам приглашаешь, то пойдём. У меня нет права отказаться. – Тогда с тебя новая пачка сигарет и зайдём выпить купим. Я сейчас без бутылки вина окончательно с ума сойду. Докуривай давай и пошли, а то Макс и Кусака скоро во мне дыру просверлят своим взглядом. – рука тянется к красно чёрным волосам и слегка растрепывает их, после чего парень с улыбкой выходит с балкона. Этот разговор заставил тревогу уйти, хоть и не до конца. В любом случае, пришлось потушить сигарету раньше времени и уйти с балкона, потому что задерживаться здесь тоже не хотелось. Миша и Джузо проводили своих очень затянувшихся у них дома гостей. Эти двое тоже очень устали и тоже перенервничали. Особенно пострадал именно Макс, потому что изначально ему пришлось наблюдать за тремя парнями. После того как Кусакабе вырубило во время ритуала, парня чуть паничка не схватила. Он успел подумать, что потерял всех своих близких, но уже на следующий день Кусака очнулся. Он действительно мог стать низшим существом и умереть даже как падший ангел, если бы не помощь Джузо и если бы он не поделился хотя бы частью своих сил. За это Миша был ему безусловно благодарен, да и всем остальным, несмотря на свое скверное отношение к ситуации. Спасибо и на том, что Серёжа его вообще не убил. Спускаясь по лестнице, по телу пробежала дрожь от холода. За подъездными окнами виднелся вид на улицу, где падал снег. Чертовски вовремя, на улице только середина ноября, а асфальт уже покрывается тонким слоем снега. Да и одежда, что у Кира, что у Акумы явно не согреет в такую погоду, но деваться некуда. Выходя из подъезда, оба парня осмотрели район на наличие хотя бы маленького продуктового. Обычно в них можно достать и дешёвый алкоголь и сигареты, не говоря уже о том, что там продают без паспорта, которого у Курседа к слову не было. Пройдя немного вперёд, они заметили круглосуточный продуктовый, который по ощущениям стоит там дольше, чем они вообще живут. Лучшее спасение от всех бед, поэтому они направились туда. Между пивом и вином парни выбрали какое-то дешёвое вино и взяли две пачки сигарет. – Вот молодёжь пошла, в 3 часа ночи алкоголь покупаете. – сказала старая женщина за прилавком, пробивая их покупки. – Вам сколько лет хоть? Небось и 18 не исполнилось. Выглядите на лет 17, так еще крашенные вон. Тьфу, ну и поколение... – Есть нам 18, не переживайте, просто день тяжёлый сегодня, вот и решили чуток отдохнуть. – посмеивается Серёжа, глядя то на женщину, то на Кира. Курсед расплачивается очередной крупной купюрой, из-за чего продавщица только тяжело вздыхает, но сдачу всё-таки находит. – Знала бы она, что мы старше её на пару тысяч лет. – шепчет Серёжа и улыбается, выходя из магазина. – Ну не пугай ты бабку, а то она ещё нам дурку вызовет. – смеётся Курсед, идя вслед за ним. Акума ведёт их в сторону детской площадки, которая уже прилично покрылась снегом. Немного стряхнув сбор холодных снежинок с качели, он присаживается на них и открывает бутылку вина. Кир присаживается на качели рядом и всё сильнее трясётся от холода. К счастью он вспоминает один трюк до того, как полностью замёрзнет. – Abscondere ab oculis emissitiis. – тихо говорит парень. – Инвиз? Умно, я уже и забыл, что в нем температура ощущается слабее, чем в обычном состоянии. – Акума наконец-то открывает злосчастную бутылку, которую успел обматерить и протягивает её своему собеседнику. Он так же повторяет слова Кира, обращаясь в инвиз. – Хватит пиздеть по-умному, а то как не родной. – недовольно бормочет парень и забирает алкоголь. Он отпивает прям с горла и чуть морщится от приятного вкуса. Зато как минимум внутри становится теплее от градуса напитка. – Ну и хуйню мы купили. – Мне типо надо материться через слово и вести себя как еблан? – смеётся Серёжа и забирает бутылку обратно, повторяя за Киром глоток. Вот у него лицо скривило знатно, но он всё равно отпил ещё. Всё-таки его желание напиться и забыться было выше, чем привередливость. – Все таки здесь алкоголь получше, чем в Парализеде. – Не тебе это говорить, ты его там вообще не пробовал, еблан. – Вроде память отшибло у меня, а не у тебя. Сам будучи пиздюком припёрся ко мне с бутылкой Метамофорзиса и со словами "смотри че у бати спиздил". Мы тогда вдвоём напились и спать легли. Тебя ещё отец тогда чуть не убил, потому что домой ты вернулся с приличным перегаром. – Видимо не помню как раз из-за того, что напились как додики. Хотя, я отчётливо помню как меня батя за это чуть ли не пиздил. Сколько нам лет тогда было? – Точно не помню, но тогда все ещё было хорошо. Ты, кстати, сам то помнишь, что у тебя день рождения на днях? Вот если бы ты уеба, мне не сказал, я бы даже не поздравил тебя. Хоть какой-то плюс в моих воспоминаниях есть. – после очередного глотка, Акума снова протягивает напиток другу. – Если бы ты мне сейчас не напомнил, я бы и не вспомнил. У меня голова знаешь ли не этим забита. – Это плохо чел. Тебе вообще-то нихуевый возраст исполняется и по меркам Парализеда ты будешь считаться полноценным демоном. Это как здесь стать совершеннолетним. – Как будто мне не насрать на этот Парализед. Оказывается это гнилое место и даже этой обителью тьмы по ощущениям управляет не мой Отец, а ебучий Серафим. – огрызается парень и отпивает несколько глотков неприятного напитка, опустошая его наполовину. Он понимает, что разговор уходит явно не в то русло, но одно упоминание Парализеда и беспредела в небесных делах заставляет его хмурится. – Ну это пиздец, тут ничего сказать не могу. Мне до сих пор ваши с Джузо и Кусакой слова кажутся бредом. – Серёжа хоть и пытается говорить аккуратно, чтобы сгладить острые углы этой темы, но у него всё равно слишком много вопросов и слишком многое ему хочется сказать. – Кстати, оказывается ты пиздабол. Сказал, что тату хной, а на деле ебанул клятву на крови. Даже ебланом быть не надо, чтобы догадаться, что клятва связана с Максом и Мишей, но зачем она? – Я не доверял им на тот момент, особенно Мише. Да и сейчас я отношусь к нему с осторожностью, хоть он и два раза пожертвовал собой ради тебя. Клятва на то, что они не смогут ничего сказать Мендаксу даже ценой своей жизни. – Кир слегка приподнимает рукав, вновь оглядывая метку. Она как обычно чёрная и совершенно не изменилась. – Жестоко, но вполне себе логично. Тебе даже идёт. – улыбается черноволосый и замолкает. В воздухе повисла тишина. Слышно лишь лай собак где-то неподалёку, как изредка едут машины со стороны трассы и шум ветра. Он забирается под одежду, заставляя лишь немного дрожать от прохлады, а так же приподнимает пряди волос. Снег стал идти в более медлительном темпе, оседая то на руках, то на волосах беспорядочными снежинками. Тишина не была гнетущей, она наоборот успокаивала. – Я не вернусь в Парализед, Кир. – тихо и внезапно говорит Акума, глядя на парня рядом с ним. На его лице царит спокойствие и уверенность в своих словах. – Даже если вы найдёте способ избавиться от Мендакса, даже если там все наладится. Здесь мой дом, учёба, здесь то, чем я занимался всю жизнь и смог чего-то достигнуть. – Я знаю, маленький. Я изначально готовился к тому, что если у нас все получится и ты всё вспомнишь, то ты не вернёшься обратно. Правда, я так и не успел подготовиться нормально. – с натянутой улыбкой говорит Курсед и делает последний глоток алкоголя. Он достаёт из кармана пачку сигарет и открывает её. Под такой разговор без сигареты никак. Всё-таки именно этого он и боялся. Теперь ему придётся выбирать, остаться здесь или по итогу возвращаться туда, что уже нельзя назвать домом. – Прости чел. Но что насчёт тебя? Какие у тебя планы? – Серёжа видит как Кир нервничает, но ему действительно важно это услышать. Он не чужой для него человек, да и что уж там скрывать, он единственный, кто сейчас так важен для него. – Я не хочу чтобы ты уходил. – Ты издеваешься или угараешь надо мной? За эти почти две недели я успел влюбиться в своего старого друга, узнать о себе то, что никогда не хотел бы знать, чуть ли не сдох и вошёл в число ебланов, которые хотят свергнуть Серафима. Думаешь после этого я всё-таки вернусь в ту дыру? – задавая риторический вопрос, Кир сам не понял, что сказал. Его слова были резкими и на эмоциях, он даже не думал что говорит. Оказывается выбирать всё-таки не придётся, выбор был сделан ещё тогда, когда он только пришёл в этот мир. А возможно это произошло ещё раньше, когда Курсед заинтересовался миром людей. В любом случае, итог его более чем устраивает. Пауза между диалогом затянулась снова и Курсед поворачивается в сторону черноволосого. Тот по-дурацки улыбался и даже его щеки слегка покраснели. Казалось бы, от алкоголя или от холода, но причина была далеко не в этом. – Ты ебанный придурок блять... Навсегда запомню, что тебе нельзя пить. – начинает смеяться парень, прикрывая лицо руками. – Ну какой же ты еблан. – Блять, завались нахуй, иначе я тебя сейчас в снег закину. – осознавая всю неловкость ситуации, Кир засовывает все ещё не использованную сигарету обратно в пачку, а затем уже её убирает в карман. Он встаёт с качели и подходит к смеющемуся зеленоглазому. – Ну попробуй. Зря. Раз Кир сказал, значит он сделает. Поэтому, рука с меткой тянется к руке Серёжи. Он хоть и резко, но бережно поднимает его с качелей и тянет на себя. Из-за сильного напора, оба парня падают прямо на землю, ощущая холод от снега. Не понятно, то ли алкоголь, то ли просто дурашливость заставляет их смеяться, но факт остаётся фактом. Два взрослых парня лежат на земле, покрытой снегом и смеются со всей нелепости этой ситуации. Если бы не инвиз, редко проходящие мимо жители района точно бы сочли их за нариков или душевно больных. Кир поворачивает голову в сторону Серёжи и аккуратно приближается к нему. – Ты чего задумал? – спрашивает студент, хотя и так знает ответ на этот вопрос. Да и он был не против таких действий, а наоборот только сильнее сократил расстояние между ними. Дыхание в миг останавливается, вместе с сердцем. Короткий и нежный поцелуй остаётся лишь горьким вкусом вина на губах и трепетом внутри. Они как подростки в первую любовь, аккуратные и нежные. Любовь и в правду была первая и более того, хотелось бы чтобы она была вечная. Кир в первые ощутил необходимость в ком то рядом, в первые заботился о ком то кроме себя и в первые готов был пожертвовать собой ради другого. Акума же, нашёл того, кому действительно доверяет, того, кому полностью верит. Да и даже если бы он вновь не обрёл память, то в конце концов чувства зародились и без воспоминаний, они лишь укрепили уверенность в этом человеке. Хоть он и не показывал, но был правда рад, что Курсед останется с ним, здесь, где они оба прижились. Парализед давно перестал быть домом, он был лишь местом рождения и таковым останется. Дом для них – они сами. – Поднимайся давай, пьянь. Тебе вообще-то ещё на пары и на работу надо ходить, а лёжа на снегу в одном только лонге ты сляжешь с температурой уже завтра. – усмехается Кир и поднимается с земли. Он отряхивается от грязи и снега, параллельно издавая недовольные звуки от головной боли. Кажется ему пора прекращать пить вино. – Ну ты давай мамочку то не включай, а такси вызывай лучше. – Серёжа тяжело вздыхает, показывает средний палец не забывая при этом послать парня куда подальше и всё-таки тоже встаёт. Нечистый так скоро и разориться сможет, если будет тратить деньги на выпивку, сигареты, такси и продукты, которые он покупает даже не себе. Не помешало бы и одежду купить, уже на зиму, иначе с температурой сляжет не только Акума. Да и вообще, если он собрался остаться здесь, то долго оставаться содержанием Мендакса он не сможет и рано или поздно придётся работать... Ещё желательно было бы получить паспорт, но этот вопрос стоит обсудить с Мишей и Максом, у этих двоих точно есть связи. Адрес нужного места черноволосый не сказал, поэтому между своей квартирой и его, Кир выбрал второе. У них точно есть время отдохнуть, Мендакс появлялся не так давно и хотелось бы верить, что не появится ещё столько же. Всё-таки у него нет оснований на очередную проверку, да и от одного выходного дня ничего не изменится. Нужно отоспаться уже в более сознательном состоянии, а потом можно будет дальше строить заговоры против Серафима. Тем более, Кир до сих пор помнит слова Макса про задание от этого белокрылого индюка, ими тоже стоит заняться. Не зря же он их дает. Так как вино уже было допито до конца, то парни лишь выбросили бутылку и сели в машину, отправляясь домой. Акума даже во время поездки успел вздремнуть на плече у Курседа, на что тот посмеивался. Выглядело это хоть мило, но до жути забавно. Оказывается не только он может напиться и творить то, за что ему будет стыдно. Хотя стыдно ему в любом случае не будет. К счастью соседи не застали картины, где крашеный парень заносит на руках полусонного Серёжу в подъезд, а затем и в квартиру. Даже не вооружённым глазом можно было понять, что они не трезвые, а один из них вообще спит на ходу. Серёжа не стал даже переодеваться, лишь снял обувь и пошёл до кровати, а Кир вслед за ним. Оба парня рухнули на кровать сразу, не желая делать что-либо ещё. – Спокойной ночи, маленький. – пробормотал Кир, глядя на сонного друга. Или парня? Где вообще грань между двумя этими словами, если по сути они уже и целовались, и в чувствах признались... Можно ли теперь Серёжу считать большим, чем просто другом? – Мгм, спокойной ночи, Кир. – в очередной раз зевнув, Акума начал проваливаться в сон. – Te amo. Рука с меткой аккуратно потянула уже спящего парня к себе, прижимая его к своему телу. Так было спокойнее. Нос уткнулся в макушку чёрных волос, вдыхая запах какого-то шампуня, а разум окончательно погрузился в сон. Тишина, спокойствие и никаких сущностей. Вообще ничего, что могло бы намекнуть на одержимость и от этого голову посещали не самые позитивные мысли. Не могло всё закончится так быстро и просто, но тогда чего ждала эта сущность? Ответ стал известен только на следующий день, когда на телефон Кира пришло несколько пропущенных звонков от Миши и Макса.