охота на сердце

Гроза началась внезапно. Над островом Тенрю нависло скопление тяжелых тёмных туч, будто небо с оглушительным грохотом и ревом намеревалось сброситься на землю и снести все на своем пути. Грохот грома раздался с такой силой, что в воздухе разнеслась непонятная вибрация, а спустя короткое мгновение огромный купол небосвода разделили на две части яркие и в то же время зловещие вспышки молний. Лаксус и Мираджейн обменялись тревожными взглядами, понимая, что их путешествие становилось всё опаснее, а погодные условия явно не собирались считаться с их планами. Вскоре дождь хлынул прочной стеной, превращая и без того туманный лес в настоящий водный мир. Крупные капли били по лицам, мгновенно промочив до нитки одежду. Мираджейн инстинктивно прижала к себе плащ Лаксуса, но даже он не мог спасти её от пронизывающей сырости. Ливень нарастал обороты с каждой секундой, и видимость существенно ухудшилась. Лаксус чувствовал себя ослепшим, ибо плохо мог разглядеть то, что буквально находилось у него под носом, в нескольких метрах. Это явно дурной знак. — Нам нужно найти укрытие, — скомандовал Лаксус, перекричав шум дождя. Он обернулся, ища глазами какое-нибудь место, где они с Мираджейн могли бы укрыться от разразившейся стихии, что намеревалась застать их врасплох. Штраус тоже оглядела местность. Наконец их взоры наткнулись на тёмное расплывчатое очертание среди деревьев — судя по всему, представляющее собой небольшое укрытие. Возможно, древние руины или заброшенная хижина, едва видимая сквозь плотный занавес дождевого потока. Это было нечто, сродни удачи или хорошо расставленной ловушке. Однако другого выбора им представилось. Нужно быстрее убраться из власти столь хаотичной бури и попытаться немного обсохнуть. — Вон там! — первой крикнула Мира, указывая на укрытие. Лаксус кивнул, хватая девушку за руку, чтобы та ненароком не отстала от него и не поскользнулась. Они с Мирой в спешке преодолевали свой новый маршрут. Их подгонял усиливающий ливень и раскаты грома, которые снова содрогнули небо и звучали над их головами оглушающей симфонией. У Мираджейн от этого звука зашумело в ушах. Она никогда раньше не боялась грозы, наоборот, в детстве она успокаивала младшую сестру, рассказывая ей разные небылицы. Лисанна смеялась, а Эльфман заявлял, что всегда защитит своих сестер от любых невзгод. Однако тогда природное ненастье не было сотворено с помощью колдовских сил, а в том, что здесь замешана магия Мираджейн не сомневалась. Ей самой было не по себе от этого места, но назад дороги не существовало, только вперёд к неизвестным трудностям. Ладонь Лаксуса была огромной, и рука Мираджейн утонула в ней. Но в то же время она чувствовала себя под его защитой. Поведение Лаксуса до сих пор вызывало в душе Мираджейн противоречия. Почему охотник за нечистью был таким сложным? Отталкивал ее, но в то же время продолжал заботиться? Мира украдкой смотрела на его напряжённый, но мужественный профиль, на то, как светлые пряди из-за воды казались темнее, и невольно убедилась в одном: она сумеет добиться от него откровенности. Дреяр не умел красиво говорить и, наверное, он раньше никогда не задумывалась о чем-то большем, о том, что сможет встретить близкого человека. Но Штраус все это не волновало. Чувствуя тепло его пальцев, она верила, что они прочно погрязли друг в друге, и она от него не откажется, не станет сдаваться без борьбы. Они бежали сквозь лес, едва видя дорогу перед собой. Мира почувствовала, как мокрая земля проваливается под её ногами, делая каждый шаг трудным и скользким. Лаксус, заметив, что Мираджейн тяжело, ловко подхватил ее на руки. Желание найти защиту от стихии подстёгивало его, заставляя двигаться быстрее, несмотря на усталость. А нести Мираджейн оказалось проще простого. Она уставилась на него сначала с удивлением, что отчётливо отразилось в красивых синих глазах, а потом с такой нежностью, что под ложечкой у него предательски засосало. Дреяр поймал себя на мысли, что не видел раньше никого прекраснее, чем Мираджейн, и тут же одернул себя... Он совсем утратил здравый смысл, раз начал думать, прислушиваясь к своему сердцу, а не к рассудку. Однако охотнику трудно было снова попытаться закрыться от Мираджейн. Она уже запустила корни в его сердце, умудрившись столь бесцеремонно залезть в душу. Но он не хотел признаваться в этом, пытаясь убедить себя, что с Мираджейн надо снять заклятье и на этом все закончить. Ибо потом... Она покинет его. Ведь такой, как Дреяр, вряд ли ей нужен. Когда они добрались до укрытия, Лаксус первым вошёл внутрь, бережно опуская Миру и не убирая рук до тех пор, пока она твердо не встала на ноги. Укрытие представляло собой маленькое помещение, грязное и тёмное, но оно всё же укрывало их от безумия, творившегося в лесу. Стены были покрыты мхом и плесенью, а по углам сочилась вода, но это было лучше, чем оставаться на открытом пространстве. — Здесь мы сможем переждать бурю, — сказал Лаксус, глядя на Миру. Штраус сняла промокший плащ и с благодарностью кивнула, стараясь унять дрожь, которая её не покидала — и не только от холода. Ей не доставало прикосновений Лаксуса, но, разумеется, она не могла открыто заявить ему об этом. Лаксус постелил на каменном полу небольшой кожаный мешок и они сели близко друг к другу, слушая, как дождь барабанил по ветхой крыше, а гулкие удары грома отдавались в стенах. Влажность проникла повсюду, но хотя бы здесь они могли немного отдохнуть и собраться с мыслями. — Чертов дождь, — процедил Лаксус, но постарался не усложнять ситуацию своим ворчанием, — Сильно замёрзла, Мира? — его голос прозвучал мягче, чем обычно, возможно, из-за того, что буря заглушала все звуки. — Не сильнее тебя, — ответила Мира, стараясь не смотреть на него слишком долго. Её мысли всё ещё были в беспорядке и она злилась на себя из-за, что думала не о скорой встречи с колдуном, а про то, как поговорить с Дреяром откровенно и доверительно, чтобы он выслушал ее и как на духу выложил то, что творилось в его душе. Остров с его магической энергией действовал на её чувства как катализатор, усиливая их до предела. Но сейчас, в этом небольшом укрытии, рядом с Лаксусом, она ощутила немного спокойствия, хоть и понимала, что скоро их ждёт новая борьба. Лаксус развел небольшой костёр в разрушенном камине, который они обнаружили в своём укрытии. Огненные языки плясали, отбрасывая тусклый свет на стены и создавая иллюзию уюта в этом мрачном и тоскливом месте. Вскоре плащ, который он дал Мире, полностью высох. Она ощутила его мягкость и тепло, плотнее закутавшись. — Ты замёрз, — констатировала очевидный факт Мираджейн, взглянув на Лаксуса, который сидел у огня, держа в руках меч. — Возьми плащ, он уже сухой. Лаксус покачал головой, продолжая смотреть на пламя. — Оставь его себе, — отказался охотник. — Теперь это твой плащ. Мираджейн удивлённо посмотрела на него. Что за дурак?! Ещё не хватало, чтобы простудился! Как он вообще умудрился не подхватить хворь все это время, шатаясь по разным лесам и выслеживая нечисть! — Насовсем? — усмехнулась Мира, уже придумавшая, как перехитрить глупого охотника. Взгляд Лаксуса оставался серьёзным. Это дьяволица, что слова перестала понимать? Всё-таки она очень упрямая. Его это раздражало и одновременно чуть ли не заставляло улыбнуться. — Да, насовсем. — серьезно рассудил Лаксус, — Тебе он нужнее. Мира не знала, что ответить. Дреяр не переставал удивлять. Она заметила в его глазах ту самую твёрдую решимость, которая не терпела возражений. Мираджейн благодарно кивнула, чувствуя, как в груди потеплело от его заботы. Это был не просто жест, и она это понимала. Он был готов защитить её любой ценой, даже если ему самому придётся мёрзнуть. — Спасибо, Лаксус, — тихо сказала она, улыбнувшись краешком губ. Она заметила, что его взгляд смягчился, хоть и остался по-прежнему серьёзным. — Береги себя, госпожа, — ответил он, наконец отрывая взгляд от огня и встречая её взгляд. — Нам нужно быть в лучшей форме, когда придёт время сразиться с Хэйдсом. Мираджейн кивнула, понимая, как им важно держаться вместе. Их ожидала сложная битва, и она знала, что не сможет справиться без него. Они были командой, и пусть иногда было трудно понять друг друга, в глубине души оба знали, что могут положиться друг на друга в любой ситуации. Мираджейн заметила, что Лаксус напряжён, и, чтобы согреть его, села рядом, накрывая их обоих плащом. Лаксус удивлённо посмотрел на неё, как будто не ожидал таких действий. Впрочем, это было в духе Штраус. Давно надо понять: если эта дьяволица вбила что-то в свою голову, то ее никто не переубедит. — Я могу распоряжаться своим плащом, как захочу, — гордо заявила Мираджейн. Лаксус хмыкнул, едва заметная улыбка коснулась его губ. — Ты заботливая, — произнёс Дреяр, хотя в его голосе сквозила некоторая неловкость. Мираджейн замерла на мгновение, собираясь с мыслями. Она давно хотела сказать то, что у неё было на уме, и сейчас, в этом укрытии, где они были одни посреди этого странного острова, казалось, настал подходящий момент. — Лаксус, ты очень одинокий человек, — вдруг произнесла Мираджейн. Это наблюдение прозвучало неожиданно, но в голосе сквозило сочувствие и мягкие нотки. Лаксус на мгновение напрягся ещё сильнее, прежде чем заставил себя расслабиться. Он пожал плечами, отвернувшись к огню. — Привязываться к людям тяжело, — наконец ответил Дреяр. Фраза была сказана несколько отрешённо, но в ней можно было уловить грусть. — Я их отталкиваю своим видом… и не только... Мираджейн почувствовала боль в словах Лаксуса. Он старался скрывать ее за своей суровой внешностью и поведением. Её сердце сжалось от сочувствия. Она знала, что за маской силы и решимости Лаксуса скрывается человек, который многое пережил и потерял. Его одиночество было не выбором, а скорее вынужденной мерой, защитой от мира, который уже не раз стремился выбить почву из-под ног и причинить ему страдания. — Ты думаешь, что люди тебя боятся? — участливо спросила Мираджейн. Она не настаивала, но в то же время говорила от сердца и располагала к себе. — Да, — Лаксус кивнул.. — И, наверное, так лучше для них. «Так лучше для тебя», — подумал охотник, но не озвучил вслух. Идиот Мираджейн почувствовала, как его слова отозвались в её душе. Она тоже знала, что такое быть изгоем, каждый день осознавать, что твоя природа отталкивала других. Но в отличие от Лаксуса, она нашла способ справляться с этим через заботу и привязанность к тем, кто ей дорог. Пусть брат и сестра и были обращены в камень. — Может, и так, — тихо рассудила Мираджейн. — Но я думаю, что ты недооцениваешь себя. Ты боишься привязанности, потому что это делает тебя уязвимым. Но привязанность — это не слабость. Это то, что делает нас сильнее, Лаксус. Лаксус молчал, впитывая её слова, как мантру, и Мираджейн почти ощутила, как его напряжение медленно исчезало. Она положила руку на его плечо, чувствуя тепло его тела под пальцами. — Ты не обязан быть один, Лаксус, — с искренностью и решимостью сказала Мираджейн. — И даже, если ты отталкиваешь других, я здесь. И я никуда не уйду. Мираджейн внимательно посмотрела на Лаксуса, и её глаза светились пониманием и сочувствием. — Не стоит закрываться ото всех, — мягко продолжила она. — Ты хороший человек, Лаксус, несмотря на то, что ты сам о себе думаешь. Дреяр горько усмехнулся и покачал головой. — Ты ошибаешься, Мира, — тихо произнёс Лаксус, его голос изнывал от боли и сожаления, — Я вовсе не хороший человек. Ты ничего обо мне не знаешь. До этого разговора она и не представляла, что охотнику было настолько тяжело. Его эмоции, скрытые за суровой внешностью, выплеснулись наружу. Лаксус был полон боли, и это была всепоглощающая тоска, которую он носил с собой долгое время. Груз вины, тянувший его на дно, жаждал найти избавления. Внезапно перед глазами Лаксуса восстали образы прошлого — то, как погиб его дед, Макаров, человек, которого он сильно уважал и любил. Старик его вырастил и всегда хотел сделать все правильно, по совести и сердцу. Чтобы всем было хорошо. Дреяр винил себя за его смерть, считал, что не смог его спасти, не смог быть достаточно сильным. Боль утраты и презрение к себе смешались в его душе, разъедая её изнутри. — Я не уберёг старика... — хрипло признался Лаксус, его голос дрогнул, словно он был на грани слёз, хотя ни одна слеза не скатилась по его щеке. — Я обещал себе, что защищу его, что сделаю всё, чтобы он выжил… А в итоге… он погиб. И это моя вина. А до этого я отвратительно себя вел, мы столько ругались, порою говорил ему гадости... Могли неделями не разговаривать... Я не благодарный, не ценил, что у меня было. Лаксус сжал кулаки, его плечи напряглись, а челюсти плотно сомкнулись, сдерживая яростный стон. Ему хотелось кричать, но он давно — с момента смерти матери — привык скрывать свои чувства и эмоции. Да и до этого страшного события он не шибко любил выставлять себя чувствительным идиотом. Только перед этим тлеющим костром, рядом с Мирой, его рана вновь открылась, а старая боль заполнила сознание. В этот момент Мираджейн осторожно повернула голову Лаксуса к себе, мягко коснувшись подбородка, и заставила его взглянуть ей в глаза. — Позволь мне узнать тебя, — прошептала Мираджейн. Ее пальцы нежно скользили по его скулам, поглаживали волосы, потом начали массировать виски. Лаксус нахмурился, не понимая, для чего ей это нужно. — Зачем? — спросил он с тихим отчаянием, не в силах скрыть своих сомнений и недоумения. Мираджейн, не сказав ни слова, просто наклонилась к нему и решительно, но нежно поцеловала его. Их губы соприкоснулись, и на миг все его мучения отступили, уступая место неожиданной мягкости и теплоте этого во всех смыслах целебного поцелуя. В этот момент все защитные барьеры Лаксуса рухнули, и он ответил на невесомое прикосновение чужих губ, ставших родными и намеревавшихся увлечь его в танец. Это стало, сродни панацее. Однако столь трогательному моменту не суждено было продлиться долго. Внезапно костёр, который едва тлел в разрушенном камине, резко погас, словно невидимая рука задушила последние языки пламени. В темноте укрытия мгновенно стало холодно, и ледяной ветер прошёлся по спинам Лаксуса и Миры, заставляя их насторожиться. Из-за стен укрытия послышался протяжный, зловещий вой, который пробирал до костей. Казалось, что этот звук шёл из самых недр преисподней, возвращая темные силы к жизни. За воем последовал глухой грохот, словно что-то массивное и тяжёлое передвигалось неподалёку, ломая ветви и камни на своём пути. Лаксус тут же встал, его лицо снова стало суровым и сосредоточенным. Он отошёл от Мираджейн, его рука потянулась к мечу. — Это не просто ветер, — Лаксус прислушивался к звукам снаружи. Мираджейн тоже поднялась, её сердце заколотилось быстрее. Взгляд метнулся к двери, которая начала угрожающе скрипеть под напором внешних сил. Она почувствовала, как снаружи нарастала тьма, более зловещая и живая, чем та, с которой они сталкивались раньше. Внезапно дверь укрытия с грохотом распахнулась, и внутрь ворвался поток бешеного ветра, заполнивший помещение запахом разложения и крови. В темноте снаружи начали вырисовываться очертания существ, которые раньше были людьми, но теперь их тела превратились в нечто чудовищное и ужасное. Это были тени с бледной, серой кожей, глаза которых сверкали мёртвыми огоньками. Искажённые черты лиц кривились в жутких гримасах, из их ртов свисали длинные языки, а длинные когтистые руки тянулись к укрытию, стремясь добраться до живой плоти. Перед ними предстала нежить — существа, которые были прокляты и вернулись к жизни, ведомые лишь жаждой плоти и желанием поглотить души живых. Их тела состояли из струпьев, с которых стекала чёрная, вязкая жидкость, а их движения отличались хаотичной резкостью, словно в каждом из них таилась безумная энергия, готовая вырваться наружу в любой момент. Чудовища выли и шептали на непонятном, древнем языке, призывая к себе больше мрака и погибели. Их руки тянулись к Лаксусу и Мире, и каждый шаг нежити по земле сопровождался зловещим стуком, словно удары тяжёлого молота. — Осторожно! — выкрикнул Лаксус, выхватывая меч и принимая боевую стойку. — Они пришли за нами! Мираджейн собралась с силами, пытаясь и подготовиться к бою. Она не собиралась быть обузой и знала, что это будет сражение не на жизнь, а на смерть. Ведь они противостояли не просто врагам, а самой тьме, которую притягивал этот проклятый остров. Лаксус напрягся, готовясь к действию. В руке он крепко сжал меч, а в его глазах вспыхнула решимость — он был готов защитить себя и Мираджейн от надвигающейся угрозы. — Держись ближе ко мне, — коротко бросил он Мире, не отводя взгляда от надвигающейся нежити. Мираджейн, ощущая, как по её телу пробежала дрожь, возникшая из-за повиснувшей на их головами опасности, собралась с духом. Внутри неё стала просыпаться сущность суккуба, которую она раньше старалась подавлять с помощью амулета и силы воли, но сейчас, возможно, это пойдет ей на пользу. Тело Мираджейн охватило слабое сияние, и вскоре иллюзия медленно спала. Она предстала в своём истинном обличии: её кожа приобрела багряный оттенок, за спиной появился хвост, а из головы выросли рога. Глаза Мираджейн вспыхнули красным светом, отражая внутреннюю мощь. Благодаря недавней подпитке сил, она не чувствовала необходимости в столь скором удовлетворении похоти. Сейчас ею двигало желание быть полезной и защитить охотника. Тем более Штраус давно хотела попробовать контролировать свои дьявольские способности. В конце концов, не только же соблазнять мужчин она умела. — Я готова, — уверенно сказала Мираджейн. Лаксус кивнул. Он, правда, не до конца был уверен, что Мираджейн поступала правильно. Но в то же время у нее всё-таки стало получаться обуздать силу, которую она получала благодаря своему недугу. Нежить приблизилась к ним, их шёпоты становились всё громче, а движения — всё быстрее. Первое существо, напавшее на Лаксуса, встретило его меч. Мгновение спустя его лезвие разрезало воздух, а затем плоть, отправляя тварь обратно в землю. Искры молний в небе сопровождали каждый его удар, ослепляли врагов и заставляли их отступать. Но нежить продолжала наступать, их количество только росло. Лаксус крутился на месте, отбивая удары, и тут же наносил ответные. Однако они казались бесконечными. За одной падшей тварью тут же появлялись две новые. Дреяр успел начертить несколько защитных кругов. Мираджейн не стояла в стороне. Её магия, обострённая природой суккуба, начала проявляться. Она подняла руки, произнеся заклинание, и из её ладоней вырвался тёмный огонь, охвативший нескольких существ. Пламя пожирало их плоть, лешая силы и обращая в прах. Её красные глаза сверкнули ещё ярче, когда она метнула ещё одно заклинание, создавая магический барьер вокруг них, чтобы сдержать нежить. Она сама от себя не ожидала таких действий. Но, видимо, остров подпитывал ее проклятье и ещё помогал амулет чародея из Харгеона, полный сюрпризов. — Они пытаются окружить нас! — выкрикнула Мира, заметив, как нежить начала обходить их с флангов и пытаться замкнуть круг. Лаксус оценил ситуацию за долю секунды. — Держи их барьером, а я пробью нам дорогу! — крикнул он и свободной руку поднял лежащую старую доску, кидая ее в сторону врагов. Мираджейн усилила свой барьер, создавая магический купол вокруг них. Она знала, что долго удерживать его не сможет, но это дало Лаксуса необходимое время. Он не прекращал орудовать мечом и даже умудрился использовать какие-то охотничьи штучки, из небольших флаконов, спрятанных в сумке. Благодаря им нежить воспламенилась. От жара пламени воскрешенные трупы начали рассыпаться в прах, который тут же развеялся в воздухе. — Вперёд! — крикнул Лаксус, когда путь очистился. Они бросились бежать, не теряя времени, пока туман и оставшиеся чудовища собирались с силами. Мираджейн ослабила барьер, позволив Лаксусу снова перенять инициативу, но всё равно оставалась начеку, готовая защищаться. Тьма, которую они чувствовали с самого прибытия на остров, только усилилась, и они понимали, что столкновение с Хэйдсом неизбежно. — Мы должны добраться до укрытия Хэйдса как можно быстрее, — выдохнула Мира, бежавшая рядом с Лаксусом. — Чем дольше мы здесь, тем сильнее они становятся. Лаксус кивнул, его лицо было напряжённым, но полным решительности. Они знали, что эта битва — только начало. Их ждала настоящая схватка с древним и могущественным врагом, и каждый шаг на этом проклятом острове приближал их к финальному столкновению. Мираджейн сосредоточила всю свою силу, чтобы создать иллюзию, которая могла сбить с толку нежить. Её магия соткала вокруг них призрачные фигуры, которые стали отводить монстров в сторону. Враги начали атаковать эти миражи, не замечая настоящих Лаксуса и Мираджейн, которые двигались к укрытию Хэйдса. Но внезапно Штраус поняла, что ее демонический облик начал потихоньку пропадать. — Держи все под контролем, Мира! — крикнул Лаксус, чувствуя, как его плечо снова ныло от боли. Он стиснул зубы, пытаясь не обращать внимания на рану, и сосредоточился на битве. Мираджейн кивнула, пытаясь улучшить свою иллюзию. Она заставила монстров видеть себя в разных местах одновременно, разрывая их внимание и дезориентируя. Те, кто всё же направлялся к ним, попадали в ловушки, сотворённые её магией, и вновь терялись в тумане, который Мираджейн умело использовала как своё орудие. Но на это ушли последние силы, и она снова предстала перед Лаксусом обычным человеком. Штраус недовольно цокнула языком. Вот же чёртово проклятье! Повезло, что хотя бы немного пользы принесло. Вдруг она едва не рассмеялась, поймав себя на мысли, что впервые ей понравилось пользоваться силой суккуба и надеяться, что она подчинила свои силы. Лаксус, воспользовавшись моментом, поджёг укрытие, которое, к его удивлению, мгновенно вспыхнуло. Огонь взметнулся высоко, разгоняя тьму вокруг них и освещая приближающиеся тени нежити. Лаксус поднял меч, который засиял в отблесках огня, и ринулся в бой. Он разил монстров без пощады, каждый взмах меча отзывался болью в его теле, но Лаксус продолжал орудовать, не давая врагам ни единого шанса. — Давай, Мира, пробиваемся! — крикнул он, отбивая атаку одного из тварей. Мираджейн, увидев, что ее иллюзии растворяются, попыталась помочь Дреяру, но он, наоборот, загородил ее своей мощной фигурой и внезапно протянул два острых ножа. Охотник понимал, что Штраус нельзя снова прибегать к своим силам и надеялся, что она сможет защищаться с помощью холодного оружия. И стоило признать, что у Миры получалось пусть не совсем умело, но всё-таки эффективно. Повезло, что она не изнеженная девица, а очень храбрая дьяволица. С каждым взмахом меча Лаксус чувствовал, как сила покидает его. Рана в плече ныла всё сильнее, кровь начала просачиваться сквозь повязку. Но он не мог остановиться. Мираджейн сражалась рядом с ним, и он знал, что не может подвести её. Каждый их шаг вперёд был на вес золота. В конце концов, они пробились сквозь ряды монстров и оказались на безопасном расстоянии от бушующего пожара и разрушенного укрытия. Лаксус тяжело дышал, с трудом удерживая меч в руке, но внутри него горела решимость продолжать. Мираджейн приземлилась рядом, её дыхание участилось, но её глаза светились удовлетворением. — Мы это сделали, — сказала она, глядя на Лаксуса с благодарностью и восхищением. Лаксус, продолжая тяжело дышать, лишь коротко кивнул, но на его лице появилась лёгкая улыбка. — Не расслабляйся, — произнёс он, стараясь скрыть усталость. — Мы должны быть готовы к следующему этапу. Хэйдс уже наверняка знает, что мы здесь. Мираджейн, не теряя оптимизма, посмотрела на Лаксуса и уверенно сказала: — Мы справимся, Лаксус. Мы же вместе. Их взгляды встретился, и в этот момент они говорили красноречивее всех вместе взятых слов, ибо стало ясно одно: Лаксус и Мираджейн стали не просто союзниками в этой битве, но и чем-то большим друг для друга.

***

Туман вновь плотным облаком окружил Лаксуса и Миру, словно живое существо, жадно поглощающее всё вокруг. Воздух стал густым и холодным, видимость исчезла в мгновение ока. Лаксус инстинктивно сжал меч, когда услышал шорохи и слабые шёпоты вокруг, но через несколько мгновений понял, что Мираджейн исчезла из его поля зрения. — Мира? — позвал он, пытаясь найти её в молочной завесе. Ответа не последовало. Его сердце забилось сильнее, беспокойство и паника начали нарастать. Лаксус продвигался вперёд, но внезапно его шаги стали замедляться, будто что-то невидимое удерживало его. В воздухе появилось знакомое чувство, вызывающее тревогу и боль, глубоко засевшую в его душе. Перед ним постепенно начала вырисовываться фигура — старый человек с сгорбленной спиной, но всё ещё с осанкой, которая внушала уважение и трепет. Макаров. Лаксус замер, не веря своим глазам. — Дед? — его голос треснул, как зеркало, что разбилось, а осколки от него впились в грудь, нанося кровоточащие раны. — Это ты? Призрак Макарова, освещённый неестественным светом, смотрел на Лаксуса, в его глазах застыла печаль и упрёк. — Ты подвёл меня, мальчик, — сказал призрак, его голос пропитался холодом и жестокой беспощадностью, что не знала жалости. — Я верил в тебя, а ты... Ты не оправдал моего доверия. Каждое слово, произнесённое призраком, резало Лаксуса, как лезвие. Он чувствовал, как мрак пробирался к его сердцу, наполняя его ужасом и болью. — Нет... Это не так... — начал оправдываться Лаксус, но его голос был слабым, словно не мог достучаться до призрака. Макаров продолжал: — Ты причинил боль всем, из-за тебя я погиб. Ты всегда был слишком слаб, чтобы быть настоящим охотником. Лаксусу стало трудно дышать. Его сердце колотилось в груди, а разум отказывался воспринимать реальность. Он опустил меч, не в силах поднять его против невзрачной тени, которая когда-то была для него всем. — Нет... Я не... — слова застряли у него в горле. Вина и стыд захлестнули Лаксуса. В этот момент он был почти готов сдаться. Образ деда напомнил ему о всех ошибках и о неправильных решениях, о тех случаях, когда он не смог защитить тех, кто был ему дорог. В это же время, Мираджейн, заплутавшая в тумане, наткнулась на тени, которые, как она сразу поняла, были больше, чем просто иллюзии. Перед ней встали её родители, их лица были искажены болью и ненавистью. — Ты монстр, — произнесла её мать с горечью и осуждением. — Ты убила нас... Ты убила всех, кого любила. Мираджейн задыхалась от ужаса. Слова её родителей ранили её глубже любого клинка. Она чувствовала себя парализованной, не способной сдвинуться с места. Слова эхом отдавались в её голове: «Монстр... убийца...» — Нет! — вскрикнула Мираджейн, сжимая один из ножей, который ей дал Лаксус, но её рука дрожала, она не могла собраться с силами, чтобы вырваться из плена этих созданий, пришедших из мира теней. — Ты никогда не сможешь искупить свою вину, — продолжал отец. — Ты будешь одинокой, проклятой навеки. Мираджейн опустила взгляд, слёзы катились по её щекам, она не могла бороться с призраками прошлого. Каждое их слово становилось клеймом на сердце Штраус, напоминая ей о тьме, которую она носила внутри. А Лаксус, всё ещё стоявший перед призраком Макарова, пытался собраться с мыслями. Умом он понимал, что это существо не может быть его настоящим дедом, но каждое слово и обвинение будто вскрывало старые раны. Дреяр хотел защититься, хотел доказать, что он не слабак, что его действия имели смысл, но слова так и не слетали с его губ. — Ты никогда не будешь сильным, Лаксус, — сказал призрак, его голос эхом раздавался в сознании Лаксуса. — Ты слабак, и ты знаешь это. Но вдруг Лаксус вспомнил Миру. Вспомнил, как она смотрела на него с верой и надеждой, как она сказала, что он хороший человек, даже если он сам в это не верил. Эти воспоминания, эта простая вера в него, казались светом, который пробивался сквозь тьму. — Нет, — крикнул Лаксус и его голос напомнил раскат грома и будто тоже начал сотрясать землю. — Ты не мой старик. Дед верил в меня до конца. Я не позволю тьме поглотить меня! Стоило охотнику произнести эти слова, как воздух сотряс оглушительный женский крик, прорезающий туман. Лаксус стоял, сжимая меч, его сердце сжалось от боли и гнева, когда он понял, что кричала Мираджейн. Не раздумывая ни секунды, он ринулся в сторону источника шума, его разум охватило отчаяние. Перед ним всё ещё был призрак Макарова, но страх за Миру затмил все сомнения и боль, которые терзали его секунду назад. Он с яростью бросился на призрака, размахивая мечом, чтобы нанести удар. — Убирайся! — зарычал Лаксус. Призрак отступил, его фигура начала дрожать и исчезать, словно растворяясь в воздухе. Лаксус не остановился. Призрак его деда всё ещё пытался удержать его, но ярость Лаксуса была неудержимой. Он не собирался позволить этим теням из прошлого лишить его той, кто был рядом, когда он больше всего нуждался в поддержке.

***

Мираджейн начала вспоминать, кем она являлась на самом деле. Она была сильной. Той, кто прошла через множество испытаний и не сломалась. Штраус была той, кто пообещал себе защитить Лаксуса, помогая ему точно также, как он ей. Она обязана вернуться к брату и сестре. Мираджейн, пробиваясь сквозь свою собственную тьму, нашла в себе силы сопротивляться. Слёзы текли по её щекам, но она уже не боялась. Призраки её родителей продолжали звать её, пытались заманить её в беспросветную пропасть вины и страха. Но Мира вдруг заметила старый, обветшалый колодец, который появился перед ней, будто из ниоткуда. Не раздумывая, она бросилась к колодцу, в отчаянной попытке оборвать цепи, которые держали её в плену. Сильным рывком она опрокинула ведро с водой на призраков. Вода разлилась по земле. — Вы не мои родители, — твердо заявила Мираджейн. — Мои родители любили меня. Я знаю, что они бы никогда не сказали мне таких слов. Призраки начали колебаться, их образы померкли, как если бы они потеряли свою силу. Мираджейн, несмотря на страх и боль, подняла голову и направилась к ним навстречу. — Я не позволю вам управлять моей жизнью. — Мираджейн вонзила в них ножи, — Я — не монстр! Туман начал рассеиваться, и призраки исчезли, оставив Мираджейн одну. Она стояла, тяжело дыша, но в её глазах больше не было страха, лишь решимость.

***

Спустя несколько мгновений Лаксус и Мираджейн вновь нашли друг друга посреди густого, не прекращающегося тумана. Их сердца еще колотились от недавних видений, но ощущение того, что они вновь рядом, принесло мгновенное облегчение. Мира схватила Лаксуса за руку, едва удерживая равновесие. Они смотрели друг на друга с благодарностью и пониманием. Лаксус и Мираджейн преодолели свои личные кошмары, и они всё ещё были вместе, всё ещё готовы бороться. — Пошли дальше, — сказал Лаксус, и они, не теряя времени, продолжили свой путь к крепости, что виднелась вдали. — Это правда ты? — спросила Мираджейн. — Лаксус? — Да, я здесь, — ответил Лаксус, ухмыльнувшись. — Я теперь с тобой, Мира. Он огляделся, пытаясь понять, что происходило вокруг. Однако туман всё ещё скрывал большую часть леса, и звуки стали угрожающими. Вдалеке раздавались странные крики, словно сотни существ одновременно выкрикивали нечто нечеловеческое. — Это морок, — предположил Лаксус, напряженно вглядываясь в окружающий их лес. — Нечто созданное, чтобы сломить наш дух и запутать. Мы должны быть осторожными. Но прежде чем они успели хоть что-то предпринять, ветви ближайших деревьев ожили. Они стали с хрустом и треском тянуться к паре, цепляясь за одежду и волосы, словно пытались удержать их. Мира вскрикнула, когда одна из ветвей резко дёрнулась, увлекая её за собой. Её ноги соскользнули по мокрой траве, и она едва не упала. — Нет! — закричал Лаксус, резко рванув её к себе. Он схватил Миру за руку, удерживая её на ногах. Ветви деревьев становились всё агрессивнее, пытаясь разделить их, но Лаксус не отпускал её, вовлекая в свои объятия, ставшие шитом, так, будто это было последнее, что держало его на этом свете. Но на этом нападение не закончилось. Сверху налетели птицы, издавая резкие, оглушительные крики. Их когтистые лапы пытались схватить за волосы и лицо, крылья неистово били воздух. Лаксус, ругаясь себе под нос, замахнулся мечом, отгоняя пернатых нападавших. — Проклятье! — он смачно выругался, пытаясь защитить Миру от этого безумия. — Мы не можем так долго держаться! Надо двигаться вперёд, пока всё не стало хуже. Мира, всё ещё тяжело дыша, пыталась совладать с собой и обуздать усталость. Она сосредоточилась, стараясь быть сильной. — Я постараюсь... — произнесла она. — Но мне нужна будет твоя помощь... Лаксус кивнул, не отпуская её руки. Вместе они начали пробираться через этот оживший кошмар, отбиваясь от атакующих ветвей и птиц и продолжая двигаться. Спустя какое-то время Мираджейн и Лаксус, с трудом пробираясь сквозь преграды, наконец увидели впереди что-то, что напоминало выход из этого кошмара. Вдали, сквозь туман, проглядывал силуэт лестницы, ведущей вверх, в сторону крепости. Каменные ступени, казалось, уходили в бесконечность, обрамленные мрачными стенами древнего сооружения. — Вон там, лестница, — прохрипел Лаксус, размахивая мечом, чтобы отбить очередную волну птиц, пытавшихся царапать их руки. — Нам нужно туда! Мира кивнула, хотя её силы были на исходе. Они оба понимали, что времени на раздумья не осталось. Они с трудом оторвались от хватки леса и направились к лестнице, ведущей в глубину тёмного сооружения. Лаксус, продолжая придерживать Миру за талию, почти тащил её за собой, опасаясь, что их силы могут подвести в любой момент. Подойдя к лестнице, Лаксус на мгновение остановился и оглянулся назад, на лес, который они только что покинули. Туман всё ещё сгущался, обволакивая каждое дерево и пряча их под своей пеленой. Сильный ветер, казалось, разгонял облака и крики, доносившиеся из глубин чащи, угрожающе эхом отдавались по окрестностям. — Быстрее, — подгонял он Миру, которая всё ещё пыталась восстановить дыхание. Они начали подниматься по каменным ступеням, которые казались вырезанными прямо из горного массива. Лестница была узкой и старой, и каждый шаг заставлял ноги гореть. Камни были влажными от тумана, что делало их скользкими, и приходилось быть особенно осторожными, чтобы не упасть. Внизу ветви деревьев словно пытались дотянуться до их ног, а крики птиц смешивались с шумом ветра, усиливая тревожную обстановку. — Только бы не обрушилась треклятая лестница, — пробормотал Лаксус, чувствуя, как древние камни под его ногами начали шататься. Мира, отставшая на полшага, подняла взгляд к крепости, вершина которой терялась в клубах тумана. Её сердце сжималось от предчувствия, что они направлялись к чему-то гораздо более зловещему, чем предыдущие напасти, с которыми они уже столкнулись. — Лаксус, ты уверен, что мы справимся? — прошептала Мираджейн, цепляясь за плащ и чувствуя, как её дрожь от холода и страха становится всё сильнее. — Не хочу, чтобы ты пострадал. Это все из-за меня. — Не неси чушь, — грубо сказал Лаксус. — Мы должны довести до конца, то, что начали. С каждым новым шагом туман начинал медленно рассеиваться, и всё больше деталей крепости становилось видимыми. Высокие стены с зияющими дырами и обветшавшими башнями выглядели так, будто хранили в себе вековую тайну. Лестница становилась всё круче, и подъем требовал значительных усилий. Ощущение древней магии становилось всё сильнее, давя на них, словно само пространство сопротивлялось их присутствию. Наконец, они достигли вершины лестницы, где перед ними предстали массивные деревянные ворота, покрытые замшелым узором. Ворота оказались полуоткрыты, и за ними виднелась тьма, к которой они и шли. — Вперёд, — Лаксус сжал руку Миры чуть сильнее. — Мы слишком далеко зашли, чтобы теперь отступать.