I Тайна могущественных артефактов

Решительно настроенная отправиться вместе с близнецами Уизли и Элемéнтаром Сапфиром в Сумеречное измерение, Грейнджер не без лишнего звука, вошла в спальню для девочек факультета Когтевран, хлопнув дверью. Сапфир… Раздражение и неприязнь к криону заметно снизило градус, что одновременно и не слишком устраивало её. Девушка вспомнила каким сердитым был взгляд этих красивых, бездонных, синих глаз, яростно взирающих на перерожденного Рона, какой силой он обладал помимо врождённого элемéнтаризма, но он был прав. Некогда, столь горячо любимый, рыжий Уизли, сделался противным, арогантным и высокомерным говнюком, невилируя все ранее имеющиеся у себя качества волшебника их мира, включая как смелый, храбрый и добрый характер, так и все хорошее и тёплое, что когда — то жило в нем. Сапфир наглядно продемонстрировал на что он был способен, вдребезги разбив призрачно сотканную картину превосходства над собой со стороны Пруэта. Ну а что? Кто — то должен же был… Вновь прокручивая столь сильную картину произошедшего в своих мыслях, столь рьяно ощущая исходящую от Элемéнтара мощь, Грейнджер уже дважды успела отметить, сколь красивыми были его глаза, сколь могущественный посыл излучала энергетика. — Я не могу снова думать подобным образом! — Вспыльчиво выругала она себя, стараясь переключить воспоминания на Рона, которые должны были вызывать жесточайшую боль, но образ синеглазого криона вновь возвращался в сознание, заставляя тело вздрагивать от негодования волнами. — Я должна тебя ненавидеть… — тихо шипела Гермиона, наскоро запихивая некоторые предметы первой необходимости в небольшую сумочку, околдованную заклятием незримого расширения. Образ Рона более не вызывал раздражения, словно те слёзы в кабинете Дамблдора, подаренные новоиспеченному Фламмелю, противному Пруэту, были последними. Разумеется, она знала, что в её груди не раз ещё защимит, если бывший друг не постарается исправиться, но это будет лишь некоторой занозой, а не глубокой раной. Все же, его бездействие в случае нуждаемой помощи и угрозой жизни, задели бывшую гриффиндорку. Она была влюблена в него… в прошлой жизни. Однако себя и свои стремления, а так же принципы она любила вдвое больше. — «Она нуждалась в тебе»… — с таким яростным нажимом прозвучали слова криона в кабинете Дамблдора, и в тот момент, Грейнджер готова была поклясться нечто ранее неиспытуемое, неустанно оборвалось в ней, будто кто — то невидимый прошептал: «Он пойдёт за тобой куда угодно, сделает для тебя что угодно». А после вновь взгляд тех самых синих, красивых глаз мелькнул в памяти Гермионы, яростных и властных в кабинете Дамблдора и спокойных, притягательных на том мёрзлом мосту. — Нет, это полный абсурд! — Рьяно повысив голос, зашвырнула несколько книг в сумочку она. — Меня всегда забавляло как ты ведёшь монологи, Грейнджита, — приглушенный смешок прозвучал по другую сторону спальни. Его обладательница со светлыми, почти платиновыми волосами и огромными, синими глазами вынырнула из-под балдахина, откровенно хохоча. Оказалось, Гермиона была в спальне вовсе не одна. — И по какому поводу в этот раз монологическая дискуссия? — С любопытством взирала на неё однокурсница. — Ты ведь помнишь меня да, из — за этого малахитового удара? — Эм… Вэл? Вал? — Пыталась сфокусировать воспоминания вчерашнего утра за завтраком Гермиона. — Валентина. Вообще — то, — недовольным голосом отрезала когтевранка, присаживаясь на постели. — Сама никому не позволяешь называть себя Герми, а я тут уже какая — то Вэл и Вал. — Довольно с доброжелательным подтруниванием взирала на Грейнджер однокурсница. На каком она была курсе, точнее сказать, Гермиона не могла. Шестой? Седьмой? Все эти сопоставления лишь сильнее резали душу, тепершнеей уже когтевранки, ведь она пропустила столько материала. Однако, не было худа и без добра. Грейнджер на мгновение забыла, какими красивыми были глаза Сапфира. Однако этим оно и ограничилось — лишь мгновением. — Ты ведь выберешь между ними или так и будешь продолжать мучить обоих? — Непонятный вопрос для Гермионы задала Валентина. — Что? — Недоуменно воззрилась на когтевранку Грейнджер. — Малфой! — Развела руками Валентина, покачав головой. — И Сапфир! — Твердо уточнила она, в то время, как Гермиона вновь ощутила то самое ощущение срывающееся в груди. — Или ты даже об этом забыла? Мы ведь две недели назад беседовали. И ты рассказала, что если честно, то не можешь выбрать, кто нравится тебе больше. Крион… или его ассистент. — ЧтО?! — Гермиона едва не задохнулась от возмущения. — Мне не нравится Сапфир! — Молниеносно повысила тон девушка, ощущая себя изнутри красным помидором, который казалось вот — вот лопнет от нахлынувших возмущения и смущения одновременно. Сердце Грейнджер предательски стало вытанцовывать какие — то сальсо, заставляя каждую клеточку тела ритмично наливаться жаром. — Ладно, а как же Малфой? — Малфой и подавно никогда не нравился мне, — вновь отрезала Гермиона, однако градус возмущения был значительно снижен, хоть ассоциация с бывшим слизеринцем никогда не была на уровне какой — либо симпатии. В данный момент, нутро Грейнджер было напределе. Явно не желающая сознаться, для начала, самой себе в том, что ей начал нравиться крион, она считала совершенно неприемлемым слушать подобное от кого — либо другого. Тем более от какой — то мало знакомой однокурсницы. Её пугало это и одновременно настораживало. — Чем занималось моё второе «я» в этой реальности… — с тихой злобой прошептала она, чего Валентина, разумеется, не расслышала. О том, чтобы спросить себя, мог ли ей нравится Сапфир, не могло быть и речи. — Если спросила бы меня… — продолжила щебетать Валентина. — Я бы выбрала Малфоя. Он красавчик. Дед его, конечно, терпеть не может нечистокровных, но отец так себе…он кажется благоразумным, пойдёт, а вот с Элемéнтаром было бы куда сложнее. Он же Принц целого измерения, которое влияет на сотню магических измерений, включая наше. Не думаю, что тебе подошло бы это обращение… — криво усмехнулась девушка. — Ваше Высочество… — Хватит! — Резко возразила Грейнджер, чувствуя новый прилив пунцы на щеках, подчеркнутых разгоряченными глазами. — Не смей более заводить со мной подобную тему разговора. Никогда! — Яростно возразила бывшая гриффиндорка, хватая свою маленькую, тёмную сумочку, скорым шагом покинув гостиную. *** В тот самый момент, когда парни ждали собирающую вещи Гермиону, Гарри вежливым вопросом обратился к Стефану. — Так это ты, значит, был? — Немного неуверенно начал Поттер, куда более свежим взглядом изучая Сальваторе младшего. Он должен был узнать хотя бы часть того, что вновь мог скрыть Дамблдор, ведь Поттер нутром ощущал, что юродивый старик в своей любимой манере, хоть поведал и многое в этот раз, однако несколько значимых пасхалок скорее всего, припрятал. И от чего — то минут двадцать копающаяся в спальне Геомиона, предоставила Поттеру время на размышления и вопросы. Он ведь настроился остаться в Хогвартсе, в их измерении, дабы начать обучение у Аурума Тера и ему столь сильно хотелось услышать ещё одну часть правды, подобно головоломке, складывающейся в единую, значимую картину. Никто ведь не знал, когда у него будет встреча со Стефаном Сальваторе вновь. — Ты ведёшь речь о моем вмешательстве в твое рождение и рождение друзей? — Переспросил Стефан, неловко улыбаясь. — Да, как раз о нем же, — подтвердил Гарри, несводя пристального взгляда с вампира. — Нам, как раз таки так же интересно узнать, — поддержал Фред, бросая беглые, встревоженные блики на Джорджа. — Почему в данный момент в Хогвартсе обитает плюс минус некоторое наше поколение и поколение Гарри, а не наших детей. — Хм, да… — вольяжно протянул Джордж, теребя указательным пальцем подбородок. — Думаю в тридцать шесть, я бы уже отправил первого ребёнка в Хогвартс, а может быть и второго. — Расплылся в улыбке близнец. — И вы были бы правы, — поджав губы, подтвердил Стефан, спокойно кивнув головой. — Признаюсь честно, я и сам был от такой манипуляции не в восторге, но Николетт утверждала, что другого выхода просто нет. Дамблдор и значимые члены Ордена из других измерений решили, что следующему поколению, то есть вашим детям, крайне опасно сражаться с Огненым Альянсом. — Огненный Альянс? — Переспросил Гарри, сощурившись. — Станет более ясно, когда прибудем в Сумеречное измерение, — спокойно уточнил Стефан. — Туда отправляетесь вы. Я остаюсь, — напомнил Поттер, чувствуя что от многочисленных Тайн Дамблдора, едва не теряет рассудок, ведь по мнению бывшего гриффиндорца, директор уже мог бы и выложить всю правду. Так от чего он вновь о чем — то промолчал, Гарри никак понять не мог. Он поставил свою подпись на пергаменте, проделал столь сложный путь о котором Дамблдор знал. В данный момент, юноша злился, как, казалось, никогда в жизни, взирая в глаза Стефана Сальваторе. — Тогда тебе ещё раз предстоит зайти к Альбусу, Гарри. Здесь я неуполномочен, — ответил волшебнику Стефан. — О чем таком он не сказал, о чем мог, когда мы находились в его кабинете? — Разгоряченно спросил Поттер, от чего книги на полках в гостиной Когтеврана вновь задребезжали. — Ээ… Гарри, спокойно, — немного вздрогнул Джордж, предостереженно взирая на новоиспеченного тера. — Даже у стен есть уши, — в той же убедительной, доброй манере ответил Сальваторе, слегка понизив тон в голосе. — Не говоря уже о том, что когда мы все находились в кабинете Дамблдора, эти лишние уши были там. — О ком ты говоришь… — насторожился Гарри, приблизившись к Стефану. — Вы ещё здесь? — Ленивый тон в голосе заставил всех четверых обернуться. В пороге гостинной стоял Рон, заложа руки на груди и подпирая пятой точкой дверной косяк. Гарри тот час же осознал в чём, скорее всего, была причина того, почему Дамблдор вновь утаил некоторые детали. Возможно, самые важнейшие. Но ведь это же был Рон. Рон который прибыл с ними, который был их лучшим другом. Нет… уже вовсе не тот Рон. Аарон, связаный кровью с Элемéнтарами Огня, но Вивьен так же была Огненым магом, как и Николетт, о чем из разговоров в кабинете Дамблдора понял Гарри. В чём же было дело, он пока догадаться не мог, но был уверен, Альбус не сможет больше скрывать от него правду. Он вновь зайдет к нему, когда ребята отправятся в Сумеречное измерение. Прямо с Аурумом Тером. — Рон, что тебе нужно? — Неприветливый тон в голосе Фреда приковал внимание рыжего к близнецу. — Может хочу поджарить твою задницу… — импровизированно махнул ладонью Рон. — Ты ведь не раз подшучивал надо мной, подкидывая эти противные леденцы в прошлой жизни, от которых то уши росли, то язык удлинялся, то блевать хотелось, дальше чем видеть. — Ты сказал сам, Рон, что это было в другой жизни, — отрезал за брата Джордж. — Аарон, — вновь невежливый тон прозвучал из уст Фламелля — Пруэта, наследника Владыки дома Огня, опаснейшего существа на сотню магических измерений о чем ребята даже не догадывались за исключением Стефана. — И тебе прекрасно известно, что я помню две свои жизни, и свой выбор я сделал, — оскалился Рон, в ладони которого вновь заплясало яркое пламя. — Если снова вздумаешь поясничать, нам придётся напомнить, кто твои старшие братья, — резко вынул палочку Фред направляя в Пруэта. — И кто в действительности твоя семья. — Ты про вашего пузатого, позорного отца, любителя магглов? — Едва не сплюнул Рон, медленным шагом приближаясь к Фреду с тем же огромным, огненным сгустком в руке. — НАШ ОТЕЦ МЕРТВ, РОН! — Во все горло выкрикнул Фред от чего спустившаяся в гостиную Гермиона вздрогнула, остановившись в ступоре. — Ваш отец, — едко усмехнулся наследник дома Фламмелей, уточнив слова близнеца, бросая триумфный взгдяд на Грейнджер. — Кстати, забыл сказать: я помолвлен, Гермиона. У Владыки Великого дома Воздуха родилась ещё одна дочь. — Сестра Джейн по всей видимости. Резким ударом ладони в спину, Сапфир едва не сбил с ног стоящего на пути Рона, так что ноги Пруэта подкосились, сгусток пламени в ладони от неожиданности погас. — Уйди с дороги, — холодный тон в голосе криона, едва не разрезал уши, подобно острому осколку льда. Пруэт явно не ожидал такой реакции со стороны Грейнджер, которая почему — то едва смогла сдержать рвущуюся «так — тебе — и — надо» улыбку. Огненный ком возмущения наследника Фламмеля резко подступил к горлу, Пруэт тот час же развернулся к Сапфиру. — Ты добавки хочешь? — С тем же ледяным тембром в голосе, спросил крион на груди которого ослепительно сверкнул лазурит, красиво подчеркнув синие тона гостиной Когтеврана. — Выметайся отсюда. Тебе здесь не рады. Какое — то время просверлив Сапфира убийственным взглядом, Пруэт направился прочь на выход, на мгновение остановившись в пороге. — Вернул свой камень? Да что бы ты знал… твоя сила ничто по сравнению с моей. Просто… ещё не пришло время… Poukuoh rlaoeti… Naduuu еkug iukug! — Злобно заключил Рон на языке Элемéнтаров, бросая в спину криона неизвестные ребятам речи. — Kouigve hoti velakuigve —Безэмоциональным голосом ответил ему Сапфир на том же языке, наблюдая за любопытным взглядом Гермионы, уже забыв о присутствии Пруэта. Ему не нужно было ни перед кем оправдываться, ни кому — то что — то доказывать. Грейнджер невзначай подняла на него глаза, пока он сдерживал в себе жгучее желание заключить её в объятия. — «Неприемлимо», — напомнил сильный, внутренний голос и Сапфир совершенно беспристрастно перевёл взгляд на ребят от чего Грейнджер осознала, что так во много раз лучше. Он не должен был смотреть на неё этими красивыми, синими глазами в которых жил целый, бездонный, опасный океан. И она вновь, поймала себя на том, что он начинал нравиться ей, крепко сжимая руками свою маленькую сумочку, бранясь в мыслях всеми известными и неизвестными ругательствами, вспоминая бедного волшебника Мерлина. Гермиона успела собрать волосы в тугой, конский хвост, которой очень шёл ей, гармонируя с нежно — персиковым свитером и синими джинсами. Разумеется, крион отметил про себя это, но виду совершенно не подал. — Ты нашёл камень… — довольно сдержанно произнесла когтевранка, обращаясь к Сапфиру. — Именно, — короткий взгляд и кивок головы. Сапфир и не намеревался продолжительно взирать в её карие глаза. — И это не все. Он обвел взглядом ребят, после чего ладони криона потянулись к цепочке на шее, сняв кулон. — Лазурит вернул мне воспоминания этой реальности. В его силах было урегулировать гармонию между памятью прошлой жизни из которой мы пришли и этой. — Ты обмолвился что твой камень особенный, — аккуратно вступил в разговор Стефан. — Он напоминает тот, что находится в моем кольце, а так же входит в дневные кольца любого из вампиров моего измерения. В кабинете Дамблдора, ты манипулировал ими так, что они перестали работать. — Эта магия моя по праву, — спокойно ответил на обращение Стефана Элемéнтар. — Эстер использовала мощь моего лазурита для заклинания несгорания на солнце для камней в кольцах или других украшений из вашего мира, повзаимствовав мой филосовский камень, как источник. Тогда, конечно, он ещё не принадлежал мне, а был одним из хранящихся в ларце в измерении Элемéнтаров. Как я упоминал ранее: на создание каждого камня, уходит уйма времени, берётся генетический код Элемéнтара предназначеному для него. С моим камнем подобного не происходило. Он перешел мне от древнего рода первых аквáров по линии отца в наследие, а камни в кольцах любого вампира из вашего мира, Стефан, в котором и я родился, из — за заклинания Эстер, можно считать прототипами. Поэтому я могу взаимодействовать с любым из ваших дневных украшений, защищающих от ультрафиолета, как мне захочется. Мой лазурит генетически связан со мной через код предков, поэтому я способен оказывать влияние на ваши украшения даже без наличия моего философского камня при мне, как это было в кабинете Альбуса. — Хочешь сказать, что Эстер, для создания заклинания дневных колец, украла камень? — Задался вопросом Стефан, которого не слишком всколыхнула подобная информация, словно он абсолютно доверял Сапфиру. Впрочем, учитывая то, что вампир знал, что крион вернул утраченные воспоминания этой жизни, исходя из этого он вспомнил и о своём месте среди членов Ордена. — Мне от чего — то кажется, что мой Отец позволил ей это, — задумчиво предположил Элемéнтар. — Мы никогда не обговаривали подобное, ведь ему было тяжело вспоминать о чем — то касательно Эстер. Однако, я думаю, что Великий Крионис скрывает не одну тайну, как и Дамблдор. Если с кем он и делился больше, то это с моей сестрой Цитрин… Однако, вновь вернёмся к тому, что сила моего камня восстановила память этой временной линии. — Мы так же можем это сделать? — Неудержался от вопроса Фред. — Нет. Сила моего камня может восстановить сознание только у того в ком течёт кровь Элемéнтара, — безошибочно уточнил крион. — Значит это Гарри! — Гермиона бросила серьёзный взгляд на друга. — Все же, я бы не советовал, — кратко возразил Сапфир. — Но это ему решать, — чувствуя, как снова начинает заводиться, Грейнджер вновь обратила взор своих карих глаз на Сапфира, пока тот пристально взирал на свой лазурит, перебирая его пальцами. — Ты не понимаешь. Это серьёзная, довольно болезненная процедура, — резко оторвав взгляд от философского лазурита, Сапфир вновь пронзил её своим холодным, бездонным взглядом. — Когда я коснулся его, то чуть не потерял сознание. Ощущение было таким… словно мозг разорвется. И это при том, что я бессмертен, тысячелетен и как Элемéнтар очень силен. И это не похвала себе. Это факт и ты прекрасно знаешь об этом. Гермиона не нашла что ответить, по крайней мере на данный момент. Заложа руки на груди, она отвела взор куда — то вдаль. Сапфир не был высокомерным и самовлюбленным, она давно это знала. Это был не Рон, зазнавшийся до небес. Он был серьёзным, расчетливым и уверенным. Он знал о чем говорил и имея некоторые знания в области биологии и химии она верила ему. Физиология Поттера могла бы не перенести данную процедуру, по крайней мере на данный момент. — С другой стороны, когда — нибудь, тебе нужно будет это сделать Гарри, — серьёзно воззрился на него Сапфир, оторвав взор своих синих глаз от Грейнджер. — Сознание этой жизни может помочь в битве с нашими врагами. Ваш мир ещё в 1947 году подписал союз с измерением Элемéнтаров, а значит тебя с самого детства могли обучать знаниям, которыми обладают теры. — Неговоря уже о том, что ты вспомнил бы обо всем, что мы пропустили за последние два года из материала в Хогвартсе, — гармонично закончила начавшуюся речь криона Гермиона, краем глаза обратив внимание, что Элемéнтар вновь взирает на неё, хоть и своим привычным, беспристрастным взглядом. — Мне всего лишь… нужно взять камень? — Нерешительно задался вопросом Гарри, взирая на философский лазурит Сапфира в ладони криона. — Верно, — подтвердил Элемéнтар. — Однако, если решишься, ты должен знать… Как я уже и сказал: процедура возврата памяти и упорядочивания её рядом с воспоминаниями из прошлой жизни, не весёлая процедура. — Рон ведь так же прошёл её? — Решил уточнить Джордж, с опаской покосившись на своего брата близнеца. — Хотя, да. Козлом он тем ещё стал. — Оба сознания Рона наложились друг на друга постепенно из — за того, что он изначально был вдали от моего камня. Лазурит не служил ему якорем. К тому же, я подозреваю, что камень на его шее, его филосовский янтарь, позаботился закрепить эмоции в теле из этого измерения. Поэтому он такой, как ты и сказал Джордж — козёл, но прибыл бы он сюда неделей позже, то уже совершенно не помнил бы, что мы изменили временную линию, — поведал ребятам Сапфир, все ещё держа лазурит в ладони. — Он успел, сохранить прежнюю память, но именно воспоминания этой жизни, пережитый опыт, знания и эмоции возымели над ним верх. — Он не забыл кем был до этого, — фыркнул Фред, не скрывая явного отвращения. — Нет, однако эмоции этой жизни… оказались сильнее, — немного запнувшись, продолжил говорить Сапфир, вновь бросив мимолетный взгляд на Грейнджер. — Поверьте мне на слово. Я знаю о чем говорю. Всё верно, о прошлой жизни ты помнишь, но эмоций из неё практически не имеешь. Это уже не Рональд Уизли и всем нам придётся безвозвратно смириться с этим. Это Аарон Фламмель, ну или же Аарон Пруэт, если так всем легче его называть. — Подавленое сознание вместе с подавленными эмоциями… — тихо произнес Гарри, горько поджав губы. — Именно, — кивнул головой Поттеру крион. — Но тут ещё кое что: приобретённые эмоции из этого измерения не возымели бы такого результата, если бы он на подсознании сам не хотел бы этого. — Он ведь… всегда хотел быть таким особенным… — потупил взор Гарри, просто взирая вникуда. — Тайные, возможно не самые лучшие желания, — продолжил за Гарри Сапфир, продолжительно вздохнув. — Однако они вырвались наружу, а Рон оказался слишком молод, чтобы хотя бы попытаться рационально контролировать себя и контролировать свой филосовский янтарь. — М-да, — протянул Джордж. — Его просто напросто вшторило. Как будто кто — то чем — то обпоил. — Хочешь сказать тебя не метелит? — Задался вопросом Фред, обращаясь к Сапфиру. — Или твои эмоции и жизнь не отличались от предыдущей жизни? — Это не имеет значения, — куда более холодно произнес крион. — Я ещё привыкаю к знаниям и пережитым воспоминаниям из этой жизни, упорядочивая в голове все детали, но моего опыта вполне достаточно, чтобы мыслить рационально и контролировать эмоции. — То есть даже если бы мы были врагами, ты бы нормально к нам относился? — Озадачилась Гермиона, чем вызвала на лице Гарри ту самую улыбку, которая просилась наружу, когда эти оба начинали заводиться. — Считаешь у нас с тобой отношения лучше? — Ровным голосом, иронично зацепил Грейнджер Сапфир, совершенно спокойно переводя с неё взгляд на Гарри, догадываясь какими предположениями вызвана его улыбка. Гермиона лишь ошеломленно успела приоткрыть рот, готовая высыпать в Элементáра явные возмущения, однако во время сдержалась. — Но если снять филосовский янтарь с шеи Рона, который он носит? Ты ведь сказал, что его камень мог бы подкреплять подобное его поведение и эмоции этой временной линии, — спросила она о том, о чем никто другой почему — то не догадался спросить. — Снятие камня могло бы сработать, но в том случае, если он сам этого захочет или кто — то сможет уговорить его сделать это, — уверенно произнес Сапфир. — Предположительно, влияние моего лазурита вернуло бы в нем прежнего Рональда Уизли. Если же попытаться сорвать кулон силой, можно едва ли ни смертельно пострадать. Камень прежде всего защищает Элемéнтара. — Но в данный момент этот козёл врят ли захочет снять его добровольно, или же даст себя уговорить на подобный жест, — заметно нахмурился Фред. — Мы обязательно вернёмся к этому вопросу в свое время, — серьёзно пообещал близнецам Сапфир. — Можете мне поверить. Нам просто придётся, но в данный момент речь идёт о Гарри. Стоит ли ему возвращать воспоминания этой временной линии или оставить все как есть… Поттер вновь бросил опасающийся взгляд на лазурит Сапфира, по — прежнему воздезжащий на его ладони. — Я не боюсь физической боли, — откровенно признался Гарри. — Но… снова пережить горе от потери мамы, снова испытать сильнейшую ненависть по отношению к несправедливому министерству и Бог знает ещё что… — он сделал шаг по направлению от криона, поравнявшись с Гермионой, нервно теребящей свою сумочку. — Я пока не готов. — Хорошо, — подытожил их серьёзное обсуждение Сапфир, одевая кулон со своим филосовским лазуритом обратно на шею. — Тогда увидимся позже. Уже после того, как мы вернём Цезаря Мракса. — Как долго мне возможно находиться вдали от вас, чтобы твой лазурит не аннулировал на меня свое влияние? — Серьёзно спросил Гарри. — После первого его воздействия на вас в этой временной линии, а именно сейчас — сколько угодно. Ваши сознания уже закреплены и более не расфокусируются, — успокоил Гарри крион. Ладонь Элемéнтара рассекла воздух в котором тот час же образовалась голубая воронка. Та самая, какую уже видели ребята в их прошлой жизни, когда он прибыл с Алеком Лайтвудом. — Мальчишка похищен и в беде. Настоятельно рекомендую не терять дорогое нам время, — серьёзным тоном произнес Сапфир, разворачиваясь к порталлу и шагая в него, исчезнув. — Эм… ребят, вам пора, — усмехнулся Гарри, обведя друзей взглядами. — Удачи тебе на тренировках с каким — то золотым мальчиком, которого мы пока не знаем! — Сказал Фред, вместе с Джорджем хлопая Поттера по спине. — До встречи, Гарри. Береги себя, — тепло обняла его Гермиона. Несколько когтевранцев спускалось из своих спален. Обнаружив столь захватывающее зрелище, они резко остановились в безмолвном созерцании магического портала. — Это больно? — Обратился к Стефану Джордж, который до этого момента сохранял молчание, внимательно слушая диалог ребят. — Вам понравиться, — усмехнулся вампир, схватив обоих близнецов за плечи и влетев в голубую воронку на сверхъестественной скорости. Гермиона вошла в портал последней, бросив на Гарри немного взволнованный, но тёплый взгляд. Поттер постоял ещё немного, созерцая пустоту в которой с минуту назад исчезла воронка. Глаза когтевранца не сразу обратили внимание на то, какой красивой была рождественская ёлка в их гостинной, гармонично переливающаяся синими и серебряными шарами, вызвав немного волнующую, но тёплую улыбку на лице волшебника. — С Рождеством тебя, Гарри… — негромко произнес он себе под нос, плавно окинув взглядом украшенное дерево. — С Рождеством… [Soundtrack — Switchfoot — This ist Your Life]