«Девушка»-ромашка

      Вэй Усянь:       Проводив до дверей Шестого, шериф Вэй растолкал горничную и попросил сварить кофе и подать вместе с каким-нибудь ликёром.       Чашка опустела ровно на половину — а бутылка на треть — когда в гостиную вплыл мистер Цзинь Гуаншань. Один. На лисьей морде была маска неожиданной благости, но время визита красноречиво намекало, что доверять ей не стоит. Можно было не сомневаться: сейчас польются стенания и упрёки из-за пустоголового «индюка», увязавшегося за Цзян Чэном! Воспоминания об обоих этих дурнях испортили настроение окончательно.       Не дожидаясь, пока незваный гость затявкает, Вэй Усянь возвысил голос:       — Что вам нужно в столь ранний час?       Но «лис» не ощетинился, а лишь слегка склонил голову на бок:       — Простите, шериф Вэй. Я, наверное, недопонял: ваша горничная сказала, что вы не спите, вот я и подумал… — он сделал паузу, но заполнять её желания у шерифа не было: в благодушие всё ещё не верилось. Не дождавшись, мистер Цзинь, не меняя тона, продолжал, — Простите, что я потревожил вас в столь ранний час, шериф Вэй…       Вот здесь шерифу было что сказать: «Ну так придите позже! А ещё лучше — не приходите вовсе, если есть дело — пришлите кого-нибудь из толковых слуг!» — и, словно почувствовав это, Цзинь Гуаншань, спешно разливаясь в исполненных сочувствия эпитетах безвременно погибшим законникам, восхищённых — всем законникам без исключения и уничижительных — бандитам, не замолкал ни на миг. Закончив свою короткую, но проникновенную речь, от которой почти разболелась голова, он таки позволил и Вэй Усяню вставить пару слов:       — Так что вам нужно?       — Я хотел попросить вас о небольшой… я бы сказал о небольшом одолжении. Вы же всё равно будете составлять какую-нибудь бумагу о случившемся? Для собственного, так сказать, архива. Для маршалов, может быть… Вот я и хотел вас попросить… Скоро, наконец-то, совет округа и мне бы хотелось… — мистер Цзинь запнулся и спросил с некоторой робостью, — Вы желаете присутствовать на совете округа, шериф Вэй?       Присутствовать на представлении балагана «Лучшие» и богатейшие люди округа *** штата *** собрались похвалиться собой, похвалить друг друга как «лучших» и богатейших, а заодно переизбрать секретарём самого древнего из них и обсудить не слишком ли подорожало мыло и не стоит ли пойманных на мелких кражах заставлять в качестве наказания мести улицы вместо того чтобы по-простому выпороть кнутом…» ни малейшего желания у шерифа Вэя не было. Обычно на этих нудных сборищах мистер Цзян Чэн присутствовал и за себя и за названного брата.       В мистере Цзян Чэне сейчас и была проблема…       — Это может обойтись без меня? Сейчас, когда…       Мистер Цзинь всплеснул руками, точно собиравшаяся заахать девчонка или старуха:       — Конечно, шериф Вэй! Да именно об этом я пришёл с вами поговорить!       — Об этом?       — Именно! Я понимаю, вы только-только из отчаянной свалки! Да и сейчас у вас масса дел: нужно управиться со всеми последствиями… Об этом я и пришёл… Я понимаю, что вам сейчас не до долгих, и, между нами говоря, порой, случается, скучных разговоров на совете… Но и совет нельзя упрекнуть, что он хотел бы, конечно, быть в курсе ваших дел: после того подвига, что вы совершили во славу нашего всеобщего спокойствия и благополучия… да чего уж там — самих наших жизней, ибо кто знает, что не сегодня, так завтра ещё могла натворить эта банда!.. все хотят знать подробности! И, — мистер Цзинь вскинул руки, теперь предостерегающе и просительно, — конечно же, не из пустого любопытства! Округ безмерно вам благодарен! И понимает, что вы в этом сложном деле вошли в значительные расходы. Мы хотели бы, конечно, отблагодарить. Вас. Вашего названного брата. Ваших людей — я слышал, есть те, кто совсем недавно у вас на службе, и лишних полсотни долларов… или новое седло… да хотя бы хорошая, не латаная, одежда… — уверен, они бы не отказались, а округу было бы в радость одарить своих героев!..       Если на словах «…отблагодарить. Вас. Вашего названного брата…» Вэй Усянь был готов послать старшего Цзиня к самым дальним чертям, то когда речь зашла о помощниках и бунти хантерах, заставил себя взглянуть на ситуацию иначе: большинство из них были ребятами небогатыми и не обласканными ни какими-нибудь советами, ни прочими благотворителями. Наверное, получить что-нибудь за свою службу — а в придачу и ворох пустых, но хвалебных речей — от напыщенной публики, обыкновенно ни во что не ставящей простых парней, им было бы приятно. И в этом была бы какая-то высшая справедливость.       Шериф Вэй осторожно кивнул:       — Так что вы хотите?       — Хотел бы вас попросить составить отчёт об этой облаве. Можно без излишних подробностей, в общих чертах. Я бы заранее разослал списки с него совету и заодно поделился бы мыслями, что мы можем сделать для наших защитников… Вы тоже, шериф Вэй, напишите, отдельно или в конце отчёта, в чём нуждаются ваши люди. Уж вы-то лучше всех знаете!.. Когда совет соберётся, все уже будут в курсе дела и успеют его обдумать, и всё обойдётся без долгих прений и к общему удовольствию. А вам не будет нужды тратить своё время: я понимаю, что, не смотря на то, что Старый Вэнь мёртв, у вас ещё много забот!..       — Это всё, чего вы хотите?       На мгновение у глаз и между бровей мистера Цзиня собрались морщинки. Но он только несколько жеманно пожал плечами:       — Вы хотите поговорить о Цзысюане? — Вэй Усянь не хотел и это, надо было полагать, отлично читалось на его лице, — Он мне писал, а сегодня мне рассказали, что вышло и что он пожелал отправиться с мистером Цзяном. Что тут сказать? Мне жаль, что на него оказалось столь велико влияние вашего названного брата, человека, прошу простить меня за мою прямоту, из-за его горячности в качестве примера не лучшего, но, в конце концов, они оба уже взрослые люди. Мне же, как родителю, остаётся лишь бояться и надеяться…       «Родитель» скорчил скорбную рожу и, опасаясь, как бы он не собрался заломить руки и завести-таки разговор о своём лисье-индюшачьем отпрыске, Вэй Усянь поспешил его выпроводить, обещая, что не поленится, так уж и быть, написать выпрашиваемую бумажонку.       Уже на пороге мистер Цзинь обернулся:       — Вы сможете сделать этот отчёт сегодня, шериф Вэй? Я был бы вам безмерно признателен.       Заниматься этим скучным, хоть, пожалуй, и не совсем бесполезным делом не хотелось, но к счастью в голову быстро пришло отличное решение: Вэй Усянь вызвал к себе помощников, принимавших участие в облаве, и уже к обеду получил составленный ими отчёт. Бегло прочитал, исправил несколько помарок, добавил по верху листа пару строк о том, что от «совета и не только» законникам мало помощи и подписал, отметив про себя, что список желаемых благодарностей — весьма интересный — составлял его последний и самый длинный пункт.       Мистер Цзинь и совет хотят одарить людей? Наверняка, не столько из совестливости и участия, сколько желая теперь, когда дело уже сделано, хоть как-нибудь примазаться к чужой нелёгкой победе и истреблению вэньской сволочи… Вот пусть и раскошелятся!       От Цзинь Гуаншаня — как всегда от семейства Цзинь — всё-таки вышла беда: то ли старый лис растерял нюх и сболтнул кому-то, то ли его слуги растрепали по соседям, что хозяин был у шерифа Вэя ранним утром и застал того не в постели, но с того дня не стало покоя.       Уже на следующий, как только занялась заря, в «Дом меж озёр», поддавшись дурному примеру, потянулись люди. Конечно, были среди них и достойные, пришедшие засвидетельствовать шерифу своё почтение и поблагодарить, сказать доброе слово за то, что кровавая вэньская угроза была если не изведена под корень, то уж точно обезглавлена и почти полностью лишена прежней силы и опасности, и теперь людям порядочным, простым и не очень, можно было вздохнуть свободней, но их волна схлынула на третий день, а вот скучным, нудным, мнящим себя не деловыми, но серьёзными не было конца.       И самое главное — арендаторам А-Чэна!       Выслушивая двух первых, Вэй Усянь, вскочивший с кровати, подумав, что случилось что-то серьёзное, но скоро убедившийся в обратном, спросонок клевал носом. Ещё парочку выслушал внимательно — насколько было возможно внимать таким скучным вещами…       …эти люди всё шли. Шли. Шли… И говорили, кричали, стенали, заклинали… Говорили о том, что цены на всякий хлам, начиная от спичек и верёвок, опять выросли. Стенали о засухе, о падеже скота. Кричали, что вели в своё время дела ещё со «старым мистером Цзяном, упокой его небеса, батюшкой нынешнего» и тот всегда входил в положение. Заклинали о ссудах — новых, как догадался мистер Вэй — и отсрочкам по старым…       Их лица, худые и осунувшиеся или наоборот толстые, блестящие по краю лба и вискам каплями пота, но неизменно опалённые солнцем так, что кожа цветом почти сравнялась с крепким, круто заваренным кофе, скорбно морщились, иссохшие, часто треснувшие до крови губы кривились в нижайших просьбах или отчаянных требованиях, а уши не желали слушать: шериф Вэй не был уполномочен названным братом вести хозяйственные дела!       Сочувствуя им всей душой, Вэй Усянь был не в силах помочь: Цзян Чэн, отправляясь в этот раз покорчить из себя ищейку и героя, не оставил ни денег, ни распоряжений на сей счёт! Но просители, смурные или гневливые, не желали это понять. Испробовав с полдюжины способов объясниться, шериф Вэй с прискорбием велел слугам больше не пускать к нему никого, с кем обычно названный брат вёл беседы о ценах на табак и кукурузу или о подрощенных телятах.

***

      Мэн Яо:       — Полюбуйся! — Цзинь Гуаншань швырнул на стол перед Мэн Яо какой-то мелко и криво исписанный листок.       — Что это, мистер Цзинь?       Всё время, что прошло с возвращения, молодой человек был как на иголках, но пока не услышал от отца ни одного дурного слова. Со стороны могло бы показаться, что выходка Цзинь Цзысюаня и правда может обойтись без скверных последствий, но Мэн Яо не верил и не терял бдительности.       — Посмотри.       Бумага оказалась «Обсчётом о аблаве на Вэнь». Именно так.       Мэн Яо слегка приподнял брови:       — Кто это написал?       Цзинь Гуаншать недовольно дёрнул уголком губ:       — Важно не «кто», а «что»! — из «Обсчёта» выходило, что, пожалуй, вся армия северян за всю войну с Югом не отличилась больше, чем мистер Вэй и его люди, штурмуя бордель, — Ну, что скажешь?       — Написано довольно… интересно. И эмоционально. Особенно в начале, где «…от совета и не только не было никакой помощи в деле поисков мисс Цзян Яньли, но, не смотря на это…»       — Прекрасно написано! — Мэн Яо поднял глаза — губы Цзинь Гуаншаня глумливо кривились, — А как тебе «Список благодарностей»? Деньги, лошади, коровы, оружие — много всего… Один хочет, чтобы совет округа оплатил ему свадьбу!.. Какая искренность! А главное — никакого чувства меры! Это прекрасно…       Молодой человек кивнул, позволяя и себе осторожную полуулыбку — лицо отца тотчас же сделалось холодным и острым.       — Сделай с этого отчёта списки для всех членов совета, кроме мистера Цзяна. И приложи к ним письмо: без эмоций, сухо, по фактам, много ли пользы было за последний год… лучше пару… нет! Посмотри сам, какой лучше взять срок… от наших доблестных законников. Много ли дел, что не касались до семьи Цзян и их благополучия и до поисков мисс Цзян наш шериф вёл удачно… Понимаешь?       — Я поним…       Цзинь Гуаншань перебил:       — До совета округа нужно донести, что мистер Вэй, увы, слишком погряз в своих семейных делах, и ему стало мало дела до всего остального, а его люди разленились, распустились и не знают совести и меры… Поправь, если будет нужно — только аккуратно! — этот «Список благодарностей»… Хотелось бы чтобы у совета — без чьих бы то ни было подсказок, конечно же — закралась мысль, что, возможно, нам нужен другой шериф…