Под сенью безмолвного неба

Кто ж это, ответь,

В новогоднем наряде?

Сам себя не узнал.

(Басё)

Когда Гарганта открылась в бункере, и межпространственная темнота перед ним расступилась, первым, на что наткнулись глаза, было огромное дерево среди песка. Высоченное и пушистое, тёмно-зелёное. На мощных ветках висели какие-то яркие побрякушки и горели лампы разных цветов. Толстый ствол вколочен в песок. Посреди грёбаной пустыни. Балки ворот Гарганты были обвешаны такими же лампами и блестящими украшениями. Когда ботинки коснулись песка, и пространство позади снова схлопнулось, Гриммджо почувствовал, как абсурд буквально окружает его со всех сторон. Потому что его встречал Киске в нелепом красном меховом костюме, шапке и… белоснежной бороде из чужих волос. — Что за херня на тебе? — выразил он вслух свою единственную мысль. Урахара тут же стал красоваться, демонстрируя ещё более идиотский, чем обычно, наряд, со всех ракурсов. — Ох, я так рад, что вы заметили, Гриммджо-сан! — пел он своим фальшивым слащавым голосом, который — этот парень знал — раздражал Джагерджака до нервного тика. — Вы как раз вовремя! До нашей великолепной Рождественской вечеринки остались считанные минуты. Всё-таки он снова попал на какой-то нелепый праздник мира живых. В тот последний раз, когда это случилось, Йоруичи обманом заманила его на гору, чтобы «смотреть фейерверки». Эта кошка всегда покупала его обещанием хорошей погони. Тогда он ещё не мог даже близко подойти к ней. Фейерверки его, кстати, не впечатлили, как и сегодняшний маскарад с этим деревом. — Тч, неинтересно, — фыркнул он и развернулся к двум столбам. — Я ухожу. Очутившись вдруг перед ним, в неизменных гэта, ушлый мудак чесал затылок, отодвигая колпак с лица, и говорил слова, от которых злоба закипала внутри Гриммджо. — К сожалению, арранкар-сан, так сразу я не смогу отпустить вас, — неловкое бормотание постепенно сменял лукавый тон. — Вы ведь пришли к Куросаки-сану? Он будет здесь с минуты на минуту. Этот мужик знал, что и когда сказать. Гриммджо признавал в нём этот талант, хоть и негодовал от манипуляций, которые тот проделывал со всеми окружающими. У них с Куросаки должен был быть спарринг сегодня. Каждую неделю, в пятницу вечером. Однако, судя по дурацкому наряду этого придурка и всеобщей атмосфере идиотизма вокруг, тот имел в виду вовсе не то, на что Гриммджо рассчитывал. — Хочешь сказать, Куросаки тоже идёт на твою вечеринку? — вкрадчиво прорычал он, хватая Киске за белый мягкий воротник пальто. — Какого хрена ты знал и не сказал мне? — Ах, мы здесь так замотались с этой ёлкой и украшениями, а телефон я оставил навер… — Ты издеваешься надо мной! — Ма, ма, что вам стоит немного подождать здесь с нами, тем более Тессай накрывает такой прекрасный стол, а Йоруичи-сан предоставила лучшее саке из погребов дома Шихоин… Отбросив гада от себя, Гриммджо плюнул в песок и зашагал в сторону лестницы. Настроение было безнадёжно испорчено. Но слова о выпивке и о том, что рыжий синигами всё же появится, заставили против воли принять предложение этого хитрого ублюдка. В конце концов, он всё ещё может схватить Куросаки за воротник и затащить в подвал силой, если тот будет сопротивляться. Перед тем, как прыгнуть в сонидо, Джагерджак отчётливо уловил позади, как Киске довольно напевал какую-то отвратительно-весёлую песню. И, наверняка, победно улыбался, чёртов козёл. Не нужно было оборачиваться, чтобы понять. Оказавшись в коридоре Шотэна, он с ходу чуть было не получил в лицо какой-то яркой игольчатой змеёй. Отклонившись назад, Гриммджо наблюдал за её полётом прямо в руки выродка Дзинты. — Йо, — отсалютовал ему пацан, комкая в руках шуршащую змею — Осторожно, Гриммджо-сан, — тихо вскликнула девчонка с хвостиками где-то слева от него. Уруру, вроде бы. Оглядев её хмурым взглядом, он уловил всё тот же красный и белый цвета в наряде, глупый колпак и такую же яркую змею на тонкой шее, вяло свисавшую вниз. — И без твоих запоздалых предупреждений справлюсь, — проворчал арранкар и отвернулся в сторону Дзинты. — Мы украшаем дом для вечеринки, — объяснил тот, тряся змеёй в руке. — А ты, вместо того, чтобы занимать место, мог бы и помочь. Ох, как же захотелось задушить этого поганца. Он справился бы одной рукой. За пару секунд. Свернул бы эту гадкую шею и наблюдал с удовольствием, как гаснут огни жизни в ублюдских глазах. Рот наполнился слюной, и, сбрасывая наваждение, Гриммджо щёлкнул челюстями, заталкивая инстинкт куда подальше. — Ещё одно слово, — угрожающе надвигаясь на мальчишку, проговорил он, сверкнув глазами, — и я засуну эту херню тебе в рот так глубоко, что она вылезет из твоей задницы, а потом я подвешу тебя на ней как игрушку на то дурацкое дерево. Кивнув вниз, в сторону бункера, Гриммджо убедился по настороженному виду Дзинты и устремлённым в пол глазам, что угроза воспринята правильно, и зашагал вперёд по коридору. Тихое недовольное бурчание ребёнка позади вдруг перекрылось звенящим грохотом с кухни. Как будто уронили нечто очень тяжёлое. Замерев рядом с прикрытыми сёдзи, он ещё пару секунд вслушивался в происходящее. — Это было слишком самонадеянно, Ренджи… — Отстань. Только мешаешься под ногами. Дружки-синигами Куросаки. Он с отвращением отвернулся и пошёл прочь. Проигнорировав опасливо вжавшихся в стену детей, Гриммджо раздвинул сёдзи в комнату, где уже было накрыто три низких стола, поставленных в один ряд. Посуда, закуски в маленьких чашках (внимание сразу привлекло сашими из лосося и тунца) и по большому кувшину саке в центре каждой столешницы. По количеству разложенных по полу дзабутонов Джагерджак понял, что гостей ожидается много. Не меньше десяти точно. — Нахер надо… — проворчал он про себя и развернулся на пятках. Он просто свалит отсюда до того, как кто-нибудь заметит. Просто вернётся в Лас Ночес, где его встретит привычно пустая комната с жёсткой кроватью и неподвижный полумесяц в окне. Пусть Куросаки веселится на своём человеческом празднике со своими друзьями. Но рыжий синигами, стоявший в проходе прямо напротив Гриммджо и пялившийся своими тупыми глазами ему в лоб разрушил этот замечательный план. Глядя в ответ, Джагерджак задумался. Какого чёрта он ничего не почувствовал? В этом доме, конечно, в целом херово ощущалась любая духовная энергия, но чтобы совсем не уловить приближение Куросаки… — Г-гриммджо… — пробормотал тот всё так же по-идиотски и вдруг глянул вверх, где над перекладиной дверей висело странное растение. И… покраснел. Арранкару не было дела до того, чем люди украшают свои дома в их странные праздники. Но вот Куросаки отчего-то отреагировал именно на эту деталь, после чего резко сделал шаг к порогу и стал нервно поправлять ворот своей красной рубашки. Красный — идеальный цвет для Куросаки. Гриммджо всегда нравилось видеть его в крови. — Какие-то новости для меня, м? — он раздражённо склонил голову набок. Давай, скажи мне всё сам, синигами. — Я думал, Урахара сказал тебе, что сегодня вечеринка, поэтому спарринга не будет, но, наверное, этот придурок с тобой не связался, да? — тараторил рыжий, хаотично дёргая руками, будто бы не знал, что это такое и зачем они ему нужны. Глядя на глупое выражение его лица, Гриммджо даже слегка усмехнулся. Да, он чувствовал досаду и раздражение из-за того, что битву с ним Куросаки променял на какой-то дурацкий маскарад и пьяные посиделки с друзьями. Но, на удивление, сейчас, глядя на смущённого парня, арранкар поймал себя на желании остаться, чтобы понаблюдать за ним вне привычной среды их борьбы друг с другом на мечах. — Если ты думаешь, что жалкие оправдания заставят меня сдержаться от того, чтобы разорвать тебя вместе с этим идиотским нарядом на кусочки, то ты чертовски тупой, Куросаки, — прорычал он, делая шаг в сторону рыжего. Тот выставил ладони перед собой, отступая в коридор. — Но я правда думал, что ты в курсе. Думал, что Урахара позвал тебя на вечеринку, — тихо болтал он своё дерьмо. Джагерджака не волновала вечерника. Всё, чего он хотел, — свой бой с Куросаки в пятницу вечером. Почти врезавшись в чужую грудную клетку, он прижал синигами к стене коридора. Пустого, кстати. Дети быстро поняли, что к чему, и испарились. Одной рукой сжав чужую шею — тонкую, тёплую, другой Гриммджо упёрся в хлипкое дерево аккурат у рыжего виска. — Мне насрать на ваш праздник, Куросаки, — прорычал он низко, доходчиво, — я пришёл сюда за дракой. И ты дашь её мне. Сказав это, он сжал сильнее горячее горло. Зубы зачесались, давая сигнал о готовности поглотить добычу. Слюна затопила рот. В полумраке от тусклой единственной лампы лицо Куросаки казалось неестественно мягким. И то, как тот продолжал смотреть своими яркими глазами, мягко упираясь ладонями ему в грудь, разжигало внутри ещё большую досаду. Сглотнув слюну, Гриммджо склонился к чужому уху и вкрадчиво произнёс: — Если это будешь не ты, то мне и твои дружки-синигами сгодятся. Он кивнул на тёплый свет из кухни в конце коридора, откуда слышались голоса обитателей дома и друзей Ичиго. — Ты не станешь… — вскинулся рыжий тут же. Как же легко его раззадорить. Всего-то и нужно упомянуть друзей, которые могут пострадать. — Проверь, — усмехнулся Гриммджо в чужие напряжённо сжатые губы. Ему нравилось наблюдать за внутренней борьбой Куросаки. За движением мышц на лице, пока тот взвешивал все «за» и «против». За сменой эмоций в глазах. За тем, как тот, приняв решение, вдруг весь подбирался, и на лице его устанавливалось решительное выражение. Вторя этой уверенности, чужие руки напряглись, отталкивая Гриммджо. — Хорошо, — проговорил Куросаки и кивнул. — Но после этого ты останешься. Пару секунд они просто смотрели друг на друга. Куросаки — уверенно и непреклонно, Гриммджо — с откровенным непониманием. Этот парень что… только что выдвинул ему ультиматум? Ха. Не сдерживая ухмылку, расплывающуюся по губам, Джагерджак позволил себе засмеяться в голос. Куросаки Ичиго действительно сейчас шантажировал его дракой? Хотел заставить его остаться на дурацкую вечеринку после жестокого мордобоя? — Ха-а-а, — протянул он на выдохе, когда наконец отсмеялся. — А ты уверен в себе, да, Куросаки? Хитро сверкнув глазами на растерянного слегка синигами, Гриммджо отступил на шаг и кивнул головой в сторону бункерного люка. — Тогда вперёд, — оскалился он. Куросаки тут же весь подобрался, схмурил брови и кивнул. — Только тело оставлю здесь, — сказал он негромко, но чётко, отталкиваясь от стены. Вдруг тело с ног до головы окатило странным предчувствием. Не реацу, но явное присутствие. Доля секунды ушла, чтобы обернуться. — И обязательно подождите зрителей! — весело пропел за его спиной Урахара, неясно как оказавшийся в комнате, из которой Гриммджо только что вышел. Этот пройдоха передвигался на удивление тихо для своего внешнего вида, только лишь доказывая опасения Гриммджо на его счёт. Простофили не возникают из ниоткуда за твоей спиной. Урахара Киске — опасный синигами. Не только потому, что умный. Гриммджо недоверчиво покосился на цветущую улыбку на небритом лице уже без чужой бороды и приподнял слегка брови. — Каких ещё нахер зрителей? Куросаки тоже выглядел удивлённым. Они оба неведомым образом оказались рядом, глядя с подозрением на Урахару прямо напротив. Тот потирал ладони в мерзком жесте коварного обманщика. — Тех, которые с минуту на минуту придут посмотреть на праздничное состязание, конечно! В голосе придурка было столько неуместного энтузиазма, что Джагерджак, не выдержав этого абсурда, скривил лицо в отвращении. А тот уже протискивался между Гриммджо и оторопевшим Куросаки, хлопая в ладоши со словами: — Сейчас-сейчас, они уже на пороге, Куросаки-са-ан, Гриммджо-са-ан, — и, указав пальцем в сторону кухни-переговорной в конце коридора, приложил ладонь к уху. — Слышите? О, Гриммджо слышал прекрасно. Нарастающий гул женских визгливых голосов и перебранка в кухне смешивались в уродливую какофонию, от которой хотелось скорее сбежать. — Ты обещал без дурацких затей, — сложив руки на груди, Куросаки смотрел на учёного с таким же скепсисом, как и сам арранкар. В этот момент они были как никогда заодно. Нелепо даже. Только в этом месте подобное могло произойти. — Но ведь это просто замечательная идея! — отозвался радостно Киске и, вдруг натянув колпак на глаза, как обычно делал со своей шляпой, направил указательный палец им за спину. — Ведь у нас столько разных гостей! Затылок Гриммджо предупреждающе свело. Чёрт, неужели снова… И он сделал молниеносный шаг в сторону, как раз вовремя, потому что из люка в следующий миг вылетела визжащая овца и с криком «Ичи-и-го-о!» сбила с ног Куросаки. — Н-нелл! — подавился тот воздухом, падая на пол под чужим весом. Ну что за чёрт, а. Он ведь хотел уйти сразу, как увидел Киске в нелепом наряде. Почти ушёл же. Гриммджо покачал головой и опёрся спиной о стену. А затем в дальнем конце коридора раскрылись сёдзи, и из-за них выглянули два любопытных лица. Ни одного из них Гриммджо не знал. — Что за грохот, Ичи-нии? — спросило добродушное лицо со светлыми волосами. — Он там снова тискается с женщинами! — прокричало другое лицо кому-то в кухне — недовольное и хмурое, почти как у Куросаки. В ответ с кухни донёсся гогот татуированного друга Куросаки и возмущение его подружки. А через секунду в проёме между створок, в лучах света возникло лицо рыжей женщины. О, ну надо же. Как ей любопытно. — Заканчивай трепаться, Киске, и помоги здесь! — раздался крик кошачьей суки из той же комнаты, где маячили лица. Слишком высокая концентрация суеты на миг времени оказалась для его рецепторов просто добивающей. — Юзу, Карин, вы тоже здесь? — воскликнул Куросаки в попытке выбраться из-под всё ещё визжащей Неллиэль. Урахара бодро выщёлкивал гэта по полу на пути в кухню и кричал пугающе высоким тоном: — Йоруичи, са-а-ан! Вы вернулись! Я уже иду-у-у! — Ичи-нии, как тебе не стыдно вытворять такое перед Орихиме-чан! — Ха? Я ничего такого не… — Ичиго-о, я так скучала по тебе-е-е! — Нет-нет, Карин-чан, это не… — КИСКЕ! Прикрыв глаза, Гриммджо тихо и медленно выдохнул весь воздух из лёгких. Не слушать их. Не слушать. — Ренджи не смог сделать это сам… — А ну замолчи… — Тессай-са-ан, где наш старый штопор? — Я не виноват, что она… — Но это ты лежишь на полу… — Девочки, хватит… И на новом вдохе его терпение лопнуло. — Куросаки! — крикнул он и, когда тот повернул к нему голову, всё ещё лёжа на полу под телом этой наглой овцы, проскрежетал резко: — У тебя пять минут. И сонидо унесло его обратно в бункер. В грёбаную тишину.

***

Градус абсурда нарастал с каждой минутой, проведённой в этом месте. Сначала он просто ждал Куросаки, но появилась Йоруичи, поставила на песок какую-то огромную машину с двумя кранами посередине и, сказав ему ничего не трогать, снова унеслась прочь. Будто он стал бы. Куросаки не появился ни через пять минут, ни через десять. Гриммджо уже успел мысленно дать себе оплеуху за то, что продолжает здесь оставаться и поднялся с насиженного места на песке, когда рядом материализовалась Неллиэль, сияющая тупой улыбкой. — Не знала, что тебя тоже пригласили на праздник, — проговорила она, не меняя лица, но в голосе её отчётливо звучало пренебрежение. Конечно же. Быть гостем на тусовке синигами — явно не то, чем он хотел сегодня заниматься. И все это, чёрт возьми, знали. А теперь, чтобы подраться с Куросаки, ему нужно развлекать эту разношёрстную толпу, где каждый считает его второсортным мусором. Неллиэль тихо хмыкнула, глядя на его выражение лица, и вздохнула: — Я не пытаюсь оскорбить тебя, Гриммджо. Просто ты не слишком любишь синигами, чтобы добровольно прийти на подобную встречу. Пф. Конечно же, нет. — Я и не собирался, — отвернулся Джагерджак, сдаваясь. — Если бы знал, что здесь устроят, то не пришёл бы. — О-о, — воскликнула овца, вскидывая руки и поворачиваясь к нему. — Так ты просто пришёл подраться с Ичиго и был обманом втянут во всё это! Прости, если бы я знала, что ты не знаешь, то сказала бы тебе. — Мне не нужна твоя жалость, — отмахнулся Гриммджо. В конце концов, свой бой он получит. Но на чашу весов была поставлена его гордость, и арранкар до сих пор не понимал, почему ещё не открыл Гарганту. Ведь, по сути, он подписался на унизительное мероприятие только для того, чтобы подраться с Куросаки. Стоило ли оно того? — Всегда есть шанс уйти, — напевала Одершванк, сложив руки за спиной. Сука. Пытается выглядеть так, будто знает его. Предлагает ему уйти. Он сам способен принимать решения, без всяких непрошенных советчиков. И всё же он ждал. Ждал, пока в подвал стекались понемногу сраные «зрители», а за ними Йоруичи, Тессай и дети, которых он спугнул недавно в коридоре. Проходя мимо него, Дзинта, этот отбитый на голову идиот, посмел усмехнуться и фыркнуть в его сторону: — Скоро тебе надерут задницу. Гриммджо ничего не ответил. Кто он такой, чтобы вестись на провокации малолетних человеческих выродков? Всё, что он сделал, это выпрямил руку, в которой тут же засветилось малиновым светом серо. Увидев это, пацан тут же взвизгнул и спрятался за девчонку рядом. — Ты придурок! Придурок! Придурок! — кричал тот, пока шар энергии увеличивался в руке арранкара. В подвале установилась напряжённая тишина. Всего на секунду. Гриммджо видел краем глаза, как схватились за свои мечи дружки-синигами, как Неллиэль послала ему предостерегающий взгляд, а Тессай приподнял правую руку, готовясь создать очередное заклинание синигами. Но в следующий миг на его запястье легли чужие пальцы. Тёплые. Наполненные невероятной жизненной силой пальцы сжали руку и заставили погасить заряд. Куросаки стоял справа от него, почти вплотную и глядел своими серьёзными яркими глазами прямо в его собственные. Вот он, герой, появился как всегда вовремя. — Не думаю, что это в твоём стиле, Гриммджо, — сказал рыжий хрипло и отпустил. Изучив словно в первый раз стройную фигуру в чёрной форме, Джагерджак довольно ухмыльнулся, зацепившись взглядом за меч. — Ты поздно, — бросил он, разворачиваясь корпусом к Куросаки, и пожал плечами. — Начал скучать. Ещё несколько мгновений они смотрели друг на друга во всеобщем молчании. А затем по подвалу разнёсся голос Урахары: — Раз уж все в сборе, время начинать! Звук шёл одновременно сверху и со всех сторон. Самого же придурка не было видно. Куросаки вскинул голову в попытке отыскать источник звука. И всё вокруг оживилось, гул разномастных голосов возобновился. Повизгивали женщины, хохотал татуированный синигами, тихо бубнил что-то большой темнокожий парень в ответ на лепет рыжеволосой женщины. Йоруичи наливала детям странную субстанцию в странные рифлёные стаканы из той самой машины, которую приволокла недавно. И они… слизывали это со стаканов? Гриммджо сморщил лицо и отвернулся. Отвратительно. Везде пестрили красный и зелёный цвета, суета снова нарастала, подобно закручивавшемуся песчаному вихрю в Уэко Мундо. — Обязательно делать это здесь? — выдыхая досаду вместе с воздухом, спросил Гриммджо, покосившись на Куросаки. Тот рассеянно наблюдал за детьми и, услышав вопрос, даже не оглянулся. — Я бы тоже этого не хотел, — сказал он, цепляясь пальцами за ткань штанины. — Но ставки уже сделаны! — прокричал высокий лукавый голос откуда-то издалека. — Пути назад нет! Мурашки прошли по позвонкам за долю секунды до того, как спины коснулась чужая тёплая ладонь. Резко обернувшись, Джагерджак встретил лукавый взгляд Киске из-под идиотского колпака, но не отодвинулся. Не опасно. Оказалось, что этот придурок провернул то же самое с Куросаки, и теперь они оба находились в странном доброжелательном захвате всего в паре десятков сантиметров друг от друга. Рецепторы вновь начали улавливать чужую духовную энергию, растекающуюся вокруг Куросаки повсюду, куда бы он ни пошёл. Зубы опять зазудели. А хитрый торгаш тем временем полушёпотом вещал свою херню о состязании, наклонившись непозволительно близко. — Давайте просто хорошо проведём время и постараемся обойтись без критического урона, иначе праздник будет испорчен. А мы так старались собрать здесь гостей после всего случившегося. Верно, Куросаки-сан? — пролепетал он так сладко и приторно, что Гриммджо фыркнул, скривив губы. Так откровенно манипулировал Куросаки. Хотя, особого труда и не нужно, чтобы заставить его делать то, что этот парень хочет. Насколько Гриммджо успел понять, Урахара Киске отлично умел представить его эгоистичные цели таким образом, что все вокруг начинали воспринимать их как собственные. А Куросаки, простак, в подтверждение этих мыслей, согласно кивнул и глянул испытующе на Гриммджо. «Ты ведь не будешь сражаться всерьёз сегодня?» — говорили его глупые глаза. Ощущая, что Урахара тоже смотрит в его сторону, ища согласия на свою просьбу, Гриммджо тяжело выдохнул и сбросил чужую руку с плеча. — Ты мне будешь должен, — кивнул он шляпнику, распрямляя спину, а затем обратился к Куросаки. — И ты тоже. — Конечно-коне-ечно! — радостно кивнул Киске и посмотрел на Куросаки с дружелюбием, которое всё равно не могло никого обмануть. — Ага, проси, что хочешь, — хрипло выронил рыжий и встал в стойку, ограждая Джагерджака от толпы позади них. Что ж, Гриммджо не упустит такой возможности. Когда-нибудь он обязательно припомнит Куросаки его легкомысленные слова. — Дамы и господа! — объявил Урахара в рупор, появившийся в его руке буквально из ниоткуда. — Пришло время насладиться рождественским поединком! Прошу Вас поддержать наших участников! Он дважды хлопнул в ладоши. Раздались вялые аплодисменты толпы, пронзительный свист Йоруичи и особенно громкие в тишине бункера визги женщин. — Приступайте! Махнув между ними рукой, Киске исчез. И так началась эта… херня. Гриммджо не стал терять ни секунды и бросился вперёд ещё до того, как Куросаки успел потянуться за мечом, и, обнажив когти правой руки, сделал первый выпад. — Э-эй! — скорчив недовольную гримасу, воскликнул рыжий. Но уклонился. Перед кем он, чёрт возьми, прибедняется? — Не притворяйся слабаком, Куросаки! — крикнул Гриммджо, нападая вновь. В этот раз его когти встретились с сопротивлением стали Зангецу. — А ты не забывай об уговоре! — крикнул синигами, отталкиваясь назад для новой атаки. Гриммджо наблюдал за ним достаточно внимательно, чтобы заметить, как тот часто косится то на дурацкое дерево неподалёку, то на своих друзей в толпе. Словно боится ненароком задеть кого-нибудь. — Хватит отвлекаться, Куросаки, — прорычал арранкар, легко уклоняясь от очередного взмаха меча. — Там явно достаточно тех, кто мог бы защитить твою семью. Те две девчонки. На них рыжий смотрел с опасением чаще всего. На мгновение синигами замер, оценивая его слова, а потом расслабил плечи и кивнул. — Ты прав, — сказал уверенно и сверкнул глазами с излюбленным Гриммджо азартом. — Продолжим. Отойдя подальше от ёлки, они танцевали друг с другом в битве всё яростнее и изощрённей. Гриммджо успел запустить несколько серо, а Куросаки даже решился на парочку своих фирменных атак. Гетсуга Теншо. Джагерджак помнил эту технику с тех пор, как она впервые ранила его всерьёз. Было приятно видеть её сейчас. Значит, Куросаки перестал волноваться и полностью отдался битве. Единственным минусом были ограничения. И сопряжённый с ними шум грёбаных болельщиков. Толпа выкрикивала слова поддержки синигами, в разнобой скандируя какие-то кричалки. Куросаки-кун то, Куросаки-кун это… Ичиго бла-бла… И Неллиэль тоже. Овца и есть овца. Гриммджо был достаточно невосприимчив к такого рода вещам, но сейчас это касалось рыжего полудурка, с нежностью глядящего ему за спину, на людей, собравшихся здесь вокруг него. Гордился тем, что с ним его стая. Что его окружают друзья. Ха. И Гриммджо вскипел. — Хватит орать! — рявкнул он так грозно, как мог. Он хотел, чтобы людишки и синигами заткнулись. Чтобы прекратили раздражать его. Прекратили давить. Он хотел этот бой, один на один, но не при толпе сраных зрителей. И всё же не ушёл. Не убрался куда подальше, а продолжал ждать. В образовавшейся тишине слышно было только их дыхание и лёгкий ветерок, который Киске пустил из своих вентиляторов в потолке. Он лично монтировал эти машины целую вечность. Вся толпа вдалеке явно была на стороне Куросаки. Даже чёртова Йоруичи по-любому поставила на него в их очередном денежном споре с Тессаем. Гриммджо слышал их дискуссии по этому поводу несколько дней назад, и задумался. Значит, если были эти их «коэффициенты», то не все так радужно-дружно болели за синигами? — Нравится, Куросаки? — недовольно бросил он, кивая себе за спину. — Хочешь потешить самолюбие? Поэтому ты их привёл. Чтобы показать, как ты важен для них. Насколько ты круче и сильнее того, кто один. Хочешь доказать, что ты — такое же, как они, стадное животное. Хорошая попытка, Куросаки. Тот слегка наклонился вбок, с выражением лица идиота оглядывая толпу своих друзей. Пропуская укол мимо ушей. Сволочь. — Это всё Урахара, — сказал он, пожав плечами. — И я знаю как минимум парочку тех, кто ставил на тебя. — Ха? — за своим сарказмом Гриммджо старался как можно убедительнее скрыть удивление. — Слышал разговоры, — пожал плечами рыжий. — Они наживаются на наших спаррингах. Ведь я не всегда побеждаю. — О-о, хочешь всегда побеждать, Куросаки? — оскалил Гриммджо зубы, заземляя ступни в подготовке к прыжку. И вдруг позади тонкий писклявый голосок закричал: — Гриммджо, вперёд! Б-борись, Гриммджо! Ошарашенными глазами он оглядел толпу. Видимо, они с Куросаки совпали в этом, потому что тот шокированно моргал в ту же сторону на рыжеволосую девчонку, которая осмелилась подать голос. — Покажи ему, Гриммджо! — продолжала она, пока все в толпе с такими же ошарашенными лицами пялились на неё. Уже не из-за сисек. Даже Йоруичи выглядела удивлённой. Лицо Урахары он на всякий случай сохранил в памяти, потому что до этого момента был убеждён, что его гигаи намеренно был лишён некоторых лицевых мыщц. — И… Иноуэ? — беспомощно пролепетал Куросаки за ним. — Пха, — обернулся он с задорным оскалом. — Твоя женщина выбрала меня, Куросаки. И кто же ты после этого? — Эй! Она не… она из жалости, я уверен… Но его лепет был прерван новым писклявым криком из толпы. — Э-эй! Гриммджо-сан! Победи его! Надери ему жопу! Уделай его! Какая-то темноволосая малышка, с очень похожим на Куросаки лицом. — К-карин! — заорал тот в недоумении и замахал мечом в её сторону. — Ты чертова предательница! — Да, Карин, как ты посмела! — кричала девчонка рядом с ней. Гриммджо видел её сегодня в проёме кухни. — Ичи-нии, ты победишь! Ты сильный, Ичи-нии! Победи Гриммджо-сана и приводи его на ужин! Ха. Семья Куросаки. — Даже твоя чёртова сестра… — начал он язвить, но быстро был прерван. — О, заткнись! — Куросаки так смешно злился. И без того хмурые брови опускались ещё сильнее, а нос сморщивался в недовольстве. Это выражение он тоже запомнит. — Давай, Гриммджо! — выкрикнула Йоруичи, присоединяясь к двум кричащим женщинам. — Отрабатывай мои деньги! Делим пополам! Довольная улыбка скрыла на его лице новое удивление. А он её недооценил. — Кошачья сука! — плюнул Гриммджо, отворачиваясь от этого цирка. И выражение лица Куросаки чертовски стоило того, чтобы пережить этот позор. Три женщины поддерживали его против Куросаки. Одна — ребёнок. Другая — его женщина. И кошачья сука. Вот это набор. — Можно сказать, что я получил своих фанатов, да, Куросаки? — ухмыльнулся он, берясь за рукоять Пантеры. — Они делают это назло мне. Ну, наверное. Карин точно, хотя может быть ты ей просто понравился, — бухтел Куросаки себе под нос, не обращая на него почти никакого внимания. Женщины продолжали кричать. Активизировалась и та часть толпы, что была на стороне Куросаки. — Но что можно найти в таком, как Гриммджо… — продолжал рассуждать рыжий. — Сейчас ты узнаешь, что именно, — зло оскалился он и под переругивания трёх женщин с группой поддержки Куросаки ринулся в атаку. Странно было признавать, но ему стало чуть легче выносить это сборище и абсурдную идею Киске с «рождественским состязанием», что бы это ни значило. Гриммджо мог объяснить, почему волна раздражения откатилась, и напряжение отпустило его. В момент, когда их клинки с Куросаки с лязгом встретились, он подумал о своей стае, которой больше у него не было. Ди Рой, Илфорт, Наким, Эдрад и Шалонг — те, кто поддержал его когда-то, кто последовал за ним и погиб за него. Он не сразу задумался над тем, что это значило. Раньше ему казалось, что так и должно быть. Подданные должны жертвовать жизнью за короля. Король стоил того, чтобы пасть за него. Сейчас он знал, что подвёл их. Единственных, кто когда-либо был рядом с ним, чтобы прикрывать спину. Отчасти он понял это, наблюдая за Куросаки. — О чём ты думаешь, Гриммджо? — донесся наглый голос из-за спины. Он не всерьёз. Предаваться сожалениям — не его стиль. В конце концов, пока Куросаки вот так давил на Пантеру своим мечом, смотрел на него с этим сумасшедшим оскалом и соглашался драться с ним из раза в раз, Гриммджо ни о чём не жалел. Одним движением локтя он швырнул Куросаки на землю и, пока тот падал, извернулся так, чтобы схватиться за рукоять чужого меча. Ичиго держал крепко. Но удар под дых в падении кого угодно заставит ослабить хватку. И, не сдерживая торжествующую улыбку, Джагерджак выхватил занпакто из чужих тёплых рук, чтобы выбросить как можно дальше. — Грхим…хджхо! — задыхался Куросаки на земле в слабой попытке подняться. — Какогхо… чёр… Отбросив Пантеру в ту же сторону, он упёрся коленями в песок и схватил синигами за ворот косоде, прерывая болтовню. — Давай посмотрим, что ты можешь без своего меча, а? — оскалился он, когда чужие руки сомкнулись на его запястье. — Так достаточно безопасно для вашей вечеринки? Они, и правда, не часто уходили в рукопашный бой во время спаррингов. В основном потому, что оружие — гораздо более смертоносный способ борьбы с противником, а для них чем смертоноснее, тем лучше. Но в этот раз все обстоятельства подталкивали к такому исходу. Зачем нужен меч и когти, если нельзя использовать их в полную силу? Первый удар в лицо Куросаки встретил даже без блока. Не ожидал, пф. — Не смеши меня, синигами, — с весельем в голосе Гриммджо наклонился к разлёгшемуся под ним парню, — ты ведь умеешь работать кулаками, м? И ударил ещё раз. В этот раз хлипкий блок отвёл его руку в сторону. А ещё через секунду Джагерджак уже сам валялся на песке, пытаясь унять боль от удара коленом в живот. Аккурат туда, где находилась его дыра Пустого. Приподнявшись на локтях, он оглядел снизу вверх занявшего стойку Куросаки и кровожадно ухмыльнулся. Ичиго ухмылялся в ответ. — О, я размажу тебя одной левой, — протянул синигами и подозвал его пальцами правой руки. — Нападай. Гриммджо не нужно было приглашение.

***

Он поднимался наверх последним. За тонкими перегородками с тёплым светом разносились голоса друзей и смех близких. Мишура тихо зашелестела по коридору, когда он приземлился на тонкие доски. Цель достигнута. Гриммджо остался здесь, в этой маленькой комнате со всеми, и тем самым подарил ему редкий шанс узнать арранкара поближе. Отчего-то это казалось сегодня важнее, чем раньше. Просто драться с этим ярким парнем было весело, но со временем захотелось немного… большего. Поговорить о чём-нибудь. Попробовать понять вспыльчивый резкий нрав и пробить эту холодную нелюдимость. Ичиго слегка улыбнулся, вспоминая всё, что только что произошло в бункере. А затем тихий голос раздался совсем рядом, буквально в двух шагах от него. — Так доволен, что тебе расквасили лицо? Рукия с доброй усмешкой на губах стояла в коридоре, прислонившись спиной к стене, руки сложив на груди и выжидающе глядя на него. Потерев опухшую скулу, Ичиго тоже усмехнулся. — Зато было весело. — Иногда мне кажется, что ты всё тот же идиот, что и раньше, — вздохнула Рукия, покачав головой. В этой уютной тишине между ними безмолвно было сказано ещё много чего, и Ичиго скорее почувствовал это, чем прочёл по тёмному мягкому взгляду подруги. Давно они не виделись. Казалось, вечность прошла, а не три месяца. — Он всегда идиот, — бросила невзначай Карин, проходившая мимо них по коридору, направляясь к бункеру. Ошивалась здесь, как дома. Рушила сакраментальные моменты. — Ты болела за Гриммджо! — упрекнул Ичиго. Она резко остановилась и упрямыми глазами уставилась на брата. — Ты хоть смотрел на него? — повысила голос сестра, выпрямляя в его сторону указательный палец. — Это самый сексуальный придурок из всех, что я видела. — Смотрел побольше тебя, и поэтому лучше присмотрись к нормальным парням. — Моя фамилия Куросаки, расскажи мне про нормальность, ага. Когда она скрылась за поворотом, Рукия тихим, но заговорческим шёпотом коснулась его уха: — Твоя сестра запала на арранкара… — Моя сестра западает на парней, которые хотят меня убить. В прошлый раз был Гинджоу. — Это был гипноз. — От Тсукишимы. Но это всё равно был Гинджо. — О-у. Ичиго только пожал плечами. — Она права, семья Куросаки и нормальность мало совместимы. Они медленно двинулись по коридору к банкетной комнате, где всё ещё ждали Урахара и компания, а также упомянутый «сексуальный придурок». — Ну, кстати, он неплох, как-то даже нереально хорош… Только не говори Ренджи, — хихикнула ему Кучики прежде, чем раскрыть сёдзи. — Рукия!.. — в полном замешательстве возмутился рыжий, представая с глупейшим выражением лица перед разномастной толпой из трёх миров. «Он, чёрт возьми, проткнул тебя рукой, как данго!» — кричали его глаза. «Это не отменяет того, что он хорош», — отвечали ему хитрые искры в её взгляде. И гадкая ухмылочка, явно на что-то намекающая. Понять бы ещё, на что. — Проходите-проходите скорее, уже заждались вас, — притворно-ласково звал Урахара, помахивая рукой со своего места во главе этого большого стола-трансформера. Ичиго отметил, что пиалы полны, а токкури на столах откупорены. Более того, часть закусок уже исчезла из тарелок, а щёки довольной Йоруичи слегка покраснели. Заждались они, как же. Он рассматривал всё: искрящиеся гирлянды на стенах, мишуру наверху, обёрнутую вокруг лампы, цветную бумажную надпись «С рождеством!!!» напротив входа, Ренджи, который вдруг стушевался, стоило Рукии сесть рядом с ним, Дзинту, мявшегося и отводившего глаза рядом с Юзу (о, ками-сама, нет, только не это), Чада с Тессаем, оживлённо что-то обсуждавших. Он смотрел на Иноуэ, робко порывавшуюся пригласить его к столу на место рядом с собой и старался не обращать внимания на высокую худощавую фигуру, тёмным взглядом изучавшую его из дальнего угла комнаты. «Из-за тебя я здесь», — говорили недовольные голубые глаза. Гриммджо даже не сел за стол. Просто пялился на него, стоя в углу у стены. — Садитесь-садитесь, Куросаки-са-ан, — кричал ему Урахара, махая рукой в сторону трёх незанятых дзабутонов: один между Иноуэ и Уруру, второй явно принадлежал Карин, которая только что вышла из комнаты, а третий — рядом с Нелл, яростно размахивавшей руками с призывом сесть к ней. Но прямо за этим дзабутоном в углу стоял Гриммджо. Какого чёрта он даже не садился на подготовленное для него место? Ичиго решил избежать возможных конфронтаций и разместился между Уруру и Иноуэ. В противоположном от Джагерджака конце стола. «А так хотел узнать его лучше», — посмеялся ядовито Широ в голове. Он и хотел, но… Было бы странно, займи он место Гриммджо. Тот, скорее всего, расценил бы это как провокацию. Уруру робко кивнула ему и приступила к еде. Ичиго кивнул в ответ и глянул на Абараи, устроившегося аккурат напротив. — Фы уфейен, шо нье нао йесись? — спросил тот, пережёвывая суши, и потыкал себя в скулу. Точно, он же до сих пор ходит избитый. — Ано… Я могу помочь, Куросаки-кун! — воскликнула взволнованно Орихиме, хватаясь за заколки в волосах, и стремительно краснея. Она тоже пила саке? — Угу, если тебе не сложно, — улыбнулся Ичиго, поворачиваясь лицом к девушке. — Нет-нет, конечно, не сложно. Сотэн Киссюн, — пробормотала она, после чего вся комната стала светиться перед его глазами золотом, а боль от ссадин — стремительно утихать. Не прошло и минуты, как всё было готово. — Ну что же, раз все на местах, предлагаю выпить за то, что все мы живы! Ура! — воскликнул громко Урахара и поднял пиалу. Ичиго оглянулся: Карин уже была за столом и со скучающим видом ковырялась в своей тарелке с остатками угря. А Гриммджо… сидел на своём дзабутоне. И всё ещё смотрел на Ичиго. Зазвенела посуда. Кто-то чокался друг с другом, кто-то (Йоруичи) лупил по пиале ножом, а Ичиго тупо не мог оторвать взгляд от ярких глаз нереального голубого цвета. Раздражение в них смешивалось с тоской и странным ожиданием. Будто Гриммджо ещё не закончил их сегодняшнюю битву. «Когда-нибудь я узнаю тебя лучше», — подумал Ичиго, хватаясь за свою — уже наполненную — пиалу. Ему и самому не хватило. Выдохнув, он выпил всё. Алкоголь ударил по глотке и прокатился ниже по пищеводу, а оттуда тёплые волны расползлись по всему телу до кончиков пальцев. Гул голосов, жар тел, смех и перешёптывания смешались в одно большое чувство благодарности. Гриммджо даже отключил своё иерро, когда дрался с ним врукопашную. Что ж, это оказалось неожиданно приятной мыслью. Он вновь взглянул через стол на арранкара, который принюхивался к аромату саке из пиалы, что пихала ему в руки Йоруичи. Ичиго улыбнулся. Пожалуй, он не зря сегодня решился впервые в жизни кого-то шантажировать. Вечер продолжался, и рыжий понятия не имел, как он закончится, но сейчас всё, что имело значение, — это атмосфера праздника и странное для представителей трёх разных рас единение за столом. «Пусть это длится как можно дольше», — подумал он и наполнил свою пиалу. Они это заслужили.