Мир потухших

Ботанический Сад — здесь постоянно происходят всякие громкие события, а если и ничего не происходит, то «шоу» и всяческий балаган устраивают его постоянные посетители. Этери здесь не бывала. Впрочем, она редко покидала свою квартиру, ведь попросту боялась наткнуться на жарыковцев, в рядах которых совсем недавно была сама. Служа в прочном мундире по прихоти родителей, она ненавидела держать в руках оружие, а тем более его применять. И даже после их смерти, даже оставшись одна, девушка до сих пор с ужасом вспоминает свои жарыковские будни, к которым привёл её отец, пока мать лишь поддакивала, осуждая за мысли о том, чтобы не связывать своё будущее с жарыковцами. Но сейчас у неё попросту не было выбора, ведь либо к ней под дверь бы пришли солдаты, напомнив ей про её фамилию и главную обязанность чуть ли не с рождения, либо она бы сама изъявила желание вернуться в ряды, пусть и временно. Поэтому Сов решила идти по пути наименьшего сопротивления, оказавшись через пару часов на входе в Ботанический и сражаясь с Елесами. В руке её вновь оказался автомат, которым она не стеснялась пользоваться, ведь борьба была не на жизнь, а на смерть. Елесов пусть и было меньше, однако удар они наносили приличный, заставляя жарыковцев содрогнуться от ужаса. Жарыковцам, что точно бы не выстояли против Елесов и их слепых во всех смыслах последователей, если бы не прибывшие на помощь кочевники, во главе которых гордо мчалась Шарипа с оружием наперевес. Раздавая команды на казахском, она посылала своих людей тактично атаковать Елесов, хотя бы немного облегчая участь солдат. Атакуя террористов, что били в полную силу в полной уверенности, что в этот раз их перфомансы наведут гораздо больше шуму, Котты попутно помогали раненным жарыковцам. И пусть между ними были не самые лучшие отношения, — а точнее большая часть кочевников, как и все обычные люди, ненавидела жарыковцев, пока те старались сторониться кочевников, — кочевники холодно помогали солдатам, которые по-разному принимали помощь: кто-то с явной неохотой, кто-то молча и без пререканий, а кто-то и вовсе не принимал, отстраняясь. Но даже последних упрямцев кочевники пытались спасти, пусть и это было, мягко говоря, непросто. — Жаралыларды шығарыңыз! (Оттаскивайте раненных!) — кричала Шарипа, попутно отстреливая террористов. — Жылдамырақ-жылдамырақ! (Быстрее-быстрее!) Пусть и изначально кочевники надеялись обойтись без убийств, то, прибыв на место, тут же поняли, что придётся отклониться от первоначального плана. Благо принципы их не нарушались, потому Котты не спешили церемониться с террористами, уменьшая стремительно их количество. Отправив благополучно одного из Елесов в нокаут, Этери обернулась на крик одного из кочевников и невольно нахмурилась, пытаясь разобрать слова. — Котты?.. — прошептала себе под нос девушка, как ей шустро пронзили плечо лазерным клинком, после чего тот коснулся ещё и её волос. Пару отрезанных прядей с сожжёнными кончиками пали ей под ноги. Туда же устремился и её перепуганный взгляд. Стоило Сов поднять голову, как пред ней возник Елес, что с невероятной скоростью перерезал ей горло, а затем исчез в дыму. Захлёбываясь собственной кровью, жарыковка упала на колени, пытаясь спасти себя. Но через несколько мгновений потеряла сознание, ударившись лицом о землю и больше не собираясь просыпаться. «Сообщается об очередном столкновении жарыковцев и Елесов с их последователями протестующими. На этот раз оно произошло в Ботаническом Саду Массивного Жилого Комплекса «Отан». Однако волна террористических актов охватила множество Массивных Сооружений. На данный момент точное количество погибших и раненных до сих пор неизвестно, но сообщается о многочисленных потерях в рядах жарыковцев…» «По информации из неофициальных источников, всего пострадало больше трёх ста жарыковцев со всех Массивных Сооружений. Из них 93 погибших и 137 тяжело раненных. Остальные же продолжают нести службу, противостоя террористам, ряды которых также редеют.» «Сколько это будет продолжаться? Сколько людям прятаться по своим домам в страхе? Успокоятся ли Елесы? Смогут ли жарыковцы утихомирить протесты? А самое главное, когда же произошедшее прокомментируют власти…» Всё, что осталось у входа в Ботанический после кровавого сражения, так это куча трупов, разрубленных на кусочки лазерными клинками жестоких Елесов, или же попросту забитые в кашу тела. Ужасное зрелище, которое натворили террористы, но которым теперь приходится довольствоваться жарыковцам и кочевникам, что медленно рассекали территорию в поисках выживших. К месту битвы, которая вряд ли запомнится кому-то, ведь таковых в истории предостаточно, даже прибыли жарыковцы с более высокими званиями, чтобы поговорить с Шарипой и заключить своего рода союз, желая противостоять Елесам вместе. — Капитан Ерболов. — отдав честь, мужчина поклонился пред Шарипой, что затем обменялась с ним рукопожатием и гордо выпрямилась, скрестив руки на груди. — Танысқаныма қуаныштымын, Шарипа әже. (Приятно с вами познакомиться, Шарипа әже.) — Сол сияқты, капитан. (Взаимно, капитан.) — обронила женщина, дёрнув подбородком. — Бізге Елестермен күресуге көмектескеніңіз үшін рахмет. (Спасибо за помощь в борьбе с Елесами.) — предводительница кочевников собиралась что-то ответить мужчине, но позади появился Сабит, что всё это время отчаянно пытался прорваться к Ботаническому, слишком поздно узнав обо всём. Айбешев не спешил возвращаться к кочевникам, ведь намеревался отловить на средних хотя бы парочку Елесов, чтобы разузнать у них информацию о предстоящих терактах. Однако его чудесный план не увенчался успехом, из-за чего курс его переменился и целью стал Ботанический, когда до кочевника наконец дошёл слух о происходящей там бойне. Только вот попасть туда было не так уж и просто, ведь все коридоры, ведущие к Саду, перегородили жарыковцы, не собираясь пропускать к Ботаническому никого. В том числе и Сабита, которому не помогла даже принадлежность к Коттам. И лишь когда всё стихло, ему удалось за счёт своего проворства проскочить мимо солдат и оказаться в толпе кочевников, что перемешивались нерадивыми жарыковцами. Он всё хотел уловить знакомые, яркие пряди розово-зелёных оттенков. Но перед его носом мелькали лишь разбитые шлема, от которых ему было невероятно тошно. Потому и устремился, заметив вдалеке седой затылок, скорее к Шарипе, мгновенно узнав её по силуэту. — Шарипа әже-е-е! — радостно протянул тот, успев увернуться от удара палкой, но не от сурового взгляда женщины, которым она запросто могла убить его. — Ай, сен қайда болдың?! (Ай, где ты был?!) — ворчала Шарипа, хмурясь и выпячивая глаз. — Райки мне все уши прожужжала своими переживаниями, что ты сдох! Нервы треплешь тут. — Кешіріңіз, бос емес еді. (Простите, был занят.) — пояснил Айбешев, подняв на мгновение грязные ладони, что все были в мозолях. — Попалась парочка елесов по пути. Ну, может, и не парочка… — Ол бос емес еді… (Занят он был…) — пробурчала приглушенно женщина, закатив глаз, и отмахнулась раздражённо. — Всё, иди. Присоединяйся к остальным. Поначалу он не совсем понял женщину, но, устремив свой недоумевающий взгляд вдаль и увидев то, чего предпочёл бы не видеть никогда в своей жизни, тут же сообразил, что к чему. Набравшись смелости, которой у него всегда было хоть отбавляй, кочевник поджал слегка подрагивающие губы и сделал первый шаг вперёд, за которым последовали потом остальные и более решительные. Только темп его быстро сбавил обороты, и парень принялся неторопливо перешагивать тела, внимательно осматривая каждое. Он не искал выживших, как остальные кочевники. Нет. Он искал лишь одну выжившую в надежде, что та действительно выжившая. В алых лужах, что засыхали ну очень медленно, Сабит видел своё отражение — мутное, жуткое, отчего ему было тошно, ведь он мгновенно представлял труп Этери, которого так не хотел увидеть. Он свято верил, что ей удалось устоять под натиском безжалостных Елесов, удалось избежать смерти, в отличие от её «товарищей». Но мрачные мысли сами собой заполоняли его разум, доводя до редких, горьких слёз, которые парень мужественно сдерживал. Делая шаг за шагом, он потихоньку подходил к эпицентру бойни, где было больше всего трупов и крови. Краем глаза он уловил силуэт девушки, что лежала в неестественном положении лицом вниз. Волосы её пропитались кровью и потеряли прежний оттенок. Нахмурившись, кочевник осторожно подошёл к телу и, присев на корточки, за волосы поднял голову, чтобы увидеть лицо. Но и этого ему делать не нужно было, ведь вовремя внимание пало на татуировку на шее жарыковского знака, которую Айбешев узнал мгновенно и оцепенел от ужаса. По его щеке покатилась скупая слеза, как за спиной раздался взрыв намеренно «забытой» мины Елесов, которая оторвала парочке жарыковцев конечности и оглушила кочевника, из-за чего тот смиренно потерял сознание, улёгшись рядом с трупом Сов. «Всем постам! Сообщается о получении информации насчёт следующей атаки Елесов в комплексе. Террористы собираются появиться на митинге, что пройдёт во дворе комплекса. Солдаты уже выстроены и разгоняют собирающихся протестующих. Но требуются ещё люди…» *два года назад* Появляться дома она не собиралась, потому и попросту не шла туда. Варе казалось, это продлится совсем недолго — день, ну или максимум три. Но девушка ошиблась. Несмотря на все её уговоры прислушаться к здравому смыслу, написать заявление в Жарык, Дани не слушалась подругу. Всё упрямилась, ведь прекрасно знала, что и как работает в этом мире, в этом комплексе. Прекрасно знала, что все её действия, все её попытки добиться невесть чего канут в лету и окажутся тщетными, ведь она — с нижних, а он — скорее всего, будущий жарыковец. Ну а если нет, то всё равно «правосудие» на его стороне, что с дикой болью в груди понимала Дель, валясь на лавочке во «дворике» Вари и Мидри, которая предпочла уехать отдыхать на три недели в соседнее Массивное Сооружение «Жағажай». В их комплексе была школа — 59-я, но она была на уровень ниже той, что располагалась в комплексе «Отан». Потому и Жагугова предпочитала путешествовать каждое утро через метели, нежели учиться бок о бок с такими, как Вир. Но это не означало, что таковых не было в её окружении. Варя же хотела последовать за подругой, но ей не позволили родители, из-за чего пришлось остаться в 59-й. Впрочем, она была не особо против, ведь здесь была её уже давно сложившаяся компания друзей, состоящая чуть ли не полностью из парней, которые были настроены ко всем, мягко говоря, не очень-то дружелюбно. В этом на своей шкуре и убедилась красноволосая, что по глупости пару раз назвала парней не самыми приветливыми кличками, на которые те, разумеется, обиделись. Между ними едва не случилась потасовка, перетекающая плавно в драку, силы в которой никак не равны, но Варе удалось разнять их словесно, сделав так, чтобы они пересекались как можно реже. Дани, в общем-то, была сама по себе достаточно агрессивной и часто не держала язык за зубами, потому и совершенно не удивлялась, когда кто-то желал начистить ей рожу. Она и сама нередко загоралась таким желанием — как наконец влепить себе, так и другим. Однако то, что с ней произошло, было впервые на её памяти. Подобное до этого случалось лишь дома, когда не поладит с отцом. Но чтобы за пределами дома… Девушка не была столь наивна, чтоб верить, что в комплексе её никто не тронет. Ни в коем случае. Она прекрасно знала, где живёт и что с людьми сделал «перегрев». Потому и носила с собой нож, которым не воспользовалась даже против Вира, ведь реакция её оставляла желать лучшего. А вот вера людям и в них… Теперь Дель окончательно хотела затушить её в себе, доверяя — и то лишь от безысходности и отчаяния — только Варе. Ей и больше никому и ни за что. Теперь же девушке приходилось выходить из дома каждый день. Так и ещё не с пустыми руками, ведь не могла оставить подругу голодной. Жить у Вари красноволосая отказывалась, игнорируя даже приглашения её родителей, которые волновались за девушку, предлагая свою помощь. В ответ же Дани только отказывалась, твердя из раза в раз, что фингал у неё от удара качелей. Это звучало невероятно глупо, что понимала и она сама. Она всё понимала. По крайней мере, ей так казалось, ведь в действительности она всё поняла лишь в самый последний момент. Дель всё ждала, когда заживут все её раны — отбитый желудок или солнечное сплетение, разбитый глаз и сколотые зубы, ухода боли которых девушка ждала больше всего остального, ведь из-за этого не могла даже нормально есть. А есть ей и не хотелось: её постоянно тошнило, поэтому Варе приходилось пихать еду ей в рот, пусть и девушка отчаянно противилась. Дома её не было две недели. Вторая уже подходила к концу, как на утро во дворе появилась Варя, что пусть и выглядела бодрячком, было ясно, что в крови её предостаточно алкоголя. Это мгновенно заметила Дани, вскочив с лавочки и преградив дорогу подруге, что собиралась скрыться в своей квартире. Но она не смогла сделать этого, поймав на себе грозный взгляд красноволосой. — Ты где была? — нахмурившись, пробормотала девушка, скрестив руки на груди. — Дани… — мямлила устало Варя, притворяясь трезвой. — Блять, ты серьёзно хочешь появиться в таком виде перед родителями? — злясь, недоумевала Дель, но девушка не желала её слушать, ведь голова её дико гудела. — Я была в комплексе «Қуат». — растерев лицо до лёгкой красноты, она вздёрнула подбородок, тянясь носом к носу Дани, ведь та была выше едва ли не на голову. — С Виром. — Ну охуеть… — с трудом вырвалось у неё из уст. — Хорошо побухали, видимо, да? Дель мгновенно освободила дорогу девушке и направилась прочь из чужого двора, намереваясь скорее покинуть и чужой комплекс. — Хорош упрямиться, Дани! — крикнула ей в спину Варя, вынудив резко замереть на месте красноволосую. — Ты же сама говорила, что его не получится притянуть! — И это повод бухать с тем, кто разбил мне ебало? — прошептала едва слышно та, стоя с опущенной головой, в которой вертелось слишком много мыслей. — Он предлагает помириться. — обронила девушка, от слов которой по телу красноволосой пробежали мурашки. — Мидри тебе это давно уже предлагает. — Ха-х… — сжав дрожащие руки в кулаки, Дани с трудом проглотила стоящий в горле ком и поджала губы до их побеления. — Да пошли вы все нахуй, блять… В тот день она вернулась домой. Попросту зашла в пустую квартиру, пока все были на работе, в школе, в садике, и уснула на диване в гостиной, проснувшись лишь к приходу родителей, которые даже и не заметили отсутствия дочери целых две недели. Кор давно наизусть выучила, где живёт Дани. Потому и появилась перед её дверью через считанные минуты. Её распирала злость, с которой она постучала в дверь, едва не пробив её кулаком. Но по ту сторону была лишь раздражающая тишина, с которой девушка не намерена была мириться. Кунсул уже собиралась с новой силой долбить по двери, но её тут же отперла Дель. Одарив подругу своеобразным взглядом, в котором читалось слишком много эмоций, она накинула на мокрую голову полотенце и удалилась на кухню, вызвав искреннее недоумение у пришедшей. Чтобы избавиться от дивного аромата пота и крови, по возвращению домой красноволосая надолго застряла в душе. Она понятия не имела, как будет скоро расплачиваться за потраченные литры воды, но и её сейчас это совершенно не волновало. Расхаживая по тёмной квартире в балахонистой одежде, Дани игнорировала холод, что царил на нижних. Не обращала на него внимания, как и на темноволосую, что робко перешагнула порог и настороженно огляделась, хмурясь. Мокрые, растрёпанные волосы, с которых иногда падали мелкие капли воды, закрывали половину побитого лица Дель, что та сделала намеренно. Дрожащими руками с разбитыми костяшками она корячилась над чаем, но тот всё не выходил, ведь девушка не могла даже поднять кружки. Всё тряслось, кипяток проливался мимо, за чем со стороны совсем недолго наблюдала Кор, после чего решительно вмешалась, подскочив к подруге. — Так, блять… — тяжело вздохнув, она схватила девушку за плечи и попыталась убрать волосы с лица Дани, что не далась. Она отпрянула, но Кунсул предприняла ещё пару попыток, одна из которых всё-таки увенчалась успехом. Осторожно убрав волосы, она наконец увидела то, чего никак не могла представить, — чего так сильно боялась. Разинув от испуга рот, девушка хотела было убрать выступившую каплю крови кончиком большого пальца, однако красноволосая отстранилась, вырвавшись из не очень-то крепкой хватки подруги. — Не трогай. — фыркнула Дель и тут же под натиском девушки плюхнулась на высокий стул, куда её грубо усадили. — Могла хотя бы раны себе нормально обработать. — бурчала себе под нос темноволосая и, осматривая разбитый глаз подруги, ненароком учуяла перегар, который заставил одарить раненную не самым дружелюбным взглядом. — Ты пьяная что ли с кем-то подралась? — Жоғалшы… (Иди ты к черту…) — обиженно обронила та и отмахнулась, спрятав глаза в пол. Кор намеревалась покинуть квартиру, предавшись вновь гневу и оставив подругу, которую она столько раз просила не пить. Однако с большими усилиями взяла себя в руки и с тяжёлым вздохом развернулась, подойдя к столешнице и принявшись за чай. Пусть и к нему у красноволосой на кухне ничего не было, это было сейчас совершенно не важно. Им не важен был и чай, что был весьма дешёвым и, мягко говоря, своеобразным на вкус. Кор же и вовсе его ненавидела, потому и, каждый раз приходя в гости к Дани, возмущалась по поводу чая. Шутливые возмущения, ведь девушка могла пить чуть ли не всё, не особо привередничая, Дани умело пропускала мимо ушей. Только вот сейчас она сидела в абсолютной тишине, глядя куда-то в пустоту. Она молчала, из-за чего в тишине слышался лишь шум от готовки горячего напитка. Разливая его по кружкам, Кунсул не упускала возможности обернуться, чтоб взглянуть на подругу, которая едва удерживалась на стуле, засыпая. В очередной раз оглянувшись, она пролила мимо чай и едва не обожгла себе руку, что, естественно, заставило её хорошенько выругаться себе под нос. И, процедив парочку смачных ругательств на казахском, она спешно вытерла пролитое тряпкой, после чего схватила кружки и поставила их прямо перед Дель, веки которой оказались невероятно тяжёлыми, из-за чего и пали вниз, да слиплись. Это ещё сильнее разозлило темноволосую, и она громко хлопнула в ладоши перед лицом подруги, чтобы разбудить ту. И девушки это вышло: красноволосая резко открыла уставшие глаза, один из которых вновь залило кровью, и, подняв их на мгновение на девушку, уткнулась носом ей в грудь, словно потеряв сознание или вовсе жизнь. В ответ Кор же заикнулась от неожиданности, ведь очень сильно испугалась. Но, почувствовав сердцебиение, которое точно принадлежало не ей, ведь её сердце замерло, немного успокоилась. Губы её задрожали, потому Кунсул их прикусила. Она хотела обнять её, но гнев и раздражение были сильнее, из-за чего девушка решительно оттолкнула подругу, сжав до лёгкой боли, которой Дани даже не ощутила, чужие плечи. — Посмотри, блять, на себя… — процедила темноволосая, пока лицо её всё бледнело и бледнело. — Какого хуя ты с собой творишь?! — Что именно? — вскинув брови, прошептала обессиленно Дель и указала пальцем на разбитый глаз. — Это с собой сделала не я, если что. — Сука, ты бухая в говно. — бурчала сквозь сомкнутые до скрежета зубы Кор. — Поэтому перед тобой сидит уже не Дани, да? — подметила она, разведя руками в стороны, из-за чего едва не свалилась с высокого стула. — Ты ж меня ебаным животным считаешь, если я даже чуть-чуть выпью. Так какая разница, сколько я выпью? Всё равно буду никем в твоих глазах. — Да иди ты нахуй. — фыркнула Кунсул, сжав кулаки. — Только если с тобой. Не выдержав, темноволосая схватила резко подругу за ворот кофты и притянула к себе. Свободная рука её поднялась, всё также сжатая в кулак, чего она заметила не сразу. Обычно от подобного бы Дани вздрогнула или хотя бы зажмурилась, но она даже не моргнула, продолжая смотреть на девушку стеклянными глазами, издеваясь, провоцируя. Она всё ждала, что же будет дальше, пока Кор же приходила в себя, пытаясь понять, что же сподвигнуло её на подобное и могла ли она зайти дальше. Красноволосая ухмылялась, облизывалась нагло, будто так и жаждала получить от девушки, чтобы подраться с ней и вытолкать из квартиры. Это безумное желание пьянило её посильнее любого алкоголя, который постепенно выветривался. Вместо него же голову девушки стремительно заполоняло безумие, что было своеобразной защитной реакцией. Этим безумием она отчаянно старалась скрыть свои истинные эмоции, которых не хотела никому показывать. Ей было гораздо проще показать свою тёмную сторону, натворить глупостей и наговорить лишнего, чем показать свои слёзы. Ей было гораздо проще поступить так, потому и провоцировала подругу, которая изо всех сил старалась сдерживаться, ведь и ей передавалось то отвратительное безумие. — Чё? И второй глаз мне хочешь подкрасить? — дыхание её сбивалось, ведь громадный ком стоял в горле и не желал рассасываться. Потому и голос начинал дрожать, подводя. — Ну и? Ебашь. Кунсул ничего не ответила. Она застыла, не зная, что и сказать, что делать. Через пару мгновений девушка всё-таки опустила кулак, и тогда взгляд её ненароком пал на свою же грудь, где на чёрной водолазке она чудом углядела кровавое пятно, которое оставила случайно Дани своим глазом. Увидев это пятно, что засыхало невероятно медленно, темноволосая не выдержала. Её охватила небывалая дрожь, с которой она очень осторожно отстранилась от подруги, которая с первым всхлипом притянула её к себе, уткнувшись головой в то же место. Отталкивать девушку Кор не собиралась. Скорее наоборот: только сильнее прижала её к себе, обнимая и робко поглаживая по мокрым волосам, которые постепенно приобретали свой обычный вид — тонких и жидких прядей, что всегда чуть суховаты. Через секунду Дель спрыгнула со стула, чтобы лучше обнять подругу, ведь до этого принимала не самую удобную позу, корчась в неестественном положении. Только вот ноги её были ватными, из-за чего Кунсул приходилось её и придерживать подругу, пока та пропитывала слезами её плечо с шеей. В ответ темноволосая зарывалась носом в её макушку, что очень ярко и приятно пахла пусть и дешёвым, но ароматным шампунем. Они бы так могли простоять вечность, слушая всхлипы друг друга, но Кор понимала, что нужно скорее обработать рану подруги, пока та ещё не загноилась. Да и проверить, есть ли у Дель какие-нибудь другие побои, о которых та умалчивает. — Так… — вздохнула тяжело Кунсул и, отпрянув, провела кончиком большого пальца по чужой щеке, вытирая не свои слёзы, ведь то тех очередь дойдёт потом. — Я щас найду у тебя тут аптечку и буду тебе всё обрабатывать, раз ты сама нихуя не можешь. А ты мне будешь рассказывать, где была. Поняла? Кивка она не дождалась, а скорее отвела подругу к дивану, на который и усадила её, прежде чем вновь скрыться на кухне, где принялся раздаваться скрип шкафов, в которых темноволосая отчаянно искала аптечку или хотя бы её жалкие остатки, пока Дани же боролась со сном, который так и жаждал ею овладеть.