Неизвестная переменная

— Эвелин, пожалуйста, успокойся. — Том держал ее за плечи. — Пусти! — Она дернулась изо всех сил, хотя и сама не знала, зачем это делает. Побежать следом с огромным риском для жизни? Да и разве она сможет найти Рокси в такую бурю? — Пусть ты возненавидишь меня, но даже не подумаю! — Том крепче сжал ее плечи. — Ублюдок! — кричала Дэниелс на Дональда. — Что ты натворил, отвечай! — Что я натворил?! — кричал он в ответ, а сам смотрел вытаращенными от испуга глазами сквозь прозрачные стены купола. — У вас нет доказательств! — Пойдем подальше от этих сумасшедших, — подбодрил его Нейтан, но хоть его голос звучал как обычно презрительно, его лицо побледнело. — Ситуация вышла из-под контроля, да? — пробормотала Эвелин, глянув на него. Но тот не отреагировал и под ругательства Дэниелс покинул холл. — Хоффман! — закричал рабочий из коридора. — Там у ребят проблемы, подойди срочно! — Я сейчас! — звучно ответил Том и развернул Эвелин к себе. — Ты как, Эв? Не побежишь наружу?       Эвелин заставила себя посмотреть на прозрачную стену. Снаружи бушевала буря, языки пламени то и дело вспыхивали и так же гасли. Может ли выжить хоть что-то живое в этом шторме? — Эв? — Не побегу, — сказала она тихо и подошла ближе к стеклу. — Дождусь, пока не закончится.       Том похлопал ее по плечу и пошел. Они с Дэни остались одни. Та нервно взъерошивала и без того растрёпанные волосы. — Я не оставлю это! Мы проведем расследование и эти придурки поплатятся, — сказала она почти обречённым тоном и несмело коснулась плеча Эвелин.       Шторм бушевал, казалось, целую вечность, а потом стал стихать, пыль и песок оседали, ветер уже не летел со столь неистовой скоростью, пламя больше не металось в воздухе, вокруг посветлело.       Теперь было видно сквозь поредевший песок вдалеке черный дым и горящий остов вездехода. — Катастрофа, — пробормотала Дэни и осела на пол.       Эвелин тоже не чувствовала в себе сил, но сейчас снаружи было почти безопасно, так что… — Пойдешь? — прохрипела она осипшим голосом и потянулась к висящим на стойке рядом с выходом фильтрам. Дэни встала и вдруг резко приблизилась к стеклу. — Там Дэвид! Он идет сюда! Давай скорее фильтры! — Она выхватила один из рук и кинулась открывать дверь. Вместе они выбежали наружу. Навстречу действительно стремительно шагал Дэвид. На нем была накинута огнеупорная фольга, а на руках, завернутая в фольгу, лежала без движений Рокси. В полминуты он достиг укрытия и влетел в открытую дверь. — Дэвид! — Ты как? Как Рокси? — Эвелин бросилась к ним, отшвырнув маску с лица.       Рывком он сбросил с себя фольгу, опустился на колени, бережно уложив Рокси на пол. Его одежда в некоторых местах висела обгоревшими лохмотьями, а на теле виднелись черные пятна. Он не ответил и не глянул на Эвелин, а сразу быстро размотал Рокси. Ее руки, ноги покрывали красные пятна, но ожоги не выглядели столь плохо как могли, страшнее было другое — она не дышала. — Рокси задохнулась от недостатка кислорода? — пробормотала Дэни.       Дэвид наклонился к Рокси и сделал два вдувания, затем принялся ритмично надавливать на грудную клетку. На его правой руке звякали металлические наручники.       «Один», — отсчитывала про себя циклы Эвелин. Если Рокси не задышит за двадцать циклов… — Когда она перестала дышать? — прошептала она. — Дэвид, ответь.       Тот снова приступил к компрессиям на грудную клетку. — Минут пять. Я старался помочь ей по пути, но приоритетнее было вернуться.       «Два»…       За спиной послышались шаги, в холл заходили любопытные зеваки. — Что тут случилось? — Что с Рокси? — Это синтет с ней сделал? — А ну отойди от нее!       Абсурдные поспешные выводы… Вместо предложения помощи они прежде всего ищут виноватого. — Дэни, я в медотеск! — бросила Эвелин. — Не подпускай никого и не позволяй закончить СЛР пока я не вернусь!       Дэни кивнула, Эвелин развернулась и помчалась к выходу, не обращая внимания на летящие ей вдогонку вопросы. Кто-то попытался схватить ее за руку, но она увернулась. В коридоре столкнулась с Томом и выпалила предвосхищая его вопросы: — Иди помогай Дэни, я в медотеск!       Семь минут, что она бегала за первой помощью показались бесконечно длинными. В голове сами собой всплывали картины, где она возвращается в холл, а там мертвая Рокси и бесполезно орущая толпа. Однако в холле сидели только пятеро не считая Дэни и Хоффмана. И Дэвид с Рокси, которой он все так же давил на ребра с завидной четкостью действий и неутомимостью. Эвелин рухнула рядом на колени, Дэвид видимо понял без слов, потому что отстранился и порвал остатки одежды на груди Рокси. Укол адреналина в смеси с другими стимуляторами в сердце, потом разряд портативным электростимулятором. Повторить удар. Повторить. Судорожный глубокий хриплый вдох, Рокси дернулась, распахнула глаза. Позади раздались вздохи облегчения. Эвелин отбросила прибор в сторону и принялась гладить Рокси по покрасневшим щекам. — Скорее, Дэвид, неси ее в медотеск!       Он молча взял ее и понес. — Рокси, ты слышишь меня? — сменила рядом Эвелин, на ходу оценивая ее состояние.       Та слабо улыбнулась и прошептала едва слышно и хрипло: — Слышу, но говорить больно… Дэвид уложил Рокси на койку в медотсеке и встал рядом, уперевшись безэмоциональным взглядом в пол. — Если бы Рокси не пришла, я мог бы сгореть вместе с вездеходом. Наручники были пристегнуты к металлической канистре — одно случайное движение, искра и взрыв. Она нашла меня и принесла ключи.       Эвелин села рядом с пострадавшей и принялась осторожно снимать одежду с помощью ножниц. — Получается, ты видела? — удивилась она. — Почему не рассказала нам раньше? — Хотела сделать сюрприз, — хрипло прошептала Рокси. — Эффектно получилось, правда? — Да уж, действительно… — пробормотала Эвелин. Даже порадоваться хорошей новости было тяжело. — Это был безрассудный поступок, — сказал Дэвид. — Ты в порядке? — спросила Эвелин, посмотрев на него. — Тебе стоит позаботиться о себе, я тут справлюсь. — Спасибо. — Он сел на пол у койки, опуспив голову на матрас рядом с раненой рукой Рокси. — Дэвид? — слабым голосом позвала Рокси, но он не ответил, лишь коснулся ее руки кончиками пальцев и встал. Развернувшись, он направился к выходу решительным шагом. — Дэвид, я понимаю, что ты можешь чувствовать сейчас, но… — Эвелин ощущалась нервную дрожь в теле. Невольно в голове всплыли воспоминания: безжизненная Апворт с неестественно вывернутой шеей, лежащие друг на друге спящие колонисты, черные точно обугленные останки на площади… — Думаешь, я буду мстить? — Дэвид обернулся, улыбнулся приветливо и так естественно, что стало жутко. Словно они вернулись на зараженную патогеном планету. — Я прекрасно осознаю свое нынешнее положение. Однако кто сказал, что оно не изменится?       Он развернулся и быстрым шагом покинул медотсек. Эвелин сама опустилась на пол. Вот что наделал этот идиот Нейтан?!

***

      В колонии прошел первый суд и вынесен первый приговор. Из-за того, что жизни Рокси сейчас ничего не угрожало и Дэвид не пострадал слишком сильно, ограничились пока изоляцией Дональда — всю вину он самоотверженно взял на себя, хотя Эвелин была уверена — зачинщик Нейтан. К сожалению, он вышел из ситуации безнаказанным, но притих.       Близилось голосование. Очевидно, что не выберут Нейтана — уж слишком много вокруг него крутилось скандалов, но Эвелин волновалась. Активировал бурную деятельность Цвейг. Он возлагал часть ответственности на капитана за то, что тот не провел границу между оборудованием, то есть андроидами, и людьми. И как бы это не выглядело несправедливо для Эвелин, многие соглашались. Нечего было «провоцировать» — вот такой коллективный вывод.       Дэвид, на удивление, действительно ничего не предпринял по отношению к запертому Дональду или Нейтану, а покорно ушел из лаборатории на почти безвылазные работы, которые вновь навалились на андроидов. Уолтер так же пропадал в карьере. И Эвелин порой чувствовала себя одиноко. Рокси лежала в медотсеке, много читала и мало общалась. Она страшилась того, что может случиться в будущем и, как казалось Эвелин, готовила себя к худшему. — Что мы можем сделать, Эв? — как-то спросила она и сама же продолжила, не дождавшись ответа: — Похоже, что ничего… Если только сбежать куда подальше от всех.       Эвелин и сама часто думала об этом, представляла, как сложилась бы жизнь Уолтера и ее, если бы они остались на той планете одни. Да, вдвоем им точно было бы спокойнее, но в таком случае, Дэвид остался бы прежним. Он улетел бы на Завете и продолжил эксперименты с колонистами. Не познал бы дружбы с себе подобными, не познакомился бы с Рокси, не узнал бы ее благородное и доброе сердце и тех приятных моментов, которые у него были здесь. А Дэни, Теннесси, Мэгги, Том и другие не менее достойные и порядочные люди превратились бы в корм для новых существ и лабораторных крыс. Однако за все хорошее приходит расплата. Разве она достойна счастливой спокойной жизни, разве имеет на нее права? Она виновата не только в собственных бедах, волна несчастий и неудач накрывает так же и тех, кто ей дорог. Эвелин понимала рациональной частью себя, что это нелогично, но не могла избавиться от чувства вины. Психологические травмы выползали наружу из глубин сознания, мешали засыпать ночами.       Сегодня она даже выпила снотворное. — Уолтер? — сонно пробормотала Эвелин, проснувшись от ощущения теплых рук на своих бедрах, приподняла голову и глянула на часы на планшете. — Что ты делаешь?       Обычно он никогда не будил среди ночи, как поздно бы не пришел. Часто она даже не знала, что он приходил, лишь догадываясь о его недавнем присутствии по убранной комнате, записке или небольшому подарку с поверхности. — Прости, что разбудил, — проговорил он тихим ровным голосом. — Ты просила научиться собственным желаниям. И сейчас у меня есть одно. — Что? — Она дернулась, попытавшись развернуться, но он лег на нее сверху, придавив собственным весом — Эвелин заснула на животе и теперь оказалась придавлена к постели. — Какое желание? — Я хочу тебя, — так же ровно произнес Уолтер, приподнялся совсем немного и принялся снимать с нее спальные шорты. — И прошу, успокойся и не дергайся, чтобы я случайно не навредил.       Эвелин растерялась. Он никогда не был настойчив. Тем более будить ее, чтобы… Он освободил ее от шорт, погладил ее ноги, ягодицы и спину и сел сам. — Уолтер? — Эвелин развернулась на спину и с удивлением смотрела с какой поспешностью он стягивает с себя одежду. В свете ночника невозможно было разглядеть его выражение лица, впрочем, наверняка оно ничего бы ей не подсказало.       Он навис сверху и принялся покрывать поцелуями ее губы, шею. — Уолтер! — Эвелин попыталась его оттолкнуть, но он не поддался. — Объясни, что происходит в конце концов! Он поднял на нее взгляд и сведя брови тихо сказал: — Чуть позже расскажу, сейчас, пожалуйста, расслабься. — Вообще-то как расслабиться, если ты меня напрягаешь до ужаса?! Я тут себе уже всякого надумала! Знал бы ты что! — Но ты точно не угадала, — он погладил ее щеку пальцем и раздвинул коленом ноги. — Ты доверяешь мне? — Доверяю, — пролепетала Эвелин. И все-таки сегодня он странный. — Тогда, пожалуйста, успокойся.       Он оперся на одну руку, а второй коснулся между ног. Эвелин прикусила губу и совсем растерялась. Сейчас Уолтер походил на обычного мужчину, который пришел домой после долгой разлуки и будит жену для близости, потому что нет сил справиться со своей страстью. Без лишних прелюдий, настойчиво, но осторожно и ласково. Он подложил под ее бедра подушку и наклонился. Эвелин судорожно вдохнула — показалось, он проскользнул в нее куда легче обычного. Неужели ее тело само так изголодалось по близости с ним?       «Ну и пусть», — подумала она, прикрыла глаза и обвила его шею руками. В конце концов они почти не виделись целую неделю.       Эвелин до конца не понимала, есть ли у андроидов что-то вроде оргазма. Никаких похожих на человеческую реакцию она не наблюдала у Уолтера. Но он рассказывал, что определенные события всё-таки происходят. Она хотела поймать его на этом, но всегда достигала разрядки первой, и этих нескольких секунд хватало, чтобы это произошло и у него. Эвелин отмечала его странную расфокусировку после. Добиться подобного состояния способами, не предполагающими вхождение в ее тело, не выходило. Это было как-то связано с энергетическим потреблением.       В любом случае, он всегда был спокоен, собран и рационален, однако сегодня впервые Эвелин увидела его таким страстным, он будто торопился, наверное, впервые, опустив прелюдии. Будто он окончательно превратился в человека. Когда все закончилось, Уолтер прилег рядом и не позволил встать, когда она хотела попить воды. И подушку теперь из-под поясницы не убрал.       Он взял бутылку со стола и поднес к ее губам. — Что с тобой? — вернулась к расспросам Эвелин. Нехорошее предчувствие царапало нервы, хоть минуту назад она по-настоящему наслаждалась.       Он погладил ее по животу. — Ты хотела бы дитя? Хотела бы стать матерью? — тихо спросил он. — Уолтер! Да скажи в чем дело? Кто-то что-то тебе сказал? — Эвелин уже начала напрягаться. — Вынесли на рассмотрение мою «дополнительную» специализацию, — ответил он вдруг внезапно.       Эвелин поджала губы. — Я поговорю с Джейкобом… — затараторила она. — Он пока руководитель колонии и он был против такого расклада, он сам говорил! — Если тебе предложат оставить меня подле себя, но делить с другими, ты согласишься? — тихо уточнил он.       Он продолжал гладить пальцами ее живот, отчего по телу разбегались мурашки. — Уолтер, иди ко мне, — позвала она, раскрыв объятья. Как же это было горько. Всем сказкам положено заканчиваться? Уолтер был тем, кто исцелил ее душу, научил ценить собственное тело и радости отношениям. Она совершенно точно не хотела делить его ни с кем другим. Подобные мысли вызывали отвращение. Она обязательно поговорит и все узнает. — Ни за что бы не согласилась, — ответила она как можно более спокойно, чтобы вселить уверенность хотя бы себе. — Когда проснутся все колонисты, мы проведем агитацию, начнем убеждать людей в том, чтобы вновь приняли вас. Мы далеко от корпорации, так что имеем права изменить некоторые порядки. — Звучит безнадежно. — Уолтер вновь поглаживая теперь ее живот всей ладонью. — Но ты не ответила. Ты хотела бы стать матерью? — Конечно, хотела бы, — согласилась она. — Опять думаешь, что я найду себе какого-то мужика именно для этих целей? Этого не будет. В любом случае у нас есть банк спермы. — Ты права, выход есть всегда. — Всегда, — вторила ему Эвелин и помолчав, добавила: — Прости меня. — За что ты просишь прощения? — Уолтер натянул на нее простынь, заботливо укутав. — Тебе совершенно не за что извиняться передо мной. — За то что не хотела бежать с тобой на Рае, — произнесла она. — Мы могли бы жить там, попробовать очистить планету от патогена… — Больше сбежать со мной ты не хочешь? — Хочу! — почти вскрикнула она. — Но сколько я проживу с тобой без защитного купола? Дня три от силы? — Приблизительно, — ответил Уолтер. — Тогда есть ли смысл? — Она гладила его теплую ладонь на своем животе, а слезы застилали глаза. Она не знала, что делать, не знала, сможет ли жить нормально в обществе, где каждый второй ей ненавистен? И вдруг очевидная истина пришла ей в голову. — Но бежать можете вы с Дэвидом. Вы сможете прожить на планете долго, для вас есть смысл. Наши технологии пока не в состоянии найти вас на чужой планете. — И ты отпустишь меня? — произнес Уолтер тихо. — Я не имею права удерживать! — Эвелин попыталась сесть, но Уолтер мягко надавил на плечо и прижал к себе. — Ты сегодня очень странный. — Извини, если пугаю, это своего рода прощание.       Эвелин прикусила губу. Он готовился и думал о побеге без сомнений. — Вы бежите вдвоем? — прошептала Эвелин, повернулась на бок и уткнулась носом ему в шею. — Пока только готовимся, — признался Уолтер, — но боюсь подвергать тебя риску, так что теперь буду находиться в карьере по ночам и продолжать работу. — Пока нет общественного решения, может быть… — Эвелин всхлипнула, не договорив. Все это было отвратительно. Никакого просвета. — Милая Эви, — прошептал он ей в макушку. — Прискорбно, что я делаю тебя несчастной. Совсем не на это я рассчитывал. — Это не так! — Она вцепилась в его шею, слезы душили. — Ты делаешь меня счастливой! Это они ничего не понимают!

***

      Неделя пролетела слишком быстро. Эвелин собирала вкусную еду и передавала через Теннесси синтетам. Теперь у нее было больше свободного времени, ведь не надо было продолжать работать над препаратом для Рокси, оставалось лишь наблюдать. В медотсеке теперь тоже трудилось три врача, и каждый занимался своим делом. В травматологе особой надобности не было. Потому Эвелин составляла компанию Мэгги в ангаре, болтала с Теннеси, склонялась за Дэни, наблюдала за установкой большой теплицы. Том, хоть и был очень занят, всегда составлял ей компанию во время обеда. Но близился день голосования, и Эвелин нервничала. Дошло до того, что у нее пропал аппетит, стало тошнить по утрам. От бессонницы одолевала постоянная слабость.       Эвелин несколько раз говорила с Джейкобом, и он каждый раз говорил, что пока он у руля, никто не посмеет ввести новые «задачи» для синтетов. Однако если ему не удастся победить, он не сможет больше ни на что влиять.       Наступил день голосования. Эвелин с самого утра от нервов чувствовала ужасную тошноту, и могла только пить воду с лимонным соком. Работы никто не отменял и все трудились. Но Эвелин было нечем занять себя и, чтобы отвлечься, она перечитывала их с Дэвидом исследования по нервным клеткам. Но буквы и цифры расплывались в глазах и не складывались в определенную картину, приходилось перечитывать по несколько раз уже знакомые предложения. — Какая-то ты зеленая, — произнесла терапевт Диана Войс. — Да, нехорошо себя чувствую, — кивнула Эвелин. — Решила, за кого будешь голосовать? — Пока сомневаюсь, — пожала плечами врач. — А ты? Хотя зачем я спрашиваю, очевидно, что за Брэнсона.       Эвелин с тоской глянула на коллегу. — Я тебе так скажу, — подбоченилась Диана. — Скорее всего победит Цвейг. Он целую кампанию провел, все расписал красиво по полочкам, у капитана нет такого опыта. Так что советую свыкнуться с тем, что больше не будешь единолично пользоваться андроидом. — Я не пользуюсь! — возмутилась Эвелин. — Он мой партнер, друг! Его наделили правами за заслуги, предоставили выбирать и он выбрал. Хватит смотреть на него как на табуретку! — Да тихо ты… — Врач выставила ладони вперед. — Не кричи. Я просто хочу помочь. Вот наш инженер как заглядывается на тебя. Если честно после той гулянки все думали, что вы теперь вместе. С человеком-то явно лучше. Оставь ты своего андроида. Уж с ним ничего не случится, и без внимания не останется. По крайней мере, знаю троих, кто хотел бы провести с ним время.       Диана изобразила на лице добродушную улыбку, и Эвелин не могла понять, она издевается или правда считает, что говорит правильные вещи? Эвелин схватила бутылку с лимонной водой и выпила несколько глотков, чтобы подавить внезапный и резкий приступ тошноты. Трое… Просто превосходно, черт побери! — Спасибо, я как-нибудь сама разберусь, что мне делать. — Эвелин встала и быстро пошла в сторону технической зоны в надежде найти Дэниелс. — Эй, Эв, может быть, сдашь анализы? С тобой явно что-то не так, — крикнула вдогонку ей Диана.       Но Эвелин даже не обернулась. Сдавать анализы, чтобы все увидели ее «особенности»? Пока это ни к чему. Придет время, и коллегам придется узнать, но не сейчас. Она послонялась по коридорам Завета, а потом пришла в зал голосования. — Полагаю пора начинать. — Блондинка, чьего имени Эвелин не знала, вышла на импровизированную сцену и указала на урну со столом. — Все очень просто. Подходите, пишете имя кандидата, бросаете бумагу в урну. Нас не очень много, поэтому я и несколько помощников сразу переберем бумаги и посчитаем голоса. Так что все будет на ваших глазах. Итак, кандидатов трое. Джейкоб Брэнсон, Артур Цвейг и Элис Брук. Все трое достойный люди, вы их всех знаете. Так же учтите, что это временное голосование до тех пор пока все колонисты не будут пробуждены. Итак, приступим!       Эвелин стояла в хвосте очереди и думала, как продержаться до конца. Тошнота от нервов только усилилась, она просто не представляла, как это вынести. Уолтера и Дэвида она не видела, что очевидно. Права голоса им не дали.       Но вдруг на сцену выскочил Теннеси, оттеснил ведущую и прокашлявшись, как следует звучно крикнул: — Требую приостановку выборов!       Вокруг зашумели, кто-то требовал объяснений, кто-то гнал прочь, кто-то просил договорить. — Сегодня Мать наконец расшифровала тайное послание, которое транслируется с Завета по меньшей мере год! — крикнул Теннеси. — Оно послано с передатчика в ангаре из личных вещей, а не с капитанского мостика! И знаете что, народ? Кто-то вызывает Землю и Вейланд-Ютани! Дословно: «Мы находимся в заложниках у капитана Брэнсона и команды, они эксплуатируют нас и подавляют. Они узурпаторы и убийцы». Узурпаторы! — Теннеси помахал шляпой. — Кэп узурпатор! Неужели это так? Мы вытащили вас из дерьма, вы все видели записи профессора. Нас могли пустить на фарш по прилету на Оригаэ. Команда рисковала своими жизнями, чтобы спасти вас спящих в капсулах. И после этого мы узурпаторы? Злодеи? И после того, что мы раскрыли их планы, неужели вы думаете, вас спасут? Что вообще за иллюзии?       Поднялся страшный шум, Эвелин хотела бы остаться и послушать подробности и вообще, чем все закончится, но ее скрутило от приступа тошноты. Она так перенервничала, что организм совсем сдался.       Проторчав с полчаса в уборной а потом еще столько же полоская рот и просто пытаясь привести себя в порядок, Эвелин выползла в зал. Она пыталась обдумать, чем грозит подобное послание в реальности и нехорошие предчувствия обуревали ее. В зале на удивление уже никого не было кроме грустной ведущей, которая лениво перекладывала бумажки с подписями. — Что в итоге случилось? — спросила Эвелин, подойдя к ней. — Мне стало плохо и я все пропустила.       Та подняла на нее удрученный вид. — Да ничего нормального, — вздохнула она. — Орали, ругались. Иногда я думаю, неужели, если что-то идет не по плану, то надо сразу враждовать? Почему мы не можем решить все мирным путем? — Тоже не представляю как так, — кивнула Эвелин. — Но до чего-то же они доорались? — Оказалось, передатчик включил Цвейг, тот все отрицает. Нейтан устроил драму одного актера, мол он не виноват и нечего наезжать на несчастного Артура. Капитан с женой накинулись на Нейтана, обвиняя во всех смертных грехах. В конечном итоге Лоуп заявил, что подготовит материалы расследования и вынесет на общий суд. Будут делать запрос видеоотсчета у Мамы. Короче, дурдом. Полагаю, эти бумажки надо порвать и выкинуть. Если мы вернемся к выборам, расклад теперь может и измениться. — А кто лидировал сейчас? — прошептала. Эвелин. — Пока непонятно. Проголосовала меньшая часть. И здесь только Элис отстает, что неудивительно. Остальные почти рядом. Так что расклад мог быть почти любым.       Эвелин ощутила облегчение. Джейкоб мог победить, возможно, сейчас ему добавится бонусов, ведь он так старается на благо колонии, а если Цвейг затеял эту авантюру с сигналом на самом деле, люди могут переметнуться к капитану. — Что с тобой? Ты вся серая. Давай,      помогу дойти до медотсека, — предложила женщина.       Эвелин мотнула головой. Она не хотела опять встречаться с коллегами. Пару следующих дней прошли в суматохе для колонии и ужасающей слабости для Эвелин. Она как будто потеряла вообще все силы разом, тошнота не давала питаться. Диана Войс настаивала сдать анализы, мол наверняка у нее анемия. И вообще, может быть она чем-то больна. Но Эвелин упорно отнекивалась. А когда случайно попробовала рисовую кашу, то с удивлением поняла, что от нее плохо не становится, более того, она теперь ужасно ее хотела. Хотя ничего удивительного — когда долгое время не мог нормально есть рисовая каша будет казаться манной небесной.       Эвелин собрала очередную корзину с вкусняшками и нашла Теннеси, чтобы передать Уолтеру и Дэвиду. — Послушай, — сказал Теннеси, когда встретил ее в ангаре. — Уолтер постоянно спрашивает о твоем самочувствии и я все время говорю что с тобой все нормально. Но может быть, это не так, что ему передать? — Все хорошо, Теннеси, передай, что со мной все в порядке. — Окей, — кивнул тот. — Эв, я очень тебе сочувствую. Не представляю, какого это все переживать. Но не волнуйся, мы с Мэгги будем помогать и не отступим. Кэп с Дэни тоже. В общем, мы еще покажем этим зазнавшимся ублюдкам! — Спасибо, — кивнула Эвелин и передала корзину Теннеси. — Что делать с сигналом? Вам удалось его отключить? — Отключили, — вздохнул он и почесал затылок. — Но не все верят нам. Похоже Нейтан провел работу гораздо больше, чем мы думаем. Лоуп с Джейкобом собирают материал, через несколько дней должен быть готов. Надеюсь, у большинства колонистов после просмотра мозги встанут на место. — Очень на это надеюсь, — вздохнула Эвелин. — Ой, точно! — хлопнул себя по лбу Теннеси. — Уолтер передал тебе.       Он забрался в кузов вездехода и вытащил небольшой пакет. Эвелин открыла его. Там лежал букет необычных мелких желтых цветов с поверхности и записка. Эвелин улыбнулась. Она обожала читать его записки. Также были в корзине и подарки для Рокси от Дэвида. — Спасибо, Теннесси. Ты настоящий друг.       Вернувшись в палату, Эвелин развернула записку.       «Здравствуй, Эвелин. Очень надеюсь, ты в порядке, но предпочту знать правду, даже если это не так. Хотя понимаю, что не имею права на твою искренность, ведь сам не был честен с тобой. Я собирался рассказать, но ты была слишком умиротворенной в нашу последнюю встречу, не хотелось тревожить тебя. Так что к лучшему, что ничего не вышло, ведь пока я не могу позаботиться о тебе. Извини за туманные фразы, но писать подробно нельзя. Однако я надеюсь встретиться с тобой завтра в полночь в ангаре. Там все и объясню. Я готов к любой твоей реакции, даже к ненависти».       Эвелин перечитала раз пять. Она вообще ничего не поняла из всего текста кроме того, что он будет ждать ее завтра в ангаре. Что же произошло? Эвелин не могла вспомнить ничего, что напрягло бы ее кроме его растерянности и смятения. Они говорили про побег, он ведь предупредил ее. Что еще он не сказал, чтобы «не тревожить»?       Тошнота опять подступила к горлу и закружилась голова. Она упала на койку и прижала записку к груди. Половина людей называли ее сумасшедшей и пытались разубедить в чувствах к железяке. Иногда Эвелин даже пыталась как бы поговорить с собой — вдруг она на самом деле заблуждается? Вдруг все вокруг правы, и она сама затеяла игру, в которую играет лишь она? Уолтер ведь говорил, что примет любое ее решение, так может быть, проблема как раз в ней, и он просто словно зеркало отражает то, что она от него ждет и как ведет себя.       Дрожащей рукой она потянулась за бутылочкой с лимонной водой. Пусть она не пила ее теперь так часто как прежде, но все равно приходилось.       Она еще раз перечитала записку. Разве это может быть отражением? Он о чем-то думает, они что-то планируют с Дэвидом. Он сам назначает встречу, срывает букеты. Она этого не просит, он выбирает сам. Почему искусственное создание не может называться живым? Что вообще такое жизнь, разум, сознание?       Как все казалось проще, когда команда вставала на сторону Эвелин и принимала ее точку зрения. Тогда не было ни одного сомнения в собственном ментальном здоровье. А теперь…       Погрузившись в раздумья, Эвелин отключилась. Сознание уплывало в какие-то странные сны, она видела залитые светом двойного светила поля, зеркально-черные озера и поселение с круглыми серыми домиками точно сотами на берегу одного из озер. Кто жил в них? Что это за место? Но во сне Эвелин не удивлялась и просто шла туда, будто там был ее дом. И умиротворение просачивалось в уставший мозг и тело.       Проснулась Эвелин от жуткого чувства голода и отправилась на кухню. Доев всю рисовую кашу, которую припасла заранее, она решилась-таки сдать кровь и посмотреть, что с ней не так.       На рабочем месте к сожалению все снова толклись непонятно зачем, и Эвелин никак не могла улучить момент, чтобы взять пробу крови. Но тут раздался сигнал Матери о сборах, и Эвелин обрадовалась. Сказав, что всех догонит, она взяла кровь и отправила на биохимическое исследование.       Надо было подождать двадцать минут, пока проводились тесты, и Эвелин осталась. Конечно интересно было узнать, что же происходит на общем сборе, но сейчас важнее было понимать проблемы собственного тела.       Наконец тест был готов, и Эвелин растерялась — то, что показали анализы было полнейшей нелепицей. Железо было в катастрофическом дефиците, так же магний, кальций, фосфор, кремний и другие микроэлементы показывали недостачу. Притом, что белок крови, показатели печени, поджелудочной и маркеры воспаления были в пределах нормы или почти в пределах.       Эвелин сохранила данные и спрятала. Что ж случилось… На память не приходило ни одного состояния связанного с таким странным дефицитом кроме метаболического и нарушения всасывания. Может быть сказалось недоедание? Она перененрвничала, и потому… — Какой перенервничала! — возмутилась Эвелин и решительно отправилась к залу собрания. — Да со мной черти что две трети жизни творится, и ни разу подобного не случалось!       Эвелин услышала впереди взволнованные голоса и едва не столкнулась на повороте с Нейтаном и его компашкой. — О, вот и она! — ехидно заключил он и указал на нее пальцем. — Взять ее!       Эвелин отпрянула, собираясь бежать. Бежать, а потом уже разбираться в причинах. Но голова закружилась, она пошатнулась. Двое мужчин подхватили ее под руки. — Ну вот и все, — с облегчением вздохнул Нейтан. — Осталась самая малость. Знаешь, теперь поиграем в обратном направлении. Вы посидите взаперти и подумаете над своим поведением, а мы будем делать так, как считаем нужным. — Что ты несешь? — пробурчала Эвелин, вновь ощущая подступившую к горлу тошноту. — Вся ваша бандинская шайка будет сидеть пока не одумается. Я не собираюсь просрать всю жизнь на забытой богом планете, мы за всю жизнь можем так и проторчать под куполами! Я как и все мы летели на Оригаэ-6, а вы все испортили. — Ты в своем уме? — прошипела сквозь зубы Эвелин. — Ты записи с камер забыл? — Это фейки, — развел руками появившийся в коридоре Цвейг. — Капитан попросил Уолтера влезть в систему и все подстроить. С ними мы будем говорить отдельно. Уверен, они сознаются, и успокоят всех колонистов.       Эвелин замотала головой. — Но я видела все своими глазами! Ты, который дрых в это время в капсуле, смеешь говорить мне, что было там, где тебя не было? — Так если бы я там был, то не допустил бы всего этого безобразия, — со слащавой улыбкой сказал Цвейг. Вот оно как, значит, притворялся, что поддался а сам был всегда заодно с Нейтаном! — Мы продолжили бы полет на Оргиаэ, и не залетали бы ни на какую другую планету. — Это решил ваш сраный Смит! Он склонил экипаж к разведке погибшего сигнала! — У вас был Бренсон и Орам, — пожал плечами Цвейг. — Они были главными, так что не надо валить все на несчастного погибшего профессора. Он не может вступиться за себя. Так, ладно. отведите ее к остальным.       Ее повели по коридору, и вдруг тошнота сделалась совсем невыносимой. Эвелин дернулась раз, другой, промычала, чтобы ее отпустили потому что ей плохо, а потом одновременно под возмущения Нейтана ее вырвало остатками непереваренного риса и лимонной водой.       Надсмотрщики тут же отскочили, а Нейтан заорал над ней во весь голос: — Какого хрена ты творишь?!       Эвелин вырвало еще раз. Голова кружилась, но теперь еще скрутило живот. Как болит во время критических дней. Как раз наверное уже должны были наступить. — А ну поднимайся! Чего встали, тащите ее, не видите, что она специально? — Да что-то не похоже, — произнес Цвейг, присаживаясь рядом и положив руку на спину Эвелин. — Ты как? Что с тобой, Эвелин? Чем тебе помочь? — Нечего с ней возиться! — крикнул Нейтан. — Нарочно симулирует!       Цвейг с укоризной посмотрел на своего подчиненного. — Отведите ее в медотсек. Эвелин, можешь встать?       Она боялась сделать вдох, медленно вытерла рот рукавом и принялась подниматься, придерживаясь за стену рукой. Один из «конвоиров» помогал. — Вот ведь, — прошипел Нейтан. — Не спускайте с нее глаз.       Когда они дошли до медотсека, Эвелин едва стояла на ногах от боли. Как будто… Разрыв яичника? Или… Нет, она помогала головой. Это невозможно. — Эвелин, когда должен быть первый день твоего цикла? — звучал над ней голос терапевта. — Эвелин, ты меня слышишь?       Она подняла голову. Она не помнила, какого числа. — На компьютере у меня есть приложение… — вспомнила она. Это было нужно для забора яйцеклеток. Могло ли случиться осложнение после процедуры? Нет. Это было довольно давно, она точно узнала бы раньше. — У тебя задержка, Эв, — словно через толщу ваты услышала она голос терапевта Дианы Войс. — Две недели. — Две недели… — бестолково повторила Эвелин. Неужели так долго? Она совсем сбилась со счета времени со всеми этими проблемами. — Послушай, ты можешь быть беременна? — Нет. — Эвелин мотнула головой. — Этого не может быть.       Боли в животе к этому времени начали потихоньку стихать. — Давай посмотрим по УЗИ. Это может быть апоплексия в таком числе или что похуже, учитывая твое состояние.       Эвелин кивнула. Другого выбора не было. — Господа, подождите пожалуйста снаружи, — попросила Диана.       Эвелин перелегла на кушетку, где проводилось УЗИ. Роботизированный аппарат следовал программе и водил по животу датчиком, отображая информацию на экране, автоматически делая замеры. — Беременность четыре недели, — провозгласил механический голос. Поздравляю!       Эвелин едва не лишилась чувств, глядя на экран — два крошечных эмбриона сидели в ее животе. — Эвелин, поздравляю! — похлопала ее по плечу доктор Войс. — Ты все-таки не так безнадежна, и ты можешь спать с мужчинами. Ты должна рассказать отцу ребенка… Детей. Думаю, он будет счастлив.       Эвелин мотнула головой. Этого просто не могло быть, она на все сто процентов уверена в том, что не спала ни с кем кроме Уолтера, однако забеременеть от него просто невозможно. Ни на один процент, ни на долю вероятности. И никто не проводил манипуляции с ее телом, как же могло такое случиться? Тем более четыре недели назад… В голове вспомнилась пьяная посиделка, когда она с Томом на кухне… Неужели тогда это и случилось? Как же так? После того случая у нее было все в порядке с циклом. Но впрочем, никто не говорит, что небольшое кровотечение не может быть и после оплодотворения.       Эвелин оставили в отсеке. Диана поражалась нарушению минерального обмена и пыталась скорректировать лечение. Эвелин просто лежала и смотрела в одну точку в потолке. Она должна была понять раньше… Встретиться с Уолтером, но сил не было даже на то, чтобы подняться.       Она не знала, что делать, ей было ужасно стыдно и совершенно не было сил.