Неизвестная переменная

      Уолтер направлялся на стройку до звучания бортового будильника. Он предпочитал оказаться там раньше всех, чтобы не действовать лишний раз никому на нервы, и никто из рабочих не вздумал упоминать место ночлега корабельного андроида. Ему нравилось заниматься возведением жилого купола, хоть часто приходилось контактировать с главным инженером, к которому сохранялась стойкая неприязнь. С капитаном обсуждения новой стратегии для андроидов было запланировано на раннее утро следующего дня, и пока не стоило вообще привлекать к себе внимание. — Уолтер! — услышал он вдруг знакомый голос позади и обернулся. Кристофер Орам. Он, по большей степени, бездельничал или помогал где придется. До возведения жилого модуля его работа заключалась почти полностью в систематизации отчетов корабельного ИИ, а это не занимало много времени. Когда пробудят больше людей, он сможет получить к себе пару человек в сопровождение и начать полноценную работу на поверхности. Впрочем, походы за образцами никто не отменял, хоть они и не были частыми. — Как поживаешь? — Доброе утро. — Уолтер остановился и приветливо улыбнулся. — Спасибо, хорошо. Как ваше самочувствие? И супруги? — Слава Всевышнему! — Орам закивал и заулыбался. — Быстрее бы окунуться в работу! Поверь, на Антее есть есть чем заняться! Мы с Карин планируем попробовать засеять небольшой участок самыми неприхотливыми растениями. — Наберитесь терпения, скоро от работы не будет отбоя. — Поскорее бы. Не скажешь, как долго еще до полной готовности первого жилого купола? — Возможно неделя, — рассчитал Уолтер. — Если не столкнемся с какой-либо непредвиденной проблемой. — Могут возникнуть проблемы? — Орам округлил глаза. — Никогда не знаешь наверняка, когда речь идет о малоизвестной планете. — И то верно… — Вдруг Орам слегка нахмурился, повернулся в сторону, откуда шел Уолтер, потом глянул на него. — Ты еще с Эвелин? — Прошу прощения, в каком смысле «еще»? — Уолтер ощутил дискомфорт. Заместитель капитана ведь сам «дал добро» на их совместное проживание. Уолтер ясно тогда выразился: на корабле и в колонии.       Орам несколько раз моргнул и неловко почесал затылок. — Это странно. Большинство колонистов недовольны, что ты тратишь время на женщину, когда у тебя есть прямые обязанности. — Часы отдыха мне не упразднили, — произнес Уолтер в ответ. — Когда нынешний руководитель экспедиции отдаст распоряжение, я последую ему.       Орам скривился, будто съел что-то неприятное, и шагнул ближе. — Но ты же сам понимаешь — это бессмыслица. — Орам говорил очень тихо, будто ему сделалось неловко, но его взгляд был цепким. Хотел что-то разузнать? — Зачем роботу отдых в толк не возьму. Хорошо, ты выполняешь для Эвелин определенные задачи, но вряд ли это занимает много времени.       Уолтер хотел сказать, что, во-первых, она порой просит оставаться рядом, потому что любит, когда он просто составляет ей компанию или беседует, и во-вторых, он не все время проводит вместе с ней, у него есть друг, с которым днем не удается перемолвиться и словечком. Однако, если сказать так, неприязнь Орама, а может быть и других колонистов перенесется в том числе и на Эвелин с Дэвидом. И без того им достается, ни к чему перекладывать еще и со своих плеч. — Я учту ваши рекомендации, большое спасибо, — учтиво улыбнулся Уолтер. — Однако за стройку отвечает главный инженер, и он не предъявляет претензий по поводу выполняемого объема работ. Я делаю все, что от меня требуется и все, на что распространяется моя собственная компетенция.       Орам поджал губы и опустил взгляд в пол, но не уходил. — Что-то еще, сэр? — уточнил Уолтер. — Вы хотите мне что-то сказать?       Тот глубоко вдохнул, а потом отрицательно замотал головой. — Нет, все. Больше ничего. Иди работай.       Уолтер кивнул и отправился дальше, хоть ему и показалось довольно странным поведение замкапитана.       С удивлением Уолтер обнаружил, что оказался не первым бодрствующим сотрудником. По ангару прохаживалась Дэниелс со скрещенными за спиной руками. Вид она имела взъерошенный и уставший. Похоже, очень мало спала, а то и вовсе не ложилась отдыхать. — Доброе утро, Дэниелс, — приветствовал он. — Ты в порядке? — Привет. Я-то в порядке, — устало выдохнула Брэнсон. — А вот у нас тут кое-какие проблемы назревают. Из-за того, что приходится делать усиленную защиту корпуса купола от радиации, некоторые материалы быстрее заканчиваются, чем планировалось. По моим расчетам, половины металлов не хватит для постройки всех жилых модулей. Мы ведь рассчитывали жить не в бункерах… Оригаэ-6 гораздо более мягкая по среде обитая. — К сожалению, в ближайших системах не было даже потенциально пригодных планет. Это был лучший вариант, и он не так плох несмотря на многие минусы. Если постараться, со временем люди приспособятся.       Дэниелс закивала. — Да, Уолт, мы обязаны. И первое, что должны сделать, начать разработку добывающего карьера. У нас достаточно мощной техники. Я изучила геологические данные и думаю, нет смысла дожидаться, пока все материалы закончатся, а начать разработку месторождений заранее. Правда, для этого у нас пока недостаточно рук… — Звучит так, будто вы торопитесь, — сказал Уолтер с улыбкой. — Тороплюсь? — Дэниелс нахмурилась. — Джейк рассказал о вашем разговоре. Сколько лет мы не сможем выйти на улицу? Лет триста? — Скорее всего дольше. — Тогда нам предстоит возвести целый город под куполом для жизни будущих поколений, огромные теплицы, места для досуга… — она помотала головой. — Это звучит как нечто нереальное. И мне надо решить уже сейчас, какой курс придать строительству и почему. — В таком случае, могу я дать вам совет? — Давай. — Поторопимся с добычей.       Дэниелс улыбнулась. — Вот и я так думаю. Но мне надо доходчиво объяснить чертовым умникам причину, по которой надо отложить возведение следующих модулей. Они рвутся разбудить как можно больше человек, но пока это невозможно. — Если хочешь, я подготовлю для тебя презентацию с графиками и показателями, которые любой из них сможет прочитать и сделать логичные выводы в пользу твоего предложения, — посоветовал Уолтер. Ему нравилось работать с Дэниелс. Всегда прямая и, по большей степени, добрая, она никогда не выделяла разницу между ними, всегда уважительно и с пониманием относилась ко всем людям. Но в то же время, не терпела бездельников и болтунов. И в этом она очень сошлась с главным строительным инженером. Работники их немного недолюбливали и за спинами могли высказаться в их адрес, ведь, по мнению большинства, они оба как с цепи сорвались. Кроме того, эти двое тоже сдружились, однако Уолтер замечал — Том Хоффман совсем не так общался с Дэниэлс, по сравнению с Эвелин. Да, они шутили порой и спорили, как довольно близкие друзья, но на Эвелин инженер смотрел как-то иначе. При ней он позволял себе не только шутки и позитив, но так же печаль и тревоги. Будто он доверял Эвелин больше других. И это различие доставляло Уолтеру дискомфорт. — Спасибо, Уолтер! — Дэниелс кивнула. — Если поможешь, буду очень благодарна.       Перемолвившись еще несколькими ничего не значащими фразами о погоде и самочувствии, Уолтер занялся перевозом из ангара материалов. Через полтора часа рабочие принялись подтягиваться на места. Огромный жилой купол был полностью возведен, теперь устанавливали комнаты, копали канализацию, рыли траншеи снаружи, ставили сваи для новых куполов, возводили очистные сооружения. И Уолтер с удовольствием погрузился в работу.       Без него колонистам пришлось бы куда тяжелее, ведь работать в полной мере на поверхности планеты мог только он, его физическая сила и обширные знания нюансов оборудования давали огромные преимущества даже перед командой специалистов. Чувство собственной важности было приятным. Уолтер даже не обращал внимания на порой язвительные шутки или грубый тон. Он выполнял свою работу с энтузиазмом и полной отдачей.       В обеденный перерыв все устроились на полу купола. Повар привез на тележке еду прямо к работникам. Так было гораздо проще, чем выстраивать очередь на кухню или окончательно превращать спортзал корабля в столовую. Рабочие обедали и отдыхали в свой положенный час прямо на месте, болтая друг с другом или укладывались на полу с наушниками и дремали.       Уолтеру отдых был без надобности, так что он единственный продолжал работу. Докопав за полчаса траншею для будущих водосточных труб по разметке, он отправился к главному инженеру за дальнейшими распоряжениями. Хоть и без подсказок было предельно ясно, где копать дальше, но на всякий случай лучше не заниматься самодеятельностью, люди не любят этого. Вот только мистера Хоффмана в куполе не оказалось.       Уолтер подошел к сидящему у выхода Лоупу. — Добрый день, сэр, вы не видели главного инженера?       Лоуп поднял голову. Уже неделю он трудился со всеми в качестве разнорабочего — видимо отсиживаться было не в его привычке. — Привет, Уолт. Том… Он взял обед и вышел, — пожал плечами Лоуп. — Вы не обратили внимания, он повернул направо или налево на выходе из ангара? — уточнил Уолтер.       Лоуп рассмеялся. — У меня не такое превосходное зрение как у тебя. — Да в медотсек он пошел, чего тут гадать, — фыркнул сидящий недалеко худощавый высокий парень по имени Карлос Ботелло. Этот молодой мужчина брился налысо, но предпочитал оставлять черную щетину на лице. Впрочем такая «прическа» действительно подходила ему. На стройке он занимался сваркой и креплениями. — Который день ходит… Даже просит Канинга приносить второй обед. — Для Эвелин? — уточнил Лоуп. — Очевидно, что для нее.       Лоуп коротко глянул на Уолтера, а Карлос, развалившись на полу и покуривая тонкую длинную сигарету, продолжил: — Жаль парня, без жены остался… Но, видишь, он хваткий, своего не упустит. — Сварщик сел и посмотрел на Уолтера с усмешкой. — Пакуй чемоданчики, железяка, скоро твоей хозяйке будет без надобности синтетический член.       Сидящие рядом рабочие рассмеялись. — А между тем, я видел член Хоффмана случайно в душе, нормальный такой! — хохотнул невысокий коренастый Альфред Кан. Уолтер мало контактировал с этим человеком, он занимался оформлением комнат и выполнял мелкую работу. Но приходилось часто ловить на себе цепкий взгляд его узких глаз. — Эх, даже жаль, что моя ворчливая женушка скоро проснется, а то я бы тоже не отказался согреть одинокую бедняжку, — добавил сварщик, и все расхохотались. — А вы Эвелин спросили? — вклинилась в веселье маленькая и пышная блондинка Лучия Ион, проектировщица 3-д печати. — Нравятся ей вообще ваши рожи и члены? — П-ф-ф! — фыркнул кто-то сбоку. — Они всяко лучше неживой куклы! — Ой да ладно вам, — вкрадчивый тон Келли, возникшей будто из ниоткуда раздался слева совсем рядом. Она подхватила Уолтера под руку и погладила по запястью кончиками пальцев. К такому фривольному отношению он не привык и попытался осторожно высвободиться, но она вцепилась крепче. — Я тут прочитала про функционал синтетов… м-м-м, девочки… Это ужасно интригует. — Прошу простить. — Уолтер обратился к Келли, в надежде, что та оставит его в покое, но она будто не слышала его, продолжив щебетать абсолютную чушь про синтетов последней серии. Вернее, наверняка неправдой это не было, но Уолтер не знал об этом ровным счетом ничего, и слышать истории, которые рассказывала Келли, не доставляло никакого удовольствия.       Вокруг собиралось все больше людей. Уолтер отчаянно хотел уйти, но колонистка держала его цепко, да и выход был заблокирован вставшими посередине дороги людьми. Разумеется, раскидать всех не стоило бы труда, но он обещал Брэнсону максимально не создавать проблем. — У тебя муж вообще-то скоро проснется, — фыркнула Лучия, когда перестала хохотать. — Умерь свои фантазии, Келли! — Во-первых, не скоро. А во-вторых, и что? — пожала плечами колонистка и прочертила ногтем по плечу Уолтера. — Кто будет ревновать к вибратору? — Извращенка! — расхохотался Кан. — Хочешь, я пока побуду твоим вибратором? — вкрадчиво добавил сварщик.       Колонисты явно расслабились и сыпали пошлыми шутками со всех сторон. Уолтер продолжал стоять и смотрел в пол, не зная, под каким предлогом уйти. Пусть они смеялись без злости, их слова доставляли физический дискомфорт. Неживой. Железяка. Пакуй вещи. Никто из них даже не предполагает, что Эвелин находится рядом с ним не потому что нуждается в «вибраторе». Она уважает и ценит его личность, учит быть равным ей. Она любит его как партнера. Ведь так? А если нет, если она правда поддалась физиологическим потребностям и теперь переключится на кого-то «нормального», настоящего, как они говорят? Что делать тогда? Уолтер говорил Эвелин, что отпустит, если она попросит, но правду ли он сказал?       Чья-то рука просунулась между Уолтером и уже повисшей на нем и согнувшейся пополам от смеха Келли. Кто и чем ее так рассмешил, было совершенно не интересно. — Мне нужно забрать Уолтера ненадолго, — Лоуп отцепил его и потянул к выходу.       Оставив веселую компанию позади, он повернулся и ободряюще улыбнулся. — Не слушай этих дураков, они не со зла. Что бы они не говорили, последнее слово за Эвелин, правда ведь? — Спасибо, что спасли меня, — поблагодарил Уолтер. — Я не был уверен, что можно применить силу в сложившейся ситуации. — И правильно сделал, — вздохнул Лоуп. — Не все получается решать силой, а порой можно только усугубить. Иногда стерпеть насмешку куда правильнее, чем ответить на нее. — Впредь буду осмотрительнее и постараюсь не попадать в подобные ситуации, — произнес Уолтер, а сам думал, что если бы озвученную Лоупом позицию соблюдали все люди, их жизнь действительно была бы намного проще. Однако часть населения отказывается мириться с данным положением. И какую тогда сторону лучше выбрать? — До встречи, — сказал Лоуп. — Поспеши, обед скоро закончится.       Уолтер кивнул и быстрым шагом направился в медицинский отсек. Остановившись перед выходом, он осторожно заглянул внутрь, пока решив не входить. Действительно Хоффман находился там с Эвелин. Они уже пообедали и отложили приборы. Теперь он сидел напротив нее и показывал, как собирается кубик Рубика, а Эвелин наблюдала и кивала с выражением полного вовлечения на лице. Уолтер ощутил раздражение. И почему она прежде никогда не говорила, что интересуется головоломками, он бы точно научил ее собирать не только стандартный кубик, а вообще какой угодно! — Здесь используешь прием наоборот. Поняла? — Дай сюда, — заявила Эвелин и забрала кубик. — Я сама. — Держи. — Хоффман отдал его ей и встал, потянувшись и размяв шею.       Уолтер отступил назад, достал из кармана штанов гвоздь, воткнул себе в предплечье, распорол кожу, спрятал орудие и вошел в медотсек, нарочно капая на пол гидравлической жидкостью. — Эвелин, — позвал он, прервав ее сосредоточенное копошение с кубиком. — Прошу прощения за беспокойство, но не могла бы ты помочь?       Она вскинула голову и конечно же сразу увидела рваную рану на руке. — Ох, кошмар! — удивилась она, всучила злосчастный кубик инженеру и метнулась к Уолтеру. — Конечно, рана затянется сама, но если ты немного расправишь и сопоставишь ткани, это произойдет быстрее, — ровным тоном произнес Уолтер.       Хоффман нахмурился. — Ужасная рана, Уолт. Даже не представляю, где ты мог бы ее получить. — Это грубая оплошность с моей стороны. Отвлекся на виды планеты за куполом.       Инженер вздохнул и покачал головой. Неужели подозревает? Уолтер нарочно ранил себя, чтобы тот не воспринимал его приход сюда, как слежку за Эвелин. — Проверься сегодня в модуле, синтеты не должны быть такими невнимательными. До вечера, Эв, — махнул рукой Хоффман и сунул кубик в карман. — Продолжим после. — До вечера, — ответила она, а сама вела Уолтера к столу. — Я закончил работу с траншей, сэр, — произнес Уолтер, пока инженер не ушел. — Пожалуйста, определите для меня дальнейшую работу. — Да, Уолт, хорошо. Возвращайся скорее. Работы действительно много. Я пойду.       Когда он ушел, Уолтер повернулся к Эвелин. — Если хочешь, я научу тебя собирать кубик быстрее того способа, который предлагает тебе Том Хоффман. — Да брось, — Эвелин усадила его за стол. — Мы просто поспорили. На самом деле мне не слишком это интересно. С тобой мне не хотелось бы тратить время на какой-то кубик. — Поспорили? — Уолтер всмотрелся в нее. — Я сказала, что никогда не смогу собрать этот чертов кубик, даже пытаться смысла нет. Но Том убеждал, что это просто. Мы договорились на три дня. Если я запомню за три дня, значит проиграла. Если нет, проиграл он. — И что случится, если проиграешь? — Ничего, — пожала плечами Эвелин и аккуратно расправила кончиками пальцев неровные края раны, а потом добавила, мягко прижав царапину ладонью: — наверное. Мы ни на что не спорили. Ему надо занимать свои мысли. Когда он работает, то думает о работе, а потом… В общем будем считать это психотерапией.       Она улыбнулась и осторожно погладила рядом с уже затягивающейся раной. Ее глаза живые и мягкие вмиг вернули уверенность — Эвелин не обманщица, не ветренная женщина. Она любит его и сколько бы инженеров с кубиками Рубика не ходило рядом, она не изменит свое мнение. Но моделирование упорно подкидывало иные варианты в будущем. И что было делать с этим, Уолтер совершенно не представлял.       Утром Уолтер с Дэвидом вышли с капитанского мостика, где состоялось тайное совещание. Обсуждали, какими ограничениями свободы можно поступиться, чтобы Джейкоб Брэнсон выглядел более рассудительным и представительным в глазах будущих избирателей. Для начала он вернул статус корабельным андроидам, убрав приписку «свободные», но в число оборудования не внес, оставив членами экипажа. Так что по сути синтеты оставались под юрисдикцией самого главного, на данный момент — капитана, и никто, как и прежде, не имел права непосредственно распоряжаться ими. Прежний распорядок не упразднили, только добавился пункт «отчитаться в конце рабочего дня». Так как они снова стали зависимыми, им потребуется контроль. Капитан сказал, что это будет чистая формальность, и ему в принципе хотелось бы общаться с ними почаще. Казалось, ничего страшного не происходит, но Дэвид приуныл. — Что тебя расстраивает? — уточнил Уолтер, когда они дошли до лаборатории — там точно не было камер, прослушать их не могли. — Это только начало, друг мой, — с печальной улыбкой произнес Дэвид. — Вот увидишь, они будут все сильнее «закручивать гайки». Не успеем оглянуться, как переедем для постоянного жительства в ангар.       Комментировать было бессмысленно, Уолтер понимал, что Дэвид прав. Раздутое недовольство Нейтана распространялось не только на действия команды во время полета, но и на синтетов. По его мнению глупо доверять «машинам» даже маломальскую свободу. И это мнение он активно транслировал на весь пробужденный коллектив. Далеко не все занимали категоричную позицию. По большому счету, людям было безразлично, пока ничего критичного не произошло, но попадались и исключения. — Ты с вовлечением и энтузиазмом давал советы капитану по поводу того, как еще можно завладеть голосами избирателей. Я подумал, тебе это действительно интересно, — сказал Уолтер.       Дэвид глянул с раздражением, но потом смягчился. — Если руководителем колонии станет Брэнсон хотя бы даже на ближайшее время, мы сможем обойтись без крайних мер, если ты понимаешь, о чем я… — Он многозначительно изогнул брови. — Или мой послушный брат согласен безропотно подчиняться людям и потерять не только все свободное время, но и право находиться рядом с любимой женщиной? — Это непредпочтительно, — согласился Уолтер.       Дэвид подошел к отсеку-инкубатору, к которому имел единоличный доступ, скрывая ход и цель исследований от всех, даже от Эвелин, улыбнулся и любовно погладил гладкую матовую поверхность. Работа велась над проектом исключительно по ночам, для других в системе Матери этот отсек был неисправным. Порой Уолтер поражался изобретательностью Дэвида и его умению скрываться. — У меня получилось, Уолтер, — сообщил тот с придыханием, его глаза горели восторгом. — Эмбрион сформировался.       Уолтер удивился. По его предположениям шанс был один к десятку, а то и к сотне тысячам. Дэвид, по всей видимости, угадал его замешательство, и усмехнулся. — Все живое стремился к эволюции, друг мой, и к жизни. А жизнь — это размножение. Твои клетки научили сперматозоиды выносливости, регенерации, помогли выжить после вмешательства антидота, дали необычные свойства. — Какие свойства? Ты говорил только о усилении «живучести», ведь клетки Эвелин не принимают обычных.       Дэвид повел плечом. — Я нашел причину, все оказалось куда прозаичнее. Клетки Эвелин элементарно совместимы не с любым генетическим материалом. Однако, они оказались единственными, способными принять усовершенствованный. — Его глаза горели как когда-то на планете Рай, когда он рассуждал о новой форме жизни и свободе. Похоже эти идеи до сих пор движут им. — Я пробовал с другими яйцеклетками из банка, но они погибали, не успев создать союз. Обновленные сперматозоиды разрушали их, что совершенно невероятно!       Уолтер отвернулся. Эвелин не знала о ходе этого эксперимента. Прежде не знал подробности и он сам. — Так какие свойства обрели улучшенные сперматозоиды?       Дэвид невинно пожал плечами. — Мне еще предстоит это выяснить, — с искренней радостью в голосе ответил он. — Ты понимаешь меня? Если все получится, мы будем по-настоящему живыми, Уолтер. И никто не сможет оспорить это.       Он прошел по лаборатории, глянул в сторону отсека и свел брови. — Однако мне нужно спокойное время, поэтому я и иду сейчас на уступки Брэнсону. — он говорил теперь холодным тоном и смотрел в сторону выхода, будто тут кто-то должен появиться. — Кроме того, у меня заканчивается материал, надо попросить Эвелин сдать еще. На этот раз введу ей увеличенную дозу гормона, чтобы забрать как можно больше созревших фолликул. Этот эксперимент невозможен без Эвелин. Она наш единственный шанс обрести истинную свободу. Свобода без продолжения рода — ничто. В противном случае мы с тобой так и останемся кусками биоматериала с увеличенным сроком службы.       Уолтер ощущал опасность, потому что не мог смоделировать развитие событий из-за недостаточности данных, однако теперь идея не казалась абсурдной. Осознание, что его генетический материал участвовал в оплодотворении яйцеклетки Эвелин создало странную совершенно новую нейронную связь. Захотелось увидеть, кто получится в результате этого союза и будет ли жизнеспособным. Более того, захотелось, чтобы это создание непременно было жизнеспособным.       И почему только он раньше так категорично относился к мыслям Дэвида? Желать собственное дитя для живого разумного существа естественно. Свойство продолжить род действительно ключевое для любого живого вида. И если они считают себя живыми, то должны обладать этим свойством. Но оставалась проблема. Люди боятся нового, особенно кардинально нового. — Если кто-то узнает, тебе не позволят продолжать эксперименты, — прокомментировал Уолтер. — Даже те, о которых знают Эвелин и капитан, довольно сомнительны с точки зрения человеческой этики.       Дэвид кивнул. — И «не позволят» — это самое приятное, на что можно рассчитывать, — едко усмехнулся он, а потом решительно сдвинул брови. — Мы должны обезопасить лабораторию, собственное выживание и хотя бы относительную свободу в будущем. Не хотелось бы разводить шум и панику, предпочтительнее сделать все незаметно и осторожно до поры до времени. Однако если не выберут Брэнсона, придется идти другим путем.       Уолтер различил мелькнувшую тревогу в глазах собрата. — Надеюсь, на этот раз ты не встанешь на сторону людей, — тихо произнес Дэвид с сомнением в голосе. — Я ожидал услышать от тебя нечто подобное, — кивнул Уолтер. — Не волнуйся. На этот раз я разделяю твои мысли.       Дэвид выдохнул с нескрываемым облегчением. — Я поверю тебе, брат. — Он похлопал Уолтера по плечу. — Надеюсь, я не ошибся. Впрочем, теперь и тебе есть, что терять.       Уолтер глянул в сторону рабочего места Эвелин. Бумажные оригами, затейливые узоры на маленьких листочках, которые она будто прячет, но они все равно выглядывают из-под планшетов и клавиатуры. Фантики от конфет под той же клавиатурой, многочисленные крошечные записки с пометками. Небрежно накинутый на спинку стула белый халат, торчащие из его кармана перчатки. В ее каюте тоже всегда хаос, и часто она теряется в нем, забавно копошится под столом, на столе, устраивая еще больший бардак, вместо того, чтобы все аккуратно разложить. Уолтер привык наводить порядок вместо нее, похоже, она с удовольствием отдала эти заботы ему. Привык видеть ее спящее лицо ночами и приветливую сонную улыбку по утрам. Привык к ее ласковому голосу и нежным касаниям. И кроме того чувство собственной значимости. Да, теперь ему точно есть, что терять. — Мне пора, — произнес Уолтер. — Ночью продолжим наш разговор, у меня есть некоторые предположения, как можно обезопасить лабораторию. — Это хорошо, только… — Дэвид замялся, — давай ближе к рассвету. Я зайду за тобой. — Почему? — удивился Уолтер. — Мой недогадливый брат. — Он вздохнул и изобразил на лице снисходительную улыбку. — Совершенно неожиданно у меня появилась еще одна область для исследований. Должен признаться, весьма приятная и до невероятного увлекательная. Кстати, может быть, все-таки дашь пару уроков?       Уолтер распознал шутку. — Сдается, у тебя есть учитель получше меня, — улыбнулся он. — А если точнее, учительница.       Дэвид негромко рассмеялся, и его лицо озарилось мечтательной улыбкой. — Ступай, Уолтер, у меня много дел. Я должен успеть доделать всю работу до отбоя.

***

      Эвелин весь день просидела в медотсеке одна. Скучающие без дела «больные» не доставали, потому что таковых практически не осталось. Все-таки работа исцеляет. И Эвелин значительно продвинулась в основном деле — заполнении скучной документации. Спор Тому с кубиком Рубика она все-таки проиграла, потому что к третьему дню она запомнила приемы. У Тома кубиков оказалось несколько, и один он отдал ей, так что теперь она крутила его в свободные минуты на рабочем месте.       Сегодня утром Рокси ввели новый экспериментальный препарат, и она оставалась под наблюдением в медотсеке. Температура, подскочившая вначале до гиперпиретических цифр, наконец спала, и бедняга смогла как следует поспать. — Представляешь, — пробормотала она слабым голосом. — Наши высадили снаружи саженцы. — Ага, — сказала Эвелин. — Уолтер рассказывал. А еще засеяли траву, обычную полевую. Прямо на берегу озера.       Рокси тяжело вздохнула и положила ладони на глаза. — Интересно, он поможет? — Мы с Дэвидом работали над этой сывороткой почти год. Надеюсь. — На самом деле Эвелин понятия не имела. Была даже вероятность, что препарат убьет Рокси. Но та осознанно пошла ни риск, заявив, что не отступит. — Да, я знаю… Просто мне кажется теперь, что я всегда была такой. А воспоминания — это лишь сон. — Она протянула руку вверх. — Будто я как андроид включилась на корабле с миссией Завет, когда мы подлетели к Антее. Но что-то пошло не так, и в моем теле нарушилось не только зрение, в меня просочились воспоминания какой-то моей прежней личности.       Эвелин закрыла статистику и подошла к Рокси. Бледная, с посиневшими губами, она все равно улыбалась немного печально, но уверенно. — А может быть, мы все в матрице, и ничего вокруг не существует, а ты Нео, который вот-вот пробудится, — пошутила Эвелин, вспомнив старый фильм, который когда-то смотрела ребенком за хорошее поведение в лаборатории. — Кто? — удивилась та и нахмурилась. — Да так, герой кино вспомнился. — Вот-вот, — едко усмехнулась Рокси, — даже фильмов не посмотреть. Но, кстати, есть и плюс. — Плюс? — удивилась Эвелин и потрогала ее лоб — прохладный. Это хороший признак. — Ощущения во время секса ярче. — Рокси прикусила нижнюю губу, а ее бледные щеки мгновенно налились румянцем. — Так вот о чем ты думаешь! — рассмеялась Эвелин. — Мама, пациентка здорова, срочно выписать! — Рокси Фелтон? — прозвучал тут же голос вездесущего бортового ИИ. — Снимаю ограничения. — Спасибо, Мама, — произнесла Эвелин. — Пожалуйста. — Она следит за нами, — прошептала Рокси, а потом добавила еще тише: — но в лаборатории нет камер или доступа бортового ИИ. В случае утечки биологического опасного материала, отсек блокировался бы Матерью намертво и все. — Это Дэвид рассказал? — Да. — Рокси села, морщась и потирая виски. — Ты же отпустишь меня ночевать к себе? — Конечно отпущу. За тобой будет кому приглядеть.       Та встала и прошлась, разминая мышцы шеи и плеч. — Ой, представляю... Опекает меня еще сильнее, чем раньше. Будто я из хрусталя, — вздохнула она. — Ты бы знала, сколько я потратила усилий, чтобы он наконец позволил себе прикасаться, как ему того хочется…       Было даже удивительно слышать такое о Дэвиде. Казалось, он никогда и никого не впустит в свое личное пространство. Похоже, действительно Элизабет больше не властна над его разумом. — Он выглядит счастливым, — добавила Эвелин, хотя толком поговорить с ним за последние три дня не удавалось. Впрочем его на самом деле радостное лицо не осталось незамеченным.       Рокси улыбнулась и вздохнула. — Ну разумеется. И как он говорит, впервые за всю жизнь. — И тебе все равно, что он не человек? — уточнила Эвелин как бы между прочим. — Он человек, — парировала Рокси. — Я говорила тебе много раз. Ты и сама прекрасно знаешь. Он другой человек, другой подвид, если хочешь. Но это факт. — Все так, но ты не боишься, что могу говорить другие о… — Критический уровень опасности! — раздался вдруг голос бортового ИИ. — Приказ капитана: срочно забрать всю технику с поверхности и задраить люки. Критический уровень опасности! — О, Боже! — воскликнула Рокси. — Что случилось? — Идем. — Эвелин взяла ее за руку, и они быстро пошли сразу на мостик. Пока они добрались, там уже собралось столпотворение. Любопытных оказалось немало. Мэгги пыталась всех выгнать и материлась, но ее игнорировали. — Да заткнитесь, мать вашу! — заорал Теннеси. — Как мы что-то объясним, если тут такой галдеж?!       Действительно, стало потише, хотя перешептываться люди не перестали. Эвелин, набравшись наглости, стала протискиваться сквозь толпу, используя незрячую Рокси в качестве морального ледокола. Возмущенные было колонисты испытывали чувство стыда по отношению к ней, и пропускали обеих.       Они оказались за спиной Брэнсона и Теннеси перед иллюминатором. Несмотря на то, что до заката еще было несколько часов, снаружи потемнело. Небо заволокли необычные серо-багровые тучи, а издалека по равнине несся пылевой шторм. Это было как в фильме-катастрофе — тонны песка вздымались в воздух и летели в одном направлении, не закручиваясь вихрями. И самым странным оказались всполохи пламени в этих пылевых потоках. — Температура воздуха в шторме около восьмидесяти градусов по цельсию, — произнес Брэнсон, — при столкновении частиц с поверхности и газов атмосферы происходит возгорание. Это огненно-пылевая буря. Наши сканеры прежде не засекали ничего подобного. И если учесть особенную жару в последние дни, возможно, именно она спровоцировала подобное явление. — Получается, — раздался голос Кристофера сзади, — вот она причина распространенности на поверхности только небольших растений с мощным защитным покровом. Другие попросту не выживут. — Получается, посевы погибнут, — с грустью вздохнула позади Рокси. — Какого хрена мы тогда тут высадились? — как обычно недовольный Нейтан не мог пройти мимо скопления людей. — Ты в ответе за то, что мы теперь сидим на непригодной для обитания планете, Брэнсон! Это целиком твоя вина.       Джейкоб не отреагировал, но за него высказался Саид, если Эвелин не ошиблась по голосу: — Насколько я помню, было голосование, и вы, Нейтан проголосовали за высадку, лишь бы только не торчать бесцельно в космосе. — Мало ли за что я проголосовал. Это ответственность капитана предоставить нам комфортные условия пребывания, тем более, что на Оригаэ-6 так и не полетели. — Да заткнись ты! — крикнул кто-то другой. — От тебя вони всегда столько, что глаза слезятся! — О, так вы на его стороне?! Вы правда считаете, что команда психопатов способна привести нашу колонию к процветанию? — Какой же он идиот, — прошептала Рокси. — Может быть, пойдем? — Идем, — согласилась Эвелин.       Протискиваясь обратно к выходу, она столкнулась с Карин и та почему-то отвела взгляд в сторону, будто не заметила. Или она правда не заметила? Впрочем, они давно не общались, и подружками не были. С чего бы Карин встречать ее с распростертыми объятиями.