Lurgee

Этот металлический короб, за которым мы сидели, мог воспламениться от жара моего тела. Не было подходящей ситуации, при которой данное имя не вызвало бы у меня никаких эмоций, но сейчас — это другой уровень. Я, как и все мы тут, находился на пороге отчаянья, зажатый в стенах этого ангара. Божья помощь на нас не снизошла, Блу и Оранж, сидящие рядом, следили за моей реакцией, страшно представить что читалось в моем лице. Спектр испытываемых мною эмоций был настолько широк, что я мог взорваться в любую секунду. Все еще можно было спихнуть на повышенный адреналин в крови, последние дни выдались эмоционально тяжелыми для меня, да и убийства людей эмоциональной стабильности мне не прибавляли. Поэтому, чтобы убедиться, что причина повышенного потоотделения и тремора рук всего лишь разыгравшаяся фантазия, я медленно поднялся из-за тумбы, мне нужно было знать наверняка. Мне мог показаться черный кожаный плащ, средний рост, крепкое телосложение, плечи, вздымающиеся от тяжелого дыхания, взмокшие темные волосы, прямой нос… этот список можно было продолжать до бесконечности. Только вот эти круглые выразительные глаза, горящие так сильно, что смогли бы осветить всю фабрику разом, я ни с чем не спутаю. Рядом с Грином стоял Грей, он был вымотан до изнеможения, судя по их мокрым лицам, они долго бежали. Я почувствовал руку у себя на одежде, Блу придвинулся ко мне и сильным рывком потянул вниз. — Ты спятил? — Его шепот был громче любого крика, отскакивая от стен. Я не хотел пугать этим Оранжа, он пытался контролировать свои эмоции, но испуг в глазах читался так явно, а костяшки совсем побелели от жесткой хватки ножниц. До этого в моей голове проносились планы, я перебирал варианты и возможности. Кажется, что с приходом Грина и Грея ситуация должна была улучшится, на деле же все стало еще хуже. Нападать все еще было глупой идей, даже с численным перевесом двое из нас были практически не вооружены. Виски запульсировали от боли, словно к мозгу перестал поступать кислород. Ожидание было не просто утомительным, а убийственным. Я решил прислушаться, просто так никто пальбу не начнет. Ну, все, кроме Грина. — Я думал, что наша следующая встреча состоится с твоим трупом, — Грин был жесток в речи, хлестко ударяя словами по оппоненту. — Не всем мечтам суждено сбыться, — отвечающий голос бы ровным и спокойным, с ноткой насмешки. — Не так встречают друзей. — Не припоминаю дружбы. — Да что ты? Нашу дружбу в детдоме трудно забыть, не строй из себя дурака. Часть образа Грина обрастала новыми подробностями, я мог встретить кого угодно и он бы что-то рассказал о Грине. Все знали о нем пускай и немного, но знали, все, кроме меня. В диалог вступил третий голос, от которого веяло холодом и сдержанностью. Он четко проговаривал слова и выдерживал затянувшиеся паузы: — Мальчики, не ссорьтесь. Уверен, что Грин начинал закипать, с легкостью могу представить его лицо и поджатые губы, как шрам сжимается следом за ними. — Видел ту мордашку? Кажется, это наши гости, которые так некрасиво воспользовались отсутствием меня в доме. «Та мордашка» покрылась испариной от большого волнения, вот я и засветился, принимаю поздравления. Все же пренебрегать маской я больше не буду, хотя в этом уже не так много смысла. Судя по разговору размеренный голос принадлежал Блерду. Я выскочил очень быстро и не заметил никого кроме отступников. Голос второго показался мне знакомым, но встреч за последнее время было предостаточно, поэтому все голоса перемешались в моей памяти. — Знаешь, Фир, — вот и обозначился второй голос, — я не люблю, когда незваные гости проявляют ко мне неуважение. И ты наверняка знаешь что мы делаем с такими… — Вроде как устраиваем кислотные ванны, по крайней мере я голосую за этот вариант. Люблю слушать угасающие крики. На последних словах прозвучал первый выстрел, Блу тут же дернулся, удерживая кинжалы в руке. Эта перестрелка могла зацепить любого из нас, я совру, если скажу, что мне не было страшно. Поэтому я положил руку на колено Блу, не давая ему сделать непоправимое. Я отрицательно помотал головой, давая понять, что еще не время. Нельзя было просто вылететь под пули. Несколько пуль пронеслось рядом с нами, а одна или две с гулом влетели в металлический корпус тумбочки. Мы дергались от каждого выстрела, любое наше неверное движение и действие может нанести непоправимый вред. Послышались звуки передвижения по ангару, еще чуть-чуть… — Рэд, выходи! Громкий голос Грина прошил меня насквозь, мое туловище пронзила стрела и прибила к полу. — Рэд! В одно время я с Блу поднялся из-за тумбочки на полусогнутых ногах, мы оценили обстановку, быстро озираясь по сторонам. Время замедлилось, как в дешевом боевике. Я смог рассмотреть Грина, находящегося за перевернутым столом, он время от времени вытягивал шею и быстро окидывал взглядом все помещение. Его лицо менялось с каждым нашим движением, он немного втянул шею в плечи и удивлено вскинул брови. Думал, что я один? Мы вытянули Оранжа и теперь втроем пытались во всем разобраться, жаль, что времени для этого было крайне мало. Грей находился ближе к выходу и направлял оружие на сбившуюся кучку. Недалеко от нас трое человек в черном закрывали собой Блерда и Фира. Я впервые лицом к лицу встретился с серым кардиналом, хотелось бы подольше разглядеть его черты лица, чтобы запомнить. Все что я смог разглядеть — острая форма лица, светлая полупрозрачная кожа, аккуратная стрижка светлых волос и зеленые глаза. Быть может я плохо разбираюсь в людях, его внешность никак не сходилась с образом, который ему присвоили. Я поймал на себе его пытливый и изучающий взгляд, он толкнул в плечо одного из его людей, на что он направил пистолет в нашу сторону. Быстро среагировав, я спустил курок, пуля пролетела мимо, но этого было достаточно, чтобы выиграть несколько секунд. В нашу поддержку Грей и Грин открыли пальбу. Перестрелка разделилась, поэтому идеальнее шанса и быть не могло. Я сгреб Оранжа за спину и начал быстрый отход к двери, не оборачиваясь к ней. Блу ловким движением присоединился к нам, отходя немного в сторону. Нам не получилось отойти всем вместе на безопасное расстояние. Люди в черном на наше движение тут же переключили свое внимание и стреляли по ногам. Пули отскакивали от бетонного поля с неприятным звуком, заставляя быстрее перебирать ногами. Одна из них могла задеть Блу, если бы он не отпрыгнул в сторону прямо к Грину. Я и Оранж зашли за отрытую дверь, переводя дыхание. Оранж был изрядно напуган, зрачки его темных глаз были расширены, грудная клетка тяжело вздымалась. Не оставаясь в стороне, я присоединился к Грею, который стоял по другую сторону от двери. Огонь с трех разных направлений заставил бы кучку уйти назад, только вот они, видимо, решили воспользоваться эффектом неожиданности и резко встали, выбегая на нас и пропадая в последний момент. В руках Блерда и Фира тоже было оружие, которое я не сразу смог заметить. Фир яростно отстреливался, напирая на нас шквалом пуль, Блерд же действовал более деликатно, даже по-хитрому, делая выстрелы только в нужный момент, когда чувствовал свою полную безопасность. От такой резкой смены нападающей стороны мы были вынуждены уйти в соседние цеха. Как бы не старались держаться вместе, но шансов выжить у нас было намного больше, разойдясь мы по всему периметру. Перекрестный огонь был слышен со всех сторон фабрики, я все также был с Оранжем. Я внимательно оглядывался по сторонам и пытался продумать путь отступления так, чтобы все выжили. Большая цистерна с отрезанными трубами с гулким звоном повалилась на землю, а вместе с ней Блу и один из людей Блерда. Его пистолет отлетел в проход, замедляясь в неподалеку от нас. Грин и Грей разделились и сейчас находились в разных частях цеха, контролируя с углов всю ситуацию. Грин был сосредоточен на Блерде и Фире, когда как Грей разбирался с людьми в черном. Один из нападавших обошел нашу «безопасную зону», у него закончились патроны, на что свидетельствовал глухой щелчок спущенного курка. Он налетел на меня всем весом в попытках выкрутить пистолет. Оранж пытался к нам подобраться, что было бессмысленно, так как мы с грохотом рухнули на пол и сплелись руками в хаотичной возне. Парню ничего не оставалось, как спрятаться от огня и дождаться момента, когда будет хотя бы малейший шанс попасть в противника, при этом не зацепив меня. Нападавший мужчина был в разы крупнее меня, придавливая внушительной массой тела к полу. Его грубые руки намертво схватились за пистолет и пытались его выкрутить резкими движениями. Мои руки были заблокированы, я не мог выпустить оружие, поэтому пытался скинуть грузное тело и отбиться ногами. Я не думал о том, что это выглядело жалко, если честно в такие моменты вообще ни о чем не думаешь. В голове только бегущая строка: «Выжить. Надо выжить». Я брыкался что есть силы, движения были недостаточно резкими, чтобы сбросить человека, но этого хватило для того, чтобы телефон вылетел из кармана и оказался в непосредственной близости к человеку сверху. Он приподнял колено и несколько раз резко ударил им по телефону, превращая его в груду осколков. Моя бегущая строка изменилась на имя: «Дахен!». Пистолет так и валялся на самом проходе, на него, кажется, никто не обратил внимания. Блу хлесткими движениями то нападал, то отходил от черной тучи, что тот даже не мог прийти в себя и разработать стратегию по борьбе с этой разрушительной силой. Даже сейчас Блу при всей своей миниатюрности выглядел устрашающе в своих точных ударах и умелых подсечках. Он был похож на языки пламени, окружающие своего оппонента, и возможности скрыться от них не было. — Оранж, проход! Идеальнее ситуации и быть не могло. Оранж понимающе кивнул головой, присел на корточки и из этого положения сделал рывок в сторону пистолета, растягиваясь в проходе. Из-за своей осторожности это не было таким быстрым движением, как было нужно. Прежде чем дотянуться до пистолета, он осмотрел каждую сторону, откуда шел шум. Я пропускал удар за ударом, отвлекаясь на Оранжа и теряя даже малейшую надежду на победу в этой схватке. Тишиной перестрелку назвать точно нельзя, только именно в этот момент все звуки будто отключились. Удар в челюсть, который я пропустил, не чувствовался так сильно, как выстрел передо мной. Оранж удивительно стойко принял пулю, лишь тихо взвыв. Я не мог терять время здесь, я был нужен ему. Сил сопротивляться оставалось все меньше. От большой активности ног я быстро выдохся, удары сбили мою дыхалку, но вздохи Оранжа мотивировали меня закончить все поскорее. Он пытался отползти с открытого пространства, параллельно придерживая ногу, в которую попала пуля. Мне было трудно разглядеть область поражения, бедро, вроде, было целым, хоть Оранж его и придерживал. Сконцентрировав остатки силы, я резко отпустил оружие, на что мужчина от прикладываемой силы отлетел назад. Я воспользовался выигранным мгновением и ударил его в кадык, на что тот схватился за горло и часто задышал. Распределение его веса ушло немного назад, даруя мне возможность хоть для какого-то маневра. Его пальцы хаотично пытались нащупать спусковой механизм. В теории я бы мог увернуться от одной пули, учитывая, что сейчас он сидел где-то в области паха. Только вот пуль там оставалось несколько. Блу, все так же танцуя, резко оказался около меня, мы смотрели другу другу в глаза, когда он со спины вонзил мужчине кинжал в шею. Кровь алыми каплями разлетелась по моему лицу, мужчина ослаб, но еще боролся за свою жизнь. Блу уже занес кинжал левой рукой, чтобы нанести последний удар. — Помоги Оранжу! Секундное замешательство. Кажется, он только сейчас увидел, что Оранж все еще пытался отползти на безопасное расстояние, волоча ногу по полу. Блу быстрым рывком приблизился к спине Оранжа и утащил его за плечи под деревянный стол. Вернуть свой пистолет не составило большого труда. Мужчина не хотел сдаваться, но был сконцентрирован на ранении, которое уже окрашивало пол густыми каплями. Я направил пистолет в область груди, точно прицелившись в сердце и спустил курок. От отдачи из-за близкого выстрела рука дернулась и мгновенно окрасилась в темно-бордовый цвет в области запястья. Мужчина в черном свалился мне на ноги и захрипел, вскидывая руки при падении. Когда я спихивал его с себя ногой, встретился глазами с Грином, который оказался около меня из-за звуков выстрела. Блу тоже высунулся из-под стола, чтобы убедиться, что я все еще жив. Время вязко замедлилось, я поднял глаза с его грязной обуви и встретился взглядом с обеспокоенным лицом. Нередко я ловил себя на мысли, что лицо Грина невозможно прочитать, сейчас же был другой случай. Приподнятые брови были сведены к переносице, взгляд внимательно изучал меня и сканировал на наличие ранения, а губы словно соединились в одну плотно сжавшуюся линию. Можно было проигнорировать любую часть его лица, которая буквально кричала о его переживаниях, глаза бы все равно выдали эмоции, такое было невозможно спрятать. Его блеск в глазах сменился на закипающую бурю чувств, наливаясь кровью. От беспокойства он быстро разогнался до бушующей ярости. Я не успел среагировать, Грин продвинулся дальше, уходя в соседний ангар. Приподнимаясь, я начал практически на ощупь искать то, что осталось от телефона. Мелкие осколки впивались в пальцы, из-за чего руки начали пульсировать. Я бережно положил даже самый маленький осколок в карман, пытаясь сохранить хоть что-то. Переведя взгляд на Оранжа, я нашел место, куда попала пуля. Место раны пришлось на голень, по обилию крови трудно было точно сказать куда конкретно она попала, но нога выглядела неважно. Проникающая щель виднелась лишь наполовину, уходя в обувь. Можно было заметить образовавшиеся кровяные сгустки, скопившиеся по краям, и осколки костей, разлетевшихся от пули. Грей не смог полностью ликвидировать стрелявшего, но плечо ему он точно зацепил. Наше преимущество было сомнительным, но оно хотя бы было. Заминка дала мне возможность оказаться под столом, где на полу набежала лужа крови. Оранж пытался скрыть свои искренние эмоции, делая вид, что он сохраняет спокойствие. Однако от моего внимательного и обеспокоенного взгляда не ускользнул страх, застывший в глазах и скопившиеся слезы. Он натянул улыбку, больше похожую на подавляемый оскал боли, и тихо произнес: — Кажется, в ближайшее время с передвижением у меня будут проблемы. Наверное, если бы я не сидел рядом и не был выпачкан его кровью, то обязательно одобрительно хмыкнул или даже рассмеялся. Грина не было видно, Блерд и Фир разделились, из-за чего внимание Грина было сфокусировано на Блерде. Пули с громких звоном проносились перед нами, не давая Блерду дернутся и ответить. Я взял свой пистолет, в магазине оставался один патрон, поэтому в неудобной позе рука стала шарить в кармане в поисках оставшихся пуль. Веса пуль уже не чувствовалось, карман ничего не тянуло. Рука достала из кармана еще три — не густо. — Я ему не помогу с этим, — Блу вытянул руку с запачканным кинжалом, — защити его и уведи в безопасное место. После этих слов он оттолкнулся рукой от стола и резко исчез из нашего поля зрения, теряясь между поваленными стойками. Шум его передвижения не остался незамеченным, на его шаги к Блерду подтянулся Фир, а за ним их единственный оставшийся охранник. Они были в меньшинстве, но нельзя было сказать, что они не представляли угрозы. Один Фир чего стоил. Грей со своего угла перешел в наступление, что тут же поддержал Грин и они в две руки заставляли уйти в отступление. Фир пытался взять контроль над ситуацией, но чувствовалось, что он не мог позволить себе многого, так как был сосредоточен больше на защите Блерда. Кровотечение, открывшееся у Оранжа, никак не останавливалось. Трудно сказать сколько крови он потерял к этому моменту, однако лужа под нами все увеличивалась. Пока Грей и Грин взяли удар на себя, а Блу скрылся, я подвинулся к Оранжу, чтобы он слышал мой голос, перебиваемый звуком летящих пуль. — Нам нужно уходить, пока не поздно. — И как ты это себе представляешь? — Сказал Оранж с сожалением, кивая в сторону поврежденной ноги. — Доверься мне. За нами находился один из поваленных ранее стеллажей, металлическая конструкция не была такой прочной и покосилась от столкновения с полом. Я выбил ногой одну из несущих балок, длинной она оказалась от пола примерно до бедра, не идеально, конечно, но лучшего варианта у нас не было. Я бы не смог донести Оранжа, так как он ощутимо выше меня, хоть и костлявее. Я поставил опору перед столом, Оранж взялся за нее, встал на колени, морщась от дикой боли и попытался выползти из-под стола. По полу пронеслось несколько пуль, с нас все еще не спускали глаз, не давая расслабится. Я без раздумий встал перед Оранжем, закрывая его от обзора. Грин сделал несколько выстрелов, отвлекая от нас внимание, я услышал звуки драки, как позже оказалось, Блу зашел со спины к образовавшейся кучке и вытянул последнего охранника на себя. Оранж прочнее взялся за металлическую перекладину и попытался встать, оставляя окровавленные ножницы на полу. Опорная правая нога не была повреждена, что позволило ему приподняться с колен, раненная же нога была поджата и неуверенно висела в воздухе. Я крепко ухватился двумя руками за спину, подхватывая его за подмышки и помогая полностью встать. Оранж попытался идти при помощи моей подпорки, но поврежденная нога не могла вынести даже малейшего переноса веса тела на нее. Ступня не двигалась, не было возможности встать на носок или пятку. Поэтому перекладина отлетела в сторону, я обхватил Оранжа за талию, а он прочно ухватился за мое плечо. Короткими прыжками мы скрылись в следующем здании, оказавшись в нескольких шагах от входа. Звуки борьбы не прекращались, выстрелы звучали все чаще. Я разрывался между двух огней со своим желанием помочь как Оранжу, так и ребятам. Оранж был в относительной безопасности, в случае чего смог бы сам добраться до выхода. А за стеной шла ожесточенная борьба, которой я бы особо не помог со своим количеством патронов, но почему-то я не мог сидеть на месте и ждать разрешения этой ситуации. Наверное, по мне было заметно, что я мечусь, Оранж, сидевший на опрокинутом контейнере с вытекающей оттуда жидкостью, потянулся к моей руке и заглянул в глаза. — Пожалуйста, не оставляй меня. Он говорил это с дрожью в голосе и с полными отчаянья глазами. И я не мог ему отказать. Примостившись рядом, я развернулся так, чтобы контролировать каждую дверь. Звуки эхом доносились до нас, я сидел рядом, внимательно рассматривая рану и прислушивался к каждому звуку. Рана выглядела устрашающе, никогда прежде я не видел таких увечий, чтобы виднелись осколки кости. Оранж слабел на глазах от потери крови, его лицо теряло природный румянец на тонкой коже, а глаза приобретали затуманенность. — Если будет совсем плохо, то скажи мне об этом, разговаривай побольше. — Что обсудим? — С вялой усмешкой Оранж попытался поменять позу и развернуться ко мне полностью. — Если бы ты мог выбрать где сейчас находиться, то где бы ты был? — На побережье. Надел бы плавки и нырнул на самую глубину, где свет рассеивается больше всего. А ты? Где угодно, если честно. Только бы не слышать звуки выстрелов, к которым я, к сожалению, успел привыкнуть. — До побережья долго добираться, да и бензина сожжем по-страшному, но я бы не отказался оказаться на пляже. Просто посидеть на берегу, посмотреть как волны подбираются к ногам, оставляя после себя мокрые следы на песке. — Звучит как план. Съездим как-нибудь? — Обязательно съездим. Блу вернулся к нам спустя пару минут. Его дыхание было сбившимся, он убрал мокрые волосы назад и тяжело выдохнул. — Вы как? Оранж жестом показал, что все в порядке, в то время как я рассматривал Блу и боялся увидеть следы серьезных повреждений. В проходе появился Грей, а следом за ним и Грин, убирающий свой пистолет обратно в кобуру. — Привет, — неловко поздоровался Грей. Да, самое время. — Они ушли, — Грин говорил это в пустоту, обращаясь ко всем присутствующим. Он был явно раздосадован таким исходом событий. — Вы их отпустили? — Оранж напрягся всем телом, ощущая каждой клеточкой присутствие нападавших. Но для человека, который прежде никогда с таким не сталкивался, держался он достойно. — Мы ранили Блерда… Не смертельно, охранник сильно пострадал. Грей заметил большую лужу крови и дал им уйти. Они вышли через задний вход и скрылись через пустырь. — Ему срочно нужно к Брауну, — Грей обращался только ко мне, без тени сомнения в голосе. Все молча наблюдали за тем, как шестеренки заработали в моей голове. Я не обращал внимания на пристальные взгляды, полные ожидания, даже на прибитые ко мне глаза Грина. Только сейчас, понимая, что кто-то кроме меня может помочь Оранжу, я дал выход накопившимся чувствам. Мне хотелось бросится хоть кому-нибудь в объятия и разрыдаться на плече. Такой была цена за всю ту напряженность, страх и даже животный ужас, которые я испытал в троекратном объеме. Хотелось прижаться к сильной груди Грея и почувствовать его тяжелые руки на своих плечах, или же набросится на Блу, который бы поглаживал мои волосы в попытке успокоить. Я бы даже полез на чертового Грина, вот насколько сильно меня накрыло. Но я остался там, только лишь встал с пола и пытался дышать носом, чтобы хоть как-то успокоится. Переживания Грея не были необоснованными, он бы довел дело до конца, если бы был уверен, что Оранжу ничего не угрожает. Гнев перемешался со страхом и чувством того, что меня загнали в угол. Мы должны были отвезти Оранжа к отступникам и быть рядом, но я не мог там показаться. Да и ощущение, что я опять всех подвел давило на меня так сильно, что руки затряслись сами собой и голова заходила ходуном. Сознание запуталось в чувствах, я потерял связь с реальностью именно в тот момент, когда от меня требовалось принятие решения. — Рэд? — Грей внимательно изучал мое лицо пытливым взглядом. — У нас есть машина, — откашлялся Блу и протер кинжалы о рукав куртки, — места всем хватит. Сможете довезти Оранжа куда угодно, бензина предостаточно. — Что значит сможете? — Я перебил Блу в надежде, что мне послышалось. — Я не поеду, Рэд. Жизнь дала мне очередной удар под дых, голова закружилась, а земля ушла из-под ног. Без Блу я не справлюсь. Мы не справимся. — Что, блять, значит ты не поедешь? — Да, молодец, самое время проораться, говорят помогает убедить человека, ему сразу захочется с тобой поехать. Отступники молча следили за нами, не понимая что происходит. Хоть когда-то мы с ними были на одном уровне. — Езжайте без меня, — голос Блу был уверенным и твердым, он понизил интонацию и смотрел на меня уставшими глазами. — Не смей этого делать. Не смей, понял?! — Я жалко срывался на крик, все выходило из-под моего контроля и утекало, как песок через пальцы, а я все пытался за что-то ухватиться. — Сейчас не время для всей этой твоей божественной херни. — Бог тут не причем, — все еще ровным голосом парировал Блу, — ты ему поможешь, я уверен. — В чем ты блять уверен?! Ты видел что у него с ногой?! Сказать чей это проеб? У тебя одна попытка, — мне не хватало воздуха, я стал задыхаться, — ну же, прояви свою смекалку. Грин сверлил меня взглядом, полным непонимания. Со стороны это смотрелось весьма странным, для друг друга они были всего лишь незнакомцами, а для меня частью моей жизни, которые тянули меня в разные стороны. — Выдохнули оба! — К этому времени Грей был рядом с Оранжем и помогал ему подняться. Он не тратил время на пустую болтовню и выяснения отношений и делал то, что должен был делать я. Я же решил вовремя выпустить пар и потратить время, которым мы не располагали. — Ребят, серьезно, нашли время, — поддержал Оранж, морщась от боли. — Мне не место в новой компании. Я — одиночка, всегда таким был и навсегда останусь. Тут наши пути расходятся. На одной чаше весов был пострадавший Оранж, а на другой Блу, который решил так вовремя вспомнить о том, что все мы рождаемся в одиночестве. Я ненавидел себя за собственные мысли, принимать себя в таких ситуациях оказалось непосильной ношей. Эгоизма во все всегда было хоть отбавляй, но сейчас было по-настоящему противно от того, что я действовал прежде всего в своих интересах. А как же Оранж, просивший не оставлять его? Я сделал глубокий вдох, который никак не помог успокоится. — Блу, пожалуйста, не пари горячку. Я не поеду без тебя и ты это знаешь. И знаешь, что ты нужен Оранжу. Мы во всем разберемся. Вместе, как и планировали. Невероятной красоты глаза Блу сузились, он поправил сбившиеся волосы, которые липкой однородной массой упали на лицо. Совру если скажу, что был не рад увидеть сомнение на его лице. — Мы не зря собирали материалы все это время. Осталось совсем немного, очередная трудность, разве мы с ней не справимся? — Произнес Оранж затихающим голосом. Мы вышли за пределы фабрики. Блу нес с собой все документы, которые удалось найти, я еле плелся рядом, а Грей и Грин помогали Оранжу. Мы встали на распутье, так как оказалось, что наши машины были припаркованы в разных местах. Блу ушел от нас и пригнал ко входу повидавший виды Мерседес. Будет удобнее, если Оранж поедет в нем, там было куда просторнее, будет много свободного места для ноги и можно даже без лишнего дискомфорта поменять позу. Мы стояли у двух машин и решали кто с кем едет. Я стоял между отступниками и моей новой компанией, раздираемый противоречивыми чувствами. Это выглядело так, будто я стоял на перекрестке и делал жизненно важный выбор. Мое прошлое и настоящее пересеклось в одной точке. От моего выбора, по-большому счету ничего не зависело. Но я почему-то стоял в ступоре, как олень перед фурой. Грей тяжелым шагом подошел ко мне, когда как Грин уже уселся в Призму, один взгляд на которую бросал меня в дрожь. — Чего встал? Полезай в машину. — Пускай едет с кем хочет, отстань от него, — послышался недовольный голос из машины. Вот мы и определились. Я, пригнувшись, залез в Мерседес и устроился рядом с Оранжем, страхуя его на всякий случай. К счастью фабрика фармакологии находилась недалеко от базы. Мы не петляли по узким улочкам, а просто ехали по прямой за Призмой, которая показывала нам путь. Как только мы выехали к лесу, я весь сжался, еще чуть-чуть и забился бы в угол. Ощущения были мягко говоря скверными, даже не знаю смогут ли меня вытащить из машины, я был уверен, что буду сопротивляться. Переведя фокус на Оранжа и убегая от собственных мыслей и сожалений, я увидел, как его тело обмякло, теряя свою опору. Он сполз по боковине стола, уперевшись подбородком в грудь. — Оранж? — Я дотронулся до его руки, откинутой немного в сторону. Кончики пальцев почувствовали теплую кожу и дышать уже стало легче. Как бы я его не тормошил, он не приходил в сознание. Перемотанная его же футболкой нога все еще кровоточила. Ко всем моим сегодняшним потрясающим достижениям прибавилось то, что вместо тотального контроля состояния здоровья Оранжа я выбрал утонуть в своих переживаниях. Я уже сомневался, что могу зваться его знакомым, не говоря про дружбу. Я был ключевым элементом в плане, у меня была простая цель — защитить их, в итоге я еду в окровавленной одежде с человеком, который потерял сознание. Пересев к нему лицом, я слегка потряс за его обмякшие плечи. Сейчас он казался мне таким хрупким и беззащитным, словно он уменьшился при помощи волшебного зелья. Реакции никакой не последовало. На всякий случай я поднес руку к носу, чтобы проверить дыхание. Оно было слабым, мне понадобилось некоторое время, чтобы почувствовать легкое прикосновение дыхания. Затем я проверил пульс, хоть и точно знал, что он живой. — Блу, Оранж потерял сознание, — мы ехали в полной тишине, Блу лишь изредка спрашивал как там Оранж. Он быстро повернулся ко мне, чтобы наверняка убедится. — Дышит? — Да, я проверил. Что мне делать…? — Со стороны мой голос слышал до безобразия жалко, я откашлялся. Говорить мне сегодня придется много. Есть что обсудить. — Если он уже без сознания, то ничего. Не тормоши его Христа ради! — Я убрал руки с плеч, выглядывая в окно местность по которой мы ехали. — На базе помогут привести его в чувства. Мы приближались к лесной дороге, которая неминуемо вела меня обратно, в то место, о котором я много думал в последнее время, и в то место, куда я не хотел возвращаться. У судьбы были явно проблемы с чувством юмора. Призма уже припарковалась перед трейлерами, Грей вышел из машины и подошел к ребятам, которые все как один были на улице. Они стояли по разным углам, словно чужие друг для друга люди. На лицах читалось удивление, никто не ожидал увидеть здесь вторую машину и уж тем более не ожидал увидеть выходящего оттуда меня. Браун встревоженно подбежал к машине Грина, заглядывая внутрь. К нам же подошли Пинк и Вайлет, осторожно открывая машину. — Ты так долго на такси к нам добирался? — Пинк в присущей ему игривой манере начал разговор, не видя перед собой полной картины. Кажется, даже капли крови на моем лице не бросились ему в глаза. Вайлет вслед за ним заглянул к нам, раскрывая дверь шире. В отличие от Пинка он увидел всю картину целиком, поэтому отпихнул груду мышц в сторону, что-то бубня себе под нос. — Ты ослеп к старости? — Даже возмущался он аристократично, не давая своим эмоциям выйти наружу. — Браун, сюда! Браун уже и так направлялся к нам, я готов был рвать на себе волосы с каждым приближающимся шагом. От вида Пинка и Вайлет мой пульс подлетел вверх, тело непривычно сжалось, я словно замер на месте. Предвкушая встречу с Брауном и его тяжелый взгляд, я окаменел окончательно. Страшнее всего было то, что встреча была неизбежна. Перед Брауном все разошлись, открывая вид на сидящего меня рядом с Оранжем. Браун пробежался глазами по нам, сосредотачиваясь на обмякшем теле. Он пару секунд пронзительно посмотрел на меня, а я пытался сделать вид, что от его взгляда все еще способен дышать. На самом же деле комок эмоций застрял в горле, не давая мне вздохнуть полной грудью. — Пуля прошла на вылет? — Да, он потерял много крови. — Я вижу. — Его слова, направленные не на меня вовсе, полосовали что-то глубоко внутри. — Подготовьте мне все в трейлере. Нужна срочная операция. Мое скованное до этих слов тело пробило крупной дрожью, во рту пересохло, а голова отключилась как по щелчку. Браун ушел к себе вместе с Вайлетом, Пинк же залез к нам и пытался подхватить Оранжа на руки. Блу сидел на водительском месте и копошился с ремнем безопасности. Если честно, то я сейчас был сфокусирован только за Оранжем, за кем-то другим наблюдать долго не мог и уж тем более думать об этом. Он встал недалеко от двери, чтобы контролировать ситуацию издалека. Пинк подхватил Оранжа за верхнюю часть туловища, я же аккуратно взялся за ноги выше ранения. Было страшно прикасаться к перемолотой ноге, хоть Оранж не издавал ни звука и никак не давал понять о своей боли. Выходя из машины медленными шагами, краем глаза я увидел, как зеленая Призма умчалась куда-то в город по объездной дороге. Быть может это и к лучшему. В трейлере уже стоял Грей, Вайт выходила из заброшенного трейлера с оцинкованным ведром горячей воды, а Вайлет из другого заброшенного вернулся с необходимыми инструментами и различными медицинскими средствами. Все работали сообща, не смотря на изначальную разрозненность, которая была видна с самого нашего приезда. Пинк аккуратно положил Оранжа на кровать, с которой перед этим убрали все лишнее. Я, затаив дыхание, положил его ноги на идеально гладкое одеяло и отошел подальше, передавая жизнь Оранжа в чужие руки. Мой взгляд пересекся с Вайт, от чего я тут же отвел его в сторону, как самый провинившийся школьник. Я не был способен сейчас на самостоятельное принятие хоть каких-то решений, пускай даже и самых простейших. Скажут сидеть — сяду. Поэтому я стоял в трейлере до последнего, пока не услышал голос: — Выходите. Браун кропотливо мыл руки прямо как настоящий медицинский работник. Гигиеной нельзя было пренебрегать, особенно когда условия настолько полевые. Пинк и Вайлет покинули трейлер, следом за ними вышла и Вайт. Я же остался стоять вместе с Греем, непрерывно смотря на побледневшее лицо Оранжа и его прикрытые веки. — Тебя это тоже касается, — сквозь туманность сознания я услышал голос Брауна. Он не говорил грубо, не ругался, не повышал голос, но было что-то в сказанном им такого, что заставило меня дернутся. — Позаботься о нем, — еле пробормотал я высохшими губами, — пожалуйста. В ответ Браун лишь кивнул головой, к нему подошел Грей и дал мне понять, что задерживаться не стоит. Ноги словно онемели, я еле выбрался из трейлера, одолеваемый кучей роящихся мыслей. Чувство, что я лишний здесь сжирало меня изнутри, никто не скрывал образовавшегося напряжения. Все вроде бы было по-старому и в то же время безвозвратно другим. Я уселся около трейлера Брауна и Грея, не зная куда мне еще деться. Идти было некуда. Только сейчас я понял, что совсем позабыл о Блу. Он не решился зайти в трейлер и ускользнул из моего поля зрения. Я понимал, что ему было непросто, даже хуже, чем мне, но сейчас не мог думать еще и об этом. К счастью Пинк не ушел к себе и остался с Блу, показывая ему территорию. Блу выглядел растерянным, его сведенные к переносице брови забавно контрастировали с миловидным лицом. Он старался понимающе поддакивать и делать вид, что рад здесь находиться. Мне стало немного легче, наблюдая, как хоть кто-то переживал о его благоустройстве. Грудь была напряжена до предела, мне пришлось приложить усилия, чтобы выдохнуть воздух, наполнявший мои легкие. За моей спиной не было опоры, поэтому еле двигающимися руками я подтянул согнутые колени к себе и обхватил их. Ни защищенная поза, в которой я пытался обнять сам себя, ни освободившиеся легкие не даровали мне свободу от навязчивых мыслей. Каждый из присутствующих тут понимал, что причина всего этого — я. Каждый, уходя к себе в трейлер, обязательно обсудил это происшествие, что я, как обычно, подвел всех кого можно было. И еще неизвестно чем грозит мое пребывание здесь для отступников. Доверие Оранжа придавило меня к земле, если не раздавило полностью. Его постоянная помощь и поддержка, пусть и не такая очевидная и явная, ощущалась сейчас как тяжелое бремя. Моя оплата ему — ранение. Мне доверили важную миссию, я как обычно проебался и сидел тут, прокручивая в голове лучшие варианты исхода событий. Ничего нового, ничего удивительного. За шумом в голове я не услышал, как мягкой походкой ко мне подошла Вайт. Вид ее растрепанных волос и серого лица говорил о том, что она не спала как минимум несколько ночей. Ее одежда была вся в пятнах от чего-то темного, что отдаленно напоминало кровь. Я боялся смотреть ей в глаза, не имел никакого права. Ее появление добило мое моральное состояние, хотелось закрыть лицо руками или зажать уши, чтобы только все исчезло. Она поджала ногу и села рядом, Вайт запустила руку в карман и шумно начала в нем копошится. Я дергался от каждого звука, словно еще не вышел с ангара и слышал выстрелы, летящие со всех сторон. В ее руках оказалась помятая пачка дешевых сигарет, она достала две и потянулась за зажигалкой. Одну она перехватила пальцами, а вторую протянула мне. Я сидел и еле сдерживался, чтобы не вспыхнуть, как спичка и не поджечь эту чертову сигарету. Посмотрев на нее, я тряхнул головой. Хотелось выкурить всю пачку, чего мне одна жалкая сигарета. — Быстро взял сигарету, — грозно приказала Вайт, а я пытался сдержать слезы от того как сильно скучал по ее голосу. Она отняла мою руку от колена и впихнула сигарету, подкуривая свою одной рукой. — Знал бы ты как тяжело было ее достать, сигареты — большая привилегия в нынешних реалиях. И это было единственное, что мы сказали друг другу. Мы молча курили, неприятный вкус обволок рот, но как же было хорошо наконец задышать полной грудью, пускай даже и так. Я был бесконечно благодарен Вайт, что она не лезла ко мне со странными разговорами. Она сидела рядом и мне было этого достаточно. Просто чувствовать ее ненавязчивый запах, краем глаза видеть огненно-рыжие волосы и как ресницы подрагивают при моргании. Вайт молча накрыла мою руку своей, я замер на мгновение и тут же расплылся от теплоты ее кожи. Тем временем Пинк и Блу все еще мельтешили на фоне, напоминая, что я не один со со своими проблемами. Вокруг меня все еще кипела жизнь, мир не прекратил свое существование. Пинк был около Мерседеса, вытаскивая оттуда наши вещи, которых осталось не так много. Все мы понимали, что придется задержаться. Только сейчас я заметил, когда пелена грусти спала с глаз, что Пинк относил вещи к моему бывшему трейлеру, на который никак не хотелось смотреть. — Мы не трогали его с тех пор как ты ушел. То ли Вайт заметила мое беспокойство, то ли уже залезла мне в голову. В любом случае слышать это было больно. В груди мерзко защемило, возвращая меня к прежнему состоянию. Передышка оказалась крайне короткой. — Я думала заехать туда, всяко лучше, чем драить богом забытый недосклад. Но рука не поднялась, возможно, это глупо, но я тебя ждала. Я слышал ее через жуткий гул в ушах, особо не вдаваясь в детали и наблюдал затем, как Блу с вещами заходит туда, откуда я так рьяно бежал. С каждым его шагом все мои внутренности сжимались, если бы я только мог, то закричал бы, чтобы он не смел туда заходить. Вопреки моим желаниям Блу пересек порог и закрыл за собой дверь. Пинк взглянул на нас с пониманием и решил не мешать, уходя к себе. Рука Вайт все так же лежала на моей ладони, из-за чего образовалась неприятная влажность. Я бы не хотел, чтобы ее рука отрывалась от моей, чтобы я ее хоть когда-либо потерял. Все же смеркалось быстро, как и похолодало. Из-за отсутствия ушедшей Вайт или из-за ночной прохлады земля подо мной остыла, поэтому сидеть там было крайне некомфортно. И все же я сидел. Наблюдал за горящими окнами и ходящими там людьми. Не заглядывал только в одно окно, которое было так близко. Оставил им конфиденциальность, не рискнул помешать Брауну даже своим взглядом, чтобы ненароком опять все не испортить. Интересно, я еще когда-либо увижу Дахен? Я пытался согреть руки в карманах и обнаружил осколки, которые когда-то были ниточкой, связывающей меня с ней. Еще одна причина для беспокойства, самая весомая и важная. Я не мог связаться с ней по понятным причинам, хотя мог бы попробовать словить местную связь в пустыне. А сейчас у меня нет даже этой призрачной надежды и хоть какого-то влияния на происходящее. Поздний вечер плавно перетек в ночь. Меня никто не трогал, в трейлер к Брауну никто не заходил. Я сидел, как верная собачка и ждал приговора. Не стоит отрицать, что и идти сейчас мне было особо некуда. Мои упаднические мысли прервал Браун, аккуратно открывающий входную дверь трейлера и смотрящий по сторонам. Вид у него был настолько вымученный, что мне было страшно даже открыть свой рот. На автомате я подорвался с места, томительное ожидание наконец закончилось и все что мне хотелось — это увидеть его. Браун вышел на улицу, как будто специально освобождая мне путь. Я не мог не воспользоваться такой возможностью и в несколько шагов уже стоял позади открытой двери. Меня встретило недовольное и слегка удивленное лицо Грея, который был вымотан не меньше Брауна. — Сюда нельзя, Рэд, парнишке нужен покой. Я бы непременно послушал, если бы не варился в собственных эмоциях весь вечер. Меня не остановил его растерянный взгляд и то, что одно его движение руки и я вылечу оттуда, как птица из гнезда. Обойдя Грея, я полностью зашел в трейлер. До боли знакомый уютный интерьер сейчас не имел никакого значения. На кровати лежал Оранж, его переложили к изголовью и сняли одежду. Лицо было расслабленным, словно он видел приятный сон. Казалось, что у ничего не болело. Пускай даже на короткое время. Браун заглянул в свою обитель и посмотрел на меня так, что я захотел провалиться под землю. Так обычно смотрят на нерадивых учеников, которые опять накосячили. — Нам лучше выйти, он проспит всю ночь, за это можешь не переживать. Я вышел вслед за ним, показалось, что я пробыл в трейлере достаточно долго, так как холод жадно накинулся на мое тело, а по коже пробежал озноб. — Как он? — Я еле произнес слова пересохшими губами. — Он… — Браун медлил, разминая напряженную шею. — Ситуация сложная. Пуля прошла навылет, была большая потеря крови… Как я понимаю она была экспансивная, либо оружие было крупнокалиберным. В голеностопе много мелких костей, поражение одной ведет к нарушению движения всей стопы. Осколков в ране было очень много, я постарался вытащить все что видел, но без нужного оборудования это сделать крайне трудно. — Как долго он будет восстанавливаться. — Весьма продолжительное время, плюс потом реабилитация. Обезнадеживающий прогноз, но я был рад, что Оранж хотя бы в целости, рукам Брауна я мог доверять. — Не знаю что за парнишек ты привел сюда, но если ты за них так переживаешь, то это хорошие люди. — Он заметил мое напряжение, как сжались челюсти и напряглись руки. — Все будет хорошо. — Ты как всегда прав. Я ручаюсь за них, они вам не навредят. — Вам? — Браун выделил слово, которое могло сильно задеть его. — У нас и без их вреда проблем хватает. Быть может это наш шанс, наш способ объединится. Еще чуть-чуть и тебе некуда бы было вернуться. Слова Брауна не только задевали его самого, но и били по мне. Я не ощущал себя отступником, это не отменяло того факта, что мне было больно от этих слов. Я не представлял насколько разрушителен может быть мой уход. Мы постояли так еще немного. Браун тяжело вздыхал в попытках скинуть напряжение, я стоял, опустив голову, все еще не находя в себе силы встретиться с ним взглядом. — Я благодарен тебе. Спасибо за помощь, можешь просить меня о чем угодно. — Если бы я был идиотом, то попросил бы тебя остаться, — его голос был ровным и слегка апатичным, он едва заметно ухмыльнулся, — а так… просто не делай херни, ладно? Легко сказать… На неловком молчании мы разошлись. Браун сказал, что Оранж первые дни побудет у них в трейлере под пристальным присмотром, а дальше уже будет видно, можно будет подумать о том, чтобы покинуть это место. Я не мог больше оставаться на улице, еще немного и я заболею на этом холоде, чего мне крайне не хотелось. Нехотя я медленными шагами направился в до боли знакомый трейлер. Не дойдя до него, я осмотрелся вокруг по старой привычке. В трейлере Грина не горел свет, как и в самом дальнем, куда я за все время прибывания тут даже не заглядывал. А вот в трейлере, где хранились лекарства и другие нужные вещи, свет как раз горел. Кажется, Вайт действительно там теперь живет. Зайдя в свой трейлер, я почувствовал ароматы, к которым успел привыкнуть. Все раскиданные мною вещи были прибраны, словно я не убегал в страхе отсюда. Создавалось впечатление, что вообще ничего не происходило. Я просто вышел погулять и вернулся обратно. Как только я зашел туда, кроме запахов ко мне вернулись воспоминания, которые я тщательно заметал под ковер. Все эти недели я пытался уйти от этого, а сейчас стою здесь и пытаюсь забыть как пах Грин в наш последний вечер. Блу не спал, но уже лежал в кровати. Он не погасил свет, видимо дожидался меня. Несмотря на тяжелый день и общую усталость, я был практически уверен, что ему не спалось. Я разулся, оставляя перепачканную обувь на проходе, один Бог знает что я принес на подошве сюда. Снял куртку и направился к желанной кровати прямо в одежде. Блу подвинулся ближе к краю, давая мне пространство для того, чтобы поудобнее лечь. Он лежал ближе к душевой, повернувшись к ней лицом. Моя рука мягко легла на изгиб его талии. Я ощущал напряжение, которое так и скакало между нами. — Прости меня, — Блу развернулся ко мне лицом, подложив под голову руку. — И ты меня. — Нет, послушай… Я хотел извиниться, что потащил вас туда. И за то, что не справился… И за то, что не поддержал, что бросил в трудную минуту, — я нервно сглотнул, слова сорвались с моих губ и я надеялся, что это даст мне долгожданное облегчение. — Я понимаю как тебе трудно сейчас и лишь надеюсь, что ты не пожалеешь о своем решении остаться тут. Я был готов застрелиться от нависшего молчания или завыть в подушку. — Хапать непосильную ношу — это мой стиль, если ты еще не понял. На самом деле я тот еще трус, который ни на что не способен. — Самое забавное, — прервал молчание своим полушепотом Блу, — что я такой же. Или даже хуже. При нашей первой встрече я не сказал тебе самого главного. Возможно, после этих слов ты бы ушел и навсегда забыл как я выгляжу, — а он умеет держать интригу, подоспели мои любимые загадки, — прошу тебя, сейчас дослушай мне до конца, — я и не смел его перебивать, только не сейчас. Но почему-то было страшно узнать правду, чего бы она не касалась. Я не из тех людей, которые бы выбрали сладкую ложь, но все же после всего случившегося мне бы не хотелось узнать то, что добило бы меня окончательно. — Я работал с братом, как уже говорил. Но есть то, что я решил тебе не рассказывать. Мы работали на Блерда. Если бы не свет, который я выключил как только разулся, то Блу бы увидел самые большие глаза в мире. Я решил притвориться мертвым, чтобы не спугнуть его откровенность. — Мы помогали ему в грязных делах еще до того, как его руки заграбастали все в этом городе. Так получилось, что после всех наших трудных жизненных обстоятельств у нас не оставалось выбора. Улица, плохие компании, наркотики и далее по списку. И даже тогда мы еле сводили концы с концами, отдавая огромные проценты дилерам и тем кто их крышует. Благодаря моему брату мы начали подниматься по карьерной лестнице, если это дерьмо можно так назвать. Блерд в то время только набирал себе людей, молва о нас стала потихоньку распространятся и он сам на нас вышел. Предложил лучшую работу, высокую оплату, собственное жилье. О таком мы и мечтать не могли. Это был наш шанс вырваться в люди. Больше никаких наркотиков, угашенных клиентов и стычек на каждой улице. Естественно, мы согласились. Никто бы не отказался от такого, ты сам его видел, мужик внушает доверие. Он набирал себе в команду преданных собачек, которые из-за проблем в прошлой жизни будут смотреть ему в рот и внимать каждому слову. Я как раз был такой собачкой. Блу протянул ко мне согревшуюся под одеялом руку и положил ее на окаменевшее плечо. Мне, если честно, было этого достаточно. Он мог говорить о чем угодно и признаваться во всяком, это вообще не имело никакого значения, если его рука лежала на мне. Я едва согнул шею и прикоснулся щекой к загрубевшей коже. Он пах приятной свежестью, запах которой я успел забыть. Надеюсь, я не прилипну своей грязью к нему. — Расставание с таким влиятельным человеком не могло пройти бесследно. Особенно если ты становишься его личным водителем. Я не был вхож в его дела, специально дистанцировался, меньше знаешь — крепче спишь. Но полностью уйти от этого было невозможно, по началу он делал настолько мерзкие дела, что такое трудно было скрыть. Я все это говорю к тому, что и он, и Фир преследуют меня не просто так. И это вопрос времени когда они придут сюда. Они не успокоятся, пока не убьют меня, понимаешь? Его голос не дрожал, я чувствовал переживания, скрытые за этим мнимым спокойствием. Не зная как подбодрить его лучше, я крепко обнял его, зарываясь носом в гладкие вымытые волосы. — После смерти брата я всегда нес этот крест один, потому что от моих действий уже и так пострадало много народа. Где бы я ни был, прошлое следует за мной, как и за всяким человеком, но не у каждого оно грозит опасности мне и окружающим. Я стараюсь сделать все, чтобы искупить свою вину… Я сделал много плохого за свою жизнь, Рэд, и каждый раз Бог показывает мне, что этого искупления недостаточно. Быть может я что-то делаю не так. — Быть может ты просто неправильно все толкуешь. Если кто-то все делает правильно, так это точно Бог. Этот парень знает что делает, иначе ты не нашел бы меня в тот вечер. Ты не сделал ничего плохого, мне так уж точно. Благодаря тебе я протянул все это время и только твоими усилиями остался жить. Это дорогого стоит. Мне очень жаль, если ты из-за меня так погано себя чувствуешь, но даже зная эту информацию я бы остался. Тело рядом с мной расслабилось и обмякло под моими руками. Я был бы нескончаемо рад, если мои слова хотя бы немного помогли ему расслабиться. Блу не заслуживал такого, он не должен так думать и винить себя во всем. Мы оба заключили сделку даже не зная условий, но оба были рады такому исходу. — Я был с отступниками некоторое время, — раз уж мы настроились на откровенный разговор, то я обязан был договорить то, что все время утаивал. По Блу было трудно сказать насколько неожиданна эта информация, кажется, он не оказался слишком удивленным. — Прости, что не сказал тебе раньше, мне жутко стыдно. Это было искренней правдой, я терпеть не мог врать близким мне людям, давая им еще один повод разрушить отношения со мной. Каждый раз, когда язык начинал поворачиваться не в ту сторону, я хотел переломать себе челюсть, лишь бы ничего глупого не вырвалось оттуда. — Тот человек, о котором ты мне говорил… Это кто-то из отступников? Блу до ужаса хорошо изучил меня, очередное попадание прямо в цель. — Похоже на то. Я не стал вдаваться в подробности, одно дело размыто говорить о человеке, не обозначая его личность. Другое дело ткнуть пальцем и все оставшееся время наблюдать за тем, как Блу будет пялится на него. Я уверен, что трудностей было не избежать, но бросать Грина под поезд я не собирался. — Кажется, мы начали строить отношения не на том, с чего должны были… — С нервным смешком заключил Блу, переворачиваясь на спину. — Удивительно, как мы вообще смогли подружиться с таким стартовым набором. — Мда уж, судьба, не иначе. Но фундамент говеный. — Начнем все сначала? Блу вытянул руку и драматично положил ее мне на грудь. — О, я даже не знаю… Рука сократилась на груди. — Быстро принял мое предложение! — Ну ладно, до первого проеба, Феликс! Он забавно скривился от своего имени, как будто отвык от него во время взаимодействия со мной. Я не хотел козырять тем, что знаю его имя, мне не хотелось давать ему чувство незащищенности. — Меня зовут Джисон, очаровательный незнакомец. И да, ваша маска… она пиздец как вам идет. Вот теперь мы были на равных, скрывать уже было ничего. — А я в восторге от твоих волос! — Я сам в восторге, хоть и делаю вид, что ненавижу их. Внутри стало так тепло и приятно, лучшее, что могло случится за этот паршивый день. Захотелось вытянуть ноги, сладко потянуться, повернуться на бок, спиной чувствуя Блу, и уснуть крепким сном. Мы заснули вместе в обнимку. То есть заснул только Блу. Он лежал с приоткрытым ртом и его безмятежность заставила меня улыбнуться. Я был рад, что день Блу закончился именно так, он это заслужил. Я по-честному старался заснуть, кровать была теплой от температуры наших тел и даже посапывания Блу меня никак не отвлекали. В моей старой жизни это были бы те факторы, от которых я бы еще долго возмущался, но сейчас это было воплощением моей мечты. Оказывается как мало нужно для счастья. Блу чутко спал, ворочаясь из-за каждого моего движения. Я думал, что все дело в подушке, поэтому перевернул ее несколько раз и взбил по бокам. Или же все дело в одеяле, поэтому я высунул ногу. Или поза не та, лег на спину — стало еще хуже, повернулся к Блу и не смог продержаться несколько минут, под одним одеялом было слишком жарко. Без одеяла стало холодно. Что мне еще оставалось? Конечно что же разгонять очередные тревожные мысли. Расслабиться в приятной обстановке было непозволительной роскошью. Я не знал имел ли я право вот так лежать тут и отдыхать, когда Оранж может проснуться ночью от боли. Будущее всегда волновало меня, пугало в меньшей степени, но все же. Сейчас я не представлял что будет дальше, я стоял на развилке между различными исходами и множеством производных. Я не знал как я буду жить дальше и уж тем более как будем жить мы. «Я» уже закончился, наконец эта мысль дошла до моего осознания, никакие «я» не смогут вынести это в одиночку. Человеку нужны люди, чтобы не сойти с ума, чтобы остаться человеком. Нужно что-то придумать с телефоном, у Оранжа и Блу точно ничего не было. Я бы мог попросить у отступников, осталось только набраться смелости и смириться с тем, что телефон может прилететь мне в лицо. Трудно сказать была ли напряженность между ними из-за меня, я почему-то убедил себя в этом, если я сам себя не простил, то они и подавно. С чего бы им радушно принимать меня? Помогать незнакомому парню, тратить свое продовольствие и не спать ночами из-за того, что по моей тупости пострадал человек. Останься я в кровати еще немного, то вектор моих рассуждений повернулся бы в нежелательную сторону, да и в трейлере стало душно, не смотря на открытое окно и холод снаружи. Я обулся в мои запачканные кроссовки и вышел на улицу, осматривая территорию, которую выучил наизусть. Свет во всех трейлерах был уже погашен, каждый лежал в своей кровати и обнимал дорогого себе человека. Все, кроме Вайт. И только лишь один трейлер светился в окружении тьмы, в окна бились насекомые, которые старались спрятаться от ночного холода. Зелена Призма была припаркована на своем обычном месте. Клянусь, я не хотел думать о Грине. Хотел провести хотя бы ночь, не вспоминая его черты лица, блестящие глаза и грубый шрам над губой, до которого я коснулся в последний вечер. Наверное, я плохо старался, очень хуево, если быть точнее. Хуевее и быть не может, если говорить откровенно. Звездное небо было невероятным сегодня, еле оторвавшись от трейлера Грина, я поднял глаза к звездам в попытках найти хоть какое-нибудь созвездие. Найти Полярную звезду оказалось труднее, чем я думал. Я вертелся на месте, уходил в разные стороны, чтобы только найти горящий огонек, который покажет мне путь. Я понял…. Ладно, сам разберусь. Ноги все шли и шли, я ловко маневрировал между деревьями, пусть даже и без Полярной звезды. На удивление нигде не запнулся, а всего нужно было очистить карму и признаться во всем. Вот она — сила слова. Должно же было полегчать? Все шло так хорошо, что задница могла бы слипнуться. Тревожность за будущее должна была уйти после разговора с Блу, общая усталость должна была уйти после встречи с мягкой кроватью. Только вот все так просто не обнуляется, не существует универсального лекарства, от которого быстро заживают все раны, особенно если они не на теле. Мы сами помогаем себе в трудных ситуациях, я был окружен людьми, черт, мне достаточно одного Блу, чтобы не чувствовать себя плохо. Мне достаточно одной дешевой сигареты от Вайт, чтобы не чувствовать себя конченым дерьмом. Это все с теории. Было бы достаточно, но этот тот случай, когда наступает «но». Сам не понимая, я не смог успокоить дрожащий подбородок и как бы я не кусал губы, сдерживать это было бессмысленно. Был только один способ снять напряжение, отогнать гнетущие мысли, чтобы протянуть еще денек. Первая слеза робко покатилась из одного глаза и растворилась на коже. Я ожидал, что облегчение наступит мгновенно. Достаточно одной жалкой слезинки, чтобы все наладилось. Хотелось бы верить, да только что-то подступало к горлу, как будто я начинал давиться своими же мыслями. Вытерев слезу, я сел на поляне, не помня как вообще тут оказался. Не знаю долго ли я шел, да это сейчас было и неважно. Я стал раскачиваться из стороны в сторону, словно пытался себя убаюкать. Это возымело обратный эффект: я ощутил себя крошечным, самой маленькой звездой на небе. Слезы начали катиться из глаз, неприятно пощипывая на мелких ранах. Хорошо, смысла останавливать это не было, я отдался порыву и выпускал негатив, который еще чуть-чуть и вылез бы наружу, овладел моим разумом и стал бы жить моей жизнью. — Рэд. Слуховых галлюцинаций мне точно не хватало. Я даже не придал этому особого значения, как будто это было самом собой разумеющимся. Только лишь огляделся по сторонам, вдруг бы мне повезло и я увидел воплощение моих страхов. Поляна даже в темноте окружающих листьев показалась мне знакомой. Нет, не так, я точно узнал ее. Если отойти немного назад, то я смог бы найти дерево, о которое запнулся когда-то. Темная фигура тяжелыми и неуверенными шагами как будто материализовалась из ниоткуда. Силуэт был закрыт плотным длинным пальто, трудно было понять кто идет, особенно когда слезы застыли в глазах. Грин подошел ко мне не спеша, словно боялся спугнуть. Он переминался на месте, нависая надо мной. Как всегда отличные встречи, все мои теории про карму обнулились в момент. Его растерянный вид вызывал у меня смешанные чувства и я не знал куда меня может занести. — Обещали дождь, тучами все небо затянуло. Как последний идиот я посмотрел на небо, чтобы найти выдуманные тучи в непроглядной тьме. — Удивительно как вообще звезды видно, — продолжал Грин как ни в чем не бывало. — Ага, — я, как мне казалось, незаметно смахнул слезы и надавил на переносицу, чтобы все неприятные ощущения ушли с давящей болью. — Вот… да, — Грин несвойственно ему запинался, как будто хотел что-то сказать и не знал с чего начать. Не без усилий я поднялся с земли, покрытой густой перегнивающей листвой и встал прямо перед Грином, стараясь не отводить глаза от его прямого взгляда. Он стоял передо мной как будто не моргая, глаза в глаза. — Что ты здесь делаешь? — Голос прозвучал грозно, я аж сам удивился. — Я гриб… Гуляю, — его поведение начало меня раздражать, я почувствовал сомнение и счел это за слабость. Сказал бы он что-то в своей типичной манере и, быть может, ничего бы не случилось. — Ты повел себя как конченный уебан, ты в курсе? — Клянусь, я покадрово видел как сменялись его эмоции, очевидно он не ожидал такого поворота событий. — А сейчас ты пришел с поджатым хвостом и мямлишь тут? Я выдержал паузу, ожидая ответа, любого действия или острого словца. Но он лишь стоял передо мной и не собирался из себя ничего строить. Зрительный контакт не прерывался ни на секунду. Мы стояли лицом друг другу в темном лесу и наши взгляды прожигали лица насквозь, если бы это был фильм, то языки пламени из наших глаз были бы окрашены в противоположные цвета. Думаю, у меня был бы огненно-красный. Было было бы лучше, если бы я услышал хоть какой-то ответ, это бесило меня больше всего. Его реакция разгоняла во мне бурю, волны раскачивали меня в разные стороны. Я определенно злился, обида во мне была непомерно велика, руки сами собой сжались так сильно, что я почувствовал впившиеся ногти. Еще бы слезы от обиды не бежали, было бы вообще хорошо. Вернее они не бежали, они неожиданно для меня брызнули из глаз. Это было похоже на бессознательную реакцию, мой самый главный триггер стоял сейчас перед мной и делал все не так. Хотя я не уверен, что он вообще мог сделать что-то так в этой ситуации. Слезы сейчас ощущались жгучими, они растекались горячими струями по лицу, мне казалось, что я чувствовал боль от каждой соленой дорожки. Грин, не проронив ни слова, сократил напряженное расстояние, скрипя кожаным плащом. Его руки сомкнули меня в своих крепких объятиях так сильно, что я ощутил прохладу кожаной ткани и смесь ароматов из машинного масла и приятной свежести. Я начал вырываться, выкручиваться из этой мертвой хватки. Мне стало невыносимо больно находиться в такой близости, как будто его объятия могут переломать меня как снаружи, так и изнутри. Слезы еще сильнее скатывались по губам, в носу стала ощущаться неприятная влага. Я ничего не видел перед собой, все сливалось воедино в черное пятно. Эта черная дыра пыталась затянуть меня с головой и я прикладывал массу усилий, чтобы не оказаться внутри. Этот момент ощущался так, словно у меня щелкнул переключатель. Я перешел в не самый лучший режим. В любой другой ситуации я бы подумал как глупо выгляжу со стороны, как жалко звучат мои всхлипы. Но сейчас мне было абсолютно плевать, все уже давно сгорело, еще один пожар не мог ничему навредить. — Ты бросил меня! — Мой заглушенный, но в то же время громкий вскрик эхом отозвался в лесу. — Когда ты был нужен! Бросил! Мое напряженное тело почувствовало через одежду как руки Грина сомкнулись крепче. Я продолжал сопротивляться, руки, уже давно сложенные в кулак, машинально подтянулись к его груди и начали колотить что есть мочи. У него даже не сбилось дыхание, кажется, он даже не шелохнулся. Обхватив меня одной рукой и прижимая к себе так, чтобы я согнул руки и прижал их к себе, Грин свободной рукой начал поглаживать меня по голове так, словно пытался успокоить беспокойного ребенка. Всхлипы превратились в серьезные захлебывания, я не чувствовал ничего, кроме его рук на своем теле. Мы были настолько близко друг к другу, что я не мог сделать глубокий вдох, чтобы успокоится. Грин отклонил голову к сторону и обдал теплым дыханием мою мокрую шею. Я интуитивно отстранился настолько, насколько позволяла поза, скрывая пробежавшие мурашки. — Все? Пар выпустил? Я не мог больше продолжать вырываться, у меня не было никаких сил. Я ощущал себя так, как будто был опустошенным сосудом, еще и с треснутыми стенками, готовый вот-вот развалиться. Расстояние между нами отравляло меня, вырвись я оттуда, то наверняка бы смог успокоится и унять дрожь по всему телу. Я почувствовал, как крепкие руки ослабили хватку и остались лежать у меня на талии. Воспользовавшись шансом, я отошел в сторону, вытерев лицо и нос рукавом. Выгляжу жалко, знаю. Я бы закидал сам себя камнями, если бы мог. Меня накрыло чувство пустоты, оно приятным вихрем прошлось по моему телу, даруя мне чувство освобожденности. В моменте было так приятно, так легко, еще чуть-чуть и я бы взлетел. — Я не знаю с чего начать… — Грин поднял голову, переводя свое внимание с опавшей листвы на мое припухшее от слез лицо. Я старался почти не думать, что был похож на рыбу-каплю в этот момент. — Попробуй начать с извинений, как вариант. Освобождение освобождением, но обида так быстро не уходит. — Я не хотел, чтобы так произошло. Вообще не думал, что так все получится, — его голос еле уловимо дрожал, совсем немного, мне этого хватало, чтобы начать наступление. — Чего ты не хотел? — Не хотел, чтобы ты чувствовал себя одиноко. Наступление закончилось так же быстро, как и началось. Видимо, я был не готов услышать эти слова. Это было то самое необходимое, что прошибло меня острой стрелой, проходя через все тело. И вот я, переполненный чувством обиды и ощущением, как острое оружие попало в не зажившую рану, стоял перед Грином во всей красе с дрожащим подбородком, прикусывая щеки с внутренней стороны. — Если ты не хотел, то почему ушел тогда? — Голос прозвучал неуверенно и тихо, чтобы никто в лесу не услышал моих слов, это было лишь для ушей Грина. — Ты что, совсем не понимаешь? Если бы я не ушел тогда, то моя агрессия обрушилась бы на тебя. Я отделался минимальным разрушением и ушел остывать. Мне страшно представить что бы могло произойти, останься я там тогда. Кажется, я и не пытался понять. Все ходил вокруг да около, петлял между событиями из его прошлого, делал что угодно, только не пытался понять. Как только я в своем сознании доходил до этого момента, мой мозг отключался и не желал даже прикасаться хотя бы в малейшему намеку на что произошло в тот день. Я бы хотел назвать это обидой, жгучей и едкой, раздирающей изнутри все тело, но это бы даже наполовину не передало то, что я ощущал на самом деле. Разрушительное разочарование, мои выдуманные замки накренилась и обрушились в прибрежные воды, которые унесли каждый осколок. Я бы хотел назвать это болью, мне было больно от собственных мыслей о своей никчемности. Я просто хотел быть нужным. Многие бы подумали, что быть нужным Грину самое странное желание, которое может возникнуть. Возможно, они оказались бы правы. Но его необходимость во мне была настолько желанной, что я ничего не мог с этим поделать. Дело не в мимолетном возбуждении, даже не в зарождающейся симпатии, все было куда проще. Я не смог смириться с отказом, с хлесткой пощечиной, пригвоздившей мое самолюбие, с громким молчанием, а затем и с едкими словами, брошенными вслед. Но больше всего я не мог смириться с тем, что я был нисколечко не нужен такому человеку, как Грин. — Я тебе противен? — Мой голос, который пытался сдержать всхлип, сорвался на первом же звуке. Грин все еще стоял передо мной, опустив плечи, словно маленький ребенок, испортивший чужой песочный кулич. Но несмотря на такую слабую позицию, в глаза он смотрел неотрывно, ловя каждую мысль, которая проскальзывала в них. — Никогда не был противен. Я отошел еще на один шаг, как будто в такой позиции я смогу все понять и рассмотреть. — Повтори что ты сказал. Его слова запутали меня еще сильнее, меня раскрутили посреди этой поляны с закрытыми глазами и сказали идти на звук. С ориентированием у меня всегда было паршиво. — Даже и не подумаю, — Грин немного изменился в лице, черты лица из мягких и плавных превратились в острые и угловатые, — проблем со слухом у тебя вроде не было. Проблем было предостаточно, до опизденения много. Их было столько, что хватило бы на несколько людей. — Мне было так хреново без тебя, — я сказал прежде, чем смог это осмыслить, честные, но такие болючие слова вырвались из мокрых от слез губ. — Хреново даже от того, что больше не было всего этого, — я показал на него вялым взмахом руки. — Я словил нихуевую паническую атаку только от того, что мне на секунду привиделся образ Призмы… Каждое мгновение его многозначительного молчания сейчас не воспринималось так остро. Мне хотелось верить, что он молчит не просто так, не потому что ему все равно. Быть может он молчал, потому что боялся тех слов, которые могут бездумно вылететь из его рта и добить меня окончательно. — Где ты был все это время? — Искал тебя, — как на духу выложил Грин ни секунды не раздумывая. — Я расспрашивал каждого, кто попадался мне на пути, разъезжал по городу и в тысячный раз описывал твои черты лица. Ты словно испарился, тебя не видела ни одна живая душа. Сколько бы я не ездил по городу, размывая понятия дня и ночи, которые тогда не имели никакого смысла, я не мог найти тебя. — Ты опять искал меня. Но зачем? — Хотел объясниться, — Грин говорил абсолютно серьезно, — мне не хотелось заканчивать все вот так… Ты ушел без оружия… Я переживал, что тебе будет трудно. Спутанность моих мыслей не давала мне видеть всю ситуацию целиком, тут можно было уходить на сколько угодно шагов, хоть в небо подняться, ситуации бы это не помогло, а мне так и тем более. Меня задевало любое сказанное им слово. Если он говорил неприятные вещи, то это кололо острее ножа, стоило ему проявить хоть немного сострадания и я уже был готов бежать за ним куда угодно. Я в дерьме, знаю. — К чему ты вообще это говоришь? Чтобы что? Я замер в предвкушении, сейчас он мог либо убить меня прямо здесь, либо вознести к самым небесам. Примерно понимая что он может сказать, ведь такое уже было и не раз, я сложил руки на груди. Надейся на лучшее и готовься к худшему, или как там? — Что ты хочешь от меня услышать? — Правду. — Звучит даже обидно. Я никогда не врал тебе. Хотелось припомнить пару моментов, только вот голова была пустая. Я был в уязвленной позиции, пусть даже и пытался строить из себя храбреца. Не думаю, что он хоть на мгновение поверил в то, что мне все равно на его слова. — Мне проще перекусить себе язык и выполнить его тебе в лицо, чем сказать хоть что-то адекватное. Не жди от меня приятных слов, их все равно не будет. — Грин несмотря на свою вспыльчивость, пытался сладить сам с собой и медлил, прежде чем что-то сказать. Его брови немного нахмурились, из-за чего веки едва заметно прикрывали глаза. — Могу сказать одно… — Меня сейчас добьют эти паузы. Руки так и тянулись к нему, хотелось обхватить его лицо и повторять: «Да скажи ты уже наконец хоть что-то». — Я не хочу, чтобы ты вот так пропадал. Если хочешь покинуть нас, то скажи мне и я довезу тебя хоть к черту на рога. Мне бы только увидеть где ты остановишься. Я молча отпущу тебя, слова не скажу, но ты не имеешь права вот так пропадать. Ну, это были не совсем те слова, которые я ожидал услышать. Готовиться к худшему на практике оказалось куда сложнее, как только дело касалось Грина, все автоматически усложнялось, превращаясь в ненавистную мне загадку. — Блять, как ты это делаешь?! Тебе стоит хоть немного начать увиливать, не говорить прямо как ты всех ненавидишь и я уже думаю о всяком. Лелею надежды, как последний дурак. Самое обидное, что я лелею надежды, заранее зная, что они никогда не сбудутся. По непонятной мне причине Грин будто начал заводится, он напряг мышцы лица, скулы еще острее выделились. Он, завидев мой обеспокоенный взгляд, сделал глубокий вдох. — Десять… — Кажется, он считал про себя, чтобы не начать свое обычное представление. — Тебе нужно меньше думать, тогда жизнь станет легче. Ты удивишься, но не все на свете нужно анализировать, так можно и с ума сойти. Кажется, мне тоже нужно досчитать до десяти. До миллиона — это число казалось мне более успокаивающим. Мне стало волнительно настолько, что захотелось поскорее закончить разговор и вернутся к Блу под теплое одеяло. Там было так безопасно и, возможно, моя тревожность ушла бы, проворочась я подольше. — Я хочу, чтобы ты действительно услышал меня, просеивая все сказанное и выделяя суть. Ты не понимаешь… Наверное, никогда и не поймешь, это и неважно… Просто, в моей жизни уже не осталось места для белых полос. Не для чего уже не осталось. Тебе нужно такое дерьмо? Ты должен сделать свой выбор, уяснить все раз и навсегда, и тогда мы забудем об этом разговоре. Я не буду тебе мешать, обещаю. Это все казалось мне сном, в детстве я часто лунатил и приходил в родительскую спальню в бессознательном состоянии. Не помню что я ощущал тогда, но что-то мне подсказывало, что сейчас я близок к этому состоянию. Каждый чертов раз я просеивал слова Грина, ковыряясь в осевшем осадке в поисках самой мелкой золотой крупицы, которую только можно было найти. Но она сияет ярче любого самородка, лежавшего на поверхности. Я не отличался зоркостью глаз, но в данном случае сомнений я не испытывал. — Я сделал свой выбор очень давно, иначе меня бы здесь не было. Поэтому я прошу тебя, давай поговорим без ебаных загадок, чтобы я смог спокойно заснуть. И чтобы я никогда больше не возвращался к этому вопросу. Слезы уже давно высохли, сердце от ровного движения разогналось достаточно, чтобы у меня пересохло в горле. В голове потяжелело, видимо, информация перестала помещаться в черепную коробку. Но если я сейчас не договорю, не выясню все раз и навсегда, то буду всю жизнь жалеть об этом и томно вздыхать при виде леса и, быть может, дергаться от каждой зеленой машины. — В прошлый раз из-за недомолвок я чувствовал себя препогано и я не хочу ощутить это вновь. Ты думаешь, что я ничего не понимаю, только вот как только дело касается человеческих отношений, ты становишься некомпетентным, слепым и глухим. Отличная тактика, Джисон, нападать на Грина просто охуительная идея. Я уже заранее ощущаю его удар. Я точно сплю, так как Грин наоборот, сбавил обороты и смотрел на меня… Я не придумываю, правда, в его взгляде что-то поменялось. Он так же как и я утомился от этого разговора, который, кажется, длился целую вечность. Но все же смотрел на меня с теплотой. Ебануть себе пощечину, чтобы проснуться — это адекватное решение? Пора было это выяснить. Но перед этим я хотел высказаться, ощущения были такие, как будто я сидел на исповеди и рассказывал как в детстве вылил ненавистный суп за стол. Тогда для меня это казалось трагедией. Я сжевал себе все губы, лишь бы оттянуть время. Было так трудно все высказать, даже ощущая острую необходимость. Одно дело рассказать все Блу — это безопасная зона, не несущая в себе ничего непредсказуемого, а другое дело сказать все Грину, наблюдая за его реакцией. Теплота в его глазах расплавила меня, словно сливочное масло на сковородке. Я не мог ее видеть в непроглядной темноте, но почему-то был в этом уверен. — Ты сейчас нижнюю губу себе откусишь, — все же что-то на лице можно было разглядеть. Хоть что-то я себе не надумал. — Тогда, я начну? Дожидаться моего ответа было бесполезно, все процессы в организме остановились, я перестал дышать и надеялся, что все пройдёт быстро. Как пластырь оторвать, будет больно только первое время, зато потом наступит долгожданное облегчение. — Ты, наверное, успел заметить, что Вайт переехала. Я совру, если скажу, что только ты послужил нашему разладу. Хотя нет, так говорить вообще не стоит, дело вовсе не в тебе. Я старался вывезти эти так называемые отношения как мог, но этого было недостаточно. Мы с ней изначально это знали и все равно подписались на это. Вайт надеялась, что я буду тем самым, хоть и не видела этому никакого подтверждения. Она потухала, осознавая эту простую истину. По началу все шло так гладко, мы встретились в очень подходящий момент для нас обоих. Я помог ей выйти из депрессии и влиться в коллектив, в котором она нуждалась не меньше, чем во мне. Но чем дальше мы заходили, тем хуже становилось. И если ты думаешь, что я не чувствую себя говном из-за всего этого, то ты ошибаешься. До недавних пор я думал, что ты вообще ничего не чувствуешь… — Еще более очевидно то, что у отступников наступили не лучшие времена. Мы и так еле терпели друг друга, — вернее, все еле терпели тебя, — а сейчас мы погрязли в унынии и в небезосновательных подозрениях. Недавно я был в шаге от того, чтобы не психануть по-настоящему, даже не знаю что меня остановило. Я уже стоял и купался в лучах славы, было так приятно это слышать. Нет, не про проблемы отступников и причины переезда Вайт. Материализовавшийся плащ развивался на ветру при мысли, что Грин это сделал благодаря мне. — Не смотри на меня так, похвалишь потом. Я никогда никому такого не говорил. Но да, мне было пиздец как тяжело разрываться между всеми проблемами, но что-то не давало мне сдаться. Кто-то невидимый вел меня за руку, я считал, что это голос разума. Я редко его слышал, особенно в последнее время, но в нелегкие времена это помогло мне не нарубить дров. Он опустил свои густые ресницы, тень от которых упала на лицо. Грин часто моргал, словно тоже пытался проснуться от странного сна. — Ты был нужен тут, голос в голове это, конечно, хорошо, но без тебя тут все разваливается. Ты, наверное, и не подозревал насколько важен для нас. Я опешил, все еще пытаясь выйти из коматозного состояния. Его словам хотелось верить, я нуждался в этом до безумия, но почему-то поверить в это оказалось мне не по силам. Еще больше обезоруживало то, что я видел насколько Грину было трудно произнести эти слова. В них не было ничего такого, если разобраться по сути. Легко просить человека открыться ему, но если он этого никогда не делал, то не стоит ожидать многого. Конечно, я уже мечтал о невероятном признании как ему было плохо без моего любопытного носа и отголосков пения в душе, доносившегося из моего трейлера. — Это не совсем то, что я хотел услышать, — я слышал свой голос со стороны и не верил, что вообще это произношу, — но я понимаю, как тяжело тебе дались эти слова. Грин не поверил сказанному и взглянул на меня из-под опущенных ресниц. — Я изначально не собирался кривить душой, — что было чистой правдой, несмотря на исход нашего разговора, — или ходить вокруг да около. В прошлый раз недомолвки очень дорого мне обошлись. Давай же, Джисон, оторви этот ебучий пластырь и покончи с этим, пока твое сердце не разлетелось от скорости биения, а пот, стекающий по позвоночнику, не затопил всю округу. — Я много думал об этом, чуть с ума не сошел, сломал себе всю голову. — Дыши, Джисон. В критических ситуациях я замирал, жалко, что это не распространялось на мой язык. — Причину ты и так знаешь, не можешь не догадываться. Но я все же скажу. Причина всего этого — ты. — Извини, — Грин откашлялся и пробубнил слово, из-за которого пути назад были уже перечеркнуты. — Не перебивай меня, пожалуйста. Меня чуть не пробрало на смех, когда я увидел его реакцию на мои слова. Он ожидал похвалы, но я лишь одернул его. Извиняться нужно в подходящий момент, никто не смеет прерывать меня в том, что я собирался сделать. — Ты мне нравишься. А вот сейчас было не до смеха, потому как Грин уставился на меня своими огромными глазами, впечатывая в землю. Я и так с этим хорошо справлялся, не думаю, что смогу сдвинуться с места еще пару дней. — Я не знаю как так получилось… И за что тебе так повезло, наверное ты сделал что-то важное в прошлой жизни. Я даже не понимаю чем ты привлек меня, сколько бы не анализировал. — Брови Грина устремились вверх, так себе признание, знаю. — Но что я точно понял в свое отсутствие, так это то, что ты мне нравишься. Пластырь был оторван, пока было не больно. Даже наоборот, легко, не сказал бы, что спокойно, ведь сердце колотилось как бешеное уже где-то в горле. Возможно, мой синдром замирающего оленя заразен, потому как Грин застыл на месте. Не прозвучало никаких колкостей, мои слова не подняли на смех. Он стоял и ждал, когда я скажу, что все это шутка. Глупый розыгрыш, чтобы в очередной раз задеть его. Но я бы никогда не поступил так жестоко, война войной, но играть с чужими чувствами было полным отстоем. Я нарочито показательно ущипнул себя за руку и напоролся на вопросительный взгляд. Нужно было срочно разрядить обстановку, пока у старика сердце не остановилось. — Прости, я просто в ахуе. Не часто можно застать тебя врасплох и уж тем более закрыть тебе рот. Чувство власти над обстоятельствами опьяняли меня, я наслаждался моментом, пока суровая реальность не нанесет свой коварный удар. Уверенность нарастала с каждой секундой, еще чуть-чуть и я взлечу над лесом. Я чувствовал прилив сил и энергии, как будто стал намного больше Грина. Сбить его с толку казалось мне непосильной задачей, но, как оказалось, правда конкретно выбивала его из седла. — После таких слов обычно целуются, — терять мне было уже нечего. Кроме веры в себя… — А кто сказал, что мы обычные?