Испытатель

Смутные образы проносились в сознании, путая мысли и принося с собой тупую головную боль. Неясные, полные какой-то надрывной тревоги картины не были обделены звуковым сопровождением, слившимся в жуткую какофонию шелеста, скрежета и гула. А потом в какой-то момент сознание просто смогло вырваться из неприятного забытья. Рыжие блики пламенеющего заката пробились сквозь сомкнутые веки, заставив открыть глаза. Зрение сфокусировалось далеко не сразу, но размытые цветные пятна всё же обрели форму и смысл. Комната вокруг была в спокойных, светлых тонах, но почему-то казалось, что это неправильно и при подобном пробуждении первым делом взгляд должен утыкаться в белоснежный, знакомый до каждой трещинки потолок. Головная боль усилилась, выталкивая сознание обратно, в мягкую и уютную темноту. Последним запомнившимся было осознание того, что где-то неподалёку находятся люди… Вроде бы. Следующее пробуждение было куда приятнее: голова хоть и гудела, но не сжималась тисками боли. В этот раз и зрение не подводило, позволив сразу осмотреться внимательнее. Место, где он лежал на кровати, было непривычным. Да и в целом парень ощущал себя более чем странно… Словно чего-то не хватало. Но понять, чего именно, не получалось. Он нахмурился и сел, как-то на автомате отмечая, что и одежда непривычная. Хотя, если предположить, что он в каком-то странном лазарете, то ничего удивительного. Знать бы ещё, как он вообще сюда попал… И где это «здесь». Последнее, что парень вообще помнил, — смутные, размытые образы. Вроде как он должен был с кем-то где-то встретиться, но… память отчаянно буксовала и пестрела белыми пятнами. Точнее, как парень понял чуть позже, скорее в принципе представляла собой одно сплошное белое полотно с эпизодами того, что всё ещё осталось с ним из прошлого. Неприятная пустота в голове заставляла морщиться и ощущать протяжную тоску. Как будто у него украли часть него самого. Хорошо хоть имя послушно всплыло в памяти, а то было бы совсем грустно… За окном пели птицы, издалека доносился смех и плеск воды. Пахло цветами, нагретой на солнце древесиной. Залетевший в комнату порыв ветра принёс запах спелой клубники. За окном виднелись холмы и лес вдалеке. Всё яркое, безмятежное, залитое солнцем… и совершенно чужое. Парень не помнил, кто он, где жил, чем занимался, но с абсолютной уверенностью мог утверждать, что там всё было иначе. И сейчас он ощущал себя совершенно потерянным. Вырывая из размышлений, раздался стук. Неуверенно ответив «входите», парень постарался собраться. Дверь открылась, впуская мужчину в инвалидной коляске. По чутью остро ударило ощущение неправильности. Что-то было не так во всём этом прямо сейчас. — Вижу, ты наконец очнулся, — улыбнулся мужчина. Парень без стеснения разглядывал его. Мужчина был явно и очевидно уже немолод, но зацепило не это. Глаза. Глубокие карие глаза были гораздо старше внешности. И парень знал, что уже видел подобные глаза у кого-то. И знал как что-то, не требующее доказательств, что подобный след оставляют лишь прожитые века и тысячелетия. Нахмурившись и решив, что в голову лезут всякие глупости, парень вернул внимание к терпеливо ожидающему с понимающим выражением на лице мужчине. Тот не выказывал никакого недовольства, давая… адаптироваться? прийти в себя? В любом случае, стоило отреагировать… Парень замялся, запнулся на обращении ещё до первого слова — из памяти выплывало два набора параллельных правил поведения, и выбрать верный вариант при сильно порезанной памяти было… сложно. — Не подскажете, где я и что происходит, мистер?.. — решив, что в непривычной обстановке стоит использовать более непривычный вариант, всё же прервал молчание парень. — Моё имя Хирон. А ты находишься в Лагере Полукровок, специальном защищённом месте, дающем возможность жить, развиваться и подготовиться к будущему таким, как ты, юный полубог, — спокойно ответил мужчина и, увидев явное замешательство и несогласие на лице, продолжил: — Не будь ты им, не смог бы пересечь границу. Тебя просто не пропустил бы барьер, защищающий долину. Впрочем, вынужден признаться, что впервые кто-то из полубогов попадает к границе Лагеря, словно бы возникнув из воздуха. Что ты помнишь последнее перед своим беспамятством? — Ничего. И вообще про себя помню мало. Точно знаю только имя и то, что явно родился и жил в другой стране, — честно ответил, сам отмечая, что как-то слишком спокоен, а ведь обычно всё непонятное вызывало лишь яркое возмущение под стать яркому… Мысль оборвалась резко, уткнувшись в новое белое пятно на месте памяти. — И как твоё имя? — Всё тот же внимательный, спокойный взгляд. — Ичиго. Куросаки Ичиго, — произнёс парень, сам немного сомневаясь. Но нет, именно это осталось чётким. — Судя по всему, твой дом должен быть в одной из Азиатских стран. Прости, про них мне мало что известно, — чуть удручённо покачал головой Хирон. — Но, раз ты ничего не помнишь, тебе тем более стоит остаться здесь. И, пока мы не узнаем, кто твой божественный родитель, тебе придётся пожить в домике номер одиннадцать. — А это?.. — в голове вновь начиналась мешанина мыслей, сумбур от всколыхнувшихся клочков памяти. — Что ж, проще будет объяснить по дороге, но сначала советую выпить это. — Хирон указал на высокий стакан, оказывается, стоявший на тумбочке рядом с кроватью, и задал вопрос: — Тебе что-нибудь известно о древнегреческих мифах? — Кажется… да. — Напиток на вкус был один в один как тот, что делала… делал кто-то очень родной, вызвав тоску, но в памяти действительно стали всплывать кусочки знаний, странно непривычных, практически чужих, о мифах. — Тогда мне будет проще объяснить, — кивнул сам себе Хирон, выехал на веранду, где подождал, пока парень присоединится, и начал вставать. — О… — каким-то образом инвалидная коляска скрывала в себе лошадиное тело, так что Хирон оказался человеком лишь наполовину… Кажется, в упомянутых мифах таких называли кентаврами, да и имя это встречалось. — Вы кентавр, верно? И… Хирон… Тот самый из мифов?.. — Верно, — кивнул с лёгкой улыбкой. — А теперь идём, я покажу тебе Лагерь. Вместе они спустились с крыльца и пошли к виднеющимся вдали сооружениям. Белый мрамор, колонны, статуи… Те самые чужие знания подсказывали, что это всё древнегреческий стиль. Но, прежде чем достичь павильонов и круглого здания, выглядящего очень похоже на Колизей, они сначала прошли мимо полей, засаженных кустами клубники. Среди грядок сновали, собирая урожай, подростки в оранжевых футболках и полулюди. На вторую половину они были… парнокопытными? Ичиго благоразумно не стал задавать вопрос, а память подкинула название. Сатиры. Один из них как раз играл на флейте, отчего зелёные усы тянулись дальше, занимая пустой клочок подготовленной земли и закрепляясь там новым кустом. Зато вопрос, откуда пахло клубникой, отпал сам собой. — Директор этого лагеря, Мистер Д, очень благотворно влияет на растения, так что продажа урожая вполне покрывает затраты, — пояснял на ходу и действительно проводил своего рода экскурсию Хирон. — Конечно, лучше всего на него реагирует виноградная лоза, но по ряду причин ему запрещено выращивать её, как и делать и, соответственно, употреблять вино. Поэтому выбор пал на клубнику. Прежде чем отойти от полей, Ичиго оглянулся на бело-голубое здание, откуда они пришли, и отметил, что оно довольно большое: четыре этажа и чердак. Окно на чердаке показалось парню каким-то мрачным… Он был уверен, что, окажись они ближе, то смогли бы почувствовать холод, исходящий от помещения, скрытого занавеской. Однако спрашивать не стал, предчувствуя, что это будет не самым удачным решением, и обратил внимание на густой и будто бы дышащий древностью лес. Дальше они посмотрели на не сильно приятные Хирону конюшни — лошадиная часть нервно переступила ногами, стоило ненадолго остановиться рядом. Мельком взглянули на оружейную, которой и оказался один из виденных издалека павильонов. Сооружение, похожее на Колизей, вполне ожидаемо оказалось ареной. — Здесь проходят бои на мечах и копьях, — продолжал исполнять роль гида Хирон. — Один домик бросает вызов другому, дальше следует битва. Стандартный метод решения разногласий без смертельных исходов. Обычно. — Прозвучало обнадёживающе, — не удержался от комментария Ичиго, чуть нахмурившись и подумав, что такое действительно стандартно и это точно бы оценили… а вот кто именно, вновь оказалось в зоне отсутствующей памяти. Это уже вызывало раздражение. — Полубоги запахом своей силы, полубожественной природы привлекают монстров, и без боевых навыков за пределами Лагеря бывает просто не выжить, — с печалью в голосе отреагировал Хирон. — Поэтому сражения всегда приветствуются, само собой, в установленном порядке. Но от роковой случайности не застрахован никто. На последней фразе в глазах кентавра мелькнула мимолётная эмоция, но он хорошо держал себя в руках. Однако своя-не своя память позволила понять всю иронию этих слов. Дольше у арены задерживаться не стали, разве что Хирон ещё пообещал подобрать для Ичиго доспехи и меч и обмолвился о неком захвате флага в ближайшую пятницу. А после продолжил показывать территорию. Они прошли мимо стрельбища, площадки для метания дротиков, озера с покачивающимися на волнах каноэ, и, перед тем как дойти до двенадцати расположенных подковой домов, Хирон отдельно остановился на открытом павильоне, выполняющем роль местной столовой. Как Ичиго и подумал, двенадцать зданий были конечной остановкой. Разделение полубогов так, чтобы в одном доме жили кровные по отцу или матери родственники, выглядело вполне логично. Разве что вызывало некоторое недоумение то, что домов было всего двенадцать при куда большем количестве богов в мифологии. Ну и мелькнула странная мысль, что тринадцать выглядело бы несколько привычнее… — Что же, тебя, как ещё пока не признанного своим родителем, на время примет одиннадцатый домик, — пояснял дальше Хирон. — Настоятельно не рекомендую заглядывать или, что куда хуже, заходить в чужие домики. Другие боги не столь гостеприимны, как Гермес. Поэтому… Его слова были резко прерваны возмущёнными воплями из одноэтажного строения, откуда несколькими секундами позже буквально вымыло нескольких девчонок, не только вымачивая в не самой приятно пахнущей воде, но и вымазывая в мгновенно превратившейся в жижу земле. На лице замолчавшего Хирона отразилась смесь недоумения с долей усталости. Когда же из того же помещения вышел абсолютно сухой подросток, внезапно проснувшееся любопытство заставило приблизиться, чтобы понять, в чём дело. Однако расслышать диалог, состоящий буквально из пары реплик, Ичиго не успел, а одну из девчонок уже практически силком утаскивали её подруги. Среди собравшихся зевак гуляли шепотки, что «сегодня посвящение Кларисе не удалось» и «наконец хоть кто-то макнул уже её». В целом, картина становилась вполне понятной, но некоторым моментам явно не хватало объяснений. — О, ты тот новенький, который будто появился из ниоткуда? — обратила на него внимание светловолосая девчонка, тоже мокрая, но потоком не вынесенная, а вышедшая из здания сама. — Почему сразу «из ниоткуда»? — всё же решил спросить. — Обычно таких как мы находят сатиры и приводят сюда. Иногда полубоги приходят сами, но это всегда сопровождается стычками с монстрами. Ты же просто появился на территории Лагеря, — объяснила та со сдержанным любопытством и представилась: — Я Анабет. — Ичиго, — представился в ответ. — Странное имя, — брякнул парень, что и был в центре туалетной истории. — Просто иностранное, — метнула на того недовольный взгляд Анабет. — Я знаю немного, но звучание… хм… Япония? — Кажется, да, — кивнул Ичиго, выуживая из клочков воспоминаний подтверждение. — Кажется? — неподдельно заинтересовалась она. — Я почти ничего не помню о себе, — чуть пожал плечами Ичиго, внутренне отчего-то уверенный, что раньше ему такое спокойствие было не особенно свойственно. — О, — впечатлилась Анабет, да и у того парня на лице отобразилось соответствующее. — К слову, это Перси, вы попали в Лагерь почти одновременно. И я хочу вас обоих видеть в своей команде по захвату флага. — Вижу, вы уже познакомились, — подошёл Хирон. — Анабет, будь добра, проводи Ичиго к одиннадцатому домику. У меня появились незапланированные дела. Судя по взгляду новых знакомых, дело появилось из-за беспорядка с туалетом. Вымыть обидчиц оттуда и вывалять в грязи в ответ на попытку унизить… Довольно нестандартный подход. — Идём, — выдала Анабет, поворачиваясь к домикам. Перси пошёл с ними, видимо, просто чтобы не оставаться рядом с «местом преступления», куда вполне могут вернуться те воинственно настроенные девчонки. Одиннадцатый домик… не впечатлял. Даже на первый взгляд старый, требующий ремонта — облупившаяся краска и почти развалившийся порог со слегка растрескавшимся косяком навевали тоску. Внутри было полно народу, заняты все кровати и даже практически весь пол. И что-то подсказывало, что тут далеко не все являются детьми Гермеса. Диалог Анабет с парнем лет девятнадцати, представившимся Лукой, только подтвердил предположение, как и реакция обитателей домика на краткое «Неопознанный» от временной провожатой. Очевидно, с лёгким поклоном рассказывать общее о себе тут было не принято, так что Ичиго воздержался от логичного с точки зрения воспитания действия. Уже позже, показав ещё несколько мест, Анабет ушла на свои занятия, напомнив про ужин в половину восьмого. Ну и подкинув ещё немного информации к размышлениям. — Так значит… ты тоже здесь новичок? — начал разговор Перси спустя несколько десятков секунд молчаливого созерцания озера и наяд. — Это разве не очевидно после слов Анабет и Хирона? — хмыкнул Ичиго, глядя на далёкий лес и даже не думая в ответ махать наядам: те от него всё равно тут же прятались. — Но да, новичок. — Как думаешь, кто может быть твоим отцом? — всё же не удержался от обсуждения этой темы Перси и тут же исправился, помня возмущение Анабет: — Ну, или матерью. — Отцом. Моя мать… она умерла, защищая меня. Мне было восемь, — прикрыл глаза, нахмурившись, Ичиго, только сейчас вспомнив тот отвратительный дождливый вечер, забравший слишком многое. — Извини. Я не знал, — неловко проговорил Перси. — Ничего, — качнул головой, но разговор увял, едва начавшись, сменившись несколько гнетущей тишиной. Впрочем, в одиннадцатый домик они вернулись вместе, да и как-то проще было находиться рядом с таким же мало что понимающим человеком, чем посреди давно друг друга знающих ребят. Там Лука снабдил их самым необходимым, лучась доброжелательной улыбкой. Ичиго поймал себя на том, что… не доверяет ему, словно бы уже сталкивался с подобным дружелюбием, оказавшимся лишь прикрытием для иного. Но сейчас это было беспочвенно, так что благодарил старосту домика парень вполне искренне. Ну а после — удержал себя от того, чтобы вмешаться, когда Перси с чуткостью носорога попробовал узнать больше. В конце концов, у Ичиго зудела странная мысль, что он и сам обычно был не образцом тактичности. Зато сказанное Анабет обросло некоторыми подробностями. И было даже хорошо, что резко зазвучала труба, не давая возможности продолжить добывать информацию. Лука объявил сбор, и все обитатели домика построились по росту. Ичиго обнаружил себя ближе к началу шеренги, тогда как Перси оказался где-то в хвосте. Другие домики — из тех, где были жители, — тоже построились, и дружной гурьбой отправились к открытому павильону. В трапезной оказалась дюжина столиков, так что разделение по богам имело место и здесь. К полубогам быстро присоединились сатиры и наяды с дриадами — было очень странно наблюдать, как от деревьев отделяются девушки и с задорным смехом бегут к остальным. Однако, как и в случае с домиками, четыре стола пустовали. Зато стол одиннадцатого оказался, конечно же, самым загруженным, и Ичиго с Перси едва удалось примоститься, явно вынудив остальных потесниться ещё сильнее. Многоголосый гомон, голосовое управление бокалом и пунктик на синие напитки у собрата по «новичковости» — всё это несколько размыло тоску возвращённого кусочка памяти. Да, это было, но было давно, и с уже случившимся ничего не сделать. Хотя и продолжало болеть… Окружение притупляло это чувство, и Ичиго был действительно благодарен. Одиннадцатый столик со своей многолюдностью словно бы сразу принимал к себе, в свой круг. Да и Лагерь в целом казался местом, способным стать настоящим домом… Однако во всей дружной толкучке и смехе Ичиго ощущал себя… чужим. Словно здесь он лишний. Словно тут ему нет места. Именно поэтому, когда все стали подходить к жаровне, чтобы, как выяснилось сразу же, сделать подношение богам, парень уже знал, что сказать. «Кто бы ты ни был… ответь, кто я. Верни отнятую часть», — казалось, благоухающий дым вобрал в себя неозвученную просьбу. Уже позже, лёжа в спальнике на едва освобождённом пятачке, Ичиго при всей усталости не мог последовать примеру Перси и мгновенно уснуть. Мысли роились в голове, спотыкались о слепые зоны памяти и совершенно не давали спать. Интуиция подсказывала парню, что просьба при подношении была высказана абсолютно верно. Да только она же и говорила, что… высказанное сейчас могло принести куда больше проблем, чем простая просьба откликнуться и признать своим отпрыском. В любом случае, на осколках памяти Ичиго всё равно был уверен в том, что совершенно не привык отступать. Что сделано, то сделано. А последствия… Что же, время покажет. Главное вовремя взять себя в руки и здраво оценить, хватит ли сил справиться. А всё остальное приложится…