Кровь на моих губах

Утром меня разбудило пение птиц за окном. Они вели себя настолько громко, что я даже удивилась на секунду, не сразу вспомнив, где нахожусь. За время, проведенное в городе, я успела забыть эти их утренние переклички, от которых повеяло чем-то родным и давно забытым. В голову пришла шальная мысль, что сейчас Итан ворвётся в комнату, и как всегда скажет, что я соня. Как бы рано я не вставала, он в нашей семье был главным жаворонком. Пришлось тряхнуть головой, чтобы отогнать наваждение. Часы показывали половину девятого, и Трэвиса уже не было в постели. Я не спеша встала, оделась и спустилась вниз. Ступеньки тихо скрипели под ногами, возвращая меня в детские воспоминания. На первом этаже располагалась большая гостиная, из которой можно перейти в небольшую кухню и комнату, которую в последнее время занимал Итан. Нам не нужно было много места, особенно когда никого кроме нас не осталось. Мебель по большей части деревянная, собранная ещё отцом — работа у него всегда в руках спорилась. Все было на своих местах, разве что непривычно пусто, будто не хватало чего-то. И ещё очень тихо, только настенные часы отбивали секунды. Удивительно, но они даже отставать не начали. Я невольно засмотрелась на циферблат, ощутив как по спине пробежал холодок. Казалось, каждая секунда теперь приближала меня к неизбежному. Я и так знала это, но, тем не менее, поспешила отвести взгляд. Трэвис обнаружился в комнате Итана, на первом этаже. Книги, газеты и записи, прежде хаотично разбросанные по столу и даже полу, оказались аккуратно рассортированы и уложены в стопки. Сам же он сидел за столом, погруженный в чтение. Между бровей у него залегла морщинка, взгляд темных глаз, до этого сосредоточенный и угрюмый, при виде меня смягчился. Слегка улыбнувшись, я подошла к нему и обняла со спины, зарывшись носом в домашнюю футболку на плече. — И как тут? — Сложно, но к счастью, твой брат оставил подробные примечания. С ними разобраться будет гораздо проще. — Я пока придумаю что-нибудь на завтрак. — Кажется, в этом нет необходимости, — Трэвис бросил взгляд в окно. Я выглянула следом и увидела Рут, которая неспеша направлялась к нашему дому с корзинкой в руках, что-то тихо напевая под нос. Я не смогла сдержать улыбку, ощутив как на глаза наворачиваются слезы. Ещё недавно мне было так одиноко, а сейчас вдруг обнаружилось, что рядом все это время были люди, готовые помочь. Мы с Итаном были слишком испуганы, замкнулись в себе и просто не замечали этого. Казалось, никому нет до нас дела, и весь мир против нас. Я открыла дверь и тут же очутилась в теплых объятиях. Мне пришлось слегка наклониться, чтобы невысокая Рут могла дотянуться до моих плеч. Мельком я успела заметить тревогу в ее глазах, однако она быстро взяла себя в руки и бодрым голосом объявила, что принесла нам завтрак. А то не проследишь за нами — так и будем ходить голодные. Уголки губ у нее слегка дрогнули — она намеренно скрывала беспокойство за ободряющей улыбкой, и я была благодарна за это. Жалостливых взглядов я бы точно не вынесла. Я позвала Трэвиса, но он, видимо не отрываясь от какой-то особенно интересной заметки, прокричал в ответ, что догонит нас. — Вижу, у вас все хорошо, — Рут хитро поглядывала на меня, пока выгружала тарелки с едой на стол. — Да, вроде бы, — я почувствовал, как щеки у меня краснеют, чем насмешила мою собеседницу ещё больше. — Ох, Руби… С вами ещё в прошлый ваш приезд все было понятно. Он так на тебя смотрел… Прямо как Коул на меня, когда мы были молодыми. — Он и сейчас так смотрит на тебя. Кстати, как он? — Слишком много ворчит, куда больше обычного. Его что-то тревожит, хоть он и не признается. — Я смотрю, в поселении пустовато, — заметила я. — Молодые задерживаются на охоте, пока погода ещё позволяет. Скоро начнут возвращаться на зимовку. Странно, но в этом году только только у Нейтана удалась охота. — Что, больше ни у кого? — Давно такого не случалось. Говорят, что оборотней нынче не найти. Как будто перевелись все. — Или попрятались… — я задумчиво закусила губу. За разговором с Рут я и не заметила, как пролетело время. Трэвис так и не появился, поэтому проводив гостью, я решительно настояла, чтобы он поел. Требование было выполнено безоговорочно, после примирительного поцелуя, который окончательно вернул мне хорошее настроение. За столом я пометила, что Трэвис как-то странно на меня поглядывает, будто хочет что-то сказать. Я, наконец, не выдержала и спросила: — Что? — Из того, что я пока понял, Итан пытался провести что-то вроде ритуала, — сказал он, тщательно наблюдая, как я отреагирую на тему разговора. — Наверное. Это ведьмовские дела, так что наверняка без ритуала не обошлось. — И где… все это случилось? — В подвале. Мой голос прозвучал бесцветно, Трэвис это заметил, а потому осторожно добавил: — Мне нужно осмотреть там все. Я нашел обрывки книги о каком-то ритуале, но нескольких страниц не хватает. Возможно, осмотр места прояснит детальнее, что произошло той ночью. По крайней мере, я надеюсь на это. — Я с тобой. Трэвис бросил на меня внимательный взгляд. Видимо, я поменялась в лице, потому что он мягко попытался отговорить меня: — Это не обязательно. — Нет толку бежать от прошлого, оно все равно быстрее. Он только вздохнул на это, но возражать не стал, уважая мой выбор. Не откладывая дело в долгий ящик, мы накинули куртки и вышли на улицу. Дверь в подвал, располагавшаяся позади дома, оказалась выломана и почти вынесена с петель. Мы с Итаном, конечно, заперли ее в ту ночь, однако такое препятствие не могло удержать оборотня, рвущегося наружу. Были здесь и человеческие следы — Коул спускался внутрь, чтобы лично убедиться во всем, что я второпях нацарапала на первом попавшемся листке. А ещё, чтобы забрать тело Итана. Трэвис осторожно убрал деревянные обломки, и мы на секунду остановились, всматриваясь в черную пустоту внизу. В прошлый я спускалась сюда с тяжёлым сердцем. Чувствовала, что что-то пойдет не так, но даже предположить не могла, насколько. Я знала одно — в случае опасности я закрою Итана собой. А вышло совсем наоборот. Воздух внизу был затхлый и влажный, пропитанный чем-то сладковатым. Я поморщилась, ощутив как по коже пробегает неприятный мороз. Темнота казалась зловещей, как будто вот-вот кто-то схватит меня за руку и утащит за собой. Неприятное чувство залегло между лопаток, заставило меня поежиться. Быстро пройдя по гнилой соломе в середину помещения, я нащупала в воздухе шнурок и включила тусклую, заляпанную красным лампочку под низким потолком. Из тьмы выступили очертания железных прутьев клетки в дальнем углу, перевёрнутого деревянного стола и пары стульев, от которых остались лишь щепки. Стены до сих пор были покрыты копотью от пожара, который едва не погубил нас троих. Горло начало садить, будто меня снова душил густой черный дым, и я машинально коснулась шеи. Взгляд упал на огромное бурое пятно, въевшееся в земляной пол. Трэвис тут же оказался рядом и мягко развернул меня за плечи. — Тебе лучше не смотреть туда. Я машинально отступила на пару шагов, испытав ужас от одной мысли, что едва не наступила туда носком ботинка. Желудок резко скрутило от тошноты, я тяжело оперлась о стену, хватая воздух, все ещё наполненный отголосками гари. Трэвис, убедившись, что я могу стоять на ногах, присел на корточки рядом с тем местом и пробежался взглядом по полу и перевёрнутой металлической подставке. — Можешь вспомнить, что именно вы делали? Сначала мне показалось, что я не смогу ответить, слишком уж атмосфера действовала на нервы. Однако я понимала, что должна ответить, поэтому резко выдохнула и, встряхнув руками, чтобы успокоиться, мысленно вернулась в тот вечер и попыталась воскресить в памяти все события по порядку. — Было полнолуние. Не помню точно время, но Сайлас ещё не обратился. Итан что-то принес, какую-то чашу. Он собрал туда кровь, нашу и Сайласа. — Какой нож он использовал? — Серебряный. Ещё мы зажгли травы… какие-то, я не знаю. Вроде был аконит, но не только он. — А это что? Я чуть обернулась и увидела, как Трэвис кончиками пальцев касается застывших потёков на подставке. Перед глазами замелькали картины, ранее забытые мной, но теперь отчётливо выступившие на первый план. — Свечи. Из оборотнего жира. Мы сами сделали. От них пошел пожар, когда Сайлас стал вырываться и перевернул подставку. Он отбросил меня в сторону, и я отключилась. А когда пришла в себя… То услышала, — голос у меня сорвался. — Достаточно, не мучай себя больше. Трэвис поднялся на ноги и подошёл ко мне, его теплая ладонь обхватила мою руку, ледяную и дрожащую. Я поняла, что мы закончили здесь и позволила вывести себя на воздух. Только там я поняла, что со лба ручьем льет пот, и вытерла его тыльной стороной ладони. Прохладный ветер тут же заставил меня поежиться и крепко обхватить себя руками. Трэвис крепче прижал меня к себе, накрыв своей курткой. — Ты молодчина, милая. Все, что ты сказала, очень поможет. К тому же, кажется я нашел недостающие страницы из книги. Видимо твой брат взял их с собой, чтобы сверяться во время ритуала. — Что теперь? — спросила я, пока мы возвращались в дом. — Мне нужно время, чтобы разобраться со всем этим. Потом нужно будет понять, в чем была ошибка. Возможно, решение ближе, чем мы думаем. Я невесело кивнула. Не хотела давать себе надежду, правда. Ничего ещё не решено, но высока вероятность, что решения и вовсе нет, и все это просто отчаянные, судорожные попытки ухватиться за соломинку. Другими словами, мне было страшно поверить, что не все потеряно, ведь разочарование было бы слишком сильно. *** Время неумолимо бежало вперёд. Я обнаружила, что рада вернуться в родной дом. Здесь, примирившись со своим горем и своей участью, мне наконец стало спокойно. То есть, иногда страх волнами накатывал на меня, особенно по ночам, но рядом всегда был Трэвис. Не знаю, как бы я справлялась в одиночку. Он не собирался сдаваться и проводил много времени за исследованиями, и я как могла старалась ему помочь. Не хотелось больше повторять прежних ошибок, поэтому мы вдвоем ломали голову над тем, что могло пойти не так. До боли в глазах мы всматривались в угловатый почерк Итана, старые заметки из книг и газет, и конца края им не было видно. Как и предсказывала Рут, в поселение начали возвращаться охотники. Я все чаще стала встречать старых знакомых, и даже пару раз ходила на вечерние посиделки у Аби. Трэвис, к слову, тактично отказался от подобных мероприятий. Все, конечно, быстро узнали о моем взрослом женихе, и даже шутили по этому поводу, но я только отмахивалась — им лишь бы языками почесать. Нейт, кстати, не спешил возвращаться, каждый раз придумывая все более фантастические отмазки, и мои подозрения о причинах такого поведения только укрепились. Первый месяц пролетел, как один миг. Накануне полнолуния мое настроение снова стало нестабильным. Хоть изнуряющая боль больше не грозила мне, но сам факт того, что флаконов станет на один меньше, давил на виски. За завтраком я опрокинула бокал с чаем, а потом смахнула локтем свою тарелку. Глаза стали наполняться слезами, которые я всячески пыталась скрыть, но Трэвис заметил мое состояние и поспешил предложить пройтись немного. Я решила, что это неплохая возможность отвлечься. Осенний лес был совершенно прекрасен. Листва успела стать багряно-рыжей и усеять землю ярком ковром. Ее шелест при каждом шаге магическим образом успокаивал меня. Шаг, за ним ещё один. Ветер треплет полы куртки; солнце, уже совсем холодное, светит прямо в лицо. Не сумев сдержать улыбки, я глубоко вдохнула воздух, пахнущий сухой листвой и медленно выдохнула. Трэвис предложил пройти чуть дальше и спуститься к ручью. Мы пару раз были в том месте, и я припомнила, что оно очень красивое. По дороге мы обсуждали последние новости в Хэкеттс Куорри: поместье уже почти благоустроили, и Крис затеял большой ремонт в лагере. Но самое главное — Кейли неожиданно отложила свой отъезд в большой город на неопределенный срок. — Странно, — пожал плечами Трэвис. — Она так мечтала уехать, а теперь будто забыла об этом. Они с Калебом и Нейтаном все время проводят в лагере, помогают с ремонтом. — Ну да, странно, — протянула я, в очередной раз поразившись такой незамутненности. Кажется, это у них семейное — не замечать некоторые вещи, хотя те буквально очевидны. Впрочем, я пока не хотела поднимать эту тему, по крайней мере до серьезного разговора с Нейтом. Наш разговор оказался прерван громким писком. Я замедлила шаг и прислушалась, пытаясь понять, откуда доносится звук. Сначала вроде стало тихо, я уж подумала, что мне показалось, но затем все снова повторилось. — Ты слышишь? — Да, — Трэвис тоже осматривался по сторонам. — Кажется, это у воды. Мы поспешили туда, и через минуту перед нами открылась картина: у края уступа, пролегающего вдоль ручья, металась рыжая лисица. При виде нас она закрутилась на месте, словно не решаясь отступить, но в конце концов осторожность взяла верх, и она отбежала за ближайшие деревья. Такое поведение показалось мне подозрительным, поэтому я подошла к этому же месту и заглянула вниз. Оказалось, что внизу, на камне посреди бегущих потоков, лежал маленький лисенок. Шерстка у него была насквозь мокрая, а бока тяжело вздымались. Видимо, бедолага упал прямо в ручей и каким-то чудом умудрился зацепится за камень, но вот выбраться на берег уже не смог. Мама-лисица мало чем могла помочь ему, слишком сильное течение могло унести даже ее. Однако, судя по звукам, она всё ещё была где-то поблизости, хоть в нашем присутствие не решалась подойти ближе. Определенно, детёныша нужно было спасать. Я уже почти ринулась за ним, но Трэвис в последнюю минуту придержал меня за локоть. — Руби, погоди минутку. — Ему нужно помочь. — Я знаю, только позволь я сам это сделаю. А ты пока подержи мою куртку, будь добра. От неожиданности я даже не успела ничего сказать. Трэвис же не стал терять времени и, скинув куртку, осторожно спрыгнул на ближайший уступ, скрывшись примерно по пояс. С замиранием сердца я наблюдала, как он спускается по камням, тщательно рассчитывая каждый шаг, пока не оказался у самой кромки воды. Потом осторожно тянется и подхватывает лисёнка за шкирку. К счастью, тот вымотан настолько, что даже не пытается сопротивляться, только отчаянно кричит от страха. Обратный путь занимает ещё пару минут, и они оба оказываются в безопасности. — Он не ранен? — я, присев на корточки, разглядывала малыша, которого Трэвис положил на траву. Тот тихо поскуливал и пытался спрятать мордочку в лапах. Со стороны леса послышалось беспокойное копошение — его мама рвалась на помощь, и даже подошла почти вплотную, пытаясь высмотреть его, но в то же время была готова отскочить назад в любой момент. — Кажется нет. Думаю, нам стоит отойти подальше, тут мы уже сделали все, что могли. Едва мы сделали это, как стали свидетелями воссоединения лисьей семьи — лисица моментально подскочила ближе и, обнюхав спасённого отпрыска, схватила его и исчезла среди деревьев, теперь уже насовсем. Я радостно похлопал в ладоши и, спохватившись, вернула Трэвису куртку, после чего повисла у него на шее и поцеловала в щеку, со словами: — Так и становятся героями. — Перестань. Ничего особенного. — Ты же целую жизнь спас. Теперь тебе положена награда. — Это какая же? — усмехнулся он, пряча руки в карманах. — Предоставлю тебе право выбора. За этим шутливым диалогом я не заметила, как ушла немного вперёд. Шум воды отвлёк меня, я засмотрелась на то, как потоки воды вихрятся и несут с собой жёлтые листья. А когда обернулась, то заметила, что Трэвис немного побледнел и как-то занервничал. Я удивлённо подняла брови, гадая что могло стать причиной. Кажется, он пробормотал что-то вроде: — Пожалуй, есть кое-что… То есть… Затем резко выдохнул, будто пытался взять себя в руки. Я все так же растерянно смотрела как он решительно приблизился ко мне и вдруг опустился на одно колено. Я едва удержалась, чтобы не отступить на шаг назад от неожиданности. Глаза распахнулись от шока, пульс мгновенно взлетел так, что у меня зашумело в ушах. — Руби, ты окажешь мне честь стать моей женой? Передо мной оказалась коробочка с красивым, золотым колечком. Сердце трепыхалось как никогда в жизни. Я осознала, что все это время не дышала, и сделала резкий вдох. В горле пересохло, и я поняла, что не могу выдавить ни звука. Но и молчать было нельзя, не тот момент. — Я… — голос у меня срывался от волнения, — Да, конечно же да. Не знаю, у кого из нас руки дрожали больше, но кольцо благополучно оказалось на моем пальце. Трэвис поднялся на ноги и, подхватив меня, прижал к себе. Я потянулась к нему и поцеловала, постаравшись вложить в поцелуй всю ту нежность и радость, которые переполняли меня и требовали выхода. Мы присели на упавшее дерево, служившее скамейкой, и обнявшись, любовались видом на ручей, то и дело посматривая друг на друга и улыбаясь. — У тебя был такой вид, что я уже начал опасаться, что ты убежишь. — Ох, прости. Я просто не ожидала такого. Ты ведь уже делал мне предложение. — Тогда это было на эмоциях. Поэтому я подумал, что нужно соблюсти традиции. Так будет правильнее. Он неисправим. Впрочем, как и все мы. Я посмотрела на свою руку. Осеннее солнце играло бликами на золоте; на глазах выступили слезы, но впервые за много лет это были слезы счастья.