Благословение Небожителей (новелла)

Утерянная коралловая бусина. Негаданно-нежданно красный взгляд к себе он приковал1. Часть первая 1 Отсылка к стихотворной фразе «негаданно-нежданно сердце девушки прекрасной [он] пленил», где «прекрасная девушка» дословно звучит «красные щёки», тогда как в названии арки использована фраза «красный глаз/взгляд». В ответ раздался мрачный голос Фэн Синя, который стоял на коленях за спиной Се Ляня: — Его Высочество действительно говорил о своём намерении ранее. Все взгляды обратились к Фэн Синю, и он продолжил: — В последние дни все мысли Его Высочества были заняты предстоящим шествием и его постановкой. Вчера ему в голову пришла чудесная идея — он выдумал спрыгнуть с башни на городской стене, приняв образ небожителя, сошедшего в мир людей. В остальном сценарий представления остался неизменен. Но перед самым началом Его Высочество был занят повторением всех необходимых ритуалов, не мог отвлечься ни на секунду, и потому послал Му Цина передать свою идею советнику и заодно спросить разрешения на её претворение в жизнь. Фэн Синь поднял голову, в его глазах сверкнул неявный гнев. — По возвращении Му Цин сообщил Его Высочеству, что известил советника обо всём. Поэтому Его Высочество посчитал, что советник дал своё согласие, и сегодня исполнил всё так, как задумал. Для принца стало открытием, что советник ничего не знал. Разве он мог предположить, что едва не испортил столь важное событие! Наставники переглянулись между собой. Советник спросил: — Кто-нибудь из вас знал об этом? Трое его помощников убедительно покачали головой и ответили «нет». Советник вновь повернулся к юноше перед ними. Тёмные тучи на его лице сменились негодованием. — Му Цин, ты всё знал, но решил скрыть от нас?  По тону и выражению лица советника стало совершенно ясно — он твёрдо считал, что случившееся — результат злого умысла Му Цина. Худой изящный юноша стоял на коленях, не говоря ни слова. Се Лянь бросил на него взгляд, ненадолго задумался, затем произнёс: — Советник, мне думается, здесь произошло какое-то недоразумение. В ответ Му Цин медленно перевёл к нему взгляд глубоких чёрных глаз. Се Лянь продолжил: — Если бы имело место намеренное сокрытие, после случившегося, стоило только провести расследование, коварный план оказался бы разоблачён, и виновник не ушёл бы от ответа. Му Цина нельзя назвать недальновидным дурнем, он бы не пошёл на такой шаг. К тому же, какая может быть выгода исполнителю роли демона от того, что Воин, радующий Богов, не явился на бой? Я всё же надеюсь, что советник вначале выслушает его объяснение, а затем примет решение. — Принц повернул голову. — Му Цин, расскажи нам, что произошло. Му Цин опустил веки и тихо заговорил: — Задание, которое принц поручил мне вчера, я выполнил. Советник нахмурился. — Нам лучше знать, выполнил ты его или нет. Когда ты его выполнил? — Вчера, через час после вечерних занятий, когда четверо наставников отдыхали во Дворце Четырёх2, ученик прокричал доклад в окно. 2Одно из значений оригинального понятия «четыре образа», наиболее часто употребляемое в сянься-новеллах — четыре стороны света и четыре мифических животных, связанные с ними: восток — зелёный дракон, север — черепаха-змея, запад — белый тигр, юг — красный феникс. Советник развернулся к троим коллегам и с сомнением спросил: — Вчера, после вечерних занятий? Чем мы занимались в тот час? Едва договорив, он обо всём вспомнил сам, и лицо советника неподконтрольно позеленело и оттенилось неловкостью. Трое его помощников тоже многозначительно кашлянули и туманно ответили: — Ничем, что стоило бы внимания. Не иначе как… отдыхали, просто отдыхали. Глядя на уходящих от подробного ответа советников, остальные поняли, в чём дело. Каждый житель монастыря Хуанцзи проводил дни в самосовершенствовании и являлся образцом безупречного поведения. Никаких игр и веселья практически не допускалось, существовали лишь немногочисленные развлечения, которыми можно было себя занять. Среди таковых наибольшей популярностью пользовалась игра в деревянные таблички. Проще говоря — игра в карты. Кроме того, играть приходилось тайно, чтобы никто не видел. Наставники долгие годы изнемогали от скуки в монастыре Хуанцзи, и потому серьёзно пристрастились к играм в карты. Стоило только начать, и они полностью погружались в игру, забывая о своём статусе, охваченные азартом, будто в хмельном угаре. В такие моменты они не слышали никаких звуков, долетающих извне. И если Му Цин стоял под окном и говорил с ними именно в тот момент, разве могли они понять хоть слово из его доклада? Один из наставников произнёс: — О, тогда… возможно, людей вокруг было слишком много, он говорил очень тихо, и мы не расслышали. Хм, да. Не расслышали. Советник же с подозрением спросил: — Это правда, что ты вчера наведался во Дворец Четырёх? Му Цин ответил: — Истинная правда. — В доказательство он описал одеяния, внешность и даже тон голоса караульных монахов, и ни в чём не ошибся. Советнику пришлось поверить Му Цину, однако он тут же нахмурился вновь и задал другой вопрос: — Но если ты действительно приходил к Дворцу Четырёх, ты ведь мог попросить юношей, что стерегли вход, передать нам известие от принца или же войти во дворец и всё изложить подробно. Почему тебе понадобилось именно кричать под окнами? И почему ты не убедился, услышали ли мы тебя? Му Цин тихо ответил: — Ученик, разумеется, не мог не попытаться. Ученик вежливо попросил об этом шисюна, который в тот день стоял в карауле, но по какой-то неизвестной причине шисюн решил во что бы то ни стало чинить мне препятствия, отказался как впустить меня во дворец для доклада, так и помочь мне передать известие, даже… насмехался надо мной, а потом прогнал прочь. Помолчав, он добавил: — Ученику ничего иного не оставалось, как обойти Дворец Четырёх с другой стороны и обратиться к наставникам через окно. Закончив доклад, ученик смутно расслышал, как кто-то из наставников крикнул в ответ: «Всё понятно, можешь идти». Ученик решил, что наставники согласны с предложением Его Высочества, поэтому так ему и доложил. Наставники хранили молчание. Как они вообще могли расслышать хоть какие-то звуки за окном в самый разгар карточной битвы??? Что бы они ни услышали, естественно, тут же небрежно бросили «Всё понятно», на самом же деле даже не осознавали, откуда шёл звук! Се Лянь, нахмурившись, спросил: — Как вообще что-то подобное могло произойти? Который из юных монахов настолько распоясался? Он не робкого десятка, раз позволил себе подобную неучтивость к моему посланнику. Несмотря на то, что Се Лянь обыкновенно находился в дружеских отношениях с обитателями монастыря Хуанцзи и почти никогда не задирал нос, всё же он являлся потомком Сына Неба3, всеми почитаемым принцем, и даже стоя перед статуей божества на коленях, не выказывал и тени смирения. А мгновенная вспышка суровости и вовсе придала ему вид грозный и внушительный, без капли показного гнева. Все вокруг замолчали, будто цикады зимой. Лица наставников исказились неловкостью, ситуация сделалась довольно щекотливой. 3 В Древнем Китае император считался сыном Небес. Се Лянь задал вопрос: — Почему вчера по возвращении ты не рассказал мне о случившемся? Му Цин, не вставая с колен, повернулся к принцу, коснулся пола лбом и ровным тоном ответил: — Ваше Высочество наследный принц, покорнейше прошу вас не наказывать того шисюна. Я не стал упоминать об этом вчера, поскольку не желал порождать лишние ссоры. Ведь не произошло ничего ужасного. Ваше вмешательство же, напротив, привело бы к нарушению дружеской атмосферы между учениками. Се Лянь явно не согласился с ним и тут же выразил возмущение: — Что это за дружеская атмосфера такая, если кто-то оскорбляет и срывает злость на своих собратьях? После его слов лица советников исказились ещё явственнее. Ведь случившееся в конечном счёте уходило корнями в иную причину, а именно — наставникам не нравился Му Цин. И неприязнь эта, разумеется, передавалась юным монахам, что несли службу при наставниках. К тому же Му Цин сам по себе не обладал достаточным обаянием, чтобы нравиться людям, поэтому нередки были случаи, когда другие ученики отказывались ему помогать, чинили всякого рода препятствия и сыпали замечаниями. Разумеется, возлюбленный ученик не имел намерения своей фразой осмеять наставников, но всё же она стала ощутимым уколом. Му Цин непрестанно пытался оправдаться, и Фэн Синь, не в силах больше это слышать, вдруг вмешался: — Изначально в случившемся действительно не было ничего ужасного, но ты всё окончательно запутал. Скажи ты тому младшему монаху, что сам Его Высочество наследный принц поручил тебе передать послание наставникам, разве посмел бы он не доложить о твоём прибытии? И ещё, сегодня, когда перед самой отправкой советник спросил тебя, куда ушёл Его Высочество, почему ты умышленно дал туманный ответ? Не мог сказать прямо, что Его Высочество на городской башне ожидает появления процессии внизу? Му Цин ответил ясным и спокойным тоном: — Я думал, что советник обо всём осведомлён, для меня стал неожиданным внезапный вопрос, поэтому я замешкался. Но ведь после я сказал, что Его Высочество просил не беспокоиться и действовать как задумано, а сам он скоро появится. В тот момент Его Высочество отсутствовал, но было множество свидетелей моим словам, с чего мне умышленно вводить кого-то в заблуждение? О каком туманном ответе может идти речь? Фэн Синь воззрился на него взглядом, полным гнева. Однако, если тщательно подумать, тогда Му Цин именно это и сказал, просто советник, охваченный волнением, не решился сразу к нему прислушаться. И если винить в случившемся Му Цина, то никаких серьёзных доказательств того, что юноша действовал из недобрых побуждений, привести нельзя. Тут вмешался Се Лянь: — Ну всё, всё. Это лишь печальная ошибка, недоразумение, нехватка везения, будем считать. Довольно споров.  Фэн Синь выглядел крайне недовольным, однако статус не позволял ему поднимать шум во дворце Шэньу, поэтому юноша больше не проронил ни слова. Советник также не захотел больше заострять внимание на этом вопросе. Всё-таки, если действительно искать виновных, они ведь тоже замешаны в случившемся, поскольку были заняты игрой в карты. Так что советник помахал рукой и вздохнул: — Ох, поговорим об этом позже. Нам нужно посовещаться и придумать способ, если возможно, как-то исправить ситуацию. Вы трое пока можете идти. Смените одеяния, займитесь своими делами. Се Лянь чуть наклонился вперёд, затем сразу же поднялся на ноги. Фэн Синь и Му Цин же, соблюдая все церемонии, коснулись лбом пола, и лишь после этого встали, чтобы покинуть дворец следом за Се Лянем. И когда принц уже одной ногой переступил порог дворца, за его спиной раздался голос советника: — Ваше Высочество наследный принц. Се Лянь обернулся. Советник сказал: — Сегодня Их Величества государь и государыня живо интересовались твоими делами. Если у тебя появится время в ближайшие дни, отправляйся навестить их во дворце. Се Лянь лучезарно улыбнулся. — Ученик внял вашим словам. Трое вышли из храма Шэньу, пересекли массивный горный хребет и вернулись в дворец Сяньлэ, который представлял собой специально построенную для Его Высочества наследного принца келью, где он мог заниматься самосовершенствованием. Здесь Се Лянь наконец смог снять парадные одеяния, которые надевал для церемонии. Ранее было сказано, что требования к одеянию и головному убору Воина, радующего Богов на Празднике Фонарей, предъявлялись крайне строгие, практически каждая деталь его костюма несла особое значение, не допускалось ни единой небрежности. К примеру, белый цвет верхнего одеяния олицетворял «чистоту и святость»; а внутренние одежды пошивались из ткани красного цвета, как символ «истины и верности традициям»; волосы собирались в золотую корону, что являлось символом «власти» и «богатства»; за пазуху надлежало положить белое перо, в знак «обретения крыльев для достижения небесных вершин»; рукава должны были легко развеваться, как бы «объединяя всё живое» под своим крылом. И так далее, и тому подобное. Можно представить, насколько несравнимо сложно было и надевать, и снимать этот костюм, включая все его элементы. Впрочем, Се Лянь являлся драгоценным наследником престола, поэтому ему не требовалось самому шевелить и пальцем. Оставалось лишь стоять посреди комнаты, полной освежающего аромата благовоний, разведя руки в стороны и, перекидываясь фразами с Фэн Синем, ждать, пока Му Цин, который являлся его личным слугой, поможет снять все слои одеяний Воина, радующего Богов. Верхние белые одеяния были сработаны из ткани высшего качества с узорами тончайшей работы, по краям темнела искусная вышивка мягкого золотистого цвета, великолепная, но не вычурная. Одежды Воина, радующего Богов, составляли резкий контраст в сравнении с чёрными одеяниями Демона. Му Цин, который до сих пор не снял чёрные как смоль доспехи, держа в руках только что снятые с Се Ляня парадные одеяния, сначала чуть отдёрнул пальцы, а потом едва заметно потёр ткань, будто от чего-то очищая. Се Лянь тем временем снял золотую корону с головы, распустил волосы, уселся на край сандаловой кровати, потряс ногами, сбрасывая белые сапоги, и замер в ожидании, пока ему на плечи накинут новые одежды. Просидев так какое-то время, он понял, что Му Цин не двигается с места. Принц наклонил голову набок и спросил: — Что-то не так? Му Цин немедля пришёл в себя. — Ваше Высочество, кажется, одеяния Воина, радующего Богов, немного испачкались. — А? Покажи-ка. И правда — на белоснежных одеяниях бросались в глаза два чёрных следа от маленьких ладошек. Се Лянь бросил на них лишь взгляд и произнёс: — Должно быть, их оставил тот малыш, свалившийся с неба. Помнится, он тогда схватился за мои одежды и никак не желал отпускать. У него ещё всё лицо было замотано бинтами, не знаю, из-за чего. Может быть, он упал и поранился? Фэн Синь, ты осмотрел его раны? Фэн Синь как раз зачехлял драгоценный меч Воина, радующего Богов и чжаньмадао Демона, при этом угрюмо ответил: — Нет. Я вывел ребёнка из дворца и хотел взглянуть на его лицо, как ты и просил. Но в итоге он пнул меня по колену, да ещё так, мать его, больно! Се Лянь от смеха откинулся на кровать, а потом ткнул пальцем в Фэн Синя: — Наверняка всё потому, что ты перепугал его. А иначе почему меня он не пинал, а тебе досталось? — Ничего подобного! Этот мелкий гадёныш, будто в него демон вселился, мигом бросился бежать. Иначе я бы подвесил его за ноги и хорошенько встряхнул, чтобы он заплакал от страха. Му Цин, ещё раз осмотрев одеяния, произнёс: — А вдруг этот ребёнок — нищий попрошайка? Он был весь в грязи, и одним прикосновением оставил ужасные чёрные пятна. Ваше Высочество, я слышал, что одежды Воина не должны пачкаться, поскольку это тоже считается дурным предзнаменованием. Се Лянь, лёжа на кровати, не глядя взял книгу с изголовья и закрыл ею нижнюю часть лица. — Хватит с меня и одного ужасного знамения, которое прославит меня в веках — трёх обходов вокруг Запретного города. Испачкалось — и пускай. Постирай его, и всё будет в порядке. Помолчав, Му Цин спокойно ответил: — Хорошо. Я буду предельно осторожен во время стирки. Се Лянь пролистал книгу, и как раз кстати открыл страницу, на которой изображалась техника фехтования саблей. Принц тут же вспомнил сегодняшний захватывающий бой на красочной платформе и с улыбкой сказал: — Му Цин, сегодня ты отлично сражался. Плечи Му Цина едва заметно напряглись. Се Лянь продолжил: — Я заметил, что ты намного лучше управляешься с саблей, нежели с мечом. Выражение лица Му Цина тут же расслабилось, он повернулся и с лёгкой улыбкой спросил: — Правда? Се Лянь: — Да! Вот только, боюсь, твои движения были несколько торопливыми. Сабля и меч в бою кардинально отличаются друг от друга, смотри… Едва речь заходила о ведении боя, Се Лянь загорался воодушевлением и забывал обо всём на свете, погружаясь в объяснения глубже, чем его наставники в карточную игру. Позабыв надеть сапоги, он спрыгнул с кровати и на месте начал наглядную демонстрацию своих слов, размахивая рукой как саблей. Сначала Му Цин наблюдал с несколько озадаченным выражением. Но когда Се Лянь показал ему первый приём, стал внимательно всматриваться в движения принца. Фэн Синь же, размахивая зачехлённой чжаньмадао, загнал Се Ляня обратно на кровать и прикрикнул: — Хочешь сразиться, сначала обуйся, потом сражайся! Ты же Его Высочество наследник престола! Посмотри, на кого ты похож! Растрёпанный и босой! Представление Се Ляня завершилось на самом пике энтузиазма, Фэн Синь прогнал его на кровать, будто утку на насест4, поэтому принц сердито бросил: — Да понял я! 4Обр. в знач. — заставлять кого-то делать абсурдные, не свойственные вещи. Принц собрал руками волосы, чтобы убрать в пучок, а затем продолжить занятие с Му Цином. Как вдруг нахмурился и произнёс: — Странно. Фэн Синь спросил: — Что такое?