Лепестки азалий

Правда — это прекраснейшая, но одновременно и опаснейшая вещь. А потому к ней надо подходить с превеликой осторожностью.

Гарри Поттер и Философский камень

Альбус Дамблдор

***

      Возвращение в Хогвартс было не таким отторгающим, как можно было представить на первый взгляд. Прижившееся волшебство не отпускало в течение всего лета благодаря какого никакого, но необычного дома Трумэнов, поэтому, оказавшись в знакомых стенах замка, я лишь облегченно вздохнула.       Как оказалось не зря.       Так как впервые за всю историю моего отнюдь не легкого пребывания в Хогвартсе осчастливленных такой милостью второкурсникам позволили принять участие в приветственной вечеринке в честь начала еще одного учебного года.       Не то чтобы мне не доводилось участвовать в них вовсе. Что вечный весельчак всея факультета Гарри, что страдавшая большой долей сентиментальности Эмма, оба были горазд справлять любое мало-мальски значимое событие.       Однако было в сегодняшнем вечере то, что делало его в два раза лучше проведенного в Большом Зале пира после нудных поздравлений директора Диппета, а именно блаженный нектар самих богов, который только мог придумать такая примитивная раса, как люди, — алкоголь.       Я знала, что за поставку товара точно отвечал Трумэн, однако из-за его не вовремя включившихся братских чувств, так и не смогла выторговать себе хотя бы стакан, который при этом запросто заполучил Альфард.       Дискриминация по половому признаку во всей красе, готова поспорить, что окажись на моем месте Том, тот бы и думать о благородных родственных чувствах не смел.       Правда, на подшофе мой пока юный друг ушел и после двух жалких глотков немедленно начал лезть обниматься и признаваться в любви первому попавшемуся человеку: видно, сказывался детский организм. Ну а так как ваша сиятельная слуга находилась к нему ближе всех, потерпевшей стать пришлось непосредственно самой. — Аза, ч-чесно, ты самое лучшее… Ик… что случалось в маей жизни! — оперевшись своей щекой об мое плечо, не уставал умасливать щедрыми комплиментами, покрывшийся легким румянцем, Блэк. — Я… я не видел… Ик… ведьмы безам… без-зум… бесум… — Безумней, — сжалившись, поправила его в ответ. На что он просиял в широкой улыбке и поднял увесистую кружку вверх: — Да-да! Т-ты обскакала в этом всех… маих друзей!       Всерьез размышляя над тем, а не отказал ли мне в удовольствии крепкой выпивки заделавшийся в благопристойных рыцарей староста из-за моего липового статуса «слабого пола», я невпопад кивнула, сделав глоток сладкого яблочного сока.       Он был такой же приторный и легкий, как мой безрадостный трезвый ум. — И много их у тебя было, Ал? — с легким налетом на интерес спросила я, наблюдая за тем, что делают остальные веселящиеся студенты, среди которых можно было даже рассмотреть пару алых гриффиндорских мантий.       Вот уж кого в открытых дверях барсучат было действительно сложно встретить, так это слизней. Хотя и их бывало зазывали на разные устроенные празднества, только пристально следили за тем, чтобы не приглашать также скорых на расправу выходцев дома Годрика.       Помнится, Эмма как-то рассказывала, что если кто-то из ребят подвозил алкоголь, а в числе приглашенных были одновременно два враждующих между собой из покон веков факультетов, мерзопакостной драки было не миновать.       Иначе ошибочно возникаемые между пьяными волшебниками магические дуэли было не назвать. — Наверное немного, — пожав плечами, уныло вздохнул Альфард. — Нас б-выло… Ик… мало: только я, Руфи и Абри. Руфи сейчас уж не хочет… Ик… об-бщаться, говорит, что я стал жалким… А Абри только о л-любовной мути и думает… — Ты же знаешь, что это неправда? — смягчившись в лице, с предательски проскользнувшим в тоне участием произнесла я. — Что Лестрейндж, что Малфой — оба редкостные говнюки, которым только дай повод кого-то унизить.       Проверено на опыте одного гордеца, который, правда, в итоге примкнул к ним, ступив на шаткую дорожку зла. Судя по имеющейся информации, сделал Том это и впрямь не зря, в будущем дослужится аж до звания Темного Лорда.       Это не каждая цель издевательств сможет.       Причем именно цель столь алчного дитя демона просто язык не поворачивается назвать «жертвой». — Я… я знаю, — шатко кивнул Блэк, не отнимая взгляд от деревянных половиц желтой гостиной. — П-поэтому… Ик… никогда не делал этого ради них. Я… Хех, я никогда никого не защищал. — Что? — непонимающе моргаю. — Мерлиновы кальсоны, — тихо рассмеялся юный темный маг, прижимая вспотевшую ладонь к лицу. — Я д-даже себя… Ик… защитить не могу. И ещ-ще ни разу не дерзил отцу… Н-но тогда у м-меня что-то щелкнуло… и я сказал «нет».       Я запнулась, одаривая находившегося в нескольких шагах то ли от спасительного сна, то ли от приближающегося града слез мальчика совсем иным взглядом. За последний год Альфард уже не раз доказывал, что может стать надежным напарником, но до меня впервые дошло насколько близко этот поганец добрался.       Насколько сильно я уже привязалась к нему. — Дружбу с ними мне навязали, а тебя… — Альфард вдруг шмыгнул носом и поднял на меня повлажневший взгляд. — Тебя выбрал я сам. Без чьей-либо указки или приказа. Потому что это ты, Аза.       Не сдержавшись, я протянула вперед ладонь и с расплывшейся на губах улыбкой, взлохматила ему волосы, наблюдая за тем, как тот осоловело моргает, а после рассыпается в таком же ничего не понимающем, но смешливом смехе.

***

      Первый месяц учебы всегда легкий, несмотря на неустанное нытье и расстройство бедных студентов, что привыкли к безвылазному трехмесячному отдыху во время каникул. Хотя данная оценка основывалась лишь на коллективных вздоха и жалобах студентов в хаффлпаффской гостиной, что то и дело бросали небрежное «Если бы не ты, Эми/Тод/Джонс, я бы ни за что не вернулся обратно!».       Понять детей я могла лишь отчасти, все-таки борьба со скучной рутиной в олицетворяющем само волшебство месте проходила легче всего. Да и особых сложностей в обычно мозолившей взор зубрежке я наконец перестала видеть, а потому засиживалась в библиотеке без привычного чувства едкого разочарования.       Во-первых, уважаемая профессор Вилкост наконец приступила к внушающей трепет теме «Магических дуэлей», чей кодекс за все прошедшее лето я успела перечитать до дыр. Тут бездельничать просто рука не поднималась и каждое эссе моя нацеленная на покорение звездных вершин рука писала с завидным энтузиазмом.       Во-вторых, обычно не блиставшие особым спектром заклинаний «Чары» внезапно стали делать упор на новую ветвь магии, как зачарование, а потому прибавили пару очков в моих глазах по уровню собственной значимости.       И в-третьих… На протяжении всего июля и августа не такой уж и не предусмотрительный Риддл заставил меня исписать такое количество эссе и сочинений по старым учебникам Трумэна за второй курс, что я была освобождена почти от половины сваливающихся на голову домашних заданий.       Можно было даже сказать, что у меня скопилось неприличное количество свободного времени, но, вознамерившийся протолкнуть нас обоих в основной состав команды по квиддичу, Альфард был иного мнения насчет такого пространственного слова как «свобода».       Каждодневный подъем в шесть утра, вялые препирательства из-за не самого радужного настроения ввиду не такого уж и приятного пробуждения и наворачивания кругов вокруг квиддичного поля после череды выматывающих упражнений сделали свое дело. Не прошло и месяца, как я на пару с обычно страдающим избытком энергии Блэком превратилась в ходячего скелета.       С одной стороны подобный расклад бесил, так что хотелось послать все и вся на три веселые буквы. А с другой… спасал от нежеланных разбирательств с Малфоем, который не уставал завязать настойчивый разговор, подсаживаясь на редких совместных парах между барсучатами и слизнями.       Как сегодня, например. — Я считаю, — протянул он задумчивым, мягким голосом, обволакивающим усталый слух подобно вакууму. — Что у нас с тобой, Риддл, скопилось несколько вещей, которые подлежат обсуждению.       Растянувшись на твердой поверхности деревянной парты унылой лужицей, я медленно моргнула: — Ты затаил на меня обиду?       Пристально глядевшие на мое лицо голубые глаза растерянно моргнули, когда их хозяин изрек не менее недоумевающее: — Нет.       Лекция профессора Бинса была достаточно скучной, чтобы даже он сам не обращал внимание на гомон сидящих перед ним студентов, которые, однако, зачастую предпочитали предаться спасительному сну, нежели хоть как-то шуметь, а потому о вычете баллов с факультета я почти не волновалась.       Пожевав губу, я сонно прищурилась, указывая пальцем на себя: — Похоже, что я затаила на тебя тяжелую обиду? — Нет, — поняв, куда клонит такой диалог, нахмурился Абраксас. — Тогда извольте закрыть этот нерешенный гештальт, — и с чувством выполненного долга спрятала лицо за своими руками, предавшись долгожданному сну.       Правда, что-то все равно настойчиво подсказывало, что избежать внимания докучливого аристократа мне так не удалось.       Судя по участившимся попыткам завязать разговор — столь категоричный отказ сделал только хуже.

***

      Отборы в основной состав команды чаще всего проводились один раз в два года. Обычно это происходило из-за покидающих свой пост старожил, которые лишь на последних годах обучения начинали задумываться о том, что ТРИТОН — это и впрямь решающий их жизнь экзамен, ради которого они, собственно, и поступали в школу чародейства и волшебства.       Альфард, в отличии от давно распрощавшейся с желанием выступать за свой факультет меня, прекрасно знал об этом, а потому с нетерпением ждал дня наступления отборочных еще с первого курса.       И как бы мне не хотелось похвастаться таким же уровнем энтузиазма, увы, на квиддичный стадион я направлялась без того же нелепого выражения блаженного счастья, которое носил Блэк.       Пожалуй, согласилась на весь этот фарс я лишь ради того, чтобы приободрить его, так как начало этого года задалось не на самой приятной ноте. Альфард после той приветственной вечеринке несколько дней избегал меня словно какую-то чуму, прячась за спиной недоуменного Амоса, пока наконец не признался, что совсем не планировал признаваться в столь деликатных на слух вещах.       А когда я, беспечно фыркнув, попыталась его успокоить ничем не значащим «Да чего тут париться!», мелкий засранец имел наглость обидеться, вследствие чего мне пришлось неделями тяжелых тренировок вымаливать у него прощения за то, что я, видите ли, заставила его чувствовать себя неудобно.       Ей богу, какая же у местных аристократишек тонкая душевная организация.       От одного только не так сказанного слова уже в обморок падать готовы. — Какая все-таки чудесная на улице погодка! — торжественно воскликнул вновь пронесшийся мимо меня Альфард, срывая пару травинок. — Самое то для забивания голов в квиддиче! — Альфард, сейчас середина осени, — не удержавшись, начала ворчать. — Если уж для чего этот день и подходит, так это приятному сну под теплым пледом и какого-нибудь горячего шоколада с кофейной стружкой. — Ты просто еще не настроилась на нашу победу, — отмахнулся он от меня, вскидывая деревко своей новейшей по меркам волшебников метлы. — Просто попробуй почувствовать этот запах… — Дождевых червей и приближающейся грозы? — …выпущенных Кадмадом квоффлом! — продолжил вещать вдохновленный юный темный маг. — А этот свист бладжера я не спутаю ни с чем!       Вместо ответа я только закатила глаза, обрадованная хотя бы тем, что мы наконец дошли до пункта назначения, где, к чести банальности слов Альфарда, и впрямь уже начались отборочные.       Впрочем, насчет опоздания я волновалась несильно, все равно каждого участника проверяют по одиночке.       До этого можно было либо размяться, либо посидеть на трибунах, чем я и планировала заняться. — К твоей удаче, я достаточно сильно озаботился твоим моральным духом, чтобы воззвать к силе родственных чувств! — едва не заорал в ухо, прильнувший к моему плечу, Альфард, когда заметил, куда именно упал мой взгляд.       А если точнее, то на кого.       Тонкая фигура Тома, который ютился между габаритными размерами Крэбба и Гойла, сложно было не узнать с первой минуты, учитывая, как сильно натянулась между нами невидимая миру нить.       Я даже не заметила, как начала ухмыляться, направившись в сторону маленького поколения чистокровных снобов. — А ты что тут делаешь?       Том сначала смутился, покрывшись изящно оттенившим бледные щеки румянцем, а затем нахмурился, вперив в меня испытывающий взор, однако, прежде чем его уста успели брызнуть свою дозу яда, в дело оперативно вмешался Альфард. — Это я позвал его! — задорно тряхнул он своими черными жгучими кудрями, растянув уголки губ в веселой усмешке. — Сказал, что тебе требуется его поддержка, чтобы не провалить отборочные. — Интересно, — задумчиво протянула в ответ, переводя взгляд на остальных членов «болельщиков», в число которых входил уже порядком приевшийся квартет слизеринцев: Эйвери, Крэбб-Гойлов, Лестрейнджа и Малфоя собственной персоной. — А вы, видимо, увязались за ним? — Нет, мы за Абри, — угрюмо отозвался зарывшийся носом в свой шарф Виктор, чьи луковые светлые волосы были надежно спрятаны за шерстяной шапкой с нашивкой змеиного дома. — Я все еще считаю неуместным твое участие в столь опасном для леди командном спорте, — вежливо улыбнулся Абраксас. — Но не осмелюсь препятствовать, если таково твое желание. — Теперь понятно, кто будет болеть за то, чтобы я проиграла, — уличила я своего первого «ненавистника» и, протянув руку вперед, поправила желтую ткань шарфа на гибкой шее вздрогнувшего Тома. — Надеюсь, хотя бы родной брат останется на моей стороне, а?       Тот тихо выдохнул облачко теплого пара и, на несколько секунд задержав посветлевший взгляд на просиявшей на моем лице улыбке, с оттенком теплого недовольства свел брови к переносице: — Даже не мечтай об этом. Я здесь исключительно ради Блэка. — Что? — неприкрыто удивился Альфард. — Правда?! — Заткнись, — даже не посмотрев на того, раздраженно буркнула личинка Темного Лорда. — Засранец, — засмеявшись и ничуть не обидевшись на подобную подколку, хорошенько взлохмачиваю тщательно уложенные на его голове волосы, уворачиваясь от вскинутого им шлепка.       Когда мы с Альфардом направились ближе к капитану нынешнего состава хаффлпаффской команды, то едва не пропустили самое интересное. Тот самый роковой момент, когда тщетно уклонявшийся от четырех бладжеров третьекурсник, Тернер Брайер, натолкнулся животом на влетевший на полной скорости в него квоффл и, не сумев сориентироваться в воздушном пространстве, скатился с метлы вниз.       Отовсюду раздались удивленные вздохи, благо, в последний момент следящий за порядком Кадмад сумел смягчить чужую посадку до минимального урона.       Правда, на моего дорогого сопровождающего данная сцена все равно сказалась не самым лучшим образом. — Он упал из-за школьной метлы, — глухо сказал, потерявший в цвете, Альфард. — А? — изумленно моргнув, осмыслила сказанное. — Ну, хогвартские метла и впрямь сложно назвать надежными. — Это значит, что ты тоже можешь упасть, — убитым голосом продолжил он, опуская затянувшиеся тучами темные глаза вниз. — А ты не можешь, Аза… Ты не можешь проиграть здесь.       Так, что-то он слишком остро это воспринял. — Да ладно, Блэк, — слегка похлопала его по спине. — Расстояние было небольшим, Тернер по большей вероятности просто руку себе сломал. Отлежится немного в лазарете и снова как новеньким станет. — Ты не понимаешь, Аза… — категорично качнул мальчик головой, беспокойно кусая губу. — Никто не понимает, как это важно. — Ал, я думаю, ты слегка преувеличиваешь, — смягчившись в лице, осторожно обратилась я к нему.       Однако, прежде чем моя ладонь успела лечь в утешительном жесте на его плечо, передо мной внезапно возникло гладкое, отполированное серебром деревко так яро почитаемой им метлы. После чего Блэк, не теряя все того же самоотверженно настроенного взора, выпалил порывистое: — Возьми мою метлу. — Ты должно быть шутишь, Ал, — растерянно качнула я головой, не в силах поверить в свершенный им поступок. — Это же твоя мечта. Зачем ты даришь свой шанс мне?       Я бы сочла это кощунством, если бы его глаза не блестели от радостных слез. — Я могу принять участие и в следующем году, — сказал он в свою защиту. — Но… — Блистай, Аза… Пожалуйста, — умоляюще свел брови Альфад, беря мои негнущиеся пальцы в свои и мягко, но настойчиво обхватывая им переданную метлу. — Хотя бы ради меня.       Явно взявший с меня плохой пример мелкий засранец прекрасно знал куда бить, когда трогательно шмыгнул носом.       Но он был моим засранцем, и я почти никогда не могли таким отказать.

***

Примечание

Квоффл — основной и самый крупный мяч. Диаметр квоффла составляет двенадцать дюймов (1 дюйм — примерно 2, 54 сантиметра), не имеет швов.[1] Его надо забросить в одно из трёх колец. Забрасывание этого мяча даёт 10 очков. Единственный нелетающий мяч в игре. Два бладжера. Эти мячи летают самостоятельно, пытаясь сбить игроков с их метел. Их диаметр — 10 дюймов. Изготавливаются из железа.[1] Бладжеры не приносят очков, они существуют только для того, чтобы усложнить игру.